Spider-Man:The Secret of Alley Cat

      Глаза болят от недосыпа. Запах застывшей масляной краски и многовековой старины остаются на языке — парень брезгливо кривит губы. На ровных плечах изумрудный свитер, внизу идеальные по крою и пошиву черные брюки, через плечо болтается черная кожаная сумка с треугольными заклепками. Он лениво шагает по мрамору, походкой безумно скучающего ребенка и оглядывается на лица епископов и королей с фальшивым и абсолютно наигранным интересом.       — Перед вами гобелен «Тщеславие трубит в рог, и невежество натравливает на собак излишнюю самоуверенность, опрометчивость и желание». Является частью серии, символически представляющей жизнь человека на земле подобно охоте на оленя. Человек изображен здесь как «хрупкий олень» вверху слева, скачущий по лесу… — голос экскурсовода отбивается от стен двояким эхо. Внимательно слушать ее абсолютно невозможно. Хотя сам экспонат привлекает внимание и черноволосый беззвучно усмехается, рассматривая полотно.       Подумать только, творцам в древности было просто необходимо подписывать ремарки на своем творении, чтобы донести до остальных главный смысл картины. Никакой таинственности — и тщеславие, и невежество и даже разношерстные псы обозначены мастером названиями на латинском.       Тэхен сам не понимает, как он так ловко и незаметно отрывается от зевающих из-за раннего подъёма глуповатых туристов и незатихающего искусствоведа. Последняя вообще успевает хорошо так надавить на черепную коробку бесконечным графоманством и попытками интеллектуальности в своем рассказе. В любом случае ноги как-то сами, как по предчувствию и пассивной памяти, приводят его в другой зал. Возможно, его группа пришла бы сюда после посещения еще нескольких отделов с безумно интересными кусками древнейшего стекла или навевающих меланхолию скульптур плачущих ангелов, но…       Ким, предвещая все события останавливается точно напротив «Аристотеля перед бюстом Гомера». Его губы непроизвольно сжимаются, когда он вдумчиво разглядывает портрет — в свое время, эта картина навела много шума. Статьи, репортажи… музей просто невероятно гордится нахождением здесь этой исторической и культовой работы. Хотя Тэхен считает ее просто невзрачной. Золотистые лучи назойливо бьются в помещение и оставляют красивый блик на снимке, когда парень, занеся вверх руку с дорогим телефончиком, делает фото.       — Эй, мистер Ким, вот вы где! — отбивание каблучков доходит до ушей черноволосого, и он невинно ведет бровью на фигурку торопящегося экскурсовода, — Мы сейчас идем в античный зал. Там имеется уникальная голова Будды. Пойдемте скорее!       — Да… Кажется я отбился от группы, — несколько секунд, не отрывая черных глаз от работы великого художника, дежурно произносит Тэхен, — Идем.       Парень удаляется все дальше от «Аристотеля перед бюстом Гомера», но это полотно все еще маячит перед его взглядом, будоража молодое сознание. Типичный для творчества художника портрет, в данном случае замаскированный под исторический сюжет. Фигурная золотая рама остается среды тысячи остальных шедевров.       

      ***

             По стене тянутся десятки рам словно в картинной галерее. Моменты университетских достижений запечатлены на ярких и сверкающих успехом фотографиях — там улыбающиеся студенты в синей форме и застывшие в воздухе белые конфетти. Кадры с баскетбольного турнира, конференции «Оскорп» прошлого года и недавнего квиза. Чонгук тает, не замечая собственной глупой улыбки в отражении стекла покрывающего фото, там сделанный им кадр — сверкающая в лучах блондинистая макушка, слегка неловкий взгляд под толстыми черными очками, и поддающаяся волнению и укусу зубов пухлая нижняя губа. Абсолютно неудивительно, что именно фото с Пак Чимином оказалось здесь. Мало того что камера Чон Чонгука ловила фокус только на нем, парень с пшеничными волосами и гениальным очарованием выглядит как отличная реклама Эмпаир Стейт.       Лучи сентябрьского солнца нежно обнимают плечи Чона в пушистом сером свитере с горлом, красные кеды ловят потертой подошвой осколки ярких солнечных зайчиков. Осень в этом году ощущается слишком теплой, университет благодаря огромным окнам будто светится изнутри. Поэтому перед началом пары по математике, парень позволяет себе позависать в просторном коридоре и посмотреть на недавно вывешенные фото, пополнившие коллекцию студенческих воспоминаний. Да, он имеет наглость выискивать на них своего одногруппника, но… Кто же вчера заглянул на страницу Чонгука? Прости, Пак Чимин, но ты сам виноват, потому что кое-кто уже выбирает место, где сделает тебе предложение. Завтракая горячими тостами собственного авторского рецепта, с черноватой корочкой и джемом, выливающимся на пальцы, задыхаясь в метро и пересекая желтеющий университетский парк — простое посещение страницы заставляло парня глупо улыбаться своим мыслям.       Чимин действительно… Да он мог просто уронить свой телефон на лицо, когда его руки внезапно устали от напряжения и тем самым открыть профиль Чона, мог, черт возьми открыть его просто из глупого интереса или… Но он сделал это.       Вероятнее всего видел тупое селфи Чонгука сделанное в парке, фотки Тони на руке Джуна и даже его ботанские школьные публикации. Так что уголок искусанной чоновой губы ожидаемо ползет вверх, а белый наушник выпадает из уха, как только парень замечает фигуру блондинистого парня по направлению в кабинет. Если честно Чонгуку приходится регулярно хоронить теоретические и фантастические отношения с Чимином. Но ночной визит загадочного блондина в социальной сети возбудил работу чонгуковых нейронов — у него теперь есть план. И он должен сработать в пятидесяти удачных случаях счастливых исходов. Парень волнуется, мысли о том, что произошло на инженерии, все еще оглушительно клубятся в голове, но… Чон дает им двоим шанс, пряча глаза-сердечки в полосках чужого свитера.       Пак исчезает за углом, неловко поправляя бежевую сумку на плече. Чон собирает все свое мужество в кулак, чтобы с не слишком пунцовыми щеками нырнуть за ним. Последнее получается туго, но парень успокаивает себя — нет ничего такого в отказе от краша, даже если это самый очаровательный и прелестный капитан научной команды (плевать на Тэхена) по имени Пак Чимин. Тем более, ему же не обязательно звать блондина в толстых черных очках на свидание? Повседневной беседы будет достаточно.       Но случается самый неприятный исход из всех возможных — вместо милого полосатого свитера, за углом Чон видит перед собой полностью черный, с торчащим белоснежным воротничком. И нет, не вопрос стиля расстраивает парня. Он врезается в фигуру Тэхена и отскакивает назад, с неловким скрипом подошвы по свежевымытому полу. Ким брезгливо касается ткани своей одежды, будто смахивая оттуда невидимую пыль, а Чонгук поднимает на одногруппника усталый взгляд — дни, когда Ким не посещал университет по каким-то невероятно важным причинам, были самыми лучшими за последний месяц.       — Кто бы сомневался. Чон, — с презрением фыркает темноволосый, поправляя челку.       Чонгук закусывает щеки и делает над собой усилие, чтобы не выплюнуть в ответ что-то такое же высокомерное и злое. Блестящие каштановые волосы на голове парня электризуются от напряжения в воздухе. Он выдыхает и делает шаг — чем раньше Чон покинет выскочку, тем лучше для них обоих. — Желаю удачи на конференции. Конференции «Оскорп», я имею ввиду, — голос Кима останавливает парня. Чон застывает, анализируя каждое слово, хитрая, легкая и бросающая холод по спине интонация жжет его щеки огнем.       Лицо одногруппника невозмутимо, висит над Чоном усмехающимся портретом. Парень сглатывает, осознавая положение вещей, и его сердце бьётся в ушах от раскаляющегося чувства злости. Они вместе с Намджуном клепали научные проекты уже несколько дней подряд, чтобы достойно выступить. Они старались и засыпали на заваленных столах не для того, чтобы Тэхен разрушил все в одно мгновение.       Но, очевидно для них обоих, Ким быстро и равнодушно исчезает, с прямой осанкой следуя дальше по коридору. Чон не видит, но уверен — лицо украшает мерзкая улыбка. Ему разве не нужно на математику?       Глупо было надеяться, что такое подлое существо не захочет отомстить. Потерянный парень оглядывается вперед, полностью убеждаясь, что Чимин пропал, так будто был плодом его влюбленного воображения. И преподаватель уже наверняка начал перекличку.       Попытка заговорить с Чимином #1 — провалена.

***

      — Так что я должен обязательно быть на ужине. Это единение с моими умершими предками. А еще мама будет готовить очень много еды так что…       — Приедут какие-то родственники? — Чонгук старательно списывает с доски выражение, в унисон своему болтающему другу. Бумага, кажется, дымится от нажима их ручек.       — Нет. Будет мама, отец и бабушка. Но мы так же должны накрыть стол для мертвых.       — Ох и весело у вас там, — Чон качает головой, не отрывая глаз от доски, перелистывая страницу тетради, — «Чусок» говоришь? Корейские традиции удивляют.       — Для справки напомню, что ты вообще-то тоже кореец.       — И то верно… Но ты же знаешь, я совсем нуб во всех этих корейских штуках.       — Американизированный мутант. На свадьбе моей тети ее муж продавал собственные носки в знак прощания с холостяцкой жизнью, так что не смей ничего говорить про элементарное почитание предков.       Многозадачность парней на лекциях — обычное дело. Хотя Чонгуку не помешало бы глубже вслушиваться в звенящий голос коренастого преподавателя. Его задача о нахождении уравнения двух касательных к окружности, смешивается с шепотом студентов. В аудитории почему-то пахнет старыми книгами и графитом, солнце продолжает все так же назойливо проситься внутрь сквозь большие окна. Чонгук незатейливо болтает с Кимом, с дрожью внутри сдерживая новость о пакостях Тэхена, упорно чертит графики и следит за покачивающейся макушкой на самой первой парте. Кажется Пак Чимин сам назначил Чонгуку подготовку в космонавты своим интересом к его профилю — кульбиты в животе теперь сильнее в несколько раз от одного лишь взгляда.       — Еще не подошел? Продвижение плана на месте? — ухмыляется Ким, быстро возвращая на нос съехавшие очки. Он сразу замечает прилипчивость чужого взгляда к парню-тихоне впереди.       Чонгук еще пару секунд сохраняет каждый сантиметр чужой спины в памяти, задумчиво и сурово сталкивая брови и закусывая губу. Он понуро опускает голову и вместо того, чтобы продолжить тему так давно очаровавшего его парня, выдает:       — Я думаю, Тэхен хочет сделать так, чтобы наши проекты не прошли.       Намджун пару секунд не понимает смысла сказанного от так резко сменившейся темы, но затем его лицо принимает очень горькое выражение, и он даже прекращает писать.       — Твою мать, этот темный лорд правда способен на все, — выдыхает друг, бездумно глядя вперед.       Чон виновато кивает, уткнувшись в свой лист. Меньше всего он хотел бы, чтобы какие-то его проблемы касались близких. Паучьи проблемы, вовлечения в настоящие преступления и опасные схватки в городе. Теперь проект его друга не примут только потому, что однажды он заткнул рот действительно обнаглевшему парню. И да… Отец этого парня глава корпорации «Оскорп», но не то чтобы это могло остановить Чонгука в те секунды.       — Ладно. Плевать на Тэхена, мы все равно выступим. Даже если мою работу не оплатит богатая задница его отца, когда-нибудь я обязательно открою свою компанию и назову ее в честь Тони.        Чонгук грустно смеется, заканчивая свою задачу. Он должен быть очень благодарным судьбе за такого сильного и находчивого друга. Сейчас этот парень говорил правильные вещи, упрямые мысли, которые на все сто перекликались с чоновыми.       — Кто сможет решить второе уравнение? — вопрос пугающим импульсом сваливается в глубь забитой аудитории. Студенты прячут глаза в своих тетрадях. Они отлично помнят правила — если решишь неверно или позже соперника, потеряешь хорошую порцию баллов.       Чонгук, поддаваясь волне переживаний, выпрямляет плечи и бросает быстрый взгляд на доску — у нее уже стоит кое-кто, зачесывая ладошкой пшеничные волосы. Уравнение если честно просто дурацкое, и регулярные «соревнования», которые мистер Родригес устраивает им у доски каждую пару такие изматывающие, но…       — Как там звучало в плане? Ловить каждый шанс?       — Не знаю, Чонгук, я не читал твой пла…       Мистер Родригес коварно перебирает толстыми пальцами, блестящей лысиной кивая на уже написанное задание. Их математик низенький, круглый, любящий очень странные головоломки в качестве развлечения и обожающий такс — тот еще суперзлодей. А еще получить у него незачет задача проще простого благодаря регулярным отклонениям от учебников и мозговым пыткам, вроде соперничества на скорость.       — Тот, кто решит уравнение быстрее и придет к верному изображению, заберет свои баллы. Хорошо, мисс Джонсо…       Только лишь пара студентов впереди были готовы бросить вызов заданию преподавателя. И конечно же Пак Чимину, уже занявшему одну половину доски. Но выкрик, с более задних парт, такой жадный и воодушевленный, заставляет бедняг передумать — Чонгук тянет руку вверх так сильно, что уже готов зарядом паутины прилипнуть к потолку.       — Эй! Позвольте мне решить это уравнение! — парень резко вскакивает с места, его ручка и карандаш падают с парты.       Нора, пару мгновений назад полная решимости заработать себе отличную оценку, сконфуженно прячет голову. Сейчас она глядит на Чона с такой смешанностью на лице, будто он натурально слетел с катушек.       Все происходит так быстро и расплывчато — вот парень выбирается к доске, тревожа заснувших студентов и роняя на пол уже чужие канцелярские принадлежности, вот под внимательным взглядом мистера Родригеса шлепает кедами по деревянным ступенькам. Аудитория перелистывается перед влюбленными глазами Чонгука подобно кадрам старой пленки. А оказавшись в паре ярдов от задумчивого Чимина, покрасневший до ушей, парень вовсе будто погружается в воду и почти не слышит учебного шума. Паучье чутье безнадежно щиплет кожу на спине — Чонгук не знает, как этот момент поможет ему сблизиться с Паком, но уравнение, похожее на длинное насекомое нетерпеливо ждет своего решения.       Парень сокрушенно сглатывает. В любом случае сейчас Чимин в настоящей ловушке — как бы не прятался, сбежать от «состязания» их сумасшедшего препода-математика он точно не решится.       — Ну что, джентльмены, вперед! — голос, объявляющий начало сопротивления расходится по аудитории, но большинство студентов слишком измучены лекцией, чтобы искренне сопереживать.       Чонгук, объятый трепетностью и смущением, прячет то, как уголок его губы хитренько дёргается. Чимин поправляет очки и тихонько вздыхает. Его брови решительно сталкиваются, на лбу рисуется складка, а маркер касается доски — черт! Он уже начал решать это равенство.       И хоть у Чона мурашки-паучки бегают по животу — так просто сдаваться он точно не собирается. Чимин еще не стоит рядом с ним на церемонии под цветочной гирляндой, так что выдыхать и расслабляться совсем рано.       Пару беглых взглядов на задание, и он ответно чертит по доске, скрипит упорно и чуть ли не с показушной вредностью. Пак конечно же не обращает внимания — выводит переменные так быстро и аккуратно, совсем без небрежности. Его цифры мягкие и симпатичные, линии графика не сутулятся. Будто он использует изящное кунг-фу, а Чонгук бросается в бой с хаотичной рукопашкой. Но и это отлично работает — Чонгук нагоняет, его ладони и лоб слегка потеют, виски напрягаются, губа расцарапана верхними зубами. Что ж Чимин… Давай сыграем.       — Ну наконец-то что-то интересное, — мистер Родригес похоже больше всех ощущает это напряжение. Тем более вся аудитория лишь видит спины парней. Часть группы уже соболезнует будущему проигравшему, Нора за второй партой сдирает заусенец на большом пальце.       Половина доски Чона неряшливо заполняется мелкими заметками, проверками, когда он не успевает — стирает коэффициенты тыльной стороной ладони от чего та чернеет и мажет по белой плоскости. Половина Чимина — такая чистая и структурированная, а когда он оказывается на перепутье решения, застывает с указательным пальцем на розовых губах, наполняя лишь голову грязными черновиками.       В один из таких моментов Чонгук ловит его — дописывая действие поворачивает голову, и с триумфальными искорками в потемневшей шоколадной радужке обводит глазами его отстающую фигуру. Брови дразняще вскакивают, а блондин растерянно и оскорбленно глядит в ответ. Так в глаза, широко и с вызовом, черт возьми впервые за все время.       — У вас осталось четыре минуты, — Чимин еле заметно пыхтит, выписывая переменные.       Чон теперь не сдерживается — соревнование распаляет его, и парень тихо хихикает, тоже дописывая хвосты длиннющим равенствам. Подождите что это…? Пак Чимин сейчас закатил глаза? Чутье звенит, цифрами и выражениями рябит перед глазами, Чонгук снова закусывает улыбку. По жизни он самый чудесный и милый парень, с лохматыми природными кудряшками на макушке, но кажется… Он только что почувствовал, как почти кладет блондина на лопатки с помощью дурацких «икс» и «игрек».       — Мистер Родригес я...       — Я готов.       Но заканчивают они одновременно. Чон выдыхает свои слова словно после длиннющего кросса, блондин чуть тише, пряча моральную усталость. И первый сначала хмурит брови, с досадой складывая — кажется его оппонент все же успел. Но потом в душе теплеет от восхищения — это черт возьми самый достойный соперник для математической схватки. Неужели столько эмоций может вызвать простое соревнование на скорость с этим тихим парнем в толстых очках, и мысли Чона заводят его не туда… Какого целоваться с ним, если простая встреча у доски ощущается такой горячей?       — Ну что посмотрим, — преподаватель поднимается со своего кресла и подходит, чтобы проверить их работу.       Пока он проверяет решение стоя между парнями, они отходят от мозговой тренировки чуть дальше друг от друга. Чимин внимательно следит за учителем, почесывая шею и поджимая губы — действительно не готов принять поражение.             Кажется, Чонгук хорошенько взбесил его и теперь нагло пялится с расслабленной улыбочкой. Прилипает глазами, сидит на полосках этого мягкого свитера как назойливая птичка.       И решения оказываются разными.        — Любопытно. Один из вас построил график функций, а другой использовал метод Ньютона. Подходы очень разные, но тем не менее… Оба верные. Это очень любопытно. Ну и ну! Вы… Меня порадовали. От вас Чон Чонгук я точно не мог такого ожидать. Так что… Думаю каждый получит по тридцать баллов, — преподавателя восхищает наглядность их уравнений. Трудно вспомнить, когда он раздавал оценки так щедро.       Лицо Пака вновь объято серьёзностью и спокойствием, хотя конечно же Гук никогда не забудет его острые эмоции во время решения. Чонгук учтиво тянет руку вперед, его щеки персикового цвета — блондин поправляет очки и отвечает на рукопожатие. Рука первого как печка, горячая и большая, у Чимина же она неприступно холодная.       — Спасибо. Классно было, — если такое действительно можно сказать о математике… Но Чонгук говорит.       Пак усмехается — будто состязание не вызвало у него никаких потрясений. Но сжимая гуковы пальцы все же кивает.       — Да. Ты неплох.       Студенты уже собираются, расслаблено буднично болтают, ведь мистер Родригес давно объявил окончание пары и уткнулся в журнал посещений. Почему-то Чон этого совсем не услышал. Они все еще стоят вот так, рядом с уничтоженной их битвой доской, будто на месте какого-то преступления, и Чонгук готов поклясться, что его колени больше не сгибаются, а ноги приклеены к полу чем-то похуже его паучьей паутины.       — Но… Мой способ намного практичнее, — Пак договаривает.       — А мне кажется ты долго думаешь.       — Я продумываю.       — А я действую.       — Тебе повезло.       — Пообедаешь с нами? — он действует, сказал же.       Пак выдирает руку из чужой, и Чон чувствует что-то неприятное и колючее почти физически. Глаза под угольными очками начинают бегать, а молочная шея выдает красноту на бесконечные нервное почесывание.       — Мы с Джуном будем в парке. Приходи, Пак Чимин, — сглотнув Чонгук сам заканчивает это. Он спрыгивает с подиума, блондин слышит хлопок подошвы о пол.       Доска, пестрая, исписанная так, что уже сами авторы вряд ли разберутся как летел тогда ход их мысли, так и остается вещественным доказательством того, что Чимин все-таки, не плод чужого воображения. И что он совсем не биоробот из кабинета инженерии.       Попытка #2 -?

***

      Солнечный свет оказывается таким назойливым, что Чону не удается задремать, уперевшись на толстый ствол клена. Он чешет глаза, выпрямляясь на чуть побледневшим зелено-жёлтом газоне. По гравийным дорожкам гуляют знакомые и не очень лица, делят наушники на двоих и фотографируют пруд на пленочную камеру. Чонгук, наблюдая за этим будто настоящий фотограф подмечает как модно сейчас стало предпочитать профессиональным камерам старые, затирающие и окрашивающие снимок. Хотя он сам грешит тем, что пользуется миниатюрным полароидом. Джун уговаривал их присесть возле этого пруда, но Чонгук сказал, что это место на самом пекле и там негде спрятаться, а еще в водоеме не прижился ни один карп, которых туда заселяли неделю назад.       Безжизненная, но довольно симпатичная лужа. Изумрудная вода так ярко и чарующе смотрится под осенними лучами. Но их (да-да собственность Кима и Чона) старенький клен все равно лучше всех. Они снова поленились взять покрывало, так что сидят на своих рюкзаках. Намджун грызет ручку и добавляет ремарки в доклад для завтрашней конференции. Чонгук смирился и просто глядит в глубину университетского парка. Он не хочет трогать свой проект до завтрашнего утра.       — Ты сильно расстроишься, если он не придет?       Чонгук немного молчит, в раздумьях замечая, что Джун снова запачкал в траве свои синие джинсы. Им пора научиться таскать с собой плед.       — Немного расстроюсь. Но кажется, что правда не придет, — он вздыхает и достает из рюкзака дурацкий мюслевый батончик, чтобы перекусить. Так забавно — он позвал Пака пообедать, но на деле почти ничего не взял для себя.       Джун возмущенно и устало качает головой. Это его участь как лучшего друга — верить в Чимина не меньше, чем безнадежно влюбленный в него парень.       — Кто поймет, что у него в голове — получит нобелевку. Я сам вручу.       Чонгук тихо смеется с набитым ртом. Он вспоминает произошедшее на математике и усиленно анализирует — почему в этот раз ему снова не удалось выстроить с холодным принцем хоть какой-то контакт? Уши ловят оживленный разговор, который все громче. Может быть, стоит самому написать на фейсбуке? Компания из загорелого Даниэля, Деборы и Норы оказывается совсем близко и мысли приходится отложить.       Они подходят прямо к парням, сминая кроссовками газон. Деби смеется и бьет Даниэля по плечу, Нора по привычке грызет ноготь на большом пальце. На ней футболка, которую она носит уже неделю, одну и ту же — там изображены карпы.       — Привет, — Чонгук начинает волноваться, как только Джонсон смотрит на него.       И парень внутренне благодарит Намджуна, потому что только благодаря ему удается нормально поприветствовать каждого. Ребята рассказывают немного о своих проектах, по их голосам чувствуется как они воодушевлены. Чонгук неловко увиливает, когда ребята интересуются его работой. Иногда ему самому кажется, что она ничто иное как сценарий фантастического фильма. Они еще немного шутят, затрагивая даже тему выставленных в коридоре фотографий. Нора неловко присаживается на траву рядом с Кимом, чтобы показать скандальный трэд в твиттере.       — Эти уроды травят последних рыб в Гудзоне. Это незаконный сток, я писала уже во все городские службы, но никому нет дела.       — Похоже кто-то через чур сильно увлёкся ихтиологией, — насмешливый голос Даниэля сверху.       — Тебе все смешно. Они живые существа и умирают по вине людей. Это ужасно, — искренность голоса могла бы напугать того, кто хорошо не знал Нору. Но у нее настолько доброе сердце, что болит даже за нескольких мертвых рыб в университетском парке.       Чонгук ломает брови, заинтересованно заглядывая в телефон. Сток должен быть экологичным, но ублюдки экономят. Как же ему знакомы такие ситуации — разве подонкам загребающим деньги должно быть не плевать на живность в реке?       — Можешь скинуть мне ссылку, — парня так заразила отзывчивость Джонсон, что он хочет познать полную «глубину» этого дела. Тем более вместо того, чтобы вечером страдать по поводу одного очень скромного парня, с волосами цвета ванильного йогурта, он мог сделать хорошее дело для города.       Плечи одногруппницы чуть сжимаются от смущения. Она недоверчиво машет вверх черными ресницами.       — Тебе правда интересно? Дай мне пару минут.       

      ***

      Под мостом, в зоне, где компания по производству консервированных продуктов незаконно сливает отходы, парню в спандексе приходится очень хорошо попотеть. Воздух плотный и теплый из-за испарений. Но благо в душном костюме парень достаточно защищен от вредных выбросов — Чонгуку еще проект защищать через каких-то пятнадцать часов.       — Остался один.       На миссию по спасению реки Гудзон человек-паук уже успел потратить три часа. Отыскал место слива и обезвредил несколько стоков. Очень скоро мошенники заметят неисправность их системы фильтрации. И родной Нью-Йорк станет чуточку чище. Удивительно как душевные потрясения и обиды могут мотивировать на хорошие дела. Чонгук, прыгая по ржавым опорам моста, думает, что чувствует себя вполне хорошо. Он даже смог немного посмеяться с шуток Норы, когда они созванивались.        «Ты выбрал самый гениальный способ отдохнуть и подготовиться к завтрашнему дню» — пишет ему Джун и человек паук, сидя на забитой сточной трубе, улыбается, после недолго просматривая ленту новостей. Слив давится паутиной и с громким шуршанием «храпит», забиваясь и заканчивая процесс отравления воды.       Перед уходом очищает площадь помощью самодельного фильтр-двигателя — не совсем эффективно, но на первое время это облегчит ущерб. Он утащил пару реактивов из кабинета химии, после того как они сходили с ребятами в библиотеку. К большому везению паука, он не встретил там мистера Уинстона. Буквально сидя на Манхэттенском мосту, собрал машину и готово. Хотя обошлось и не без помощи одногруппницы — под прикрытием наивного интереса он выудил у Норы пару полезных приемов. Она все еще намного сильнее его в химии.        В голову приходит сделать фотографию, чтобы придать преступление огласке, но после волны ненависти, свалившейся на человека-паука, он вышел со всех своих геройских аккаунтов. Так что на новый и пока что никому неизвестный профиль парень выкладывает фото с фирменным жестом мира. «Хватит отравлять Нью-Йорк!»       — Кажется у Джонсон лучше получается придумывать лозунги… — но даже небольшой шаг может помочь экологии города.       Закончив с работой, парень с огромным наслаждением поддается порывам свежего воздуха — летит над водой замечая там свое горящее огнями, расплывчатое отражение. Завтра будет трудный день — нужно достойно представить работу, которой Чонгук любезно подарил свои сон, мозги и фантазию, и справиться с выходками Тэхена, если это вообще представится возможным.       По этой причине парень так не торопится домой — хочет немного оттянуть момент наступления следующих суток. Грудь набивается ветром, рискованные пируэты в воздухе, как бы это ни было странно, расслабляют мышцы и концентрируют мысли. Однажды получив способности Чонгук понял: небо, крыши, опасные полеты — теперь его самые лучшие друзья. И если в начале он не мог привыкнуть к тому, что жутко тошнит и все внутри будто перемешивается в какую-то кашу с очередным кувырком… Теперь без этого никак.       Паутина как-то сама заводит его к горящей неоновой вывеске «Coffee Bean». Он не знает почему прилетел именно сюда. Луна слишком высоко, скрыта за черными толстыми облаками, а яркая вывеска так близко, что паук слышит, как она гудит и видит, как мелкие москиты сгорают, приблизившись к ней. Внизу сбор пушистых хвостов.       И какой-то парень в черном капюшоне заботливо рассыпает по асфальту сухой корм. Кошки смешно хрустят им, щелкая и облизываясь, окружают темный человеческий комок и оглушительно мурчат. Вокруг свистят машины и этот чудесный ужин, кажется, никто не замечает. Ветер забирается в подворотню, сдирает хлопок с блондинистой макушки, а паренек ладит с котами так хорошо, что на секунду в копне его пшеничных волос видятся черные ушки. И кажется его закрытый скоромный одногруппник без очков — такой уязвимый, настоящий. На мгновение, кажется, что он забыл дома и броню из колючего снега, и именно сейчас Чону запросто получится с ним поболтать.       Но человек-паук, сидя от него в нескольких метрах на крыше, лишь надеется, что ему не холодно. Чувствует будто охраняет парня и не смеет пошевелиться. На улице поздно, кажется уже первый час ночи, но Пак Чимин тоже не торопится домой, чтобы подготовиться к конференции. Он посвящает себя лапам этих никому не нужных животных. Чонгук вдруг думает — существуют ситуации, где ты можешь предугадать исход — но это точно не о Чимине. Личность этого парня такая сложная — точно уравнение, головоломка для по-настоящему железных мозгов. Ладони Пака ложатся на мордочки брошенных беспризорников, и теперь парень у неоновой вывески готов поклясться — он еще никогда так сильно не хотел отрастить хвост.       — Завтра принесу что-то повкуснее ребята, — плохо видно, но по голосу кажется, что Чимин говорит с мягкой улыбкой на лице.       Чонгук бесшумно разминает шею и серьезно не дышит — ему удается ловить обрывки чужих ласковых обращений. Он готов проспать все конференции на свете, лишь бы составить компанию в откармливании бродячих котов. Хотя бы так — незаметно, под покровом теплого осеннего воздуха и спрятавшегося солнца.       Пак внимательно одаривает вниманием почти каждого котенка, но затем берет на руки одного из них. Такой маленький, кажется полностью белый. Хотя нет. Через минуту Чон замечает у него на хвосте и спинке несколько рыжих и темных пятен. Чимин говорит что-то еще… Но Гук не слышит. И сейчас Чон не выдержит, если не украдет каждый децибел его голоса. Герой в спандексе тянется вперед и не может следить за непослушными ногами. В них дрожь влюбленного неудачника.       Не заметив, Чонгук ступает на совсем ветхую водосточную трубу. И она, совсем уставшая и поржавевшая изнутри — не выдерживает. Он неуклюже сваливается вниз — Чон с трудом может припомнить моменты, когда так глупо падал, будучи буквально липким пауком. Но сокрушаться уже поздно — Чонгук приземляется на мусорные мешки в баке (кажется это его любимое место для падений) прямо перед любовью всего его студенчества Пак Чимином. И, возможно, он очень сильно хотел этого — но не уверен, что так неловко.       Последний резко отшатывается к стене с котом на руках. Чон напугал его.       — П-простите, простите! Это всего лишь я, — громко извиняется парень. От его нескромного появления сбегает большая половина пушистых друзей блондина.       — Человек-паук, — зачем-то проговаривает вслух Пак, медленно моргая.       И тут Чонгук теряется еще больше — ведь он совсем не знает отношение блондина к его второй личности. Безусловно мнение о первой парню тоже совсем неизвестно… Но, если Чимин будет главным фанатом Джей Джона Джеймсона, Чонгук не уверен, что переживет.       — Я тут проводил вечерний патруль и… Я разогнал их. Прости… — он торопливо выбирается из мусора. В голове все гудит, кожа под маской краснеет — мгновение назад он был в безопасности и тихо наблюдал за Паком, а теперь он стоит перед ним и… Бежать совсем некуда.       — Я уже успел накормить их… Так что ничего, — негромко отвечает парень. Чон не замечает, как он успевает снова натянуть на голову угольный капюшон.       Воздух электризуется от этой странной встречи, человек-паук окончательно выбирается из мусорки. Делает вперед несколько шагов и у его ноги оказывается наверно самый голодный коричневый комочек — он упрямо доедает остатки лакомства, пока его друзья прячутся по углам подворотни. Герой молча приседает и гладит его по макушке, вдруг чувствуя такое теплое и заполняющее все тело удовлетворение. Кот ответно тянется за его рукой, мнет шерсть прячась в паучьей ладони. Кажется, наблюдая за Паком, Чону хотелось этого больше всего на свете.       — Ты часто их подкармливаешь? — спрашивает, продолжая чесать за ухом у пушистого везунчика. Чимин все еще здесь и не уходит.       — Стараюсь. В этом районе недавно закрыли единственный приют так что… Эти бедняги никому не нужны.       Парень в маске молча кивает. Такие ситуации происходят в городе слишком часто и это ужасно. Хочется помочь всем — и потерянным людям, кошкам, рыбам…       — Они нужны тебе. Так что им повезло, — мягко утешает Чон, поднимается и вновь бросает взгляд на белоснежный комок в чужих руках, — А с этим что?       — Лапу подвернул. Дурашка неуклюжий. Теперь я не могу его бросить — оставлю так, он же погибнет здесь.       Чонгук сглатывает ком в горле и под пеленой сочувствия совсем забывает про смущение. Подходит к парню, замечая, как тот остерегается его, но все же подпускает к себе.       — Позволь мне взглянуть, — он на секунду улавливает знакомый аромат хлопка, который привык чувствовать в редкие моменты в университете, и в животе что-то переворачивается. Пак послушно передает ему котенка — у того все совсем все плохо с лапой, на шерсти засохшая кровь. Но усатый наивно хлопает глазками бусинками на парня в красной маске, и даже мурчит. Чон редко ловит себя на том, что так сильно умиляется животным, но этот раненый боец просто очарователен.       И переворачивая в ладонях такого невесомого малыша, Чонгук вдруг замечает взгляд блондина — тот жутко пялится на костюм и на него в целом. Щеки снова объяты в красный, снова уши покрываются румянцем — хвала костюму. Не каждому удается увидеть человека-паука так близко, но… Тело парня все равно откликается. И чутье — оно вновь просыпается и неистово жжет ему спину.       — Я отнесу его в клинику. Там ему смогут помочь, —прочистив горло говорит Чон. Если что он давно забыл, что он помимо всего прочего Чон Чонгук которому завтра стоило бы встать пораньше.       Чимин отдирает глаза от черного паука на чужой груди, и парень в костюме внутренне благодарит его. Молочная челка забавно падает ему на лоб, без очков он, наверное, в сто раз милее.       — Я с тобой. То есть да. Да давай отнесем его, — смело соглашается Пак. Замок на груди выдает, что ему немного странно болтать тут с выряженным супергероем. Или супер-угрозой Нью-Йорка? Кому как больше нравится.       И Чонгук усиленно вспоминает ближайшие ветеринарные клиники, которые работают круглосуточно. Хмурит брови под спандексом, пока наивный пушистик царапает его. Знал бы малыш, что Чона кусали кошки и побольше.       — Тебе лучше пойти домой, а я…       — Нет. Я тоже иду, — хмуро отрезает блондин. Тут Чонгук вспоминает его упрямую и серьёзную натуру и замолкает. Город на фоне тоже совсем затихает, а корм на асфальте уже давно доеден, — Как далеко нам идти? — чуть мягче продолжает Пак и Чон снова отходит от оцепенения.       — Идти? Нам придется лететь туда на паутине.       Человек-паук заявляет это гордо и немного насмешливо — может теперь блондин не будет командовать им? Струсит? Пойдет наконец домой?       — Хорошо, — парень кивает будто сам себе. Отвечает быстро, хочет сделать вид что это абсолютно будничное предложение. Паук под маской снова пойман и смущен до кончика носа. Лететь вместе это…       — Придется держаться за меня. И есть что-нибудь куда положить этого красавчика?       Чимин быстро возвращается за своей мешковатой бежевой сумкой, которую случайно оставил на асфальте. Он выпрямляет спину, сдергивает капюшон с головы, так что волосы забавно электризуются, но это никак не сочетается с его решительным взглядом. Парочка котов выскакивают из укрытий, пока он твердо шагает назад в своих черных кедах.       — Вот, — они аккуратно сажают ушастого в сумку, тот недоверчиво мяукает. Поглядывают друг на друга, но незаметно и быстро, будто пытаясь считать, насколько успешной будет их затея. Честно, кое-кто из них правда переживает.       Потому что понимает — ему действительно придётся лететь с Чимином. С Пак, остановите кто-нибудь его холодную уверенность, Чимином. И это так неожиданно, так резко, будто настоящее нападение сумасшедшего злодея из-за угла. Только Чимин не злодей. Он смелый и напористый парень из его университета. Который уже выжидательно смотрит на плечи, обтянутые крепкой красной тканью.       — Готов? — Гук не слышит своего голоса.       Ладонь без ответа ложится возле крепкой паучьей шеи. Чутье колючей лавиной обнимает верхнюю половину тела, импульсами бьет по ушам. Чонгук хочет шепнуть ему «заткнись, черт возьми, не сейчас», но упрямые инстинкты мешают, делают неуправляемыми конечности и восприятие. Чон неутомимо поворачивает голову и видит блондина слишком близко, ветер цепляет легкие пряди его волос, кожа немного бледная, а губы пятнисто красные. И это снова бьет по нему сильнее, чем падение с крыши.       Только продирающийся из сумки Чимина, высокий и требовательный писк помогает Чонгуку переключиться.       — Положи… Вторую руку, — Гук будто сам заставляет уничтожить себя.       Пак молча и послушно вешает руки на его шею. Смотрит только на холодный темный асфальт и размерено дышит. Времени бороться с гормонами и ненормальным предчувствием насекомого попросту не остается. Герой выпускает заряд паутины, и они мягко, но с сильным рывком отрываются от земли.       Как только они поднимаются достаточно высоко, человек-паук тут же проверяет состояние блондина. Возможно, он ожидал какой-то визг или крик, но… Ладонь Пака лишь на минуту крепче впивается в шею Чонгука, а темные глаза раскрываются широко, так что огоньки ярких вывесок и окон небоскрёбов находят там свое место.       — Все хорошо? — ободряюще спрашивает Гук, когда они летят прямо над проезжей частью. В уши бьют свист шин и музыка, играющая из круглосуточных заведений. Человек-паук для начала выбирает маршрут не на такой большой высоте, но все равно боится за своего напарника. Некоторые зеваки на земле замечают их и тычут пальцами.       Чимин кивает и делает глубокий вдох после очередного маневра. Кажется он слишком отвлечен видом на звенящий, сверкающий, никогда не засыпающий город. Чонгук под прикосновения чужих ладоней и ощущение полной ответственности за безопасность котенка и блондина, начинает влюбляться в Нью-Йорк еще больше.       — Тебе совсем не страшно лететь? Я удивлен, — с улыбкой замечает паук. Они поднимаются все выше. Иногда ему приходится держаться за талию Пака, и по началу Чон буквально электризуется.       — Я занимался скалолазанием в детстве, когда жил не здесь.       Гук мысленно схватывает это и вклеивает во внутренний коллаж фактов о самом замечательном парне в его жизни. Вдруг с земли до них доходит очень громкий сигнал автомобиля, и Пак интуитивно прижимается, крепче схватывает плечи героя.       — Но я все же не привык знаешь… Вот так носиться над улицами, — он быстро оправдывается и, кажется, слегка краснеет.       Жаль, что он не в курсе, что Чонгуку уже совсем не стоит что-то доказывать. Он все равно по уши.       — Ты, наверное, смелее всех, с кем я летал по Нью-Йорку.       — А ты часто с кем-то летаешь? — вскинув подбородок, Чимин вдруг глядит точно на красную маску.       — Ну знаешь фанатки, красотки которых я спасаю от негодяев… — с хитрой улыбкой начинает Чон, — Ладно шучу. Не часто.       Чимин закатывает глаза с еле заметной ухмылкой — Чон сразу вспоминает как они хотели уничтожить друг друга у белой маркерной доски. Что-то обжигающее сваливается по его телу до самых ступней. Этот парень даже слишком красивый в желтых мягких огнях неспящего района. Фиолетовые блики остаются в его растрёпанных ветром волосах, оранжевые лучи из окон идеально ложатся на щеки. Так глупо — Чон мечтает, чтобы это было их первым свиданием.       

      ***

      К большому счастью парней, в клинике очень быстро принимают беднягу на осмотр. Чимин ставит на то, что он подрался с другими бродячими котами — слишком маленький и слабый чтобы защититься. В белоснежном коридоре, где по обыкновению пахнет хлоркой и спиртом на гостя в костюме красного паука смотрят странно, но тем не менее «спасатели» получают помощь. Чимин оказывается еще более уязвимым под ярким больничным светом, в этом большом худи, смотрящим на раненого котенка. Чон просто не может их бросить. Остается до момента как врач сообщает о необходимости оставить ушастого пациента здесь. Хотя бы на ночь для стабилизации.       — Я смогу забрать его завтра? — Пак всей душой берётся за спасение малыша.       И ветеринар соглашено кивает. Лампа над ними неприятно трещит.       — Деньги не нужны. Можно фото для моего пятилетнего сына… Пожалуйста?       Чон не знает, что его шокирует сильнее — то, что некоторые горожане все еще признательны и верят в него, или то, что после посещения клиники они еще какое-то время сидят на холодной улице рядом с Паком.       — Спасибо, — в какой-то момент произносит блондин. Он незаметно зевает — полеты над городом и спасение животных забирают у него последние силы.       Внутренне Чон переживает за него, так сильно будто ему самому тоже не просыпаться завтра перед дурацкой конференцией. Впереди столб с рваными объявлениями и потухший фонарь. Кто-то ищет работу, а Гук потерянно и с потеющей спиной ищет что сказать.       — Это тебе спасибо. Нью-Йорк должен гордиться такими как ты. Помогая одному, ты помогаешь всем, запомни. И…не пойми меня неправильно, но тебе не пора домой?       Они почти одновременно встают и потерянно застывают напротив друг друга. Воздух на улице в такой час веет приятной прохладой.       — Да я сейчас… Вызову такси, — Чимин тянется за телефоном, в карман, Чон хватает его запястье. Получается как-то слишком напористо. Чонгук снова думает, что уже плевать.       — Не хочешь, чтобы я подвез тебя? Это будет в разы веселее и быстрее такси, — он улыбается под маской. Немного наивно и с надеждой. А еще он на пару мгновений забывает, что все еще сжимает запястье Пака.       — Хочу.       В этот раз на пару сотен метров выше, а еще быстрее, и ветер более дерзко цепляет хлопок черной толстовки блондина. Городу скоро просыпаться, так что нужно как следует поймать его ночные цвета. Сердце заторможенно бьется внутри, от полета сваливается куда-то вниз, Чонгук видит, как парень на его шее закрывает глаза поддавшись скорости и ощущению собственной невесомости. Интересно какого это летать в первый раз? Чону сложно понять, что чувствует парень рядом с ним, ведь его первый прыжок в высоту был таким неуклюжим и трусливым. Но эмоции, когда глазеешь на разноцветный город в воздухе в первый раз, он может вспомнить легко.       В любом случае… Кажется блондину очень нравится, и пару раз даже удается увидеть поднятые уголки его розовых губ. Чонгук в этот момент закусывает свои, тянущиеся в совсем влюбленную улыбку. А потом все же сдается, спрятанный паучьей маской. Улыбается, под тепло чиминовых рук и его грудной клетки, еле слышно отстукивающей что-то в ответ. Торопливые машины так далеко внизу, превращаются в горящие красно-золотые полосы, обнимающие дороги. Паук хитро бросает взгляд на Чимина и внезапно затягивает их в опасный трюк, чуть ли не полностью переворачиваясь в воздухе. Они выныривают из маневра, глаза Пака становятся шире, и он громко дышит, удивленно, почти напугано — липнет глазами к красной маске. Чонгук очень хочет, чтобы он на долго запомнил, как катался на паутине с человеком-пауком. С тем самым, который тайно влюблен в его холодную натуру.       Чон приносит его прямо к окну по нужному адресу. Блондин немного непослушными руками, от застывшего положения на плечах героя, сдергивает москитную сетку. Паук аккуратно сажает парня на подоконник, пока краснеющий, сочно-розовый рассвет раздирает синие облака. Лохматые светлые локоны кажутся розовыми. Как вата из парка аттракционов. Сам Гук липнет к рыжей кирпичной стене дома и одной головой, верх ногами предоставляет себя Чимину. Позади сонного парня его небольшая комната. Трудно разглядеть что там, какой интерьер и обстановка — выделяется лишь большой зеленый фикус в горшке и серый плед на кровати. И к тому же паук запрещает себе глазеть.       — Надеюсь ты не разочарован своим вечером.       Блондин сидит, обняв колени, хлопает ресницами наверх, поглядывая на липкого супергероя.       — Это было неплохо, человек-паук, — он почти не улыбается. Но в глазах искринки, настоящая взрывная карамель, - спасибо за помощь.       — Спокойной ночи, Ч… — он с морозом по коже останавливает себя, — могу узнать, как тебя…?       — Чимин, — спокойно отвечает блондин. И у Чона сбивается дыхание будто он и правда слышит это имя впервые.       — Доброй ночи, Чимин, — эти слова будто пирог со сладкой корочкой, будто здоровый сон или любимые кеды. Будто финальная награда за пройденный уровень. И как бы не хотелось тянуть этот спокойный нежный момент — пора уходить.       — Я же еще увижу тебя? — вопрос сваливается куда-то в глубину сердца паука и с силой бьет в уязвимую точку. То, что он точно не ожидал услышать.       — Конечно, я же человек-паук, — с видом беззаботности успокаивает парень, бросает на автопилоте и оттягивается на паутине. На деле он не знает когда еще сможет встретиться с Пак Чимином так близко.       Он сваливается в светлеющую высоту города. Солнце поднимается выше и выше. Нужно бы перечитать свою вступительную речь…       Попытка заговорить с Чимином #3 — успешно.