Ромео не умрет

Чонгук остервенело грыз губу, не чувствуя желанной боли, которая могла облегчить душевные страдания. Сволочи, сволочи! Сухой канцелярский язык судмедэксперта через живое воображение рисовал жестокую сцену. Сначала обоим всунули кляпы, чтобы те криками не подняли соседей. А потом принялись глумиться. Стреляли из пистолетов с глушителями, чтобы издавать меньше звуков. Целились в обоих по касательной, чтобы ранить, но не убить. Поэтому кровь брызгала то тут, то сям. Тэхён с Лианом подскальзывались, падали, поднимались — им явно приказывали подняться или заставляли встать, дергая за волосы. И в ужасе бегали, натыкаясь на стены, уворачиваясь от новых выстрелов, и опять падая. Когда оба не смогли привстать и ползли друг к другу, их оттащили за волосы и… Чонгук задохнулся, зажмурившись. Прибили контрольными выстрелами. Именно этим объяснялись ровные полосы, оставшиеся от волоком тащимых несопротивляющихся безжизненных тел. — Хватит, Гуки, — Хосок разжал пальцы, вытащил из них досье. — Почитай лучше другое. Это полезнее. Чонгук упрямо отобрал досье, впихнул в свой рюкзак: почитает позднее, чтобы не упустить ни малейшей детали, провести мучителей через те же муки. Взялся за полицейский доклад о расследовании, пробежался по строчкам. Жидкий доклад, опираясь на результаты судмедэкспертизы, подтвердил, что ДНК жертв, соотнесенных с образцами крови из клиник, где ранее лечился Тэхён, а Лиан числился его возможным донором, принадлежат именно Киму Тэхёну и Киму Лиану. Сухо подчеркнул, что стрелявшие были снайперами, потому что в крови не нашлось ни мышечных волокон, ни костных частичек: целью стояло задеть и обескровить, но не убить. Это давало слабую надежду, что оба живы и находятся в заточении, но очень слабую. Пока расследование упиралось в тупик. Исчезли возможные свидетели: двое телохранителей, тупых быков, которых Ким Дук приставил к Лиану то ли из желания защитить от мужа и сына, то ли стеречь, чтобы не взбрыкнул. Могли исчезнуть, а могли и выполнить приказ. Кого именно, оставалось узнать. Полиция, естественно, цеплялась к Киму Дуку, который единственный фигурировал в мизансцене, как любовник Лиана, и его мужу. Намджун оставался невидимым: его страсть к Тэхёну была неизвестной. Чонгук догадывался, кто мог за этим кошмаром стоять. Подозреваемых, если не считать родного брата, клявшегося и божившегося, что ни при чем, было трое: Ким Дук, которому вдруг Лиан решил дать отпор. Тот мог взбеситься и жестоко наказать строптивого любовника и заодно его сына. Многолетняя страсть вряд ли бы удовлетворилась от краткого времени постельных утех, она только разгорелась, а тут дали от ворот поворот. Ким Намджун, которому Лиан и Тэхён высказали все. Он тоже отличался гневливостью, как Хосок. Наверное, все дети злых отцов были гневливы. Пришел в ярость, когда Лиан, по-прежнему не подбирая осторожных оборотов, сообщил про его извращенность. И отомстил обоим. Ли Сянхэ, муж Кима Дука. Известный красавец, бывшая модель, злившийся из-за страстной привязанности мужа к одному омеге. Пока омега держал оборону, Ли Сянхэ мирился с положением, но как только омега одарил его мужа благосклонностью, нанес удар в духе старинных распрей. Наверняка узнал о том, что и сын смотрит в то же семейство, и изощренно убил наглецов. Тэхён добрался из клиники в предместье Сеула на такси. Любопытная зацепка, неизвестная полицейским, потому что никто не удосужился их оповестить. Те до сих пор терялись в догадках, почему именно в тот вечер Тэхён добрался до дома. Хорошо охраняемая детокс-клиника, не предназначенная для пациентов с ДЦП, в тот роковой вечер почему-то сняла охрану с парадного входа. И в безлюдном, окруженном густым лесом месте неожиданно дежурило одинокое такси. Именно с телефона таксиста звонил и писал Тэхён, в волнении назвав того прохожим. По номеру таксиста Хосок нашел, вытряс информацию. Заказ поступил с еще одного телефонного номера, принадлежавшего шестерке основной семьи Ким. Шестерка тоже растворился в пыльном сеульском воздухе. Его уже искал Хосок, хотя поиски Чонгук считал бесполезными: он уже знал все, что ему нужно. Допросит проклятую троицу и покончит с каждым из них, даже с омегой. Моральный кодекс рухнул вместе с прежней жизнью. Никакой жалости мертвая душа не испытывала. Пока Хосок развивал активную деятельность в поисках заказчика, Чонгук планомерно подбирался ко всем троим. Добывал данные о системе безопасности в их домах, заказал двух профессиональных наемников из Японии, должных стать его правой и левой руками, без устали тренировался, жалея, что порезался. И молчал, не делясь планами с Хосоком: тому вовсе не нужно понимать, чем он собирается заняться. Пусть думает, что он отупел от горя и бултыхается в апатичной прострации. По крайней мере, родители придерживались этого мнения и оставили в покое. По официальной версии, Чонгук лечился у психотерапевта, справляясь с тяжелейшей травмой, нанесенной безжалостной расправой над его возлюбленным. Полиция, безуспешно попытав счастья и выяснив, что у него железное алиби — да здравствуют приставленные телохранители и камеры в доме — отступилась. Да и кого волновал юный отпрыск клана Чонов, повстречавшийся с жертвой короткое время, надежно защищенный алиби, если перед ищейками плавала крупная рыба Ким Дук? Направление охотно поддерживал клан Чонов: ему было выгодно скандальное ослабление клана Кимов. Мелочь, которая вряд ли приведет к прямому обвинению, однако существенная мелочь для растерявшихся мелких кланов, поддерживающих Ким Дука. Все имеет значение в серьезной стратегической игре и даже подобные скандальчики. Хосок довольно говорил, что три клана ведут с отцом переговоры и вполне могут переметнуться к ним. Будто это могло Чонгука заинтересовать. — Здесь нет существенного продвижения, — равнодушно сказал Чонгук, отодвинув доклад. — Зря принес. Полиция вряд что-то нароет. — Думал, тебя волнует ход следствия, — Хосок уколол острым взглядом. — Например, как полиция ищет тела. Хотя… Исполнители при желании заказчика уже растворили тела в кислоте и разбросали части по лесу, — Хосок намеренно не называл имен, чтобы эти тела не имели личностей. Чонгук сдавил раненое запястье, чтобы не выдать волнение вздрагиванием и не сменить выражение лица. Неважно, чьи физические останки разлагаются в укромных местах. Он не будет об этом думать, чтобы окончательно не сойти с ума. Хосок пытался вызвать человеческую реакцию через барьер апатии: своего рода шоковая терапия. Его жалкие потуги были видны как на ладони. То ли Хосок сдавал позиции, то ли он научился наконец проницательности. — Вывезли не просто так. Может быть, они оказали сопротивление и на их одежде или под ногтями были ДНК палачей, — продолжил Хосок и помолчал в надежде на ответ. — Хорошо, раз следствие оставляет тебя равнодушным, поделюсь, что запланировал я. Из-за неучтенных обстоятельств я ускорил процессы интервенции, осуществлю переворот раньше, чем намеревался. Чонгук вжикнул молнией рюкзака, впихнул в боковой карман спортивную бутылку с водой, демонстрируя сборами, что беседа окончена. Хосок шумно вздохнул, наблюдая, как он завязывает на талии рукава толстовки, поправляет широкий махровый браслет для бега на запястье, набрасывает рюкзак на плечо. Нервно побарабанил пальцами по столу и тоже поднялся. — Может, тебе сменить обстановку на время, Гуки? Мм? — Хосок встал перед ним, не давая выйти из гостиной. — Например, вернуться в Америку. Там можешь восстановиться на очное обучение, закончить последний год. Бейсбольная команда в Массачусетском значительно сильнее местной, тебя наверняка примет с восторгом. Что скажешь? Чонгук удивленно поднял брови. Не ожидал настолько горячего участия в своей судьбе. Поздновато в Хосоке проснулась братская любовь, фатально поздно. Надо было раньше прислушаться, позволить ему убедить родителей или помочь увезти Тэхёна от местного иерархичного ада подальше, туда, где они были бы равны в глазах общества. — Мне пора в спортзал, — ответил сухо, не вплетая в интонацию тепла, не принимая запоздалое участие. Нет у Хосока больше брата, как в той притче, есть пустая физическая оболочка, которой движет лишь одно чувство — жажда мести. А когда и то утихнет, то Чонгук полностью перестанет функционировать. Глупо было объективность не понимать. — Ты слишком много занимаешься, — мрачно буркнул Хосок, топая рядом. — Я понимаю, что тебе хочется в боевых искусствах вылить горе, хотя бы так выплеснуть агрессию. Но, во-первых, Чонгук, колотя спарринг-партнера, ты не воздашь должное обидчикам, во-вторых, тебе надо встряхнуться умственно, а не физически. Ты же с каждым днем превращаешься в невесть что! Я тебя не узнаю, Гук. Ты похож на робота: говоришь односложно, смотришь в одну точку, ничем не интересуешься, даже ходом расследования. Прошла неделя, вполне достаточный срок, чтобы отпустить и начать действовать. Лучший способ борьбы со стрессом — это умственная деятельность и работа. Мне когда-то эта комбинация помогла, из опыта советую. Закопайся в работе, я тебе могу отсыпать ее с лихвой. Отвлекись на насущное, слышишь? Чонгук слышал, но не принимал. Хосок не мог поделиться опытом, он не любил по-настоящему, раз смог легко отвлечься, потеряв смысл существования. Как можно было полноценно жить в этом жестоком мире, если с неба сорвали светило? Глупости. Хосок продолжал энергично рассусоливать на тему У-Джина, сколько времени ему понадобилось, чтобы перешагнуть через разбитые чувства, и когда перестало рвать на части. Резко переходил на этапность внедрения своих партнеров, расписывал нюансы захвата власти. Только у бентли Хосок прекратил тарахтеть, взялся за плечо, но не сминая мышцы болезненным захватом, как прежде, а осторожно, будто осознал, что Чонгук стеклянный и может рассыпаться от резкого движения. — Я уберу телохранителей с сегодняшнего дня, Гуки. Может, их присутствие тебя тоже давит? Чонгук молча стряхнул его руку с плеча, открыл дверцу и скользнул внутрь. Отмена слежки — хорошо, можно не предпринимать дополнительных мер безопасности. Очень вовремя: пару дней назад прибыли оба наемника, два бывших якудза. Теперь можно было с ними объездить места нападения, показать, что да как. Они владели корейским, что было важным критерием выбора, но могли выдать себя сильным акцентом и привлечь нежелательное внимание. Хосок постучал по стеклу, как только Чонгук завел мотор. Чонгук, не поворачивая головы, спустил стекло на несколько сантиметров вниз. — Охрану я отпущу, но старайся не шастать где попало, братец. Ким Дук вряд ли тебя тронет, то Намджун, после того, как полиция тебя обозначила бойфрендом Тэхёна, может попробовать. Не думаю, что риски велики: сейчас Кимы под пристальным наблюдением всех кланов. Одна осечка и их положение пошатнется сильнее. Однако лучше перебдеть. Ходи только в людных местах и возвращайся домой до одиннадцати. — Это не мой дом, — только что и ответил Чонгук, поднимая стекло. Сказал чистую правду. Хосок после уродливой сцены в родительском особняке забрал его к себе в пентхауз в элитной высотке. Заботливый сукин сын. Сопротивляться Чонгук не стал: рьяное возмущение противоречило бы образу отупевшего в депрессии типа, но разозлился. Ему было бы проще и свободнее действовать в собственной квартире. Однако было бы хуже, если бы родители вцепились мертвой хваткой — тогда бы свободы действий не было вообще. Странно, что он стал ближе Тэхёну только после… Чонгук скрипнул зубами, запрещая называть вещи своими именами. После того, как Тэхён перебрался в иное измерение. Теперь они были равны перед обществом: оба больные, оба с изъяном. Даже, пожалуй, его изъян был значительно весомее — общество терпеть не могло психические заболевания, воспринимало их как нечто отвратительное, неподобающее. И из числа счастливчиков-небожителей Чон Чонгук слетел в разряд неудачников, не оправдавших надежд. Слух о том, что младший Чон поехал крышей, облетел Сеул в считанные дни и стал новостью не хуже новости, что кое-кто из основной семейки Ким расправился с бедными омегами. Особенной перчинки добавляла краткая романтическая связь младшего Чона с одной из жертв. Было о чем всласть посудачить. То ли еще будет. Чонгук сдавил кожаный руль, с остервенением втопив педаль до отказа и лихо выруливая между машинами в потоке. Вскоре он подбросит в костер пересудов еще дровишек. В элитном спортзале, как всегда, было мало посетителей. Чонгук переоделся в личной раздевалке и пошел в зал единоборств. Скучающе гоняющий группку новичков мастер Ли при его появлении оживился, скупо улыбнулся. — Здравствуй, Чонгук. Сегодня твоим партнером буду я. — Здравствуйте, мастер Ли, — Чонгук вежливо поклонился. — Честь для меня. Мастеру было абсолютно начхать на раненую руку и взорванную душу: гонял, не делая скидок, с клекочущими криками нападая опять и опять. Чонгук, как тот его учил, переносил силу в другую руку, одновременно напрягая мышцы вышедшей из строя, чтобы в бою не сплоховать. Пот промочил головную повязку, струился по груди, дыхание потяжелело, но чувства перестали раздирать, отошли на задний план. Он занимался делом: он готовился к важным схваткам. Ради Тэхёна. Закончил Чонгук полностью измочаленным и довольным. Низко поклонился мастеру, небрежно отмахнулся от новичка, желавшего с ним поспарринговаться, и двинулся к душевым. Из душевой прошел в личную раздевалку, сменил намокший заживляющий пластырь на швах, оделся в просторные штаны и рубаху для медитации, нацепил свежий махровый браслет, взглянул на камеру и быстро ввел цифровой код на замке внутренней полки в шкафчике. Вытащил оттуда небольшую спортивную сумку, на ходу вгрызся в протеиновый батончик и потопал в забронированную комнату медитации. В комнате медитации закрылся на замок, проверил, чтобы зажглась надпись «Занято», и, присев на коврик в позе лотоса, вытащил на колени тонкий ноутбук. Хен просил отвлечься на что-то, уйти с головой в работу — Чонгук зловеще улыбнулся, начиная печатать. Он и отвлекается, работает без устали. Наемник, предпочитающий отзываться на имя Рюдзи, зашел в чат в даркнете, написал: — Добрый день. Особняк осмотрен. В систему безопасности интегрирован жучок, при активации система будет выведена из строя. В охране посменно до конца недели будет девять человек, трое из которых относятся к категории опасных. Объект номер один приходит домой к восьми-девяти, ужинает с объектом номер два и уходит в свою половину дома. Спальни раздельные, защищенные дополнительной системой безопасности. — Добрый день. Активацию назначаю на завтра. Сообщите количество охраны, подтвердите количество опасных среди охраны, — отпечатал на английском Чонгук и переключился на второй чат. Наемник Масару был многословнее. — Здравствуйте, господин Чон. Объект номер 3 практически не бывает в квартире. Ночует или у любовников, или в клубе. Его передвижения хаотичны и не согласуются со скаченным графиком, часто срывается из офиса, посещая отдаленные заброшенные места. Сегодня, например, побывал в старинной мукомольне, в подвале которой велись раскопки, потом наведался в лесной массив, где тоже велись раскопки. Насколько я понял, были найдены останки, но давние. Со вчерашнего дня его сопровождают двое охранников, которых я бы отнес с категории особо опасных: бывшие военные. Объект находится в состоянии ажитации, к вечеру стабильно выпивает. Очень агрессивен: утром напал на охрану клуба, потерпевших увезли в больницу. Предлагаю ликвидировать его без приближения. — Здравствуйте, господин Масару. Приближение обязательно. Продолжайте слежку за объектом. Активация назначена на завтра, — Чонгук переключился на первый чат и хмыкнул: Рюдзи отозвался лаконичным: — Который час? — Как только оба объекта будут на месте. Ориентировочно девять, — Чонгук выждал, когда Рюдзи напишет «принято», и открыл второй чат, хмыкнув. Масару явно не был готов к смене плана. — Господин Чон, мы договаривались начать активацию через неделю. Мне требуется время, чтобы раздобыть недостающее. Не могли бы вы вернуться к первоначальному графику? — Не мог бы, — отрезал Чонгук. — Приступаем завтра ориентировочно в одиннадцать-двенадцать. У вас есть полтора дня, чтобы купить недостающее. Даркнет в Корее функционирует так же эффективно, как и в Японии. Купленное доставят в указанные локации в считанные часы. Необходимые суммы вам переведены. Вопросы? — Принято. Нет вопросов, — после заминки напечатал Масару. Чонгук закрыл окна чатов, захлопнул крышку ноутбука и набрал нужный номер. Сокджин ответил тотчас же, словно ждал звонка, но прозвучал изумленно: — Гук? Привет! Как ты? Я звонил-звонил. Соболезную твоей потере… — Привет, Джин. Со мной все в порядке, а завтра будет еще лучше, — Чонгук медленно сжал пальцы в кулак. — Собери наших на вечеринку в Сохо, отметим мое возвращение к жизни. Сделай так, пожалуйста, чтобы вести о крутой вечеринке звенели в Какао и Инсте, чтобы весь Сеул знал, что Чон Чонгук будет веселиться. — Ты уверен? — Сокджин кашлянул. — Чонгук, это вовсе не обязательно. Наши, конечно, в шоке, потому что никто не слышал, что ты с Тэхёном встречался, но понимают, что ты сейчас тоскуешь. Никому и в голову не… — Это должна быть вечеринка года, Джин, — перебил его Чонгук. — А для Хосока будет выглядеть так, что вы ее организовали для меня. Ты же вытащишь меня из его берлоги. Приедешь вместе с Юнги уже навеселе, чтоб от вас пахло спиртным. Ясно? — Ясно, — Сокджин, очевидно, ничего не понимал. — Если тебе это поможет, Гуки, то мы с радостью гульнем. — Очень поможет, — Чонгук усмехнулся. — Даже не представляешь, как.