Spider-Man:The Secret of Alley Cat

      Новая неделя в Нью-Йорке оказывается пасмурной и дождливой. Дороги щедро покрывают лужи, поэтому красные кеды насквозь промокают, пока Чонгук добирается до приюта-ночлежки. Вывеска «F.E.A.S.T» встречает его приветливо, будто нарочно улыбаясь через стекающие по ней мокрые капли. Это место, которое всем дарит надежду. Оно пропитано светом и чистой верой в лучшее, сплоченностью и милосердием. Чон почти не замечает, как проводит в центре помощи три часа, содействуя тете в ее многочисленных обязанностях. Наверное, их семейную тягу спасать тех, кто оказался в большой беде, нельзя остановить никакими происшествиями. И если привычный человек-паук уже неделю не патрулирует город, то Чон Чонгук кажется не способен полностью отвергнуть альтруизм внутри себя. За неделю он останавливает парочку мелких бандитов, по дороге домой после университета заступается за девушку, ставшую жертвой каких-то пьяных отморозков. Он делает недостаточно. Считает, что не делает ничего. После брошенной на город дезинформации, быть человеком-пауком стало в тысячу раз сложнее чем до этого. Помимо неспособности словить вора, напряженности в районах, по всему городу его высматривает полиция, которая теперь совсем не дает возможность вздохнуть. Если раньше отношение к пауку было терпимым, и он мог продолжать защищать улицы Нью-Йорка, то теперь Чонгука, точнее его геройскую личность, разыскивают просто везде. Ограбления, по ироничной «случайности» останавливаются. Кажется любой горожанин с большой гордостью готов сдать человека-паука легавым, ведь помимо мировых шедевров, злодей украл его честное имя. И даже если находились люди, до конца доверяющие пауку и подозревающие что кто-то просто сфабриковал доказательства, их было слишком мало, чтобы переубедить всепоглощающую волну ненависти и разочарования в сторону дружелюбного соседа.       В университете Чону удается исправить несколько предметов за счет сдачи долгов, но в тот же день он узнает о своем неудовлетворительном результате по химии. Половина студентов уезжает в Чикаго на ежегодный научный квиз — в их числе Намджун с которым парень так и не находит сил поговорить, и, конечно же, Пак Чимин. Пару раз Чонгук думает написать последнему, но мысль о том, что Чон не способен существовать даже в привычном кругу общения, отрезвляет и заставляет остаться в своем удобном одиноком пузыре. Парень днями сидит дома, вчитываясь в темы для проекта, который две недели назад был полон решимости написать, и пытается высосать информацию о черном похитителе из интернета и полицейских каналов. В общем — Чонгук успешно покрывается пылью, прямо как коробки в кладовой приюта.       Он перетаскивает очередную в соседнюю комнату, на стол, где Мэй ловко распаковывает их канцелярским ножом, вытаскивая лекарства, постельное белье и даже игрушки. Одна семья, теперь живущая в приюте, совсем недавно пострадала от пожара так что это особенно кстати.       — Так, милый, думаю пока что хватит.       Чонгук вытирает мокрый лоб тыльной стороной ладони и кивает тете, после упираясь о стену и молча наблюдая за тем, как она сортирует вещи со складов, записывая все в свой блокнот. В этом помещении, захламленном разными предметами первой необходимости, все равно уютно и приятно пахнет старьем. Тетя как обычно работает с азартом и быстротой, вечно сгоняя с лица выбившуюся из пучка прядь. На ней все те же стильные квадратные очки, черная водолазка и свободные синие джинсы. Она поворачивается на Чонгука, встречаясь с ним глазами, и выражая в своих трепет и любовь.       — Я уже не знаю, что с тобой делать, — уперевшись на край стола и скрестив руки на груди, громко вздыхает Мэй.       — Такой период, — пожимает парень плечами, — я в порядке.       — Ценю заботу Чонгук, но врать не обязательно. Я же вижу, что происходит. И не могу видеть тебя таким. Ты так и не позвонил Намджуну?       Чонгук сглатывает вязкий комок в горле и отворачивает голову к окну, наполовину скрытому белыми жалюзи. На подоконнике кактусы, пробравшиеся даже сюда, а за стеклом холодный, плачущий Нью-Йорк. Со сквозняком, покрывающим кожу мурашками, в комнату пробирается влажный запах с залитой дождем улицы. Там так мокро и сыро, наверное, так же как сейчас в душе у Чона.       — Нет. Но он возвращается завтра из Чикаго.       — Ты так и не сказал мне, что именно произошло между вами, но мне кажется вы должны поговорить, когда он вернётся.       — Знаю, — измученно соглашается парень.       Мэй молча подходит к увядшему Чону, аккуратно берет за опущенные плечи, а он смотрит на нее сверкающими глазами, как всегда. Парень не объяснил ей почему именно они с другом не разговаривают чуть больше недели за столько лет крепкой мальчишеской дружбы. Она только слышала редкие слова о чоновых сомнениях в самом себе и не лучших новостях, связанных с учебой. Но все принимала стойко и с пониманием, одаривая Чонгука временем и деликатной поддержкой.       — В жизни не всегда все происходит так, как мы планируем. И иногда это может сильно ударить по нам, рассорить с родными. И хотеть быть в одиночестве в этот момент — нормально. Но, милый, я хочу, чтобы ты не забывал, что есть те, кто ценят тебя. Те, кому ты нужен, — серый и безжизненный вид Чонгука теперь наталкивает ее на прямое наступление.       Парень поджимает губы ощущая как тепло слов Мэй, и ее вера в него передаются через горячие руки сжимающие его плечи.       — Чонгук, я никогда не сомневаюсь в тебе. Даже когда ты делаешь ошибки. Ты способен на очень многое, и я несмотря ни на что горжусь тобой, — без капли сомнений говорит тетя, заставляя Чонгука еще больше почувствовать смущение, перемешанное со стыдом.       Мэй так много делает каждый день, не только для Чонгука, но и для всех посетителей центра. Она почти никогда не дает слабину, она всегда верит в людей и наполнена светом. Даже когда все наваливается и становится невыносимо, находит силы подняться, снова вернуться к тем, кто в ней нуждается. С самого детства приютив брошенного родителями Чонгука, Мэй всегда остается рядом. Ей больно, тяжело, но ее крепкое плечо спасает Чона. Она герой.       — Я чувствую будто делаю недостаточно… — неуверенно мычит перед ней носитель маски человека-паука.       — Помогая одному, ты помогаешь всем, помнишь? — произносит она слоган приюта, пока Чон согласно кивает, — Мы не сверхлюди, Чонгук. Даже супергерои совершают ошибки. Но потом возвращаются. И тебе пора. Потому что мне надоело смотреть на эту грустную симпатичную физиономию! — она хватает покрасневшие щеки Чона, чтобы как следует потрепать их, и парень протестующе мычит, страшась не удержать слез из-за этих манипуляций.       — Эй! — Чонгук отшатывается от рук, но благодарно улыбается тете, — Ты в курсе, что я очень люблю тебя?       — Иной исход невозможен, но я тоже люблю тебя, милый, — довольно выдает Мэй, поднимая уголки губ, — Моя главная миссия на сегодня выполнена! Пойдем сделаем горячий шоколад, — женщина направляется в коридор, двигаясь так же оживленно как прежде.       — Ох, он ужасен, — с улыбкой выдает Чонгук. Ничего не остается, кроме того, как последовать за ней и пить напиток из кофейного автомата.       — Нет ничего лучше горячего шоколада в осенний дождливый денек… Кстати, как насчет того, чтобы заговорить и с тем светловолосым парнем с ангельской улыбкой? — между прочим предлагает она.       — Что?! Мэй! — Чонгук краснеет от кончиков пальцев до ушей.       — Извини, я проветриваю твою комнату пока ты в университете.       — Кошмар, почему ты… — рычит парень, зарываясь руками в русые волосы.       — Его фотографии усеяли все твои стены, я начинаю ревновать.

***

      В «Coffe Bean» всегда пахнет свежемолотым кофе и скрипит мебель. Казалось бы, типичное американское кафе в стиле шестидесятых — тут и шахматная плитка на полу, и яркие красные обои, сверкающие глянцем, ретро плакаты, неоновые вывески и коктейли со взбитыми сливками, достающие до потолка. Но из-за своего удобного местоположения, кофейня забирает официальное звание места встречи для всех студентов «Эмпаир Стейт». Здесь ребята часто зависают после пар или во время перерывов, заливисто смеются или наоборот умиротворённо наслаждаются ароматным кофе с пончиками. Чонгук за недолгое время обучения не успевает так влюбиться в это местечко, но интерьер ему, пожалуй, нравится, кажется довольно романтичным и стильным, несмотря на старину некоторого декора. Намджун часто притаскивает его сюда за сладостями, уговаривая попробовать все самое забавное из меню.       Вспомнив об этом, Чонгук напряженно поджимает губы — сегодня команда, участвующая в научном квизе, наконец-то вернулась из Чикаго с почетным первым местом. И пока друг, захваченный радостью победы, вместе с остальными ребятами фотографируется с золотым кубком, Чонгук так и не находит сил поговорить с ним. На душе из-за этого снова становится паршиво, и парень решает не идти домой, потому что убежден — многозначительный взгляд Мэй его окончательно уничтожит. Он просит конспект у Норы и решительно берется за задачу его скопировать. К слову, все старания Чонгука по поводу учебы уже не проходят даром, и за неделю своей апатии к миру он почти полностью восстанавливает упущенный материал по химии. Только практики по тепловым реакциями не хватает. В его ушах белые проводные наушники, на голове плотный капюшон черного худи, а на столе две толстые тетради большого формата и стакан с холодной колой.       Парень все же не теряет надежду разрешить конфликт со своим лучшим другом, хотя даже не предполагает, как ему начать разговор с ним. За неделю Чонгук начинает невыносимо скучать по этому забавному ботану, и находясь в университете в обществе не самых приятных одногруппников, он уже с теплом и не таким отвержением ожидает приезда научной команды. Чон не знает, как настроен Ким, не обозлен ли он на него, не потерял ли желание иметь дело с таким вспыльчивым психом с супергеройским хобби. Все внутри заходится страхом только от одной мысли, что эта глупая ссора может разрушить все между ними. И если Чонгук никогда не осмелится на разговор, они так и продолжат молча глядеть друг на друга в безликой толпе студентов.       Смех молодых ребят кажется слышен еще до того, как стеклянный вход в «Coffe Bean» открывается. Внезапно пять синих бомберов вваливаются в кафе с лучезарными улыбками на лицах — Даниель, парень с медовой кожей и темными волосами, держит дверь чтобы все остальные могли пройти. Двое милых девчонок, Жасмин и Руби, весело благодарят его, пока в самом конце идут болтающие Марк и Намджун. В их руках флажки под цвет одежды с символикой университета, буквой «S» и четырехконечной звездой. «Университет Эмпайр Стейт всегда тянется выше к звездам». Чонгук натягивает капюшон сильнее и понижает громкость плейлиста на минимум. Ну конечно, ребята пришли сюда отпраздновать победу в квизе, съесть мороженого и еще раз обсудить как все прошло. Уши Чона краснеют от волнения. Он успевает заметить, что в команде не хватает еще двух участников — Тэхена и Чимина, и если пропажа первого настоящий праздник и облегчение, то исчезновение Пака ощущается уже не так радостно. А еще вместе с ребятами из команды в кафе появляется Нора в футболке с изображением земли со слоганом «Кто следующий?».       Парень продолжает аккуратно наблюдать за ребятами. Почему-то ему не хочется быть замеченным сразу. Сидя спиной к барной стойке, он весь застывает и почти не дышит чтобы не привлекать чужое внимание. Их разговор громкий и оживленный, будто команда о чем-то спорит.       — Пора тебе уже убрать этот дурацкий значок, Руби, — Чонгук не видит этого, но девушка с длинными прямыми волосами дергает за пин на чужом рюкзаке.       — Точно, я забыла про него! Не могу поверить, что это все правда. Мой младший брат так фанатеет от человека-паука… Родители выбросили все его фигурки, — громко жалуется Руби, так что ее блондинистые хвостики подпрыгивают на голове.       — Это ожидаемо. Я удивлен, что он так долго держался героем. Сразу понятно, что это какой-то мутный проект, — вздернув подбородок и уперевшись на барную стойку, добавляет Даниель.       — Продуманный дружелюбный образ. А теперь у нас половина музеев обеднела на миллиарды долларов, — соглашается Марк.       — Я тоже разочарована, мне он нравился, — присоединяется к общему негодованию Нора.       — Предатель.       — Помните тот громкий случай в Бронксе? Говорят это тоже он.       Чонгук устало вздыхает. Ему так тяжело слышать это ежедневно, и даже в университете о нем ползут все новые и новые слухи. Все преступления планеты и проблемы решили повесить на человека-паука. И разве он может что-то с этим сделать?       — Почему вы верите всему, что показывают по телевизору? Там же нет ни одного дельного доказательства. Почему никто не берет в расчет все преступления и катастрофы, которые он предотвратил. Люди будто в миг все забыли… Человек-паук никогда бы так не поступил, — голос Намджуна раздается уверенно и твердо, — Он хороший и милосердный человек с большим сердцем.       Внутри Чона все снова застывает, а глаза трепетно округляются, когда он улавливает слова друга, до конца заступающегося за его красную паучью шкуру. Парень пытается сдержать улыбку под черным капюшоном, пока слышит, как остальные вновь спорят с Кимом. Ему все равно, что будет думать обозленная топа. Мэй была права — есть люди, которым Чонгук нужен. Те, кто ждут его. И это самая большая сила.       Он быстро выходит на улицу, незаметно для всех, и чувствуя, как осенний ветер обнимает его фигуру сразу, не отходя от стеклянной двери достает телефон. Снаружи приятно пахнет желтыми листьями и выпечкой, вокруг снуют и сигналят машины, трещат неоновые вывески заведений рядом. Чон быстро печатает сообщение Намджуну, защищенный от темноты города только светом из прозрачных окон кафе. «Привет, знаю, что я настоящий придурок. Пожалуйста, как будет время, давай погорим.»       Волнительный выдох громко слетает с губ Чона, и он засовывает руки в карманы, продолжая стоять перед кафе и вглядываться в глубину огоньков повечеревшего Нью-Йорка. Ветер треплет каштановую челку, забирается под черную ткань и пускает мурашки по спине. Чонгук вслушивается в то, как сигналят машины, как где-то в дали шумят уличные музыканты и глядит на верх в вышину небоскребов, которые заворожено блестят среди черных облаков. Он скучает по времени, когда с легкостью в душе и теле летал меж домов, салютуя горожанам своего любимого города. Как давно он натягивал на себя алую маску героя? И сможет ли дружелюбный сосед снова называться этим героем?       Внезапно Чон чувствует, как что-то с усилием трется о его ногу, и это окончательно вырывает его из мыслей. Парень опускает взгляд вниз — пушистый черный кот носом тычется в его синие джинсы, требовательно стреляя наверх янтарными глазами. Губы Чона недоуменно распахиваются, пока он разглядывает незнакомца. — Привет… Знаешь, мне даже нечем тебя угостить… — тихо выдает Чонгук, с досадой закусывая губу, — Эй, ты куда?       Громкое, голодное мяуканье раздается где-то еще сбоку от него. Пушистый комок блестящей шерсти тут же сбегает, и его длинный хвост исчезает за углом кафе. Чонгук с возмущением выдыхает, ведь он даже не успел подыскать какое-нибудь лакомство для кота, а тот даже не дал ему шанса. Парень словно интуитивно следует за звуком, оказываясь в переулке у «Coffe Bean».       А там, вокруг фигуры в синем бомбере, собирается целая толпа бездомных котят, лохматые и голодные, они, окружают парня с блондинистым затылком. Чонгук видит, как от порывов осеннего воздуха золотые пряди лохматятся на чужой макушке, сердце застывает, внутри живота что-то с грохотом ухает вниз — это Пак Чимин кормит бездомных котят, а они трутся о его ноги, благодарно мурча. Чон втягивает воздух носом и потерянно молчит, уже не просто отмечая чужое присутствие, а заворожено подглядывая за блондином. Пак ласково гладит мордочки брошенных котов, тихо, почти беззвучно болтает с ними, подсыпая на холодный асфальт побольше сухого корма. У Чонгука краснеют щеки и глаза наливаются трогательным блеском — этот парень, похоже действительно настоящий ангел. Половина одногруппников считают Чимина странным, забитым, пускают сплетни по поводу его семьи, а он, просто не обращая внимания на эти ядовитые слова, кормит кошек у кафе. Наверняка блондин даже не думает присоединиться к компании студентов внутри, к сожалению Пак упорно создает образ того, кому никто не нужен.       Чонгук поджимает губы, совершенно не зная, как он должен поступить. Не разозлится ли Чимин, если Чон нарушит его «одиночество»? Спустя столько времени Пак так и не заговорил с ним, старательно избегая в университете. И Чонгук не слишком глуп, чтобы не понять — это совсем не случайно. Сможет ли он сдаться после этого? Надежда влюбленного человека всегда оказывается сильнее, и парень убеждает себя, что это не из-за его странного поведения. Чимин в целом не общается с кем-то так, чтобы его можно было назвать чьим-то другом. Он кажется настоящий интроверт. Или Чон действительно облажался.       Он еще раз бросает теплый взгляд на Чимина и быстро набирает шаги, чтобы пройти переулок мимо. Когда-нибудь он справится и с этим. Сейчас, когда блондин дарит заботу брошенным кошкам, Чонгук совсем не хочет его отвлекать. Чон лишь сохраняет этот трогательный эпизод у себя в душе, еще раз убеждаясь, как крепко он влюблен.

***

      Парни договариваются встретиться в парке, неподалеку от жилища Намджуна. Свет высоких уличных фонарей не дает одинокой лавочке, на грядушке которой уселся Чонгук, свесив красные кеды вниз, потеряться в темноте. Парень нервничает, постоянно оглядываясь на дорогу и остро желая закончить свои бесконечные переживания по поводу лучшего друга. На улице ночью прохладно, и он ежится от ветра, наконец-то отыскивая фигуру Кима. Чонгук глубоко вдыхает, заканчивая все моральные приготовления.       Намджун останавливается у лавочки, оглядывая парня в черном сверху вниз и поджимая губы. На голове серый капюшон объёмного худи с миньеном, спасающий парня от осеннего холода. Они недолго молчат, неумело скрывая нервозность.       — Ну… — тихо выдает Ким, усиленно думая с чего бы начать.       — Давай я, — перебивает его Чон и нервно закусывает скулы, — В общем пока тебя не было… Я тут попытался подразобраться в себе, побыть в унизительном одиночестве. Даже без отдушины в виде паучка.       Намджун внимательно вслушивается в тихие слова Чонгука и беззвучно кивает, осознавая в какой обстановке находится его друг. Каждая собака в Нью-Йорке готова без умолку поливать грязью бывшего народного героя. Чонгуку пришлось серьезно углубиться в себя, находясь в атмосфере полного отчаяния.       — Но я думал о том, как поступил с тобой. Уже в тот же день жалел о том, что натворил. Я вылил на тебя свои злость и разочарование, просто, потому что сам был повержен злодеем, как настоящий тупица. И в общем дальше я боялся… Боялся встретиться со своими ошибками лицом к лицу? Признать, что я не прав, что проиграл. Я думал, что должен быть один. Но это ужас как тяжело…       Чонгук наконец стал вспоминать и осознавать, что в его супергеройской жизни никогда не было все гладко. Сколько раз ему приходилось получать синяки и ушибы, быть утопленным в канализациях, упускать наконец злодеев? И Джун не сразу привык быть настоящим навигатором человека-паука, терялся в координатах и изобретал не совсем правильно работающее снаряжение. Но удачные исходы событий, когда были спасены жизни невинный людей и сохранены важные объекты города, перевешивают в сравнении с неудачами парней. Их дружба, для Чонгука — отдельная сверхспособность и суперсила.       — В общем ты мне нужен, Джун. Точнее я хочу извиниться. Прости меня… — поднимая глаза с асфальта, трепетно произносит Чон.       Он улыбается нервной сжатой улыбкой, подготавливая себя к любому исходу событий, а Намджун глядит расслабленным взглядом в ответ.       — Да уж, тяжелая тогда выдалась ночка. Но должен сказать, что и я подвел тебя, ты тоже меня прости, — он вздыхает, поправляя черные очки, — Я уже давно не злюсь, букашка. Конечно, я прощаю тебя, ты же мой единственный бро навек. Где я найду еще такого психа как ты?       Чон не сдерживает облегченного смеха и тут же спрыгивает, чтобы как следует лишить друга воздуха своими удушающими объятиями. Вот так, обнимая Джуна и снова слыша, как он обзывает Чона психом, последний уже чувствует прилив чего-то очень светлого. Будто он становится в разы сильнее.       — Черт я скучал, не могу поверить, — ворчит очкастый, поглаживая спину Чона ладошкой.       — Как квиз, как Чикаго, расскажи! — заряжено выдает парень, усаживаясь на холодную лавочку.       Они проводят за беседой больше часа. Удивительно, даже у Чонгука находится что рассказать Киму, и они охотно и с азартом делятся эмоциями и событиями, произошедшими за эту нелегкую неделю. Намджун жалуется, как они чуть не отравились знаменитой «чикагской пиццей», один кусочек которой похож на огромный мясной пирог, а Чон радует друга новостями из приюта. И впервые за столько дней Чонгук наконец понимает, что движется в верном направлении. Они с Намджуном находят отдушину в комфортном общении, которое есть только у них двоих. Локальные шутки, смех и дразнящие прозвища разбавляют чужие рассказы. Не выдерживая ночной атмосферы прохладного парка, двое направляются к Киму на ночевку. Чон с улыбкой печатает сообщение об этом Мэй, и она заваливает его немного неподходящими, но милыми и радостными стикерами.       Тетя и Намджун самые близкие для парня люди, настоящий источник поддержки и энергии не только для Чонгука, но и для человека-паука.       — Я не потерял надежды его отыскать. А теперь, когда ты со мной, это не кажется таким сложным! — начинает тему ограблений Чон, и Ким сконфуженно прячет шею в сером хлопке. — Знаешь, мы убедились, что навигатор из меня… Так скажем, неидеальный, — прочистив горло, замечает очкастый.       Он все равно чувствует вину перед другом. Все-таки Ким крупно подпортил их общее расследование, подвел человека-паука. Из-за того, что изгалялся в изготовлении мини-камер весь день, к вечеру совсем оказался без сил.       — А то, как ты спас мою задницу? Вытащил из экспозиции звездной ночи? — активно подмечает Чон, — Как ты это сделал?! Это же нереально!       Намджун останавливает свой шаг возле какой-то забегаловки и непонимающе смотрит на блестящие глаза воодушевленного Чонгука.       — …Разве?       — Ну, ты разблокировал двери! Почти за секунды до прихода полиции! — Чонгук не улавливает вопросительных эмоций друга, но тоже останавливается, вдохновенно хватая грудью холодный воздух.       Ким хмурит брови и напряженно вспоминает подробности той ночи. Он пытался спасти друга, безусловно искал ключи к взлому, но…       — У меня не получилось. Я пытался, но информации было недостаточно.       Теперь уже оба парня моргают друг на друга большими глазами. В их молчании теперь отлично читается гудящий шум ночной улицы. Губы Чонгука распахиваются, но он все равно не может что-то сказать. Что это значит? Если Ким не смог, то почему пуленепробиваемая клетка поддалась? Не мог же это быть сбой в идеально продуманной системе музея?       — Тогда кто выпустил меня? — потерянно выдает Чонгук, отлично осознавая, что ни он, ни Намджун не могут этого знать.       Еще больше вопросов прибавляются к их делу о грабителе музеев. Парни решают посвятить всю ночь выкапыванию информации, распутывания всех мелких и юрких ниточек чужих преступлений. Насколько серьезна угроза от незнакомца в черном костюме, если уже после первой стычки с человеком-пауком последнего ненавидит весь город? И все-таки, как паучку удалось выбраться?

***

      В подвальном помещении «Безымянного бара» запах сырости смешивается с запахом крепких сигарет. В рюмочной для самых гнусных суперзлодеев Нью-Йорка в этот поздний час собрались несколько взрослых мужчин, они сидят за длинным деревянным столом и угрюмо вытягивают дым из самокруток. Один из них — большой, с квадратными плечами и такой же угловатой головой, сидит во главе, скалит зубы и морщится от горького коньяка.       — Ну давай, Барри, объясни еще раз… Раз вы все такие тупые, — пуская мурашки по плечам подчиненных, низко выплевывает он.       Его голова гудит, идет грубыми волнообразными морщинами, и даже железная пластина внутри не спасает от тупости наемников. Дона мафии зовут Кувалда — именно за стальной череп и беспощадно топчущую всех силу и жестокость.       Барри вытирает блестящий пот платком. Он заметно выделяется за столом — пока костюмы всех прокуренные и небрежные, он выглядит с иголочки.       — «Крест Аталлы» из семи аметистов, бриллиантов и чистого золота готовится уйти с молотка уже в эти выходные. Украшение некогда принадлежало принцесса Диане. В последний раз она появилась в нем на благотворительном балу в восемьдесят седьмом. Настоящее сокровище с сиреневыми камнями…       — Повторяю еще раз по буквам. Чтобы еще сильнее укрепить наш преступный синдикат и легализовать бабки, нам нужен этот блядский крест, — перебивает Кувалада, глазами полными ярости впиваясь в одного из мафиозников. Главарь ненавидит, когда приходится объяснять тупоголовым бандитам что и зачем нужно делать.        — Это будет закрытый аукцион. Только особые приглашения, четкий список, никого лишнего. В связи с ситуацией в городе это не может быть как-то освещено. И покупка украшения английской принцессы, согласитесь, удовольствие не для каждого жителя Нью-Йорка.       — Крест станет отличным дополнением в коллекции «Маджии», и если вы его проебете, то встретитесь с жестянкой в моей башке.       Все сидящие за столом сглатывают зудящие комки в глотках. Они отлично понимают кто их босс, и насколько жестокой может быть расправа, если Кувалду подвести. Барри застилает потёртый стол огромным планом помещения, со всеми выходами, лазейками, и мафия начинает обсуждать детали своего очередного набега. Что может быть лучше, чем ослабить и так сходящий с ума город, в угоду своей силе? «Маджия» стремится заключить Нью-Йорк в свой железный кулак. В эту субботу залы наполнит элита, за безэмоциональными масками скрывающая настоящий голод, жажду обладать уникальным крестом Дианы, повышающим не только статус, но и широкое самомнение. Люди Кувалды спрячутся среди них. Но благо — всем гостям не придется сильно стараться, чтобы скрыть порочное, жадное истинное лицо. Дресс-код мероприятия — маскарад. Подбирайте свои костюмы. Мы вернемся уже совсем скоро…