Новый Империй

      Планета Терра, евразийская территория Империя, Венгерский конклав Адепта Сороритас       10 июля 2010 года       Катя Кудинова всегда считала Александра законченным пессимистом, но спустя два месяца в лагере Сестёр Битвы поняла, что утро добрым не бывает. Никогда. То, чему их учили здесь, можно было смело назвать выживанием, но никак не жизнью. Ну во всяком случае не полноценной.       Подъём в шесть утра в любую погоду и короткая молитва прямо посреди бараков. Затем трёхчасовые утренние занятия, прозванные «адским утром». Бег по пересечённой местности начинался с двух километров, за месяц возросший до десяти, после чего тяжело дышащих девушек отправляли на стрельбище. Стреляли из АК-74 и карабинов «Сайга», а также из пистолетов Beretta 92 и Макарова. Заканчивалось всё занятиями на тренажёрах на все группы мышц.       Затем часовой отдых с завтраком – и уже занятия по теоретическому материалу, «взрыв мозга». Изучали анатомию, технику, основы права, хотя Смолянинова сама не понимала, какие у них могут быть права в нынешнем мире, где есть только правило сильного. Изучали оказание медицинской помощи и простейший ремонт техники, ориентирование на местности, тактику, вооружение и многое, многое другое. Голова начинала частенько болеть после объёмов информации, которые приходилось запоминать, отчего становилось только хуже.       В двенадцать – обед и, что странно – отдых до трёх часов. Занимались всем, чем хотели, но большинство предпочитало просто лежать и дремать на койках. Филиппова бренчала на гитаре, пытаясь сочинить что-то своё, Самофалова делала наброски в блокноте, который был у каждой послушницы, как теперь все назывались. Доронина выпросила, по-другому не скажешь, амбарную книгу у Сестёр, и теперь вела дневник, пытаясь выбросить туда свои мысли. Любимова, кажется, была единственной, кого происходящее волновало меньше всего. Она просто сидела и читала книги любого содержания, отвечая на любые вопросы или поддерживая непринуждённую беседу.       После трёх начиналось «вечернее добивание». Рукопашный бой и бой с оружием ближнего боя, до полного изнеможения, разбавляемый полосой препятствий. Сестра-доминион Дереза, кажется, была садисткой по натуре, другого объяснения у Кудиновой не было. Обучение рукопашному бою она начала с избиения, сказала, что это повысит их болевой порог, но сама Катя, да и остальные девочки, считала, что эта бабища под два метра ростом просто пользуется своей властью. Алексис Эго быстро вышла из себя и попыталась дать сдачи, в результате Дереза сломала ей руку и поколотила до полусмерти, а её отделение подверглось усиленным тренировкам. После этого никто больше не стал выступать против сестры, что, кажется, ту даже расстроило. Ужина в восемнадцать часов посреди этих пыток никто как-то не замечал.       И только в девять вечера девушки возвращались в казармы. Поначалу все просто разбредались по койкам и отключались после изматывающих тренировок, спустя два месяца уже хватало сил принять душ и даже оставить заметки в блокнотах. Кудинова была вынуждена признать, что она стала выносливее, хотя никогда не физическую форму и до апокалипсиса не жаловалась.       Вот и сейчас вымотанные девушки вернулись с очередной полосы препятствий, принеся с собой массу новых ощущений.       Пулемётная очередь прошила землю в десяти шагах от Кудиновой, и та резко нырнула в ближайшую расщелину. Пули, конечно, были мягкие, но синяки оставляли болезненные, а при стрельбе в упор могли и кожу пробить. К счастью, оружие не выбирало кого-то конкретного целью, а покрывало наибольшую площадь, иначе бы Катя уже была выведена из строя. Рядом тяжело бухнулись Дарья Сиваева и Хейли Макфарланд.       - Кать, поле справа заминировано, - выдохнула Даша. – Там Света подорвалась.       - Я так и думала, - выдохнула Кудинова. – И как теперь выбираться?       Все трое посмотрели на крутой склон, по которому надо было забраться, чтобы пройти дальше. Они хотели пробраться справа по подъему, но, как и сказала Сиваева, там было заминировано. Надо было забираться непосредственно по склону, вот только как.       Неподалёку тяжело ухнуло.       - Mortar! – воскликнула Макфарланд. – Go faster!       Английского ни одна из собеседниц не знала, но этого и не требовалось. Трио рвануло к склону, игнорируя выстрелы и стонущих от боли соратниц. В тридцати метрах Любимова оттаскивала в воронку раненую Юлю Герасимову. Кажется, Алиса была единственной, кто мог извлечь пользу даже от очередного поражения на полосе препятствий. Обучаясь на медика, она раз за разом совершенствовала методы оказания первой помощи и лечения ран на поле боя. И лечила иной раз менее болезненно, чем это делали Сёстры.       Добравшись до подножия склона, девушки обнаружили Женю Самофалову, укрывавшуюся от выстрелов. Та была взволнована и напряжённо посматривала наверх.       - Девочки, - сказала она, - есть идеи как туда забраться?       - Без верёвки будет затруднительно, - поморщилась Дарья.       - Can we climb up here on the rock? – спросила Хейли.       - Крошится под ногами и руками, не залезешь, - показала головой Самофалова. – Я пробовала.       - Эх, и лестницы нет, даже из обломков не сделать, - оглянулась Кудинова.       Женя и Даша в этот момент переглянулись.       - Лестница! – воскликнула Сиваева. – Жень, я встану снизу, лезь на меня!       Хейли и Катя сначала не поняли задумки, но как только Самофалова стала карабкаться на плечи брюнетки, догадались. Хейли полезла третьей, потому что была несколько легче Кати, хотя и обладала более короткими руками. Но даже так она смогла дотянуться до свисающей сверху колючей проволоки, а чтобы не порезать себе руки, обмотала ограждение оторванным рукавом, всё равно тот после ползанья под проволочными сетями недолго бы прожил.       Добравшись до верхней площадки и отодвинув опоры с проволокой, Хейли дождалась, когда поднимется Катя, а уж с её помощью подтянула и остальных. Теперь девушки могли немного перевести дух, находясь под небольшой, но всё же защитой. Стрелковые служители предпочитали поражать цели на открытой местности, но не у преград.       Из-под колючей проволоки выбирались ползком, надеясь незаметно прошмыгнуть мимо стрелков. Треть расстояния проползли благополучно, и Катя уже надеялась на удачный исход, как всё решилось иначе. Миномётная батарея перезарядилась и засыпала снарядами их участок. Одна из мин разорвалась поблизости, и шарики с краской, больно бьющие по телу, означали, что этот этап снова был провален.       Вся девичья рота сидела на коленях на голой земле, а Дариона прохаживалась перед ними, кидая осуждающие взгляды. Девушке уже не поднимали на неё глаза, полные вызова или боли, как и не опускали понуро головы, словно стыдясь содеянного. Привыкли. Они просто сидели и смотрели перед собой, ожидая, когда сестра-супериор выговорится.       - Снова провал, - спокойно сказала Дариона. – Как всегда, я не удивлена. И как всегда вас ждёт наказание. Иногда мне кажется, что вы страдаете мазохизмом. Самые разумные поняли, что им ничего не светит, и ушли отсюда.       Кудинова помрачнела. И осталось сто девять. Сто девять девушек из тех полутора сотен, что приняли предложение Александра. Он говорил, что не будет препятствовать их уходу, но Катя знала, что те, кто ушёл, лишились не только внимания магистра. Они лишились его защиты.       Армия Империя была страшной военной силой, но ценой за силу была железная дисциплина и постоянный контроль над солдатами. Подзоров был милостив к традициям полков, но расхлябанность и надменность искоренял. Не было больше бездумных лобовых атак, как и не было фанатичных комиссаров, расстреливающих по собственному желанию и упивающихся своей властью. Теперь были изнурительные тренировки и бесконечные броски против банд и грабителей, которые захотели поживиться за счёт труда обычных людей. Те, кто прошёл через эти бои, направлялись уже в горячие точки – вычищать хаоситов под командованием офицеров, пришедших из другого измерения. Если повезло выжить и там – добро пожаловать в гвардейские полки, где умереть - легче легкого. А если ты молод, то можешь загреметь в космодесант, но шансы невелики. Катя отчётливо понимала, что ей несказанно повезло, что она была знакома со всей верхушкой нового государства, иначе был она могла умереть прямо на плацу.       - И то, что вы прогрессируете, ещё не означает, что вас можно поздравить или поощрить, - продолжила Дариона. – Ваша рота до сих пор не может пройти полосу препятствий.       Возразить было нечего. Хотя Катя знала, что в их случае пойти полосу вообще невозможно, говорить это было бесполезно. В таких случаях давался один ответ: «Мне наплевать. Пройдите или умрите».       - В душевую, а затем в столовую, - тяжело вздохнула Сестра. – После этого у вас занятия рукопашным боем. Шевелитесь, нечего тут сидеть.       Девушки молча поднялись и пошли в казармы. За долгие недели они уже стали привыкать ко многим лишениям, и выработали привычку не показывать своих слабостей. Шли ровно, не опуская голов, смотря по сторонам, чтобы какой-нибудь шутнице не взбрело в голову кинуть под ноги шумовую гранату. Поначалу девушек часто третировали подобными «шутками», отчего некоторые скатились до нервного срыва. Жалобы сестра-супериор игнорировала, потому пришлось брать дело в свои руки. Всё-таки мозги у всех землянок хорошо работали, а уж в мстительности женщин вряд ли кто-то мог обогнать. Вычислить шутниц было просто, смастерить фейерверки из остатков пороха смогли – среди девушек были химики-любительницы. А потом оставалось только наблюдать за фейерверком и хохотать, когда вопящие в панике девки гонялись по территории лагеря. Катя даже поучаствовала в тушении загоревшегося здания под присмотром Сестёр. Что характерно, никто из них не был наказан, хотя Дариона смотрела ни них чересчур внимательным взглядом.       В любом случае, за две недели девушки сильно изменились. И они продолжали меняться, всё сильнее с каждым прожитым днём.       Катя вынырнула из воспоминаний и только сейчас заметила, как Смольянинова что-то пишет в своём блокноте, хмуря брови и покусывая карандаш. Как и все девушки, Кудинова была любопытной, потому направилась к бывшей старосте, чтобы посмотреть, что именно она пишет, да ещё и с таким выражением лица.       - Ка-а-ать, - протянула девушка, - ты что делаешь?       - Пишу письмо Илье и Санькам, - ответила Смольянинова. – Только это пока наброски, до окончательного варианта ещё далеко.       - Думаешь, письмо пропустят? – с сомнением протянула Кудинова. – Они же… как там… лорды Терры. Это же важнее, чем президент, они главенствуют над всей планетой.       - Ну, главный сейчас Илья, а Саньки что-то вроде советников, - поправила староста. – Но суть ты уловила. И я тоже об этом задумывалась, но я надеюсь, что нам окажут то послабление, которое нам обещали.       - Ну в любом случае письмо отличается от простого послания одногруппникам, - фыркнула Скульская.       Одна за другой девушки подходили к Смольяниновой, смотря на наброски письма. Они и сами задумались над тем, что стоит напомнить о себе, а то за всеми государственными делами парни могли и забыть о тех, кто когда-то доверился им. Вернее, один парень.       - Ну, вряд ли стоит писать наш распорядок дня, - задумчиво проговорила Мельникова. – А то подумают, что мы тут военные тайны раскрываем.       - И про местных инструкторов тоже вряд ли стоит рассказывать, - протянула Доронина. – На стукачество будет похоже.       - А если завуалировать? – предложила Самофалова.       - Поймут, там же не идиоты сидят, - вздохнула Крюкова.       - Надо про бытовые мелочи писать, их никто не читает.       - И они тоже не будут.       - Нда, не подумала.       - Надо обязательно написать про тех стерв из десятого взвода!       - Тогда он сюда пришлёт роту десантников, чтобы те их измочалили. Хотя скорее нас самих тут за ябеду сотрут в порошок.       Обсуждение набирало силу. Смольянинова делала пометки на листе, вычёркивая неудачные варианты и записывая наиболее удачные, на её взгляд, моменты. Кудиновой начинало казаться, что их обсуждение начинает напоминать известную картину про запорожцев, пишущих письмо турецкому султану, с той разницей, что оскорбить получателя они не хотели. Голоса звучали всё громче, рискуя привлечь внимание караульных, но девушки уже вошли в раж и ни на что не обращали внимания. Впрочем, те, кому не было дела до письма, решили покараулить у входа в казармы.       Как бы это было ни удивительно, письмо смогли написать только спустя два дня. Столько слов хотелось сказать, но всё нельзя было уместить в одном письме так, чтобы оно не выглядело подозрительным. Кроме того, не хотелось составлять целый трактат, объёмом сравнимый с «Вием». Может, проще было бы и написать каждой по отдельности, но и так можно было привлечь нежелательное внимание. В итоге, письмо ушло в том виде, в котором его несколько дней спустя получил Кастиил. Да, девочки всё же не удержались и прошлись по всем больным местам лагеря Сороритас, несмотря на все неприятности, которые это могло повлечь. Аналогичные письма ушли Карманникову и Подзорову.       Несколько дней девушки были как на иголках, ожидая реакции на их письмо. Однако день за днём ничего не происходило, пару раз почтовый служитель приносил письма от родителей и знакомых, с которыми приходилось спасаться во время катаклизма, а в остальном – всё тихо. С каждым днём ожидание становилось всё менее томительным, а со временем про письмо и вовсе забыли, полагая, что и тот, кому одно предназначалось, забыл о них.       Однако через пару недель в их лагерь вкатилась БМП «Химера», в которой приехал инспектор с отделением штурмовиков. Глава лагеря вышла сама, чтобы лично провести проверяющего по территории лагеря и показать, как он обустроен. Половина отделения сопровождала их, а вторая осталась у БМП. Только сержант, командующий второй группой, отделился от неё и направился прямо к роте отобранных девушек, которые сейчас занимались подготовкой к рукопашному бою.       - Вам что-то нужно, сержант? – строго спросила Дариона.       - Да, Сестра, - спокойно сказал мужчина, предъявляя удостоверение. – Мне нужна Екатерина Смольянинова, которая здесь служит.       - И зачем мне её вам отдавать? – с тихой угрозой вымолвила супериор, глазами отмечая девушку.       - Потому что у меня приказ, - с этими словами сержант вынул из подсумка свиток гербовой бумаги с таким количеством печатей, что они заслонили треть площади листа. Брови Сестры поползли вверх, когда она увидела сам свиток, без содержания. А когда стала читать содержимое, то её глаза начали выкатываться из орбит. Вся рота землянок с нескрываемым интересом наблюдала эту картину, а сержант, кажется, искренне наслаждался процессом. Воспользовавшись моментом, пока Дариона вникала в смысл послания, он подошёл в Смольяниновой и что-то передал ей в руки. Кудинова заметила какую-то маленькую бумажку, но не смогла рассмотреть, какую именно.       - Вы закончили? – поинтересовался сержант.       - А… Да, – не сразу ответила Дариона. Создавалось впечатление, что она слегка потеряла связь с реальностью. – Всё будет исполнено. Лорд не будет разочарован.       - Охотно верю, - кивнул мужчина и пошёл обратно к «Химере». Супериор так и осталась стоять, держа в руках приказ.       Девушки некоторое время смотрели на Сестру, но Смольянинова решила, что стоит попытаться узнать подробности.       - Сестра-супериор, - сказала Катя. – Можно обратиться?       Дариона неспешно повернула голову, и эмоции на её лице нельзя было разобрать – так много их было.       - Да, можно. Что ты хотела?       - Узнать, что случилось.       Дариона фыркнула.       - Только что мне пришёл приказ от самого Верховного Лорда Вакамы. Он благодарит меня за ваше обучение и утверждает, что если до конца года вы получите ранг Сестёр, я получу любую должность в ордене, какую захочу.       Сестра-супериор сейчас была не похожа на ту жестокую и волевую женщину, которая могла сломать дух любого обычного человека. Сейчас её глаза горели огнём, какой бывает у увлечённых людей, дорвавшихся до любимого дела.       - Сделайте перерыв, я сейчас вернусь, - сказал она и удалилась. Кате оставалось только кивнуть.       Как только Дариона ушла, девушке тут же подбежали к Смольяниновой.       - Что написали? – спросила Кудинова.       Бывшая староста развернула бумажку, которую дал ей сержант, и прочитала вслух:       «Я всегда помню о вас, девочки мои. Мы встретимся до конца года»