Меж двух огней

— И не собираюсь, — Ло Бинхэ наклоняется ближе, его глаза блестят от удовлетворения. — Я уважаю Вас, профессор. Моя цель — сделать так, чтобы Вы сами пришли ко мне. Только тогда наш союз будет по-настоящему крепким. Несколько невыносимо долгих мгновений Шэнь Цинцю чувствует взгляд мальчишки на себе, прежде чем тот, наконец, поднимается на ноги и покидает комнату. Тишина в помещении становится оглушающей. Шэнь Цинцю медленно выдыхает, чувствуя, как напряжение покидает его тело. Спина, как всегда, болит от долгого неподвижного сидения, но это последнее, что его волнует. В голове вертится только один вопрос: что этот мальчишка задумал на этот раз? Какое право он имеет говорить с ним таким тоном? Шэнь Цинцю едва ли не кипит от бешенства. Он злится на себя за то, что на долю мгновения прислушался к словам Ло Бинхэ, и на мальчишку — за то, что тот так виртуозно играет на его слабостях. Это раздражает больше всего. Он был уверен, что в этом мире только один человек обладает такой властью над ним — Юэ Цинъюань, чьи действия он хотя бы примерно понимал. А вот Ло Бинхэ оставался тёмной лошадкой, чьи мотивы были крайне неясны. Больше всего сбивает с толку сам разговор. Он ожидал чего угодно, но не того, что произошло. Ло Бинхэ говорит странно. Слишком мягко. Слишком… заботливо, если это вообще можно применить к его словам. Шэнь Цинцю ожидал ненависти, злости или угроз, а может, и попыток завалить его в постель. Поэтому слова Ло Бинхэ запутывают его. В отличие от ожидания, полного неуверенности и страха, их разговор оказывается на удивление спокойным. Даже слишком спокойным. Этот разговор больше напоминает предложение союза, игру в доброго друга, который пришёл с целью защитить. Как будто Ло Бинхэ действительно может стать тем, кто защитит его от Юэ Цинъюаня. Смешно. Шэнь Цинцю легко угадывает за маской вежливости что-то тёмное, гораздо опаснее прямых угроз. Он слишком хорошо знает, что следует за такими обещаниями: сначала навязчивая забота, затем контроль, а потом ожидание полного подчинения. Он уже проходил через это не раз и прекрасно знал, как действовать, чтобы усыпить бдительность противника, сохранив собственную свободу. Ло Бинхэ, оказывается, неплохо его понимает, играя на слабостях и ожиданиях. Он использует ту самую тактику, которую применяет Юэ Цинъюань, — забота как инструмент контроля. Это больше всего раздражает Шэнь Цинцю. Навязанная близость, чувство, что его вот-вот загонят в угол, как бы он ни сопротивлялся. Всю жизнь он бежал от этого, лишь ради того, чтобы снова оказаться в той же ловушке. Но если действия Юэ Цинъюаня стали для него привычной частью жизни, то Ло Бинхэ — новый, неизведанный противник. Хуже всего то, что Ло Бинхэ не торопится. Он терпелив. Он не давит, а, напротив, создает видимость, что готов отпустить. Именно это настораживает больше всего. Шэнь Цинцю уже видел подобную тактику, когда Юэ Цинъюань, казалось бы, давая свободу, на самом деле всё крепче затягивал сеть. Ло Бинхэ пытается поступить так же. «Как же вы меня достали…», — проносится у Шэнь Цинцю в голове, но наружу эти слова, конечно, не выходят. Его лицо остается бесстрастным, хотя внутри закипает раздражение. Но он не может игнорировать одну вещь, в которую его так грубо ткнули сегодня носом. Ло Бинхэ был прав в одном: Юэ Цинъюань действительно его использует. Но… может ли Ло Бинхэ быть лучше? Может ли тот, кто согласно здравому смыслу должен его ненавидеть, предложить что-то другое? Союзники? Шэнь Цинцю едва не смеётся, осознавая абсурдность этого предложения. Ло Бинхэ и союз? Сомнительно. Если он что-то и предлагает, то точно не равенство. «Ты хочешь использовать меня в своих глупых подковёрных играх? Удачи! С удовольствием посмотрю, как ты обломаешь свои зубы, гадёныш». Шэнь Цинцю скрещивает руки на груди, чувствуя, как его внутреннее спокойствие постепенно возвращается. Ло Бинхэ его недооценил. Да, сейчас он выглядит ослабленным, но это лишь иллюзия. Он всегда найдёт способ вырваться из ловушки, будь то грубая сила или хитрые манипуляции. Шэнь Цинцю встаёт со своего места, потирая затёкшую спину, и медленно проходит по комнате. Хочется сделать хоть что-то, лишь бы нарушить мёртвую тишину спальни. Он ненавидит такие моменты, когда вокруг нет ничего, что могло бы хоть немного отвлечь его от собственных мыслей. Ло Бинхэ, как и во время его учёбы в Цанцюн, снова сумел выбить его из привычного ритма, оставив в воздухе неопределённость, которую сложно было игнорировать. Союз... это слово не даёт покоя, оседая где-то на дне сознания. От него давно стоило бы отмахнуться, но оно кажется до ужаса притягательным и даже чарующим. «Зачем ему это нужно?» — проносится у него в голове. Ло Бинхэ всегда был прямолинеен в своих желаниях: если он хотел чего-то, он просто брал это. В университете, стоило ему увидеть красивую девушку, он не отлипал от неё, пока та не позволяла затащить себя в постель. Если же у Ло Бинхэ возникал конфликт с кем-то из профессоров, он со всем возможным усердием усложнял несчастному жизнь, планомерно настраивая окружающих против него. Доверять такому человеку — сущее безумие. Шэнь Цинцю тяжело опускается на кровать, опираясь локтями о колени. Мысли о том, что ему придётся вступить в игру, которую он совсем не хочет вести, раздирают его изнутри. Шэнь Цинцю просто не знает, может ли он верить тому, что было произнесено во время разговора, или ему стоит опять замкнуться. В этом бывший студент был отвратительно похож на ректора. Юэ Цинъюань тоже безумно любил двойные и тройные подтексты, вынуждая Шэнь Цинцю часами гадать, что он имел в виду и правильно ли он вообще воспринял сказанное. Шэнь Цинцю больше всего в жизни ненавидел подобные игры. Неопределённость, в которой он пребывал после каждого разговора с Юэ Цинъюанем, выводила его из равновесия, вынуждая мучиться сомнениями и страхом. Вот только кто мог предположить, что человек, которого он ненавидел едва ли не больше, чем ректора, так легко подберёт ключ к его сердцу? Это ранило сильнее всего. В конце концов, Шэнь Цинцю слишком давно убедил себя в том, что у него нет слабостей. Он вообще не мог вспомнить, когда относился к самому себе с честностью, здраво осознавая свои недостатки и проблемы. Вместо этого он предпочитал убедить себя в том, что у него просто нет сердца, лишь бы не разбираться в запутанном клубке собственных чувств и страхов. — Я обязательно что-нибудь придумаю, — тихо шепчет Шэнь Цинцю. Союз... это слово снова всплывает в сознании, вызывая у него недовольный, полуистерический смешок. «Чего ты хочешь? Отомстить, унизить?» — вновь гадает он, вглядываясь в пространство перед собой. В голове как никогда пусто. Ло Бинхэ поставил его перед сложным выбором, вынуждая действовать, так или иначе. Но Шэнь Цинцю, несмотря на все свои слабости и сомнения, не был тем, кто легко позволял загнать себя в угол. Он знает, что нужно время. Время, чтобы разобраться в мотивах Ло Бинхэ, чтобы найти слабые места в его стратегиях. И всё-таки... что, если Ло Бинхэ не такой, как Юэ Цинъюань? Шэнь Цинцю облизывает пересохшие губы, едва удерживаясь от того, чтобы не выдрать себе клок волос. Может ли его предложение быть искренним? Или это просто очередная игра, в которую он не должен позволять себя втянуть? Шэнь Цинцю ложится на подушку, чувствуя, как мысли медленно успокаиваются, оставляя место холодному расчёту. В любом случае, он не будет спешить с выводами. Пусть Ло Бинхэ думает, что контролирует ситуацию. Но настоящая игра только начинается. Шэнь Цинцю глубоко вздыхает, бросая последний взгляд на дверь, через которую ушёл Ло Бинхэ. Снаружи наступает вечер, и длинные тени уже тянутся по полу, как немые предвестники чего-то большого и неотвратимого. «Я не проиграю», — упрямо повторяет он, сильнее сжимая подушку. Шэнь Цинцю продолжает лежать, ощущая, как тьма, сгущающаяся за окном, будто обволакивает его собственные мысли. Беспокойство не оставляет его в покое, несмотря на все попытки отмахнуться, уже привычно погружаясь в холодный расчёт. Ло Бинхэ оставил после себя не только ощущение угрозы, но и странное чувство, которое неприятно зудело под кожей. Шэнь Цинцю переворачивается на бок, стараясь отыскать в этой темноте какой-то смысл. «Чего он хочет на самом деле?» — этот вопрос никак не желает отпускать его. Ло Бинхэ не был обычным студентом. Впервые увидев его, первым, что ощутил Шэнь Цинцю, была зависть. Зависть к чужому таланту и чужой судьбе. Ведь когда-то он был таким же студентом, но его несправедливо обвинили и едва не лишили единственного шанса на лучшую жизнь, в то время как Ло Бинхэ, не прилагая усилий, легко получал всё. Вот только кто бы мог предположить, что всё так быстро изменится всего за какой-то год. За это время Ло Бинхэ стал чем-то совершенно иным. Его больше нельзя было просто игнорировать или обойти, как раньше. Он стал силой, с которой приходилось считаться. И всё же что-то едва заметно изменилось в их взаимодействии. Ло Бинхэ больше не смотрел на него так, как раньше. Чистый, незамутнённый заботами взгляд сменился расчётом и цинизмом. Что ж, хоть этому мальчишка научился у него. Шэнь Цинцю невольно вспоминает мягкий, почти заботливый тон Ло Бинхэ. Тот самый тон, который заставил его сомневаться в своих догадках. В этом была какая-то уловка, какой-то хитрый план, завуалированный под маской доброжелательности. Но что, если Ло Бинхэ действительно хочет... другого? Шэнь Цинцю резко садится, не в силах больше выносить собственных мыслей. «Нет», — говорит он себе. Это слишком наивно — думать, что человек, целый год копивший обиду, внезапно изменит своё отношение. Ло Бинхэ, безусловно, что-то замышляет. Но что? Шэнь Цинцю встаёт и подходит к окну, из которого открывается вид на многочисленные изящные домики, огороженные высокими заборами. Он смотрит на тени деревьев, колеблющиеся за окном. В голову приходит мысль, что Ло Бинхэ, возможно, уже сделал первый шаг, а теперь просто ждёт, когда Шэнь Цинцю примет его правила игры. Хотя кто сказал, что он не может сыграть в игру Ло Бинхэ, но по своим правилам? Притвориться, что верит, дать мальчишке уверенность, что тот контролирует ситуацию. А потом... потом он нанесёт удар первым. Шэнь Цинцю глубоко вздыхает, выпрямляя спину. Ожидание. Терпение. Это всегда было его главным оружием. Ло Бинхэ не знает, на что он способен, и это его главная ошибка. «Я не проиграю», — тихо обещает себе Шэнь Цинцю.

❖❖❖

— Босс, ну же, ещё один бокальчик! — Ша Хуалин кокетливо улыбается, доливая себе ещё мартини. Воздух, горячий и наполненный запахом сигарет, неприятно обжигает лёгкие, а ритмичная музыка больно бьёт по ушам. Ло Бинхэ потирает разбитые костяшки, игнорируя заигрывания Ша Хуалин. Вместо этого он достаёт из кармана брюк полупустую пачку сигарет. Ему хочется хоть немного отвлечься от всего происходящего и, в особенности, от шума вокруг. Девушка тем временем хватает бутылку, доливая себе сразу целый бокал. Ло Бинхэ лениво прикуривает сигарету, устало смотря на шумную компанию вокруг. Ша Хуалин, как всегда, находит способ держаться рядом, привлекая его внимание к себе. Надо отдать должное, в своём ярко-красном платье с чёрным корсетом она выглядит действительно неотразимо. Не будет преувеличением сказать, что множество взглядов направлены именно на неё. Но сегодня это не вызывает у него привычного интереса или даже раздражения — её кокетство стало слишком предсказуемым. Ло Бинхэ вдыхает дым, позволяя ему обжечь горло, и отвлекается от девушки, погружаясь в свои мысли. Всё, что сейчас волнует его по-настоящему, — это Шэнь Цинцю. Тот странный разговор всё ещё крутится в его голове. Он видел, как тот напрягся, как раздражение и растерянность мелькнули на его лице, хотя тот и пытался их скрыть. Ло Бинхэ почти чувствовал вкус его замешательства. «Он всё ещё сопротивляется, но это ненадолго», — проносится у него в голове, и на губах появляется тень улыбки. В отличие от прошлого, Ло Бинхэ больше не был намерен прощать Шэнь Цинцю его действия. Он давно научился играть тоньше, изящнее. Сила — это последний аргумент. Нет, он подождёт, когда Шэнь Цинцю сам придёт к нему. Ло Бинхэ стряхивает пепел с сигареты, и его мысли снова возвращаются к последнему разговору. Шэнь Цинцю слишком долго играл в свои игры, слишком долго убегал. И каждый раз Ло Бинхэ терпеливо ждал, наблюдал, изучал его слабости. Теперь же, когда все карты лежат на столе, остаётся лишь одна последняя партия. — Босс, вы меня слушаете? — Ша Хуалин хихикает, качая перед ним бокалом. — Хм? — Ло Бинхэ отрывается от своих мыслей, бросая на неё быстрый взгляд. — Да, конечно. Его голос звучит машинально, без настоящего интереса. Он уже привык играть роль, которую от него ожидали окружающие. В клубах, среди пьяных разговоров и фальшивых улыбок, он всегда был в центре внимания, но это никогда не приносило ему удовлетворения. Всё это — лишь дымка, пустая оболочка. Ему нужно было нечто совсем иное. — Вы сегодня какой-то не такой, — продолжает Ша Хуалин, её голос становится более настойчивым. — Что-то случилось? Ло Бинхэ лишь коротко усмехается, затягиваясь снова. — Ничего такого, что могло бы доставить серьёзные неприятности, — отвечает он, и на этом их разговор заканчивается. Ша Хуалин недовольно морщится, но не настаивает. Она достаточно умна, чтобы не пытаться тянуть из Ло Бинхэ больше, чем он готов дать. И сегодня он не был в настроении для бессмысленных разговоров. Его план был прост, но эффективен. Он видел, как Шэнь Цинцю пытается вырваться из сети, сплетённой Юэ Цинъюанем, как напрягается от страха потерять контроль. Но Ло Бинхэ знал, что тот всё равно вернётся. Неизбежно. Шэнь Цинцю может сопротивляться сколько угодно, но в конечном итоге окажется там, где Ло Бинхэ его ждёт — у своих ног. Не по принуждению, а добровольно. Именно это Ло Бинхэ и намеревался сделать. Постепенно, шаг за шагом, запутать его в собственных страхах, лишить уверенности в своей правоте. Этот процесс будет медленным, но результат стоит каждого потраченного мгновения. Шэнь Цинцю уже начинал сомневаться. Он уже чувствовал, что единственная защита от Юэ Цинъюаня — это союз с Ло Бинхэ. А когда профессор поверит ему, он нанесёт удар, болючий и неожиданный, сломает этого человека окончательно. Ло Бинхэ сделает его жизнь ужаснее ада, но Шэнь Цинцю будет жить, Ло Бинхэ не даст ему умереть: в конце концов он не обладал всепрощением и отходчивым характером. Наоборот, за каждую обиду он собирался воздать профессору сторицей, он собирался припомнить ему всё до каждой мелочи и до каждой колкости. Ло Бинхэ ненавидел Шэнь Цинцю. Ненавидел настолько, что эта ненависть почти граничила с одержимостью и даже любовью, а его преданность была воистину восхитительна. Немногим удавалось взрастить в себе столь сильную обиду и так выпестовать ростки грядущей мести. "Это всего лишь вопрос времени", — думает Ло Бинхэ, глядя на сигаретный дым, поднимающийся в воздух. И время, как он знал, было на его стороне.