Меж двух огней

— Итак, ты утверждаешь, что вчера в Юньмао был замечен некий юноша в компании Ша Хуалин и Мобэй-цзюня? Глава Цюндин устало потирает виски, снова бросая взгляд на фотографии. В полумраке арены сложно разглядеть лица, особенно потому, что незнакомец сидит спиной к камере. Но Ша Хуалин и Мобэя он узнаёт безошибочно. — Да, — господин Ду делает шаг вперёд, не осмеливаясь поднять глаза. — Пока не удалось выяснить его имя, но это вопрос времени. Машина, на которой они приехали, уже засветилась. Пробить её по базам данных и видеокамерам займёт не больше недели. Есть вероятность, что это не очередной любовник Ша Хуалин. Мой информатор несколько раз слышал, как она и Мобэй-цзюнь называли его "боссом". — Неплохо, — Юэ Цинъюань довольно кивает. — Твой информатор сможет составить фоторобот этого мальчишки? — Да, — мужчина поспешно склоняется в поклоне, переводя дыхание. Кажется, ему повезло больше, чем его предшественнику. — Прекрасно, — глава Цюндин расслабленно откидывается на спинку кресла, доливая себе чая. — Как только соберёте больше информации, сразу уведомите меня. Свяжитесь с нашими людьми в полиции, но пока не поднимайте шума. Пусть пробьют машину по базам и попробуют отследить её перемещения за последнюю неделю. Возможно, удастся обнаружить что-то интересное. И ещё... Всё, что обсуждалось, остаётся в этих стенах, ясно? — Разумеется, господин! — Тогда свободен. Мужчина поспешно пятится к двери. Как только дверь за ним закрывается, Юэ Цинъюань позволяет себе глубоко вздохнуть, наконец расслабив плечи. Его взгляд снова падает на фотографии, разложенные на столе. На них Мобэй-цзюнь курит сигару, в то время как Ша Хуалин доливает себе вина. Напротив них сидит молодой мужчина в кожаной куртке с сигаретой в руке. Юэ Цинъюань недовольно морщится, делая глоток чая. Может ли этот мальчишка быть тем самым загадочным главой клана Ло или его важным союзником? Хочется верить, что да. В последнее время дела начали принимать опасный оборот, и, несмотря на спокойствие, которое он демонстрирует перед подчинёнными, внутри растёт тревога. Особенно если учесть, что он до сих пор не нашёл Сяо Цзю. Это его нервирует. Шэнь Цинцю едва ли не его единственное слабое место. Если кто-то вычислил это, значит, он уже раскрыл личность Юэ Цинъюаня. Злит и то, что Жэнь Ши до сих пор не смогла отследить людей, которые были в тот вечер в баре, а сведения от бармена оказались слишком расплывчатыми. Юэ Цинъюань сжимает зубы, чувствуя, как напряжение растёт. Слишком много недосказанного и непонятного в этом деле. Он знает, что времени мало, и каждая деталь может изменить ход игры, но улик недостаточно. Исчезновение Сяо Цзю становится всё более тревожным фактором, который нельзя игнорировать. Его взгляд снова падает на фотографию. Молодой мужчина в компании таких личностей, как Ша Хуалин и Мобэй-цзюнь, не может быть случайным. Если они называли его "боссом", значит, этот человек — важная фигура. Осталось лишь выяснить его имя и личность, а потом встретиться с ним лицом к лицу. Телефон вибрирует, и на экране появляется сообщение от Жэнь Ши. Юэ Цинъюань быстро открывает его, замирая от шока. — Твою же мать, — цедит он. На видео чётко видно, как из бара "Неоновая Луна" выходят Ша Хуалин и молодой мужчина, несущий Сяо Цзю на руках. Свет фонаря на миг освещает их лица, и глава Цюндин узнаёт незнакомца. Ло Бинхэ, бывший студент факультета Цинцзин, которого исключили из университета около года назад. Чашка с громким звуком падает на пол, разбиваясь на осколки. Юэ Цинъюань хмыкает, едва удерживаясь от смеха, пока внутри него закипает злость. Теперь ему ещё интереснее узнать, кто же этот юноша из Юньмао. В дверь стучат, и он холодно приказывает, поднимаясь и убирая телефон: — Немедленно вызови ко мне господина Ду, у меня есть дело для него.

❖❖❖

— От тебя перегаром тянет за метр, — Шэнь Цинцю демонстративно морщится, но всё равно занимает предложенное место за столом. Несмотря на головную боль из-за недосыпа, он внимательно следит за каждым движением Ло Бинхэ, чувствуя себя запертым в клетке с тигром. Если поведение Юэ Цинъюаня он ещё как-то мог предсказать, то бывший ученик был для него загадкой. Это раздражает больше всего, заставляя ощущать себя беспомощным и уязвимым. Тем не менее он старается сохранять на лице маску спокойствия. Нельзя показывать страх, хотя сделать это сложнее, чем кажется. Внутри всё сжимается от неуверенности. Шэнь Цинцю напоминает себе сжатую пружину: одно неверное движение — и он взорвётся. — Простите, декан Шэнь, — Ло Бинхэ улыбается мягко, тут же наливая себе стакан воды и выпивая его залпом, — кажется, вчера я немного перепил. Шэнь Цинцю едва не закатывает глаза, с трудом сдерживаясь, чтобы не обругать безмозглого мальчишку. В его возрасте он уже относился к жизни куда серьёзнее, работая не покладая рук, а не таскаясь по вечеринкам. — Удивительно, как ты ещё нашёл дорогу сюда, — холодно отзывается Шэнь Цинцю, перекрещивая руки на груди и смотря на Ло Бинхэ с лёгким раздражением. — Напиваться — это твоя новая специализация? Ло Бинхэ, не проявляя ни тени смущения, снова улыбается, на этот раз с оттенком наглости, что лишь больше раздражает Шэнь Цинцю. Взгляд Ло Бинхэ впивается в него, будто сотни мелких игл. Шэнь Цинцю поджимает губы. Отвратительный лицемер! Как будто он не знает, что тот его ненавидит. Вопрос только в том, к чему тогда весь этот спектакль? — Уверяю Вас, декан Шэнь, — Ло Бинхэ ставит стакан на стол с явным изяществом, — это не отражается на моих обязанностях. А Вы, похоже, волнуетесь за меня больше, чем следовало бы. Шэнь Цинцю сдержанно выдыхает, чувствуя, как начинает нарастать гнев. Это так типично для Ло Бинхэ — игнорировать всё серьёзное и превращать любой разговор в фарс. — Не надумывай себе лишнего, — резко отвечает Шэнь Цинцю. — Ты, как всегда, не видишь разницы между весельем и обязанностями. Я рассчитывал, что за год ты хоть немного повзрослеешь, но ты остался таким, каким был раньше. Ло Бинхэ наклоняется вперёд, и его улыбка становится более хищной. — Я бы не был так уверен, декан, — его голос понижается, становясь почти угрожающим. — Но мне кажется, что Вы просто не желаете верить мне и ищете способ оттолкнуть. Я прав? Шэнь Цинцю с трудом удерживается, чтобы не поддаться злости, которая нарастает с каждым словом. Ло Бинхэ слишком умело переходит от лёгкости к угрозе, как будто играет в игру, которую знает только он. Шэнь Цинцю нервно проводит пальцами по краю стола, чувствуя, как внутри всё сильнее сжимается. — Если ты намекаешь на что-то конкретное, — он пытается вернуть контроль, — говори прямо. У меня нет времени на твои дешёвые трюки. Ло Бинхэ щурится, словно кот. — Вы правы, декан, — произносит он мягко, но в голосе звучит холод. — У нас обоих мало времени. Так что давайте не будем тратить его на пустые разговоры. Шэнь Цинцю замирает на секунду, чувствуя, как слова Ло Бинхэ задевают его. За этим фасадом спокойствия и безразличия явно скрывается что-то большее. Ненависть? Несомненно, но что ещё? Почему Ло Бинхэ настолько уверен в себе? — Что ты задумал? — наконец спрашивает он. Ло Бинхэ наклоняется чуть ближе, словно собирается сказать что-то очень личное. — Задумал? Я просто хочу, чтобы Вы наконец-то послушали меня. Иногда мне кажется, что Вы находите лишние подтексты в моих словах и накручиваете себя. Я понимаю, что Вы не хотите верить мне, но я и не прошу этого. Просто прислушайтесь. Шэнь Цинцю поджимает губы, не желая ни спорить, ни соглашаться. Этот мальчишка всегда был слишком непредсказуемым и опасным. Любой разговор с ним заканчивался чем-то странным. Но сейчас он понимает, что перед ним уже не тот Ло Бинхэ. И это плохо. Тот студент, которого он знал, был чистым незапятнанным лотосом, которого он самолично втоптал в грязь с подачи ректора и, чего уж греха таить, не без удовольствия. Мальчишка уже тогда раздражал его до зубного скрежета. — Послушать тебя? — тихо повторяет Шэнь Цинцю. — И что же ты хочешь мне сказать? Ло Бинхэ медлит, а затем усмехается. Он на мгновение задерживается с ответом, словно оценивая реакцию Шэнь Цинцю. Затем он медленно поднимается, заставляя декана внутренне напрячься ещё сильнее. Тем не менее, Шэнь Цинцю силой заставляет себя остаться на месте, скрывая свои чувства за ледяной маской. — Я хочу, чтобы Вы перестали видеть во мне врага, — Ло Бинхэ произносит это мягко, но в его глазах мелькает холодный блеск. — Потому что я больше не тот мальчишка, которого Вы знали. Шэнь Цинцю молчит, тщательно скрывая свои истинные эмоции. Внутри у него всё бурлит от избытка чувств. Он знает одно — Ло Бинхэ нельзя доверять. Даже если это кажется разумным. Но и тянуть слишком долго нельзя, и потому он спокойно отвечает: — Ты и правда изменился, — соглашается Шэнь Цинцю, наливая себе сока в бокал, лишь бы хоть как-то скрыть дрожь в руках. — Но кто сказал, что это повод пойти тебе навстречу и, уж тем более, поверить твоим словам? Ло Бинхэ продолжает стоять над ним, не отпуская ситуацию из своих рук. Шэнь Цинцю прекрасно видит, как мальчишка стал выше и сильнее. Если раньше он походил на волка в овечьей шкуре, то теперь маска сброшена. Этот новый Ло Бинхэ холодный и расчётливый, и это бесит Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ вдруг кладёт руки ему на плечи, разминая их. Шэнь Цинцю чувствует, как мурашки пробегают по спине от чужих прикосновений. — Профессор, — горячее дыхание Ло Бинхэ касается его кожи, и Шэнь Цинцю с ужасом осознаёт, что краснеет от смущения, смешанного со злостью. Он. Ненавидит. Прикосновения. — Чего тебе? — грубее, чем хотел бы, отвечает он. Ло Бинхэ бархатисто смеётся. Атмосфера становится невыносимо горячей. Шэнь Цинцю проклинает себя за то, что снова надел свитер с рубашкой вместо предложенной одежды — каждая капля тепла от Ло Бинхэ делает его уязвимее. — Вы хорошо спали? Ваши мышцы невероятно напряжены, — шепчет Ло Бинхэ, продолжая свой медленный массаж. — Я… — Шэнь Цинцю встряхивает головой, отказываясь от расслабления, — я спал вполне хорошо, не стоит беспокоиться. — Прекрасно, — Ло Бинхэ убирает руки и садится напротив, пододвигая к нему тарелку с салатом. — Ешьте, декан. Вы выглядите так, будто не ели целую вечность, — голос Ло Бинхэ звучит так заботливо, что в нём почти не улавливается скрытый подтекст, но Шэнь Цинцю всё равно чувствует, как всё внутри сжимается от раздражения. Он молча смотрит на тарелку, решая, что делать дальше. Ло Бинхэ больше не простой ученик — он опасен, и его новая манера поведения выбивает Шэнь Цинцю из привычного равновесия. Но показывать слабость нельзя, и он заставляет себя взять вилку и начать есть. — Тебе нравится играть в заботу? — холодно спрашивает Шэнь Цинцю, подняв на Ло Бинхэ взгляд. Тот не кажется удивлённым, но быстро берёт себя в руки, понимая, что его всё-таки раскрыли. — Почему бы и нет? — Ло Бинхэ отвечает с притворной невинностью. — Мне важно, чтобы Вы чувствовали себя хорошо. Шэнь Цинцю коротко, едко смеётся, выдав своё недоверие. — Чувствовал себя хорошо? Ты забыл, что я тебя знаю, Ло Бинхэ. Ты никогда не делаешь ничего просто так. Если ты решил вдруг начать заботиться обо мне, на это есть причины. Глаза Ло Бинхэ опасно блестят. Теперь он выглядит взбешённым, и Шэнь Цинцю чувствует нечто похожее на удовлетворение. — Может быть, Вы правы, — мягко произносит Ло Бинхэ, но звучит настолько наигранно, что тянет блевать. — У меня всегда есть причины. Но сейчас, профессор, я просто хочу, чтобы Вы перестали воспринимать меня как врага. Всё, чего я хочу — чтобы мы начали работать вместе. Шэнь Цинцю молчит, пряча всё за привычной маской. Простых ответов не будет, и это пугает его. — Я подумаю над твоим предложением, — наконец произносит он, отодвигая тарелку. — Но не жди от меня доверия. Ло Бинхэ улыбается своей фирменной, хищной улыбкой. — Никто не требует от Вас доверия, профессор. Но Вы точно скоро поймёте, что у вас нет выбора. Шэнь Цинцю чувствует, как в комнате повисает напряжение. Неужели… он всё-таки просчитался? Он что-то не учёл?

❖❖❖

— В последнее время город наводнён полицейскими, — слова Лао Гунчжу звучат зловеще, хотя его голос остаётся спокойным. Можно подумать, что его не волнует происходящее вокруг, но Гунъи Сяо хорошо знает главу и ощущает его обеспокоенность ситуацией. После смерти предшественницы Хуаньхуа их сила значительно ослабла. Часть территорий отошла Цюндин, выставив их на посмешище. Некоторое время влиятельные семьи всерьёз опасались, что они не удержат власть, и Пекин погрузится в мрак на несколько лет. Но этого не произошло. Лао Гунчжу сумел сохранить власть и даже укрепил позиции, вновь завоевав доверие и доказав свою силу. Гунъи Сяо предстояло стать его наследником. В их семье именно он подходил на эту должность больше других. Его дяди и тёти либо давно отошли от дел, либо пострадали от Цюндин и закончили свой путь на дне рек и озёр. Его кузены и племянники пока были слишком малы. В своём поколении он был единственным кандидатом, в чьей верности Лао Гунчжу мог быть уверен. Гунъи Сяо не испытывал желания впутываться в это, но, откровенно говоря, его и не спрашивали. Старый мастер просто поставил его перед фактом, и он не посмел отказаться, попросив только о возможности закончить учебу в университете. Он всё ещё надеялся, что глава откажется от своих планов, найдя более достойного кандидата. Ему претила эта роль, но сейчас, глядя на Лао Гунчжу, Гунъи Сяо чувствовал, что их позиции могут пошатнуться, если не предпринять нужные меры. В конце концов, пока он был наследником, его долгом было заботиться о Хуаньхуа. — Мы не можем позволить себе потерять ещё один квартал, — продолжает Лао Гунчжу, его голос вновь приобретает стальную твёрдость. — Полицейские становятся всё настойчивее, и, боюсь, это лишь вопрос времени, когда они начнут вмешиваться в наши дела. Гунъи Сяо кивает, понимая всю серьёзность ситуации. Он знает, что Пекин стал зоной повышенной активности для всех сторон: как правительственных сил, так и теневых. Однако изнутри всё выглядит гораздо сложнее. В последние месяцы они потеряли контроль над несколькими ключевыми районами, и этот удар стал ощутимым даже для такого опытного лидера, как Лао Гунчжу. — У нас есть план? — осторожно спрашивает Гунъи Сяо, прекрасно осознавая, что любой необдуманный шаг может привести к катастрофе. Лао Гунчжу пристально смотрит на него, его взгляд полон решимости. — Мы должны укрепить наши связи, — отвечает он спокойно, но твёрдо. — Пора напомнить всем, кто мы такие и на что мы способны. Цюндин позволяет себе слишком много в последнее время. Лао Гунчжу продолжает, словно размышляя вслух: — Сейчас глава Цюндин думает, что удержал свои позиции, и начинает задирать нос. Он считает, что у него есть поддержка полиции и судей, и это даёт ему основания полагать, что мы больше не представляем для него угрозы. Гунъи Сяо нахмуривается, прислушиваясь к словам главы. Он тоже замечал, что действия Цюндин стали более агрессивными и самонадеянными. Их влияние росло, и они активно укрепляли свои позиции в столице. Но он знал, что это лишь временное преимущество. — Мы позволили им расслабиться, — продолжает Лао Гунчжу, сложив руки на столе перед собой. — Теперь время нанести ответный удар. Но мы не можем действовать открыто. Это слишком рискованно. Полиция будет следить за любыми нашими шагами. Гунъи Сяо молча кивает. Конечно, Лао Гунчжу прав. Открытое противостояние с Цюндин может привести к непредсказуемым последствиям, особенно в условиях усиленного контроля со стороны властей. Но если действовать тонко, используя свои связи и влияние, можно поколебать их позиции изнутри. — Я уже подготовил людей, — осторожно начинает Гунъи Сяо. — Они готовы вмешаться, как только мы определимся с целью. Лао Гунчжу кивает, его взгляд тяжелеет. Затем он произносит: — Начнём с того, чтобы ослабить их позиции в прокуратуре, избавившись от лояльных им прокуроров и судей. Старый мастер зло и предвкушающе улыбается. В его глазах пляшут опасные огоньки. Взмахом руки он отсылает Гунъи Сяо, оставаясь наедине с собой.