Не забывай меня 2: голубое и зелёное

«во мне не осталось чувств я снова тебе совру я снова скажу люблю но знай я завтра уйду ну зай, я не слышу пульс а что-то внутри колотится знаю тебе так больно, но ведь мне так нравится терять всё я пропадаю на неопределённый срок я не желаю твоих слез,

мне так всё равно я не жалею твоих слов,

всё твоё тепло куда-то ушло»

Неисправность — «Бессонница»

Пары заканчиваются, и Антон, распрощавшись с Олесей, которая убегает на дополнительную лекцию, бредёт к выходу. Встреча с Поповым никак не покидает его мысли. Как так получилось? Неужели это действительно просто случайность? Судя по Арсению, тот тоже не ожидал вновь увидеть Антона в ряду своих учеников, хоть уже и другого ранга. Что с этим делать? Вопросов было много, а Шастун не знал ответа ни на один из них.  Когда Антон вышел на улицу, то услышал, как кто-то окликнул его. Шаст повернулся и увидел Эда, который облокотился о стену старинного здания и нагло курил сигарету, выдыхая серый дым. Антон мысленно досчитал до десяти, послал бывшего на три весёлых буквы и пошёл дальше. Он надеялся, что Эд не пойдёт за ним, что у того хватит гордости не унижаться настолько, но Антон его недооценивал.  Рука опустилась на его плечо. Шаст развернулся и посмотрел на Эда. — Что ты хочешь? — холодно спросил он. — Хочу поговорить. — Господи, Эд, я же тебе сказал: всё кончено! Хватит за мной бегать! Почему ты меня не слышишь? Антон смотрел на своего бывшего, но в груди не трепетало ничего. Просто пустота: во взгляде, в сердце, в чувствах. Он не понимал, почему встречался с этим человеком, если никаких чувств кроме отвращения и жалости к нему не испытывал. — Антон, пожалуйста, давай поговорим. Пожалуйста. — Всё это уже в прошлом. — Но мы оба здесь! — И у нас разные дороги, Эд. Ты выбрал свою, а я свою. Он округляет глаза и отшатывается, точно от толчка в грудь. — Дай мне ещё один шанс, Антон! Прошу тебя. Пожалуйста… «Неужели он думает, что может просить меня о чём-то?» — Думает Шаст. Эд делает шаг и протягивает руку к тонкому запястью парня, но так и не решается коснуться.  Антон с брезгливостью смотрит на кисть, застывшую рядом с его рукой. Он иронично выгибает бровь, и на губах расцветает ироничная усмешка: — Серьёзно? Ты издеваешься? — А по-моему, это ты издеваешься. — В каком месте? — Да в этом самом, Шаст! Я всего лишь хочу поговорить!  — Нам не о чем разговаривать!  — А я думаю, что есть. — Подумай ещё раз. Если получится, конечно. — Может, ты перестанешь язвить и выслушаешь меня? — А может, ты просто отстанешь?! Если бы они оба могли стрелять лазерами из глаз, то перед зданием университета появилось бы два тела с кучей сквозных отверстий. Напряжение между ними искрилось и насквозь пропитало воздух. — Антон, послушай… — вздыхает Эд, устало прикрывая глаза. — Нет! — Перебивает Антон резко. — Ты послушай! Это ни к чему, ясно? Всё в прошлом! — Да что ты там себе навыдумывал? — Ощетинивается Эд. Сзади слышится крик: — Антон! «О боже, только его тут не хватало», — проносится в голове Шастуна. — Кто это? — спрашивает Эд, смотря прямо на Попова. Арсений Сергеевич подходит в плотную к Антону и кладёт руку на его плечо, притягивая к себе. — Его парень. Лицо бывшего бледнеет, а в глазах гаснет последняя искорка надежды.  Антон судорожно вздыхает, проклиная Попова всеми ругательствами, которые только знает. Что он выдумал? Почему не мог пройти мимо? Шаст старается игнорировать приятное тепло, разливающееся в груди и в том месте, где лежит рука преподавателя. Его знакомый запах отчётливо ощущается в воздухе, от этого рассудок у Антона вмиг мутнеет, а ноги подкашиваются, будто ему снова семнадцать. — У тебя есть парень? — недоверчиво спрашивает Эд. — В это так трудно поверить? — голос Антона звучит неестественно.  — И кто он? Чем он лучше меня? — рычит Эдик, пытаясь скрыть очевидную обиду за стеной злости.  — Молодой человек, пожалуйста, оставьте эти рассуждения для ваших друзей. А нам нужно идти, да, Тоша? Антон проклинает его. Знакомое прозвище, словно стрела, пронзает грудь, судорогой ощущается во всём теле. В эту секунду Шаст ненавидит Арсения.  Эд ничего не говорит. Он просто разворачивается и уходит. Молча.  — Что это было?! — Антон вырывается из хватки Попова и отпрыгивает от него на метр.  — Лучше бы сказал «спасибо», — отвечает Арс, обводя взглядом фигуру парня. — Я спас тебя. — Арсений Сергеевич, а вы, часом, не ахуели? — Почти рычит Шастун от переполняющей его злости.  — Шастун, не забывайся: ты всё ещё мой ученик. Снова, — усмехается Попов, в его глазах появляется знакомое тепло, а от глаз идут мелкие морщинки. — Да у меня к вам много вопросов, Арсений Сергеевич! Какого, спрашивается, хера, вы отчитываете меня при однокурсниках, позорите при подруге и лезете сейчас в мои личные дела и проблемы? Это вас никак не касается! — Да тише ты, не ори, — шикает на него Арсений. — Люди смотрят.  — А вот хочу орать и буду! — Антон повышает голос и начинает скакать вокруг преподавателя, размахивая длинными руками. — А-а-а! Довольны?! Арсений скептически смотрит на парня и пытается сдержать смех. — Ты с ума сошёл? — спрашивает он и смеётся. «Боже, этот смех», — проносится в голове Шастуна. Чистый, искренний, такой заразительный, он всегда проникал под вены и разливал приятное тепло. Не выдержав, Антон сам смеётся. Вся напряжённость, висевшая в воздухе, тут же пропадает. — Поехали, — вдруг говорит Арс. — Я знаю место одно хорошее. Антон сразу приходит в себя. «Что? Поехали? Он с дуба рухнул?» — думает Шаст. — Э-э-э… Арсений Сергеевич, а вам не кажется, что негоже преподавателям со своими учениками трапезничать?  — Да брось, Антон, — отмахивается Попов. — Хватит этого цирка. — Ну, если данная ситуация, по вашему мнению, Арсений Сергеевич, — цирк, то клоун в нём точно не я. — Да, я знаю, — тяжело вздыхает Арсений и возводит глаза к небу. — Я главный клоун. Доволен?  Антон утвердительно кивает. — Супер. А теперь поехали. Давай, у меня тут машина недалеко. Несколько секунд Антон колеблется. Что Попов от него хочет? Насколько рациональным будет поехать с ним не пойми куда? Но интерес пьянит. Здравый смысл отступает на задний план, остаются лишь множество вопросов, ответы на которые может дать только Арсений. И Антон решает. — Ладно, так уж и быть, Арсений Сергеевич, уделю вам несколько минут своего драгоценного времени. На секунду в глазах Арса загораются искорки. Знакомый блеск бездонных озёр ранит не хуже любого ножа. И всё же, Антон следует за преподавателем, засунув руки в карманы пальто. Когда они садятся в чистую чёрную машину — марку Шаст не успевает рассмотреть — то в нос ударяет приятный запах ледяной вишни.  — Не забудь пристегнуться, — напоминает Арсений, выезжая с парковки. Антон застёгивает ремень, а сам не может оторвать взгляда от рук, что покоятся на руле. Изящные кисти с длинными тонкими пальцами, выступающие зелёно-голубые вены, тонкие запястья, которые можно с лёгкостью обхватить и прижать к стене. «О чём ты думаешь?» — одёргивает сам себя Шаст.  Арсений водит аккуратно. Видно, что он прекрасно знает город, так как едут они без навигатора. Молчание, которое ранее казалось Антону напряжённым, теперь уже приносит комфорт и умиротворение.  — Ну что, как ты? Как жизнь? — нарушает эту тишину Попов. Антон на секунду задумывается — а как он? Последние годы жизнь была стабильной, она текла спокойной рекой, ничем не примечательной и тихой.  — Да что тут говорить? — хмыкнул парень. — Переехал в Питер, отучился четыре года на бакалавриате на юрфаке, теперь пошёл в магистратуру, дабы по окончании учёбы устроиться в какую-то адвокатскую контору, купить себе квартиру и завести кота, чтобы было с кем встретить старость. Как план?  Арсений усмехается.  — Волшебно. А где же этот пунктик «жена и двое маленьких ангелочков»?  — Ну, мы пока не в омегаверсе, чтобы мужчины беременели, или я чего-то не знаю?  — А-а-а, — тянет Попов. — Значит, ты… — Да, Арсений Сергеевич. С девушками пробовал, но не зашло как-то. Поэтому я по мужикам. А вы что, против? «Что ты несёшь?» — орёт внутренний голос. Но Антон его не слышит. Он пускается во все тяжкие, не думая о последствиях. А внутренний голос продолжает биться в истерике. — Я? — после короткого ступора отвечает Попов. — Я вообще ничего.  — А вы как? Каким образом вас занесло к нам на кафедру?  — Да вот уволился из школы, решил вернуться в Питер. Старый знакомый предложил работу здесь. Жизнь полна случайностей.  — Да уж. Знали бы вы, как я охренел, когда вас сегодня увидел. А вы ничего, возраст вам к лицу, —  язвит Антон. — Шастун, мне не пятьдесят. — Сорок тоже не приговор… — Шастун!  — Ладно-ладно, молчу, — смеётся парень.  — А вообще, я тоже сильно удивился, когда увидел тебя сегодня. Вот кого-кого, а тебя не ожидал. — Почему же? — возмутился Шаст. — Я всегда неплохо учился в школе, тем более, ваши занятия дали свои плоды.  — Рад слышать, Шастун. Они доезжают до какого-то небольшого ресторанчика в центре. Посетителей здесь не слишком много, поэтому атмосфера стоит камерная. Деревянная мебель, приглушённый свет, сладкий запах свежей выпечки. «Идеальное место для свидания», — шепчет внутренний голос, которого Антон тут же шлёт на три весёлых буквы.  — Что будете заказывать? — когда Антон с Арсением садятся за стол, к ним подходит официант с двумя меню. Попов сразу делает выбор, а Антон тщательно изучает меню, офигевает от цен, решает, что не очень-то и голоден, и берёт то же, что и Арс — кофе с десертом. — Ого, ты стал питаться самостоятельно, — замечает Попов. — Да, есть такое. Иначе меня бы здесь не было. — Антон, на самом деле, я очень рад, если это так, — с какой-то теплотой в голосе говорит Арс. — Ты же знаешь, что был важен для меня. Давай откинем все эти формальности и поговорим нормально. Нас ведь раньше столько связывало. — Да, Арс, связывало, — впервые за день Антон обращается к нему на «ты». — Только ты всё разрушил, —  в голосе Антона звучит сталь. — Антон, я… — Ты не хотел и очень сожалеешь, что так вышло, я знаю. Разве не это говорят все бывшие? Грустная улыбка появляется на губах Антона. Его мысли наполняются воспоминаниями, когда он, подросток, звонил Арсу по ночам, молясь, чтобы он ответил. Как доставал его звонками перед экзаменом, потому что не понимал, что делать с новой волной панических атак. Как будучи на первом курсе, в стельку пьяный, он звонил ему и кричал, что ненавидит, что тот испортил ему жизнь — и был прав. Если бы не было Попова, не было бы и боли. — Ты так изменился… — тихо говорит Арсений. Им приносят заказ. Антон помешивает ложечкой кофе, погружаясь в собственные мысли. Как же непривычно сидеть здесь, напротив Арсения. Словно и не было тех лет, что они провели порознь — у каждого своя жизнь, свои цели и мечты. А теперь они сидят и пьют долбанный кофе. Два незнакомца, знающие друг о друге всё. — Да, ты прав, я изменился, — вдруг говорит Антон. — Раньше я был слишком слабым и доверчивым.  — Это не так, Антон. Ты никогда не был слабым. — Я позволял людям делать мне больно. Это слабость. — Ты был добрым и никому не хотел причинить боль, — спорит Арс. — Я страдал сам! Как думаешь, какого это? — Я знаю, какого это.  Пауза затягивает их в воронку воспоминаний. Антон не знал, о чём думает Попов, но сам он был на той набережной, когда впервые услышал от Арсения те роковые слова. Почему всё сложилось именно так? Был ли другой путь? Куда бы он привёл? — Арс, что ты хочешь? — Антон поднимает глаза на мужчину. В голосе Шастуна столько усталости, а взгляд потухший, неживой. — Я не знаю, — Арсений честен. — Я просто хочу общаться. — Нельзя оставлять человека посреди шоссе в дождь, а на следующее утро ждать, что он бросится тебе на шею. — Но ведь прошёл не один день, Антон. — То, что время лечит — всего лишь сказки. Ты либо принимаешь и отпускаешь, либо живёшь с этим. Шрамы от ран остаются навсегда.  — Тебе ли этого не знать. — Мне столько раз хотелось умереть. Я не знаю, что меня спасало и останавливало. По факту — нужно было просто сделать порез в нужном месте, сделать шаг с крыши. Одно движение. Но я всегда замирал. Потом я оживал, обещал впредь поверить в счастье и начать всё с начала. Мне так хотелось капельку любви и заботы. Понимания. Чтобы кто-то крепко прижимал к груди в моменты, когда сердце рвут страдания. Я не умел жить лишь для себя — пытался всем помочь, просто быть рядом, протягивал руку — вдруг беда, поддерживал, чем мог: словом, делом, взглядом. Я сделал слишком много добра и моё сердце опустело. Потому что всегда, когда я протягивал руку, меня по ней били, когда пытался вытянуть из бездны — тащили за собой. Я просто опустел. Мне не вернули даже часть тепла, которую я отдавал. И я сам потихоньку охладел. Начал прятать себя за улыбками, смехом и приколами. Того настоящего, ранимого, живого, мечтавшего начать жизнь с нуля. Я понял, что в моей жизни всё не то. И окружавшие меня люди — не те. Рядом никого не оказалось, когда я нуждался в тепле и поддержке.  Антон замолчал. Он сделал глоток слегка остывшего кофе и не отрывал взгляда от лица Арсения.  — А как же твои друзья? Дима, Серёжа, Оксана, Ира? Разве их не было рядом? — Дима учится в МГУ, у него своя жизнь. Хотя мы иногда и общаемся. Серёжа так и не поступил никуда, а спустя время исчез со всех радаров, особенно после… — Антон сглотнул подступивший к горлу ком, а затем с трудом сказал. — После смерти Оксаны. Шаст увидел, как замер Попов.  — О нет. Господи.  — Да. Это случилось три года назад. — Из-за чего?  — Нервная анорексия. То состояние, из которого меня когда-то вытянул ты. Рядом с ней же никого не оказалось, кто мог бы ей помочь. Она просто ушла от нас. Антон прекрасно помнил тот день, когда ему позвонила Ира. Оксана долгое время была в тяжёлом состоянии, её поместили в клинику, врачи вроде даже говорили об улучшениях и ремиссии. Они все надеялись. Так надеялись, что их вечно весёлая Окси, девушка-солнышко вернётся. Но она не справилась. В тот день Антон почувствовал, что потерял часть себя. Он проплакал всю ночь, понимая, что уже ничего не может сделать — Оксаны нет. И это его вина. — Я так соболезную, Антон, — говорит Арсений, но Шастуну всё равно. Оксана не была Попову близким человеком, ему не понять этого. Антон чувствует, как его ладонь касается что-то тёплое. Он поднимает глаза на свою руку, спокойно лежащую на столе, поверх которой Арсений положил свою. Попов сжал ладонь Шаста в поддерживающем жест.  — Я сейчас вернусь, — сказал преподаватель. Он встал из-за стола и направился в сторону туалета, оставляя Антона одного со своими мыслями.  Вдруг на телефон Попова, лежащий экраном вверх на столе, пришло сообщение. Дисплей загорелся, высвечивая новое уведомление. Антон всегда был очень любопытным, поэтому его взгляд тут же обращается к светящемуся экрану.  Саша ❤️, 17:58 Ты где?  Саша ❤️, 17:59 Ты скоро будешь дома? Я соскучился…  Антону хватает лишь этих двух сообщений, чтобы понять, каким он был кретином всё это время. Конечно же, у Попова кто-то есть! Почему Антон снова повёлся на него? Ну почему?.. Решение Шаст принимает стремительно: он бросает на стол деньги за свою часть заказа, снимает с вешалки пальто, накидывает его на плечо и покидает ресторан. Всё. Это точно точка.