С первого взгляда - и в тихий омут

Гетерохромия

— Привет. Что делаешь? — в наушниках звучал скучающий голос Се Ляня. — Домашку по истории. Я несколько недель откладывал эссе о династии Ся, теперь наверстать пытаюсь. — Прости, я тебя отвлёк? — Я всё равно хотел сделать небольшой перерыв. А то глаза уже болят. — он облокотился на спинку и начал раскачиваться на стуле. — «Глаза»… Можно спросить тебя кое-о-чём? — Конечно. — Почему ты носишь повязку? — У меня гетерохромия. — Правда? — восхищённо переспросил Се Лянь. — Это же круто! Почему ты это прячешь? — Некоторые люди странно реагируют. Да и как-то привычно уже ходить с повязкой. — Я, если честно, думал, что у тебя какие-то проблемы со вторым глазом. — Нет, я цел и здоров. — А можно посмотреть? — Могу фотку скинуть. — Давай. Хуа Чэн включил камеру, немного растрепал волосы, завёл одну прядь за ухо, посмотрел на себя, вернул всё, как было, накинул рубашку поверх домашней футболки, застелил постель, чтобы комната выглядела поопрятнее, и только потом сделал фото и отправил его, стараясь не обращать внимание, как инородно выглядит кроваво-красная радужка, не скрытая повязкой. Се Лянь какое-то время молчал, а после восторженно произнёс: — Ого! Так классно выглядит! — Тебе нравится? - неуверенно, почти нервно спросил Хуа Чэн. — Конечно! Я уж думал, что ты не можешь выглядеть ещё красивее. — Ну что ты, совсем меня засмущал. — фыркнул Саньлан, считая, что Се Лянь говорит так лишь из вежливости. — Ой, а ты не один живёшь? В комнате две кровати. — Не, не один. Со мной ещё один студент. — А при нём ты снимаешь повязку? — Ага. Не могу же я постоянно с ней ходить. Но при нём как-то не страшно её снимать. Он в целом чувак неплохой, если не заговаривать с ним о женщинах. А ещё он в общагу возвращается поздно, так что по большей части вся комната в моём распоряжении. — Повезло! — Да, только он на последнем курсе, так что в следующем году может так не повезти. — Знаешь, я даже немного завидую твоему соседу. — Почему же? — Хотелось бы увидеть тебя без повязки в живую. — Увидишь, обещаю. — Ловлю тебя на слове.

Картина

— Гэгэ, не мешаю? — Нет. Я как раз домой после работы иду. — Кстати, я так и не спросил, где ты подрабатываешь. — Да так, в одном небольшом магазинчике помогаю. Ничего особенного. Меня больше интересует, чем ты таким занимаешься, что тебе и на жизнь хватает, и на прогулки со мной. — Я пишу картины на заказ. Да и на квартиру тратиться не надо, пока я в общаге. — Вот оно что! — Я и сейчас кое-что пишу. — Можно глянуть? — Это сюрприз. Потом покажу. — Что же там такое? Мона Лиза? — Нет. Мона Лиза и в сравнении не стоит с тем, кого я пишу. — Это тот самый загадочный человек, который тебе нравится? Хуа Чэн помолчал. Так значит, Се Лянь так и не понял, что именно он — его объект воздыхания. Значит, и все их прогулки, объятия, держания за руки — всё было по-дружески? — Всё может быть. — ответил он, пытаясь скрыть разочарование в голосе, что у него отлично получилось. — Ну покажи, интересно ведь! — Дай-ка подумать. — Хуа Чэн прищурился. — Не, не покажу. — Интриган. — фыркнул Се Лянь в ответ. — А твой сосед не против, что ты из вашей комнаты устраиваешь студию? — Не, я же только свою половину занимаю. А запах краски к его приходу выветривается. Есть только одна проблема. — Какая же? — Он постоянно просит его нарисовать. Почему все считают своим долгом попросить свой портрет? Тем более бесплатно! — Саньлан… — Да, гэгэ? С той стороны трубки послышался едва заметный смешок. — Нарисуешь меня? Саньлан вздохнул. Может, всё-таки стоит сказать, что он пишет его портрет прямо сейчас? Нет, это должен быть сюрприз. — Для тебя — что угодно. — произнёс он наконец. — Да я же пошутил! — Се Лянь тут же пошёл на попятную. — Мне не нужен портрет! — Но мне будет в радость что-то для тебя сделать. — Не стоит, правда! Ты же и так, наверное, очень занят. — На тебя всегда найдётся время. — Ты опять пытаешься меня смутить? Хуа Чэн усмехнулся. Если бы. Он всего лишь искренне говорит то, что думает. — Всё возможно, гэгэ.

О чём говорят ночью

— Саньлан? — голос Се Ляня был тихим и слабым. Хуа Чэн тут же вскочил с кровати и кинул взгляд на другой конец комнаты. Сосед уже вернулся и мирно спал. Неудивительно. Половина четвёртого. — Гэгэ? Что-то случилось? — спросил он негромко, накидывая поверх домашней одежды кофту и выходя в коридор. — Прости, я тебя разбудил? — Нет. — Хуа Чэн потёр глаза. Не будет же он говорить гэгэ о том, как сладко спал до его звонка. — Я ещё не ложился. Так что случилось? Ты опять не мог всю ночь уснуть? — Да. В последнее время много всего навалилось. И мне просто… — его голос дрогнул. — хотелось услышать твой голос. Мы можем поговорить? — Конечно. О чём ты хочешь поговорить? — О чём угодно. — Се Лянь тяжело вздохнул. — Расскажи что-нибудь. — Если тебе станет после этого легче. — Станет. Мне всегда становится лучше после разговора с тобой. — Ты мне льстишь гэгэ. — Хуа Чэн сел под дверью, опираясь на неё спиной и закрывая глаза. — Хорошо. Что бы тебе рассказать… — он ненадолго задумался. Нужно что-то лёгкое и весёлое, чтобы подбодрить гэгэ. — Ты знал, что в восемнадцатом веке француженки носили шляпы с громоотводами? — Что? — на том конце трубки послышался тихий смешок. — Зачем это? — Тогда активно изучали электричество, так что на него была «мода». Люди подумали, что, раз можно защитить дома, то можно также защитить и людей. Поэтому на зонтики и шляпы стали крепить громоотводы. — Какая чушь. — в голосе Се Ляня звучала улыбка. Хуа Чэн тоже улыбнулся и немного расслабился. — Расскажи ещё что-то подобное. — Хм… В то же время, только в Англии, в игорных домах были специальные работники, которые должны были проглотить кости, если нагрянет полиция. — Да уж, беспалевность на высоте. — Я, когда был мелкий, мечтал работать в игорном доме. — А тут поподробнее. — кажется, Се Лянь совсем развеселился. — Мне просто очень нравился стиль казино. И я думал, если буду там работать, тоже разбогатею. Но, как видишь, не фортануло. — Маленький разбойник рос, получается? — Только не говори мне, что не мечтал в детстве стать пиратом или типо того. — Не, я был из тех, кто хотел стать рыцарем или космонавтом. — Гэгэ такой благородный. Мне до тебя так далеко. — Неправда. Не такой уж я и благородный. Кажется, у него снова испортилось настроение. Это из-за того, что они заговорили о прошлом? Или из-за того, что Саньлан так назвал его? — Ты… — он был не уверен, стоит ли о таком спрашивать, но всё-таки решился. — не хочешь поговорить о том, что случилось? Насколько я понял, это не просто усталость. — Нет, прости. Не могу. — Как скажешь. Но, если тебе понадобится помощь, ты всегда можешь ко мне обратиться. Может, я смогу помочь. Или просто выслушаю, если тебе захочется высказаться. В общем… ты можешь мне довериться. — Спасибо, Саньлан. Ты очень хороший друг. — Ну что ты. — сердце болезненно ёкнуло, но Хуа Чэн постарался не обращать внимания на плохие мысли. Сейчас намного важнее, что чувствует гэгэ. — Это прозвучит странно, но я всё-таки хочу это сказать. — тихо произнёс Се Лянь. — Что же? — Я тебя люблю. Как друга люблю. И очень ценю тебя и твою заботу. Саньлан убрал телефон от уха и судорожно выдохнул, проводя рукой по лицу. Ну что он такое делает! У него же сейчас сердце остановится от волнения и горечи. — Я тоже люблю тебя, гэгэ. — ответил Хуа Чэн, собравшись духом. И эта ужасная фраза «Как друга» не давала заснуть и задолго после того, как их разговор с Се Лянем закончился.