Spider-Man:The Secret of Alley Cat

       В гостиной сильно пахнет кофейными зернами. Лоб Чонгука уже давно покрылся неприятной испариной, все тело мокрое и липкое от накатившего стресса. Рука, вытянутая вперед с распечатанным рефератом, изрядно устала. Чон возмущен, потому что, когда он ловил слетевшую с бруклинского моста машину этой же рукой, она так не ныла и совсем не затекала.       — Мэй я не могу, давай уже без него! — Чонгук взрывается, когда тетя, наверное, в семисотый раз, пытается завязать черный галстук на его потной шее. Она суетится возле Чона, пока тот пытается повторить речь — получается ужасно из-за пышных волос тети, пахнущих кокосовым маслом и вечно перекрывающих текст.       Женщина снисходительно улыбается и заканчивает петлю.       — Ты так похож на того актера… Помнишь мы на выходных смотрели фильм? Как же его…       — У меня рубашка к спине липнет! — парень рычит и переворачивает реферат, чтобы использовать его как веер. Он думает — может быть так от него будет хоть какая-то польза. Лучше бы он вчера вовсе просто умер и не жил дальше — все равно катание с Чимином на паутине было самым приятным событием его никчёмной университетской жизни.       — Не переживай. Ты много готовился, — тетя отвлекается от поиска двойника Чонгука в своем телефоне и суетливо поправляет чужой воротник. Ее пальцы невероятно осторожны — ведь студент раскален до предела, чуть что и ее заденет.       Чон начинает хаотично бродить по комнате, периодически спотыкаясь о разбросанную по полу одежду. Он волнуется — каждый его нерв напряжен, а еще он без конца потеет и чувствует горячую, обжигающую головную боль в висках. Он не думал, что так взорвется в день выступления — но черт с два он всю ночь не спал. Слишком тугими были узлы в его животе и ожоги на сердце.       — Это твой шанс, Чонгук. Докажи им уже наконец — что ты мой маленький гений, — тетя заботливо проверяет его сумку и вешает прямо на плечи. Она все равно собрала ему перекус с собой хотя отлично знает — когда у Чона научные выступления он не сможет положить в рот и кусочка.       — Серьезно, Мэй? Мне скоро девятнадцать…       — Хорошо, и правда уже совсем взрослый гений… Почему ты никогда не носишь галстук просто так? Выглядит супер, ну? — она тянет его к зеркалу, обнимая со спины. Чонгука успокаивают ее терпкие цитрусовые духи. Кажется, тетя пользуется ими уже несколько лет и даже когда таскала Чона в детсад, он маленький весь день скучал по этим нотам лемонграсса.       Чон смотрит на них с тетей в отражении: он в этой непривычно белой рубашке с галстуком, со стопкой научного текста в руках и толстой темно синей сумкой, Мэй в желтой майке и своих круглых очках. Парень выглядит взрослее, как-то совсем по-другому. Позади них бардак, рыжий луч солнца падает на кровать с его ноутбуком и смятым серым одеялом. Тетя упрямо улыбается и треплет его за щеки. Он должен быть благодарен судьбе за то, что может проходить все свои важные испытания вместе с ней. За то, что когда-то она приняла решение стать для него самым родным человеком.       — Ну все! Пора выходить. Я заказала тебе такси и даже не отнекивайся. Не хочу, чтобы ты в конец помял рубашку.       Чонгук с самого начала знал, что это будет нелегкий день. Но он готов взять под контроль дрожь в коленях и побороться с тем, что стремится сегодня его уничтожить. Да, это конечно не гигантская ящерица, но тоже достаточно склизкое и угрожающее мероприятие.       — Я забыла достать твою воду из холодильника. Сейчас вернусь! — Мэй оставляет его, и парень дает себе еще пару минут.       Чонгук в голове прыгает по мыслям точно, как по сетке из упругой паутины.       Перебирает тезисы своего проекта, мимолетно задумывается как там Пак Чимин и стоит ли он так же по среди своей комнаты, в волнении и в такой же слегка смявшейся из-за суеты рубашке. Кто помогает ему собраться и помогает ли вообще?       — Всем постам — Куинс. Уиллетс-Пойнт — ограбление книжного магазина. Нужны машины для преследования…       Волосы дыбом встают на затылке, когда уши Чона хватают нечеткий и шипящий голос полицейской волны. Парень сразу же бросает решительный взгляд на черные настенные часы — до начала конференции чуть меньше часа. Он медленно сглатывает, и, закусив щеки, старается принять правильное решение — сейчас ему до разрядов тока на лохматых волосах важно быть на конференции в своем университете…       Парень глубоко вдыхает, сжимая в кулак свободную от реферата руку. Его телефон в кармане черных брюк предательски вибрирует от сообщений. Может быть, это групповая беседа, где все волнительно спрашивают куда пройти и кто уже на месте, может быть, это Джун вновь нянчится с ним, проверяет не забыл ли Чон проснуться….       И Чонгук понимает, что ему нужно быть студентом, нужно быть Чон Чонгуком борющимся за свою карьеру. Но он выуживает потертый родной костюм из рюкзака и забегает в ванную, чтобы окончательно уничтожить свой опрятный внешний вид. «Я все успею» — рассчитывает парень, натягивая спандекс и ударяясь коленкой о стиральную машину.

***

      Джун:       — ты       Б       О       Л       Ь       Н       О       Й       Чон проверяет сообщение в полете и улыбается. Ему осталось еще минуту лететь до места происшествия. Родной и как всегда радующий криминалом Куинс давным-давно проснулся. Чонгук ловит запах американского сыра из его любимого ларька с сэндвичами и внутренне признается сам себе — полет действительно успокаивает его перед предстоящей конференцией. Если конечно же он на нее успевает. Так что, приземлившись на крышу того самого книжного магазина, парень собирает в себе все геройство и профессионализм дружелюбного соседа. Осторожно оглядывается — рядом у подножия лесопарка он видит напуганную толпу людей. Половина из них разбегается в хаотичные стороны, другая прячется за кустарниками.       Некоторые замечают яркий алый костюм и предостерегающе показывают на него пальцами. Чуть позже Чон все четко улавливает — в руках самодельные плакаты и таблички с надписями «Верните искусство Нью-Йорку!», «Наша ночь теперь без звезд!». Похожие постеры бесхозно лежат на асфальте, словно кто-то выронил их в бегстве, немного небрежные, с пятнами краски. Здесь была демонстрация — возле антикварного книжного магазина. Чонгук торопится внутрь — вокруг здания никого нет и похоже он действительно успел раньше полиции. Он усмехается. Замечательно.       Просто ограбление книжного магазина. Чон запросто справлялся с штуками и пожестче. После того как сдал вступительные, его летние каникулы превратились в настоящее месиво из драк на крыше, полетов на вертолетах, и разбитых бандитских носов. Жаль только теперь это все скрылось за толстой стопкой книг по химии и инженерии. Чонгук любил быть дружелюбным соседом, а еще страстно был привязан к сложным наукам — и то и то приносило ему тумаки и боль.       Снаружи книжная лавка выглядит даже слишком буднично, но в ее стеклянных широких окнах видны густые клубы пыли. Когда ушей Чона касается еле слышный женский плач, он настораживается еще сильнее. Обычно грабители стремятся схватить все что видят и сбежать. Но эти, судя по хлопкам книг об пол, что-то тщательно разыскивают. Сильно пахнет старостью, едкой краской. Чутье разрядами ползет по мышцам спины.        Паук с ходу залетает в магазин, скажем так, предполагает, что его скрытность будет не к месту. И к подтверждению его мыслей, виновники происшествия даже не замечают героя среди разбросанных книг, поломанных полок и дымящихся витрин. Они продолжают остервенело копаться в высоких шкафах, выглядящих великанами на фоне их небольших фигурок.       Преступники не выше шести футов…это что-то новенькое. Чонгук разминает шею, слышит хруст, и такой же под его ногами от разбросанных по полу изданий.       — Эй! Малышня! — намерено привлекает внимание. Он тут же выстреливает липкой паутиной в протянутую ладонь одного из воришек, рука приклеивается прямо к полке, где до этого наводила настоящий разгром.       — Что за…?! Серьезно? Человек-паук?       — Автограф-сессию устроим по… — договорить парень не успевает, образы злодеев бьют по его голове звоном и укалывают чутьем по длине всего позвоночника.       Мятные, рыжие, угольно черные макушки волос, пятнистая одежда, огромные джинсы, разноцветные найки на ногах, — нет, Чон не боится подростковой моды, просто он не всегда ожидает нападения от школьников. Чутье дергает нервы, они трещат как натянутые струны — на каждом из грабителей черная блестящая маска. Кошачья.       Человек-паук застывает в проходе, меж двух высоких деревянных стеллажей. Еле слышно, во всеобщем хаусе, как усмешка спадает с губ одного из парнишек. У него толстый ремень поперек груди, а за спиной пушка.       — Ты че, паучок? Забыл че сказать хотел? — низким звенящим голосом, плюет подросток и одним движением перекидывает оружие себе в ладони. Его волосы сплошь бирюзовые, как дешевая конфета, торчат пушистыми молниями из-под ушастой маски.       — Хиро, кончай с ним, — подначивает другой.       Паренек наклоняет голову. Его маленькие тонкие пальцы быстро находят что-то вроде предохранителя и снимают его. Само оружие выглядит настолько сумасшедшим, что Чон вновь теряется, оно точно сконструировано самостоятельно, пятнистое, собранное из разных неродных друг другу деталей. И будь Чонгук в другой ситуации, он бы восхитился, на корпусе наклейки, росписи цветными маркерами, а энергия настолько распирает изобретение, что искорки электрического тока сочатся по всему периметру и жутко сверкают. И это не просто гигантский шокер — сильное устройство, собранное кем-то невероятно гениальным.       — Ищите что нужно, и шустрее, я с ним разберусь.       После этих слов раздается жужжание от нового разряда. Неужели все котята будут стремиться обжечь чем-то подобным бедного человека-паука? Чон отскакивает к стене, уворачиваясь. Его система все еще очень уязвима к электричеству, и сильный выстрел может вновь лишить его паутины.       — Ц! Никогда не был кошатником, но кошек в моей жизни с каждым днем все больше и больше! — и пока эжекторы работают, Чон ими совсем не брезгует — выстреливает в двух остальных подростков, чтобы окончательно помешать им.       Рушить магазин не так удобно, когда ты по уши в паутине, верно? Только лишь один ребенок оказывается более настырным, и продолжает плеваться разрядами в паука, ползающего точно, как насекомое, по стенам, потолку. Отскакивая от поверхности с скоростью настоящей молнии.       — Лучше бы правильнее использовали свои мозги!       Чонгуку еще не приходилось лицом к лицу бороться с неотесанными подростками — он же не может их вовсю покалечить. Или может? Парень с ярко голубыми волосами вновь щелкает затвор своей самодельной пушки, плюет ей в уголок с выставкой антикварной японской посуды… Паук уворачивается, но сервиз в дребезги — похоже его детишки жалеть точно не собираются.       Маска из дешевого пластика посверкивает с каждым выстрелом. Неужели у придурка в кожаном появилась своя мини-армия? Чонгук сомневается, что ребята как-то прямо связаны с черным-котом, слишком уж мало лоска в их растрепанном виде, точно с куинсковских неформальных улиц. Но факт вдохновения от персоны сеющей настоящий вандализм во всех музеях, немного пугает…       — Да поймай же ты его! Мазила!       Одна мысль маячила в голове, когда паук продолжал играть в кошки-паучки с мелкими нарушителями закона. Что им нужно и как остановить их без лишних увечий. Для Чона было в новинку бороться с подростками, и он не мог в полной мере позволить себе вступить в драку с ними.       — Ребята вы совершили настоящее преступление, и отвечать придется по-взрослому!       — Еще секунда и я поймаю тебя! Сдавайся или я выстрелю в нее!       Где-то пол секунды герой не понимает смысл мальчишеских слов, но быстрый взгляд на прилавок заставляет его измениться в лице. Милейшая стойка, с дурацкими брелоками, карандашами и сувенирными значками скрывает за собой кудрявую рыжую макушку. Там точно прячется работница лавки — ее руки прикрывают голову, и она дико дрожит.       — Паренек, не глупи, — негромко начинает паук.       — Да пошел ты! — глухо слетает с губ мятного подростка. Он целится в громадные полки над кассой.       Паучье восприятие замедляет все происходящее, то, как пальцы истеричного ребенка жмут на курок, как собственная рука изгибается в жесте чтобы вызвать паутинный заряд.       Но он не успевает. Прыгает в сторону выстрела, получая хороший разряд тока по всему телу и сваливается рядом с пленницей. Оказавшись под потоком рушащегося шкафа, герой тут же хватает на плечи всю тяжесть сломанных полок, книг, грубого дерева. Стискивает зубы, стоит грохот, пыль щиплет нос, а девушка на полу вовсе начинает кричать.       — Не бойтесь. Я рядом, — голос сдавлен прилагаемой силой. Среди гула, рокота, он слышит звон полицейской сирены.       Под завалом темно, все так же пыльно и пахнет старой бумагой. Девушка слишком напугана, шмыгает носом, она сидит, спрятав лицо в колени. Рукава ее свитера огромные и в зеленую клетку — под ними даже не сразу заметны темные разводы на ее покрасневших щеках.       — Эти издания… Собирал еще мой дедушка! Это кошмар, они ищут какую-то книгу — напугано шепчет она.       Кажется, с каждым днем искусству Нью-Йорка наносится все больше и больше ударов. Зачем громить целый магазин в щепки из-за одной книги? Что это может значить? Пластиковые маски, явно отсылающие к черному коту, еще больше волнуют Чонгука. У его главного врага появляется настоящая кошачья армия? Если так, то над одеяниями приспешников стоит поработать. У самого кота внешний вид всегда на высшем уровне, как бы это странно не звучало со стороны человека-паука.       — Сейчас… Я подниму завал и тебе нужно будет быстро выбраться, хорошо?       Как только девушка и затем сам паук появляются из-под разрушенного книжного шкафа, снаружи уже щеголяет наряд полиции. Все подсвечивается привычным сине-красным миганием. На месте происшествия остаются только два подростка, безнадежные приклеенные паутиной к книжным полкам.       Чон устало кивает, расправив плечи и оглядывая разрушенный, полностью поглощенный в хаос книжный магазинчик. Разве стоит какое-то задание от злодейского босса таких разгромов? Один, самый настырный все же смог убежать. И если он еще раз появится, паук обещает себе — никакой жалости и терпимости от доброго соседа ему не достанется.                    Журналисты и легавые, ну точнее защитники закона, набивают помещение. Кажется, пришло время напыщенных горделивых репортажей — человек-паук спешно уходит.       Некоторые протестующие были настолько напуганы появлением настоящего символа уничтожения искусства — черного кота, что их тоже пришлось успокаивать работникам полиции.

***

      Аудитория номер девять на третьем этаже университета самая большая и с высоким потолком. Там пол из серого мрамора, трибуны подсвечиваются, а доска электронная и на ней пишут стилусами, проектируют с помощью сенсорного экрана, а не скрипят маркерами. Стены тут синие и их усыпают большие серебряные звезды — все в честь символики университета. Главный слоган и вовсе украшает длинную парту для комиссии «Выше к звездам!».       Когда Чон вбегает в аудиторию, на сцене уже кто-то выступает. Он очень тихо просачивается в кабинет, к счастью, из-за большого количества людей в зале его почти никто не замечает, и, пробежав по ступенькам, он падает возле Намджуна. Тот сидит за партой подперев лоб рукой, даже пальцами забираясь под очки — такой сосредоточенный и немного вымученный подготовкой.       — Боже. Ты серьезно без тормозов, — фыркает Ким и опять устремляется носом в свой реферат.       — Кто уже успел выступить? — Чонгук еле управился с галстуком и показалось что это было сложнее и заняло больше времени, чем поимка грабителей из того магазина. Он садится, гулко дышит и потерянным взглядом липнет к шариковой ручке на столе.       — Мелани, Дебора, Марк… Еще какие-то с потока.       И внутренне ставит галочки. Конечно же Чону бы хотелось увидеть защиту Чимина — и да, он все еще по уши влюблён в него, но… Пак правда с сильными мозгами, его работа если не прорыв, то точно восхищение.       — Как там в Куинсе? Не зря слетал?       В зале много студентов — даже очень. Почти все одеты официально, некоторые прячутся от сплит-системы в синих фирменных бомберах и негромко бормочут свои записи. Атмосфера волнения делает воздух в аудитории тяжелым, густым. Сцена подсвечена рыжими прожекторами, а затылки приемной комиссии выглядят угрожающе. У Чона даже ток пробегает по плечам, и он быстро одергивает их.       — Да так… Похоже кто-то сильно вдохновился выходками кота. Двоих поймал, один слинял. Искали что-то важное в антикварном магазинчике, — он торопливо показывает свежую статью в телефоне. Благо рвущихся к правде в том районе оказалось полно — кто-то из участников демонстрации слил фотографии воровской шайки.       — Сколько же придурков надоумил, совсем же мелкие — парень устало зачесывает назад короткие пряди волос, — ты, кстати, пропустил приветственное слово папочки. Ребята со второго курса сказали, что каждый год одно и то же. Престижно, конечно, но пресно.       Чонгук понуро кивает и пальцами забирается под воротник, чтобы убедиться, насколько же он волнуется. Может и к лучшему, что он не стал зрителем пафосного приветствия компании. Все-таки этим полетом он удачно оттянул неизбежное.       Единственное с одним из Кимов он все же пересекся — когда забегал во двор его звездного университета видел, как черноволосый индюк нервно курил сигарету у входа.       — Тэхен вообще выступает?       — Он давно говорил, что уже работает над своим продуктом в самом «Оскорпе». И даже Уинстон ему помогает с самого начала года.       Чонгук подозревает что гениальность вредины не причем. Отец Тэхена крепко дружит с их химиком, да-да с тем самым в стремной маске в которого влюблена половина его однокурсниц. Совсем не удивительно что сынишка не выступает на университетском мероприятии.       — Что же там? Проект по истреблению человеческой расы?       — Не удивлюсь если это так.       «Оскорп» — ведущая нью-йоркская фирма, специализирующаяся на робототехнике и химическом производстве. Ее основатель Ким Убин, по совместительству отец Ким Тэхена, тоже учился в Эмпайр Стейт с научной стипендией. Усердным трудом он заработал степень по химии и электротехнике. А потому каждый год дает шанс другим студентам реализовать свои идеи, не на бумаге и в голове, а по-настоящему, по-взрослому, за счет кошелька его компании. Интересно — может благодаря именно таким ребятами с настоящими мечтами и искренней верой в изменение мира, компания все еще держится на плаву и прославляет Америку невиданными технологиями? Кое-что Чонгук может сказать точно — Ким Тэхен, тот самый, сейчас открывающий дверь аудитории — самое посредственное и бесполезное изобретение «Оскорпа».       Чонгук с волнением в сердце грызет свою нижнюю губу — девчонка, так долго выступающая перед комиссией, неуклюже спотыкается под сдержанные аплодисменты.       Он бросает взгляд на друга, который резко замолкает, вновь ныряя в содержание своей работы. Проект Намджуна хорош, он продуман до мельчайших ниточек и строчек, он сумасшедший, неординарный — Чону сложно вспомнить что-то подобное, когда речь заходит об идее его друга. Да и детище самого Чонгука — оно достойное. Парень каждый раз думает, чего же именно не хватает его сумасбродному изобретению, но с начала этой осени он честно посвящал стопке исцарапанной карандашом бумаги и своему ноутбуку несколько часов перед сном. И слова ведущего их конференции ощущаются точно так же, как сирена его настольных часов сквозь кучи смятой бумаги и мусора на столе.       — Ким Намджун.       Парень кидает свой взгляд на фигуру Джуна, тот молчаливо поднимается. Они так же без слов сталкивают кулачки, желая удачи. Чонгук раздирает заусенец на большом пальце, встречаясь с наглым взглядом Тэхена.       — Мой проект «Новая кожа».       Как только его голос раздается со сцены — Чонгук будто погружается в воду.        Сейчас трудно точно вспомнить день, когда судьба свела их с Ким Намджуном. Чон не знает, как пережил младшую школу, благо это пролетело мягкой вспышкой, он просто помнит, что посещал очень много активностей, рисовал и большую часть времени проводил вместе с тетей Мэй. Но среднее звено оказалось еще большим испытанием, чем Гук мог ожидать. И речь не об акне и гормонах, захвативших тело. Тхэквондо и клуб фотографии уже не могли спасать его. А он — как единственный кореец в классе, без «настоящей» семьи, стал идеальной мишенью для таких, которые впоследствии вырастают в Ким Тэхенов или даже хуже. Постоянные смешки в коридорах, жвачки в форме не пойми чего на его шкафчике, всегда последняя парта, «чон-член» и остальной калейдоскоп подростковой жестокости поджидали юного Чонгука в стенах его школы каждый проклятый день.       — На мое исследование меня натолкнула терморегуляция гиконов. Я разработал проект искусственной кожи, которая имитирует собой процессы хладнокровных. Такая кожа может использоваться для имплантов, систем энергосбережения и в биометрии. Впрочем, мы позже поговорим об ее практическом применении…        Но в середине школьного семестра случается натуральное чудо — настоящий гик из Южной Кореи с огромными очками на носу и очень смешными антимоскитными браслетами переводится в их класс. Часть своего детства мальчишка действительно проводит в Азии, но из-за престижной работы отца оказывается в Мидтауне и тащит в класс свой ярко желтый рюкзак. Просит звать себя Джун — это его, как он для себя решил, новое американское имя. Да и половине тупоголового запада проще сказать это сокращение, чем терпеть постоянные коверканья почетного корейского. Они с Чонгуком оказываются идеальным комбо — что-то вроде соленой картошки и сырного соуса или Честера с его чистос. Ким сам начинает их знакомство, так легко, будто они с Чоном действительно одной крови, и последний не самый на свете американизированный ребенок не знающий и слова на корейском. Но это срабатывает. Они, два ботаника, сходящих с ума по лего, против всей школы.       На экране появляются модели инновационной кожи в виде костюма, Чонгук вдохновенно закусывает губу — он гордится своим другом.       — Гений, — шепчет и улыбается.       — По сути эту материю можно использовать как костюм для защиты от перегрева или переохлаждения, или же регулировать температуру в домах и транспорте. Способ экономии энергии.       Ким защищает свою идею так уверенно, ловко, будто на одном дыхании — его рисунки, расчеты, пока что нереализованные модели перелистываются перед глазами сотни студентов. Глаза Чона просто горят — он помнит, как они вместе ломали головы над заметками Джуна сидя в «Coffee Bean». А еще парень обещал опробовать это на костюме человека-паука, и это одна из вещей которая действительно способна снести Чону крышу.       — Сколько нужно времени на разработку такого экземпляра?       — Почему именно гиконы?       — С чего нужно начать эксперименты?       По началу выступление проходит гладко — отличный результат усердного труда.       Парень выглядит радостно, в его круглых очках бликуют голубоватые огоньки прожекторов. И на моменте вопросов от комиссии Чонгук дико переживает за друга, но тот держится молодцом — утвердительно защищается, не поддается давлению. Ладони потеют, Чон действительно чувствует себя ненормальным футбольным болельщиком, сидя на своем ряду и сжимая кулачки за «Новую кожу».       — Неплохо. Спасибо мистер Ким, — все, что произносят суровые лица на первой трибуне.       Намджун кивает и быстро убегает со сцены — будто он еще не совсем серьезный ученый со стажировкой в «Оскорп», а непосредственный творческий мальчишка, болеющий наукой. Чонгук тихо хвалит его, когда он возвращается и треплет за плечи — знал, что справится. Может Джун и ботаник, но его безразличие к чужому непрошенному мнению и твёрдость характера всегда остаются ему верны. А потому этот парниша непобедим.       Следующей приходит очередь Норы Джонсон. До жути трудолюбивой и дотошной девушки. Несмотря на некую неловкость в их отношениях — Чон с интересом ожидает объявления ее темы. Одногруппница поднимается на сцену — сегодня ее волосы выпрямлены, а на шее висит ярко алый галстук. Она красива в суете волнующихся студентов и научного предвкушения.       — Мой проект — модульный рассеиватель. Он будет использоваться для восстановления фауны и ландшафта океанов.       Вдохновленная спасением природы. Еще пару дней назад Джонсон была готова устроить скандал из-за неправильных условий для карпов в университетском парке.       Теперь она представляет на конференции изобретение, способное спасти тысячи морских жителей.       — Устройство, созданное собирать и очищать загрязнения из воды, а также создавать искусственные рифы и места для обитания морской жизни…       Отец Норы создал крупнейшую в Нью-Йорке организацию по защите окружающей среды. И с самого детства Джонсон погружена в истории о важности уважения к природе. Чонгук помнит третий день в новом университете — Нора появилась только тогда, потому что пропадала в научной командировке с отцом. Она сидела на парте, с большим небрежным пучком и милым алым загаром на носу, громко рассказывала про острова, про то, как наступила на морского ежа и сокрушалась не ожогу, а боли, нанесенной невинному существу. Удивительно, но она сразу нашла друзей и единомышленников, некоторые с их потока хихикали над ней, но это было мелочью, по сравнению с приглашением в университетскую квиз-команду. На следующий день Чонгук с большого разгона врезался в нее на выходе из раздевалки, трудно вспомнить, но кажется тогда кто-то грабил Федеральный резервный банк, и парень жутко торопился, — Нора долго извинялась, а потом подарила ему красивый цветок глоксинии.       — Только представьте, до этого разрушенные и недоступные человеку территории океана — будут восстановлены!       Ее проект правда хорош, а то, как она им горит, как прямо сейчас готова взяться за конструирование своего изобретения — это жутко вдохновляет Чонгука. Еще когда он разбирался с токсичными отходами в реке Гудзон — именно рвение Норы помогло ему.       Но похоже не все согласны с мнением парня, с горящими глазками погрызывающего заусенец — женщина в синем пиджаке и с маленькими очками заносит вверх руку.       — Насколько вы уверены в актуальности вашего проекта?       Девушка защищается — ей нетрудно заявить о необходимости помощи морским обитателям. Она сама искреннее верит в это.       — Из-за рук человека ежедневно погибают более нескольких тысяч, если не десятков миллионов экземпляров. Эта цифра слагается из промысловой, естественной и трофической смертности.       — Но как это может помочь технологическому прогрессу?       — Вы шутите? Это лучшее чем мы можем отплатить флоре и фауне.       — Как вы можете быть уверены, что ваши предложения по восстановлению океана не нанесут больше вреда, чем пользы?       — Как вы планируете справиться с конфликтами интересов между странами, использующими океанские ресурсы? Это же может стимулировать политический конфликт?       Вопросы нещадно сыплются на Нору, она теряется, все внутри нее начинает закипать. Натура слишком огненная, такой ее воспитал опыт человеческого надругательства над природой — она перечит комиссии, пытается доказать, открыть глаза на то, что она видит с невероятной четкостью. Некоторые студенты начинают перешептываться, тихо подшучивать над не любимой ими «Норой Тумберг».       — Вы что серьезно пытаетесь доказать мне неактуальность спасения млекопитающих и рыб? Использование проектов студентов как оружие? Спонсирование военных операций — все это может действительно провоцировать конфликты. А затраты на экологию уже кажутся вам большими? Скоро наша планета совсем изменится. Если мы не остановимся, если не начнем действовать — мы больше никогда не сможем вернуть ей жизнь. Проблема океанов кажется неважной, когда у вас есть все для комфортной жизни. Но заводы, нефтяные базы, чертовы браконьеры! Вода — это жизнь, и когда именно у вас ее отнимут вы поймете. Когда нитраты и тяжёлые металлы полностью заменят ее.       Половина комиссии, гости конференции, весь поток пребывают в недоумении, делая обсуждения громче, пуская гулкий шум по залу. Чонгук закусывает губу в волнении, Джун без слов глядит на него с пониманием.       — Спасибо. Мы выслушали вас. Просим сюда следующего студента…       — Все ясно! Ничего большего я не могла ожидать от продажной устаревшей компании! — Нора срывается со сцены, ее щеки со сцены выстреливают точным оттенком как у красного галстука. Не нужно быть ученым чтобы понять — у нее будут проблемы. Большие.       Девушка выбегает из аудитории. Топот ее черных лакированных ботинок по ступенькам был словно гром перед щедрым ливнем. Чон нервно зарывается в свои волосы. Внутри него тоже зарождается какая-то ярость, обида за искреннюю Джонсон.       Он как-то не чувствуя ног, лишь гул где-то в районе груди и пот на ладонях — поднимается с места. Возможно, это глупо, но, наверное, его сердце слишком большое.       Парень решительно думает догнать Нору. Что сделать затем он придумать не успевает — комиссия ловит его бегающий, искрящийся и абсолютно протестующий взгляд.       — Раз вы уже поднялись с места, давайте вас и выслушаем. Как ваше имя?       Чон сглатывает, его кадык движется медленно, челюсти заостряются от суровости глаз. Атмосфера, щиплющий язык воздух, который просто кричит о страхе и переживаниях всех студентов его душат. Он глядит на женщину в синем и отвечает:       — Я… — глаза тянутся к двери, он обреченно выдыхает. Друзья Норы, некоторые ребята из научной команды бесшумно выплывают из аудитории. Возможно, потерянный и совершенно незнающий как успокоить девушку Чонгук, в которого Джонсон влюблена безнадежно, не самая лучшая идея в этот момент.       Парень слышит мягкий голос друга, Джун шепчет «она будет в порядке».       — Чон Чонгук, — имя того, кто сдается, без энтузиазма хватает текст проекта и плетется под ослепительный желтый свет, считая почти каждую ступеньку под своими красными кедами. Да уж… Точно не так он представлял эти заветные секунды.       — Надеемся, что вы не будете устраивать сцен. Думаю, всем очевидно, что проекты эмоционально нестабильных студентов, не способных на диалог, мы не рассматриваем.       Чонгук закусывает щеки, до алого огня на ушах хочет глянуть в бессовестную физиономию Ким Тэхена. Вот только не находит его на прежнем месте. На него только выжигающее пялится научная комиссия. Всего их пятеро, одеты в синие, воротники острые и слишком белые, взгляд скучающий, возраст где-то тридцать-сорок лет. Среди них ученые, преподаватели, настоящие работники самого «Оскорп». Спасти напуганную кассиршу, остановить разукрашенных подростков… У Чонгука осталась только одна миссия — четко изложить свой проект, несмотря на раздражённые лица напротив. После выступления Норы это будет трудно, но… Сегодня, когда человек-паук выдал твёрдую тройку за экзамен по ловле мелких преступников, хотя бы Чонгук Чон должен показать себя хорошо.       — Что ж, мой проект — «Гибкий шелк», — голос парня не сразу звучит достаточно громко со сцены. Да и тысячи хлопающих на него глаз в синем зале не придают такой необходимой уверенности. Чон ослабляет галстук одним движением левой руки и подскакивает к экрану, где уже высветилось название его детища. Он старается не фокусироваться на мимолетной мысли, что прямо сейчас Пак Чимин будет глядеть на его речь.       — Главная идея — создать универсальную материю, что важно крепкую. Принимающую форму чего угодно и способную это форму изменить абсолютно в любой момент. Моя тактика — это соединить химию и инженерию, заставить шёлк двигаться за счет электрического тока.       Электричество и эжекторы, ток и паутина — никогда не были друзьями. В последние недели Чонгук прекрасно ощущал это на своих обожжённых разрядами плечах. Стоит одному амперу коснуться поверхности красного спандекса, как вся паучья система слетает с катушек. И соединить два этих противовеса… Сумасшествие? Он все еще сокрушается, что слух об его уязвимости к электрическим разрядам разбежался по преступным переулкам, но ночи напролет он выдумывал как заставить «шелк» стать его незаменимым помощником.       — Не трудно представить сколько применений может быть у такой материи. Она абсолютно универсальна, но главное она преображается, движется. Решение глобальных проблем от медицины до космоса.       Есть еще несколько плюсов, но вряд ли они впечатлят вот эту женщину в черных заостренных очках. Да, о том, что это гениальный апгрейд для человека-паука комиссии знать необязательно. Чонгук вдохновенно перечисляет другие моменты, щелкает по сенсорной доске чтобы представить изобретение. Черный галстук еле успевает за ним, болтаясь на воротнике слегка помятой белой рубашки. Перед студентами и учеными вдруг появляется прототип «умного» протеза — рука, созданная из гениального шелка.              Он оснащен сенсорными элементами и способен «чувствовать» прикосновения, а еще гибкий и прочный.       Чонгук создал этот пример вдохновляясь крайней парой по инженерии. Пальцы на экране показывают жест мира, Чонгук закусывает губу царапая ранки на ней, черные глаза сваливаются в зал — он будто только сейчас наконец видит Пак Чимина сидящего в своих очках и белоснежной рубашке. Словно до этого он был совершенно невидим.       — Фантастика. Как вы вообще собираетесь… — Чонгук был абсолютно готов к подобным напыщенным выражениям. Отвечать на вопросы с завидным азартом. Женщина, толкнув очки к переносице, гнусаво начинает нападение, только вот ее сосед, темноволосый ученый, зачем-то ее останавливает.       Шепчет что-то на ухо. Мгновение — аудитория совершенно объята тишиной, следующее — шепот расходится даже по трибунам с сидящими на ней студентами. Чуть покрасневший и сверкающий своими большими глазами Чонгук, слегка теряется. Он цепляется за глаза Джуна, приложившего кулак к губам, ломает брови и морщит свой нос. Что именно решил передать один член комиссии другому? Почему его презентация прервана?       — Спасибо. Мы выслушали вас, можете возвращаться к остальным.       — Но…- совершенно неловко спадает с губ обескураженного Гука.       — Спасибо, — более твердо повторяет другой и Чонгуку не остается ничего другого, как находясь в каком-то глухом и абсурдном недоумении, простоять молча, а затем вовсе спуститься со сцены. Он глядит прямо пред собой круглыми, пустыми глазами.       Что только что произошло? Он делает еще несколько шагов, шум вокруг становится второстепенным, плотным, липким. Кажется, синие стены начинают медленно сдвигаться, пока спина Чонгука холодеет от пота под тонкой рубашкой, но все это не становится помехой для того, чтобы он удивительно четко расслышал:       — Пак Чимин.       Ком в горле проваливается на несколько этажей вниз, проламывая пол под крансючими конверсами. Карие Чонгука тянутся наверх, сверкнув, — парень в белой рубашке, закатанной до предплечья, глядит под ноги, спускаясь по ступеням. Голова немного опущена, он чешет затылок, врываясь ладонью в ванильные волосы, листы, скрепленные намертво степлером помахивают в другой его руке. На ногах не кеды, а лакированная чистая обувь, хлопок, а сегодня еще и что-то похожее на мяту и мелису дергают Чонгука за нос, потому что парень слишком быстро оказывается прямо возле него.       Он не рассказал никому о том, что произошло этой ночью. Наверное, потому что не было времени. Наверное, не потому, что он просто еще не осознал, что это был не его пьяный сон. Руки Чимина, эти холодные ладошки, сейчас сжимающие белую, пахнущую чернилами бумагу, а вчера так преданно впивающиеся ему в шею, его глаза, светлые волосы, не спутанные ветром — все это кажется парню сокровенным, а когда Пак оказывается так близко — преступным и по-настоящему нелегальным.       Одного взмаха ресниц и взгляда кофейных глаз хватает, чтобы вбить Чона в пол еще покрепче, просто пробить им уже этот гадкий серый мрамор и продырявить строительный массив. О чем думает Чимин? Его лицо смешанное, жутко сосредоточенное, и если во всяких фильмах и книгах встреча глаз тянется абзацами и долгими минутами, то на деле Чону просто не хватает этого, чтобы хоть что-то понять.       Одногруппник, быстро взглянув на него, аккуратно обходит парня, они уступают друг другу плечами и продолжают движение в противоположные стороны.       Чимин — выпрямив спину, поднимается на растерзание комиссии, Чонгук плетется к Джуну совершенно не осознавая происходящего.       — Я не знаю, что это все значит, — падает с губ последнего, когда он оказывается с другом за одним столом.       Намджун хочет сказать хоть что-то, но выдуманное так и остается лишь в его тяжелой голове. Взгляды друзей обращаются на сцену, где Чимин, такой крошечный по сравнению с экраном и высотой потолка, начинает свою защиту.       — Иммуномодуляторы. Главная задача — программирование иммунной системы. Тем самым делая ее нечувствительной к аллергенам.       Чонгук с волнением начинает следить за Паком, когда тот, бесконечно поправляя очки, предстает перед всем курсом. Его волосы, воротник, брюки со стрелками, пронзающими сердце Чона одна за одной, все идеально сочетается с теплым, мурчащим голосом, со временем набирающим громкость и убеждающим в важности собственного изобретения. Возможно, Чонгук ожидал что-то более масштабное, но на деле это проблема каждого третьего ньюйоркца. Связанно ли как-то Паково увлечение кошками с этим проектом? Чонгук не может знать наверняка, но модели Чимина выглядят очень неплохо.       — Это может быть портативное устройство… Тем самым от аллергии можно избавлять не только отдельных людей. Но сразу целые семьи.       Это была первая среда сентября. На лице парнишки в синем бомбере красовалась победная и воодушевленная улыбка. Университет казался таким великаном по сравнению со зданием их старой школы, а флаги со звездами рождали в Чоне и Намджуне какой-то необъяснимый трепет. Листья на деревьях еще были зелеными, а солнце палило так, что даже хотелось поскорее сбежать на занятия. Тогда Чон впервые встретил его. Он сам не понял как постепенно, но очень крепко, начал вкрашиваться в своего одногруппника. По началу казался таким незаметным, а его милые черты, скрытые под толстыми очками, не сразу захватывали разум. Но когда задорный Чон Чонгук с сильными мозгами случайно оказался в квиз-команде, его судьба кажется была предрешена. Единственным человеком, кто знал ответ даже на самый дурацкий и абсурдный научный вопрос был Пак Чимин. Даже когда Чонгук запинался, Чимин часто обходил его и приводил невероятно сильные примеры. И то волшебство, которое с ним происходило, именно тогда, когда он знал ключ сложнейшей задачи, было самым завораживающим зрелищем. Чонгук неосознанно закусывал свои губы, незаметно подглядывая за ответами Пака, когда они сидели за круглым столом заваленном бланками вопросов. Все были углублены в тренировку перед предстоящей игрой, но черт возьми, никто не пялился так на Пак Чимина. А стоило бы. Потому что, болтая о метафизике этот парень становился прекраснее всех на свете, а холод его молчания, сменяющийся упорной борьбой за правду, превращал зануду в воплощение харизмы.       — Вот несколько моделей. На экране представлены имунномодуляторы двух видов…       Сначала Чон находил себя на зависти к этому блондинистому тихоне. Потому что, если Чонгук знал многое, Пак Чимин будто знал все. А затем наконец понял, почему это холодное лицо не выходит из головы, когда он даже переворачивается на другую сторону подушки. Из команды Чонгук вылетел быстро, но зато начал таскать с собой фотоаппарат, подаренный тетей на шестнадцатилетние. И, кажется, именно с этих пор его пленка под чистую заполнена черными очками, блондинистой макушкой и морозным взглядом карих глаз.       — Готов ответить на оставшиеся вопросы, — уверенно заканчивает Чимин, зачесывая назад светлую челку.       Выступление Пака проходит будто на одном дыхании. Комиссия припугивает его стандартными вопросами, но парень спокойно справляется с ними, и молча покидает ярко освещенное пространство. Чонгук следит за ним с волнением, с привычным рвением узнать, что на самом деле в голове у одинокого Чимина. Слушанье остальных тянется тяжело, а сцена, случившаяся с самим Чоном, продолжает безумно волновать его. Это связанно с Ким Тэхеном? Есть ли у него шанс получить стажировку? Эти вопросы будут с Чонгуком еще пару дней, а пока он тонет в волнах белого хлопка, смятого на чужих локтях.

***

      — Очередные нападения, связанные с преступной личностью Черным-котом, заполоняют районы города. Сегодня был разрушен антикварный книжный магазин. Трое преступников в устрашающих масках пробрались в здание…       На Чонгуке ярко красная футболка и короткие домашние шорты. Тоненькие проводные наушники лежат на груди, куча синих подушек под спиной, он устало взъерошивает свои шоколадные волосы, слушая свежий репортаж. Рубашка, черный галстук, стянутые с тела как какая-то гиконовая кожа, небрежно висят на спинке компьютерного кресла. Кажется, после сегодняшней научной конференции Чону нужно проспать где-то пятнадцать часов и провести еще двадцать за прокрастинацией и просмотром аниме. Тетя велела не раскисать, снова приготовила пирог и уехала гулять вместе с подругами. А вот Чонгуку, поступившему в этот престижнейший Эмпаир Стейт, похоже подобное светит только через шесть лет. Но, конечно, не ему жаловаться — благодаря личности паука почти каждый его вечер напоминает самую отвязную и безбашенную вечеринку.       Вот что действительно расстраивает парня — у Чимина только одна фотография в его профиле. Черно-белое селфи, где только кусочек белой челки, миниатюрного носа и уголок губы. Остальное перекрывает пушистое ухо его очередного четырехлапого друга. Чонгук думает, что надел бы ушки ради этого парня… Особенно, если бы он начал болтать о реакциях…       Размышления подобного характера заставляют большой веснушчатый нос Чонгука покраснеть, и он, усмехнувшись переходит на следующую вкладку.       — Задержанные Майкл Смит и Джейсон Смит — оказались шестнадцатилетними подростками, проживающими на Манхэттене…       Буквально два дня назад Пак, посещал страницу Чона. И если вдуматься, это слишком сильно обнадеживает паренька в алой футболке. Захочет ли блондинистый заучка посетить еще что-нибудь вместе с Чонгуком? Этот вопрос можно поместить рядом с теориями про рептилоидов и Бермудский треугольник. Но у Чона, если что, очень пытливые мозги. Тетя в детстве всегда говорила, что его рвению к ответам на самые интригующие вопросы, можно позавидовать.       Чонгук Чон: Привет :).       А что? Огонек возле кошачьей аватарки горел зеленым, зеленый цвет — цвет, побуждающий к движению. Чонгук закусывает фалангу указательного пальца и пялится в чат.       И ничего не происходит еще где-то две минуты. Огонек прячется, Чонгук готов взвыть, но, к большому счастью, не успевает.       Чимин Пак: Привет.       Ведь он появляется снова. Чонгук хихикает, переворачивается на бок и крепко-крепко обнимает синюю большую подушку ногами и руками. Он даже не вдумывается в происходящее и продолжает отвечать своему крашу так, будто до этого они переписывались буквально каждый вечер.       Чонгук Чон: Как тебе сегодняшняя конференция? У тебя хороший проект :)       Чимин Пак: Я устал. Но некоторые работы заинтересовали меня.       Чонгук Чон: Как по мне, комиссия и сам Оскорп похоже не сильно вдохновлены.       Студент Эмпаир Стейт. В тайне человек паук, простой любитель лего, платформеров, пирога с яблоками. Прямо сейчас переписывается с Пак янаденушкидлятебя Чимином.       Чимин Пак: Согласен. Но у Джуна очень интересная идея. У тебя тоже неплохо.       Чонгук Чон: Как всегда не можешь признать, что я молодец)       Чимин Пак: Ты и сам это знаешь.        Чонгук Чон: Почему иммуномодулятор?       Собеседник замолкает на две минуты, тянутся они гадко, но Чонгук обещает себе не паниковать.       Чимин Пак: У мамы и брата аллергия на шерсть.       Теперь Чонгук улыбается. Это такой крошечный факт, но он кажется чертовски важным. Чимин, так любит кошек, но похоже совсем не может забрать домой хотя бы одну. В этот момент Чонгуку так хочется спросить о котенке, котрого они упорно спасали вчера… Но он не может.       Чонгук Чон: Ого. Круто!       Чонгук Чон: Ахаххах. То есть не круто, что у них аллергия.       Чонгук Чон печатает…       Чимин Пак: Я понял.       Чимин Пак: :)       Чонгук чувствует укол с левой стороны груди. Да-да там, где сердце. А затем пытается примерить дурацкий смайл на паково лицо, чтобы хотя бы примерно представить, как он улыбается.       Чонгук Чон: :)!!!!!!!       Чимин Пак: Расскажешь про свой?       Грудь набивается предвкушением, и опьянение от второго знакомства с одногруппником вскруживает голову хихикающего Чонгука. Он поджимает губы, раздумывая — вряд ли он может с Паком поделиться его второй супергеройской личностью. Не каждый день встретишь парня, летающего по ночам в красном трико. Но он определённо не собирается оставить Чимина без ответа.       Чонгук Чон печатает…       Что вы знаете о законе подлости? А об разрушении самых желанных минут отдыха и влюбленности?       За секунду атмосфера в комнате меняется.       Даже волосы встают дыбом на макушке, когда Чонгук вдруг слышит его. Хриплое шуршание полицейской волны. Он не успевает дописать сообщение, оно, так и не отправленное, остается в маленьком окошке ввода.       — Привет человек-паук. Я приглашаю тебя на свидание! Высоко-высоко… На здании Нью-Йорк таймс. Опоздаешь, боюсь я могу заскучать и найти развлечение, которое тебе не очень понравится. Мяу-Мяу. Я счита-а-аю минутки…       Глаза Чонгука расширяются, он вскакивает с постели, совершенно потерянный и с беспорядком на голове. Большая подушка падает на пол, телефон сразу же катится за ней. Голос изменен, в несколько раз ниже натурального. Но герой черт возьми сразу узнает личность говорящего и мурашки колючей вереницей покрывают спину.       — Блять, — парень вслух ругается. Он не понимает очень многих вещей, начиная с того, как этот придурок взломал полицейскую волну и заканчивая тем, что он собирается делать на высоченном здании редакции. Главное — чтобы не пострадали люди.       Он быстро хватает телефон, так же стремительно стирая до этого набранное сообщение. Двигаться в таком возбужденном состоянии тяжело, слегка поерасневшие щеки горят, в голове каша.       Чонгук Чон: Расскажу в следующий раз) Сейчас надо бежать.       Чимин Пак: Окей.       Чимин Пак: Пока.       Чонгук безумно хочет ответить Чимину. И не прощально сообщение, а переписываться с ним всю ночь на пролет, вытягивая из светящегося экрана телефона маленькие и милые факты о самом загадочном парне из его группы. Но однажды Чона укусил радиоактивный паук, и с тех пор обыкновением стало натягивать спандекс второпях и вылетать из окна собственной комнаты. Сердце бьется так быстро, нервы напряжены. Пока что, к большому разочарованию Чонгука, только гадкий кот в маске ответил ему взаимностью и наконец-то зовет его на «свидание».       Увы такое, он точно не может пропустить…