Книга: 4 сезона

Весна — это такое время года,

когда очень хорошо начинать

что-то новое.

Харуки Мураками

Лариса Уимс в который раз посмотрела на открытый в своём ноутбуке файл, но не видела совершенно ничего. Всё, о чём сейчас могла думать женщина, — это её молчавший телефон. Уэнсдей должна была ей написать как только приземлится в аэропорту Джерико. Что должно было произойти уже час назад, за который Лариса уже успела пересмотреть все местные новостные сводки, но, к счастью, ничего страшного не обнаружила. Женщина взглянула на часы. Почти десять вечера. А она до сих пор сидела в своём кабинете в академии «Невермор». За последние три месяца, прошедшие с Рождества, они виделись с девушкой всего несколько раз. Уэнсдей прилетала на День Мартина Лютера Кинга и на два дня в начале февраля. Девушка объясняла редкие встречи необходимостью подготовки ко вступительным экзаменам в Гарвард. Которые, по информации женщины, должны были начаться только летом. И теперь Лариса всё чаще стала сомневаться в уважительной причине отсутствия Уэнсдей в Джерико. Ничто не мешало девушке спокойно готовиться к экзаменам в стенах уютной квартиры Ларисы, которая всегда была для неё открыта. Странное и непривычное ощущение собственничества появилось внутри женщины. Словно теперь ей было жизненно необходимо иметь Уэнсдей всегда при себе. Ведь девушке действительно удалось пробудить в Ларисе то, что давно, казалось бы, уже уснуло. Как шестнадцатилетний подросток, женщина день ото дня приходила в «Невермор», лучезарно улыбаясь самым неприятным людям в ожидании какого-нибудь сообщения от Уэнсдей. Что случалось довольно редко, учитывая нелюбовь девушки к гаджетам. Но всегда в идеальное время. Когда Ларисе безумно хотелось подтверждения, что она больше не одинока, что у неё теперь есть… Кто? До сих пор они с Уэнсдей не определили природу своих странных отношений. Это действительно что-то серьёзное или просто секс двух отчаявшихся людей, которых связали травматические события в академии? Может, Уэнсдей вообще испытывает стокгольмский синдром и раз за разом возвращается к своему мучителю? Хотя количество встреч говорит совершенно об обратном. Чувство, что для девушки всё это было какой-то несерьёзной игрой, всё чаще стало появлялось в мыслях женщины. Уэнсдей получила то, что хотела, и теперь Лариса больше ей не нужна. Отношения на расстоянии — очень сложная и зачастую безнадёжная вещь. А на что на самом деле надеялась Лариса? Чтобы Уэнсдей как приклеенная осталась рядом с ней в Джерико и наплевала на своё будущее? Будущее, которое трудно представить с женщиной. Оглушающие раскаты грома сейчас напоминали Ларисе об их первой встрече после двухлетнего расставания. Такая же отвратительная погода, но только весенняя. И очень опасная погода для перелётов. Женщина в очередной раз представила самые ужасные сценарии в своей голове: от падения самолёта из-за ненастной погоды до самого страшного — девушка просто решила к ней не прилетать. Уэнсдей всегда была немногословна. И даже о своём прилёте сообщила вчера утром. И всё. Тишина. Лариса не хотела навязываться и расспрашивать. Потому что она сама, к сожалению, не могла бросить свою академию и поехать к девушке. Это тоже очень беспокоило женщину. Все их отношения изначально и до текущего момента выстраивались по схеме «вопреки». А может и не стоит всё таких страданий? Лариса захлопнула ноутбук. Работать сегодня просто уже имеет смысла. Медленно подойдя к большому камину, женщина начала внимательно разглядывать языки пламени. Как бы она себя почувствовала, потеряв вновь приобретённые крылья, которые ей подарила Уэнсдей? От одной мысли стало невыносимо больно. Она хотела испить до последнего весь сосуд нежности и любви, который девушка ей предлагала. Пусть это и было эгоистично. Но ведь Уэнсдей была особенной. Её не хотелось от себя отпускать. И не хотелось ни с кем делить. В мыслях Ларисы теперь всплыла Мортиша, которая стала её первой любовью. Какая ирония судьбы. Уэнсдей никогда и ни при каких обстоятельств не должна об этом узнать. И сама женщина хочет забыть об этом, как о страшном сне. Просто стереть из памяти тот факт, что эти двое были связаны родственными узами. Вся ситуация была настолько ненормальной, что теперь Лариса действительно начала задумываться, зачем она позволила себе, и главное — позволила Уэнсдей, ввязаться в такое? Она была старше девушки на полжизни. Лариса глубоко вздохнула. Когда дело касалось отношений, она превращалась в беспомощную и ничего непонимающую женщину, чего не сказать про неё в «Невермор». Властная Лариса Уимс всегда решала все проблемы по щелчку пальцев. Из вереницы прыгающих мыслей женщину отвлёк глухой стук в дверь. Лариса нехотя натянула рабочую улыбку, чтобы встретиться с очередным проблемным студентом или с преподавателем, у которого внезапно появилась гениальная идея о том, как можно улучшить образовательную систему в академии. — Войдите, — привычным голосом директора Уимс произнесла женщина, поправляя идеально сидящее серое платье. На удивление никто не вошёл. Лариса напряглась. Внезапно женщина услышала какое-то шуршание. Медленно подойдя к дверям своего кабинета, она потянула ручку на себя. — Неужели это не может подождать до… — Лариса мгновенно замолчала. Её взору предстала самая неожиданная картина, которую она только могла представить себе в голове. Перед глазами женщины был огромный голубой зонт. Её зонт. И Уэнсдей, сидящая на корточках перед дверьми кабинета, быстро собирающая вывалившееся на пол содержимое своей сумки — от зарядки для телефона до помады. Рядом с девушкой был большой бумажный пакет без опознавательных знаков. Лариса просто впала в ступор. Уэнсдей всё-таки прилетела. Она цела и невредима. С ней ничего страшного не случилось. Но как девушке вообще удалось пройти через хорошо организованные посты охраны в «Невермор»? Хотя в этом была вся Уэнсдей. Она могла сделать всё, что угодно. Уэнсдей наскоро поместила последний предмет обратно к себе в сумку и встала в полный рост. Её улыбка была такой тёплой и лучезарной, что все глупые мысли, которые скакали в голове у Ларисы, вмиг исчезли. — Привет, — немного смущённо произнесла Уэнсдей. — Привет, — женщина посмотрела на девушку, одетую в обтягивающие чёрные джинсы, расстёгнутую кожаную куртку, из под которой торчал облегающий короткий топ, соблазнительно подчёркивающий изгибы тела. Ноги украшали громоздкие ботинки на огромной платформе. В такой одежде Уэнсдей была похожа на байкера. Самого сексуального байкера в мире. В эту же секунду Ларисе захотелось наброситься на неё, но понимая, где они находятся, она лишь мягко улыбнулась и открыла шире двери кабинета. Девушка зашла внутрь и кинула содержимое в своих руках на стоявший рядом стул. Как только Лариса захлопнула дверь кабинета, Уэнсдей резко прижала её к ней. — Как же я по тебе скучала… — девушка обняла Ларису за талию и, поднявшись на носочки, уткнула свою голову в шею, покрывая нежными поцелуями. Женщина почувствовала ванильный запах, по которому так долго скучала. И запах дорогой кожаной куртки. Вместе эта смесь создавала безумную и агрессивную сексуальность. Сейчас в девушке не осталось ни следа от когда-то пришедшей в «Невермор» студентки. Губы нежно обвели языком шею, словно выжидая первого шага со стороны женщины, а тёплые руки Уэнсдей продолжали беспорядочно скользить по телу, словно пытались завладеть ей полностью. Лариса первая не выдержала сладкой пытки и притянула лицо девушки к своему. Наконец соприкоснувшись губами с мягкими губами Уэнсдей, женщина в очередной раз убедилась, что эта девчонка, как никто другой прежде в жизни, могла мастерки управлять её чувствами и настроением. Не разрывая горячего поцелуя, рука Уэнсдей начала пробираться под подол платья. Лариса рвано выдохнула, прекрасно понимая, к чему всё это может привести. И чего бы ей безумно хотелось. Но только не здесь. Только не в этом кабинете. Кабинет академии для неё святой. Она не могла омрачить его плотскими утехами. Позже, находясь в безопасности своей квартиры, Лариса покажет девушке, насколько сильно она по ней скучала. — Уэнсдей, — нехотя начала женщина, оторвавшись от сладких губ, — нам надо остановиться. — Почему? — губы девушки продолжали жадно скользить по коже Ларисы, вызывая новую волну возбуждения и блокируя в женщине пути к отступлению. Сделав глубокий вдох, Лариса всё же отодвинула голову Уэнсдей от своей шеи и внимательно на неё посмотрела. — Потому что мы никогда не будем этого делать в моём кабинете, — женщина накрыла руки девушки своими, продолжая вдыхать сладкий ванильный аромат, который теперь, казалось, заполнял всё помещение. — Я знакома с директором этого кабинета, — лукавая улыбка девушки и расширенные зрачки чёрных глаз разжигали ещё больший огонь в Ларисе, — думаю, мы сможем договориться. — Уэнсдей… — жалобно произнесла женщина. Девушка грустно улыбнулась и с разочарованным вздохом отпустила руки Ларисы. Медленно подойдя к высокому стулу, на котором женщина видела её в последний раз во времена учёбы в «Невермор», Уэнсдей села и принялась внимательно рассматривать огромный дубовый стол. Лариса закрыла глаза, пытаясь привести сбивчивое дыхание в норму. Разгладив теперь не идеально сидящее платье, женщина направилась к столу. Убрав ноутбук и записную книжку в верхней ящик стола, Лариса посмотрела на девушку. Её губы сейчас казались ещё больше от следов красной помады. Подсвеченная тусклым пламенем камина, она казалась сейчас самой желанной во всём мире. — Не думала, что это будет здесь, — произнесла девушка, осматривая внимательным взглядом рабочий стол. На нём лежала книга Вулф, которую Уэнсдей подарила Ларисе на Рождество. Женщина немного смутилась. Да. Она здесь. Как может быть по-другому? — Я стала слишком сентиментальной и храню подарки от дорогих мне людей на работе, — Лариса взяла телефон в руку, чтобы хоть как-то скрыть несвойственное смущение. Переведя взгляда на Уэнсдей, женщина увидела понимающую улыбку. Как же легко эта девчонка считывает людей. — Говоря о подарках, — девушка медленно встала со стула и направилась к дверям кабинета, рядом с которыми кинула все свои вещи в порыве страсти. Взяв большой бумажный пакет, Уэнсдей грациозно обошла массивный стол, не отводя пристального взгляда от Ларисы. Подойдя ближе, девушка с улыбкой протянула пакет женщине. — Мой день рождения осенью, — Лариса скептически осмотрела протянутый пакет. — Я знаю, когда у тебя день рождения, — девушка игриво изогнула бровь и прижалась спиной к столу, — будем считать это поздним подарком на День всех влюблённых. День всех влюблённых. Теперь Уэнсдей думает о ней в ключе такого праздника. Как же это чертовски приятно. И, конечно, про подарок для девушки Лариса совершенно не подумала. Но она точно вознаградит Уэнсдей, когда они окажутся вне стен «Невермор». Женщина вновь осмотрела Уэнсдей и облизнула губы. — Никогда бы не подумала, что Уэнсдей Аддамс может быть романтичной, — женщина с улыбкой изогнула бровь и открыла бумажный пакет. Достав подарок, Лариса не смогла скрыть своего удивления и непонимания. — Это какая-то шутка? — женщина положила на стол содержимое пакета, внимательно осматривая Уэнсдей, с лица которой сейчас не сходила дьявольская улыбка. — Почему шутка? Всё вполне серьёзно. Я хочу, чтобы ты использовала это по назначению, — девушка медленно провела рукой по подарку. Лариса в недоумении продолжала смотреть то на Уэнсдей, то на свой стол. Издав нервный смешок, женщина быстро убрала подарок обратно в пакет. — Я никогда не буду это использовать, — Лариса провела рукой по идеально сидящему платью. Уэнсдей что-то не устраивает в их отношениях? Зачем ей понадобились такие эксперименты? Нетипичная неуверенность, исчезнувшая в момент внезапного появления девушки на пороге её кабинета, вновь завладела мыслями женщины. Девушка мягкой походкой, словно кошка, обошла кожаное кресло и положила руки на плечи Ларисы. — Никогда не говори никогда, — тихо прошептала Уэнсдей на ухо, вызывая волну очередного возбуждения своим ванильным запахом. — Уэнсдей, — выдохнула Лариса, — мы вернёмся к этому разговору, когда я увижу тебя в белом платье, — произнесла женщина, прекрасно понимая, что девушка никогда не наденет на себя что-то, даже близко напоминающее белый цвет. — Это такая цена? — Уэнсдей начала медленно массировать плечи Ларисы. — Это такая цена, — выдохнула женщина, закрыв глаза и расслабляясь от внезапного сеанса массажа. Руки Уэнсдей исчезли с её плеч, и девушка вмиг оседлала колени Ларисы. Притянув женщину ближе к себе, Уэнсдей провела горячим языком по губам Ларисы, от чего женщина издала гортанный стон. Лариса теперь действительно начала сомневаться, что их активность в этом кабинете может закончиться только поцелуями. — Признайся, — тихим голосом начала девушка, — разве тебе не хочется наказать меня за всё, что я творила во времена учёбы в «Невермор»? Здесь, в этом кабинете, — язык девушки нежно начал обводить шею, — сейчас у вас появилась прекрасная возможность, — губы нежно прикоснулись к уху и прошептали, — мисс Уимс… Боже. Что же эта девчонка с ней делала. Хочется. Конечно, хочется. Прямо сейчас скинуть со своего стола всё, что на нём лежало, и не останавливаясь, покрывать любимое тело горячими поцелуями, пока по кабинету не начнут раздаваться стоны удовольствия. — Не говори глупостей, — через силу произнесла Лариса, всё же подставляя свою шею под беспорядочные поцелуи Уэнсдей, — пока ты не появилась в моей жизни спустя два года я даже не думала о тебе… Руки девушки накрыли грудь Ларисы, которая сейчас готова была взорваться. Всё же совладав со своими эмоциями, женщина накрыла своими руками руки девушки и отодвинула их от своей груди. — Лучше скажи, почему ты не написала или не позвонила? — Лариса внимательно посмотрела на Уэнсдей, — и почему ты не хотела, чтобы я забрала тебя из аэропорта? — Я просто хотела устроить сюрприз, — промурлыкала девушка, не сводя своих чёрных глаз с глаз Ларисы. — Я смотрю, ты сегодня полна сюрпризов, — женщина бросила взгляд на пакет, одиноко лежащий на рабочем столе. Уэнсдей искренне засмеялась и провела рукой по губам женщины. Теперь Ларисе действительно хотелось её наказать за такое неподобающее поведение в кабинете. — На самом деле я встречалась с хозяином квартиры и продлила аренду ещё на три месяца, — девушка начала внимательно всматриваться в лицо женщины. Лариса напряглась. Ей совсем не нравилась вся ситуация с квартирой. Уэнсдей уже пятый месяц платит за квартиру, в которой появляется несколько раз в месяц. Но увлекательное занятие по поливу бесчисленных цветов достаётся Ларисе. Несколько экспонатов даже пришлось перевезти к себе домой, чтобы не ходить каждый день в пустую квартиру, в очередной раз напоминающую об отсутствии физического присутствия Уэнсдей в её жизни. Лариса вообще может купить эту квартиру. Но прекрасно предвосхищая реакцию девушки, даже не будет этого предлагать. Боже. Теперь она готова купить для Уэнсдей квартиру. Эта девчонка действительно перевернула все её устоявшиеся взгляды на жизнь. — Как ты вообще добралась до академии? Насколько мне известно, у тебя нет машины или что-то изменилось? — Лариса внимательно смотрела в глаза Уэнсдей. — У меня свои способы, — девушка игриво изогнула бровь, — и нет, у меня не появилась машина, — рука Уэнсдей нежно накрыла руку женщины, — ну так что, мисс Уимс? Вы готовы поехать в квартиру 221б, в которой можно делать всё? — губы девушки скользнули по щеке Ларисы. — Мне надо накормить Пончика, — произнесла женщина, продолжая подставлять свою шею и лицо под нескончаемые ласки Уэнсдей. — О, запаса его еды точно может хватить на целую неделю, — прошептала девушка. Конечно, Уэнсдей была права. Лариса всегда оставляла несколько мисок с едой на случай, если что-то вдруг может пойти не так в «Невермор», и ей придётся провести в академии всю ночь. — Хорошо, — женщина провела пальцами по пухлым губам девушки, — и, кстати, я давно не поливала цветы. — А как давно я не поливала цветы, ты даже представить себе не можешь, — Уэнсдей задвигала бровями, — надеюсь, сегодня мы наконец-то польём их вместе? — с искренним смехом девушка притянула Ларису к своим губам. И женщина почувствовала, что сейчас она по-настоящему счастлива.

***

Уэнсдей проснулась от противно слепящего в глаза солнца и посмотрела перед собой. Она не дома. Она с тем человеком, рядом с которым всегда чувствовала себя как дома. Рука Ларисы лежала на талии Уэнсдей. Женщина была такой прекрасной, когда спала. Её белоснежная кожа словно светилась под лучами солнца, а губы были такими манящими в своей естественности. Так и не попав вчера домой, Ларисе пришлось отбросить в сторону все свои принципы любви к дизайнерской одежде и согласиться на не по размеру сидящую чёрную футболку Уэнсдей, в которой сейчас и была женщина. Девушка посмотрела на пол, по которому была разбросана вся их одежда. Платье Ларисы определённо будет очень помятым, что точно вызовет недовольство с её стороны. Но вчерашняя ночь точно стоила того. Уэнсдей даже представить не могла, что сексуальное желание станет для неё таким всепоглощающим. Но с Ларисой всё было по-другому. Хотелось больше, хотелось всегда. Что, к сожалению, было просто невозможным в сложившейся ситуации. Сделав глубокий вдох, Уэнсдей нежно провела рукой по щеке женщины, от чего та перевернулась на другую сторону кровати и накрылась одеялом. От такого мимолётного движения в нос девушки вновь ударил парфюм Ларисы. Сколько литров духов она на себя выливает, что даже спустя сутки от неё пахнет так сильно и так соблазнительно? Уэнсдей посмотрела на длинные белоснежные ноги, неприкрытые одеялом и облизнула губы. Как бы ей прямо сейчас не хотелось вновь завладеть прекрасной Ларисой, женщине определённо нужно дать нормально выспаться, учитывая сумасшедшее расписание в академии. С этими мыслями девушка тихо встала с кровати и, закрыв дверь в спальне, направилась в ванну. Освежившись, Уэнсдей отправилась на кухню, чтобы приготовить завтрак. За два предыдущих раза с момента, как закрутились их отношения, они с Ларисой провели лишь одну ночь в этой квартире. А точнее было бы сказать — в кровати. Девушка улыбнулась приятным воспоминаниям. И в последний и единственный раз совместного пребывания в этой квартире, она проснулась от аппетитного аромата свежеиспечённых блинчиков. Уэнсдей была профессионалом во многих областях. Но чего девушке совсем не удавалось, так это нормально готовить. Каждый раз у неё выходила какая-то несуразица, хотя она шаг за шагом следовала рецептам. По этой причине её ежедневное меню состояло в основном из обычных фруктов и овощей. Надобность в готовке вообще отсутствовала в жизни Уэнсдей. Её папа постоянно готовил изысканные мексиканские блюда, переплюнуть по вкусу которые можно было даже не пытаться. Мама готовила хоть реже, но тоже очень вкусно. Уэнсдей вздохнула. Ну не может же она быть талантливой во всём? В любом случае скоро ей придётся научиться готовить. С этими мыслями девушка открыла шкаф над плитой, присматривая ингредиенты для идеального завтрака. Обнаружив пакет со смесью для блинчиков, Уэнсдей улыбнулась. Конечно же, она её не покупала. А купила Лариса. На душе девушки стало невероятно розово-сопливо от такой заботы. Внимательно изучив инструкцию, Уэнсдей достала глубокую миску и венчик для взбивания. Молока и сливочного масла в этой квартире, конечно же, не было. Решив использовать воду и растительное масло, девушка начала смешивать все ингредиенты, предвкушая такой же аромат, который стоял тем прекрасным утром, когда Лариса готовила им завтрак. Достав сковородку, Уэнсдей зажгла газ и поставила её на огонь. Посмотрев в окно, девушка улыбнулась. Лужи уже совсем просохли от вчерашнего дождя, птицы пели на все голоса. Началась самая настоящая весна. И в её душе началась самая настоящая весна. Переключив внимание обратно к плите, Уэнсдей поднесла руку к сковородке и ощутила сильный жар. Самое время налить масло. Девушка открыла бутылку с растительным маслом и налила щедрую порцию в сковородку, чтобы её дебютные блинчики уж точно не подогрели. Взяв небольшой половник, Уэнсдей зачерпнула из миски тесто. Жидкая кашица, образовавшаяся перед глазами, совсем не внушала доверия. Внезапно масло начало стрелять и попало на руку Уэнсдей, от чего она неприятно поёжилась. Сразу же подставив руку под напор ледяной воды, девушка посмотрела на первый блинчик, теперь больше похожий на коричневое безобразие. И не только по цвету, но и по запаху. Наскоро вытерев раненую руку полотенцем, Уэнсдей принялась соскребать остатки подгоревшего теста со сковородки. Бывает. Не все великие повара сразу начинали готовить шедевры. А первый блин, как говорится, всегда бывает комом. Ободрив себя такими мыслями, девушка налила второй пробный блинчик на сковородку, заметив как на кухне стало немного дымно от первого неудавшегося. — Что здесь происходит? — неожиданный голос Ларисы отвлёк её от наблюдения за блинчиком. Уэнсдей резко повернулась и загородила своим телом следы незадавшейся готовки, словно какой-то нашкодивший школьник. — Ничего, — девушка посмотрела на женщину, которая чертовски сексуально выглядела в одной лишь футболке Уэнсдей. Её волосы беспорядочно спадали по плечам. На лице не осталось ни следа от макияжа. Лариса была просто нереально прекрасна в своей практически наготе и естественности. — Твоя спина дымится, — с улыбкой произнесла женщина. Уэнсдей резко перевернулась к плите и увидела, как второй блинчик превратился в брата близнеца первого. Взяв лопатку, девушка начала соскребать следы очередного за сегодня фиаско. Почувствовав приближение Ларисы за своей спиной, Уэнсдей уже пожалела, что решила выступить сегодня в роли шеф-повара. — Что с твоей рукой? — спросила женщина тревожным голосом. Уэнсдей посмотрела на свою левую руку. На бледной коже выступили небольшие, но очень красные пятна. — Это масло, — произнесла Уэнсдей и, отодвинув сковородку с огня, бросила кухонную лопатку в раковину. Лариса взяла руку девушки в свою и нежно поцеловала отвратительные красные следы, вызывая в Уэнсдей волну мурашек по всему телу. Такое маленькое прикосновение скрывало в себе столько заботы, нежности и ласки. Ради такого она готова обжигаться маслом хоть каждый день. На лице Ларисы появилась улыбка. Такая искренняя и такая лучезарная. Самая красивая во всём мире улыбка. Девушка не выдержала и притянула женщину ближе для поцелуя. Уэнсдей сразу же почувствовала мятный запах зубной пасты. Лариса уже успела побывать в ванне, а девушка этого даже не услышала, слишком увлечённая своими кулинарными экспериментами. Оторвавшись от женщины, Уэнсдей перевела взгляд на сковородку. — Зачем ты вообще решила всё это устроить? — с этим вопросом Лариса начала рассматривать содержимое полок над плитой. — Я хотела приготовить блинчики на завтрак, — Уэнсдей посмотрела на женщину, которая еле сдерживала улыбку. — Могу я поинтересоваться, что ты туда добавила? — спросила Лариса, внимательно оценивая масштабы катастрофы в миске. — Смесь, воду и растительное масло, — девушка указала на расставленные на столе ингредиенты. Теперь она очень жалела, что решила затеять такой кулинарный эксперимент. — Я уверена, что на упаковке должно быть написано про яйца и сливочное масло, — Лариса взяла открытую пачку с остатками смеси и начала читать, немного щуря глаза. — К сожалению, курица убежала, пока я хотела заставить её высидеть яйца, а когда я попыталась подоить корову, она отказалась давать молоко, чтобы я взбила свежее масло,— девушка ответила в свойственной саркастичной манере, на что получила лишь осуждающий взгляд Ларисы. — Как ты вообще тогда смогла приготовить идеальные блинчики? Не помню, чтобы здесь были яйца или молоко. — Это секреты опытного повара, — женщина улыбнулась Уэнсдей, — а начинающим всегда нужно следовать инструкциям. С этими словами Лариса открыла шкаф над плитой и достала оттуда какие-то баночки. Женщина насыпала немного из одной, и немного из другой, сосредоточенно взбивая остатки теста вилкой, а не венчиком. Уэнсдей как завороженная наблюдала за действиями Ларисы. Такими простыми и такими домашними. Ей хотелось, чтобы таким было каждое утро. Но это невозможно. И в скором времени станет ещё более невозможным. — На сильно разогретой сковородке не должно быть масла, — Лариса в свойственной ей манере директора академии начала преподавать кулинарную лекцию, — ты медленно льёшь ложкой тесто и через тридцать секунд переворачиваешь. После этих слов на тарелке оказался идеально пожаренный румяный блинчик. Уэнсдей с удивлением посмотрела на Ларису. — Сделай лучше нам кофе. В этом ты точно профессионал, — женщина с улыбкой вернулась к кулинарному занятию. Уэнсдей подошла к шкафу и взяла жестяную банку с кофе, не сводя глаз с Ларисы. — Что-то не так? — женщина налила тесто в сковородку и вопросительно изогнула бровь. — Нет, просто это всё… — Уэнсдей принялась насыпать кофе по кружкам, — это всё так по-домашнему. — Это хорошо? — Лариса с теплотой посмотрела на девушку. — Это… — Уэнсдей не знала, какое слово подобрать, но от всего происходящего было так спокойно и уютно,— это непривычно. И очень приятно. Лариса лишь улыбнулась и налила свежую порцию на сковородку. Другой рукой женщина взяла уже приготовленный блинчик и поднесла его к губам девушки. — Как же это вкусно, — Уэнсдей облизнула губы, прожёвывая самый вкусный блинчик на всём белом свете. Она хотела есть приготовленное Ларисой каждое утро. Каждый день. Каждый вечер. Каждую жизнь, которая у неё только может быть. Лариса лишь мило улыбнулась, вернувшись к плите. Залив кофе водой, мысли Уэнсдей вновь вернулись к тому первому разу, когда она делала им кофе на этой кухне. На этой дубовой столешнице. Которая стала началом откровений и признаний. Девушка не сводила глаз с Ларисы. Её короткая футболка едва доходила до талии, открывая жадному взору пышные ягодицы, прикрытые белым кружевным бельём. Видеть женщину в такой одежде без её классических платьев вообще было смешно. Уэнсдей улыбнулась. Всё-таки она действительно меняла эту женщину. И футболка — это только начало. Дальше будет больше. Наконец закончив с готовкой, Лариса подошла к барной стойке и поставила на столешницу тарелку с румяными блинчиками. — Сколько дней продлится твоё пребывание в Джерико в этот раз? — Лариса облокотилась о барную стойку и взяла кофе, внимательно рассматривая Уэнсдей. В этот раз. Девушка вспомнила два предыдущих приезда. Они пролетели словно секунда. А ей так хотелось продлить присутствие Ларисы в своей жизни. — Завтра вечером мне нужно уезжать, — произнесла девушка, заметив немного изменившееся лицо женщины, от чего и без того отсутствующая радость, которая должна была быть, превратилась в самую настоящую грусть. Уэнсдей не знала, как подступиться к скользкой теме. Но тянуть быка за рога уже не было никакого смысла. Она сама не очень понимала, почему не рассказала Ларисе всё сразу. Возможно, боялась, что вся затея просто пойдёт не по плану. Подойдя ближе, Уэнсдей внимательно посмотрела на неё. — Я сдала все экзамены, — девушка провела рукой по щеке Ларисы, — перед вами стоит официальный студент Гарвардского университета. — Что? — на лице женщины читалось невероятное удивление, словно она не могла поверить, что Уэнсдей вообще удалось сдать экзамены. И сейчас Уэнсдей действительно почувствовала, что сбылась не её мечта, а самый страшный кошмар, из-за которого она ещё реже будет видеть эту прекрасную женщину. — В понедельник я заселяюсь в кампус. Они обычно принимают студентов в студенческие городки осенью. Но так как я очень одарённая студентка, мне просто не смогли отказать. Меня отвезёт Ларч, — девушке совсем не хотелось становиться обузой для Ларисы и просить её ехать с ней, чтобы перевезти свои вещи в кампус. — Я просто не хотела забивать тебе голову своими проблемами. Думаю, в «Невермор» достаточно студентов, о результатах экзаменов которых тебе действительно необходимо беспокоиться. Лариса поставила почти допитый кофе на столешницу и притянула Уэнсдей ближе. Смахнув остатки смеси, которая, по-видимому, прилипла к её щеке, женщина с нежностью посмотрела на девушку. — Уэнсдей, запомни. Ты можешь рассказывать мне всё. Всё, что происходит с тобой, меня волнует. И я хочу беспокоиться обо всём, что происходит в твоей жизни, — голос Ларисы стал серьёзнее, а голубые глаза были такими искренними, что девушка вообще пожалела, что скрывала от неё все свои тяготы со вступительными экзаменами. Сейчас она не знала, что сказать. Всё происходящее было похоже на какую-то нереальную сказку. Сказку с расставанием. — Если у нас остался всего один вечер, то жду тебя сегодня на ужин, — Лариса переплела свои пальцы с пальцами Уэнсдей и добавила с улыбкой, — если тебя, конечно, не ждёт кто-то другой. Уэнсдей заулыбалась. У неё определённо было одно очень важное дело, необходимость которого она сама и спровоцировала. Но назад пути уже не было. На что не пойдёшь ради исполнения собственных желаний. — В семь ровно я буду у тебя, — девушка притянула Ларису ближе для поцелуя, и в объятьях прекрасной женщины Уэнсдей совершенно забыла про остывающие и идеально приготовленные блинчики.