Порог возможностей / Threshold of possibilities

⋯✫彡 🍛、～。

Докча нахмурился, его губы сжались в тонкую линию, а взгляд стал острым. Его спина невольно откинулась назад, словно пытаясь поставить между собой и соседом невидимую стену, но он всё равно чувствовал, как слова Джунхека цепляются за его мысли, пробивая своеобразную защиту. — Я тебя не понимаю, — наконец произнёс он, голос звучал чуть напряжённее, чем он хотел. Раздражение постепенно нарастало, словно каждый разговор с этим человеком был своеобразным испытанием. — Что ты вообще имеешь в виду? Типа, это вообще никак не связано! Джунхек на мгновение остановился, не отрываясь от своих записей. Затем медленно наклонил голову, бросив на Докчу взгляд, в котором смешались ленивое безразличие и что-то неуловимо острое. — Это место для тех, кто пытается сбежать от реальности, — спокойно произнёс он, но голос звучал отстранённо, будто он просто размышлял вслух а не общался. —Слишком тихо, слишком пусто… Что там спокойного? А, точно, ты ведь именно этого и ищешь, да? — закончил он, слегка покачав ручкой в руке, прежде чем снова уткнуться в записи, как будто разговор его совершенно не интересовал. Докча резко поднял голову, его глаза сузились, а в груди неприятно заныло от невысказанного возмущения. — Что за чушь ты несёшь? — отрезал он. Тон его говора немного дрогнул от едва сдерживаемого раздражения, что он так отчаянно пытался держать в себе. —Даже если так, тебе-то что? Джунхек наконец остановил ручку и поднял голову, смотря прямо на него с холодным взглядом, но в нём мелькнула тень насмешки, едва уловимой, но болезненной. Словно коля сердце Докчи ещё больше. — Просто наблюдение, — отозвался он с тоном полным раздражающего равнодушия. Каждое слово словно точило нервы Докчи. — Возможно, я ошибся, но, судя по твоей реакции, я бы так не сказал. Докча почувствовал, как внутри закипает раздражение, его пальцы слегка дрогнули, но он сжал их в кулак, стараясь не поддаваться эмоциям. Слова Джунхека, сказанные так легко, так безразлично, всё равно цепляли за живое. Он хотел что-то сказать, поставить соседа на место, но слова застряли в горле. Будто что-то в его спокойной уверенности выбивало Докчу из равновесия, заставляя его злиться ещё сильнее на Джунхека, на самого себя и на всю эту ситуацию. — Я не понимаю, что в этом плохого! — резко возразил Докча. — Тебе-то какая вообще разница, где я был и как я себя там чувствовал? — бросил он, опускаясь на кровать и размахивая руками, пока говорил. Взгляд его был напряжённым, словно он уже пожалел, что заговорил, но остановиться не мог. Пальцы непроизвольно сжали край книги, лежавшей рядом, как будто та могла дать ему поддержку. — Может, у тебя вообще привычка шпионить за людьми? Ты так говоришь, будто точно это и делаешь! Он отвернул голову, упрямо устремив взгляд в сторону двери. Было очевидно, что он не собирался смотреть в сторону Джунхека — того, кто, казалось, находил удовольствие в этих словесных стычках, либо так казалось только Докче. Джунхек продолжал неторопливо записывать что-то в своей тетради, сохраняя при этом ледяное спокойствие, как будто Докчи не существовало и вовсе. Каждое движение — от скольжения ручки по бумаге до лёгкого наклона головы — казалось тщательно выверенным, и наконец, не поднимая взгляда, Джун Хек спокойно произнёс: — Если ты думаешь, что кто-то следит за тобой, это скорее паранойя, чем реальность,— пожав плечами, он подпер подбородок рукой, а затем перевёл взгляд на недовольного Докчу. В его глазах не было ни намёка на искренность, только равнодушие, от которого становилось ещё неприятнее. Эти слова прозвучали как вызов, и Докча почувствовал, как его раздражение перешло в почти неконтролируемый гнев. Он вскочил на ноги, стремительно прошёлся по комнате, словно пространство вокруг стало для него тесным. — Паранойя? Ты серьёзно? — голос его сорвался, в нём звучала смесь возмущения и растерянности. — Как будто ты вообще понимаешь, о чём говоришь! Может, стоит хоть раз объяснить, зачем ты вообще лезешь в разговоры, если тебе всё равно? Его глаза метали молнии, но Джунхек едва заметно усмехнулся, словно Докча разговаривал не с ним, а со стеной неподалеку. Это равнодушие, эта уверенность в себе только подлили масла в огонь. И как Ким Докча вообще собирается жить с этим человечком весь год или даже больше? Джунхек медленно подняв глаза на лицо Докчи, тот мог заметить, что в его взгляде не было ни гнева, ни раздражения, но от ледяного спокойствия становилось ещё хуже — это спокойствие, казалось, умело находить слабые места, на которые давить не нужно, но он всё равно это делал. — Лезу в разговоры? — он чуть прищурился, обдумывая ответ. Его тон был ровным, почти ленивым, как будто он тянул момент. — Забавно слышать это от человека, который кажется таким сосредоточенным. Особенно когда сидел у окна в библиотеке. Докча напрягся, явно нахмурившись. Эти слова ударили по нему неожиданно. Как он мог знать где именно он сидел? Его сердце на мгновение замерло, прежде чем начать бешено колотиться. — Что? — он обернулся, стараясь скрыть растерянность под маской раздражения. — С чего ты вообще взял, что я… Но Джунхек, будто не обращая внимания на его реакцию, продолжил, не спеша, словно рассказывая что-то незначительное: — Просто подумал, что место ты выбрал удачное. Тихо, спокойно, — он перебил, меняя тему и сделал едва заметную паузу, отчего напряжение стало почти ощутимым. «Тихо, спокойно… про что он вообще говорит?! Только минуту назад рассказывал как в библиотеке плохо и не спокойно! А тут уже мнение меняет…» — возмущался Докча в уме, пока Джунхек продолжал. — А книга… — он мельком взглянул на тетрадь перед собой, словно собирался записать ещё что-то важное, — немного необычный выбор. Не многие стали бы её читать. Докча на мгновение замолчал, прокручивая его слова в голове. Джунхек мог увидеть книгу у него в руках. Это было логично, он ведь вошёл в комнату с ней. Но почему он выглядит так, будто подробно ознакомился с описанием книги и точно знал, где сидел Докча? Окно, атмосфера… Даже сам Докча не обратил на это большого внимания, пока был там. Он напряжённо посмотрел на соседа. Может, это просто наблюдательность. Или он просто отлично подбирает слова, чтобы сбить с толку. Не может же это быть иначе, верно? — Значит, ты любишь обсуждать мои привычки? — Докча с трудом удержал спокойствие в голосе, но внутри всё ещё чувствовал, как раздражение накатывает волной. Джунхек чуть усмехнулся, но не ответил, возвращаясь к своим записям. И это молчание раздражало ещё больше. Его дыхание участилось, а в груди сжалось что-то тяжёлое. Поджав губы, он старался не выдать растерянности, которая, как неудержимый поток, поднималась всё выше. Слова Джунхека все ещё звучали в его голове, не давая покоя. Этот парень вечно поднимал все вверх дном. — Не знаю, о чём ты говоришь, — начал Докча, стараясь сделать свой голос максимально сухим и безэмоциональным, сложив руки на груди. Он резко отвернулся, скрывая собственное напряжение, и сел обратно на кровать, словно только что вернулся в привычный уголок, где ему было удобнее, безопаснее. Голос прозвучал хрипло, как будто каждый звук даётся ему с трудом, но он не позволил себе разрывать молчание. — Но мне это не нравится, — закончил он, всем своим видом давая понять, что разговор окончен. Его тонкие пальцы сразу потянулись к книге, открывая её на случайной странице, не желая продолжать эту чепуху. Жёлтые страницы скрывали всё те же слова, что и раньше, но они казались чуждыми, теперь, когда его мысли были переполнены раздражением. Он хотел повернуть разговор в другое русло, но, в конце концов, всё это было бесполезно. Внутри всё бурлило, но Докча принял окончательное решение — не углубляться в подтекст слов Джунхека. Не сейчас. — Хорошо, — сказал Джунхек, не отрываясь от своих записей. Его голос был ровным, а выражение лица — бесстрастным, но единственное, что поменялось — уголки его губ, которые слегка приподнялись, как будто он нашёл что-то забавное в происходящем. — Разговор окончен, — согласился он и встал из-за стола, бросив ручку на тетрадь, не спеша, словно вся эта сцена была для него лишь обычной частью дня. Докча не ответил. Слишком раздражённый, чтобы сказать что-то, что не выглядело бы как слабость. Слишком взволнованный, чтобы просто забыть. Всё, что ему оставалось — это делать мысленные заметки о поведении своего соседа. Лучшим выходом из его ситуации было выучить все тактики Джунхека и научится оборонятся от них.

******

Лежа на животе, снова погруженный в прочтение новой истории, по-прежнему сцепив руки на книге, он пытался скрыть тот маленький штрих беспокойства, который закрался в его душу. Он молчаливо наблюдал за Джунхеком, который встал и, не говоря ни слова, направился на кухню. Докча не сразу заметил, как его внимание начало привлекать каждый, казалось бы, незначительный звук: тихий шорох разогревающегося масла в сковороде, резкие, точные удары ножа о деревянную доску, которые эхом отдавались в тишине комнаты, и, конечно, запах свежей еды, который полз медленно, как пелена, заставляя его желудок урчать в ответ. Он пытался сосредоточиться на книге, но её слова потеряли смысл на фоне этого внутреннего беспокойства и голода. Стиснув зубы, он украдкой бросал взгляды в сторону кухни, надеясь, что его сосед не заметит его заинтересованности. Но вот, очередной взгляд, и он поймал себя на том, что Джунхек быстро посмотрел в его сторону, как если бы ожидал увидеть его реакцию. Докча поспешно отвернулся, притворяясь, что всё в порядке. Но внутри бурлил комок раздражения, который с каждым звуком, с каждым движением Джунхека становился всё более неудержимым. Когда Джунхек вернулся, он нес тарелку в руках, которую так же аккуратно поставил на край стола. Он был спокоен, как всегда, лицо его не выражало ни эмоций, ни напряжения, будто всё происходящее было просто ещё одной деталью повседневной рутины. Затем, он снова заговорил, сосредотачивая все свое внимание на Ким Докче: — Ешь. Докча быстро перевёл взгляд на тарелку, затем снова посмотрел на Джунхека. Его раздражение нарастало. — Ты думаешь, что это извинение? — спросил он резко, чувствуя, как эти слова рвутся наружу, как только он увидел, что Джунхек снова спокойный и безразличный, как всегда, будто они и вовсе не вздорили пару минут назад. Джунхек, не особо задумываясь над словами, ответил, его голос был по-прежнему ровным, хотя от вопроса Докчи его левая бровь немного дернулась: — Это ужин. Если ты хочешь искать в этом что-то большее, это твоё дело. Докча молча фыркнул, но всё же не ответил. Он не хотел признавать, что Джунхек, возможно, был прав. Его взгляд опять последовал за ароматом исходящем от тарелки, но голод уже сжёг его нервы, и мысли расползались в стороны. Всё, что оставалось — это ощущение пустоты в животе и раздражение от того, как всё происходило, но вид этой еды был поистине потрясающим! Джунхек как будто всю жизнь учился готовке чтобы добиться такого восхитительного результата. В ней все было идеально: от загорелой корочки, до смешивания вкусов. Только вот Докча не понимал одного.

Почему его сосед приготовил еду только ему? Тем временем Джунхек, закончив все дела, снова пошёл заниматься чем-то своим. Он не обращал внимания на Докчу, словно тот был не более чем комнатным растением. Поэтому, с той же грацией и уверенностью он расстелил коврик на полу, начав выполнять вечернюю тренировку. Движения были точными и легким, как обычно. Но без зрителей не обошлось. Докча наблюдал за этим. Несмотря на прошлую перепалку, он был не в силах игнорировать это зрелище, хотя и пытался. Ким Докча ловил каждое движение, замечая, что на этот раз Джунхек выполнял движения ещё лучше, чем утром. Особенно он подмечал тот момент, когда их взгляды пересекались. Это происходило редко, но всегда с тем же результатом: оба отводили глаза, как будто не желая углубляться в ненужные вопросы. Но Докча не мог не задуматься на минуту. Джунхек приготовил ему еду, оставил сидеть в комнате так ещё и начал тренировку. Он что, специально это сделал, чтобы Докча наблюдал? И лишь начало этой мысли было сразу прервано стыдом и кучей неприятных ощущений Докча, словно он только что повидал страшный сон. Воздух в комнате становился густым, когда между ними оставался этот невидимый барьер, но он был неизбежен, как и их молчание. После того, как Джунхек закончил тренироваться, он снова выпрямился, немного потянув руки, где Докча увидел стальные мускулы и скривился, закатив глаза, но продолжая есть. Его сосед, явно не заметивший "отвращение" Докчи, аккуратно складывал свои вещи в нужный угол и направился прямиком на кухню. Опять. Его шаги были размеренные, спокойные и Докча заметил, как его сосредоточенность на этом процессе была абсолютной. К его удивлению собственному удивлению, Джунхек снова принялся готовить, что-то нарезал, что-то жарил, и запах еды вновь наполнил комнату. Это подтолкнуло Докчу быстро доесть все, что было в тарелке и лишь спустя пару минут, он даже не понял, как оказался на кровати с книгой в руках, с трудом продолжая читать, наполненный различными мыслями. Они ускользали в разные стороны, куда-то, куда ему это было нежеланно. Джунхек был как тихая, но неизбежная угроза, которая находилась так близко, но оставалась недосягаемой. И по предположениям Докчи, тот факт, что Джунхек приготовил ему из своего желания ощутить на себе взгляды Докчи оказались ложными, ведь именно сейчас он пошёл готовить, вероятно, для себя. Значит, ему надо было сначала потренироваться, а потом уже есть. «Но почему он сразу на двоих не приготовил?» — размышлял Докча, но он быстро потряс головой, выбрасывая эти мысли. Он продолжил бессмысленно смотреть в стену, как будто эта простая обязанность могла бы развеять его беспокойные мысли. Но чем больше он пытался заставить себя не думать о происходящем, тем яснее становилось: он не мог сидеть сложа руки, пока Джунхек невозмутимо готовит. Его раздражение было на пике, и в голове уже вертелась пара подколов, которые, как ему казалось, должны были хоть немного нарушить эту странную тишину. Он оставил книгу на кровати, старательно поставив закладку на странице, на которой остановился и закрыл их. Затем, с той же скоростью он потянулся за грязной тарелкой, намереваясь отвлечься хоть на секунду. Его шаги были неслышными, намного тише, чем у Джунхека, поэтому, подойдя к кухне, он смог незаметно встать рядом с ним, бросив взгляд на широкую спину, которая так уверенно двигалась в такт его действиям. Но в этой уверенности было что-то пугающее, что-то в этих точно отработанных движениях, напоминающих бесконечные тренировки, что заставляло его чувствовать себя как-то не на своём месте. Докча стиснул зубы, заставляя себя не обращать на это внимания. Ему же не должно быть всё равно? Так зачем он тогда сдерживает себя? Он подошёл чуть ближе, вставая на цыпочки, чтобы заглянуть, что там Джунхек готовит, но тот, казалось, заметил его раньше, чем Докча успел сделать хоть один шаг. Как он не заметил, что выглядел как полный идиот? — Что хочешь? — спросил Джунхек безразлично, продолжая готовить, будто этот вопрос был просто частью повседневной рутины. Докча, моментально оказавшись в ситуации, где не знал, как реагировать, выдавил: — Ничего! Просто решил принести грязную тарелку…— его голос прозвучал быстрее, чем он сам успел понять, как и почему оказался в такой неловкой позе. Подойдя к умывальнику, он старался выглядеть как можно более естественно, но ощущение того, что за ним наблюдают, не покидало. Ощущения, словно невидимая тяжесть легла ему на плечи была ясно понятна. Это был взгляд Джунхека, который скользил по его телу: оценивающе, как будто желая узнать нечто большее, но не задавая вопросов вслух. Он чувствовался так, как будто всматривался не в Докчу, а сквозь парня. Тишина в комнате становилась ещё более напряженной, какой она обычно и была. Но Ким Докча почувствовал, как каждый его шаг становится громче, как если бы он был на грани того, чтобы нарушить эту хрупкую атмосферу. — Ты знаешь… это было немного странно, когда ты упомянул библиотеку в нашем… разговоре, если его можно так назвать,— наконец нарушил тишину Докча. Его голос звучал спокойнее, чем раньше, словно он тщательно подбирал слова, но в глубине всё ещё чувствовалась настороженность. — Почему тебе вообще было интересно? Джунхек на мгновение замер, переведя взгляд с плиты на Докчу. Его выражение лица оставалось непроницаемым, но в глазах мелькнула едва заметная тень задумчивости. — Ты сам начал разговор, когда рассказал мне где ты был. Но могу сказать одно: В библиотеке сложно сосредоточиться, когда вокруг слишком шумно, — произнёс он, возвращаясь к готовке. — Подумал, ты тоже мог это заметить. Его тон был спокойным, почти непринуждённым, но эти слова заставили Докчу насторожиться. «Шумно? Но там и вовсе не бывает шумно, это же библиотека!» На секунду ему показалось, что в этих словах проскользнул намёк, словно Джунхек знал что-то, чего не должен был знать Ким Докча. Но разве это возможно?

Может, это просто догадка?

Ощущение такое… Как будто я складываю пазл, но не хватает одной детали… Докча отвёл взгляд, пытаясь прогнать эти мысли, которые внезапно стали мешать сосредоточиться. Он хотел что-то сказать, спросить напрямую, но вместо этого промолчал, сосредоточив внимание на грязной тарелке в своих руках. — Это просто наблюдение, — повторил Джунхек спустя короткую паузу, словно хотел развеять напряжение. Его голос был на удивление мягким, но в нём всё равно звучала нотка отстранённости, как будто он держал Докчу на расстоянии вытянутой руки. И парень лишь закусил губу, чувствуя, как напряжение между ними вновь растягивается, словно тугая струна. «Почему он всегда так говорит, будто знает больше, чем показывает?» — пронеслось у него в голове. Но вслух он ничего не ответил, только встал удобнее у умывальника и молча начал вымывать тарелку. В его груди всё ещё клокотало раздражение. Желание вывести Джунхека на откровенность все чаще всплывало в нем, но он понимал, что тот легко ускользнёт от прямых вопросов, оставив его гадать о смысле сказанного. Ким Докча сосредоточенно скреб посуду, но его движения были неуклюжими, а излишняя сила только портила дело: твёрдая зелёная сторона губки скрежетала по тарелке, оставляя неприятные следы, а он даже не заметил, как перепутал стороны. Шум раздражал даже его самого, но, похоже, он был слишком погружён в свои мысли, чтобы заметить, что делал, или как близко к нему подошёл Джунхек, застигнутый врасплох неприятным шорохом. Тихий, но одновременно громкий, почти незаметный звук шагов, затем тень за спиной. Докча вздрогнул, когда тёплые, большие руки Джунхека легли поверх его собственных. На мгновение мир будто остановился. Его сердце забилось быстрее, и он замер, не в силах пошевелиться. — Ты всё не так делаешь, — ровно, почти шёпотом произнёс Джунхек, слегка направляя руки Докчи, чтобы поменять угол губки. — Вот так, мягче. Слишком сильное давление только портит посуду. Докча хотел что-то сказать, возразить или хотя бы спросить, зачем это вообще нужно, но слова застряли далеко в горле. Он чувствовал, как дыхание Джунхека едва касалось его затылка, и от этого становилось жарко.