Spider-Man:The Secret of Alley Cat

      «Метрополитен» музей считается одним из самых легендарных музеев мира. По мнению необразованных туристов и настоящих ценителей искусства, он является четвёртым по своей популярности во всем мире.       Чонгук действительно не планировал экскурсию перед концертом и другими мероприятиями в университете, но прямо сейчас он ползёт по белым стенам, внимательно отделанным золотой лепниной. Ему пришлось сломать вентиляционный люк, чтобы попасть сюда. Внизу — куча полицейских и детективов, разглядывающих экспонаты и выискивающих следы преступника.       Люди в костюмах в другой части огромного и светлого зала ссорятся и перебивают друг друга. Их лица красные от страха и ярости, Чон показушно шипит и закрывает правый глаз, когда один из них бросает свои очки на блестящий мраморный пол. Звук разбивающегося стекла расходится по стенам еле слышным эхо, с высоты Чонгука это и подавно напоминает щелчок пальцами. Но в любом случае всеобщая взвинченность значит, что все намного серьёзнее — это не первое ограбление в этом месяце, и, очевидно, что полиция и руководство музеев имеют дело не с обычными неуклюжими грабителями. Значит и Человек-паук имеет дело с кем-то более ловким, юрким и хитрым.       Чонгук бесшумно перемещается по стенам. Работать так сложнее чем легавым внизу, которые вальяжно расхаживают между стеллажей и попивают утренний кофе, но иначе нельзя. Почему-то с ним все ещё не принято делиться важной информацией. Действительно ли дело в большой ответственности или в таком драгоценном эго защитников закона — неизвестно. Но все же, его точно не должны заметить.       Он пробирается в другой зал через масштабную арку. Там и была совершена кража — это сразу видно по количеству людей и пространству, очерченному жёлтой лентой. Зал восточных экспонатов имеет неплохую систему охраны. Чон знает это, потому что они с Намджуном спорили об этом на школьной вылазке в прошлом году. Шли в самом конце и, как всегда, были зациклены на «очередной ботанской фигне».       Золотой Будда стоит без головы. Его измеряют и разглядывают через лупу, видимо, чтобы выявить остальной ущерб.       — Всего лишь парочка снимков для моего университетского проекта, офицер, — шепчет паучок и аккуратно вытаскивает камеру из рюкзака. Из другого кармана ему понадобится специальный объектив, с огромным увеличением.       Он собирает фоторужье и прицеливается — отличные кадры для его личного расследования. Щелчки камеры теряются в общих световых вспышках и шуме от журналистов, поэтому Чонгук без проблем сохраняет Будду на своей карте. На полу нет даже обломков, следов, воришка работает чисто, даже слишком.       — …На записях ничего.       Конечно. Они отключили всю систему безопасности и естественно с видеонаблюдением смогли справится. Чонгук не слышит последующие обсуждения, улавливает только: «Рембрандт». И его глаза расширяются под красной маской.       Оказавшись в другом зале спустя две минуты, Чон понимает все окончательно. На месте одной из самых дорогих картин «Метрополитена», шедевра великого художника, который стоил больше двух миллионов долларов (об этом писали все газеты) теперь — пустая стена. Ему определённо нужно подобраться ближе, запечатлеть все с максимально детального расстояния, и, возможно, подслушать разговор детективов.       Гук спускается, паучья манера теперь в каждом его движении. Если будет тихим и быстрым — сможет слинять без шума и успеть к началу квиза.       Ищейка с щетиной на лице тоже делает снимки. Рядом с ним дрожит работник музея — полный, низкий мужчина с мокрым лбом. Он держит в руках блокнот и противно щёлкает ручкой.       —На протяжении 30 лет на самом деле…— он запинается.       Чонгук оказавшись на опасном расстоянии бесшумно делает фото стены. Если двое обернутся они сразу заметят шпиона, но пока все глаза сыщика в объективе, у него есть шанс.       — Титул самой дорогой картины принадлежал «Мадонне Альбе» Рафаэля… Слава богу она оказалась в безопасности… Покупка «Аристотеля перед бюстом Гомера» вызвала большой ажиотаж… Чтобы оправдать вложения, наш музей даже организовал выставку, которая пользовалась огромным успехом…       — Поздравляю вас, теперь «Мадонна» — действительно самая дорогая картина в вашем музее, — грязно перебивает его детектив, и, расставив руки по бокам, продолжает вглядываться в поверхность стены.       Неплохая шутка. Очкастый ошарашено роняет ручку, кажется, он оскорблен до глубины души. Чонгук улавливает каждое движение неуклюжего смотрителя — ручка сваливается на плитку и трещит от столкновений с полом. Гук вскидывает брови — там определённо что-то сверкает.       Настолько близкое расстояние, что детективу не составит труда дать пять Человеку-пауку. Но вряд ли он захочет это сделать. Поэтому Чон осторожен.       На полу треугольная заклепка. Парень ухмыляется — это не сверхчеловек. Преступник определённо ошибся, потеряв это здесь! Ну и что, что это ничего не даёт. Такие заклепки бывают на ботинках… На чокерах может быть. Но их не носят исключительно мерзавцы и подлецы. Чонгук думает, что даже кто-то из его одногруппников мог надеть вещь с заклепками.       Фиксирует на всякий случай. Любая деталь может быть важной. Его почти замечают, едва повернув голову набок, но паучья реакция спасает, — только шея мужчины проворачивается, Чон уже оказывается на верху.       Парень действительно испугался. Но дело сделано. Он осмотрел большую часть экспонатов и сфотографировал места, где были украдены «звезды» музея. Мысленно выдохнув, Чон складывает камеру в сумку и готовится к своему исчезновению.       Но случается, то, что он не мог предвидеть (ну почти). Звонит чёртов телефон в рюкзаке. Чонгук рефлекторно вытягивает его, покрываясь мурашками и оглушаясь от сирены в голове, которую наверняка врубило его паучье чутье. Гук видит на экране контакт Ким Намджуна — его лучшего друга и по совместительству одногруппника. Ещё Джун постоянно говорит, что он навигатор Чона, но… Последний от этого всячески отмахивается.       Оба внизу замечают паука. Историк музея покрывается новым потоком пота и визжит, а детектив сразу зовёт подкрепление в виде полиции и охраны, кричит обличая всю ситуацию: — Сюда, здесь Человек-паук!       Не пойми откуда вылетает рыжая журналистка и щёлкает, как кажется всем, пойманного с поличным нарушителя. Чон быстро осматривает масштаб проблемы, дергаясь от звука вспышки — со всех сторон в этот зал набегают люди в форме.       Кажется это тот самый момент, когда пора отправляться на учёбу.       — Ой ребята, прошу прощения! Я фанат творчества Рембрандта! — на него направляют пистолет, но пушка тут же захлебывается паутиной.       Чонгук взмывает вверх, цепляясь за потолок, и, честно, со скрипом на душе, за подвесную люстру по центру музея. Хрусталь начинает тревожно звенеть. Включается сигнализация, все выходы застилаются громилами в чёрном. Кто-то из службы безопасности отыскивает громкоговоритель и теперь в музее начинаются настоящие кошки-мышки-паучки.       — Спуститесь на землю или мы откроем огонь, — велят внизу, пока Гук усиленно думает.       Нужно сбежать. Через вентиляцию, как он сюда прибыл не вариант — тут же выстрелят какой-то дрянью, выходы, очевидно, тоже перекрыты. С минуту спустя на паука начинают направлять служебное оружие. Исчезнуть. Грациозно. Ловко. Незаметно.       Бам. Оглушительный гром и дождь из разбитого стекла. Это случилось будто само собой. Чонгук вылетает в окно, оставляя после себя кучу осколков и яростные возгласы полиции.       Парень сам не ожидает от себя такого, но иногда бывает, что единственный выход — это окно. Он выпрямляется в воздухе и испуганно вскрикивает, пролетая прямо над проезжей частью.       — Черт! Такси? — Чон прилипнув концом паутины к вывеске пиццерии, неуклюже прокручивается, а после чуть ли не макушкой приземляется на что-то мягкое.       Он слышит гудение мотора и шум колёс. На душе становится легче от того, что его не ринулись преследовать на машинах. Видимо дело действительно серьёзное, что нет времени даже на Человека-паука.       — Эх, парень, ты больше не так популярен. У тебя, кажется, появился конкурент, — вздыхает Чон в выключенный экран телефона, глядя на собственное отражение.       Он разблокирует гаджет. Три пропущенных от Джуна. Это не так много на самом деле.       — Алло? Я уже в пути и скоро буду! Надеюсь, квиз не закончился! Я? Эм… — Вопрос о местоположении заставляет Гука наконец оглядеться.       — Проклятье. Я в куче мусора, — только в ту минуту парень осознает, что действительно едет в кузове мусоровоза и измученно стонет. Приземление безусловно было мягким, да и водитель кажется едет в нужный район, но все же…       — А ещё я вылетел из окна.       Друг в очередной раз обзывает Чона сумасшедшим и обещает его прикрыть если кто-то спросит, куда пропал главный фотограф мероприятия. Но это привычное дело, что Чонгук везде опаздывает.       Внутренний список дел меняется, пунктик «Начать дело об обчистке музея» отмечается кривой галочкой.       Теперь на повестке — «Заговорить с прелестью по имени Пак Чимин».

***

      — Кого задушил Отелло?       — Дездемону.       — Каустическая сода это?       — Гидроксид натрия.       — Аналог родео в Мексике?       — Чарриада, — шепчет Чонгук в один голос с отвечающим, застывая в дверях актового зала.       Он осекается, замечая на себе взгляды студентов и аккуратно двигается к сцене, чтобы смешаться со зрителями научного состязания.       Парень тает сразу же. Пак Чимин отвечает верно, Чон уверен, уже на сто вопросов подряд. Одногруппник стоит на сцене за кафедрой и смущённо грызёт карандаш, после отмечая что-то в своём бланке. Идеален — думает Чон. Моменты, когда можно проявить свой сильный интеллект, кажется единственное, что может заставить Пака дать голос. Блондинистый парень поправляет черные очки на переносице и цепляет пальцами воротник свитера.       Гук фотографирует его в ту секунду. Он чувствует себя таким незаметным и незначительным стоя под сценой в черном капюшоне. Но даже так Пак обнаруживает съёмку, тушуется сильнее и закусывает губу, а Чон интуитивно опускает камеру и свои глаза по направлению к полу.       — Сейчас переходим к финальному медиа-раунду, но перед этим обратите внимание на экран и подсчитайте количество баллов за второй тур. Не забудьте отступить место на своих бланках.       Не важно какой тур. Неважно сколько баллов. Неважно ничего, когда этот парень стоит и делает то, в чем он так хорош. Чонгук думает, что они могли бы вместе готовиться к олимпиадам в библиотеке… Или, может Чонгук бы целовал Пака каждый раз, как тот улыбался, решив очередную мудрёную задачу по физике.       Чон вздрагивает, когда касаются его плеча, отнимая свое внимание от сцены и самых глупых, сладких мыслей.       — Привет, — тихо говорит Намджун. Его глаза расширены под стёклами круглых очков в чёрной оправе, — парень, где ты был все это время?!       На друге дурацкая синяя футболка с логотипом университета. Он тоже участвовал в викторине, но сейчас на сцене блиц для капитанов (а Пак Чимин — капитан! Хоть и стал им сегодня по случайности, заменяя другого парня). Так что он смог выкроить минутку для своего непутевого приятеля.       — Помнишь я рассказывал про ограбления? Кажется все действительно серьёзно, — уже шёпотом выдает Гук, предвещая все вопросы и снова пытается вернуться к изучению задумчивого и милого лица Чимина.       Джун чуть ли не подпрыгивает на месте.       — Серьезн…!       — Тихо, — затыкает его Гук и направляет объектив на остальных участников квиза. Ему нужны фотографии не только Пака, но и всего мероприятия в целом. К сожалению. Он продолжает:       — Нужно глянуть сегодня новости, хотя я уверен, что они продолжат скрывать все подробности… Никто даже понятия не имеет, кто может стоять за этим.       Намджун заторможенно кивает. Хоть и ужасно относится к путанице в жизни Гука и часто ворчит по этому поводу, он интересуется тем, как паучок разведывает преступления в городе и правда бывает ему очень полезен. Иногда поучает, иногда спорит с ним обо всем на свете, прикрывает в университете и покупает чурос, когда наш герой Нью-Йорка совсем забывает заботиться о себе. Так что друг понимающе замолкает, но внезапно корчит брезгливую мину:       — Почему от тебя так несёт, Чон, ты мылся вообще?!       — Это не от меня, — раздраженно фыркает парень, даже привлекая внимание стоящих рядом. Он успевает снова сфотографировать Пака, — Я замарал костюм, когда свалился… В общем ты понял куда. Есть идеи, где его можно спрятать? Нужно надёжное место.       — Что насчет кабинета химии? В коридоре сейчас полно людей, — Джун уточняет, так как Чон Чонгук способен на такое безрассудство, как поднятие всех шкафчиков одной рукой и успешное укладывание всего важного под их надёжным весом, — там кажется выставка фигур из пластиковых трубочек…       Чонгук умоляюще сдвигает брови и комично морщит нос. Его университет всегда готов даже к самым сумасшедшим идеям. Наверняка это какой-то экологический протест и Чонгук несомненно его поддерживает. Но все равно прыскает и давит глупый смешок, удерживая взгляд на Намджуне.       — Я вообще-то тоже участвовал! Два вечера склеивал «Тысячелетнего Сокола», — обиженно воет очкастый и вытаскивает из кармана белую соломинку и тут же отправляет ее назад, — короче, советую запихнуть в железный шкафчик для наших с тобой реактивов.       — О-ке… — над «и» не хватает только черточки, но микрофон со сцены сначала неприятно фонит, а после объявляет победителей финального тура, перерыв в пять минут, ну и окончание научного состязания.       Каждый влюбленный нерв Чона напрягается, а полусонное чутье кричит и паникует. Вот он — тот самый момент, когда он сможет заговорить с парнем, от вида которого даже у грозы всех преступников Нью-Йорка холодеет спина и по-дурацки краснеют уши. Все участники квиза начинают подтягиваться к сцене для традиционной общей фотографии в ярко синих футболках. Волнение Гука на пике, так что он без мыслей выпаливает:       — Джун, тебе придётся отнести мой рюкзак. Сейчас, — и уже хочет вручить его другу, снимая лямку и попутно наблюдая, как Чимин спускается, чтобы остановиться возле команды, и, улыбаясь самой что ни на есть сладкой и стеснительной улыбкой, послушать их эмоции после объявления заслуженной победы.       Брови Намджуна ползут наверх и он чуть ли не шипит на друга, обиженно так:       — Эй, Чон, напоминаю, что это не я сегодня утром опоздал и свалился в мусорный бак!       — Прошу тебя! Мне нужно фото сделать!       — Я тоже участник команды! И мне нужно бежать к своим.       — Но там, Чимин, — глаза Чона становятся больше, шире, начинают умышленно сверкать, глупо надеясь, что на Кима это сработает.       — Если бы не занимался геройствами вне учёбы, мог бы быть с Чимином в одной команде, и поболтал бы с ним без всяких сложностей! — парень уже начинал угрожающе переставлять ноги, а Чонгук измученно стонать, — попроси кого-нибудь, — наконец, добавляет он.       — Шутишь? Я никому не доверю костюм!       Весь галдеж происходит на еле понятном шепоте, но это все равно очень рискованная перспектива для их шпионского объединения. Поэтому Гук торопится прекратить пререкания:       — Черт, ты же видишь, что я ужас как занят, мне не успеть, — канючит он, надувая пожеванные губы и наклоняя голову в сторону сцены, с жирным таким намёком.       — Черт с тобой, — фыркает Джун и покорно цепляет лямку на свое плечо с недовольной и брезгливой миной. Чонгук обещает посвятить ему памятник при жизни.       Два глухих хлопка останавливают осуществление их плана:       — Молодые люди, я услышал какой-то ребяческий шум. Я, кажется, не просил устраивать здесь дебаты, — это их преподаватель по физике, мистер Стейх, серьёзный мужчина с бородой и усами на лице, — Чон Чонгук, — рука оказывается на плече, и парень вымученно и сконфуженно улыбается, — уверен, что фото получаются отличные, но все же в следующий раз присоединяйтесь к нам. Намджун рассказал, что вашей тёте снова понадобилась помощь в центре. Благородное дело, — он кивает сам себе, смяв губы, — но оценки за доброту сердца не ставлю, имейте ввиду. У вас острый ум, мистер Чон, нужно его использовать на благо университета.       — К-конечно мистер Стейх… — Гук даёт те самые ничего не стоящие студенческие обещания и поджимает губы.       — Вас к тому же, не было на концерте. Нужно обменяться фотографиями с Норой. Она так воодушевленно схватилась за объектив, когда узнала, что вам нужна помощь, — он кивает куда-то в толпу и удачно привлекает ее внимание поднятой ладонью. У Чона дёргается левый глаз — только не она. Вы не подумайте, Чонгук очень хороший парень, иногда даже слишком, но, когда дело касается именно этой одногруппницы, парню хочется стать невидимым. Нора симпатичная, умная, состоит в обществе защиты экологии, она активистка и очень отзывчивая девушка. Чонгук уверен — штука с трубочками именно ее проект.       Но есть у Норы один минус, который превращает ее в просто невыносимое создание — она ужас как влюблена в Чонгука и не имеет никакой возможности это скрыть. Чон не может ей сказать все прямо и остаётся с ней милым, но это до ужаса как обременяет. Иногда ее внимание все же бывает приятным и льстит парню, ведь он бы даже не подумал, что может кому-то настолько нравиться. Но доброе сердце Чонгука бьёт тревогу, а потому каждая встреча с Норой — это дилемма и стресс, постоянная паутина мыслей о том, что нужно сказать все как есть. Вот так бывает — можешь завалить гигантского наемника Носорога из России, но не можешь успокоить чувства втрескавшейся в тебя девчонки.       Парни сразу отыскивают в толпе волны ее русых волос. Брови девушки радостно подлетают, Нора вскакивает на носочки, ответно помахав компании и лучезарно улыбнувшись. Ее огромные глаза светятся от слишком детской и счастливой улыбки, когда она с камерой в пальцах, начинает шагать в их сторону. Где она откопала этот фотоаппарат вообще? Любовь способна творить чудеса. Чонгук знает, потому что глаз не может оторвать от одного блондинистого затылка весь первый семестр.       — Намджун, вы, кажется, идёте со мной, — сдержанно улыбается физик, уже собираясь дополнить пазл из синих студентов у ярких баннеров.       — Ох, мистер Стейх мне нужно… — быстро соображает Ким, поправляя очки на носу, — я не иду с вами, — коряво продолжает он.       — Нет Джун! Ты идёшь с ним, — перебивает Чон, бегая по толпе огромными глазами, — ой, то есть с вами!       Ким без слов пытается понять друга, но на его лице сплошное недоумение под черной оправой. Он открывает рот, чтобы что-то возразить, упорно сканируя действия Чона.       — Я.…Иду с вами? — он не успевает сказать еще что-нибудь, как Гук выхватывает у него свой рюкзак с запачканным костюмом паучка (будь он неладен).       — Да ты идёшь к команде, а я.… — за спиной Джуна он замечает глаза Норы полные надежды и доброжелательности, — Нора вас сфотографирует!       И Чонгук убегает, покрываясь стыдливыми мурашками и краснотой на щеках, ушах и шее. Ему жутко неловко, и он чувствует, как совесть противно покалывает сердце, но ногами ударяет по полу сильнее, задевая несколько болтающих компаний. Захлопнув за собой дверь, парень будто выныривает из-под воды. Он часто дышит — очень глупо получилось перед Норой, Джуном и даже мистером Стейхом. Все привыкли к тому, что он вечно исчезает, сплетает несовместимое в предложения и постоянно краснеет ушами.       С того момента, как его укусил паук в старшей школе, абсолютно все, кто не знает правды, считают его странным и чудаковатым. Он надеялся, что в университете начнёт с начала и наконец избавится от этого прилипшего к нему, точно паутина, дурацкого амплуа. Но все бесполезно — кажется невозможно спасать город и быть классным парнем в группе одновременно. Если ты постоянно врёшь и совмещаешь две жизни, очевидно, получается какая-то фигня. Было бы неплохо если бы Чон мог привнести в свою жизнь уверенность паука, но пока у него очень плохо получается.       Парень зарывается в волосы и оттягивает их до слабой боли. Он подумает об этом позже.

***

      Только Чон собирается войти в кабинет химии, чутье схватывает его за чёрный хлопок на спине и оттягивает от двери. Там кто-то есть. Слышны мужские голоса: преподавателя — мистера Уинстона и его одногруппника — Ким Тэхена. Чонгук прилипает к стене и делает дыхание тише. Еще не хватало объяснять какого черта он прячет тут свой вонючий рюкзак.       — Молодец, мой мальчик, я уже вижу, что это будет отличный проект.       — Отец разрешил провести диагностику в Оскорпе. Результаты будут в пятницу.       — Не смей никому говорить о том, что пишешь это исследование, Тэхен. Сверстники все равно не в силах понять темы твоих научных работ, так что ты вряд ли сможешь обсудить это с кем-то.       — Хорошо, мистер Уинстон. Я вас не подведу. Мои придурки одногруппники не поймут и слова из того, что я изучаю.       — На сегодня все. Иди еще раз подойди к мистеру Стейху. Он сильно зол, что ты пропустил квиз?       Чонгук все это время грызет свою нижнюю губу и усиленно слушает, Тэхен — это капитан команды.       — Все нормально. Поставили этого ботана Пак Чимина. Не знаю, я думал он не умеет разговаривать.       Чон хмурит брови и медленно закипает. Теперь еще хуже от того, что он бросил Нору там, даже не обменявшись с ней приветствием, ведь по сравнению с занозой-Тэхеном, она — сущий ангел.       — В общем до встречи. Мне нужно ехать в лабораторию.       — До свидания мистер Уинстон.       Это сигнал к действию. Других вариантов нет, ведь Гук очень долго подслушивал их разговор. Поэтому он суматошно отскакивает от серой стены и ловко оказывается на своих двух уже по направлению в кабинет. Все же придётся встретиться глазами с этим черноволосым индюком.       На лице Тэхена очень странная эмоция, Чонгук успевает это уловить, — что-то смешанное со смущением и уязвимостью, будто парень уносит с собой какую-то страшную тайну, хотя, как Чон понял, это просто университетский проект.       Они видят друг друга и Ким Тэхен мгновенно меняется, — презрение, безразличие и заносчивость снова с ним. Его чёрные прямые волосы, воротник белой рубашки и снова чёрный свитшот, все выглядит таким идеальным, что Чона воротит. Ким обводит его возмущенным взглядом и проходит мимо, привычно задевая плечом.       Чонгук слегка теряет равновесие, и, посчитав чужие шаги по удалению от себя, уже думает спокойно выдохнуть. Но кажется Тэхен еще не ушел.       — Что ты тут ошиваешься? Разве не должен фотографировать концерт? — прошипел он из-за плеча, а после окинул Чонгука змеиными глазами с ног до головы, — Несёт как от помойки.       Бросив это, Ким отворачивает голову и продолжает свою дорогу. Чонгук глядит ему в след, выдыхая раскалённый воздух через нос — придет время и этот придурок получит за свой острый язык. Тэхен на многих смотрит с высока, но именно Чона он почему-то ненавидит в особенной степени. То ли потому, что парень тоже кореец, то ли еще по какой-то не особой объективной причине.       На мгновение Чонгуку даже хочется прямо сейчас догнать черноволосого и запустить его к потолку, чтобы почеканить в воздухе несколько раз.       Но он, как обычно, удерживает свой порыв.

***

      На маленькой кухне тете приходится крутиться вокруг собственной оси, чтобы быстро перемещаться от холодильника к плите. Она что-то без устали рассказывает о центре, хотя полчаса назад хотела не разговаривать с Чонгуком, потому что тот снова забыл купить хлеб, молоко и терияки для курицы. Холодильник усыпан магнитиками и заметками, а на окне возле стола — гирлянда, которая горит тёплым жёлтым цветом круглый год. На комоде бормочет телевизор, а возле него бесчисленные кактусы и суккуленты. Тетя даже дала им имена.       И вообще Мэй — это что-то с чем-то. Взрывная, живая, красивая, просто удивительная женщина с бешеной харизмой и особенным отношением ко многим вещам. Чонгук так ее любит на самом деле. Она настолько понимающая, что Чон может доверить ей все. Ну почти все.       Когда они ходят в кафе или кино, все работники постоянно влюбляются в Мэй и просят номер телефона. Чон думал, что может когда-нибудь она кому-нибудь перезвонит, но… Она привыкла делать все сама. Чего стоит только то, что тетя в одиночку растила Чона, когда тот остался без родителей?       Это не самая простая задача, когда у тебя дюжина людей в центре, которым тоже нужны помощь и внимание.       Чон часто думает, что у них это семейное — желание помогать всем вокруг и совсем забывать о себе.       — Посыпать кунжутом? Чонг-у-у? — после молчания младшего, она продолжила более громко, — Чон Чонгук, если ты продолжишь вот так молчать, я всё-таки отправлю тебя за молоком. Что-то случилось в университете?       Перед парнем оказывается пышущая паром тарелка с японской лапшой. Кусочки курицы выглядят великолепно даже без пресловутого соуса, покупка которого просто выпала из чоновой головы. Но несмотря на всю аппетитность, парню казалось, что он сейчас утонет в этой лапше и в конец расплавится.       — Все нормально, просто… Знаешь такое бывает, когда сильно устал. Прости, что не купил соус, — он все же дарит извиняющуюся улыбку тёте. Мэй в любом случае не заслуживает его грустной мины.       Днем, после того как Чон все же спрятал рюкзак в кабинете химии, он поймал себя на мысли, что сегодня у него ничего не получится. Его, и так не совсем внушительная, уверенность исчезла. Казалось, что помойкой от него несёт за версту, и что упасть утром в мусоровоз — это действительно дурной знак.       Он бежал в актовый зал со всех ног, но, когда оказался там, увидел, что все уже разошлись. Какие-то студенты разбирали декорации, кто-то ждал своих друзей, но Чимина в зале, очевидно, не было. Даже Нора убежала.       — Надеюсь ужин тебя порадует, милый, — она трепит его за щеку, усаживаясь напротив, — ты сегодня фотографировал что-то? Видела, как ты зашёл с камерой.       Чонгук поджимает губы и громко вздыхает. А тетя смотрит на него с такой теплотой и дотошностью, что хочется расплакаться на ее плече.       — Ладно, я поняла, что у тебя был плохой день, — опережает все отмазки она, — давай тогда посмотрим что-то, — живо хватает пульт со стола и принимается переключать каналы.       Чонгук благодарно запихивает в рот лапшу. Сначала он совсем не слушает реплики персонажей фильмов или музыку из противной рекламы, но когда улавливает, что на экране новости, просит Мэй остановиться.       На экране его самое любимое шоу «The Daily Bugle», и конечно самый близкий сердцу Джей Джона Джеймсон, который частенько называет его липучей заразой, катастрофой, чумой, угрозой в красном трико, мерзким насекомым, диверсантом, предателем, мутантом-клоуном… Список можно продолжать бесконечно. Главный редактор просто сделал свою карьеру на ненависти к дружелюбному соседу. И Чонгук уже не ждет чего-то содержательного, но вдруг слышит, что речь идёт о тех самых ограблениях.       — Поступила шокирующая информация, что за всеми преступлениями стоит ваш любимый народный герой — Человек-паук. Сегодня утром он был замечен на месте преступления в «Метрополитен» музее. Я всегда говорил, что ему нельзя доверять! Похищение дорогостоящих артефактов и объектов национального наследия — дело паучьих рук, — рычащим и противным голосом, объявляет усатый журналист.       Чонгук роняет вилку и с каменным лицом проглатывает еду. На экране то самое фото рыжей репортерши — паук в полёте и с черным рюкзаком на спине. Парень моргает несколько раз, чтобы осознать ситуацию, пока его губы смешно блестят от жирной курицы.       — Какой ужас. Эти ограбления так надоели, а ведь у нас рядом тоже есть музей. Не суйся туда, мало ли что может произойти, — вздыхает Мэй и безразлично накладывает себе салат.       Радует, что она никогда не верит в сплетни про Человека-паука, иначе бы Чон не выдержал. Если бы тетя только знала, насколько Чонгук собирается туда сунуться.       — Ага, — может только промычать он, усиленно пережевывая.       Он должен поймать их. Или его. В общем должен наконец разобраться с хаосом, который кто-то устроил в городских музеях.