С первого взгляда - и в тихий омут

«Не хочешь погулять после пар?» Се Лянь отложил телефон и стал дожидаться ответа, краем уха слушая лекцию. Она была невероятно скучной — о принципах арт-терапии, которая совершенно его не интересовала. Он даже подумывал по-тихому ускользнуть, но мысль о том, что ему, как назло, попадётся на зачёте билет именно с той темой, которую он пропустил, не давала покоя, а потому он, как добропорядочный студент, остался. Только переписка с таким же скучающим Саньланом его и спасала. Экран загорелся, и Се Лянь прочитал сообщение: «Конечно, гэгэ, буду рад ;)» Парень заулыбался. Он никогда не мог сдержать улыбку, когда переписывался с Хуа Чэном. Или когда разговаривал с ним по телефону. Или когда гулял с ним. Или когда они сидели где-нибудь в укромном местечке, переговариваясь вполголоса и держась за руки. С ним становилось так спокойно, а на душе — легко, как будто и не было последних самых страшных трёх лет его жизни. Была ли это любовь? Се Лянь не знал. И он не был уверен, что хочет знать. Если это правда любовь, то что ему делать? Он прекрасно понимал, что Хуа Чэн — не Цзюнь У. И всё же каждый раз, когда он впервые что-то делал — будь то прикосновение, слово или предложение вместе дойти до дома, на него обрушивался страх, и не оставалось ничего кроме мысли «бей и беги». Ударить невинного человека Се Ляню не позволяла совесть и здравый смысл, а вот убежать было намного легче: отдёрнуть руку, прекратить разговор, зашедший не в ту стезю, найти повод уйти домой пораньше. Ему было стыдно за подобное поведение, но он ничего не мог с собой поделать. К тому же он довольно быстро привыкал к Саньлану. Он всегда был так осторожен, никогда не навязывался. С ним было безопасно, а потому Се Лянь был только рад объятиям, редкому невинному флирту или долгим держаниям за руки. Иначе говоря, его устраивала сложившаяся ситуация. И он не был уверен, что хочет что-то изменить. К тому же Саньлану уже кто-то нравится. Поэтому о чём-то большем даже думать не стоит. Новое уведомление вырвало его из размышлений. «Куда ты хочешь пойти?» «Есть одно местечко. — ответил Се Лянь. — Но я не уверен, что тебе понравится» «Мне нравится всё, что связано с гэгэ» Се Лянь не знал, что ответить на это, а потому оставил сообщение без внимания, хотя и возвращался к нему мысленно в течение всей оставшейся пары. Иногда он предполагал, что нравится Хуа Чэну, особенно после таких фразочек. Но мысль эта, какой бы привлекательной она ни была, каждый раз отбрасывалась в сторону. Что Хуа Чэн мог в нём полюбить? В нём же нет ничего особенного. Се Лянь с трудом досидел до конца пары и тут же выскочил из аудитории. Он забыл очки дома, но даже так мог сразу заметить красно-чёрную фигуру, которая возвышалась над остальными студентами. — Саньлан! — Гэгэ! Они крепко обнялись, словно не виделись не день, а несколько месяцев. В его объятиях тепло и безопасно, как будто Саньлан закрывает своим телом от всех проблем и тревог. Остаться в этих объятиях навсегда и забыться вечным сном было бы величайшим блаженством. Но каждый раз приходится отпускать. — Пойдём? — спросил Се Лянь. Хуа Чэн кивнул, и они вышли из тёплого здания в холодную позднюю осень. Несмотря на то, что светило солнце, воздух был холодный, и в нём уже веяло зимой. Се Лянь нехотя застегнул куртку, но и это мало спасало от ледяного ветра. — Тебе не холодно? — спросил он Саньлана, понимая, что в месте, куда они идут, будет ещё холоднее. — Нет. Спасибо за беспокойство, гэгэ. — он приобнял его за плечи, и сразу стало теплее. — Так куда мы идём? — Это место, которое для меня довольно важно. Я лет восемь там не был. Оно довольно… специфичное. — Даже представить не могу, что это. — Скажем так… ты когда-нибудь был на заброшке? — Мы идём на заброшку? А я и подумать не мог, что ты бунтарь. — Хуа Чэн добродушно усмехнулся. — Надо же было как-то себя развлекать в школьные годы. Но ты как, не против? — Я ведь уже сказал, как я могу быть против чего-то, что тебе нравится? Но ты уверен, что это безопасно? Не хочу, чтобы ты попал в неприятности. — Конечно, безопасно: мы с двоюродным братом и Фэн Синем всю среднюю школу провели на заброшках. Просто держись ближе ко мне, и я помогу, если что-то пойдёт не так. — Хорошо, гэгэ. Они долго шли вдоль проезжей части, пока не свернули в тихий переулок. Здесь ветер дул не так сильно — вокруг возвышались мрачные здания. Когда Хуа Чэн и Се Лянь прошли дальше, они упёрлись в ограждённый поросшим зеленью забором дом, где уже много лет никто не жил. Стены были грязные и обшарпанные, окна выбиты, и чёрные рамы недружелюбно глядели на двоих нарушителей покоя. Се Лянь решительно подошёл к забору, поставил ногу на перекладину, подтянулся и в одно мгновение перескочил на другую сторону, пряча под закатившимися рукавами покрытые бинтами запястья. Он выжидающе посмотрел на Саньлана, который долго присматривался к забору. Хуа Чэн снял пальто и просунул его через решётку. — Подержи, пожалуйста. Когда у Саньлана освободились руки, он довольно ловко, хотя и медленно, перебрался на другую сторону, тяжело приземляясь на ноги. — Спасибо. — произнёс он, снова накидывая пальто на плечи. — Надо было заранее тебя предупредить. — вздохнул Се Лянь. — Тебе же совсем неудобно будет. — Ничего страшного. — Ну ладно, дальше особо карабкаться не придётся. Пойдём. Главная дверь оказалась не закрыта, и они зашли в здание. В нём было темно и очень тихо, словно, войдя внутрь, парни оказались отрезаны от всего мира. А ещё там было очень грязно и пыльно. Повсюду валялись пустые бутылки, щебёнка, окурки, другой мелкий мусор, в углу можно было заметить использованный презерватив. Се Лянь поспешил вперёд. На следующих этажах должно быть получше. Они дошли до лестницы и начали подниматься. Чем дальше они шли, тем чище становилась лестница. Мало кого интересуют верхние этажи. Когда двое добрались до последнего этажа, их встретила ещё одна лестница, вертикальная. Раньше она вела на крышу, но сейчас её состояние было плачевным — первые несколько перекладин попросту отсутствовали. Но ничего. Заберутся и так. Не зря же они пешком поднимались на тринадцатый этаж! Се Лянь зацепился за лестницу, подтянулся и в мгновение ока оказался у двери на крышу. Он открыл её, вдыхая свежий воздух, а потом крикнул Хуа Чэну: — Забирайся! Саньлан повертел руками, разогреваясь, подошёл к лестнице, схватился за перекладину и, опираясь на стену ногами, залез наверх. — Да с такими прогулками никакие пары по физре не нужны. — усмехнулся он, отряхивая запылившиеся брюки. — Прости. — Всё в порядке, я не против, если это с тобой. — он опять флиртует? Или это просто дружелюбие? Се Лянь никак не мог понять. — В любом случае, мы пришли. — неловко заметил он и вышел на улицу. — Вот и то место, куда я хотел сходить с тобой. Се Лянь подошёл к краю крыши, глубоко вдыхая свежий воздух. После душного пыльного помещения холодный ветер казался не таким уж непереносимым препятствием, хотя здесь, наверху, он был особенно сильным и порывистым. Се Лянь сел и свесил ноги вниз. Хуа Чэн сел рядом. Вид отсюда открывался неплохой. С крыши было видно главную улицу, яркие вывески, куда-то спешащих прохожих, совсем крохотных и похожих на размытые пятна. Се Лянь пожалел о забытых дома очках. — Вечером тут ещё лучше. — произнёс он. — Ярко, красиво и тихо. Се Лянь и сам говорил негромко, словно боясь разрушить гармонию этого места. Когда он был маленький, всегда заставлял и брата с другом понижать голос. Было что-то особенное на этой крыше, что ни в коем случае не хотелось потревожить. — Как ты вообще нашёл это место? — Мы с Фэн Синем и Ци Жуном (это и есть мой брат) постоянно искали, чем себя занять, а обычные гуляния быстро надоели. Вот мы и пытались придумать что-то поинтереснее. Начали лазать по заброшкам. На эту мы случайно наткнулись, и она нам сразу понравилась, потому что тут не заперт выход на крышу. Но, надо признаться, мы через многое прошли, чтобы её найти. — Се Лянь улыбнулся воспоминаниям. — Однажды мы убегали от наркомана, которого случайно потревожили. А ещё раз Ци Жун ввязался в драку с какой-то шайкой старшеклассников. Сначала я пытался с ними договориться, чтобы мы мирно разошлись, но переговоры не помогли, и пришлось немного подраться. Папа тогда так рассердился из-за того, что мне нос разбили! Да и мама переживала. А ещё я помню, как мы долго не могли отвязаться от алкаша, который пытался «передать нам мудрость жизни» о том, как правильно знакомиться с девушками… Всё больше и больше воспоминаний всплывало в сознании, а Се Лянь дивился, сколько всего с ним, оказывается, произошло за подростковые годы. Что было ещё необычнее — то, с какой лёгкостью он об этом рассказывал. Он не любил говорить о себе, но сейчас слова так просто соскакивали с языка. — Я не слишком много о себе говорю? — спросил Се Лянь. Он осторожно взглянул на Хуа Чэна и тут же смутился тому, каким заинтересованным он выглядел. — Нет, что ты. — он мягко улыбнулся, и сердце приятно сжалось в груди. Знакомое чувство, которому Се Лянь боялся давать волю. — Я рад, что ты можешь поделиться со мной чем-то столь личным. Тем более, удивительно узнать тебя с другой стороны. Ты мне казался примерным и добропорядочным. — Нет, что ты, я никогда таким не был! Се Лянь замолк. Ему стало совсем неловко, и он решил отвлечься на что-нибудь ещё. Это оказалось крайне тяжёлой задачей, учитывая, что он вернулся в место, которое так много для него значило, но которое он оставил на такое долгое время. — Вообще, сначала мы ходили сюда втроём. — продолжил он, понимая, что хочет хоть с кем-то поделиться тем, что у него на душе. — Но потом мы с братом сильно поссорились. Мы в целом не всегда ладили, но в этот раз разошлись окончательно. Мы с Фэн Синем всё ещё много общались, но теперь такие «захватывающие» вылазки стали устраивать реже, пока совсем не прекратили. И вот я снова здесь, восемь лет спустя. Совсем другой человек. Не в хорошем смысле. Я как будто… что-то потерял за эти годы. Причём безвозвратно. — он грустно усмехнулся. — Ну как «что-то». Довольно многое. И мне хочется это вернуть, но не могу. Я просто хочу снова стать беззаботным ребёнком, чья главная проблема — как бы скрыть от мамы, что я опять гулял, где попало. Как только Се Лянь закончил говорить, он устыдился своих слов. Наверное, Саньлан теперь считает его нытиком и слабаком. Почему он вообще заговорил о себе? С чего он взял, что Хуа Чэн хочет слушать весь этот бред? — Прости, я не должен был всё это на тебя вываливать. — Ты не должен за это извиняться. — покачал головой Хуа Чэн. — Ты всегда можешь рассказать мне о том, что тебя тревожит. — Я понимаю, но мне всё равно не по себе. — он положил голову ему на плечо, и Хуа Чэн приобнял его. — Не хочу всё испортить. — Ты ничего не портишь. Мы же просто узнаём друг друга получше. Се Лянь промолчал. Он закрыл глаза, обняв Саньлана в ответ. Было тихо. Только ветер свистел, растрёпывая волосы сидящих на крыше. Се Лянь поднял голову и негромко усмехнулся. И без того небрежная причёска Хуа Чэна теперь превратилась в самое настоящее гнездо. — Что такое? — спросил Саньлан, посмотрев на гэгэ. — У тебя волосы забавно растрепались. Давай поправлю. — Буду премного благодарен. Се Лянь протянул руку и коснулся длинных чёрных волос. Он принялся осторожно распутывать пряди и заводить их за уши. Он так сосредоточился, что только через несколько минут заметил довольное выражение лица Хуа Чэна. Он тут же остановился, опустил руки и отвернулся. — Уже получше. — произнёс он. — С остальным не справлюсь. — Может, налысо постричься? — Нет, точно не надо! — запротестовал Се Лянь. — То есть… если тебе, конечно, хочется, то… — Да я же шучу. — Саньлан улыбнулся и склонился ниже к Се Ляню. — Гэгэ, почему ты всегда ведёшься? — Ты всегда звучишь так убедительно. — Правда? — улыбка Хуа Чэна стала шире. — Может, ты мне слишком доверяешь? Кажется, так оно и есть. Они знакомы всего пару месяцев, а Се Лянь сидит с ним в обнимку на крыше и рассказывает истории из прошлого и говорит о переживаниях. Конечно, он ему доверяет. Возможно, действительно «слишком». Что случилось в прошлый раз, когда он так легко рассказывал о себе всё? Се Лянь постоянно, общаясь с Хуа Чэном, спрашивал себя, а не повторяет ли он недавнюю ошибку? Может, Фэн Синь прав? Не так давно они говорили об этом. Друг почему-то уверен, что новый объект воздыхания может оказаться таким же, как Цзюнь У. Но ведь Саньлан другой. Саньлан всегда готов выслушать. От него ни разу не было слышно фразы «ты сам виноват». Он проявляет к нему искренний интерес. Он так заботлив и терпелив. Се Лянь заметил, как Саньлан избегал прикосновений после инцидента в кафе, пока он сам не стал проявлять инициативу, поняв, что бояться нечего, и был крайне ему за это признателен. Он никогда не принуждал, всегда был очень ласков и мил. Не может же и это быть притворством? Возможно, Се Лянь и правда слишком ему доверял. — Опять на комплименты напрашиваешься? — беззлобно вздохнул он. — Возможно. — Хуа Чэн положил голову ему на макушку. — Тогда… — Се Лянь улыбнулся, смотря на раскинувшийся под ними родной город. — Да. Я доверяю тебе. И снова тишина окутала крышу заброшенного здания. Се Лянь почувствовал, как тёплые руки крепче сжимают его в объятиях. Возможно, он совершает ещё одну страшнейшую ошибку в своей жизни. Но, находясь рядом с Саньланом, ему не страшно ошибиться. Если в конце-концов окажется, что их связь — одна большая и жестокая ложь, это будет самая сладкая ложь, в которой кто-либо и когда-либо жил. — Спасибо. — проговорил Хуа Чэн, и Се Лянь едва услышал его за новыми порывами ветра. Они ещё посидели, сжимая друг друга в объятиях. Из-за горизонта пробивались последние лучи холодного солнца, бросая на них двоих тёмно-красные лучи. С каждой минутой становилось темнее, зажглись первые вывески. Тихий сумрак окутывал мир, как одеялом, и даже казалось, что ветер уже не был таким холодным за пеленой спокойного вечера. — Пойдём домой? — спросил Се Лянь, вспоминая о времени. Хуа Чэн как-то упоминал, что ему надо возвращаться в общежитие к одиннадцати, так что задерживать его не хотелось. — Пойдём. Они нехотя встали и направились к выходу. Хуа Чэн спустился первым и стал ждать Се Ляня. Тот поставил ногу на перекладину и только собрался спрыгнуть, как что-то треснуло. Из-под ног пропала опора. Парень вскрикнул от неожиданности. Он уже приготовился ощутить разливающуюся по телу боль, но не тут-то было. — Гэгэ, ты в порядке? — он услышал встревоженный голос прямо над головой. Только теперь он понял, что Хуа Чэн держит его на руках. — Не покалечился? — Нет. — он покачал головой, во все глаза глядя на спасителя. Они и так постоянно обнимаются, но сейчас близость ощущалась несколько иначе. Хуа Чэн держал его так бережно и смотрел с таким беспокойством, а Се Лянь не мог унять стремительное биение сердца от того, в какой позе они находятся. — Я рад, что всё обошлось. — голос Хуа Чэна смягчился, когда он понял, что с Се Лянем действительно всё в порядке. — Я бы ни за что себя не простил, если бы гэгэ поранился. — Да ладно, в первый раз что ли? — отмахнулся он. — Тебе стоит больше о себе заботиться. — мягко ответил Саньлан. — Проще сказать, чем сделать. — Тогда я буду о тебе заботиться. — Не стоит! И кстати… — Се Лянь вспомнил, что он всё ещё на руках Хуа Чэна. — Может, опустишь меня? Тяжело же. — Ни капельки. — Саньлан подошёл к лестнице и начал спускаться, так и держа парня на руках. — Саньлан, ну правда не нужно. — Тебе неудобно? Если так, то могу отпустить. — Нет, мне очень удобно! — возразил Се Лянь и тут же смутился. Хуа Чэн довольно улыбнулся его словам. — В чём тогда дело? — Я и сам могу пойти. — Можешь. А можешь просто расслабиться. — Саньлан перехватил его поудобнее, и Се Лянь обнял его за шею, боясь, что упадёт. Но Хуа Чэн держал крепко. — Так и будешь меня нести до первого этажа? — Ну да. Какой же он бывает своенравный. Как придумает себе что-то — ни за что не отступится! Не то чтобы Се Ляню не нравилось, как его несут на руках. Напротив, Саньлан вёл себя как истинный джентльмен, но именно это заставляло Се Ляня отчаянно краснеть. А Саньлану всё-таки было тяжело. Когда они прошли две трети пути, его плечи начали мелко трястись, но он не подавал виду, что устал. — Тебе точно не тяжело? — спросил Се Лянь, на что Хуа Чэн всё так же стойко улыбнулся. — Нет, гэгэ, не переживай. Когда они спустились на первый этаж и вышли на улицу, Хуа Чэн наконец опустил его на землю, довольный собой, но Се Лянь всё же заметил, как он, отвернувшись, тяжело вздохнул. Неудивительно, Саньлан казался не таким спортивным, как Се Лянь. И всё же подобное поведение несколько умилило. Он как ребёнок, пытающийся впечатлить понравившуюся ему девочку. Се Лянь тут же отбросил эту мысль, испугавшись её. Ну не может быть такого, чтобы Саньлан в него-то влюбился! Когда они перелезли через забор и вышли на главную улицу, Хуа Чэн спросил: — Не хочешь, чтобы я проводил тебя до дома? Се Лянь задумался на мгновение, но решив, что ему бояться нечего, согласился: — Буду рад. Только если ты не опоздаешь в общагу. — Даже если опоздаю — ничего страшного. Если я смогу дольше побыть с гэгэ, оно того стоит. — Опять ты меня смущаешь. — Я не специально, гэгэ, честное слово. Они сели в полупустой вагон метро. Се Лянь утомился: сначала сидеть на пяти парах, а потом лазать по заброшкам, попутно изводя себе все нервы мыслями о том, какой Хуа Чэн прекрасный, довольно тяжело для и без того уставшего студента. Хорошо, что у него подработка не каждый день. Сегодня на это совсем не было сил. Се Лянь снова положил голову Саньлану на плечо и закрыл глаза. Главное — не уснуть. — На какой станции тебя разбудить? — прошептал Хуа Чэн. — Я не сплю. — И всё же? Се Лянь назвал остановку и со спокойной совестью задремал. Сквозь сон он чувствовал невесомые прикосновения к волосам. Кажется, его гладили по голове. Плавные размеренные движения ещё больше расслабляли и усыпляли. Ему казалось, что он уже начал видеть сны, как чья-то рука осторожно сжала его плечо, а над ухом послышался тихий приятный голос: — Гэгэ? — ласковое прозвище так нежно ласкало слух. Хотелось провалиться обратно в мир грёз. — Просыпайся, гэгэ. Нам на следующей выходить. Се Лянь разлепил веки и сонно посмотрел на Саньлана. Тот улыбался так спокойно и ласково, а в его взгляде читалось безграничное тепло. Се Лянь слабо улыбнулся в ответ. — Я не сплю. — произнёс он хрипловато. — Я знаю, гэгэ. Они встали и, когда двери открылись, вышли, держась за руки. Се Лянь зевал всю дорогу до автобуса, зевал, снова лёжа у Саньлана на плече, и зевал, пока они не дошли до подъезда. Вот бы оказаться в кровати и тут же уснуть. — Спасибо, что проводил. — улыбнулся Се Лянь, обнимая Хуа Чэна. — Я без тебя бы до конечной уехал. — Мне только в радость провести с тобой больше времени. В этот раз они обнимались не так долго, как привыкли. Се Лянь отстранился и долго смотрел на Хуа Чэна. В голову пришла навязчивая мысль. Очень соблазнительная, но такая страшная, как ни посмотри. Стоит ли делать следующий шаг? Взаимны ли его чувства? Не пожалеет ли он о своих действиях, как в прошлый раз? Он ещё так мало знает о Саньлане. Но такое ощущение, что ему всё-таки можно довериться. С Цзюнь У он никогда не чувствовал себя так хорошо, как с Хуа Чэном. Парень сделал глубокий вдох, привстал на цыпочки и поцеловал Саньлана в щёку. Секунда, в течение которой он касался губами Хуа Чэна, казалась долгой, и Се Лянь бы не хотел, чтобы она когда-либо заканчивалась. В груди трепетали бабочки, как во время самого первого в жизни поцелуя. Тепло разливалось сладким мёдом по телу, и даже в такую холодную погоду вдруг стало жарко. В следующее мгновение он отскочил и посмотрел на реакцию Саньлана. Тот смотрел удивлённо, даже шокировано, медленно заливаясь красной краской. Се Лянь неловко рассмеялся и произнёс: — Ну… я пойду тогда… Спокойной ночи! После чего сорвался с места и забежал в подъезд. Как только за ним закрылась дверь, он опустился на пол и закрыл голову руками. Что это было? Он что — девочка-подросток, чтобы так от поцелуя в щёку смущаться? Но есть вопрос получше: зачем он это сделал? Что теперь Саньлан подумает? Перестанет с ним общаться? Сочтёт странным? А может… ответит взаимностью? Есть же малейший шанс, что он нравится Хуа Чэну. Мысли путались, лицо горело, а сердце колотилось так, словно парень пробежал марафон. И всё же, несмотря на все опасения, Се Ляню, взволнованному, но счастливому, хотелось на весь дом прокричать: «Я смог! Я поцеловал Саньлана!»