Методический материал по соблазнению

───── ◉ ─────

В день после позорного поцелуя Дивия Шарма первый раз пропустила занятия за все время обучения. В тот вторник даже не было пар у профессора Дорана Басу, но понимание, что он будет в одном университете с ней, вызывало нервные подергивания пальцев. Шея все еще горела от его прикосновения, а губы хотелось содрать и сделать новые, так как эти уже не спасти. Что ударило ей в голову? Зачем она потянулась, зачем поцеловала? Деви ругала себя не переставая, но это не помогало. Она посмотрела в зеркало, ожидая увидеть привычную гордую госпожу, но вместо этого там была испуганная девушка с бордовым следом на шее. Он сжал ее, позволил грубость. Прикоснулся. Доран мог переломить ее как тростиночку, но он просто сдавил и удержал. Вот только себя или ее? Он не оттолкнул Деви сразу после того, как она попыталась его поцеловать, и это пугало даже больше, чем грубость. Он позволил им стоять секунды рядом, делить тьму, смешивать дыхание. Что-то было в этом моменте непокорности, когда она вступила на его мрачную территорию и посмела нарушить правила. Может огненная искра от его глаз или разряд электричества, а может, Деви это придумала, чтобы угомонить участившийся пульс и нафантазировать из ничего — целую историю. Но это ничего не отпускало, огромная ошибка, которая могла стоить ей диплома. Он же не может подать жалобу? Заявить о ее поведении? Деви просто отчислят, и она может попрощаться с наследством и жизнью, которая ждет ее после окончания Гарварда. Деви умылась холодной водой, еще раз приняла душ, но в этот раз ноги не выдержали ее небольшого веса — девушка опустилась на пол душевой, сидела несколько минут и просто смотрела, как вода стекает в водосток, кружит у металлического основания и исчезает навсегда. Она тоже так хотела со своими проблемами — чтобы их просто не стало. Но реальность не смывалась каплями, она давила тяжестью на плечи и приказывала сломаться, подталкивала к слабости. Но Деви не была бы собой, если сдавалась так просто. Да, это был первый раз, когда мужчина доводил ее до такого неуравновешенного состояния, но она должна сражаться за себя. Кто, если не она? Она — последняя Шарма, а они — сильные, борьба у них в крови. Деви поднялась, выдохнула, отпуская переживания и стараясь не думать о произошедшем. Доран не показался ей тем человеком, кто будет доносить на нарушения. И Деви надеялась, что профессор забыл, как она его назвала под воздействием близости — монстр. Монстр, которого она поцеловала. Монстр, чье лицо было нарисовано в блокноте; чудовище, не дававшее ей спать. Монстр, что не выходил у нее из мыслей. После того, как Деви не спустилась на первый этаж и не пошла на занятия, ей поступило сообщение от опекуна. Камал Рай написал, что им нужно встретиться на следующей неделе, он указал точную дату — тринадцатое сентября, время — девятнадцать часов, и сообщил, что приедет сам. В ее пентхаус. В башню принцессы, которую еще совсем недавно осквернил монстр — принцем он, правда, не стал даже после поцелуя. Но разве можно было себе отказать в возможности попробовать? «Я буду на работе». Отправила она ответное сообщение, проигнорировав приветствие. Переписываться с опекуном было странно, Деви пришлось пролистать историю вверх, чтобы удостовериться, что ей не показалось и это правда он ей написал. Тринадцатое число попадало на пятницу, и несуеверная Деви уловила в этом плохой знак. Опекун редко радовал ее хорошими новостями, самое точное определение было — никогда. И каждый раз он будто специально назначал встречи, чтобы добавить проблем, которых и без того хватало. «Отпросись». Прислал ответ Камал Рай, заставляя Деви на несколько секунд прикрыть глаза и из последних сил воздержаться от проклятий. — Бегу и падаю, лишь бы посмотреть на твои усы. — Она все же поругалась на телефон, но ответила более сдержанно, как и полагается наследнице семьи Шарма и девушке, которая все еще зависела от Камала, хотелось ей этого или нет. Про оплату обучения в завещании был пункт, а вот про пентхаус — нет, а переехать в общежитие в начале года звучало как что-то фантастическое, свободных мест давно нет. «Не могу отпроситься, только устроилась». Было бы честнее написать «не хочу», но с Камалом давно установились натянутые отношения, которые не предвещали откровенности в таких, казалось, простых вещах, как обсуждение времени встречи. Несколько минут было тихо, Камал не отвечал, и Деви уже подумала, что победила в переписке буквами и может заниматься самобичеванием до вечера, пока не настанет ее первая смена в кафе. Но на экране телефона вновь появилось оповещение, открывать которое не хотелось: «Напиши адрес». — Да чтоб тебя! Деви снова поругалась и отправила адрес забегаловки, которая, как она узнала при трудоустройстве, называлась КПС «Tasty Burger». Расшифровки аббревиатуры, разумеется, никто не предоставил. В течение дня Сарасвати тоже написала, спросив, почему Деви не появилась в университете, для всех у нее была одна причина — отравление. Но она не добавляла, что Дораном Басу. Хотелось стереть все воспоминания о новом профессоре и вернуть старого, педантичного и серьезного Рида, который оберегал Деви как собственную внучку: приносил пончики по утрам, которые пекла его жена Софи, дарил цветы в день рождения. Но на смену старому всегда приходит новое. К огромному счастью Деви, первая смена в кафе у кампуса оказалась не самой ужасной. Каждый раз, когда звенел колокольчик у двери, Деви вздрагивала, боясь увидеть знакомые лица с курса: услышать насмешки Одри или, еще хуже, наливать кофе профессору Басу и выполнять его заказ, а после желать приятного аппетита, когда единственное желание — утопиться на дне кружки отвратительного кофе. Чаевые, которые ей разрешили забирать полностью, не оправдали ожиданий, и, только идя домой, Деви поняла почему: в это кафе не ходили те, кто мог оставить нормальный чай, там обедали такие, как она, едва сводящие концы с концами. Вечером в квартире по соседству горел свет, а Деви украдкой смотрела между штор, ища признаки движения, и, к ее огорчению, они были. Девушка — та самая, которую Деви видела в квартире Дорана, — она стояла на балконе рядом с ее цветами и курила, отравляя петуньи ядовитым дымом. Деви могла выдержать многое, но не надругательство над цветочными горшками. Засунув ноги в тапочки, Деви вылетела на общий балкон и покашляла, привлекая внимание. Девушка ей уже не нравилась и была почти внесена в личный черный список. — Извините. Деви хоть и извинилась, но в тоне не было и грамма от его значения. Это был вызов, имелась бы у Деви перчатка, она бы кинула ее, то ли за цветы, то ли за то, что это не она стояла на мертвой половине балкона. Деви хотела быть на ее месте, быть тем человеком, кто смог заполучить ключи после личного согласия, а не как она. Но даже сейчас Доран не забрал свой ключ — мысленно Деви надеялась, что это было молчаливым объявлением мира, но не после того, как она зачем-то его поцеловала, а он лишил ее кислорода и отнюдь не рукой. — О, привет. Незнакомка с темными длинными волосами сразу повернулась и улыбнулась так жизнерадостно, что Деви кольнуло чувство несправедливости. Может зря ненавидеть ее только за существование? Девушка показалась немного знакомой, то ли яркими глазами, то ли оттенком волос, а может, формой лица. Деви не могла точно сказать, единственное, что было очевидно, — она была красива. — Вы дымите на петуньи. — Деви с вызовом прошла дальше от балконной двери, останавливаясь по центру своей территории, готовая сражаться за цветы. Незнакомка оглянулась, не сразу соображая, на что она дымит, но потом поняла, что это растения в горшках. — Ой, не знала, что им вредно, они не похожи на детей. — Она помахала рукой с тлеющей сигаретой перед лицом, разгоняя воздух, который до ее манипуляций был чище. Но, к удивлению Деви, девушка спорить не стала, а сразу потушила окурок о пепельницу, которую госпожа Шарма сразу не заметила. Деви уже хотела уйти с маленькой победой, но девушка изменила ее планы, начав разговор: — А ты тут живешь? — Вопрос звучал немного странно, учитывая тот факт, что Деви выбежала на улицу в домашних тапочках и в тех самых шортах, которые успел заценить профессор. Для начала знакомства вопрос был подходящим. Вот только «подружиться» не входило в планы, как и переходить на «ты». Дивия улыбнулась, но так, что где-то замерз один океан. — Да, — коротко ответила и ненавидела уже не только себя и незнакомку, но и цветы в больших горшках, защита которых заставила ее выбежать на улицу вечером. — Меня зовут Радхика, — представилась девушка и, подойдя, протянула руку, пересекая запястьем невидимую черту половины балкона. — Но друзья называют меня Радой, — добавила гостья дружелюбно. — Радхика, — поприветствовала ее Деви, нарочно делая акцент на имени не для друзей. — Я — Дивия Шарма, — представилась, но руку протягивать не стала, не нарушая границу несуществующей стены. — Поливала цветы, испачкалась. — Она оправдала себя и свой знак неуважения, а сама подумала, что только утром поцеловала ее парня, мужчину. И точно испачкалась во лжи. — Радхика Басу, — добавила девушка, отступая, понимая, что разговор не клеится. Она опустила руку и с силой сжала ладонь в кулак, это не скрылось от внимания Деви. После того, как Рада услышала фамилию Шарма, дружелюбность с ее лица исчезла. — Ну, пойду, Дор скачал кино, хочу посмотреть. Радхика отступала от невидимой границы, но с ее отдалением Деви не становилось легче дышать. Повтором в голове звучала фамилия. Это точно не его кровная родственница, Сара бы рассказала, если бы у нее была сестра. Жена? Деви перебирала варианты и не верила ни одному. Когда девушка из соседней квартиры ушла, Деви тоже быстро вернулась в тепло, стараясь собрать гордость, явно потрескавшуюся за последние дни. Она поцеловала не просто профессора — женатого профессора. Глупая, глупая Деви. Сарасвати Басу. Деви листала друзей в инстаграме и провалилась в профиль подруги, чтобы через нее найти однофамильцев, но единственным Басу был Доран, и Деви не удержалась, снова открывая его профиль и погружаясь в одинокую пустоту монохрома ленты. Пару секунд ничего не менялось: одинокие фотографии в едином стиле, который не выражал ни одной стороны души, лишь бесцветное море, лишь черно-белый. Деви положила телефон на кровать перед собой и прижала к животу подушку, сгибаясь и утыкаясь в нее лицом. Хотелось кричать, ругать себя за то, что она ведет себя как сталкер. — Все. — Деви расправила плечи и отбросила подушку в сторону, намеренно отказываясь от преграды. — Пора это заканчивать. И Деви была готова, по крайней мере на сегодня, день был слишком длинным и сложным, чтобы еще и перед сном переживать из-за мужчины, который никогда не будет с ней. Он слишком взрослый, он слишком опасный, и она его боится. Но весь этот список, выдуманный в голове, не уменьшил интерес ни на йоту. Возраст — не главное, опасность вызывала трепет, а страх был ложью. Монстр… Но очень хотелось его приручить. — Со мной явно что-то не так. Вывод был логичный. Деви опять взяла телефон, который уже успел заблокироваться, и посмотрела на черный экран, думая, а нужно ли ей вообще что-то делать. Возможно, просто дожить этот год и быть счастливой, занимаясь тем, что ненавидит. Распознавание лица сработало слишком быстро, Деви не успела даже среагировать и отвести телефон подальше. Экран ожил, и в эту короткую секунду Деви увидела, что в черно-белой ленте появилось синее пятно. Первую секунду она не поверила и открыла фотографию, осознавая, что это петунья, которая растет на балконе. Цветок, выращенный ее руками, теперь жил в ленте профессора. В груди стало слишком тяжело, чтобы сделать вдох, в глазах — горячо, все состояние предвещало слезы, но разве Дивия Шарма, наследница богатейшего рода, сирота, может плакать над фотографией цветка? Под снимком стали появляться лайки, комментарии, но Деви не могла их читать, все плыло, она хотела убрать фотографию, удалить ее из воспоминаний и ленты, но вместо этого палец случайно нажал на сердце под границей снимка, оставляя его там, за экраном чужого смартфона. — О-о, — простонала Деви и нажала еще раз на экран, убирая случайный отпечаток слежки. — Ты же не смотришь в телефон, да? У тебя нет оповещений? Господи! Деви отбросила телефон в сторону и зажмурилась, чувствуя, как лоб покрывается влагой. Это было ужасное ощущение, словно ее поймали за непристойным поведением в общественном месте. Но шанс того, что профессор заметит, был же минимальный?

───── ◉ ─────

Доран сидел на кухне и смотрел на экран телефона — фотография загрузилась быстро и разбавила черноту ярким синим. Нетипичным, не в его стиле и характере. Профессору хотелось выпить кофе, но время было уже не подходящее для таких напитков, и он достал бутылку воды из холодильника, но забыл открыть, просто поставил на стойку, а сам сел на барный стул, неотрывно смотря в экран. Лайки и комментарии не заставили себя долго ждать, у нелюдимого Дорана было много подписчиков: он был красив, умен, богат, холост, герой войны. Но друзей в этой социальной сети у него не было. Друзья давно погибли, и по сути он остался один, даже с живыми родными. — Дор! Радхика застыла в проходе между гостиной и кухней, неотрывно смотря на дядю, который заменил ей старшего брата, а во многом и отца. Доран был единственный, кто остался с ней рядом в тот период жизни, когда остальные отреклись и заклеймили позором. Доран не ответил и не поднял взгляда, ожидая, сам не зная чего. Она не напишет комментарий и не поставит лайк собственным цветам. Басу вообще не знал, зачем сделал это — выложил фото. Может, это было напоминанием, что он рядом и следит, или это была его месть за ее глупый и детский поцелуй. Деви была права, когда назвала его монстром. Он уже позабыл это прозвище, подаренное ей же семнадцать лет назад. Поцелуй вызвал неправильное чувство, нездоровую реакцию на студентку и ее близость. Доран сжал переносицу и помассировал кожу, прогоняя воспоминания, а после сразу вернул внимание на список лайков. Когда он был готов отвернуться, под фотографией появился тот самый, заветный, от Дивии Шарма. Секунда недоверия была слишком длинной, он знал ее, она не была похожа на девушку, которая будет открыто проявлять любое внимание. И он не ошибся: лайк исчез так же быстро, как появился, оставляя секундное ликование с привкусом победы. Он предупреждал ее, а она не послушалась. Конечно, он ничего не будет делать, но наблюдение — тоже своего рода игра. Поняв, кем является Деви, Доран очень хотел прекратить любой контакт, но монстр, дремавший долгие годы, вновь очнулся, приподнимая окровавленную морду из пепла. Она разбудила его — огромная ошибка. — Доран Басу! — Радхика почти закричала. — Ты выложил фото, и это цветы соседки? Профессор отвлекся от телефона и, только когда встретил приподнятую бровь племянницы на ее озлобленном лице, понял, что позволил себе улыбку. Радхика же наоборот, выглядела напряженно. — Что тебя так удивляет? Доран отложил телефон и вспомнил про воду, с которой на гранит столешницы уже натекла лужица конденсата. Он быстро повернул крышку и сделал глоток, не утоливший жажды. Молодая студентка пятого курса, наследница половины мира, пошевелила нити в его душе, которые вели к сердцу. Давно мертвому. Он вновь встретил ее, было ли это судьбой или страшным роком? Доран не знал. Радхика сложила руки под грудью и наклонила голову вбок, осуждающе смотря на дядю, с силой сжимая телефон, борясь с лавиной эмоций, что мешали ей здраво мыслить. — Даже не знаю. — Она перевела взгляд на маникюр, размышляя. — Все? — Радхика вновь вернула взгляд на дядю, но уже с прищуром. — Ты же с ней не спал? У вас роман? Скажи, что нет! Из-за нее ты согласился на место профессора? Кто эта девушка, где вы познакомились? Ты же знаешь, что она Шарма? Вопросы били в грудь, но ни один не вызвал и капли эмоции. Рада не умела ходить вокруг да около. Последняя девушка, которая мелькала в социальной сети дяди, погибла много лет назад. Радхика не была сильно близка с семьей в те времена, но точно знала, что после этого Доран бросил преподавание и ушел добровольцем, делая себя с нуля в армии. В то время и ее жизнь изменила свой курс, и каждый выбрал свой путь. — Что изменит мой ответ? — Доран отвернулся, убирая с кухни тарелки и приборы после ужина. Он не хотел смотреть и желательно слышать вопросы, на которые знает ответы. Он с ней не спал и головой понимал, что даже мысли об этом противоестественны. Роман ли у них? Безусловно — нет. Он согласился приехать в Гарвард не из-за нее, он просто вернулся к истокам, чтобы не сойти с ума. Кто такая Дивия Шарма? На этот вопрос у Дорана был неоднозначный ответ. Она — тень из прошлого, она — образ, что долго приходил в кошмарах и размазывал кровь по мыслям сновидений. Но кто она сейчас? — Ты не подумай, что я слишком нервная, но я против: с этой семьей лучше не связываться, еще она же учится с Сарасвати, она твоя студентка, тебя уволят, это, конечно, не работа мечты, но… — Радхика. — Доран взял полотенце, вытирая руки. Он редко обращался к племяннице полным именем, но сейчас был вынужден. — Я позволил тебе пожить в моей квартире, так как она рядом с клиникой, но уговоров про задушевные разговоры не было. Я никогда не лез к тебе с советами, нравоучениями и вопросами, приняв твой выбор. Рада обиженно поджала губы и насупилась, смотря на дядю из-под сведенных бровей. Да, он никогда ее не спрашивал, но именно сейчас ей очень хотелось рассказать, что случилось на самом деле. — Ладно. Она согласилась, понимая, что перегнула с вопросами. Рада до сих пор помнила те фотографии Дорана с войны, наполненные кровью, которые показала ей Сарасвати тайком. Не хотелось, чтобы какая-то малознакомая особа с гнусной фамилией разбила сердце Дорана. Но Радхика не была уверена в наличии этого органа, отвечающего за чувства. Прошло так много лет, но шрам предательства до сих пор причинял боль, и даже смерть Кайраса не изменила этого, лишь оставила вопросы без ответа. Однажды Радхика сможет во всем признаться, но не сейчас, пока ей слишком больно. — Подъем в шесть, — бросил Доран, покидая кухню и забирая с собой телефон, забывая, что они планировали посмотреть фильм. Рада проводила дядю взглядом и, разблокировав телефон, посмотрела на заставку — улыбнулась, совсем забывая, что секундой раньше хотела кричать. С экрана смартфона на нее смотрел ребенок, ее сын, причина того, что семья отказалась от дочери, не желая принимать ее выбор. И только тогда Радхика поняла, что ее так привлекло в образе девушки из соседней квартиры — глаза. Эти глаза были и у ее сына.

───── ◉ ─────

Профессор открыл инстаграм, пролистывая ленту своей студентки. Он уже видел ее профиль у племянницы, но до этого не открывал, не желая нарушать личную жизнь даже в электронном формате. Деви редко выкладывала фото, но раньше, когда делала это регулярно, лента пестрила эстетичными снимками мелочей: чистый холст для рисования, заточенный грифель карандаша, палитра ярких красок, закаты — их было огромное множество. Было похоже, что в прошлом рисование занимало большую часть жизни Деви, но не теперь. Доран полистал снимки ниже, но потом вернулся в последний кадр, на котором было черно-белое море, бесконечное и одинокое. Деви ощущалась так же. Все новые фотографии были лишены цвета, это очень напоминало его самого. Басу посмотрел на дату последней яркой фотографии с изображением и понял, что с последней фотографии прошло семь лет. Он знал фамилию Шарма, понимал, что за хрупкими плечами студентки огромная и влиятельная фамилия, но никогда не искал глубже, чтобы понять историю ее положения. Что-то было в СМИ, а чему-то он и сам стал нежеланным свидетелем. Доран хотел поискать в интернете, может, найти какие-то данные из прошлого, но не успел закрыть приложение, как в ленте, которая казалась почти заброшенной, появился новый яркий снимок. Снимавшая девушка точно сидела на кровати, прислонившись спиной к изголовью. На бедрах у нее лежала раскрытая книга, у Деви была аккуратная ладонь и короткие ногти без яркого маникюра, рука лежала на левой стороне раскрытой книги, а по центру в качестве закладки был ключ. Ключ, который Доран нашел на связке у себя в гардеробной. Он знал, какие замки можно было им отпереть, но отчего-то не стал забирать его. Мужчина знал, что эта фотография была сделана специально для него. Она тоже следит, оттуда, из-за своей цветочной неприступной стены. Он хотел приблизить фото, сам не зная, для чего именно, увидеть тайное послание в строчках или рассмотреть поближе линию соприкосновений книги и бедра — там должны были быть шорты, но казалось, что ничего нет. Когда Доран коснулся двумя пальцами экрана, чтобы поиграть с масштабом, снимок исчез так быстро, будто его и не было. Он еще раз открыл и обновил страницу, но море так и было последним из списка фотографий. Он не знал, специально это было сделано или нет, но точно знал, что сожалеет, что не успел сохранить изображение.

───── ◉ ─────

Утро принесло Деви боль в мышцах: первый рабочий день отозвался неприятными ощущениями в ногах, а сегодня ей снова нужно было идти в кафе и улыбаться, наливая мерзкий кофе. Душ взбодрил, но не смыл из воспоминаний вчерашний вечер. Деви выложила фото на эмоциях, но они угасли очень быстро, и она удалила опубликованную фотографию. Она была уверена, что никто не увидит фото из старого аккаунта, который казался едва ли живым годы. Но если и увидели, там не было ничего предосудительного, просто книга. — Он точно не видел. — Деви успокаивала себя, смахивая влажную испарину с зеркала. — Совершенно точно, не будет же он следить за моей лентой? Она почти уговорила себя и была готова посмотреть в глаза профессору на паре. Она просто пробралась в его квартиру, совершенно случайно поцеловала, потом лайкнула фотографию своих цветов в его профиле. — А, еще я выложила неприличное фото. Какая же ты глупая, Деви. — Она застонала, доставая зубную щетку и выдавливая на нее немного мятной пасты. — Вот дерьмо… И это было правда плохо. На светлой шее красовался след от пальцев. Было ощущение, что Доран ее душил, а не просто немного сжал. Или она просто была в трансе, чтобы адекватно оценивать ситуацию, — Деви не знала. Она быстро почистила зубы и попыталась скрыть следы макияжем, но тональный крем — единственный в ящике раковины — не смог победить багровые отметины. Деви несколько минут пыталась увеличить слой, но получалось лишь хуже. В итоге она сдалась, надевая черную водолазку, которая скрывала синяки. В ближайшее время будет противопоказано носить вещи с открытым горлом. Перед самым выходом из квартиры Деви еще раз посмотрела на свое отражение, отодвинула ворот и уставилась на синяки, но отчего-то они ее не пугали. Деви знала, что Доран не хотел причинить ей вред. Так, наверное, думали все жертвы домашнего насилия, но Деви ей не была. Она провела пальцами по шее и прикрыла глаза, вспоминая, каково это — быть близко с монстром, вдыхать его запах, окунаться в тьму и делить ее на двоих. Пятый пункт статьи о соблазнении гласил: «Одевайтесь красиво на занятия. Используйте язык тела», — но вот водолазка совсем не оправдывала эти показания. — Соберись. Деви быстро убрала руку и оглянулась, словно пустая квартира могла подсматривать и осуждать. Она нажала на кнопку лифта и поправила волосы, откидывая густые пряди цвета горького кофе за спину, и задрала подбородок. Так, будто шла не в одинокий лифт, а заключать многомиллионный контракт. Хромированные двери открылись, но, к ужасу Деви, с двух сторон. Одновременно в квартиру профессора и к ней. Когда раньше с противоположной стороны она встречала Сару, это вызывало улыбку, сейчас же — приступ паники. — Мисс Шарма. — Доран поздоровался и первым вступил на металлический пол лифта. В одной руке профессор держал одноразовый стакан кофе из кофейни с неприличным ценником, а во второй — пиджак и кожаную прямоугольную сумку под документы. — Да. — Деви покашляла. — Угу. Она так и стояла в своей квартире, не решаясь на шаг, будто если двинется, случится непоправимое. — Спасибо, что подождал, фух, ну и утро с этими твоими забегами. В лифт вошла Радхика, которую Деви встретила вчера на балконе. Жена? Госпожа Шарма не знала, но скользнула взглядом по безымянным пальцам обоих и, не найдя колец, немного приободрилась. Но отсутствие кольца не изменит фамилии. Повисло неловкое молчание. Рада смотрела на Дорана и Деви по очереди, будто в воздухе есть какие-то опознавательные знаки или подсказки. Но в воздухе были лишь напряжение, молчание и неловкость. — Вы поедете, мисс Шарма? — Доран уточнил и сделал шаг ближе к зеркальной стене лифта, освобождая пространство. — Может, нет? — Рада провела последнюю невидимую линию взглядом, не желая спускаться в компании девушки с фамилией Шарма. Но Деви не была тем, кто сдается, даже в таком сражении, где она сразу проигравшая. — Разумеется, доброе утро, профессор. Она сделала шаг вперед в клетку с монстром, внутри все тряслось, но снаружи выглядела спокойно и уравновешенно, так, будто она единственная в запертом пространстве достойна победы. Деви немного улыбнулась, явно флиртуя, и это не скрылось от взгляда Рады. Она прокашлялась и посмотрела на Деви с высоты своего роста и каблуков. Деви чувствовала, но не стала реагировать, не показывая свое истинное состояние. Вместо того, чтобы краснеть от всех мыслей из своей головы, Деви повернулась к профессору. — Как вам в новой квартире? — Деви начала разговор, полностью игнорируя девушку рядом, которая с каждой секундой становилась все злее. — Удивительно хорошо. — Доран участливо поддержал беседу. — Красивые виды из окна. Деви отчего-то вспомнила, что в первую их встречу на балконе она была в неприлично коротких шортах. Говорил ли он о таких видах? Эти мысли были заранее провальными. — Как вы провели ваш вечер? — Доран сам проявил инициативу, и Деви опять ощутила, как жар поднимается по коже вверх, достигая кончиков ушей. Он не проигнорировал, он заговорил, еще и в присутствии Рады, это придавало неправильной уверенности. Деви не была той, кто стал бы вступать в борьбу за отношения с человеком, который уже связан обязательствами, но с каждым новым услышанным словом мыслей, что Радхика его возлюбленная, становилось все меньше. — Я… — Деви протолкнула воздух в легкие глубоким вдохом. — Читала… Она вспомнила опубликованную фотографию и потянула за ворот водолазки, желая сбить температуру в лифте. Доран проследил за шеей и понял, зачем Деви надела одежду с высоким горлом. Дивия видела, как Доран поменялся в лице, как изменился его образ с веселого и подыгрывающего, он стал острым и угловатым, опасным и темным. Деви убрала руку от горла и прижала ладонь к животу, чувствуя, как там закручивается узел тревожности. Но это изменение в профессоре отчего-то не испугало Деви, она хотела лишь приблизиться, изучить страхи и проникнуть в тьму, которая окутывала его образ. Если он и хотел испугать — эти методы не работали на Дивию Шарма. Никогда еще она не чувствовала себя так неправильно, как рядом с профессором, было в этом так много запретного, притягательного, неизведанного. Лифт остановился на первом этаже, и двери со стороны профессора открылись. Он первый вышел из запертого пространства, оставляя двух девушек наедине. — Даже не думай. Ваша семья больше не причинит боли ни мне, ни Дорану. Радхика больше не пыталась проявлять дружелюбие. Она смотрела в глаза Деви с вызовом. Рада быстро развернулась на высоких каблуках и последовала за Дораном, оставляя Деви одну с десятком вопросов, каждый из которых был без ответа. Чтобы узнать, нужно спросить, но это означало бы проявление интереса, а она уже и так наломала дров. Что она имела в виду, говоря про ее семью, могут ли быть связаны их фамилии? Хорошо, что сегодня не будет его пар… Свист шин сигнализировал отъезд припаркованного рядом автомобиля. В очередной раз Деви осталась с другой стороны от происходящего, никому не нужная одинокая девочка Шарма. Весь день Сарасвати вела себя, как обычно: шутила, рассказывала истории и всячески отвлекала Деви от запретных мыслей о профессоре и от вопросов, которые разъедали сознание. — Интересно, зачем Камал хочет с тобой встретиться, — начала рассуждать подруга, пролистывая одновременно ленту в социальной сети. Между пар был небольшой перерыв, и Деви увела Сару в свою любимое место, которое совсем недавно осквернил новый профессор своим присутствием. В тайне Деви мечтала встретить его, одиноко курящего в темноте беседки. К ее огорчению, там было пусто, но пепельница, сделанная из алюминиевой банки, подтверждала — он заходит. — Не представляю. — Деви устроилась рядом, заглядывая в телефон подруги. — Надеюсь, ничего такого. Когда Сарасвати долистала до синего цветка на странице ее дяди, она замерла, потом открыла фото и медленно перевела взгляд на подругу. — Ты что-то сделала? — Сара спрашивала с нотками опасения в голосе. Сарасвати ничего не знала о жизни своего дяди. Он был черной страницей в их семейной истории. Единственное, что Саре было известно из рассказов мамы и редких встреч с сестрой, — он холост и последние несколько лет служил, но что подтолкнуло его к этому, оставалось загадкой. И видеть в профиле Дорана фотографию цветка было еще не самым страшным, но то, что это был цветок, выращенный Деви, — пугало. — Что? — Деви постаралась натурально удивиться, но Сара слишком хорошо знала подругу, чтобы не уловить нотки наигранности. Сарасвати приподняла бровь с немым укором и пару секунд смотрела на эмоции Деви, а после вновь сделала затяжку, ожидая рассказа. — Ну и? — Сара подтолкнула к ответу. — Мне стыдно, — честно призналась Деви и решила, что расскажет лишь часть истории, опуская моменты с поцелуем. — Я воспользовалась твоим ключом и пробралась в квартиру. Вот. Деви спрятала лицо в ладонях, не обращая внимание, что длинные волосы коснулись кончиками земли. — Он тебя обидел? — Сарасвати испугалась услышанных слов: дядя вызывал страх даже в ней, а они были родственниками. — Нет. — Деви встала на защиту Дорана. — Он меня даже не увидел. — Фух. — Сара выдохнула раньше времени, отправляя окурок в новую пепельницу, принесенную профессором. — Но я случайно выронила там ключи… Сарасвати застонала. — Деви… — Знаю, я не очень умная. — Вечером попробую зайти в гости и найти ключи, где ты их обронила? Деви была поражена такой жертвенностью подруги и за секунду забыла, что у нее в жизни все наперекосяк. Она перестала прятать взгляд в ладонях и села ровно, порывисто обнимая Сару за плечи. — Он их мне принес…

───── ◉ ─────