Книга: 4 сезона

Лариса Уимс стояла в маленьком коридоре съёмной квартиры Уэнсдей, пока та собирала свои вещи. Девушка опять уезжает от неё. Только в этот раз она уезжает действительно далеко. И когда они увидятся вновь, женщина не имела ни малейшего понятия. Спрашивать об этом Уэнсдей она совсем не хотела. Лучше уж пребывать в глупых надеждах, что их следующая встреча случится довольно скоро, чем заранее расстраиваться от суровой и грустной реальности происходящего. А, может, уже наступил тот момент, про который ей говорила Амели? Нет. Только не сейчас. Только не теперь, когда она наконец-то начала чувствовать себя по-настоящему живой. И счастливой. Всё, чего сейчас безумно хотелось Ларисе, это хоть на немного растянуть время пребывания девушки в своей жизни. Из-за этого женщина даже предложила Уэнсдей посмотреть «Унесённые ветром». Конечно, Лариса выбрала этот фильм не из-за своей любви к классическому кинематографу. А лишь потому, что он был единственным, пришедшим в голову, длительность которого превышала три часа. Ей было просто жизненно необходимо максимально растянуть последний весенний день с Уэнсдей насколько это возможно. От прозвучавшего в мыслях слова «последний» Ларисе стало не по себе. Он точно не последний. Нет. Впереди их ждёт ещё много старых фильмов, вредных попкорнов и прекрасных рассветов в тёплых объятьях друг друга. В эту же секунду скрип старого паркета наконец вернул отключившуюся от реальности Ларису в настоящий момент. В едва освещённых стенах появился грациозный силуэт девушки с огромной сумкой на плече. Женщина мысленно отметила, что надо уже как-то решить проблему со старой и невероятно красивой, но совершено не работающей люстрой в коридоре. Пока Лариса прикидывала варианты, кто бы мог починить эту люстру, Уэнсдей подошла к деревянному резному шкафу и, облокотившись на него, наскоро обула ботинки на высокой платформе, в которых так бесцеремонно ворвалась в кабинет академии «Невермор» два дня назад. — Я готова, — едва уловимая улыбка появилась на её лице. Лариса внимательно посмотрела на девушку. Её длинные чёрные волосы были убраны в непривычный хвост, чёрная футболка оверсайз с короткими рукавами скрывала точёную талию, и только узкие чёрные джинсы были совершенно не в силах спрятать соблазнительно стройные ноги. Вообще весь внешний вид сейчашней Уэнсдей очень сильно отличался от того, каким его запомнила женщина во времена учёбы девушки в «Невермор». Она стала так похожа на Мортишу: её же фигура, её же рост, её же волосы. Но то, что было отличительно другим — это взгляд. Взгляд чёрных глаз, наполненный невероятной теплотой и счастьем. Он вселял надежду и заставлял верить в лучшее. А, может, Уэнсдей и есть та самая? Её настоящая любовь и судьба с прекрасными чёрными глазами, совсем не такими безжизненными, как глаза Мортиши. В глазах девушки было столько мягкости и доброты, что любой человек, видевший и знавший прежнюю Уэнсдей, совершенно точно не узнал бы её сейчас. И в сейчашней Ларисе было сложно узнать ту независимую и уверенную в себе женщину, которую все привыкли видеть. Ведь теперь её настроение напрямую зависело от девчонки, которая раньше постоянно только портила ей жизнь. А теперь эта несносная девчонка озаряет её ярким солнцем даже в тёмных стенах этого маленького старого коридора. Лариса сделала глубокий вдох, пытаясь в очередной раз выключить режим разрушительной рефлексии в своей голове и, повернувшись к выходу, нехотя открыла дверь. — Ты полила цветы? — женщине совсем не хотелось возвращаться завтра в пустую квартиру, напоминающую ей об отсутствии Уэнсдей в её жизни. — Суккулентам ещё целую неделю не потребуется вода. Кофейное дерево достаточно увлажнено. А красная роза только выпустила бутоны, цветение которых я, к сожалению, не увижу. Поэтому завтра сюда точно не стоит приходить. Но через пару дней моих «питомцев» обязательно нужно навестить. Хотя бы ради того, чтобы полюбоваться прекрасной розой, которая, конечно же, не сравнится с вашей красотой, мисс Уимс, — девушка подмигнула и, вставив фигурный ключ в старый замок, наконец закрыла дверь. Подробные инструкции по уходу за цветами просто померкли на фоне неожиданного комплимента и двух простых слов — мисс Уимс. В этом было что-то такое запретное и возбуждающее одновременно, когда Уэнсдей называла её не по имени, а официально. Чтобы Лариса почувствовала, если бы она стала для девушки не мисс, а её миссис? С глупой улыбкой на лице женщина начала спускаться по деревянным ступенькам, которым было страшно представить, сколько лет. Выйдя на улицу, Лариса глубоко вдохнула полной грудью тёплый весенний воздух. Погода была невероятно приятной. От пятничного дождя не осталось ни следа. Птицы звонко щебетали, греясь в последних лучах солнца, которое пыталось до последнего освещать величественные деревья вдоль дороги. Открыв дверь машины, Лариса села на водительское сидение и вставила ключ в замок зажигания. Уэнсдей, следом запрыгнувшая на пассажирское сидение, кинула сумку назад и сразу же начала выбирать музыкальное сопровождение для поездки. Подключив через блютус свой телефон к аудиосистеме автомобиля, девушка включила свою любимую классику. Удивительно, но без музыки Уэнсдей вообще не представляла своей жизни. Лариса хоть и любила звуки музыкальных инструментов, но не до такой же степени, чтобы слушать их постоянно. Закрыв глаза, женщина сделала глубокий вдох. Дорога до аэропорта займёт всего пятнадцать минут. Пятнадцать минут — это всё, что у неё осталось с Уэнсдей от этой прекрасной весенней встречи. Но надо быть благодарной хотя бы этому. Выпрямив спину, Лариса поправила зеркало заднего вида, и машина наконец-то направилась к злосчастному аэропорту. Повисшее молчание, сопровождаемое знаменитой композицией Бетховена, сильно беспокоило женщину. Её нервы и без того уже были обнажены до предела от скорой разлуки, а «Лунная соната» лишь усугубляла патовую ситуацию. Лариса перевела взгляд на Уэнсдей, которая задумчиво наблюдала за мелькающими силуэтами тёмных деревьев через пассажирское окно. — Ты уже знаешь свою программу на ближайшие месяцы? — женщина первой нарушила повисшее молчание. И не только от непривычного дискомфорта. Ей действительно было интересно, чему сейчас учат в Гарварде. — Ничего необычного, — девушка тихо вздохнула, —литературные чтения, творческое письмо, публицистика, философия, — Уэнсдей не отрывала своего взгляда от окна. Лариса с горечью почувствовала, что внезапно они стали словно незнакомцами друг для друга. Такого напряжения в разговоре с девушкой она не испытывала очень давно. — Кто будет твоим профессором по направлению? Это очень важная часть во всём обучении, — по опыту Лариса знала, что это на самом деле так. Ей, к счастью, в своё время попался такой человек, который своим заразительным запалом смог зажечь всю группу. В итоге все студенты сдавали экзамены на «отлично». — Преподаватель литературы. Некий Том Стейнбек, если тебе это о чём-то говорит, — Уэнсдей начала медленно водить пальцами по стеклу в очевидной попытке отвлечься от мыслей в своей голове. Том Стейнбек. Лариса грустно улыбнулась. Земля действительно круглая. И от такого осознания всё стало только хуже. Ведь теперь это ещё сильнее пошатнёт репутацию девушки в Гарварде и поставит под сомнение её способность поступить в него благодаря своему уму, а не связям. — На самом деле — говорит, — женщина плотнее сжала руль, — он мой очень хороший друг. Лицо девушки наконец повернулось к Ларисе в неподдельном изумлении. — Есть в этом мире хоть кто-то, кого ты не знаешь? Хотя Лариса не отрывала своих глаз от тёмной дороги, она прекрасно чувствовала, как пристальный взгляд Уэнсдей прожигает её насквозь, требуя ответов на очевидные вопросы. — Мы вместе стажировались в Оксфорде, — женщина с искренней улыбкой вспомнила былые времена, когда, закончив учёбу, она ещё не знала, в каком направлении пойдёт её дальнейшая карьера, — я выбрала управление, а он занялся преподаванием литературы. После я вернулась в «Невермор» практиковаться, а Том поехал покорять Гарвард. Думаю, чем всё закончилось, тебе не надо объяснять,— Лариса немного сбавила скорость в очередной попытке хоть на пару минут продлить поездку с Уэнсдей, — он настоящий профессионал своего дела. В его руках ты расцветёшь, как самый прекрасный цветок. — Не думаю, что мне для этого кто-то нужен, — в свойственной манере для себя прежней бросила девушка в ответ. — Конечно, тебе никто и ни для чего не нужен, — Лариса с понимающей улыбкой перевела взгляд на вновь уткнувшуюся в окно Уэнсдей, — но один в поле не воин. И для настоящих успехов и развития тебе надо научиться прислушиваться к опытным людям и принимать от них помощь, — женщина сама не заметила, как по привычке включила ту директорскую часть себя, которая постоянно наставляла своих студентов. Девушке, по-видимому, такие наставления совсем не понравились. Она ничего не ответила и лишь продолжала молчать, скрестив руки на груди. — Ты всё подготовила для учёбы? — понимая всю напряжённость ситуации, Лариса решила коснуться самой очевидной и безопасной темы в разговоре. — Я знаю, что ты делаешь, — тихо прошептала Уэнсдей. — И что я делаю? — женщина сейчас искренне не понимала, о чём говорит девушка. — Ты ведёшь себя как, директор, — Уэнсдей наконец-то посмотрела на Ларису, — или ещё хуже, как моя мама, — девушка сделала глубокий вдох, — я не ребёнок. И давно им не являюсь. — Я прекрасно знаю, что ты не ребёнок. Уэнсдей, я… — женщине так хотелось объяснить девушке все свои тревожные мысли, но понимая, что это последнее, что сейчас нужно озвучивать, тихо продолжила, — я просто хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. И я знаю, что у тебя всё будет хорошо. — И Лариса действительно была в этом уверена, — поверь мне, последнее, чего я хочу, это быть тебе директором или тем более мамой, — женщина мягко улыбнулась, пытаясь подобрать правильные слова, — ты… Ты стала очень важной частью моей жизни, — немного тише произнесла Лариса, — и я не хочу видеть тебя в таком настроении перед одним из самых важных событий в твоей жизни. — Я… — вздохнула Уэнсдей, — я просто… Мои нервы на пределе, — бледные тонкие пальцы начали ритмично массировать виски, — я не думала, что буду чувствовать себя так. Действительно видеть девушку такой Лариса совсем не привыкла. Причина растерянной нервозности ей не была ясна. Уэнсдей едет на встречу своей заветной мечте. От чего такие упаднические и нервные настроения? Если только… Если только — это не боль от расставания с Ларисой. Но, вспоминая слова Амели, женщина решила даже не растворятся в наивных мечтах. — Не переживай, всё пройдёт, — Ларисе захотелось перевести разговор с темы, которая очевидно не нравилась девушке, на тему, которая безумно интересовала её саму, — раз уж мы заговорили о твоей маме, — женщина немного напряглась, — я давно хотела тебя спросить, что ты говоришь своим родителям, когда уезжаешь ко мне? — Ларисе не очень хотелось поднимать сегодня такую деликатную тему. Но ответов ей хотелось намного больше. Хотя бы понимать, что Уэнсдей говорит Мортише и Гомесу про свои вылазки из фамильного особняка на несколько дней в выходные каждый месяц. — Что я уехала к другу из «Невермора», — девушка с улыбкой посмотрела на Ларису. — К другу… — женщина тихо повторила слова Уэнсдей, наблюдая за виднеющимися вдали огнями аэропорта. — Технически это может считаться правдой. Просто не всей. — девушка не отводила своего взгляда от Ларисы, — тебя это беспокоит? Беспокоит ли её это? Конечно, её это беспокоит. Женщина не понимала, что можно рассказывать людям, а что нет. И главное — нужно ли? Если всё это действительно мимолётное подростковое увлечение Уэнсдей, то не стоит вообще кому-то об этом знать, дабы не портить её репутацию в Гарварде. Никто не должен сомневаться в реальных способностях девушки самостоятельно выстроить свой путь к успеху. Но озвучивать свои страхи сейчас Лариса была не намерена. — Знаешь, что меня действительно беспокоит? — серьёзным голосом начала женщина, — как ты там будешь питаться? Учитывая твои сложные отношения с кухней и всем, что с ней связано. В эту же секунду по салону автомобиля впервые за всю поездку раздался звонкий смех Уэнсдей, который, словно бальзам на рану, немного успокоил Ларису. — Я подумаю об этом завтра, — произнесла девушка коронную фразу из «Унесённых ветром», театрально изогнув бровь. Женщина ничего не ответила, а лишь также засмеялась в ответ. Огни противных прожекторов начали слепить глаза, и сердце Ларисы пропустило несколько ударов. Вот и всё. Она отпускает свою девочку на встречу её заветной мечте. Наконец подъехав к небольшому аэропорту Джерико, взлётная полоса которого была совсем крошечной, женщина заглушила машину в самом дальнем и тёмном уголке, где бы их никто не увидел и не потревожил. Хотя бы последние минуты сегодняшнего вечера они проведут в спокойствии и умиротворении. — Я вообще не понимаю, зачем ты продолжаешь летать на самолётах, — женщина не отпускала руль в бессознательной попытке успокоиться, — можно было бы приезжать на поезде. Ну или наконец получить права. Зачем подвергать себя такой опасности? — все иррациональные страхи на автомате начали срываться с губ Ларисы. — Так я быстрее могу оказаться рядом с тобой, — Уэнсдей лукаво заулыбалась, — и если ты не знаешь, самолёт — самый безопасный вид транспорта, — с видом гарвардского учёного произнесла девушка. Самый безопасный. И в случае катастрофы шансы на выживание в котором равняются нулю. Лариса внимательно осмотрела Уэнсдей. — Обязательно напиши мне, как только приземлишься, — до сих пор в памяти женщины свежи воспоминания, как она целый час не находила себе места в «Невермор» от молчавшего телефона, когда девушка обещала ей написать. — Так точно, — Уэнсдей покорно посмотрела на Ларису и тише добавила, — мамочка. Лариса лишь цыкнула и закатила глаза от такого обращения к себе. Да, возможно она перегибает палку со своей заботой и переживаниями, но она действительно беспокоилась о Уэнсдей. Как может быть по-другому? — Ну что ж, удачи, — женщина начала нервно барабанить красными ногтями по рулю, параллельно прокручивая в голове столько всего, чтобы она сейчас действительно хотела сказать девушке, но почему-то не могла. Она боялась. Боялась потенциальной боли. Хотя, похоже, уже поздно бояться. Она уже официально и бесповоротно влюблена в Уэнсдей Аддамс. В эту же секунду пальцы девушки нежно накрыли её длинные пальцы, сжимающие руль. Тепло рук, к которому так привыкла Лариса, было обжигающим и холодным одновременно. Неизвестно, когда теперь она вообще почувствует такие приятные прикосновения к своей коже. — Я… — начала Уэнсдей, — я буду очень скучать, — тихий голос разлился по салону автомобиля. . Женщина в миг убрала руки с руля и накрыла ими прекрасное лицо. — Я тоже буду очень скучать, моя девочка, — с этими словами Лариса приблизилась к своим любимым пухлым губам и нежно их поцеловала. Язык Уэнсдей медленно проник в её рот, вызывая такую теплоту и удовольствие, что сейчас женщине хотелось просто привязать девушку рядом с собой. Ей хотелось беспрерывно вдыхать её сладкий ванильный запах и растворяться в мягкости её тела. Но она прекрасно понимала, что рано или поздно им придётся расстаться. И этот момент наступил. Наконец оторвавшись от Уэнсдей, Лариса улыбнулась, разглядывая свою красную помаду на её распухших губах. Наскоро стерев пальцами следы приятного и такого короткого удовольствия, женщина поправила рукой выбившуюся из хвоста прядь мягких чёрных волос. — Пока, — тихо произнесла Лариса, в последний раз рассматривая едва освещённые любимые черты лица. — Пока, — вторила ей Уэнсдей и, взяв сумку с заднего сидения, неспешно окинула женщину грустным взглядом и, немного задержавшись на глазах, вышла из машины. Лариса до последнего ждала, что девушка обернётся. Но этого, к сожалению, так и не произошло. Наблюдая за удаляющейся Уэнсдей, женщина задумалась, как всё в её жизни изменилось. И как её жизнь изменила Уэнсдей. Которая сейчас от неё улетает. Внезапно музыка, которая играла из её телефона, предательски выключилась. Она ушла от неё слишком далеко. Как символично. И как чертовски больно. Самолёт уже стоял на взлётной полосе, отсчитывая последние минуты перед отлётом. Величественная Луна в тёмном небе своим ярким светом словно смеялась над ней. Не в силах продолжать смотреть на эту картину, Лариса закрыла глаза и во фрустрации опустила голову на руль. Нет. Она не позволит эмоциям взять верх над собой. Противный громкий звук включившихся двигателей всё же заставил женщину поднять голову. Маленький самолёт медленно скользил по взлётной полосе аэропорта. И наконец, набрав нужную скорость, взлетел вверх. Лариса с грустью продолжала наблюдать, как его силуэт начал уменьшаться в размерах, оставляя после себя белый след, который быстро растворился в вечернем небе. И женщина почувствовала, как какая-то часть её счастья также растворилась в этой безразличной темноте.