Не забывай меня 2: голубое и зелёное

«Переплетались пальцами, переплетались судьбами Чуть ближе были к друг другу, тем дальше будем Яркое пламя, выжженная земля Зря тебе доверяла, зря ты мне доверял

Помнишь, как мерцала радужка твоих глаз? Знать бы тогда, что это со мною в последний раз Знать бы и не исправить ни единого слова Чтоб потерять и найти тебя снова

Как тебе живётся без сердца? Капают слезинки в мой рислинг Я к тебе тянусь по инерции Но это не любовь, а зависимость»

Mary Gu — «Зависимость»

Арсений медленно открывает глаза и туманным взглядом обводит комнату. Первые несколько секунд он не понимает, где находится. А затем вспоминает всё: то, как он напился со Стасом, как завалился к Антону и их дальнейшее взаимодействие. Как же ему стыдно за те слова, что извергал пьяный мозг! Голова раскалывалась. Казалось, будто по ней стучат два молотка, а перед глазами всё плыло. Внезапный приступ тошноты подступил к горлу, но спасение нашло Попова само — на полу стоял заботливо поставленный Антоном тазик. Арсений нашёл ванную. Он умылся холодной водой, попытался привести в порядок волосы. В горле нестерпимо жгло, а неконтролируемое желание блевать никуда не исчезло. Когда Арсений вышел из ванной, то на кухне уже вовсю хозяйничал Антон. От аппетитного запаха у мужчины вновь подступил ком к горлу. — Доброе утро, — прокашлявшись, сказал Арсений. Антон резко обернулся. Он обвёл внимательным взглядом гостя и кивнул в знак приветствия. — Я бы хотел извиниться за вчерашнее. За всё. — Нет проблем, — пожал плечами и махнул лопаткой Шаст. — Хорошо, — неловко замялся Попов. — А у тебя нет случайно воды? — Случайно есть, — Антон протянул прозрачный стакан, а в другой руке он держал упаковку каких-то таблеток. — И аспирин. Арсений уже было хотел схватиться за спасительную воду, которая так соблазнительно блестела, но Шастун резко прижал обе руки к своей груди. — А что мне за это будет? Да, Антон вошёл в азарт. Он не собирался забывать Попову вчерашнее. Да и сама перспектива побесить Арса казалась очень даже интересной. — Ну, я не знаю… — задумался Арсений. Хоть ему и было максимально хуёво, и он ощущал, будто по нему проехались катком, но принял вызов Шастуна и вступил в игру. — Хочешь, отсосу? Антон чуть не поперхнулся, когда Попов на полном серьёзе оказался перед ним, а затем опустился на колени. Шаст и сам не понял, как руки Арсения ухватились за край домашних штанов и потянули их вниз, оставляя Антона в одних боксерах. Касание горячих рук о холодную кожу. Кровь мигом прилила из головы вниз. Арсений начал медленно касаться пальцами бедра опешившего парня, который не соображал, что вообще происходит. Сильные руки скользили по ногам, а губы оставляли влажные поцелуи внизу живота. Внутри Антона стягивался узел. Парень чувствовал, как реагирует его тело на касания Попова, но не мог это прекратить. Арсений осторожно поддел резинку белья, стягивая мешающую ткань вниз. Антон судорожно вздохнул, когда язык Попова коснулся головки. Не выдержав, Шаст запустил пальцы в мягкие волосы и с силой сжал их. Посчитав это согласием, Арсений провёл языком по всей длине, а затем обхватил головку губами. Антон глухо застонал. Мужчина сделал несколько кольцевых движений языком и сжал горячий член у основания. Он принялся водить вверх-вниз рукой, одновременно двигая языком. Вдруг другая рука коснулась мошонки, отчего Антон испустил ещё один громкий и невероятно пошлый стон, который лишь сильнее заводил Арсения. Он облизал палец, который внезапно оказался внутри Антона, отчего тот лишь сильнее схватил преподавателя за волосы и прижал к себе. — Сука… — прошипел Шаст и толкнулся в руку, сжимавшую его член. Арсений принял это за сигнал к действию, продвинул палец ещё глубже и начал водить им взад-вперёд, то вынимая, то погружая его ещё сильнее. Попов резко вынимает палец под протяжный стон парня, а затем губами обхватывает член у основания, беря его во всю длину. У Антона подкашиваются ноги, он задыхается от переполняющих его эмоций. Шаст сам направляет Арсения, спустя время интенсивно толкается бёдрами вперёд. Пара таких движений, и из груди Антона вырывается громкий и протяжный стон. Он толкается последний раз, ожидая, что Арс отпрянет, но тот остаётся на месте и глотает всё до конца. — Арс, блять! — кричит Антон. — Идиот, зачем? Парень натягивает одежду, а Попов встаёт и вытирает губы, на которых ещё блестят несколько белых капель. Затем он хватает стакан с водой и таблетку аспирина и жадно пьёт. — Что это было? Арс смеётся: — За отлиз — любой каприз, за отсос — любой вопрос. — Ты сам это сейчас придумал? Попов кивает и вмиг становится серьёзным. Он делает шаг к Антону. — Не могу так больше, — шепчет, касаясь пальцами его лица. — Не могу так больше, Антон. Прости, — он прижимает парня к стене и просто впивается в его губы поцелуем. — Прости меня, — отрывается буквально на секунду, чтобы сказать это, и снова приникает поцелуем к его губам. У Шастуна кровь стучит в висках, и он почти физически ощущает, как внутри что-то рвется. Это напряжение, в котором он находился более четырёх лет, резко отпустило его, но не нашло выхода. Он до конца не верит в происходящее, но всё-таки начинает осознавать, что это происходит с ним наяву. Арс, терзающий его губы своими губами, более чем реален. Он просит прощения, и это тоже не галлюцинация. Антон готов простить все. И забыть эти четыре года как страшный сон. Ну, может, помнить из них только хорошее, потому что оно всё-таки было. Он на все готов с Поповым и ради Попова. Но его сознание говорит ему, что такое уже было. И он прекрасно знает, чем это закончилось. Эта мысль отрезвляет, и он находит в себе силы отстранить от себя Арсения. — Нет, — Антон упирается ладонями ему в грудь. — Нет, Арс. — Пожалуйста, Тош, — Арсений снова подается к нему и пытается поцеловать. — Пожалуйста, прости. Я идиот, ты же знаешь. — Нет, — парень удерживает Арсения на расстоянии от себя и встречается с ним взглядом. — Только не так, Арс. — А как? — Скажи это трезвым, — Антон убирает руки и продолжает смотреть на Арсения. — Я протрезвел! Антон выразительно выгнул бровь. — Я скажу, — Попов снова обнимает его, но с поцелуями больше не лезет. — Скажу, Антон. Только не выгоняй меня, ладно? Шаст молчит. Даже если бы он хотел это сделать, то всё равно бы не смог. Отказаться от возможности быть с Поповым — это выше его сил. Арс тоже молчит. Он прижимает парня к себе с такой силой, что тому даже становится трудно дышать. — Арсений, — Антон осторожно касается его спины ладонью. — Отпусти меня. Попов отрицательно мотает головой и, опустив голову, прижимается губами к его шее. — Я так больше не могу, Тош, — говорит едва слышно. — Я не хочу больше так. Я не хочу тебя отпускать. Господи, даже в своих фантазиях Антон не мог представить подобных слов от Арса. И если бы он сказал их, будучи трезвым, Антон сейчас, наверное, задохнулся бы от счастья в его объятиях, а так, он очень хочет поверить, но… Нет, не может. Он останавливает себя, боясь совершить опрометчивый поступок, после которого ему снова придётся оказаться в суровой реальности, где всё сказанное и сделанное окажется всего лишь последствием чрезмерного употребления алкоголя. Антону очень хочется, чтобы это было не так. И на самом деле очень хочется отключить сейчас все тормоза и броситься в эту бездну по имени Арсений Попов. Шаст ведь тоже на самом деле больше так не может. И не хочет. И если он находил какие-то ресурсы, чтобы не погрязнуть в своих переживаниях и не превратить свою жизнь в кромешный ад, это совсем не значит, что он на самом деле со всем справлялся. Арсения не мог заменить никто. И не сможет. И Антон знает это. — Если ты меня не отпустишь, то через пару минут у тебя в руках будет мой бездыханный труп, — пытается шутить Антон. На самом деле ему совершенно не до шуток. И если он чего сейчас и хочет, так это находиться в объятиях Попова. Но ему реально не хватает воздуха. И уже хрен поймешь, от чего. То ли от того, что он находится в его объятиях, словно в тисках, то ли от сдерживаемых желаний, то ли от эмоций, которым он тоже не дает воли, то ли от всего сразу. — Я тебя не отпущу, — шепчет Арсений ему куда-то в шею, но при этом все-таки ослабляет хватку, и Шастун наконец-то может свободно вздохнуть. — Никуда не отпущу. Ты мой, — он утыкается лицом в ложбинку между плечом и шеей и прижимается губами к выступающей косточке ключицы. — Ты мой, Тош. Как после этого сдерживать себя, Антон не представляет. Ему хочется послать всё нахер и уже самому впиться в губы Попова поцелуем, самому никуда не отпускать его, и разве что не орать, чтобы до него наконец-то реально дошло, что он значит для Антона: «Да, блять, я давно уже твой! Бери и делай со мной что хочешь! Меня не нужно держать, я сам от тебя никуда не уйду, если ты будешь со мной! Будь уже со мной наконец-то! Просто будь со мной, Арс!» И чтобы не сделать всего этого, он мысленно представляет то самое сообщение от Попова, после которого в его жизни наступил полный пиздец, на преодоление которого до сих пор уходят все его силы. Это помогает. Но он понимает, что это всего лишь искусственно созданная преграда. И Антон на самом деле рад этому. Он встречается с взглядом Арса, нервно сглатывает и снова закрывает глаза. Антон молчит. У него нет сил хоть что-то произнести. И он не знает, как сейчас понимать Попова. — Прости, — наконец произносит тот. — За что? — Шаст хочет сейчас точно знать, за что Арсений извиняется. Это «прости» за всю боль, что он причинил, или же это «прости» за вчерашнюю пьяную выходку? — За всё, — тихо говорит Арсений. — Я опять сотворил какую-то херню. А всё должно быть совсем не так. — А как? — Антон продолжает не понимать, что хочет сказать Попов. И внутри его уже трясет. Он сосредотачивает все силы на том, чтобы хотя бы внешне выглядеть спокойным. — Я не знаю. Но точно не так. — Арс, скажи, что ты хочешь? — не выдерживает Шаст и задаёт прямой вопрос. Сил разбираться в загадках мужчины у него просто нет. — Тебя, — отвечает тот тихо. — Я так больше не могу, Антон. Без тебя не могу. Ты хотел, чтобы я сказал это тогда, четыре года назад, на выпускном. А я не сказал. Так не должно было быть. Тебе не нужно было намекать, я сам должен был разобраться в себе, своих чувствах и сказать тебе это. До Антона доходит сказанное мужчиной, и волна облегчения, которая его накрывает, грозит перерасти в цунами, а это чревато непредсказуемыми последствиями. И только понимание, что сам Антон сейчас может всё испортить, несколько отрезвляет. Шаст чувствует лишь, что его внутри трясет так, что это может стать заметно и снаружи. Он всё равно не может до конца поверить в реальность происходящего, и чтобы убедиться, что всё точно так и есть, Антону необходимо чисто физически ощущать Попова. Антон уже сам обнимает Арса за плечи и прижимается губами к остро выпирающей ключице. Попов теплый, даже горячий, и Шаст просто мечтает оказаться в его объятиях и ощущать это тепло каждой клеточкой своего тела. — Шаст, не надо, — прерывает его мечты Арс. А точнее, обламывает. А еще точнее, рассекает их, словно кнутом. И снова становится больно. Антон отодвигается от него и пытается уйти, но Арс ловко хватает его за руку и останавливает. — Я имел ввиду, не сейчас. Мне сейчас очень хреново. Очень-очень. И я совершенно недееспособный. — Господи, ну какой же ты идиот! — Антон падает на диван и утаскивает мужчину за собой, а затем, улыбаясь, зарывается лицом в его волосы и целует в макушку. Вот сейчас его наконец-то отпускает окончательно, и он точно знает, что может позволить себе эту невинную ласку. — Арс, я и не ждал от тебя никакой дееспособности, — шепчет, не отрывая губ от макушки, так знакомо пахнущей лавандой. — Я просто хотел чувствовать тебя. Что это… Что я тебе нужен. — Ты мне нужен, — Арс берет его руки и обнимает себя ими. — У меня жутко болит голова, но я уже трезвый, Шаст. Я точно знаю, что говорю. Ты мне нужен. Антон молча притягивает его сильнее к себе и снова прижимается губами к остро торчащей косточке, ощущая, как Арс расслабляется и сам старается прижаться к нему спиной. Шаст чувствует себя абсолютно счастливым. Поцелуи становятся более страстными и горячими, а прикосновения — всё откровеннее и смелее. Туманный взгляд Арсения перемещается по лицу Антона. Попов наклоняется к самому уху, и горячее дыхание опаляет чувствительную кожу: — Я тебя хочу. Антон пытается вразумить себя. Вроде, пока получается неплохо. Не считая того, что он уже готов сам наброситься на Попова, чтобы прекратить эту пытку возбуждением. Но он ведь не какой-нибудь там подросток с бушующими гормонами и влюблённый в своего учителя?.. Нет. Он взрослый мужик, влюблённый в своего препода, а гормоны никуда не исчезли. Чужие пальцы осторожно водят по плечу, цепляясь за рукав большой футболки и оголяя ключицу. И Арсений не останавливается. Он гладит парня по ноге, слегка щекоча колено и не спеша поднимаясь выше. Антон сводит ноги и откидывается на спинку дивана, тяжело дыша, а его член сочится смазкой, пачкая боксеры и низ живота. Хоть он и кончил совсем недавно, Попов слишком хорош. Во всём. Арсений нависает над парнем, которого ещё даже не раздел, но тот всё равно уже слишком заведён. Губы не спеша изучают каждый сантиметр кожи, не скрытый под одеждой, а Шаст, такой чувствительный и нежный, дышит всё тяжелее. Мокрый язык касается мочки уха, срывая с уст судорожный вздох. — Поцелуй меня, — шепчет парень, и Арсений жадно впивается в его губы, сплетает их языки между собой. Антону вновь сносит крышу от невероятных ощущений. Антон сдавленно стонет, понимая, что он сдаётся. Уже сдался. Он позволяет трогать свои колени и вылизывать свой рот. И если он думает, что после парочки мокрых поцелуев Арсений успокоится, то он очень сильно ошибается. Шастун уже едва не хнычет от такого сильного желания, усаживаясь на колени Арсения и сжимая бёдра в надежде, что это хоть немного успокоит его возбуждение. Но парня усердно гладят между ног, нежно сжимая эрекцию, и ему действительно приходится сделать усилие, чтобы не кончить. Антон активно ёрзает до тех пор, пока в задницу не упирается твёрдый член. — Арс, пожалуйста! — стонет Антон. Шаст почти кричит от боли и кайфа. У Арсения внизу живота всё уже сводит от возбуждения. Одна рука ложится на шею парня, и Попов притягивает его к себе, горячо целуя и больно кусая чувствительные покрасневшие губы, а затем пальцы игриво опускаются вниз и подцепляют край футболки, задирая её. — Ох, — из груди Попова словно выбили весь воздух. Раньше он видел худощавое тело Антона, по которому можно было учить школьников анатомии и считать кости, а теперь перед ним предстал рельефный, но не перекаченный торс. Попов не может сдержать восторженного вздоха, потому что вид перед ним открывается просто нереальный: Антон, его Антон, такой желанный и страстный сидит у него на коленях, слегка раздвинув ноги, с задранной футболкой, раскрасневшийся и с каменным стояком в штанах. Арсений впивается поцелуем в нежную шею, засасывает бледную кожу, оставляя ярко-красный след. Антон стонет, не в силах сдержать рвущиеся наружу звуки. — А-а-арс… — всё его тело бьёт мелкая дрожь. Жадные укусы перемещаются ниже, и Антон взвизгивает, подпрыгнув, когда чужие зубы с силой оттягивают сосок, а мокрый язык проходится по нему быстрыми движениями. В штанах становится тесно. — Сука, — Шаст откидывает голову назад. — Помнишь ведь. Ну А-а-арс, — хнычет парень, извиваясь. — Просто возьми меня прямо на этом, блять, диване! Я не могу уже… Попов наклоняется и вбирает розовую бусинку в рот, дразнит кончиком языка и обхватывает губами, и со стороны это, наверное, выглядит слишком развратно. Антон стонет в голос, выгибаясь под чужими ласками, запускает пальцы в тёмные волосы и мягко поглаживает, но рука сжимается в кулак, когда острые зубы всё-таки прикусывают и оттягивают нежную плоть. — Арс… Арс, — без остановки срывается с покрасневших губ, и Попов едва не мурлычет, слушая, как этот сладкий голос выстанывает его имя. Но Арсений даже не думает останавливаться. Ему нравится изводить Антона, смотреть, как он извивается от желания. Это невероятно заводит. — Ну пожалуйста, прекрати издеваться! — Проси лучше. Попов проводит кончиком языка между рёбер и оставляет пару засосов на животе Шастуна, беря его за бёдра и массируя их. — Арс, блять… Трахни меня, — скулит Антон, разводя ноги шире. — Я уже не могу. Арсений касается большим пальцем головки и понимает, что штаны в этом месте действительно мокрые. С ума сойти можно. — Если ты сейчас же не снимешь с меня эти ебучие штаны, я начну громко стонать, и ты кончишь только от этого, — смеётся Шаст. — Не тебе условия диктовать, — хрипит Арс. — Ах! М-м-м, боже… Да-а! — начинает тихонько постанывать Антон, откидывая голову назад. — Прекрати сейчас же! Попов стаскивает с тощей задницы джинсы и боксеры, сжимая ягодицы и кусая парня в плечо. Шастун ёрзает и чуть наклоняется вперёд, опустив голову. Шаст разводит ноги и выгибается, открывая такой вид, что Арсений прикусывает губу и тихо рычит, надеясь, что парень не услышит. Но тот, конечно, слышит и виляет бёдрами, усмехаясь. — Ты хочешь меня? Арс хочет. Хочет раздвинуть эти длинные ноги и вставить член в горячее тело. Заполнить узкую задницу спермой, а потом наблюдать, как она стекает по бёдрам. Довести парня до слёз, заставить его кричать и скулить, ведь он так давно не был с Антоном. Арсений снимает футболку, штаны и боксеры, кидая их на пол, раздвигает ноги ещё шире. Зубы болезненным укусом впиваются в плечо, а затем длинный язык пробегается вокруг красного следа и скользит ниже. Шастун обнимает Арсения ногами, притягивая его ближе к себе, и немного приподнимается, ёрзая на мягком диване. — Облизывай, — к пухлым губам прислоняются длинные пальцы, и Антон приоткрывает рот, впуская их внутрь и чувственно вылизывая. Арсений прижимается крепким членом к горячей заднице, потираясь и тыкаясь головкой в неподготовленное отверстие, дразня. Парень выпускает изо рта пальцы, слегка наклоняясь вперёд и сильнее раздвигая ноги. — Быстрее, ну, — рычит Шаст, царапая ногтями поверхность стола. Антон жалеет о своих словах, когда внутрь с нажимом проскальзывают сразу два пальца. Арсений наклоняется и кусает Антона под лопаткой, добавляя третий палец. — Блять, А-а-арс, — стонет Шастун, когда пальцы давят на простату. Мужчина чувствует, как по его члену стекает смазка, и тихо стонет просто от одного вида, который открывается перед ним: Антон нагибается всё сильнее и иногда болезненно всхлипывает, но беспрекословно позволяет трахать себя пальцами и выгибается, словно самая дешёвая шлюха. Член неприятно трётся о диван, привлекая к себе внимание. Арсений не спеша вынимает пальцы и шлёпает ими по немного покрасневшему колечку мышц. Шастун хнычет, нетерпеливо подмахивая бёдрами, и напряжённо вскрикивает, когда скользкая от смазки головка рывком проталкивается внутрь. — Б-блять… — всхлипывает Антон, срываясь на протяжный стон, когда твёрдый ствол входит в него наполовину. — Быстрее… Твою мать, Арс! — Шастун срывает голос, изо всех сил сжимая пальцами плечо Арсения и пытаясь подмахивать бёдрами в такт грубым и рваным движениям Попова. — Чёрт, да, да! Вот так! Арсений входит в него полностью и начинает двигаться ещё быстрее. Резко, рвано, рыча и кусаясь, царапая нежные бёдра и заставляя кричать. Антон одной рукой сжимает спину своего мучителя, а другой тёмные волосы Попова. Твёрдая плоть врывается между ног всё жёстче, и к этим грубым движениям добавляются шлепки по бёдрам и ягодицам. Всё-таки Арс сорвался. Попов, чувствуя приближение оргазма, кладёт ладонь на истекающий смазкой член Антона и ласкает, снова ускоряясь. Шаст сжимает член внутри и прижимается к мужчине, срываясь со стонов на тихое рычание. Парень, чувствуя, как его заполняет чужое семя, кричит ещё громче и кусает Арсения в шею. — Арс, господи! Сука… — Шастун всхлипывает на конце фразы и кончает, кладя руку на свой живот и пачкая пальцы. — А-а-арс…

***

— Ты сумасшедший, — шепчет Антон, целуя в том месте, куда несколько минут назад впивался зубами. — Прости, если сделал больно. — Арс, я не маленький. — Точно, извини. Всё время забываю. — Спасибо тебе за это. Было ахуенно. Антон касается своими губами опухших и растерзанных губ Арсения и чувствует его сбивчивое дыхание. Парень знает — у них есть вечность, и даже немного больше. Даже спустя некоторое время Шаст не верит, что это всё происходит с ним, здесь, что это — реальность, а не сон. Но сопящий под боком Арс — прямое доказательство того, что всё было на самом деле. Антон укрывает их пледом, а сам прижимается к горячему телу Арсения, обхватывая его за расцарапанные плечи.