Ромео не умрет

— Чонгук, не надо. Это бесполезно, — Тэхён беспомощно озирался по сторонам, защитным жестом прижав к груди пустую корзину для покупок. — Папа посоветовал тебя не слушать. Те справки тебе мог домашний доктор сделать по заказу. Извини, но мне пора. — Жить за тебя тоже папа будет? — прошипел Чонгук, не сдавая позиций. — Тэхён, пожалуйста, поверь мне. Я не спал с Лином! Тот меня обдолбал наркотой в первом же бокале. Моя ошибка, согласен, что был беспечным. Но я не изменял тебе — это важно! И справки настоящие, не подделка. — Прости, Чонгук, но… — Тэхён умоляюще помотал головой. — Мне было очень больно, я почти справился. Не надо начинать опять. Наши отношения были обречены на провал с самого начала. Мы не пара, ну неужели ты не видишь? Даже если ты ни в чем не виноват, тебя отравили — я готов в это поверить, правда, готов — но суть не меняется. Можно сказать, прилетела первая ласточка, а за ней последуют другие. Огромное количество людей захочет нас разлучить. Стоит ли бороться с неизбежным? — Для меня ты вся жизнь, — похолодевший от его слов Чонгук повысил голос в отчаянии. — Я не представляю, как жить без тебя, а ты так легко готов от меня отказаться? — Не то чтобы, — Тэхён виновато понурился. — Когда ты выслал мне медицинские документы, я сразу же тебе поверил, хотел позвонить. Но папа… он был рядом, когда я плакал над твоим письмом, и он же попросил от тебя отступиться. Он встал передо мной на колени, Чонгук, умолял меня не продолжать с тобой опасную связь. Он единственный мой родной человек, а я — его. Если со мной что-то случится… — Тэхён нервно дернулся. — Он все силы в меня вбухивал. Я несу ответственность, Гуки. — Я тоже несу ответственность, Тэ. За тебя, за твоего папу, — онемевшими губами выговорил Чонгук. — Сделаю все, чтобы вы были в безопасности. Пожалуйста, вернись ко мне. — Чонгук, — Тэхён тяжело вздохнул, дрожа губами. Из-под длинных ресниц выкатилась крупная слеза. — Не раздирай мне душу на части, пожалуйста. Тебе сложно понять, перед каким выбором я встал. Ты мне рассказывал про свою семью, равнодушно говорил, что легко можешь с ними расстаться или пойти против их воли, потому что особой привязанности нет. У меня ситуация противоположная. Я обожаю папу, он обожает меня, мы — оплот друг для друга, Гуки. — А я кто для тебя? Случайный незнакомец, с которым ты развлекся и выбросил как мусор? — Чонгук зазвенел, сходя с ума от душевной боли. — Тэ, как ты можешь со мной так поступить? Ты разбиваешь мне сердце. — Иначе я разобью сердце папе, — Тэхён поднял на него глаза, полные слез, с мукой сказав. — Пожалуйста, не дави, Гуки. Оставим все, как есть. Можешь считать меня эгоистом и трусом — твое право. Только не мучай меня больше. Уходи. — Не уйду. Я тебя не оставлю, Тэ! Даже не думай, что от меня избавишься, — Чонгук напористо надвигался, тесня его в угол между полками супермаркета. — Ты что-то не договариваешь. И мне кажется, это что-то связано с Кимом Намджуном. Он к вам приезжал на днях и пробыл несколько часов. Что он от тебя хотел? Тэхен проворно вытер слезы рукавом, уронил невидимое забрало — Чонгук прочувствовал это — и резко ответил: — Он приезжал к семье, которая входит в клан Кимов. Твои родители и старший брат тоже наведываются с визитами к клановцам. Ничего он от меня не хотел, беседовал с папой, — и отвернулся, упрямо поджав губы. Те самые розовые губы, которые Чонгуку до смерти хотелось поцеловать, снова ощутить сладкий корично-медовый вкус. — Они приезжают максимум на полчаса. Время выпитой чашки чая. Он пробыл у вас гораздо дольше, я следил, — Чонгук навис над ним, с наслаждением вдыхая кружащий голову аромат. — Скажешь, что я сталкер и псих — плевать. Я отрицать не буду, что сбрендил с первого взгляда. Я утонул в тебе, Тэ, и бешусь, когда вижу около тебя других альф. Что. Он. От. Тебя. Хочет? Тэхён трепыхнулся, неуклюже попытавшись выбраться из капкана, но Чонгук надежнее расставил руки и нагнулся ниже, почти соприкасаясь носами. Тэхён зажмурился и сдавленно начал признание, ощутимо дававшееся ему с трудом. — Впервые Намджун мной заинтересовался на третьем курсе университета. Он тогда приезжал в альма матер выступать с речью и вручать награды студентам, набравшим высшие баллы на экзаменах. Когда вручал мне… — Тэхён сглотнул, поежился. — у него выражение лица изменилось. Было приветливо равнодушным и вдруг сквозь равнодушную личину прорезалось нечто хищное. После церемонии награждения подошел ко мне и расспросил, кто я, откуда родом. Через неделю приехал к нам домой, застав папу врасплох. Сказал, что будет нас поддерживать, оплатил медицинскую страховку, закрыл банковский долг. Папа растерялся, все принял. Я поначалу думал, что Намджун старается компенсировать моральный ущерб, причиненный его отцом. Находил его поведение благородным. Но… — Тэхён в отвращении скривился. — в клинике, куда он меня отвез для обследования, он влез в кабинет, выставил врача и долго гладил мою левую ногу. Я чуть не рехнулся от страха. У него были совершенно больные, безумные глаза, он буквально слюни пускал на мое увечье. — С-сука, — просвистел Чонгук, все поняв. — Извращенец! Он тебя принуждал к сексу? — Нет, — после паузы выдавил Тэхён. — Но, думаю, только потому, что я сказал ему, что девственник. Проверять он не стал, слава богу. У него обширные связи, легко мог нарыть информацию, что я с двумя встречался. Но оба моих бывших были малоизвестными, из бедных семей, да и мы не афишировали отношения. Их родители воспротивились, если ты помнишь. В общем, Намджун меня не трогает, но ждет. Папе я ничего не сказал, потому что боюсь, что он сделает что-нибудь страшное. Я между двух огней, Гуки. Если где-нибудь всплывет, что мы встречаемся, Намджун перейдет в атаку, ударит и по тебе, и по мне, заденет папу. Лучше нам прекратить, пока не стало поздно. — Лучше нам убраться отсюда как можно быстрее, — горячо возразил Чонгук. — Я вступлю в права наследования раньше, чем мы полагали, Тэ. Сейчас готовлюсь с репетиторами к дипломным экзаменам, дописываю дипломную работу. Как только экстерном закончу универ, отец передаст мне мое наследство. И мы свободны. Все, что тебе нужно сделать, это верить в меня и уговорить папу. — Или все оставить как есть, — мягко сказал Тэхён, глядя на него с тоской. — В твоих планах много белых пятен, Гуки. Сам говорил, что ничего в Корее не проходит незамеченным для твоего клана. Значит, пока ты будешь оформлять нам фальшивки, кто-то может слить информацию твоей семье. Или же Хосок заметит нетипичную активность: я или папа обязательно чем-нибудь себя выдадим. За мной начали следить. — Следить? — Чонгук пошатнулся. — Ты уверен? — Да, — Тэхён кивнул. — Не ежедневно, но частенько вижу, как за мной идет неприметный тип, а стоит мне повернуться, как он утыкается в телефон или меняет направление. Их двое, оба похожи: если постараться их описать, то толком ничего не вспомнишь. Беты среднего роста, худощавые, без особых примет, в серой одежде. Кому они служат: Намджуну или Хосоку, я не знаю. Не приезжай ко мне. Твой бентли многим знаком. Я не могу, понимаешь, не могу! — Тэхён всхлипнул. — подставить папу под удар. Уехать с тобой он ни за что не согласится. — Тогда за тобой рано или поздно придет Намджун, — прорычал Чонгук. — И война все равно начнется, потому что я его убью, если он к тебе прикоснется. — Или же мы раздавим свою любовь. Ты встретишь омегу своего уровня, я — альфу своего, и мы спокойно продолжим жить, — безжизненно проронил Тэхён. — Нам нужно время, чтобы отболело. — У меня никогда не отболит, — начал Чонгук и спохватился, радостно вспыхнув. — Ты сказал «свою любовь», выходит, ты меня любишь? Тэхён грозно запыхтел, снова попытавшись выбраться из капкана. Но не тут-то было: охваченный радостью Чонгук превратился в незыблемую скалу. — Люблю! Доволен? Люблю! — рявкнул Тэхён. — Но это ничего не значит! Я смогу… Чонгук подхватил его на руки, затыкая неприятные слова поцелуем. Застонал в рот, наслаждаясь вкусом слюны, жадно сжимая любимое тело. Тэхён вертелся, толкал в грудь, силясь освободиться, но наконец его напряженные мышцы расслабились, а он начал жарко отвечать на поцелуй. Время остановилось. Противоречия растаяли в воздухе. Весь мир отошел на задний план со своими жестокими, несправедливыми декорациями. Существовали только они двое, слившиеся в тесных объятиях, неутолимо пившие друг друга. Дыханием в дыхание. Сердцем в сердце. Глазами в глаза. — Это еще что такое? — задний план напомнил о себе визгливым окриком. — Я полицию вызову, ишь, оборзели! Чонгук с неохотой оторвался от Тэхёна, облизнул горячие губы, оглянулся через плечо и, спуская смутившегося Тэхёна на пол, ловко сунул крупную купюру. — Простите, аджосси. Я увлекся. Забудем инцидент? Махнувший рацией пожилой уборщик мгновенно захлопнул разинутый для крика рот, цапнул купюру и расплылся в улыбке, показывая дрянные желтые зубы. — Забудем, конечно. Я молодым не был, что ли? Понимаю, как бывает, когда приперло и хочешь поцеловать дружка. Хубэ, дашь еще столько же и я на страже постою. Все равно в химпродукты в этот час мало кто заглядывает. Чонгук протянул вторую купюру, ощущая, что Тэхён затрясся в сдерживаемом смехе, прикусил щеку с изнанки, чтобы тоже не заржать. — Спасибо, аджосси. Да, постойте, пожалуйста, мы еще не договорили. — Ух, как я умел «разговаривать» в молодости! — уборщик залихвастки прицокнул языком и покатил ведро на колесиках к началу полок. — На чем мы остановились? — Чонгук поднял за подбородок лицо красного от смеха и смущения Тэхёна к себе. — Отвечу за тебя, любимый, потому что ты озвучил то, чего я давно ждал, и назад пути нет. Я люблю тебя, ты любишь меня. И это три кита, на которых стоит наша с тобой вселенная. Об остальном я позабочусь. — Я боюсь, Гуки, — Тэхён посерьезнел. — Ты не представляешь, как я боюсь. Как часто просыпаюсь ночами, представляя или тебя, или папу мертвыми. Если бы расстановка сил не была равной, я бы меньше переживал. Например, если бы твой клан был сильнее, тогда бы основной заботой был только он. Но силы равны. И кто победит, никто не предскажет. Зато легко угадать, что мы трое можем пасть первыми. — Не падем, — твердо отрезал Чонгук, искренне в это веря. — По осени мы переберемся в другую страну, где ты перестанешь просыпаться ночами от ужаса. Будешь просыпаться только от моих поцелуев. Поговори с папой, подготовь его к переезду. Ты сделал свой выбор несколько минут назад. — Сделал, — согласился Тэхён. — Не заставь меня пожалеть об этом, Гуки. — Никогда, — Чонгук легонько поцеловал его в нос, чтобы снова не сорваться в оголтело жаркую схватку. — На днях передам тебе новый телефон с симкой, которую невозможно будет зацепить. Встречаться будем в тех местах, которые я сообщу. На слежку не обращай внимания, я с ней разберусь. — Теми же способами, что ты разобрался с моими обидчиками? — Тэхён заиграл смешливыми ямочками. Чонгук принял недоумевающий вид. — Те словно из-под катка выбрались. — Не понимаю, о чем ты, — Чонгук подмигнул. — В общем, не волнуйся. Узнаю, кто следит и зачем. Готовьтесь к отъезду, но незаметно для окружающих. Ничего продавать не надо, чтобы не привлекать внимание. Прощаться ни с кем нельзя по той же причине. Ведите себя как обычно. — Папа захочет с тобой поговорить, — Тэхён уныло вздохнул. — Он тебе совершенно не верит. Говорит, что Ким Дук поначалу тоже пел сладко, только вот закончил кроваво. — Без проблем. Поговорим, когда ему будет удобно. Но опять же в укромном месте. Я не зайду в ваш дом, зная, что чье-то ушлое недреманное око бдит. Твой папа поймет, что я не Ким Дук, — Чонгук обиженно хрустнул кулаком. Сравнить его с тем похотливым уродом, когда он только и делает, что порхает над Тэхёном?! — Не обижайся, Гуки. Я единственная папина драгоценность, — Тэхён примирительно погладил по плечу. — Скажи три слова и я перестану обижаться, — Чонгук подставил ухо и замлел: Тэхён, обжигая ушную улитку, прошептал: — Я люблю тебя. Люблю, люблю, люблю! «Люблю, люблю, люблю» звенело в оглушенной системе, надувало аэростат Чонгука горячим воздухом, отрывая от этой грешной земли. Долгожданное признание, поступившее в самый неожиданный момент, когда казалось, под ногами развергся ад. Все у них будет хорошо. Теперь это было неоспоримым. Как может быть иначе, если они любят друг друга? Остальное сложилось в список: Уговорить упрямого Кима Лиана. Получить наследство. Вложиться в три качественно созданных личности: чтобы никакой липой не отдавало. Детально проработанные, с настоящими документами, отмеченными в системе. Перевести деньги на оффшорный счет и на криптовалютный. Выбрать страну проживания. И напоследок: врезать извращенному Киму Намджуну, чтобы неповадно было облизываться на его омегу. Воин Чон Чонгук к выполнению списка готов.