DEPESHA

__________ ГЛАВА 16 __________

ДЕВЯТЫЙ ВАЛ

Девятый вал — распространённый в искусстве,

публицистике и разговорной речи

художественный образ, символ роковой

опасности, наивысшего подъема грозной,

непреодолимой силы.

Символ девятого вала исходит

из старинного народного поверья,

что во время морской бури девятая волна

является самой сильной и опасной, зачастую роковой.

_________ ИЗДАТЕЛЬСТВО _________

«D-DAY JOURNAL»

      Ответ секретаря спустил Чимина с третьего этажа на первый…       Здесь всё было иначе: вместо вдумчивой тишины и аромата дорогой кожаной мебели воздух был наполнен запахом тонера, повсюду слышался гул печатных машин. Шелест множества страниц смешивался с отголосками шагов и оживленных разговоров сотрудников, обсуждающих последние новости, о которых они же и писали. Открытая планировка помещения напоминала муравейник, где каждый был поглощен своим делом для достижения общей цели. Ни один из сотрудников не обращал внимания на Чимина — все были заняты работой. Проходя вдоль столов, Чимин украдкой всматривался в суету рабочего процесса, стараясь подглядеть заголовки статей в новом выпуске. Любопытство не позволило пройти мимо, и он зачитал один из них:       — «Дается ли третий шанс?» Майкл, это о ком?       — Об одном мерзавце, которому хватило наглости объявить, что он метит в Конгресс даже после того, как наш босс предал огласке его махинации, — пояснил тот. — Этот альфа на всю страну раскаялся в своих грехах, и наивные избиратели, глупцы, готовы дать ему второй шанс.       — Поэтому в офисе такая суматоха?       — Да, нужно успеть до завтра! Утром мы откроем миру глаза на ещё один его проступок, — с апломбом заявил Майкл.       — Выскочка признался, но не во всём, — вставил ремарку подошедший коллега. — Интересно, и даже после этого ему дадут теперь уже третий шанс?! — усмехнулся он, процитировав название статьи. — Чем я люблю работу здесь, тем, что наш главред — профессионал своего дела! У Мин Юнги всегда есть козырь в рукаве!       — И не говори! Завтра будет весело! — высказал согласие Майкл, заранее предвкушая триумф.       — Тогда не буду вас отвлекать от работы. Подскажите, где сам главный редактор?       — У печатников. В следующем зале.       После разговора стало не по себе. Тревога начинала овладевать омегой, ведь именно он предложил Чонгуку выстроить интервью таким образом. Омега лишь надеялся, что не устроил конфликт между теми, кто априори не должен был пересекаться. Он не желал, чтобы два важных для него альфы противостояли друг другу.       Омега всегда с восхищением и трепетом смотрел на своего кумира. Его наставник — не просто профессионал своего дела, а истинный стратег, который играет по своим правилам, неуклонно следуя поставленной цели. Известный журналист достиг того уровня мастерства, который позволял ему свободно, сохраняя при этом холодный расчет, лавировать в таких тонких материях, как судьбы людей. Стратегия Мин Юнги напомнила Чимину шахматную партию, где каждый ход тщательно продуман и любая жертва легко оправдана ради конечного выигрыша. Получается, Мин Юнги не лгал Чимину, когда говорил, что у него заготовлены сценарии. Его уверенность в своих действиях заставляла думать: он действительно знает, что делает.       Обойдя очередное препятствие в виде скопившихся коллег, обсуждающих детали верстки, Чимин заметил вдалеке неспешно прогуливающегося в одиночестве вдоль печатных станков известного журналиста, погруженного в свои мысли. Подходить к наставнику со спины не хотелось. Мин Юнги был на шаг впереди него. Чимин замедлился, подумывая: окликнуть или коснуться. Подбирая слова, он уже начал протягивать руку…       — Ты рано, — замечание Юнги заставило резко одернуть её обратно.       — Прогуливаетесь в первобытных условиях, наставник? — неловкость ситуации заставила сыронизировать, задать первый пришедший на ум вопрос.       — Издевайся… издевайся! — отвечал журналист, не оборачиваясь. — Еще каких-то семь лет — и печатные издания полностью исчезнут. Так что пользуйся моментом! Наслаждайся запахом свежей прессы, вышедшей из-под печатных станков — стражей свободы слова и норм демократии, — Юнги, продолжая неспешно идти, наставлял своего стажера. — Мир так быстро меняется, искажая эти понятия. Что сейчас есть цензура? Что может нам дать демократия, управляемая тиранами?.. В этом мире неизменно лишь одно: желание истинного журналиста донести правду до людей… тогда получается, не так уж и важно, как новость напечатана… главное, сделать это первым… и вот я задаюсь вопросом, какой сегодня день?       — Вторник, — произнес омега, запнувшись на мгновенье, пытаясь уловить направление разговора.       — Напомни, когда я тебе дал задание?       — В четверг, — с осторожностью ответил Чимин, вновь нагоняя наставника. — Но к чему вы…       — Это сколько получается дней прошло? Пять… Это плохой результат, Чимин. Я разочарован. Это задание было для тебя проверкой, и ты её не прошёл.       — Проверкой?! — ошарашенно переспросил омега. — То есть информация о поводе мероприятия вам уже не нужна?       — Мы еще вчерашним утром обсудили с сотрудниками новости жёлтой прессы. Ювелирные салоны за эти выходные сделали квартальную выручку! Помолвка Томаса Митчелла и Ким Тэхена не могла пройти незамеченной. Кто пропустит объединение двух влиятельных семей?! Чимин, ты должен знать, что в нашей работе важна оперативность. Кто первый выпустил новость, тот собирает лавры. Странно, если ты как студент третьего курса журфака этого до сих пор не усвоил.       — Это значит, моя стажировка закончена?       — Это значит: хочешь добиться чего-то стоящего — нужно затратить на это усилия. Если непонятно, могу на твоем же примере объяснить, — строгость в голосе и резкость в выражениях наставника пугали. Альфа остановился и развернулся к Чимину. — Чем ты был занят в эти выходные?       Омега растерянно стоял, хлопая глазами в недоумении. Вопрос известного журналиста заставил Чимина осознать, насколько легкомысленно он подошел к просьбе Мин Юнги, озвученной несколько дней назад. Даже признаться себе было неловко, а уж произнести вслух и вовсе стыдно: с вечера пятницы омега не расставался с темным альфой. Он забыл не только о стажировке, но и о работе, и друзьях, полностью утонув в объятиях Чон Чонгука. Смущение и неловкость лишь усиливались под пристальным, пронизывающим взглядом напротив. Собравшись, Чимин признал свое поражение:       — Вы правы, наставник, я поступил непрофессионально. Действительно, я имел возможность в тот же день раздобыть нужную вам информацию, но не сделал этого. Мои мысли были заняты другим…       — Насколько у вас всё серьёзно с Чон Чонгуком?       — Почему вы о нём заговорили?       — Чем может быть забита голова студента, кроме учебы, стажировки и мечты о великой карьере? Влюбленностью, естественно… Нетрудно догадаться. Чимин, чувства и профессионализм несовместимы.       — К чему эти слова? Вы просите меня сейчас сделать выбор?       — Я задал вопрос первым. Так что у вас с Чон Чонгуком? — продолжал напирать журналист.       — Наставник, вы меня сейчас пытаетесь чему-то научить или разузнать о моей личной жизни?!       — Я должен быть осведомлен… Ты вообще-то спишь с моим врагом.       — Врагом? Но вы же говорили, что Чон Чонгук вам неинтересен?       — Сейчас — да, но завтра все может поменяться.       Известный журналист вновь продолжил путь, но уже в сторону общего зала с рабочими местами сотрудников. Наблюдая за его удаляющейся фигурой, Чимин запрокинул голову и выдохнул с тяжестью, догадавшись, к чему клонит Мин Юнги. Догнав его спешным шагом, омега четко озвучил свою позицию:       — Только не просите шпионить за Чон Чонгуком. Я не буду этого делать. Не рассчитывайте на меня. Просите что угодно, но не это.       — Тогда иди за кофе. Ты знаешь, какой я предпочитаю, — холодно произнес журналист.       Приподняв брови в возмущении, Чимин направился к выходу, чувствуя, как внутри бурлит негодование. Слова, которые он услышал из уст Мин Юнги, прозвучали для него крайне оскорбительно, так как указывали на понижение в статусе. Произошедшее не укладывалось в голове, порождая внутренний протест и бунт. Однако осознав, что тоже имеет козырь в рукаве, Чимин развернулся к наставнику и, медленно отступая к выходу, с игривой усмешкой произнес:       — То есть вам неинтересно, кто будет присутствовать на помолвке. Мне сказали, там соберутся все семьи. Только представьте: все потенциальные альфы вашего разоблачения будут в одном месте, и я их увижу.       — Ты сейчас о чем?       — Я один из приглашенных.       — Кто осмелился пустить туда человека? Как такое возможно?       — Вижу вашу заинтересованность, наставник! — улыбка победителя не сходила с лица Чимина.       — Что ты там будешь делать, в одиночку, в логове волков?       — Раздражать их своим присутствием. Могу заодно проверить, все ли альфы-волки есть в ваших досье.       — Засранец, думаешь, справишься? Ты мало о них осведомлен. Нельзя давать Лугару ни малейшей возможности показывать своё превосходство над тобой, иначе безжалостно разорвут и даже костью не подавятся. Ты действительно так в себе уверен? Ты ведь понимаешь, что нужно выглядеть и вести себя, как равный. Ты хотя бы знаешь, в какой одежде туда стоит идти?       — Это так важно? А вы даже в моде Лугару разбираетесь? — сыронизировал омега.       — Я разбираюсь во власти, Чимин! И у меня, как у них, есть деньги.       — С чего нам стоит начать?       — Начнем с того, что ты принесешь кофе в мой кабинет.

__________ КВАРТИРА 810 __________

      Дни сменялись днями, а касания — другими касаниями. Каждое совместное утро теперь начиналось с них: вместо властных, наполненных нестерпимой страстью, простые, искренние, полные любви прикосновения, возбуждающие своей нежностью. Альфа ласкал тело омеги, затрагивая в нем каждую клеточку, наполняя сердце теплом, заменяя собой пробуждающее утреннее солнце. Стоило Чимину лишь приоткрыть глаза, как его взгляд встречался с глубоким взором Чонгука, полным всё той же неприкрытой искренности, пронизывающим до глубины души. Следом были объятья, сильные и заботливые, которые, казалось, могли защитить от всего мира, заставляли Чимина ощущать себя хрупким сокровищем Чонгука.       Физическая близость — как диалог двух влюбленных, где прикосновения заменяли признания, а чувственные жесты говорили больше, чем могли бы сказать слова.       Это утро было каким-то особенным, пропитанным чем-то запредельно значимым для них двоих.       Рука альфы нежно коснулась щеки омеги, пальцы задержались на нижней губе, пробуя её бархатную мягкость. От нахлынувшего блаженства Чимин невольно закрыл глаза.       — Я могу бесконечно любоваться тобой, — томный голос альфы разрушил тишину комнаты.       Его пальцы плавно скользили по шее омеги ниже, словно кисти художника по холсту, вызывая внутри легкий трепет. Чимин целиком погружался в свои ощущения: даже от невесомых прикосновений кожа словно плавилась, а тело бесконтрольно тянулось навстречу ласковым рукам. Внутренняя сущность безоговорочно хотела подчиняться Чонгуку. Едва касаясь, альфа провел по косым мышцам — живот омеги втянулся от короткого вздоха. Видя отклик на свои действия, Чонгук позволил себе больше: альфа поглаживал впадину между пахом и бедром, останавливаясь на грани дозволенного, вел по его внутренней части, вызывая новый всплеск трепета в теле, трогал в интимных местах, устраивая Чимину сладкую пытку. Омега тихо мурчал, прикусив губу, пытаясь унять в себе бурю нарастающего удовольствия, пока ладонь альфы не легла на его член. Жар прикосновения провоцировал плоть отзываться — Чимин ощутил, как его член твердеет под натиском горячей ладони. Он непроизвольно толкнулся в руку, скрывая стон за прикушенной губой.       Чонгук нагнулся ближе:       — Мне нравится, как ты реагируешь на мои прикосновения, — сладко рычал он, обжигая дыханием чувствительное ухо омеги. — Позволь мне смотреть, как ты кончаешь…       Вызывающе-откровенные слова альфы мгновенно окатили новой волной возбуждения. Открыв глаза, Чимин встретил завороженный взгляд Чонгука — в темных, почти черных глазах отражалось всё желание мира. Легким, невыносимо нежным движением пальцы альфы очертили кольцо сфинктера, распределяя природную смазку. Чимин не отпускал взгляд Чонгука и выдохнул с содроганием, когда тот, надавив, проник глубже. Реагируя на вторжение, мышцы невольно сжимались вокруг фаланг. Двигаясь внутри, Чонгук точно знал, где задержаться, где усилить нажим, а где только вскользь коснуться. Каждый вздох альфы становился тяжелее — он, не отрываясь от лица своего возлюбленного, ловил каждую деталь, каждую малейшую перемену в выражении лица омеги. Чимину сносило голову от осознания, что он столь желанен.       Поймав точку возбуждения, Чонгук двигался медленно и уверенно, всё более целенаправленно. Тело омеги откликалось в ответ — изгибалось, извивалось под натиском пальцев. Казалось, сердце билось так сильно, как никогда. Глубокие ласки наполняли Чимина изнутри теплом, заставляя дрожать от напряжения. Омега полностью подчинился контролю фаланг пальцев альфы. Натянутая ткань простыней, сжатых в трепещущих руках, безмолвно свидетельствовала о моменте, исполненном наслаждения:       — Чонгук, я на грани, — сорвалось с губ.       Тело омеги дрожало в крепких руках альфы, который не сводил с Чимина взгляд. Такой неистовый взгляд. Страстный, властный, предвкушающий сладостную кульминацию. Чонгук усиливал давление. Волны экстаза накатывали одна за другой, разбивая все мысли и оставляя лишь чувства — горячие, обжигающие. Мир вокруг сужался до размеров комнаты, до влажных звуков, до ритма тяжёлых выдохов и вдохов. Спазм удовольствия охватил всё тело, скручивая его в крепкие оковы оргазма — Чимин излился теплом и блаженством. Получивший разрядку, он обмяк на постели. Горячие выдохи с пересохших губ резали воздух. Он почувствовал, как тело альфы, пылающее жаром, прижалось к нему. Он слышал сбитое дыхание Чонгука и затем ощутил капли спермы у себя на бедре.       — Ты прекрасен, — прошептал альфа, приводя дыхание в норму. Чонгук смочил высохшие губы омеги влажным языком, затем коснулся носом шеи. Вдыхая запах разгоряченного тела Чимина, с сожалением добавил:       — Мне уже нужно собираться. Жаль, что мы сегодня не сможем больше увидеться.       — Наша встреча произойдет раньше, чем ты думаешь, — набравшись смелости, Чимин решил озвучить сейчас, чтобы потом это не вылилось в неприятную неожиданность.       Отпрянув, альфа хмуро посмотрел в глаза — Чимин ощутил, как его сердце забилось быстрее, едва выдерживая мрачный взгляд Чонгука. Секунды молчания тянулись мучительно долго, как если бы весь мир замер в ожидании реакции.       — Зачем тебе туда идти?       — Хочу помочь…       — Ты ему уже ничем не поможешь, — раздраженно перебил Чонгук.       Явно начиная злиться, он встал с постели и зашел в ванную комнату, строго продолжая:       — Судьба Тэхена решена. Не лезь в это!       — Может, альф не пугает брак по договоренности, а для омег это психологическое убийство, — громко озвучил Чимин, словно пытался докричаться до Чонгука. — Я должен поддержать своего друга.       — Я не одобряю, — сухо озвучил свою позицию вернувшийся в комнату альфа и стал одеваться.       — Чонгук, но для него это важно!       — Я не хочу, чтобы ты туда шел. Мир Лугару не для тебя.       — Я обещал другу. Я должен.       — Как знаешь.       Забрав с тумбы телефон и наручные часы, темный альфа поспешно вышел, оставив Чимина без прощального поцелуя.       Замок входной двери защелкнулся. В сердце оживало множество противоречивых чувств.

_________ LOTTE NY PALACE _________

      «… упущенный случай всегда может представиться, меж тем как опрометчивый шаг не всегда удается исправить».       Пытаясь идти как можно медленнее, Чимин бессознательно откладывал выбранное им «неизбежное». Каждый шаг становился всё тяжелее. Внутри нарастала тревога, но она была далека от мыслей о Лугару. Его мучила одна темная личная слабость — альфа, который будет среди гостей. Как он посмотрит ему в глаза после утреннего разговора, похожего на их первую ссору? Чимин искал Чонгука взглядом сквозь изящную ажурную решетку, обрамляющую дворик, в котором собирались гости. Кованые ворота придавали особый шарм входу в исторический особняк на Мэдисон-авеню. При дневном свете здание выглядело великолепно и роскошно, но Чимин знал, какие тайны оживали за его стенами ночью. Особняк и башня гостиничного комплекса Lotte New York Palace казались двумя сторонами одной монеты, ведь вход с параллельной Парк-авеню когда-то впустил Чимина в мир истинных мерзких нравов Лугару.       Улицу заполнил одинокий звон колокола, привлекая внимание. Омега взглянул направо — звук доносился от старинной церкви. Расположившись лицом к лицу с пороком, она оставалась ироничным, но бездействующим наблюдателем.       — У нас незваный гость, — произнес красивый мелодичный голос.       — Это друг моего брата, — с ощутимой добротой прозвучало в ответ.       Этот голос был знаком Чимину. Непроизвольно прислушиваясь к разговору, он выкарабкивался из плена своих мыслей. Едва удержавшись, чтобы не посмотреть сразу в глаза, напомнил себе правила: не терять самообладание перед Лугару, не думать о том, чего им знать нельзя, держать эмоции под контролем. Подавляя внутреннее беспокойство, омега глубоко вздохнул и только затем обратил свой взор к стоящим у ворот двум фигурам. Внутри всё встрепенулось от восхищения: в облике этих двоих было нечто поразительно эстетическое — оба в черных элегантных костюмах, словно намекавших на их принадлежность к стае черных волков. Одним из них был Ким Сокджин — воплощение спокойствия и уверенности. Даже в условиях волнительного события он выглядел так, будто ничто не могло нарушить его внутреннюю гармонию. Рядом с ним омега — олицетворение красоты, чьи движения излучали грацию и безупречность. Их внешний вид создавал впечатление могущества и некой недосягаемости.       — Чимин, добро пожаловать! — поприветствовал Джин, затем пояснил стоящему рядом с ним омеге. — Тэхён просил его поддержать в такой важный день.       — Как это мило и по-детски трогательно, — теплая улыбка осветила лицо омеги, делая его еще более привлекательным. — Я вас оставлю пока. Поищу отца.       Поймав на себе взгляд Чимина, элегантный омега подмигнул ему, одарив гостеприимной улыбкой, затем направился к стеклянным дверям входа в отель. От смущения его щеки залились краской. Чимин проводил омегу долгим задумчивым взглядом. Ким Сокджин в этот же момент пристально смотрел на Чимина. Дождавшись момента, когда никто не сможет их услышать, стал мягко его отчитывать:       — Мне, конечно, приятно, что ты думаешь о Лугару с таким восхищением, но, Чимин, тебе не стоит так явно выставлять напоказ свои мысли. Не всем из нас может понравиться то, что ты знаешь наш секрет.       — Постараюсь не привлекать внимания, — с шутливой искоркой в глазах произнес Чимин.       — Думаю, тебе будет сложно это сделать. Не могу не заметить, что ты эффектно выглядишь!       — Благодарю, — ответил омега, вновь застенчиво улыбаясь. Кроткая обворожительная улыбка осветила его лицо.       — Признаться, я скучал по твоей улыбке. Я переживал… Ведь с того непростого разговора ты ни разу не появлялся у нас дома. Тэхен сказал, что ты стал более закрытым.       — Это были лишь временные трудности. Сейчас всё хорошо. Так что можно уже не переживать за меня!       — Ну, раз ты разрешаешь, то не буду! — Джин залился смехом, но затем его взгляд устремился к кому-то за спиной Чимина. — Добро пожаловать, Чон Хосок! Ты здесь один?       Упоминание знакомого имени и обрадовало, и заставило вновь брать под контроль свои мысли. Омега поприветствовал друга легким, почти неуловимым кивком головы.       — Пока да, — ответил Хосок. — От имени родителей приношу извинения. Они появятся позже. Из-за работы отцу пришлось перенести рейс из Вашингтона…       Между двумя альфами царила атмосфера какой-то непонятной напряженности. Наблюдая за их светским разговором, Чимин мог лишь предполагать, какие мысли скрываются в головах этих двоих. Омега следил за каждым их жестом. Казалось, что и слова приобретали большую значимость, чем в обычных беседах. Друг всегда излучал доверие и поддержку, но сегодня сам нуждался в ней. Он старался держаться спокойно, насколько позволяло ему самообладание, и уверенно, словно секретов и не существовало вовсе.       — Проходите! Тэхен внутри, — после положенного этикетом небольшого разговора, Джин указал в сторону стеклянных дверей особняка и затем с улыбкой добавил. — Чимин, я рад был тебя увидеть. Появляйся у нас почаще!       Омега легонько взял под руку друга и направился с ним ко входу в здание. Но, не дойдя несколько метров, потянул его в сторону и прошептал:       — Ты как?       — Стараюсь не паниковать. Надеюсь, отец успеет до вручения подарков. Не хочу делать это лично…       Взгляд Чимина привлек силуэт, мелькнувший в фойе — сквозь огромные стеклянные двери на улицу вышел Тэхён. Казалось, ему не хватало воздуха и он судорожно хватался за шею, словно пытался снять затянувшуюся на шее удавку. Уложенные волосы, макияж и черный костюм по фигуре — он выглядел сегодня очень дорого и красиво. Тэхен сделал глубокий вдох, стараясь вернуть себе самообладание. Заметив Чимина и Хосока, тут же направился к ним.       — Ты секси! — пристальным взглядом Тэхен осмотрел друга с ног до головы.       — Чимин, правда, невозможно не смотреть! Ты круто выглядишь, — подтвердил Хосок.       — Там что-то есть под пиджаком? — Тэхен провел пальцем вдоль выреза и слегка подцепил борт пиджака. — Он на голое тело?       — Тэ, прекращай! — возмущенно рявкнул Чимин, закрывая вырез пиджака ладонью.       — В таком виде ты прекрасно справишься с задачей отвлекать внимание от нас с Хо. Но тут не хватает акцента… Погоди! — Тэхен снял с себя золотую брошь в форме птицы-феникса, крылья которой украшала россыпь розово-карамельных драгоценных камней, имитирующих оперение, и стал пристегивать к воротнику пиджака друга. Сверкая на фоне ткани песочного цвета, гармонирующей с оттенком кожи омеги, брошь завершила образ. — Дарю!       — Это очень дорогой подарок! Я не могу его принять.       — Можешь! Тебе подходит, а на меня еще тонну подобного сегодня понавешают. Затмишь своим появлением мой уход в мир антидепрессантов!       — Дурак! Что за глупые шутки?! — Чимин сопроводил своё заявление шлепком по плечу. — Хо, вразуми его!       Именно в этот момент он заметил Чонгука. Тихий рваный вздох. Сердце забилось быстрее. Не смотреть на темного альфу было непосильным обещанием, данным самому себе перед мероприятием.       Чонгук подошел к Ким Сокджину. Чимин взглядом блуждал по черному костюму, шее, губам и скулам, не решаясь посмотреть выше — в глаза, боясь увидеть в них тот же неодобрительный взгляд, которым темный альфа одарил его утром перед уходом. Чонгук хоть что-то и говорил кузену, но его корпус был развернут к омеге — это значило, что альфа тоже наблюдал за ним.       — Чимин, ты в порядке? — настороженно спросил Хосок, заметив, куда был обращен взор друга. — Прости, что не учли твои чувства к Чон Чонгуку, когда приглашали тебя сюда.       — Но я помню, Чимин говорил, что у них всё закончилось, — в свою защиту сказал Тэхен. — Присутствие моего кузена здесь не проблема ведь для тебя? Верно?       — Что? — Чимин вновь вернул внимание к своим друзьям. — Всё в порядке… не беспокойтесь обо мне.       — Хочешь, я могу ему напакостить?!       — Тэ, не нужно!       — Ну смотри, а то могу подойти и испортить ему настроение, — с озорным блеском в глазах предложил Тэхён.       — Ты сегодня какой-то бесстрашный!       — Я на грани истерики!       — Тогда лучше стой на месте!       — Тэхен, Чимин прав, — вмешался Хосок. — Осторожно! Можешь наговорить того, о чем потом будешь жалеть. Зачем винить палача? Ведь приговор подписывает не он.       — А я буду! Буду винить! — Тэхен вел себя, как упрямый капризный ребенок. — Он мне жизнь испортил и из Чимина свою игрушку хотел сделать!       Неприятные слова — Чимин отвел взгляд и тут же столкнулся с темными глазами. Время словно замедлилось или вовсе остановилось. Чонгук не отпускал, удерживал, гипнотизировал. Под его всё так же теплым и полным желания взором сердце омеги уносилось в самый центр бури, разносящей по всему телу ощутимую дрожь. Настойчивым взглядом Чонгук словно пытался проникнуть глубже, в самую суть мыслей и чувств Чимина, даже тех, которые омега старался спрятать от самого себя, чтобы убедиться, что всё по-прежнему. Молчаливый диалог между ними сейчас напоминал натянутую струну, готовую вот-вот порваться под напряжением невысказанных эмоций.       Вновь послышались неприятные слова — казалось, Тэхен отчаянно пытался спасти душу друга, черня при этом другую:       — Ему можно всё, мне — ничего! Он совсем погряз в пороке! Видимо, постоянно пропадает с обычными омегами, так как дома практически не появляется… Я не помню, когда последний раз Чонгук возвращался ночевать…       Чимин смотрел на темного альфу, пропуская каждое сказанное слово Тэхена через себя, зная, что он и есть тот самый «обычный омега», зная, что Чонгук не проводит ночи дома, потому что они проводят их вместе… Чимин смотрел на темного альфу и замечал, как каждое произнесенное кузеном слово все сильнее и сильнее разжигало в нем гнев. Взор, который минуты назад обволакивал теплом и заботой, мрачнел, загораясь ледяной злобой…       — Сегодня утром его тоже не было. Интересно, в этом здании есть проход между Парк-авеню и Мэдисон-авеню? А что, удобно — ходить далеко не надо: утром слез с обычной омеги…       На этих словах взгляды кузенов пересеклись. Терпение альфы сломалось.       — Тэхен!!! — этот крик прорезал воздух, мгновенно заставив всех, кто находился рядом, замолчать.       Ситуация явно вышла за рамки обычного недовольства — в глазах Чонгука вспыхнуло что-то темное, глубинное. Мрачная тень ярости заволокла его разум.       Тэхен склонил голову:       — Вероятно, переборщил… Пойдемте отсюда.

***

      Под звуки тихой изысканной музыки банкетный зал постепенно заполнялся гостями — верхами элиты. Чимин огляделся: за всем этим внешним блеском — грязные секреты, за улыбками и светскими беседами — непростительные поступки, а сами гости — не имена, а номера досье из расследования Мин Юнги. Стараясь не замечать, как их острые взгляды скользят по его фигуре, омега пригубил бокал шампанского, топя в нем ощущение, что в мире Лугару, полном высокомерия, он был не тенью, а ярким пятном, привлекающим внимание. Избегая прямого контакта глазами, он бегло осматривался по сторонам, остановившись в итоге на том, кого готов был созерцать вечно.       Темный альфа также наблюдал за Чимином, почти не выпускал из виду, будто охранял на расстоянии, не имея возможности находиться рядом. Казалось, тайное притяжение было непреодолимым испытанием для них двоих. И правда, для мира Лугару «их» не существовало, зато они существовали друг для друга. Совершенно противоположные, как солнце и луна. Если Чонгук для Чимина, как теплое небесное светило, прокладывает свой путь от горизонта до горизонта, то омега осознавал, что он сам, подобно луне, вечно готов следовать за своим солнцем. Только как по природе своей между солнцем и луной всегда есть расстояние, так и в мире Чонгука они обречены никогда не касаться друг друга.       Зато это было дозволено Лугару: элегантный омега коснулся руки темного альфы — ревность обожгла Чимина, как жалящая крапива. Тот самый омега, что общался с Ким Сокджином перед началом мероприятия, снова оказался в центре внимания. Завязалась беседа с улыбками, молчаливыми жестами, понятными без слов. Было что-то жестокое в этой картине, как будто всё, во что Чимин не хотел верить, сейчас сбывалось, как страшный сон. Он задержал дыхание, не в силах отвести взгляда. Каждый раз, когда элегантный омега смело касался Чонгука, Чимин чувствовал, как что-то внутри него сжималось, болезненно напоминая о его месте, осознавал, что бессилен против омег из мира Лугару. В груди разливалось чувство опустошения, граничащее с отчаянием. Можно ли оставаться в статусе любовника и отдавать своего альфу другому омеге раз в двенадцать лет? Эта мысль угнетала Чимина. Он не мог понять, как можно делить то, что по праву должно принадлежать кому-то другому. Стоило Чимину увидеть, как Чонгук наклонился к тому омеге, сердце вновь пронзило ревностью.       — Не делай так… ты слишком откровенно пялишься на него… привлекаешь ненужные взгляды… Чимин, посмотри на меня, — попытки друга обратить на себя внимание увенчались успехом, стоило Хосоку перекрыть собой обзор.       — Хо, а ты здесь всех знаешь? — спросил Чимин, зациклившись на конкуренте.       — Семей Лугару не так уж и много. Можно запомнить… Про кого ты хочешь узнать?       — Про него, — Чимин наклонил бокал в сторону зала, указывая на брюнета в черном. — Что за омега рядом с Чонгуком?       — Это Адам Рид. Младший сын вожака чёрной стаи.       — Красивый… и на вид ровесники, — вполголоса произнёс очевидное Чимин, не сводя глаз с пары. — По возрасту больше подходит… Еще и сын вожака… Хо, я заметил, что он здесь без пары. Он свободен? Он может быть сосватан Чонгуку? Ты говорил, что Чонгуку тоже подберут супруга.       — Кажется, свободен… Он максимально достойная партия, так что вполне… Почему бы и нет? В любом случае, это внутренние дела каждой стаи…       Чимина отвлекло оповещение на телефон. Он сунул руку в карман, достал устройство и быстро разблокировал экран. Сообщение от темного альфы всплыло на дисплее: «Иногда я жалею, что ты не умеешь читать мои мысли. Здесь нет ничего из того, что ты себе напридумывал». Улыбка невольно расцвела на губах омеги — Чимин перечитал сообщение еще раз. Отправив лаконичное черное сердце-эмодзи в ответ, он вновь обвел взглядом гостей, но Чонгука среди них не нашел. Темный альфа скрылся из его поля зрения.       — О, Чон-младший! — резко раздалось со стороны.       Чимин обернулся и увидел, как к ним с Хосоком приближается высокий альфа примерно их возраста. Его вид вызывал ассоциации с капитаном футбольной команды: привлекательное лицо и крепкое спортивное телосложение, голубые глаза искрились духом азарта, а широкая улыбка, больше похожая на хищную ухмылку, не предвещала ничего хорошего. Он шагнул ближе к Хосоку, совершенно игнорируя Чимина.       — А я смотрю, ты дверью ошибся, ведь вход с обычными омегами с Парк-авеню. Зачем он здесь?       Начало разговора не сулило ничего хорошего: оскорбление альфы, словно кинжал, пусть и тупой, всё равно ранило.       — Этого, как ты выразился, обычного омегу зовут Пак Чимин, он близкий друг твоего будущего супруга. Рекомендую проявить уважение.       — Оу, вот оно как! Благотворительность? Ну, тогда добро пожаловать, Пак Чимин! Томас Митчелл, рад знакомству! — скользко улыбнувшись, альфа протянул руку.       Чимин воздержался от рукопожатия. Создавать беспорядок в высшем обществе — дурной тон, поэтому, не проронив ни слова, он встретился взглядом с Томасом и мысленно передал ему всё своё недовольство. Альфа, в свою очередь, усмехнулся с легким оттенком игривости, явно заинтересовавшись моментом такой строптивости омеги. Какие бы слова Чимин ни подбирал, чтобы выразить свое отвращение, он понимал, что их было бы недостаточно. В воздухе повисло напряжение, которое разбавил глубокий уверенный голос друга:       — Судя по твоей осведомленности о входе с Парк-авеню, могу предположить, что ты и сам уже не раз бывал на обратной стороне Lotte Palace.       — Конечно! — довольно ответил Томас, продолжая таранить взглядом Чимина. — Райское место, от которого веет запахом свободы и отсутствием обязательств…       — И от которого так просто не откажешься, — закончил фразу Хосок. — А что насчет твоего будущего супруга? Какая его ждет участь?       — А ты чего интересуешься? — возмутился откровенным вопросом Томас. — У меня сил на всех омег хватит! К тому же… Ты видел Ким Тэхёна?! Он красив. Мне с ним повезло! Это как приятный бонус.       От услышанных слов Хосок изменился в лице. Опустив взгляд, он сжал кулаки, видимо, чтобы сдержать свою ярость.       — Ха! Чон Хосок, не завидуй! Уверен, что твой отец подберет тебе пару не хуже!       Ухватив друга за руку, Чимин решительно удерживал его от совершения глупостей: сомкнул пальцы на запястье Хосока изо всех сил, сдерживая и свой гнев на такое скотское отношение к омегам. В мыслях было лишь одно: если бы Мин Юнги разрешил ему как своему стажеру завести ещё одно досье к уже имеющимся в расследовании — это было бы досье на Томаса Митчелла.       Унимая свою злость, Чимин предпринял попытку отстоять тайные отношения друзей:       — Если ты планируешь продолжать вести такой образ жизни, так, может, и Тэхен волен поступать так же?!       — Это ты о чем?! Какие свободы могут быть у омеги?! Ты посмотри вокруг! Тебе бы у присутствующих здесь омег поучиться. Они послушны, смиренны и целомудренны…       — Надо же, — вспылил Чимин. — Альфе, который недавно говорил о своей распущенности, знакомо слово целомудрие…       — Был бы ты волчонком, посадил бы тебя на цепь, — несдержанно заявил Томас. — Чон Хосок, объясни своему другу разницу между альфами и омегами, расскажи об их положении в обществе. Я объяснил бы сам, вот только мне надо готовиться к церемонии вручения подарков.       — Что за средневековое отношение к омегам?! — возмутился Чимин, стоило Томасу удалиться с глаз, затем всучил другу свой бокал. — Хо, не давай мне сегодня больше пить, иначе к концу вечера я с кем-то точно подерусь! — потом подытожил. — Мне кажется, вам будет проще сбежать, чем о чем-то договориться с этим сексистом-придурком!       — Гости уже собираются для церемонии вручения подарков, — с дрожью в голосе проинформировал Хосок. Погружённый в свои мысли, он продолжал осматривать зал. — Отец так и не появился. Видимо, мне придётся Тэхена поздравлять самому.       Чувствуя, как волнение закрадывалось в речь друга, Чимин и сам стал сильно переживать. Он наблюдал за тем, как Хосок, пожираемый тревожными мыслями, оглядывался, тщетно ища среди гостей свое спасение в виде отца. Приглушенные разговоры стихали до еле слышимого шепота, уведомляя о приближающейся церемонии, только усиливая нервозность альфы. Омега вздохнул, пытаясь найти слова поддержки, но язык не слушался, лишь губы слегка шевельнулись, не издав ни звука.       — Мне нужно идти, — Хосок покинул его, скрывшись в толпе.

***

      Все голоса смолкли. Гости словно застыли в предвкушении. Казалось, время остановилось. Внимание всех собравшихся сконцентрировалось на одной фигуре в центре зала. Высокий, облаченный в черный костюм молодой омега. Его лицо сохраняло невозмутимость, но все внутренние тревоги выдавали глаза — из них, устремленных в пустоту, пробивались искры безысходности, сверкающие, как капли росы, под светом хрустальных люстр. Видя боль друга, Чимин почувствовал, как сдавило горло и защипало глаза. Он моргнул, безуспешно пытаясь справиться с подступавшими к ним слезами. В толпе становилось душно — омега отступил, занял место позади всех.       Ожидание убивало — минуты текли, но времени как будто вовсе не существовало. Чимин прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. Рецепторы кольнуло знакомыми феромонами. Омега не спешил открывать глаза, позволив себе эгоистично насладиться моментом, окунуться в воспоминания об их с альфой близости. Словно слыша его желания, Чонгук сделал еще шаг, вставая вплотную к Чимину. Дыхание темного альфы ощущалось на коже, едва касаясь ее, вызывало волну мурашек. Омега почувствовал теплоту, исходящую от тела любимого, и невольно задержал дыхание, ожидая следующего движения.       — Видеть тебя и не иметь возможности коснуться… — тихо произнес альфа. Его голос, низкий и мягкий, как бархат, проскальзывал прямо в душу. — Но вокруг слишком много лишних глаз…       Романтический момент был омрачен последней фразой, давая Чимину горькое осознание того, что именно Чонгук стал причиной сегодняшнего события. Омега задал вопрос-укор:       — Как столько гостей со всего света смогли собраться в одном месте за такой короткий срок? Ты так быстро всё организовал? Разве подобные мероприятия не готовятся месяцами?       — Дата была назначена заранее… Оставалось лишь найти кандидата…       Чимин наблюдал, как семья этого кандидата первой дарила украшения Тэхену, как массивное колье с драгоценными камнями обвило шею, свисая ниже ключиц, как довольный Томас, уверенно глядя в глаза будущему супругу, преподносил короткое бриллиантовое ожерелье, как плотно прилегал к шее друга надетый на нее чокер.       — Как ошейник, — у Чимина сдавило горло. Он схватился рукой за шею, словно ощущая давление, которое должен был чувствовать сейчас Тэхён. — Чонгук, почему именно Томас Митчелл? Он мерзкий!       — Почему ты так говоришь? Томас Митчелл в точности соответствует всем тем требованиям, которые озвучил Тэхён.       — Всё равно… он мерзкий… Тэ не сможет с ним быть счастлив.       — А кто, по-твоему, сделает его счастливым? — темный альфа нежно коснулся носом линии роста волос на затылке Чимина. — Скажи…       Взволнованный омега понимал, что не может назвать имя своего друга — Чон Хосока, поэтому лишь промолвил:       — Явно не этот альфа.       Не имея сейчас выбора, как и его друг, Чимин продолжал смотреть на происходящее: дорогие браслеты один за другим сковывали запястья Тэхена. Бесчисленная роскошь. Но, на самом деле, единственной непозволительной роскошью была свобода. Казалось, каждый браслет, каждый драгоценный камень был не просто украшением, а оковами и грузом традиций и правил.       Чимин застыл, когда вперед вышел Хосок, держа в руках браслеты из белого металла с мелкой россыпью искрящихся камней. Тревога за друзей сжала его грудь, не позволяя сделать вдох. Он словно почувствовал, как ледяной металл коснулся кожи Тэхена, и вздрогнул вместе с другом.       — Что не так с этой парочкой? — сухо спросил Чонгук, тоже заметив краткий обмен взглядами между ними.       — Что? — перепугавшись, переспросил Чимин, удивившись неожиданному вопросу. — Они оба мои друзья. Серому и черному волкам нельзя дружить? Это что, запрещено правилами?       — Нет, не запрещено. Но мне не нравится взгляд Тэхена. Он же явно что-то просит у Чон Хосока.       — Может, моральной поддержки?! — Чимин старался запутать альфу. — Чонгук, оставь Тэ в покое. Дай ему время смириться со своей участью.       — Чимин, с подросткового возраста все волчицы осведомлены, что являются ценным звеном в сохранении рода Лугару. Это их участь… Поверь, Тэхен не вчера узнал, что ему определен черный волк.       — Так же, как и тебе — чёрная волчица? — вопрос, как жестокая истина, еле слышно сорвался с губ Чимина.       — Не говори так… Мне нужен только ты, — тихий голос с легким вибрато обласкал слух.       Подтверждая свои слова, альфа положил руку на живот омеги и жадно притянул к себе. Такое собственничество соблазняло душу, наполняя ее ответным желанием — Чимин всё яснее осознавал, что не сможет отказаться от своего темного альфы. Если брак Чонгука и черной волчицы — лишь вопрос времени, неотвратимая участь для них обоих, то, возможно, не так уж и скверно пойти на уступки. Поступиться гордостью — смириться? Прощать раз в двенадцать лет? Чимин не намерен был ждать приговор судьбы, уже сейчас он готов был сам её вершить:       — Позволь мне выбрать самому…       — Чимин, — губы альфы прикоснулись к шее омеги, оставив там легкий след тепла.       — Что ты думаешь об омеге в серо-голубом костюме? — стойко начал Чимин, пытаясь сохранить самообладание перед волнующе-сладким ощущением дыхания Чонгука на своей коже. — Он с таким пренебрежением смотрел сейчас, как его отец надевал на запястье Тэхена браслет, что, могу предположить: для себя омега не потерпит подобной участи. Возможно, он в кого влюблен и состоит в тайных отношениях? И с ним можно договориться: будучи в показном браке, каждый из вас будет жить для себя.       — Я поражаюсь тебе, Чимин, — Чонгук ласково касался кончиком носа нежной кожи за ухом омеги.— Возможно, ты и прав, но это волчица из серой стаи.       — Тц, ладно… А как насчёт его?       — Кого?!       Бесстыдно пальцы альфы скользнули под борт пиджака омеги и коснулись оголенной кожи — мышцы живота дрогнули, словно от электрического разряда, а с пухлых губ с выдохом сорвалось:       — Чонгук!       Чимин в смятении попытался оттолкнуть его руку, испугавшись запретных прикосновений на виду у всех.       — Никого не вижу, кроме тебя, — альфа откровенными ласками подтверждал свой единственный выбор.       Сердце бешено колотилось от осознания, что Чонгук, пренебрегая правилами Лугару, у них на глазах касался обычного омеги. Это опьяняло и придавало особенной остроты моменту близости. Чимин чувствовал, как кровь пульсирует в висках, смешивая адреналин и возбуждение. Альфа, забираясь под кромку пояса брюк, бесстыдно проводил пальцами по коже — жар скапливался внизу живота, и Чимин почти растворился в этих ощущениях, но его раздражение вернулось, когда среди гостей он вновь заметил стройного элегантного брюнета-омегу, представителя черной стаи. Нужно было закрыть этот вопрос раз и навсегда — кто угодно, только не Адам Рид:       — Чонгук, я серьезно! Вот тот! — говорил с придыханием Чимин. — Блондин в чёрном костюме. Он выглядит как выразитель весьма консервативных взглядов. Думаю, он готов потратить свою скучную замкнутую жизнь на воспитание детей и благотворительность. Уверен, он стерпит, что его супруг не ночует дома.       — Чимин, ты опять выбираешь не из тех: семья Уилсон из серой стаи.       — Тогда покажи мне омег из чёрной стаи, — резко перебил Чимин. — Сколько свободных черных волчиц… кроме Адама Рида?       — Ты знаешь его имя? Почему ты его исключаешь? — сладко рычал альфа. — Ты меня ревнуешь?       — С чего ты взял? — насупившись, фыркнул Чимин. — Просто присмотрел его для Сокджина! Они хорошо смотрятся вместе.       — Точно ревнуешь…       — Неправда!       — А ну-ка посмотри мне в глаза, — Чонгук потянулся к щеке Чимина, чтобы повернуть его лицом к себе и встретиться взглядами.       Вырваться не удавалось — крепкая рука альфы вокруг талии была, как стальной обруч, не дающий ни малейшего шанса на побег. Заметив завороженный взгляд Чонгука на своих губах, омега залился румянцем, испугавшись возможного прилюдного поцелуя. Сумев отвернуться, Чимин в смущении стал осматриваться по сторонам, надеясь, что никто из гостей не видел вольности темного альфы, но, как оказалось, все взгляды уже были прикованы к ним. Среди множества был замечен и один неоднозначный, который принадлежал Ким Сокджину. Чимин лишь вцепился в руки альфы и прошептал, уповая на разум своего темного спутника:       — Чонгук, ты что творишь?! На нас все смотрят!       — Они смотрят на тебя… Они весь вечер смотрят лишь на тебя, — Чонгук не выпускал из рук, удерживал, вновь тесно прижимая к себе. — Чимин, ты непозволительно красив… Каждый в этом зале тебя хочет…       — Чонгук… Сколько?! Честно отвечай!       — Ты хочешь ответов? Ну, раз ты исключаешь Адама Рида… Тэхен до сегодняшнего вечера оставался последним свободным омегой.       Сказанное звучало абсурдно. Чимин, слегка вывернувшись из объятий Чонгука, обернулся к нему и потребовал пояснений:       — Как такое может быть?! В этом зале под двести гостей!       — Я тебе уже говорил, что стая чёрных волков мала по сравнению с серой. Серые волки разбросаны по всему миру, в то время как жалкие остатки черной стаи живут здесь, в Нью-Йорке. Поэтому нужно восстанавливать нашу численность! Поэтому нам нужны чёрные волчата, — альфа считывал неприкрытое смятение в глазах омеги и добавил. — Я, может, как-нибудь расскажу тебе эту историю, но, Чимин, не смотри так на меня! У Тэхена действительно нет выбора: ему придется вступить в скорый брак и не затягивать с первым ребёнком, ведь волчица потом может родить…       — Только через двенадцать лет, — обреченно закончил фразу за Чонгука Чимин.       Внутри начали бороться два чувства: обида за безвыходное положение друга и эгоистичное успокоение — у него не отнимут темного альфу. Подавляя их оба в себе, Чимин лишь отшутился:       — Ну-у, ты достаточно молод, еще есть время! Сможешь дождаться совершеннолетия кого-то из подрастающих омег.       — Я тебя обожаю…       Примкнув щекой к щеке Чимина, Чонгук ластился, прижимал к себе всё сильнее и сильнее: бедра к бедрам, свой пах — к ягодицам омеги. Вдруг ежесекундное затишье — и альфа резко перевел взгляд на приближающуюся к ним фигуру.       — Проклятье… Джун! — омега дрогнул в его руках. — Чимин, опусти глаза! Если Намджун узнает, что ты осведомлён о тайне Лугару, живым ты отсюда не уйдёшь.       Альфа номер девятнадцать действительно может убивать? Чимин в страхе опустил голову, чувствуя, как тело прошибла волна холодного пота. Он ощутил, что хватка на его талии стала сильнее — сейчас Чонгук не просто обнимал, он защищал. Чимину нравилось ощущать Чонгука как надежную опору: альфа находился рядом с омегой, готовый в нужный момент загрызть любого за него.       — Гук, ты до сих пор с ним?!       — До сих пор. И, как видишь, пока не намерен отпускать.       — Долго! Я аж заскучал по новой крови…       Слова властного альфы приводили в ярость. Чимина раздражала надменность Ким Намджуна: хотелось выпалить ему всё в лицо и отстоять свою честь, но в голове, не умолкая, звучало предостережение Чонгука. Вопрос жизни и смерти. Омега крепко сжал пальцы на руке Чонгука, стараясь унять свой пыл — лишь темный альфа сейчас ощущал на себе агрессию Чимина.       — Найди другого.       — У меня с этим личные счёты… Пак Чимин, как твоя учеба? Ты не хочешь поздороваться со мной?       Широкая кисть с двумя массивными серебряными кольцами на пальцах мелькнула перед глазами Чимина, после чего Ким Намджун протянул ладонь для рукопожатия. Прикусив губу вместе со своей неприязнью, омега остался недвижим.       — Гук, смотрю, ты его совсем усмирил… Он сегодня так молчалив.       В нос забивались феромоны ненавистного ему альфы. Мгновенье — и Чимин почувствовал напряженную хватку у себя на подбородке: видимо, Ким Намджун захотел заглянуть ему в глаза. Чонгук стремительно оттолкнул руку друга:       — Не трогай его! — вырвалось звериным рыком.       — А ты не заигрался?! Твоя зацикленность на нём уже раздражает. Это слишком низко…       — Тебя не должно это волновать!       Чимин продолжал смотреть в пол. Всем телом он чувствовал напряжение мощных мышц альфы и ясно понимал, что Чонгук взбешен. Неизвестно, что двигало Ким Намджуном — зависть, эгоизм или вседозволенность, но его провокация достигла цели. Чимин был словно зажат между насыщенными феромонами двух противоборствующих альф, и это лишало воздуха. Давление хватки не давало сделать полноценный вдох. Казалось, что разговор вот-вот может выйти из-под контроля. Чимин, слегка приподняв голову, осматривал зал в поисках помощи. Он заметил, как Ким Сокджин смотрит в их сторону с явным беспокойством, уловил тревожные взгляды Тэхена и Хосока. Среди гостей внимание привлек лощеный взрослый альфа, направляющийся к ним. На долю секунды встретившись с острым взглядом этого незнакомца, Чимин испытал стойкое предчувствие еще большей опасности, чем от Ким Намджуна.       — Чон Чонгук, мои поздравления! Каждый раз умиляюсь вашим попыткам сохранить родословную, — холодным, как сталь, голосом произнес статный альфа. — Красивое мероприятие… Но огорчает сомнительный выбор гостей. Почему он здесь?       — Да, Гук, представь свою игрушку Чон Сон-Илю, — своевольно распорядился Намджун.       Чонгук не успел сказать и слова, как в ответ на неуважительную реплику Ким Намджуна раздалось:       — Нет необходимости.       Омега словил панику, осознавая, что перед ним стоял отец Хосока. Чон Сон-Иль. Альфа, чьё имя было под номером двадцать в списке Мин Юнги. Альфа, который по рейтингу Чимина был самым опасным в расследовании известного журналиста.        Чимин сильнее вжался ногтями в руку Чонгука, даже не замечая этого. Темный альфа ответил мягким прикосновением, накрыв ладонью пальцы омеги, смыкая затем в объятьях, которыми давал вновь чувствовать себя под защитой.       — Я знаю этого омегу, — тем временем пояснил Чон Сон-Иль. — Я был уверен, что мой сын, глупец, влюбился в него, обычного омегу. Я даже приезжал для разговора, но был сильно удивлён, когда увидел, как он садится в машину к Чон Чонгуку… И вот сейчас вы снова вместе. Так какие у тебя отношения с моим сыном, Пак Чимин?       — Отец! — Чимин узнал голос друга. — Я могу объяснить! Ты неправильно понял мои мысли.       — Мне кажется, вы несправедливы к своему сыну, — встал на защиту Хосока Намджун. — Он хорошо воспитан вами и не будет влюбляться в кого попало. Да и вообще, разве кто-то из нас может нарушить правила и пожертвовать своим положением из-за какой-то омеги?       Вопрос был адресован Чон Сон-Илю, но, казалось, что Ким Намждун, нащупав болевую точку Чонгука, потешался над ним, наслаждался эффектом, который производили его слова — Чимин увидел едва заметную усмешку, тронувшую губы ненавистного ему альфы. Замерев, омега с болезненным интересом ждал реакции Чонгука, потому что подсознательно и сам хотел услышать ответ. Его опасения оказались не напрасны — темный альфа холодно произнес:       — Ответ очевиден. Джун, к чему эти глупые намёки?! — в его голосе звучала едва сдерживаемая ярость.       — К тому, что каждый должен быть на положенном ему месте, — подытожил Намджун.       Вопрос Ким Намджуна не таил в себе насмешки над Чонгуком. То был лишь способ обуздать Чимина, напомнить ему его место. Ответ, который омега должен был услышать, был прост и ясен — темный альфа никогда не нарушит устоев Лугару ради омеги.       Все стихло. В напряженной тишине можно было уловить лишь удары сердец и приглушенное дыхание. Обстановка напоминала предгрозовую тишину, когда всё замирает, воздух разрежен и остается только ждать, когда грянет гром. Тишина давила. Не было произнесено ни единого слова, но казалось, что и безмолвно сказано много лишнего. В ушах стоял тонкий писк, который разбил голос отца Хосока:       — Какая прекрасная картина… будоражит… Чон Чонгук, такому можно позавидовать!       Руки темного альфы плотно сжались вокруг тела, словно металлический жгут, лишая дыхания, давя на каждую клеточку изнутри. Кислород заканчивался, и голова начала кружиться. Чимин не ощущал пол под ногами. О чем мог быть немой диалог, который вызвал такую реакцию у Чонгука? Что мог отец Хосока увидеть в глазах темного альфы?! Омега в страхе поднял взгляд.       — Чон Сон-Иль, даже не думай! — сквозь зубы рычал Чонгук, схватив за запястье альфу, который пожелал коснуться Чимина. — Он мой!       — Совет на будущее, — Чон Сон-Иль с усилием вырвал руку из крепкой хватки Чонгука. — Не стоит сопернику показывать свои слабости, он может ими воспользоваться.       — Не смей! — огрызнулся Чонгук.       Взгляд Чимина метался между участниками этого странного разговора. Отвернувшись от Ким Намджуна, которому, видимо, было весело наблюдать за происходящим, омега встретился с обескураженным взглядом друга.       «Хо, пожалуйста, сделай что-нибудь! Нужно увести Чонгука, пока не стало слишком поздно!» — молил Чимин, глядя ему в глаза.       — Прекращайте… оба! Вы же о живом человеке говорите, а не о вещи! — позволив дерзость в адрес своего отца, Хосок взывал теперь к разуму двух альф. — Отец, может, ты забыл, но ты здесь с папой. Вам стоит поприветствовать виновников торжества. К тому же, семья Уилсонов ждет с тобой аудиенции, — затем его взгляд метнулся на стоящего за Чимином Чонгука.       Темный альфа обхватил Чимина за запястье и вытянул из-под взора Чон Сон-Иля. Сжимая стальной хваткой руку омеги, он тянул его прочь, преодолевая в мгновение весь зал. Резкий свет люстр в фойе ярко осветил профиль Чонгука, его искаженное злобой лицо. Он был подобен урагану — неуправляемый и разрушительный. Неизвестно, что сейчас пугало омегу больше: произошедшее только что или вероятность оказаться наедине с разъяренным, необузданным альфой.       — Чонгук, что сейчас произошло между вами с Чон Сон-Илем? — прерывисто выдохнул Чимин, изо всех сил пытаясь вырваться, но Чонгук только крепче сжал запястье, не позволяя сбежать. — Чонгук, пусти! Ты делаешь больно! Чонгук, прошу, остановись! Чонгук, объясни! Мы здесь уже одни.       Внезапно перехватив Чимина за плечи, альфа резким движением прижал его к стене, дыша тяжело и неровно. Их тела столкнулись с глухим стуком. В порыве ярости Чонгук кулаком ударил в стену рядом с головой Чимина. Омега оставался неподвижен и внешне спокоен, его лицо сохраняло невозмутимость, несмотря на кипящую вокруг и внутри него бурю: Чимину нужны были ответы.       — Тебе не стоило приходить! Это была огромная ошибка! Мне надо было настоять, чтобы ты остался дома!       — Ты злишься на меня?       — Я злюсь на себя! — раздраженно выпалил Чонгук, а затем, сдаваясь, склонился над омегой, уперся лбом в стену, и признался. — Чимин, я был неосторожен… Он увидел.       — Что увидел?       — Я допустил ошибку. Чон Сон-Иль увидел тебя в моих глазах… увидел нашу близость… увидел, как ты стонешь подо мной…       — Это не должно тебя беспокоить. Мне плевать на Чон Сон-Иля! Мне нужен ты!       — Ты не понимаешь, о чем сейчас говоришь…       — Так объясни! Я хочу понять тебя.       Вместо объяснений рука Чонгука легла на тонкую шею омеги, и пальцы вжались в нежную кожу, а губы шептали в губы:        — Мне не хватает воздуха, когда я смотрю на тебя. Чувствуй то же, что чувствую я, — альфа продолжал удерживать хватку на горле, читая реакцию в глазах Чимина. — Чувствуешь, как перехватывает дух, как появляется жажда вновь вдохнуть. Вот так каждый раз, когда альфы смотрят на тебя… когда альфы желают тебя.       Возразить было нечего, так как сам Чимин испытывал то же самое к Чонгуку: ненасытное желание и безрассудную ревность, любовь, от которой спирало дыхание. Ощущая сладкое удушье, омега собрал все силы и отпрянул от стены, заставляя руку альфы поддаться. Придвинувшись максимально близко, лицом к лицу, он примкнул губами и не отпускал это касание. Губы Чимина сейчас были тем якорем, который держал Чонгука в реальности, не давая ему уйти в омут собственных неконтролируемых эмоций. Альфа застыл в поцелуе, его ярость утихала, самообладание возвращалось. Его руки, что мгновение назад были напряжены и грубы, смягчились, пока хватка на горле полностью не ослабела. Сорвавшись, они слились в жадном и необузданном поцелуе.       Когда их губы наконец разъединились, Чимин сипло попросил:       — Чонгук, давай уйдем отсюда. Отвези меня домой.       Утягивая за собой Чимина, Чонгук направился к выходу…       В опустевшем фойе, эхом отдавшись, раздался стук каблуков ботинок и легкий шорох — из-за угла вышел омега, ставший невидимым свидетелем случившегося разговора. Его лицо было покрыто аристократической бледностью, охвачено беспокойством, глаза метались, словно в поисках выхода из лабиринта мыслей. Выждав мгновение, он вновь вернулся в зал.

_________ КВАРТИРА 810 _________

      Бездействие — главный инструмент открытого игнора. Будильник упорно звонил, но альфа продолжал лежать в постели, делая вид, что его это не касается. Мелодия настойчиво повторялась раз за разом. Но чем больше запасаешься терпением, тем резче оно заканчивается — сорвавшееся с губ матерное слово было заглушено в мягкой подушке. Откинув ее в сторону, Чонгук поднялся с кровати и пошел на источник, не дававший ему нежиться в постели.       Надоедливый звук доносился из кармана светло-бежевого пиджака, который прошедшим вечером неистово, в порыве страсти был сорван с хрупких плеч омеги и скинут на кресло. Французский костюмный шелк ниспадал с потертого деревянного подлокотника. Взяв пиджак в руки, он достал из внутреннего кармана телефон Чимина и отключил будильник. Чонгук медлил возвращать пиджак на место. Он поднес его ближе к лицу, чтобы насладиться запахом феромонов омеги, которыми был пропитан подклад. Сладкий аромат закрадывался внутрь, как и закрадывались подозрения: в руках он держал предмет от-кутюр — на жаккардовой бирке красовалось название люксового бренда. Разве такая вещь по карману обычному студенту?       Шум воды в ванной комнате стих.       Выйдя, Чимин увидел темного альфу. Свет лениво скользил по его коже, подсвечивая игру рельефов. Тело Чонгука соблазняло естественной силой, скрытой в каждом изгибе мускулов и линий. На стройной фигуре четко вырисовывались линии крепких бицепсов, широких плеч и тонкой талии. Не издав ни звука, Чимин подошел к Чонгуку со спины. Руки сами по себе обвились вокруг талии альфы, а щека коснулась теплой спины. Было приятно прижаться к нему влажной после душа грудью: соски коснулись кожи, пробуждая мурашки на её поверхности — Чонгук слегка вздрогнул, но затем расслабился, принимая эту нежность. Они стояли в молчании несколько мгновений, ощущая биение сердец друг друга.       Чимин глубоко вдохнул аромат Чонгука, уловив в нём едва ощутимую горечь феромонов. Пытаясь отвлечь альфу от негативных мыслей, омега оставлял мягкие поцелуи вдоль позвоночника и на массивных лопатках. На губах Чимина всё равно оставался привкус беспокойства. Что-то изменилось — с тёмным альфой что-то происходило.       — Чонгук, ты вновь чем-то расстроен? — произнес Чимин, заметив, что Чонгук осматривается по сторонам.       — Откуда у тебя этот костюм? Это слишком дорогая покупка для одинокого омеги.       — Я не покупал… Один знакомый помог.       — Знакомый?! — Чонгук вернул пиджак на спинку кресла. — Интересно, что это за богатые покровители, о которых я не знаю?       — Он не покровитель! Чонгук, ты что ревнуешь?!       — А стоит?!       — Нет оснований…

***

      Чонгук вышел на улицу, но медлил спускаться по ступеням небольшого крыльца на тротуар. Он достал из кармана телефон и некоторое время разглядывал экран. Затем обернулся и еще раз посмотрел на дом.       «Человек, лишенный решительности, никогда не может считаться принадлежащим себе», ведь самые решительные действия не должны быть необдуманными. Собравшись с мыслями, темный альфа выбрал контакт и нажал кнопку вызова. Услышав приветственный возглас, Чонгук сразу перешел к сути звонка:       — Коул, здравствуй! Мне вновь необходима помощь твоего отца… Я сейчас тебе отправлю адрес одной квартиры. Нужно узнать, кто собственник. Или квартира сейчас в аренде? Кто вносит платежи? Еще я хочу, чтобы он понаблюдал некоторое время за омегой, который живет в этой квартире… Пусть докладывает, с кем тот видится.