Ягодный медвежонок

Горячие слёзы текут из глаз, обжигая впалые щёки. Ядовитое сознание прожигает разум, отравляя все мысли, которые воспроизводятся в черепной коробке. Руки предательски дрожат, ноги не слушаются, а все тело болит, словно всю ночь Чхве не насиловали, а закидывали камнями, хотя, он бы предпочёл второе, нежели оказаться жертвой ситуации, в которой он был сейчас. Всё кажется противным, таким неправильным. Хочется смять всё ранее происходящее в большой ком бумаги, залить чернилами и сжечь на самом сильном огне. Сердце тревожно стучит, словно молоточками, вызывая всё больше ненависти к себе. Успокойся хоть сейчас, слабак. Все закончилось. Кое-как добравшись до ванной, Бомгю включает первый попавшийся под руку кран. Ледяная вода обжигает инеем нежную кожу, всё сильнее делая её уязвимее, хотя, казалось бы, куда ещё уязвимей. Руки противно лежат по бокам. Хочется исчезнуть и больше никогда не появляться в этом чёртовом мире, хочется спрятаться, чтобы никто больше не видел его в таком дрянном свете, ведь его замарали нечто ужасным, таким как чужими следами. А ведь Бомгю модель грёбаного OnlyFans’а, он ведь априори грязная шлюха. Вот только почему-то, сейчас это ощущается в разы сильнее. Только кажется, что последние несколько дней он заметно наслаждался такой компанией. Чужие руки на теле, чужой член в глотке — разве не тебе ли это так сильно нравилось, маленькая шалава? Разве не ты сам, своими худощавыми ножками, пришёл туда? Разве не ты сам не сопротивлялся, когда заметил второй силуэт? А то кажется, что ты очень даже наслаждался этим всем, разве нет? Кто же тогда так голосисто стонал, мм? Признай, что заслужил это. Даже не так. Ты сам этого хотел. Резкий щелчок в голове, руки ненавистно вцепились в плечи, скрещивая конечности крестом. Дикий рык. Будто сорвавшись с цепи, Чхве начал царапать кожу, словно пытаясь снять уже «грязный чехол» для его внутренностей, дабы поменять на более аккуратный и чистый. Грязный. Грязный. Грязный. Какой же ты противный. Мысли заменяют друг друга со скоростью света, затмевая разум. Голова трещит, словно по ней до этого били самыми большими кувалдами, что только существуют на планете, а кожа кровила, скатываясь красными ручейками по телу прямиком в слив. Хотелось и дальше кричать. На всю ванную, на весь мотель, на весь мир. Хотелось дать знать всем вокруг, насколько ему плохо. Но голос предательски осип, в очередной раз вбивая в голову парня мысли, от которых тот мечтал избавиться. Противно. Противно. Он не заслужил этого. Заслужил! Маленький шлюхе давно стоило познать тот факт, что мир жесток. Ты не жертва! Ты хотел этого! Или тебе напомнить, какие фотографии ты выкладываешь, или какие стримы ведешь? Ты всем своим, сука, ущербным видом просишь, чтобы тебя выебали. Да и ведь ты сам пошел туда. Ты сам решил, что лучшим выходом будет забыться случайными, одноразовыми половыми связями и алкоголем. Ну как там дела? Забыл его? Напомни, какой, блядский рот, ценой? Хотя у тебя ничего такого не произошло. Просто, почему-то, после очередного секса ты внезапно решил, что бедненький беззащитный мальчик. И даже не пытайся говорить, что тебя изнасиловали и что ты не хотел. Ты сам выпил то мохито. Ты дал абсолютное разрешение тебя выебать. — Нет! Нет! Это г-глупости! Я взял его прямиком из рук бармена! Я следил.. следил! — окончательно охрипшим голосом шепчет Бомгю вслух. Мысли уже невозможно переносить. Ты всё ещё такой же тупой! Бармен был в сговоре, почему ты ещё не додумался?! Тупорылая секс кукла! Ты виноват! Ты не уследил! Ты! Ты! ТЫ! Пожалуйста, хватит. Всё, нужно отгонять все эти мысли. Нужно отправляться домой. Он больше не может находиться в этой чёртовой комнате. Вылезает он с большим трудом. Руки совсем не гнутся, царапины, которые он сам себе нанёс, ужасно ноют. Но всё же варианта только два: остаться здесь или уходить. И Бомгю в жизни не выберет первый вариант. Прямиком на мокрое тело он надевает рубашку, кое-как натягивая её. Ткань неприятно цепляется за влажную кожу и Бомгю с истерическим смешком сравнивает её с теми самыми двумя парами рук. Пуговицы успешно проигнорированы. Зачем их застегивать, если.. Если все и так знают, что с тобой тут делали ночью. На дворе декабрь. Сверху в любом случае придется натянуть куртку. Кстати… где она? Бомгю безумно надеется, что хотя бы куртка осталась в раздевалке этого клуба, а не ушла следом за его гордостью, которую навсегда с собой забрали вчерашние парни. Со скрипом натягивает штаны на мокрые ноги, а ранее им обожаемые, новые голубые конверсы, обуты совершенно небрежно. Бомгю так радовался тому, насколько голубой цвет на них яркий, когда они только приехали. Сейчас, он смотрит на эти обычные кеды и не понимает, почему раньше их цвет казался ему таким ярким. Абсолютно бледные и уродливые, так ещё и теперь грязные. Нужно будет выкинуть их, как только прийдет домой. Руки трясутся и не слушаются его, и поэтому шнурки на голубых кедах остаются развязанными. Упадёт — плевать. Он надеется, что это случится как можно сильнее, чтобы после такого падения не проснуться никогда. Он проверяет наличие зажигалки, которую, к счастью, нашёл вместе со своим телефоном и сигаретами в кармане и направляется на выход. Отворив дверь, его встречает оглушающая слух музыка. Да, клуб работает круглосуточно. Ну, хоть у кого-то сегодня веселуха. Пару человек в холе мотеля молча сидели на гостевых диванах, но как только фигура Бомгю появилась в их зоне видимости, то сразу обратили на него внимание. Осуждающие взгляды, как казалось Бомгю, облепили его со всех сторон. Перешептывания, тихие насмешки и опускания глаз вниз. Все понимают, что с тобой тут произошло, идиот. Бомгю кое-как проходит мимо них, зажмуривая глаза, в попытках быстрее выбраться из этого отравленного места. Спускаясь вниз он замечает всё больше взглядов на себе. Смотрят. Они смотрят. Они знают. Ноги пустились в бег, игнорируя режущую боль снизу. Прохладный воздух окутывает раненную кожу, оставляя холодные поцелуи на ней. Он вышел без куртки? Плевать… плевать.. нужно скорее дойти домой. Забирайте куртку, забирайте всё, только верните мне прежнего себя… Ноги заплетаются в единую косу, руки безнадёжно качаются где-то рядом. Голова опущена в низ, а глаза смотрят в никуда. В прежне ярких карих глазах погас огонёк, делая их безжизненными и какими-то серыми. Хотя, весь мир теперь выглядит так. Какой-то серый. Какой-то бледный. Чхве всё шёл, смотря на свои, уже нелюбимые, кеды. Мимо проезжающие машины не обращали никакого внимания на поникшего парня, как и все вокруг. Секунду назад ему казалось, что все смотрят и смеются, тыкая пальцем. А сейчас Бомгю понимает, что всем на него плевать. Абсолютно всем. Никому не нужен. Никому. Солнце давно спряталось за тёмными облаками, словно тоже проявляя брезгливость к его натуре. Всё достало, хочется лишь уже быстрее дойти до подъезда и упасть на пол собственной студии, не думая ни о чём. Мучительные минуты блужданий и Гю наконец пришёл к своему месту обитания, которое по сравнению с тем мотелем, сразу стало родным. Ему резко захотелось назвать маленькую студию в которой он живет — своим домом. Ведь он знает, что здесь его точно не тронут. Здесь, он в безопасности.

✿ ✿ ✿

Отсутствие Бомгю на университете абсолютно не сказывается. Тут и без него были проблемы и что студенты, что преподаватели, клали большой и толстый как на Бомгю, так и на его отсутствие. Единственный, кто, кажется, волнуется о незаметном пареньке с третьего курса — это его лучший друг, Тэхен. Бомгю обещал позвонить ему как только доберется домой из клуба. Он делал это все последние дни, так как чувствовал необходимость в контроле его безопасности, но сегодня ночью звонка так и не поступило. Тэхен безумно надеялся, что его лучший друг просто безумно сильно напился и его на такси домой отправил очередной ебырь-на-одну-ночь, а друг позвонит ему с минуты на минуту, но этого не происходит и Тэхён сидит весь на взводе уже третью пару. Да, возможно, Бомгю проснется ближе к ночи и позвонит ему, но на душе все так же, отчего-то, скребут кошки. Тэхён нервно переворачивает ручку в руках, стараясь успокоиться и не думать о лучшем друге. Он даже пытается отвлечь себя мыслями о недавнем превосходном сексе с «рыжулей», которую, кстати, зовут Джинни, но Бомгю нравится придумывать ей всевозможные прозвища, на которые Тэхен только закатывает глаза, но продолжает и сам использовать их в своем лексиконе. Бомгю правда очень любил насмехаться над ними и их «недо-мутками» и постоянно делал вид, что не понимает о ком говорит Тэхён, когда тот, по ошибке, вместо привычной для Чхве «рыжули», называл ее Джинни. Тэхён вообще втюрился в неё еще на первом курсе, но тогда просто неловко подкатывал к ней, делясь пивом из термоса, а рыжая, конечно же, таких намеков не понимала. Поэтому за ручки держаться они начали только на втором курсе. Тэхен чуть осмелел и набрал массу за их короткое «лето», во время которого только и делал, что качался днем и пил пиво с друзьями ночью. Весь второй курс — это глупые подкаты, неловкие прогулки и постоянные взгляды. Бомгю бесконечно говорил Тэхену, что если он не пойдет и не засадит рыжей бестии в ту же секунду, то он сделает это самолично, просто потому что они вдвоем его заебали. И вот, на третьем курсе они наконец поцеловались. Тэхену, конечно, не понравилось, что всё ограничилось только поцелуем, но Бомгю заверил друга, что тот мог бы вообще ничего не получить из-за своей нахальной рожи. Буквально пару дней назад, Джинни наконец согласилась пойти с Тэхеном в кино. А Тэхёну только повод дай. Конечно, они пошли на самый скучный фильм, который шел в то время в прокате, чтобы весь сеанс целоваться, а затем и вовсе Тэхён залез ей в трусы, намекая на продолжение, но уже у него дома, и Джинни, не подав ни единого знака против этого, отправилась на заранее вычищенную хату Тэхена, которую Бомгю обычно называет «пещерой бабуина» или «треп-хатой». Но, даже несмотря на слова в сторону квартиры друга, Бомгю безумно любит там оставаться. Чхве абсолютно не волнует, сколько литров пива он выпил или сколько девчонок там отымел, он просто любит тот факт, что это место, куда он может прийти в почти любой момент (только когда у Тэхёна на удочке нет никакой цыпочки, а то как-то стрёмно получается) и выговориться лучшему другу. В моменты, когда Бомгю стоит на балконе друга, поджигая сигареты своей любимой зажигалкой и смеясь с очередных придурков на «работе» Бомгю, их общих знакомых или просто вспоминая что-то, что парни пережили за столько лет дружбы, Гю понимает, что Тэхён и вправду его лучший друг. Вот, Тэхён снова думает о нём. Всё. Он должен успокоиться. Его лучший друг, в конце концов, взрослый и самостоятельный человек. И вообще, Бомгю не обязан писать и отчитываться ему, как мамочке. Да и у Тэхена куча других дел кроме того, чтобы волноваться за Чхве. Например, повертеть ручку в руках, и… Хорошо, это невыносимо. Тэхён идет к другу домой после окончания пар. А сейчас ему нужно отсидеть скучнейшую пару математики, где Камал снова отвлекается каждые две минуты на свой грёбанный телефон, не обращая внимание на студентов, а то есть на собственную работу, будто бы на связи с самим президентом. Зато улыбка сияет так ярко, что Кану невольно кажется, что преподавателю прямо сейчас «жена» скидывает видео и фото отчет с их пятью детьми в реальном времени, но на деле он точно знает, что детей у него нет, а вот жена, если партнера математика можно так назвать, тихо ведет такую же скучную пару истории через два кабинета от них. Не то, что преподаватели так сильно показывали свои отношения у всех на виду. Просто, у Тэхёна свои связи, и, что ещё сильнее, собственное воспоминание о, казалось бы, бесконечных криках «Субини!» и громких стонах из лаборантской, пока его просто послали в этот кабинет за забытым журналом их группы. И сколько бы между своей компашкой знакомых, Тэхён не обсуждал отношения преподавателей, всегда имелись споры о самом глупом, что только может быть. — Интересно, а кто у них мужик? Ну, типо, вообще Камал больше на бабу похож, но Чхве настолько нудно и спокойно ведет пары, что кажется, что его всю ночь ебали. Ощущение, будто их вообще кто-то третий потрахивает, хотя, кто их, пидорасов, знает? И Тэхён ещё ни разу никому не ответил. Да, он знает ответ, но каждый раз слышать такие высказывания о преподавателях, из-за их ориентации, было как-то противно. Он не защитник каждого человека с нетрадиционной ориентацией. Тэхён защитник своего лучшего друга детства — гея. Он не может спокойно принимать такие слова, зная, что если хоть кто-то кроме него в университете, узнает об ориентации Бомгю, то его станут обзывать так же и даже похуже. Да, он сам позволяет себе называть Гю педиком и неоднократно шутит на эту тему, но он знает, что Чхве это не задевает и, что если он услышит такое от кого-то другого — то определённо снесет ему лицо. И вот, как обычно, Камал вскакивает со своего стула и мягко улыбается студентам, которые до этого дописывали что-то в своих конспектах, а затем, выдаёт уже всем привычное: «просто посидите тихо до окончания пары» и сваливает из аудитории. Тэхён молча провожает его взглядом, а потом видит рыжую макушку перед глазами. — Тён-и, пойдем сегодня после пар куда-нибудь? У меня, кстати, соседка по квартире сегодня сваливает… Может, хочешь прийти? — Джинни аккуратно садится на парту перед ним, пихая одногруппника локтём, чтобы тот подвинулся и дал ей поговорить с Тэхёном. — Ну… сорян, малая. Я после универа к Гю поеду, надо темку решить одну, — конечно под «темкой» он имеет ввиду то, что буквально собирается сорвать голос, пока будет орать на Чхве за то, что тот ему не дал обратную связь и Тэхён волновался, как непойми кто. — но, потом конечно хочу, принцесса. — Супер! Надеюсь ты и твой ослик разберётесь побыстрее. Буду ждать, красавчик. — она отправляет Кану воздушный поцелуй и затем ухмыляется. — Адрес знаешь, сколько раз ты там пьяный серенады под окнами пел. — Я не всегда был пьяный! — Иногда накуренный. В тот же момент, в туалете раздается приглушенный стон, а дальше тихое хныканье. Хюнин Камал Кай, заслуженный преподаватель математики, которого так любят студенты, прямо сейчас оказывается прижатым к холодной плитке университетского учительского туалета, и вынужденным извиваться и скулить под поцелуями мужчины перед ним. — С..Субин-а.. — сдавленный стон отбивается от стен той же плитки, к которой Кай оказывается прижатым. Он запрокидывает голову назад сильнее, почти встречаясь черепушкой со стеной, но чувствует чужую ладонь, сжимающую волосы на затылке у самых корней и раскрывает губы, выпуская вздох своим чуть дрожащим голосом. Кай ощущает, как его собственное тело его не слушается, выпрашивая все больше ласк. И это невыносимо. — Чш.. аккуратнее, — тихо слышится между поцелуями в шею и Субин поднимает голову к юноше, отпечатывая на его губах очередной сладкий поцелуй. — Будь потише. А у Кая нет права на ответ, да он и не в состоянии для него. Он продолжает тяжело дышать, пока рука Субина направляет его шею чуть в сторону, открывая больше мест для поцелуев. Чужие губы на шее Кая чувствуются невыносимо горячо и ему хочется кричать, срывая голос к чертям собачьим, продолжая выпрашивать поцелуи и алые, может быть даже фиолетовые, засосы, которые он бы смог рассматривать вечерами в зеркале их излюбленной спальни. Руки Хюнина обхватывают крепкие плечи мужчины и он закусывает губы, сдерживая себя от очередного стона. Субин бросает взгляд на такого беспорядочного Камала, который смотрит на него с очаровательными и такими невинными, блестящими от нетерпения глазками и заставляет Чхве почти рычать, сильнее вгрызаясь в шею парня перед ним. Он мягко перебирает кудрявые пряди шоколадных волос, не переставая удивляться, насколько те мягкие и пушистые, но вслух ничего не говорит, оттягивая несколько тёмных локонов, чтобы с ухмылкой посмотреть на реакцию парня. Другая рука идёт вниз по его талии и игриво сжимает её, позволяя ему, словно притаившемуся хищнику, наблюдать, как мило Хюнин дует перед ним губки и вздыхает, пока он проходится по его очертаниям. Ловкие пальцы пробираются под пояс тёмно-коричневых брюк и тут же сдергивают их вниз. — Поворачивайся. — авторитетный низкий тон почти заставляет колени Кая подкоситься и он кивает, послушно разворачиваясь. Субин старше Кая на пару лет, и именно в такие моменты он об этом вспоминает, потому что безумно любит именно такого авторитетного и доминантного Чхве. Мужчина теребит в руках резинку его боксеров на пояснице, а затем резко стягивает их вниз, вслед за брюками, заставляя Хюнина широко раскрыть рот от перепада температур на пульсирующем возбуждении. Сам Чхве тянется за презервативом в карман и достает его вместе с одноразовым пакетиком смазки. Он любезно укладывает их на раковину и помещает свои огромные ладони на задницу Кая, мягко поглаживая её, чуть сжимая, желая получить больше сдавленных стонов от парня. Субин мягко целует его за ушком и кладет одну руку к Камалу на живот, поглаживая и провоцируя его вжиматься в свою грудь, тихо прохныкивая что-то неразборчивое. Чхве определенно знает все, что нравится Каю. Он обожает чувствовать то, как Субин гладит его живот и сейчас мужчина прекрасно этим пользуется. — Давай чуть ниже, котенок. — Субин аккуратно надавливает Каю на поясницу, заставляя прогнуться сильнее и опереться в стоящую спереди раковину. Он дотягивается до более мелкого пакетика и тут же раскрывает упаковку, выдавливая себе на пальцы почти половину содержимого. Какое-то время он согревает смазку у себя в руках, смотря на то, как юноша перед ним нетерпеливо виляет бедрами и сдерживает какие-либо звуки. Вскоре, Кай, наконец, чувствует, как пальцы Субина игриво надавливают на его промежность, а затем громко выдыхает воздух из легких, когда Чхве входит внутрь одним пальцем, сразу до конца третьей фаланги. — Расслабься, милый. Я знаю, что ты готов. — Д-да-ах! — Хюнин выпускает неконтролируемый стон, когда Субин добавляет второй, а вскоре и третий палец. Все его мышцы начинают расслабляться, пока он чувствует, как удовольствие расплывается по каждой частичке его тела. Кай начинает все громче скулить, насаживаясь на фаланги партнёра сам, а затем, и вовсе, не контролируемо стонет от пустоты внутри, когда Чхве резко вынимает свои длинные пальцы и целует его в шею, очень ласково, чтобы напомнить, что несмотря на отсутствие пальцев внутри Хюнина, он ещё здесь. — Чш, котенок, ты же знаешь, что я всё равно должен был проверить? Ммм? Мы же не хотим, чтобы тебе было больно. — Кай слышит эти слова, в который раз убеждаясь, что Субину безумно важно напоминать Хюнину о том, что он ценен, даже во время секса, когда они оба думают не головами, а членами, даже используя эти, иногда до жути грязные, словечки. А Хюнин, в свою очередь слушает, и понимает это, несмотря на то, что шепот еле доносится до его ушей. Субин, в это время, снимает джинсы сразу вместе с боксёрами и разрывает упаковку презерватива, аккуратно раскатывая его по собственному члену и выливая сверху остатки смазки из одноразового пакетика. Старший проводит своим возбуждением между половинками, заставляя Кая откинуть голову к нему на плечо и раскрыть губы в немом стоне. Он может кончить уже сейчас. — Готов, сладкий? Хюнин кивает, давая ему полное управление над своим телом, и разрешение на то, что будет происходить дальше и Чхве сразу пользуется им, раздвигая половинки, медленно входя внутрь. Он принимается оставлять алые засосы на шее юноши, чуть отвлекая, пока тот плавится под прикосновениями и хнычет, умоляя не останавливаться. Кай каждым своим всхлипом просит Субина окончательно разбить его, не оставить и единого места без следа Чхве. Бёдра почти сводит из-за того, насколько сильно парень их сжимает от удовольствия. Так что, спустя пару секунд, он начинает двигаться к нему навстречу, буквально утопая в приятной пелене наслаждения. Кай чувствует себя прекрасно, когда у него есть возможность просто быть в руках любимого человека, который безумно хорошо его трахает. Перед глазами все плывет и он пытается ухватиться за раковину, как за последний шанс оставаться в сознании, но, спустя пару минут, всё же дает оргазму и усталости взять вверх, и обмякает на руках у Субина, с громким, почти оглушительным, стоном. — Вот так, умничка. — Субин поворачивает Кая к себе, аккуратно усаживая его на раковину и достает пару салфеток. Он определенно выходил из кабинета с полной уверенностью, что подомнёт Хюнина, иначе, объяснить набор в его кармане, было нельзя. Чхве приводит их двоих в более менее порядочный вид и ставит Кая на ноги, пока тот не торопится стоять самостоятельно и держится за плечи, опираясь на него всем телом. — Сколько у тебя пар, котенок? Мы всё также едем к твоей маме, как договаривались? — У меня четыре. Да, я думаю да. — Кай тихо проговаривает, утыкаясь Субину в грудь. — Нужно цветы заехать купить… — Конечно, заедем и купим. Всё будет в порядке, — Субин смотрит на поникшее лицо Кая перед собой и вздыхает, беря его в руки и поглаживая щёки большими пальцами, мечтая лишь подарить любимому как можно больше комфорта сейчас. Каждый раз видеть его таким — душераздирающе. И всегда это связано с его мамой. — ну же, улыбнись, милый… Кай не улыбается. И от этого, почему-то, не легче ему самому.

✿ ✿ ✿

Вечереет декабрьскими днями раньше. Поэтому вот, Кан Тэхён идёт по абсолютно не освещенной улице, ведущей прямиком к дому друга. Тэхён всегда просил Чхве отчитываться, как только тот доберётся до своей студии, прямо как младшего брата. Гю не боялся тут ходить. Он со своим худощавым, почти хрупким для Тэхёна, телосложением, абсолютно спокойно гулял по своему району в сумерках, имея при себе лишь зажигалку, пачку сигарет, телефон и ни единого шанса выстоять перед кем-то, кто крупнее его. Тэхён же, боялся за него всегда. Сколько бы Бомгю не шутил, что не боится «быть отпизженным», столько же Тэхен кидал на него предупреждающие взгляды, что шутка полнейшее дерьмо. Тэхён, будучи накаченным крупным парнем, выше Бомгю, имел огромную ответственность за него. И Кан считал так всю жизнь. Бомгю буквально не умеет заботиться о себе. Тэхён знает об этом с самого детства, но с появлением в жизни его лучшего друга OnlyFans’а это стало только усугубляться. Бомгю, конечно, продолжает заливать ему шарманку про «большой заработок», но всё равно после каждого стрима звонит ему и говорит о том, как ненавидит себя, как не хочет жить и как сильно он устал. Тэхён миллионы раз просил его уйти оттуда, говорил, что станет намного проще, если Бомгю бросит идею такого заработка, предлагал кучу других вариантов, но Чхве каждый раз отказывался. А Тэхёну хотелось кричать. Ему было страшно, какие фрики могут быть в интернете, а особенно на OnlyFans’е и что они могут писать Бомгю. Когда тот признался, что ему задонатили огромную сумму взамен на то, чтобы тот подвигал в себе парой пальцев — они не разговаривали почти неделю. Не потому что Бомгю какой-то «продажный», не потому что «это отвратительно», а потому что Тэхён умолял его не заходить настолько далеко. Он понимал, что после этого и донатерам, и самому Бомгю просто снесёт крышу, но поделать ничего не мог, ведь его друг продолжал заверять, что с ним всё в порядке и что ночные истерики — просто переизбыток эмоций после трансляции. И Тэхён не верил. Никогда не верил. И по сей день не верит. Пару дней назад Бомгю позвонил ему и признался, что в ближайшие дни не собирается посещать университет, а только ходить по клубам ночью, в желании забыться. Бомгю даже не сказал от чего именно хочет забыться, хотя, мысли по этому поводу, конечно, у Тэхёна были. И он почти уверен, что прав. Бомгю продолжал заверять, что вернётся в университет буквально через пару дней, но сегодня была ровно неделя с его последнего визита, а Чхве не отвечает ему весь день, хотя к тому времени, как Тэхён направлялся к студии, Гю всегда уже был на ногах и начинал подготавливаться к трансляциям. Тэхён правда старался не накручивать себя весь день, но это было ужасно сложно, учитывая, насколько странными были все стечения обстоятельств вокруг. Знакомый подъезд встречает Тэхёна тускло. Окна квартиры Бомгю не горят, наставляя сердце Кана сжаться и невольно закусить внутреннюю сторону щеки. Бомгю взрослый человек. Он знает все правила безопасности. Чхве вообще, скорее всего, спит в студии после бурного секса, пары литров крепкого алкоголя и чужой спермы в организме. Тэхён набирает знакомый номер домофона, стараясь не думать ни о чём, кроме заученных за всё это время наизусть цифр, но уже на лестничной клетке, понимает, что это делать крайне тяжело. Особенно, когда проходит мимо излюбленного парнями лестничного пролета между третьим и четвёртым этажом, куда они с Бомгю часто выходили выпивать, просто потому что в студии становилось скучно. Он подходит к знакомой квартире и сначала просто звонит в дверь, надеясь, что Бомгю сдастся ему в руки самолично, но даже спустя пару минут ответа не следует и Тэхён, с тяжелым вздохом, достает из кармана дубликат ключей. У него есть дубликат от студии, в которой живет Бомгю, а у Гю же есть дубликат ключей от квартиры Тэхёна. Как-то от этого всегда было спокойнее и Тэхён подмечает сейчас, что это — их лучшее совместное решение. Кан проворачивает ключ в замочной скважине и та сразу же поддаётся. Парень отворяет её и заходит внутрь, ожидая увидеть сонную макушку Бомгю в дверном проёме или, хотя бы, в собственной постели, но его встречает абсолютная тишина, как у двери, так и в собственной спальне, где кровать оказывается идеально заправленной. Бомгю не ночевал дома. А возможно даже тут и не был сегодня совсем. Тэхён, конечно, проходит по всей студии, имея последний кусочек надежды на то, что парень в ванной, но она, как и вся студия целиком, абсолютно пустая. Кан тяжело вздыхает, отодвигая стул на кухне и приземляется туда, по-хозяйски раздвигая ноги. Он достает из кармана красную яркую палочку и вдыхает клубничный пар, пытаясь успокоиться. Может, Бомгю настолько понравился парень, с которым он провел ночь, что решил остаться у него? Но почему он тогда не позвонил Тэхёну? Гю же знал, что тот ждет его звонка и что будет ждать его целый день. — Блядство, где ты, грёбаный Чхве Бомгю?! — он шипит, доставая телефон и набирая номер парня уже в который раз за день. Ответа нет. Телефон выключен. Тэхён со злостью пролистывает записную книжку телефона и глаза цепляются за контакт «Малая». Точно, Джинни.. Он должен поехать к ней сразу после визита к Бомгю. Но Тэхен прекрасно понимает, что у него даже член ночью не встанет от нескончаемого потока мыслей о состоянии его друга. Да, Джинни безумно сексуальная малышка, но она определённо не пропадёт, пока Тэхёна не будет. Хотя Тэхён, если честно, думал, что Бомгю тоже без него справится. И именно поэтому Кан звонит Джинни и пытается настроить свой голос как можно мягче, не выдавая ноток беспокойства. — Привет, красавчик! Ну что? Ты уже уехал от своего дружка-раздолбая? — высокий голос рыжей девчонки тут же звенит из трубки и Тэхён вздыхает. — Привет, малая. Ещё нет.. — он вбирает воздух в легкие и стучит по столу пальцами, прежде чем продолжить. — На самом деле, детка, мне нужно остаться с Гю сегодня. Так что вечерние поебушки отменяются, пахан занят. — Слышь! Какие-такие «поебушки»? Со мной ты только любовью занимаешься! — недовольный, а от этого более высокий голос тут же отвечает Тэхёну и тот усмехается, кивая головой. — Да-да, сути не меняет. Совокупления не будет. — А что случилось? Твоему придурку нужно кранчик подержать, пока он в туалет ходит или что? — Да темка тут одна, ты не поймёшь. Короче, как только всё решим я тебе звякну, лады? — Тэхён сжимает губы, думая над тем, насколько это хорошая отговорка. — Ну ладненько. Пока-пока, Тён-и! — и он тут же отключается, добавляя тихое: «Пока, малая». Тэхён, если честно, без понятия, что делать. Он даже не представляет где Бомгю и что с ним может сейчас происходить.

✿ ✿ ✿

А Бомгю вот, в это время стоит на крыше какой-то сраной пятиэтажки в соседнем районе и смотрит вниз. Телефон, любимая зажигалка и его синие конверсы аккуратно сложены через пару метров от него. Кто-то же, в любом случае, найдёт потом. Да и на самом деле, жалко было выбрасывать новые красивые конверсы. Бомгю уверен, что позже Тэхён сможет найти им нового хозяина. А вот зажигалку, наверное, он оставит себе. В память о лучшем друге. Телефон? Тэхён знает пароль. Он сможет вывести деньги со счетов Бомгю и потратить их на что-то важное, а также, сможет закрыть страницу на онлике, чтобы назойливые донатеры не доставали с распросами о том, где их любимый «медвежонок» и лишний раз не напоминали Тэхёну о нём. Сигарет сейчас у него нет, кончились. Ещё пару минут назад он выкурил последнюю. Так интересно выходит. Пару минут назад он курил последнюю сигарету, смотря на пейзажи незнакомого района, а теперь стоит на краю какой-то потрёпанной крыши и готовится прыгнуть оттуда с минуты на минуту. Жаль ли ему? Себя? Нет, абсолютно нет. Бомгю противный, грязный, глупый и никчёмный. Если кто-то узнает о том, что с ним случилось, он никогда не переживет этого позора. Родителей? Бомгю уверен, что те погорюют пару месяцев и забудут о нём, как о страшном сне, полностью концентрируясь на их старшем ребенке и его будущих детях. Остальную семью? У него никогда не было с ними тёплых отношений. Остальные родственники, скорее всего, просто натянут маску жалости перед родителями Бомгю, а сами и не вспомнят больше об этой ситуации. Тэхёна? … Бомгю смахнул подступающие слезы. Тэхён.. Его милый Тэхён… Бомгю никогда не верил, что перед смертью проносится вся жизнь перед глазами, но сейчас, вспоминая Тэхёна, перед его глазами проносятся все года их дружбы и Бомгю, кажется, закусывает собственные губы до крови. Гю ужасный лучший друг, который оставляет Тэхёна одного. Одного не только в плане отсутствия друзей, но ещё и в плане ответов на бесконечные вопросы окружающих. Все знают, что самый близкий человек Бомгю — это Тэхён, а значит и все вопросы пойдут к нему. И Бомгю даже может себе представить, как маленькая Хевон подойдет к нему и тихо спросит: «А когда Бомгю придёт к нам в гости?». Чхве молниеносно кидает взгляд на зажигалку, обклеенную наклейками и усмехается. Бомгю стал космонавтом, Хевон-а. Тэхён сотни раз говорил ему, что всё, чем он занимается — ни к чему хорошему не приведет и только сейчас Бомгю жалеет, что не послушал его ни разу. Хотя… поменяло ли бы это что-нибудь? Чхве пошёл в клуб сам, самостоятельно. Не из-за того, что ему было весело, не из-за того, что кто-то заставлял, а потому что он хотел забыться. Он хотел забыть гребанного Чхве Ёнджуна. Он бы не пошел в клуб, и ничего этого бы не случилось, если бы Бомгю просто не услышал тот разговор про жену профессора. Хотя, услышав это позже, Бомгю бы, наверное поступил точно так же. Мысли перебивают друг друга. Это вина Ёнджуна. Это вина тех парней. Это вина его родителей. Но, в конце концов, чувствуя холодный декабрьский ветер на своём, совсем не утеплённом теле, Бомгю понимает, что это полностью его вина. Он сам влюбился в Ёнджуна, сам идеализировал его, сам же потом эту идеализацию разрушил и сам пошел в тот несчастный клуб. Никого нельзя винить так, как самого Чхве Бомгю, который и собирается себя сейчас за всё наказать. Слёзы начинают беспрерывно течь из глаз и Бомгю понимает, что уже всхлипывает, не в силах сдерживать эмоции. Ему нужно сделать один шаг… Один шаг и всё. Он больше никогда не почувствует себя грязным и никчёмным. Он вообще, больше себя никогда не почувствует. — Пятиэтажка? Серьёзно? Ты себе скорее просто ноги переломаешь, чем умрешь. Слезай, найдем тебе что повыше. — из мыслей отвлекает до смерти знакомый голос и Бомгю смотрит вниз. — Даже сейчас… даже сейчас ты тут.. — Бомгю громко всхлипывает, зарываясь лицом в ладони. — Ты даже умереть мне спокойно не даёшь! — Я, конечно, не помню, чтобы мы переходили на «ты», ну ладно… И вообще, это мой дом. Поэтому технически, ответ на твой вопрос — я здесь живу. — перед ним стоит Ёнджун. Снова. Снова он. — И, по-моему, я тебе сказал, что ты здесь даже не разобьешься. — Почему именно ты? Почему?! Я бы выбрал увидеть сейчас кого угодно, но только не тебя! — Бомгю взвыл, зарываясь в волосы. Хотелось кричать. На Ёнджуна тоже. Хотелось кричать, что это из-за молодого профессора он сейчас стоит на крыше и собирается спрыгнуть, но сам знает, что тот ему ничего не сделал. — Хорошо-хорошо, я понял, что ты меня не хочешь видеть. Я, к твоему сожалению, не смерть с косой, — Ёнджун вздыхает и затем окидывает Бомгю взглядом. — Ты почему без куртки? — Почему ебёт? — Гю сейчас не хочет ничего, кроме как полететь вниз, конечно, ему плевать на то, как он отвечает. — У тебя и куртки нет, придурок? Ты знаешь, что от холода ты умрёшь намного медленнее, чем от падения с высоты? Или ты решил сразу убить двух зайцев? — Ёнджун хихикает, чуть покачивая головой. — Стой там, идиот. Если ты спрыгнешь, пока меня не будет — я твою могилу обоссу, понял?