Методический материал по соблазнению

───── ◉ ─────

— Хорошо, что ты заехала. — Сарасвати обняла Деви и улыбнулась. — Рам не может уехать, а я не хочу оставлять его одного. Они как дети, больше я не буду пытаться свести тебя с Кристианом: он до невозможного любит переигрывать. Ему наложили-то несколько швов, а будто ногу ампутировали. Деви засмеялась, протягивая подруге стаканчик кофе из автомата, на который не пожалела вчерашние чаевые. — Швы — это больно. — Деви взяла Сару под руку, и они пошли по коридору в сторону палаты. — Да он же футболист, у них эти ушибы каждую тренировку. — Сарасвати продолжала возмущаться, рассказывая, как прошел день в больнице. Монолог выходил эмоциональным, как всегда, она активно жестикулировала, звеня браслетами на руке. Рядом с Сарасвати было хорошо, она отвлекала от переживаний и заполняла минуты дружбой. Деви вдруг захотелось обнять ее, сказать спасибо за то, что она есть в жизни. Но рассказывать про события последних дней Деви не рискнула, не зная, какая у Сары будет реакция, и не наломает ли она дров с опекуном. Сарасвати точно позовет ее жить к ним с Рамом, а Деви будет неудобно отказывать и озвучивать истинную причину. В палату она не собиралась заходить, не видя в этом необходимости: с Кристианом их связывали только общие друзья и флирт с его стороны на первом курсе, но уйти незамеченной не получилось. — Зайди, скажи привет и все, я тебя провожу и вызову такси до работы. — Не хочу. — Деви постаралась отказаться, а Сара будто и забыла, что обещала перестать играть в сводницу. Но было уже поздно. В дверном проеме было видно довольное лицо Кристиана, который, заметив девушек, замахал им рукой из полулежащего состояния. Теперь уйти было нельзя, и Деви махнула в ответ, а Сару незаметно ущипнула за руку, давая понять, что недовольна. — Сама бриллиантовая принцесса. Кристиан развел руки, будто Деви собиралась его обнять. Но она не собиралась, оставшись стоять истуканом, вспоминая, когда последний раз разговаривала с ним. За день до переезда в пентхаус, тогда он позвал ее на вечеринку, а Деви согласилась и осталась в итоге на вечеринке одна. Тогда она еще не общалась с Сарой и тот вечер стал максимально неловким. — Привет. Как ты? — Она уточнила, хоть и знала уже, что хорошо. — С твоим приходом лучше. Флирт получился неудачным, и Деви стало не по себе. Она не злилась за тот старый случай, она про него не думала, просто знала, что этот человек — ненадежный, мысленно делая пометку на будущее. — Нет, Кристиан, давай без этого. — Деви выдохнула, сразу обозначая границы. Он не в ее вкусе, ему не тридцать семь, он не ее профессор и у него нет шрама на брови. Да даже если бы и все это было, Кристиан был бы не тем, а на вечеринку она согласилась лишь из-за того, что хотела найти новых знакомых. Деви поздоровалась с Рамом, который сидел в кресле, борясь со сном, и тот, пользуясь тем, что друг не один в палате, ушел на поиски кофе, а Сара очень невовремя решила ему помочь, делая ситуацию еще более неуклюжей. В палате стало тихо, единственный работающий аппарат измерял давление и удары сердца, что ни на секунду не подскочили от ее появления. — Рада, что с тобой все хорошо. — Деви улыбнулась, засовывая правую ладонь в левый рукав, делая это, чтобы просто не стоять без дела. — Да. — Парень усмехнулся и махнул левой рукой, показывая на забинтованную часть у ладони. — Завтра обещают отпустить домой. — Это хорошо. — Деви оглянулась, думая, о чем еще поговорить. Но Кристиан сам начал беседу: — Знаешь… — Вся легкость исчезла из голоса, а тон стал ниже, будто их могли подслушивать. — Это уже второй раз, когда я тебя куда-то приглашаю, а потом случается что-то не то. Он улыбнулся, показывая идеальные зубы. Все это понижение голоса было лишь пылью в глаза, Кристиан хорошо играл, и теперь Деви поняла, отчего Сарасвати так взвинчена. А потом мисс Шарма задумалась. — Второй раз? Ты меня никуда не звал, Кристиан. — Она мило улыбнулась, тактично не напоминая про первый. — Я хотел, Рам уже планирует вечеринку в честь Хэллоуина, думал позвать тебя. Но даже не успел, а уже вот. — Он опять показал на пострадавшую руку. Деви пару раз моргнула, сдерживая в себе замечание про сотрясение, которое, скорее всего, он тоже получил, судя из размышлений. — Думаешь, я приношу неудачу? — Вопрос прозвучал шуткой, за которой Деви прятала панику. Если бы она не поехала с родителями в тот печальный день, могли бы они выжить? Если бы брат не пообещал уладить «недоразумение» в сообщении, мог ли быть сейчас жив? — Нет, конечно, принцесса. От такого обращения хотелось нажать на недавно забинтованную руку, давая понять, что если она и принцесса, то точно не для него. — Просто наш роман преследует злой рок, в первый раз мне открытым текстом дали понять, чтобы я держался от тебя подальше. Знаешь, могла бы просто отказаться идти на вечеринку, а не натравливать на меня своего охранника. Но я подумал, что через четыре года это могло бы измениться, но даже не успел написать тебе, как раз — и авария. Во взгляде голубых глаз читался упрек, который Деви не заметила сразу. Ей потребовалось еще раз прокрутить в голове все услышанные слова. — Кристиан, я не натравливала на тебя никаких охранников, я, правда, пришла на ту вечеринку на первом курсе. У меня и охранников-то нет… Деви все еще прятала руки в рукавах свитера и ощущала необходимость узнать, о чем говорил Кристиан, а также сбежать как можно скорее. Парень нахмурил брови, Деви смотрела на него и складывала пазл в голове, а части никак не подходили, были будто из разных рисунков. — Кристиан, тебе кто-то угрожал? — Деви было страшно услышать ответ, ведь если он окажется положительным, она не успокоится и будет думать и копать прошлое, ища аналогичные случаи. — Это было скорее предупреждение. — Кристиан поправил одеяло, не глядя на Деви. — Что ты не нуждаешься в моем внимании и, если я еще раз нарушу твои границы, мне это не понравится. Пробуждение после этого разговора мне тоже не понравилось, я вроде ничего не пил кроме воды на вечеринке, но совсем не помню остаток вечера, а утром пропустил отбор в команду, проснувшись с дикой головной болью. А на следующий день я переехала… Деви молчала, тело ощущалось чужим, и, найдя за спиной стул, она села, вжимаясь ладонями в ручки. Могли ли эти события быть связанны? Конечно нет, даже если предположить, что Кристиан хотел куда-то пригласить ее, он же попал в аварию, ему никто не угрожал… Потому что время угроз закончилось и на кону не только мои отношения, но и наследство? — Но, если это не ты, то кто? Или это все было шуткой? — Кристиан спросил, а у Деви язык не поворачивался ответить. — Не знаю, — врала, но не краснела, теряясь в памяти. Если в первый раз опекун приложил руку к запугиванию, то сейчас Кристиан даже не приблизился, передача «симпатии» через Сарасвати была недостаточной причиной. Да все это было недостаточно! — Мне пора. — Деви поднялась, ее тошнило от информации и от того, что она не чувствовала себя хозяйкой собственной жизни. — Выздоравливай. — Но раз ты не была против, может, сходим куда-то? — Вопрос уже был задан в затылок, когда Деви открывала дверь палаты. Она не ответила, варясь в сомнениях и опасениях. Могли ли каждые из ее недоотношений заканчиваться именно так? Угрозами и потерей вечера. Хотелось в сию же секунду встретить Камала и выбить из него ответы, понять, зачем он играет в ее жизнь, будто она марионетка, а не живая. Кукла, которая не заслуживает мнения и выбора. Деви спустилась по пожарной лестнице, избегая Сарасвати и Рама. Она не была готова рассказать, почему не может объяснить побег и состояние. Даже если Камал и вмешивался в ее жизнь, он не умел читать мысли, чтобы провернуть аварию. Эта часть пазла не подходила совершенно. Авария… Как много их было в жизни Деви. Хотелось бежать куда глаза глядят, спрятаться и плакать, плакать, плакать. За детство, за разбитые мечты, за то, что сейчас она такая — сломленная. Мир давно стал бесцветным, потерял все краски и первый раз Деви было безразлично. Пусто не только снаружи, пусто и внутри. Но пустота же лучше боли? Смена в кафе тянулась, посетителей было не много, и атмосфера была такая тоскливая, что даже Филл покинул свой кабинет без окон, отвлекаясь от ничегонеделания. — Однажды мне повезет. — Менеджер вернул четвертак, которым стирал защитный слой на лотерейном билете, обратно в кассу. — Но не сегодня. Деви не верила в лотереи, единорогов и чудеса, поэтому страсти Филла не разделяла. Она натирала стаканы, расставляла кружки ровными рядами и ждала, сама не зная чего. Окончания смены? Но что будет там, когда стрелка часов перевалит за полночь? Ее жизнь и без того тыква, магия в ней закончилась, так и не начавшись. — Хочешь один? — Он протянул цветной прямоугольник Деви. — Нужно написать свои цифры, всего шесть и потом поучаствовать в розыгрыше в конце года. Можно стать миллионером! Нам такие деньги и не снились. Филл печально поджал губы, и Деви стало его жаль, первый раз он не вызвал неприязни, как в начале работы. — Спасибо. — Деви еле заметно улыбнулась, думая, что миллионов ей и правда не видать. — Оставь себе, вдруг ты более удачлив, я — точно нет. — Как хочешь. — Филл отбросил со лба рыжую челку, достал ручку из стаканчика с канцелярией, что стоял под баром и занес ее над билетом. — Тогда помоги мне придумать цифры, только обязательно те, которые выиграют! — Он говорил совершенно серьезно, словно от шести цифр может зависеть его жизнь. — Так. — Деви задумалась, сосредоточив внимание на разглядывании потолка. — Шесть, шестнадцать, двадцать три, тридцать семь, шестьдесят девять и ноль. Ответ прозвучал уверенно, будто Деви знала заранее, какие цифры победят. Но лотерея — это почти как судьба, никогда не знаешь, какая кость выпадет впереди. Филл спорить или рассуждать о выборе не стал, просто записал произнесенную информацию и любовно убрал бумажку в нагрудный карман бордовой фирменной рубашки. — Надеюсь, ты принесешь мне удачу. — Парень провел по редким усикам над губой, и Деви отвернулась, отказываясь созерцать столь неприятный процесс. — Обычно я ее не приношу. — Дивия поправила фартук и проверила экран телефона на новые оповещения — ничего. Сарасвати не стала писать и спрашивать, почему Деви ушла из больницы, скорее всего решив, что та просто сбежала от Кристиана. Отчасти так и было: и от него, и от истории, которую он рассказал. — Все когда-то бывает в первый раз. Закроешься одна? — Филл спросил, но ответ тут мог быть только положительный. — Конечно. — Деви кивнула и опять посмотрела на экран телефона. Отчего-то смартфон больше не вызывал доверия, казалось, что все то, что она пишет там, или все звонки теперь принадлежат не только ей. Тогда, на первом курсе, Кристиан написал сообщение, и она ответила согласием, а потом ему угрожали… Очень сильно захотелось приобрести новый телефон, так как этот больше не внушал доверия. Размышления на тему прошлого не оставляли в настоящем, сильно ускоряя время. Филл ушел около десяти вечера, повар — в половине двенадцатого, и Деви осталась одна. И не только в кафе — ощущалось, что и за пределами здания, штата и всего земного шара. Мыслей было слишком много для одного вечера, но печальный вид официантки явно работал лучше, чем радостно-фальшиво-счастливый. Каждый посетитель сегодня оставил чаевые и, посчитав их, Деви поняла, что денег хватит на мотель, а может и на пару-тройку дней. Только вот все вещи были в квартире Дорана, но возвращаться в башню и проситься в логово монстра Деви не могла. Гордость не позволяла, а засунуть ее к мечтам и планам Деви не могла — это единственное, что не давало сломиться до конца. Позаботившись о зарядке телефона заблаговременно и найдя адрес ближайшего мотеля, Деви закрывала кафе с четкими мыслями идти по построенному маршруту. Тридцать минут пешком, и она там — всего лишь. Ночная темнота не добавляла храбрости. Деревья и здания на пустой улице скрывались за туманной дымкой, и везде мерещились чудовища, желающие напасть. Ощущение одиночества и холода витало в воздухе, как сдержанная угроза, но на самой улице не было ничего, что могло бы реально навредить. Она оставалась тихой, молчаливой, почти безопасной. Сегодня так точно. После того, как Деви убрала ключи в карман джинсов, она сделала пару шагов в непривычную сторону — туда, куда вели ее гордость и навигатор. — Не туда. Деви испытала всю гамму эмоций, от отрицания до принятия за один короткий писк, который не удержала в себе. Мисс Шарма быстро оглянулась на голос, сразу понимая, кого именно увидит в темной части парковки. Доран Басу, как и ожидалось, стоял там, скрытый туманом и ночным сумраком. Красная неоновая вывеска, тускло мерцая, едва освещала его фигуру, и внимание невольно приковывалось к его глазам. Они больше не были золотыми — теперь это были зеркала, отражающие красный свет, словно окна в иной мир, где нет места ни для кого, кроме нее? Деви не знала, что сказать, просто не понимала, как выразить все те чувства и эмоции, которые расцветали в груди. В душе после отвратительного дня стало слишком хорошо, а холод улицы больше не обжигал — Деви просто перестала его замечать. Доран стоял, прислонившись поясницей к мотоциклу. Его ноги были скрещены в щиколотках, а руки сложены перед грудью, как будто он не спешил, не торопился и полностью контролировал пространство вокруг себя. Профессор выглядел расслабленно, словно ночь и этот мир не могли ему помешать. И, черт возьми, как это было привлекательно. На руле мотоцикла висел шлем, а на широких плечах покоилась черная кожаная куртка, подчеркивающая силу и уверенность. Он напоминал бога, сошедшего с небес, но в этой интерпретации — скорее съехавшего на мотоцикле, в нем не было ничего человеческого. Только абсолютная уверенность и загадка. — Привет. — Деви поздоровалась, даже не пытаясь спрятать улыбку; он точно тут из-за нее, и этого было достаточно для состояния эйфории. — Не в ту сторону, пентхаус там. — Он качнул головой в нужном направлении. — Я не хотела навязываться. — Деви виновато опустила взгляд. Тени прятали смущение, скрывая розовые щеки и шею от изучающего взгляда. — Ты именно из-за этого вломилась в первый раз без приглашения? — Нет. — Деви вернула характер и подняла взгляд, стараясь не бояться и не смущаться. Он говорил с ней так, будто знал, как именно дразнить, как касаться самых хрупких граней ее внутреннего мира. Цеплял запретное, подтрунивая, чтобы выводить на эмоции, заставить оголиться, раскрыться. Его слова были как тонкая нить, натянутая до предела, и каждый ее ответ — это маленькая победа для него. Он не смотрел в глаза робкой студентке, которая, возможно, могла бы быть его слабостью. Он искал в ее взгляде не испуг, а настоящую Дивию Шарма — женщину, которую мог бы понять только тот, кто был готов принять её в полной мере, с её силами и слабостями, с её тенями и светом. — Поехали, холодно. — Профессор выпрямился и, сняв с руля шлем, протянул его в сторону Деви. — Надевай. — А ты? — Деви не спешила, ища взглядом второй, зная, как опасна езда на мотоцикле. — А что я? — Он оглянулся, будто вокруг что-то изменилось. — Бери давай, а то сам на тебя его надену. Деви медленно подошла и перехватила шлем, неуверенно вертя тот в руках. Помощь пришла откуда не просили: профессор не стал ждать попыток самостоятельно надеть шлем и одним движением натянул его Деви на голову. — А можно как-то понежнее? — Она подула на волосы, пытаясь освободить нос и глаза. — Если ты просишь. Он ответил тихо, но так громко, что задрожали ноги. Деви не думала ничего «такого» отвечая, но теперь не могла перестать фантазировать, и следующие движения Дорана не помогали перестать мечтать. Ловкими пальцами он затянул ремешок под подбородком и, пока Деви плавилась от близости, вернул ее в реальность, щелкнув по кончику носа пальцем — несильно, но отрезвляюще. — Ой! — Ты меня не слушаешь, — без упрека сказал Доран, а Деви поняла, что и правда ничего не запомнила после того, как он начал регулировать шлем. — Держаться нужно крепко, не выпрямляться, не убирать руки с моего живота до полной остановки. Деви моргала, но говорить не могла: язык присох к небу и стало непривычно волнительно. Руки с живота. Руки с живота. Руки с живота. — Поняла? — все же потребовал ответа Доран и, пока ждал его, стянул с плеч куртку и натянул ее на Деви, помогая попасть руками в рукава. — Тебе же будет холодно… Она была в свитере, шлеме, куртке, а он лишь в рубашке. — Не переживай, принцесса, монстры тоже иногда проявляют заботу. Если бы это было возможно, Деви наверняка потеряла бы сознание, не выдержав накала эмоций. Но всё, что ей оставалось, — это его внимание, и оно было более ценным, чем все, что могла предложить жизнь. Это было дороже миллионов, за которые так отчаянно боролся Филл. Но для Деви победа была не в деньгах, не в успехах или в призах. Для нее был только этот момент, только он — с его глазами, его прикосновениями, его присутствием. Все это как непреодолимый магнит, от которого не хотелось уходить, не хотелось думать о чем-то другом. — Готова? Спросил профессор, а Деви кивнула, зная, что он почувствует, так как она сидела за его спиной, едва ли державшись за бока профессора, и старалась не прикасаться к спине, пусть это было и не выполнимо. — Да. — Все же нашла в себе силы на слово. Мотоцикл тронулся быстро и резко. Инстинктивно Деви ухватилась руками за живот Дорана, прижимаясь грудью к его спине, словно пытаясь слиться с ним, стать частью этого быстрого движения. Ветер свистел вокруг, проникая под куртку, обжигая щиколотки, но это было лишь фоном для другого ощущения. Когда она крепко взялась за него, Доран сразу сбавил скорость, и поездка стала плавной и аккуратной. Теперь Деви уже осознанно прижималась к нему, чувствуя тепло тела и готовность быть рядом. Она могла сделать это официально, и более того — он сам предложил. Это было не просто физическое приближение — это был момент, который она ждала: когда можно будет обнять его, не скрывая желаемого, и ощутить этот контакт, который значил для нее гораздо больше, чем просто просьба о безопасности во время движения. Когда ещё будет такая возможность, когда ей выпадет шанс быть так близко и не скрывать своих желаний? Дорога пролетела быстро, Доран остановил мотоцикл справа от входа, и Деви поняла, почему почти за две недели не обратила внимание на двухколесный транспорт — в эту сторону она даже не смотрела. Работа и университет находились в другом направлении. Место консьержки все еще пустовало, а лифт с привычным звуком встретил двух жильцов в холле. Деви зашла первой, а Доран лишь через несколько секунд. По его поведению Деви поняла, что была бы у него возможность сейчас, он бы поднялся в башню по лестнице. — Значит, мотоцикл, — решила она начать разговор, чтобы поездка вверх прошла легче. — Вы наблюдательны, госпожа Шарма. Шуточный официальный тон дал понять, что разговоры помогают профессору от тревожных мыслей. — Спасибо, что встретили, господин Басу. — Она вернула ему вежливость и склонила голову. — Куда ты собиралась пойти? — Возвращение в реальность пришло со звуком открывающихся дверей. — Мотель через четыре квартала, — честно призналась Деви. Она вернулась в его квартиру. Тут все было так, как она запомнила утром. Вещи лежали на тех же местах, а кот встречал на границе гостиной и комнаты перед лифтом. Он смотрел изучающе, но не враждебно, может лишь немного недовольно, но понять выражение его морды было сложно, он же кот. Единственное ухо медленно поворачивалось, он прислушивался и не собирался нападать, что уже было как маленькая победа. — Я думал, мы обо всем договорились. — Тон Дорана стал жестче, и в нем нельзя было понять настроение. Что-то в ответе Деви ему не понравилось, а сил на угадывания у нее уже не осталось. — Ты голодна? Каким бы тоном профессор не говорил, вопрос прозвучал с заботой. — Нет. — Деви прошла до дивана, что стал ее кроватью в прошлую ночь. — Могу я первая сходить в душ? — Больше, чем разговаривать и ужинать, Дивия хотела принять душ и уснуть. Она повесила куртку у выхода из квартиры и после соглашения об очередности посещения ванной быстро проскользнула в нужную комнату, миновав спальню Дорана, стараясь не смотреть на все еще идеально заправленную кровать. Они больше не разговаривали: когда Деви вышла из ванной, Доран Басу сидел в кресле с ноутбуком. Тихо попрощавшись, Деви заняла свое место на диване, думая, что не сделала задания, но энергии хватило лишь на глубокий и крепкий сон на чистом постельном белье, на котором не успел поспать кот.

───── ◉ ─────

Доран Басу почти не сомкнул глаз. Сон если и подбирался, то быстро исчезал, унося за собой первые видения погибших воспоминаний. Снотворное, занятия спортом, алкоголь — ничто не помогало. Он слишком привык к этому состоянию. К жизни, где дни сливаются в однообразную серость, где нет места ни для надежд, ни для настоящего отдыха. Его мир сейчас ограничивался двумя точками — квартирой и Гарвардом, а все остальное казалось лишним. Иногда, чтобы вырваться из своей повседневной пустоты, он мчался на мотоцикле, ощущая, как ветер срывает с него остатки усталости. Но даже в этот момент, в гуле мотора и реве скорости, ему не удавалось найти в жизни ни смысла, ни ярких красок. Он просто существовал, оставляя за собой тень человека, который когда-то мог мечтать. Но теперь профессор их видел — краски: в деталях, в солнечных бликах, в цветах, что росли на его половине балкона. Она принесла их, когда он уже не просил, когда смирился с этой серостью и даже научился ее ценить. Он привык к тусклым оттенкам жизни, к однообразию, которое поглощало каждую его мысль. А она… она оказалась ярким всплеском, который, казалось, не мог существовать в его мире. Заснуть не получалось. Проверив часы, он тяжело вздохнул, свесил ноги на прохладный пол и, упершись ладонями в колени, опустил голову вниз, теряясь в черноте за веками. Мысли путались, как и его чувства. Он понимал, что нахождение студентки в соседней комнате — это ошибка. В этой высотке пустовали как минимум две квартиры, которые могла занять Деви. Просто подготовить их, просто переехать — и все было бы проще. Но он не мог. Отпустить. Как шестнадцать лет назад, когда он не мог убрать руки от раны на животе даже по приезде скорой, так и сейчас он не был готов второй раз не удостовериться, что с принцессой из прошлого все в порядке. Тогда, в момент аварии, он был на мотоцикле и из-за этого не смог поехать навстречу медикам. Но, возможно, если бы он не зажимал рану, Деви бы погибла. Доран не поднимал головы, пальцы безвольно скользили по волосам, а он продолжал сидеть, сгорбившись, словно темнота, сгущавшаяся вокруг, была не только внешней, но и внутренней. Она давила на его позвоночник, сковывая каждое движение, лишая сил выпрямиться. И хоть жалюзи были подняты, а шторы — отодвинуты, ночь все равно проникала в его душу, расползаясь на стенах спальни, где появлялись образы погибших товарищей. Их глаза давно стали черными пустыми дырами, без следа жизни. Он не смог спасти свой отряд, пожертвовал теми, кто мог бы остаться жив, ради выполнения долга — защитить страну, сохранить военную тайну, не выдать расположение базы. Он не возводил курок, но каждый его поступок, каждое молчание на допросе было таким же решением. Пока он — старший отряда — молчал, его люди умирали. Шесть смертей, спасенная тайна и, возможно, сотни других жизней, но вот сидя на этой постели, в этой комнате, с закрытыми глазами, Доран знал: все, о чем он жалеет, — это то, что остался жив. — Мя. — Если бы я погиб, я бы не спас Деви второй раз, — тихо ответил профессор, глядя на кота и пытаясь найти хоть какой-то смысл в сохранении своей жизни. Кот всегда чувствовал настроение своего хозяина. Он знал, что именно в такие долгие и темные ночи нужно приходить, ложиться ему в ноги и просто спать, не требуя ни слов, ни внимания. Доран часто думал, что не запирает двери, потому что коту нужно было ходить в санузел, который находился в спальне. Но истинная причина была куда глубже. Он не хотел оставаться наедине с собой, с теми мыслями, которые его терзали, с той тенью, которая следовала за ним, несмотря на все попытки скрыться. Сигарета на балконе, втянутая под леденящий ветер, не помогла собрать себя из разбитых кусков. Сегодня было особенно плохо. Пусто в душе, и если раньше эта пустота была как старый, надежный друг, который не тревожил, а просто был рядом, то теперь она рвала изнутри, как острие ножа. Наливая стакан воды на кухне, Доран остановился, посмотрел на спинку дивана и представил, что с другой стороны, там, в темноте, спит она — принцесса, но уже не маленькая девочка, а взрослая, красивая женщина. Вспомнил, как когда-то она собиралась выйти замуж за монстра — за него. И вот он, теперь стоящий в тени, охраняющий ее сон. Защищая от всех, кроме самого себя. Кому: Неизвестный номер «Мне нужна помощь. Достань все, что есть, на имя Камал Рай — опекуна единственной наследницы империи Шарма». Доран уже почти отправил сообщение, но вдруг его рука замерла. Он вновь прочитал эти слова и, не в силах поверить в случайности, дописал имя: «И его сестры Амриты или Риты Рай, как можно быстрее. Спасибо». Человек, скрывавшийся за неизвестным номером, был сослуживцем с ненастоящим именем — Бо. Его жизнь была частью спасенной сотни, но стоила она Дорану целого отряда и шрама на глазу. Долг был уплачен сразу, именно Бо, молчаливый и неприметный, смог выследить пропавшую группу и направить спасательную операцию, высвобождая последнего пленника из рук смерти и террористов. Ответа не было, но Доран знал, что он будет сразу с результатом. Профессор не хотел думать и плохо вспоминать о погибшей Рите. Их отношения длились долгие годы, и в какой-то момент они были настоящим чудом. Счастье любит тишину, но не терпит недосказанности, и именно эта недосказанность разрушила их связь. Она — скрывающая своего парня от семьи и общества, он — просто устал быть на вторых ролях, вечно оставаясь в тени. Доран открыл Instagram и посмотрел на список своих друзей — три человека. Точнее, три мертвых человека. Вот это его настоящее? Боль из прошлого, которая не отпускает? Страница Амриты была кладбищем их прошлого. Десятки фотографий: театры, балет, филармонии, прогулки под вечерним небом. На каждой — она, улыбчивая, задумчивая, полная жизни. И ни на одной не было его — того, кто стоял за камерой, кто молча наблюдал за ее счастьем, фиксируя его в кадрах. Он любил ее. Не безумно, не всепоглощающе, но искренне, насколько мог. Любовь эта была тихой, без ярких вспышек или глубоких драм. Она просто была — как фон, как привычка, как часть его самого. Но теперь, когда Доран смотрел на эти снимки, не осталось даже этого. Черно-белые фотографии казались ему чужими. Он видел моменты, которые когда-то имели значение, но теперь они вызывали только холодное безразличие. Любовь, которая была в его сердце, стерлась, как старый негатив, оставив лишь пустое пространство. Может быть, он никогда по-настоящему и не любил. Или, возможно, в этих фотографиях он искал не ее, а самого себя — того, кто умел любить, кто хотя бы пытался. Листать ленту Риты желания не было. Вся эта черно-белая хроника казалась ему чужой, будто принадлежала кому-то другому. Он уже отдал ей восемь лет боли и крови — слишком много для жизни, в которой ничего не осталось. Пора было оставить прошлое там, где ему и место, но сил хватило лишь на то, чтобы закрыть давно мертвый профиль и взглянуть на свой. Его страница выглядела пустой и стерильной, как больничная палата. Личные сообщения захлебывались в спаме и безликих предложениях рекламы. Все это он удалял, не раздумывая, не открывая. Но одно сообщение Доран оставил. Простое слово: «Спасибо». Ее «Спасибо» грело его, будило что-то теплое, давно забытое. Но это тепло было неуместным. Неизбежность границ между ними была очевидной, и он каждый раз напоминал себе об этом. Студентка. Профессор. Напоминал, но сам же забывал, нарушая все проведенные черты. Доран закрыл сообщения, не отвечая. В конце концов, молчание — это тоже способ сохранять порядок. Хоть часть от него. Профессор задержал взгляд на гостиной. Теплый свет луны мягко струился сквозь окно, будто специально подсвечивая спинку и задник дивана, словно указывая, что там — она. Самая светлая, самая настоящая. И совершенно невозможная. Не его. Доран взял телефон и сделал снимок. На фотографии центр композиции занял кот, сидящий в изголовье дивана. Спокойный, величественный, будто хозяин этого дома. Но настоящее — главное — осталось за кадром. Она. Скрытая от посторонних взглядов, утонувшая в своих сновидениях. Только он знал, как это выглядит. Только ему было позволено любоваться, даже не подходя, не нарушая границ. Фотография опубликовалась быстро, а подпись к ней гласила: «В логове монстра». Это было послание, понятное лишь одному человеку из тысяч его подписчиков. Только она знала, кто здесь монстр, а кто оказался в его логове. Доран закрыл телефон, но не мог отвести взгляд от света, касающегося дивана. Луна казалась союзником, молчаливым хранителем их маленькой тайны. Все в этом моменте было идеальным. Все, кроме невозможности приблизиться… «Какой замечательный кот». «Что за милота». «Вот бы мне такого… кота…». Комментариев было много, но ни один не был близок к истине. Новые вопросы для тестирования были написаны, и сон все же победил кошмары, подарив профессору несколько часов покоя. Утром он проснулся за несколько минут до будильника, привычно выключил его, чтобы избежать раздражающего звона. Лестница, пробежка, два кофе на обратном пути. Бариста снова пыталась флиртовать, как всегда — настойчиво и без особой изысканности. Даже чужое женское имя, написанное на одном из стаканчиков, ее не смущало. Но она не была в его вкусе. Слишком доступная, слишком простая. За такими не хотелось гнаться. Ее глаза смотрели хищно и нагло — в них не было ни тайны, ни глубины, ни ускользающей мягкости. Не как у Деви. Он однажды сравнил ее с олененком. И это ощущение никуда не делось. В ее взгляде было что-то застенчивое, как легкая дрожь перед прыжком. Но за этой робостью таилась тетива характера, напряженная сила, которую он чувствовал всем своим существом. Бариста что-то сказала, но Доран уже отвернулся, возвращаясь к мыслям о той, о ком думать было запрещено. Деви в гостиной не оказалось, это вызвало легкий приступ тревоги, но с ней ничего не могло случиться, этим он успокаивал себя, пока ставил кофе на стол. Пошла в старую квартиру? Было самым логичным, так как лифт продолжал стоять на этаже, а Доран поднимался пешком. Стянув толстовку с разгоряченного тела, Доран был готов пройти в ванную и принять быстрый душ. Вода не шумела, а это значило, что Деви не было и там. Без лишних раздумий он толкнул дверь, едва не столкнувшись с госпожой Шармой, которая в этот же момент собиралась выйти. Он замер. Перед ним была мокрая, слегка растрепанная темная макушка. Взгляд скользнул ниже — щеки пылали румянцем, а глаза, чистые и светлые, смотрели на него с удивлением, смешанным с замешательством. Еще ниже — белое, едва заметное полотенце, которое прикрывало ровно столько, чтобы создать иллюзию скромности. Доран почувствовал, как воздух вокруг них стал плотнее. Секунды растянулись, превращаясь в вечность, пока он пытался отвести взгляд и сделать шаг назад. Но вместо этого он остался стоять, внезапно осознав, что каждый лишний миг только усиливал напряжение между ними. — Деви? — нарушил молчание, втягивая запах своего шампуня. — Кажется. — Ответ прозвучал неуверенно. — Это полотенце для рук, для душа на полке выше. Доран не хотел обидеть или задеть словами, но искры в ее глазах начали разгораться от простого замечания. Деви продолжала сжимать полотенце на груди, не позволяя ему упасть, и это только добавляло напряжения. Он не смог сдержаться. — Ты, наверное, просто не смогла достать, да? — Его усмешка была холодной, но во взгляде горел огонь. Он стоял перед ней, как скала, — выше, шире, сильнее. И в этот момент, глядя на нее, он не мог не заметить, как идеален ее рост. Как она, вопреки всему, выглядела неуязвимой, несмотря на эту хрупкую защиту, которую пыталась держать. Это был первый раз, когда он оценивал женщину не по ее способностям в постели, а просто из-за роста. Она была не просто женщиной, а чем-то таким, что будило не только его инстинкты, но и нечто более глубокое и неясное. Деви задрала подбородок и попыталась стать выше Дорана просто взглядом. — У меня все прекрасно, и с ростом и возможностью завернуться в небольшое полотенце. Не вижу никаких проблем. Вода стекала с темных длинных волос, и Доран отдал бы многое, чтобы хоть по одной из дорожек провести пальцем. Она была чертовым недосягаемым центром вселенной, а он — сломанным магнитом, что не мог добровольно отказаться от простого нахождения рядом. Ее близость была для него пыткой и в то же время неизбежной потребностью. Чертов мазохист. — Я вижу. — Доран смотрел на острые ключицы и капельки на коже. — Но это точно не проблема. Шея и грудь Дивии покрылись мурашками, Доран не был уверен, из-за его слов это или температуры, и совесть взяла верх — он отступил, позволяя Деви выйти из ванной комнаты. — Приготовлю завтрак. — Деви прошла мимо, не опуская плечи и не стесняясь своей излишней наготы. Шла она быстро, почти сбегала, и Дорану пришлось сжать кулаки на снятой кофте, чтобы не погнаться следом. Ему нужно отпустить… дать ей возможность жить. А вместо этого он заказал дубликат ключей, но не спешил отдавать, чтобы была причина встретить Деви после работы.

───── ◉ ─────