Экономическая теория

Едва очутившись у нужного дома, Никита запаниковал. Дом оказался старым, отвратительно серым, с потрескавшимися оконными рамами и кривой железной дверью. Возле каждого подъезда — клумба с инсталляцией советского фильма ужасов. Никита такие не смотрел, но был уверен, что выцветшие на солнце плюшевые игрушки являлись детям того времени в кошмарах. И это место, где росла его мама? Какой же она, оказывается, была несчастной. Кое-как протащив оба чемодана по лестнице, Никита набрал номер нужной квартиры. Гудки раздавались долго, а затем и вовсе оборвались. Никита набрал ещё раз. — Кто там? — голос на другой стороне, на удивление, принадлежал кому-то значительно моложе восьмидесяти. — Э-э, Никита. Моя мама вам… Домофон бодро запиликал, оповещая об открытии замка. Никита потянул её на себя и подпёр лежащим рядом булыжником, чтобы занести чемоданы. Этажей было всего три, но лифт в доме, к счастью, присутствовал. Никита вкатил в него чемоданы, поморщился от запаха сырости в тёмном подъезде и нажал кнопку второго этажа. — Почему не позвонил? Я бы встретил. На пороге квартиры стоял далеко не дряхлый старикашка Андрей Витальевич, которого Никита успел возненавидеть за сговор с его гиперконтролирующей мамой. Этот Андрей Витальевич выглядел лет эдак на двадцать пять, имел нелепую кудрявую шевелюру, которая почему-то прекрасно подходила к его идеальному лицу, и совсем не был похож на человека, который способен водить дружбу с мамой. — Да я и сам справился. Здрасьте. — Да, привет. Давай помогу. Андрей Витальевич ловко подхватил оба его чемодана и без каких-либо усилий перенёс их через высокий порог. — Меня Андрей зовут, — сказал Андрей Витальевич, закрывая за ним дверь. — Дома можно обращаться так, но в универе, уж прости, придётся соблюдать деловой этикет. Там я исключительно Андрей Витальевич. — Ага. Я Никита. В универе — Никита Евгеньевич. Андрей усмехнулся и отошёл, давая Никите больше пространства. — Твоя комната слева. Располагайся. На то, чтобы расположиться, у Никиты ушло всего минут десять. Вещи он разложил кое-как, кровать решил до сна не заправлять, а чемоданы так и оставил у порога. Хотелось побыстрее осмотреть всю квартиру, понять, что за фрукт этот Андрей Витальевич, и будет ли он и правда следить за каждым его шагом, как грозилась мама. — Помощь нужна? — не понял Андрей, стоило Никите объявиться на кухне. Чайник даже не успел закипеть. — Неа, я уже разложился. А вы… ты правда препод? Никита смело плюхнулся на диванчик возле обеденного стола, достал из кармана электронку и уставился на нового сожителя в ожидании ответа. Мама рассказала ему не так уж и много. Квартиру детства после относительно дешёвого ремонта она сдавала уже пятый год. Квартирантов изначально было двое: оба преподы местного экономического университета. Не так давно один из них переехал к жене, а второй, Андрей Витальевич, с радостью согласился остаться за полцены с одним только условием — принять в сожители поступившего в универ Никиту и одним глазом за ним присматривать. — Во-первых, не препод, а преподаватель, — сказал Андрей серьёзным, преподским тоном, от которого у Никиты тут же зародился внутренний протест. — Во-вторых, убери свою дуделку. Хочешь курить, выходи на улицу. — Это электронка, она даже не пахнет… — Всё равно. Никита обидчиво фыркнул, но электронку убрал. Теперь понятно, почему этот Андрей так нравился маме — он тот ещё душнила. — Возможно, ты даже попадёшь ко мне на лекции. Какая у тебя группа? — Д-3. — Да, завтра у меня с вами пара. В одиннадцать, если не ошибаюсь. — Экономика, что ли? — Экономика и управление ресурсосбережением. Никита скривился. К счастью Андрей в это время уже отвернулся, чтобы разлить чай по кружкам. — В универ сам поступил или родители загнали? — поинтересовался он, не оборачиваясь. — Родители. — Что, даже выбор не дали? — Я никуда и не хотел. Андрей обернулся и посмотрел на него в недоумении. Никита лишь пожал плечами. — Как это никуда не хотел? А работать как? — Андрей поставил на стол кружки и сахарницу, затем сел напротив. — Родители тебя полностью обеспечивают? — Я уже работал. В Маке. — Кричал «Свободная касса!»? — Вообще-то, в основном стоял на МакДрайв-е. Мне нравилось. Андрей добродушно посмеялся. — То есть после школы ты поступил не сразу? — уточнил он. — Угу, год ничего не делал, а потом ещё год работал. — И даже в армию не забрали? — Неа, папа отмазал. Андрей не ответил. Никита почувствовал себя немного неловко. Ему не нравилось, когда его считали мажором, а судя по выражению лица Андрея, тот его именно за такого и принял. Знал бы он, насколько сложные у Никиты отношения с родителями и насколько далеки они с мамой от отцовских денег… — А на экономическом сложно учиться? — сменил тему он. — Сложно, но возможно. У тебя как с математикой? — Не очень. — Придётся подтянуть. Никита вздохнул. Была бы его воля, он бы вообще никогда не учился. Дальше разговор особо не клеился. Андрей немного рассказал ему о том, что где лежит, а затем извинился и принялся что-то упорно строчить в мессенджере. Никита уткнулся взглядом в кружку. Чай всё никак не хотел остывать, а пить кипяток, как это делал Андрей, он не горел желанием. За неимением альтернативы, Никита задумался о своём — конкретно, о маме. Та сказала позвонить, как только он приедет в город, но Никита специально проигнорировал этот приказ. Его ужасно бесил её тотальный контроль. Если отец не обращал на него никакого внимания и появлялся в его жизни в лучшем случае раз в месяц, то мама стояла у него над душой двадцать четыре часа в сутки. Дома из-за этого невозможно было дышать. Именно поэтому он так легко согласился уехать в город, о котором слышал только два слова: скучно и безнадёжно. Мама провела в Новоозёрске всю свою молодость, пока отец не забрал её из этого «царства бедности» и не увёз в процветающую столицу. Никита родился уже там, знать не знал ни о какой бедной жизни и не представлял, как будет с ней справляться сейчас. Деньги, которые он заработал в общепите, заканчивались слишком стремительно, а карманные от отца были настолько маленькими, что Никита не был уверен, что сможет позволить себе что-то, кроме еды. — Твоя мама пишет мне и просит, чтобы ты ей перезвонил, — неожиданно нарушил тишину Андрей. Словно в подтверждение его телефон завибрировал ещё несколько раз. — Волнуется, что ты не доехал. — Боже, можешь удалить её номер? Или нет, лучше заблокировать. — К сожалению, не могу. Она — мой арендодатель. Никита вздохнул. Он целенаправленно выключил звук и не отвечал на сообщения и звонки. Вдали от дома он планировал выдохнуть. — Не будешь звонить? — спросил Андрей, когда в неловком молчании прошло ещё около десяти минут. — Она же переживает. — Переживёт. — Я написал ей, что ты сидишь рядом со мной и скоро ответишь. — Тебе не обязательно помогать ей меня контролировать. Мне двадцать лет — в этом нет никакого смысла. Просто отвечай ей сухо, тогда она будет реже тебя беспокоить. — Не думаю, что дело в контроле. В данной ситуации — это просто родитель, беспокоящийся о своём ребёнке, впервые уехавшем так далеко от дома. — Я не ребёнок. — Для неё — всё ещё да. Никита фыркнул, молча поднялся из-за стола и поставил свою кружку в раковину. — А вымыть? — остановил Андрей, стоило ему шагнуть в сторону выхода. Никита еле подавил зародившийся было протест. Даже в новом городе ему без конца отдают приказы! Нарочно демонстрируя недовольство, он вернулся к раковине, открыл кран и наскоро поводил по ободку кружки пальцами. Затем поставил кружку на полотенце к остальной посуде и быстрым шагом направился прочь из квартиры — курить.