Золотое сечение

Словно в замедленной съемке, Веритас с ужасом смотрел на всё происходящее: Кадр сменился следующим, где Авантюрин тщетно старался вывернуться из крепкой хватки, шипя из-за до боли натянутых волос и содранной кожи на коленях. Рацио был готов сорваться на помощь в любую секунду, но в таком случае их путь к отступлению мог быть окончательно отрезан. Авантюрин чётко дал понять, что рассчитывал на заведённую машину и возможность убраться отсюда как можно скорее. Ладони вспотели от нервов, паника застилала глаза, но Веритас внимательно следил за каждым его действием: Авантюрин не сдавался. Брыкался и извивался, как змея, не позволяя ухватиться крепче. Рацио принялся оглядываться по сторонам, в надежде отыскать хоть что-то. Полупустая пластиковая бутылка с водой, валяющаяся в салоне, привлекла его внимание. Внушающей она вовсе не выглядела, но Веритас уже не думал, поздно было взвешивать все «за» и «против». Он перегнулся к соседнему сидению и ухватился за горлышко. С размаху бутылка влетела в голову охранника. Прямо в лоб, из-за чего тот пошатнулся, позволяя Авантюрину выцепить драгоценную миллисекунду для того, чтобы выпутаться из чужих рук. Мужчина застонал от боли, но отпускать не планировал — перехватил Авантюрина за шиворот его любимой рубашки, не позволяя полноценно встать на ноги. — Вот же сучёныш… — он с силой скомкал ткань, но Авантюрин уже не думал об этом. Хотелось просто высвободиться. В области загривка рубашка натянулась до треска, но в голове родилась идея, и он был благодарен всем богам и, в особенности, Рацио, за выигранное время. В висках пульсировал адреналин, Авантюрин едва удерживал равновесие. Колени пекло неимоверно, запястье ныло от резкого приземления, но нужно было действовать прямо сейчас. Он резко вывернулся, заводя руки за спину и позволяя драгоценной рубашке соскользнуть с плеч. Из-за силы, с которой охранник тянул ткань на себя, он упал вместе с ней, а у Авантюрина, оставшегося в одной футболке, наконец появился шанс. Веритас захлопнул двери машины со своей стороны и вцепился в руль, опасно прижимая ногу к педали, будучи наготове. Авантюрин со скоростью ветра грузно ввалился в салон, случайно подбивая локоть Рацио и тяжело дыша. Не успевая даже полноценно занять своё место и мешая Веритасу вытянуть руку, Авантюрин крикнул: — Ну же! Давай, газу-газу! — дверь пришлось захлопывать уже на ходу, прямо перед носом у охранника. Вслед им послышалось несколько матов и проклятий, но как бы то ни было — они оторвались. Ещё никогда Рацио не приходилось водить машину отца в таком состоянии: с ледяной от пота спиной, с искрами перед глазами и с неадекватным пассажиром на соседнем сидении, окровавленные колени которого расположились в опасной близости от светлой обивки салона. Веритас впервые в жизни вероломно проигнорировал несколько дорожных знаков, со скрипом выворачивая руль. Он затылком чувствовал хвост, пусть и понимал, что вряд ли охраннику удастся за ними угнаться с таким-то отрывом. Наконец-то усаживаясь ровно, Авантюрин подтянул ноги ближе к себе. Сердце не прекращало выбивать сумасшедший ритм, а Веритас — всё так же остервенело сжимал челюсть, полностью концентрируясь на дороге. Благо, улицы в такое время были пустыми. Только они, два идиота, гнали, нарушая все правила. — Всё-всё, мой дорогой Клайд, кажется, оторвались. Можешь немного сбросить скорость. Веритас сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, дрожащей рукой щёлкнул бардачком. Дотянулся до мятной жвачки, закидывая сразу несколько пластинок в рот и, охладив горящее от адреналина лицо, скрипнул зубами. — Ты… — Знаю-знаю, но посмотри, сучка-карма тут же меня покарала, — Авантюрин кивнул на стёртые колени и тихо зашипел. — Лежачего не бьют. — Я тебя придушу, вот клянусь. — Ну не надо… — он жалобно надул губы, скрывая то, насколько сильно всё-таки подпекало свежие раны. Не закрывая бардачок, Веритас закатил глаза и потянулся за упаковкой влажных салфеток, тут же кидая Авантюрину в руки. — Если испачкаешь отцовскую машину — последствий будет намного больше, чем от охранника. Поверь мне. — Он у тебя какой-то блатной что ли? — Авантюрин посмеялся, но в ответ слегка взмокшее от пота лицо Веритаса стало ещё серьёзнее. — Почти состоявшийся по его инициативе государственный переворот — достаточно весомая причина? — «Почти»? — Да, ему тогда папа позвонил. Сказал, чтобы из школы меня забрал. На лице у Авантюрина рассыпалась сложная гамма эмоций, понять которую Веритас полноценно не смог, однако это, кажется, сработало. Он послушно взял несколько салфеток и приложил к одной из ран. Веритас на такую реакцию едва заметно улыбнулся. Они проехали пару кварталов, прежде чем атмосфера в салоне окончательно перестала пахнуть погоней. Авантюрин даже набрался смелости и потянулся к проигрывателю, на что Веритас неодобрительно стрельнул глазами, но мешать не стал. Действительно, хотелось немного отвлечься. Оставшись довольным выбранным треком, Авантюрин ненадолго отвернулся к окну, позволяя Веритасу окинуть его боковым зрением: На коленях небрежно лежали салфетки, а сам он обнимал себя руками, согреваясь от весенней ночной прохлады. Авантюрин, кажется, даже телефон не проверил с тех пор, как они оторвались. Неужели совсем не интересно, кто их так безбожно подставил из-за его невнимательности? Веритас впервые почувствовал себя неуютно в тишине. Такой желанной все эти месяцы, но такой давящей прямо сейчас. Ласковый инди в динамиках положение не спасал. — И чего ты вдруг затих? — М? — Авантюрин резко вынырнул из собственных мыслей, окидывая его усталым взглядом. — Да так… Прости, отшутиться от всего не получится, я действительно сильно подставил тебя. Вот, сижу думаю, чем буду выплачивать долг. Он нервно хохотнул, обнимая себя ещё крепче. — Правда, если что, придётся отдавать натурой, — Авантюрин пожал плечами. — Меня ой как не вовремя сократили на работе. — Не неси чушь. Мне ничего от тебя не нужно, — Веритас нахмурился. — Будь добр, просто не вылети из академии до того, как мы защитим проект. Этого будет достаточно. — Ловлю на слове, — Авантюрин почесал затылок, замечая краем глаза незнакомые улицы. — А мы куда, кстати? — Ко мне. В общежитие сейчас соваться — себе дороже. Утром уже решим, что дальше будем делать. Авантюрин кивнул, утыкаясь лбом в стекло. На этот счёт Веритас говорить уже ничего не стал, позволил немного отдохнуть от бурной вылазки. Интересно, как давно его уволили? Планировал ли вообще об этом говорить или снова рассчитывал, что даже без денег сможет справиться со всеми жизненными неприятностями? С другой стороны, отсутствие дополнительной нагрузки позволяет организовать своё время и зафиналить их совместную работу. Теперь стало понятно, почему он вдруг стал вносить правки быстрее и качественнее, чем раньше. Он заметил, что Авантюрин тихо засопел. Хронический недосып стал уже неотъемлемой частью его будней, даже после увольнения. Было печально осознавать, на какие жертвы должен был идти простой студент исключительно ради того, чтобы выбиться в люди. Бесконечное сравнение, самобичевание и пресловутый синдром отличника не покидал и самого Веритаса, но стоило признать: ресурсов на существование в этом плотоядном обществе у него было явно больше. От этого умозаключения он недовольно поджал губы. Шея уже не держала. Авантюрин обессиленно клевал носом, пока Веритас искал место для парковки. Как-то он уже привык видеть его то полусонным, то строящим из себя непойми что. — Эй, — тихо прошептал Веритас и аккуратно коснулся его плеча, но даже так от неожиданности Авантюрин резко вздрогнул, словно чего-то опасался. — Мы приехали. Давай, я тебе уже дома расстелю, и поспишь нормально. Он кивнул и, не дожидаясь, пока Веритас скажет, куда именно идти, вышел из машины. На улице уже светало, но в полной мере осознание этого случилось не из-за предательского щебетания птиц, а из-за Веритаса, глаза которого оказались на уровне его лица. Яркие, сильно отдающие утренним солнцем. — Идём? — Веди. Обещаю ничего не портить, — Авантюрин лукаво подмигнул. — Даже пятизвёздочный отзыв оставлю, если сделаешь мне утром тот твой фирменный кофе. — Вот уж спасибо, конечно, — Веритас тихо цыкнул, но без нотки возмущения. Так, для галочки. Авантюрин поплёлся сзади, слепо доверяя широкой спине. Квартира Рацио располагалась невысоко, и это радовало. Замкнутые пространства и лифты Авантюрин старался, по возможности, избегать. Он поднимался по лестнице со странным ощущением в груди. Словно этот визит был лишь вопросом времени, а точнее — должен был состояться ещё давно. Напроситься к нему на кофе хотелось неоднократно, но обстоятельства никак не позволяли. Хотелось нормально поболтать не по учёбе, а о чём-то лёгком, пусть в случае с Рацио он и был бы лишь слушателем. Во всём этом ощущались правильность и нотки сожаления об упущенных мгновениях из-за собственной глупости. Как же хорошо Авантюрин сейчас осознавал те слова Ахерон про игнорирование своих чувств. Веритас пропустил вперёд, позволяя осмотреться. Чисто, светло, симметрично. Примерно так можно было описать его небольшую, но крайне уютную и эргономичную квартиру. — Это… твоё лицо? — Авантюрин оставил обувь у входа, с интересом вглядываясь в чересчур знакомые гипсовые головы на комоде. — Я просто практиковался. — А у нас, простых смертных, не сошедших с Олимпа, это обычно называют нарциссизмом, — он посмеялся, ловя нотки смущения в глазах напротив. — Мне некого было просить позировать. Я просто садился у зеркала и отрабатывал технику, — пояснил Веритас. — А дёргать родителей по пустякам не хотелось. Авантюрин демонстративно взял одну из голов в руки, аккуратно поворачивая и осматривая знакомые черты со всех сторон. Взгляд зацепился за рельеф на гипсовой переносице. Неужели даже у таких красивых и успешных могло совсем не быть друзей? Это совершенно не вписывалось в картину мира Авантюрина, но судя по лицу — Рацио не лгал. — Ты, кажется, что-то говорил про «ничего не портить»? — Веритас разулся следом, тут же шагая в сторону ванной. — А я разве порчу? Так, любуюсь, — он без стеснения поднёс голову к губам и оставил два шуточных поцелуя: на макушке, а затем на лбу. — Не осуждаю выбор референса для скульптуры. С таким-то личиком. То, как Веритас вспыхнул, Авантюрин уже не видел, мог лишь с хитрющей улыбкой догадываться. Рацио успел отвернуться к зеркалу в ванной и спрятать лицо, приглаживая взъерошенные после побега волосы. Смущение — последнее, что он планировал испытывать этой сумбурной ночью. Он даже отражения своего не успел рассмотреть, прекрасно знал, что там увидит. Вместо этого он ещё раз смочил ладони прохладной водой. Умоется уже потом, перед сном. Когда Веритас вернулся в прихожую, Авантюрина там уже не было. Он зашёл вглубь квартиры и с интересом рассматривал скромную коллекцию энциклопедий, которые Рацио по какой-то причине решил прихватить из дома при переезде. Тема динозавров и древнего Египта плотно сформировали его как личность ещё в детстве. — Ты хочешь что-нибудь? — Чай? Наверное. И что-то сладкое, мне надо восполнить запасы сахара после пережитого стресса, — Авантюрин уселся на диван, открывая первую попавшуюся энциклопедию на середине. — Охренеть, тут вся книга с иллюстрациями-оригами. Как тебя не убили в детстве за такое сокровище? Веритас пожал плечами, не скрывая довольной улыбки. Да, эту серию он даже в осознанном возрасте любил просто разглядывать, убивая время и восхищаясь тем, как красиво можно преподносить информацию. Высока вероятность, что именно это ощущение в своё время сподвигло его поступить на факультет графики и дизайна, попутно переживая в своей студенческой карьере тёмное пятно именуемое типографикой. Авантюрин подогнул под себя одну ногу, и внимательный взгляд Веритаса зацепился за порванную ткань и подсохшую рану. — Это нужно нормально обработать. — Да ладно, я же салфетками уже протёр, — Авантюрин пожал плечами и перелистнул страницу, с детским восторгом всматриваясь в детали объемных динозавров. — Ты хоть такую чушь вслух не говори, — Веритас закатил глаза, поставил электрочайник и вернулся в комнату, вытаскивая из шкафа свои домашние шорты. — Вот. Переоденься, и я займусь твоими ранами. В поисках аптечки Веритас отлучился в ванную. Секундное осознание, в какой странной ситуации он оказался, накрыло с лёгким опозданием. Он что, абсолютно серьёзно сейчас собрался идти туда и трогать его? Что Авантюрин вообще у него дома забыл? В какой момент ситуация обернулась из запланированной добычи информации в академии посиделками на его диване и разглядыванием детской книжки? Ответа не нашлось, как и сил сопротивляться всему, к чему его подталкивало неразумное сердце. Он взял несколько ватных дисков, перекись и пластыри, напоследок набирая полную грудь воздуха. Авантюрин уже послушно сидел в его шортах, скомкав грязные джинсы неподалёку. Теперь рассмотреть тёмные корочки и покраснения было проще — оттого и хуже. — Вытяни ноги перед собой, чтобы я видел всю рану, — Веритас присел перед ним на корточки, ловя на себе сонный взгляд. — Вот так. Может щипать. — Как-нибудь переживу, док, — от нового обращения Веритас улыбнулся. — И не такое было. — А что было? — отвлекая Авантюрина на разговор, Веритас смочил ватку, аккуратно прикладывая к пострадавшей коже. Он глянул снизу вверх: Авантюрин слегка поморщился, но старался этого не показывать. — Ну, знаешь, выжженное на шее клеймо, заживлять которое приходилось около полугода, чтобы не кровило, — он загнул первый палец. — Парочка переломов из-за не очень хорошей компании в юности, регулярные побои, когда меня только приняли в детский дом — так, по мелочи. Больнее, конечно, заживлять душевные раны. Жаль, для такого перекиси ещё не придумали. Он нервно посмеялся, и Веритас, прикладывая новый ватный диск, поднял на него тяжёлый взгляд. Тёплые пальцы широкой ладони удерживали колено в одном положении. Мягко и почти невесомо. Подушечки пальцев рефлекторно — Рацио был уверен, это не входило в зону его ответственности — огладили коленную чашечку. Пришлось тут же взмолиться, чтобы Авантюрин этого короткого действия не заметил. Хотя бы обмануть себя этим фактом искренне захотелось. Он перешёл на второе колено и, не поднимая взгляда, выслушивал рассказ уже о менее травмирующих вещах. — Знаешь, ты с такого ракурса со своими этими кудряшками кажешься совсем уж котёночным. Тебе об этом когда-нибудь говорили? — сияющая улыбка, провокация и абсолютно беззлобное желание увидеть на его лице то самое растерянное выражение снова. — Нет, — приходилось выбирать максимально односложные ответы, лишь бы не попасться. — Жаль, — Авантюрин сел чуть повыше, едва не ударяя Рацио коленом по носу. — Мне кажется, тебе стоит говорить такое почаще. Хочешь буду? — Не стоит. — Эх ты, — лёгкое жжение на израненной коже практически стихло, и Авантюрин благодарно кивнул. Веритас наложил пластырь, аккуратными выверенными движениями прижимая клейкой частью к коже. Он поднял на расслабленного Авантюрина глаза, совершенно забывая про выставленные в своей же голове условия. Не смотреть. Оказывается, он не сводил с него глаз всё это время. Внимательно наблюдал за каждым действием и поджатыми в сосредоточенности губами. Веритас подвис, не находя для себя места в собственном доме. — У тебя, кстати, подводка смазалась, видел? — А? Вместо ответа Авантюрин показал на себе, подтирая несуществующую линию под глазом. Веритас повторил, но на ощупь не попал туда, куда надо. — Нет-нет, левее. Ближе к краю, — он не сдавался, приближаясь чуть ближе к потерянному лицу. — Слушай, Топаз, кажется, такой же пользуется. Где у тебя тут косметичка? Веритас посмотрел в сторону ванны, и, не дожидаясь ответа, Авантюрин вскочил с дивана, исчезая за углом. Оставалось тяжело сглотнуть. Всё происходящее ощущалось на языке сладким тающим мармеладом, совершенно не имеющим определённой формы. Зачем ему подводить глаза именно сейчас он решил уже не уточнять. Пусть делает, что хочет. Авантюрин вёл свою игру. По ощущениям — совсем безобидную, и всё-таки расслабиться Рацио никак не мог. Он сел на диван, слушая, как тот копается в его косметичке. Вода в чайнике давно закипела, но сейчас было не до этого. — О! — послышался голос из ванной. — И мицеллярку нашёл. Сейчас опять будешь принцессой. Он вернулся в считанные секунды, обдавая лёгким тёплым ветром. Веритас слегка приподнял подбородок и прикрыл глаза, подставляясь под умелые руки. Забавно, как быстро ситуация приняла другой оборот. Ещё секунду назад вот так сидел именно Авантюрин. Снова не уследил. Опять поддался. — У меня есть один вопрос, который с высоты нашего текущего положения кажется уже немного смешным, но всё же, — Авантюрин нервно поджал губы в улыбке. — Я могу тебя коснуться? Тот наш с тобой договор ещё в силе или… Веритас замер, прокручивая в голове все те моменты из сегодняшней вылазки, когда они точно касались друг друга, пусть и ненамеренно. Но поднять эту тему Авантюрин почему-то решил именно сейчас. — Я не против, — горькие воспоминания о событиях фестиваля прокатились по спине неприятной прохладой, но Веритас мысленно отмахнулся. Не к месту. — Вот как. Хорошо. И он прильнул чуть ближе, щёлкая колпачком мицеллярной воды. Веритас прикрыл глаза, тут же чувствуя сначала прохладу от прикосновения ваткой, а после — знакомый запах. Такой же приторно-медовый, как и прежде, но не вызывающий желания задержать дыхание и распахнуть окно. Хотелось вдохнуть полной грудью, утонуть в этой сладости, запомнить сильнее и, желательно, слышать его каждый раз по возвращению домой. Веритас поймал себя на мысли, что ощущать Авантюрина рядом стало приятно. Бежать хотел только уставший разум, которому уже давным-давно пора в постель. Сейчас же бодрствовали укромные желания, слабости и… Господи, он не будет думать об этом вслух. — Тебе, кстати, идёт красный, — он довольно промурлыкал, понятия не имея, какой тайфун бушевал в голове напротив. Открыл глаза Рацио непроизвольно, Авантюрин в это время как раз снял колпачок с подводки, склоняя голову в недоумении. — Что? — Нет, ничего. Просто посмотрел, — Веритас поспешил зажмуриться. Тщетно. — Если ты переживаешь, что я нарисую тебе на лбу член, то можешь не- — Сядь на меня. Повисла неловкая тишина. Авантюрин смотрел на краснеющего Веритаса, который искренне надеялся на то, что закрытые глаза хоть как-то спасут его плачевное положение. Что он только что сказал… — То есть, сядь рядом. Сидя удобнее. Рука не будет на весу. — Ага, я так и понял. Он не мог понять этот тон. Совершенно не то, чем Авантюрин плескал во всех окружающих. Где тот бесконечный флирт, громкость и развязность? Куда подевалась настойчивость. В глубине души Веритас с таким усердием молился о том, чтобы где-то за его спиной он снова потерял пачку сигарет. Но и тут всё не так — бросил, как на зло. За градом мыслей Рацио не заметил, как одно колено с тяжестью надавило на обивку дивана и тот скрипнул от веса. Он не откроет глаза ни за что на свете и не захочет узнать, в каком положении над ним сейчас нависал Авантюрин. Кисточка мягко коснулась нижнего века, щекотно проводя основание стрелки. Веритас чувствовал его сосредоточенное дыхание на своём лице и не мог перестать думать о том, как же хотелось вдыхать его самого. — Просто скажи, что ты не оговорился, — ровным, абсолютно спокойным тоном рассёк воздух Авантюрин. — Скажи, и всё станет сильно проще. Его голос подбивал на слабость, никакого доверия к себе и своим чувствам у Веритаса уже не оставалось. — Не думаю, что в твоей красивой головушке сейчас те мысли, на которые ты рассчитываешь, и всё же… — кисточка дошла до самого основания ресниц. — Всё, что я сделаю — будет только с твоего позволения и никак иначе. Обещаю. Он верил. Он так чертовски сильно ему верил. Веритас хотел ему доверять всем сердцем, заталкивая последние искры здравомыслия в далёкий ящик. Да и кто в его голове вообще решил, что именно желание держать дистанцию и есть здравомыслие? Может, он всё это время лгал самому себе в погоне за своим несуществующим идеалом и правильностью? Веритас открыл глаза, окончательно сдаваясь. Авантюрин пристально следил за его лицом, держал за подбородок и пытался довести эту несчастную линию. Руки слегка дрожали от волнения, стало значительно труднее. — Ты прав, не оговорился, — он коротко выдохнул, тут же желая снова наполнить лёгкие сладким ароматом. — Хм, — Авантюрин коротко кивнул, ощущая, как с души падает очередной камень. — Тогда за такую откровенность положена награда. Авантюрин мягко, почти что бережно, толкнул его назад, вынуждая лечь на диванные подушки. Перекинул колено и аккуратно уселся сверху, стараясь не делать упор на ссадины, но удерживаясь на весу. — Но сначала добьём эту стрелку. Буквально хвостик остался, — он улыбнулся. Вот так просто и беззаботно. Словно каждый день сидит на чьих-то бёдрах и подводит глаза. Ссутулившись и пригнувшись чуть ближе, он почти лёг сверху, намереваясь вывести идеальную линию. Наконец отрывая кисть от его лица, Авантюрин остался полностью доволен результатом. — Вуаля, — колпачок щелкнул, а освободившаяся рука наконец сделала то, о чём спрашивала — коснулась его лица. — Теперь можно поцеловать принцессу. Возмутиться дурацкому прозвищу и предпринять хоть что-то Веритас… собирался? Или всё-таки нет? Прохладные губы не дали закончить мысль — ласково накрыли его собственные, выталкивая всё ненужное из головы. Он не мог поверить, что именно эти губы сделали ему тогда так горько и больно. Это точно не могли быть они. Авантюрин прижался плотнее, согревая и подпуская ближе к себе. Руки держали плохо, гладили поочерёдно: то по лицу, то по груди и плечам, не упуская возможности продлить этот тактильный гипноз чуть дольше. Веритас плавился под ним, не верил, что такое удовольствие от простого прикосновения вообще возможно. В волосах путались длинные пальцы, перебирая волнистые пряди; нижней губы коснулся тёплый язык, вопросительно щекоча, но не проникая в рот. Оставалось только вторить действиям, переучиваться, пробовать гладить в ответ и получать на это беглую улыбку. Он не умел целоваться, совершенно. Видел лишь в кино и массовой культуре. Всё было чем-то чужим и совершенно неважным до тех пор, пока это не оказалось именно губами Авантюрина. Носом Веритас ощутимо упирался в его щёку, осмелился всё-таки протянуть ладони навстречу и наконец почувствовать его в своих объятиях. Авантюрин так идеально кутался в кольце его рук, пальцы так правильно ложились на горячие, даже сквозь ткань задравшейся футболки, бока. Было волнительно лишний раз оторваться, чтобы сделать глоток недостающего воздуха, приходилось довольствоваться тем, что есть: россыпью ярких кругов под веками от наслаждения и острой нехваткой кислорода. Целовался Авантюрин, как оказалось, так же сумбурно и непредсказуемо, как и вёл себя в жизни. Сначала нежно, совсем медленно, затем, видя, что Веритас немного расслабился, — углубляя и слегка покусывая. Он снова мазнул языком по губе, прося разрешения, и теперь не останавливаясь. Рацио, блаженно жмурясь от новых ощущений, позволил ему скользнуть внутрь и пощекотать чувствительное нёбо. Даже его слюна казалась Веритасу сладкой, он весь. Руки рефлекторно сжимали крепче и тянули к себе. На боках точно остались красноватые следы его пальцев, но останавливаться никто не собирался. Авантюрин отпрянул лишь на пару секунд, туманным взглядом оценивая обстановку: Раскрасневшийся и тяжело дышащий Веритас был усладой для глаз. Игнорировать упирающийся в бедро стояк тоже получалось с трудом. Он закусил губу, погладил прохладной рукой по горячей щеке, остужая и совсем немножечко приводя в себя. Просто чтобы растянуть момент на подольше и запомнить во всех красках. — Будь добр, напомни, почему мы не сделали этого раньше? — горячий шёпот прошёлся у самого уха. — Не имею и малейшего понятия, — безобидный сарказм Рацио выступил скромной защитой, даже сквозь сбитое дыхание. — Я в восторге, просто знай, — Авантюрин по-кошачьи улыбнулся, слегка выгибаясь на нём сверху. — Спасибо, что позволил, даже несмотря на тот сл… — Замолчи. Теперь сам Веритас потянул его на себя, и новый, не менее трепетный поцелуй разлился по венам сладкой патокой. Невыносимо. Авантюрин приоткрыл глаза, украдкой рассматривая лицо в такой непозволительно волнительной близости. Рацио жмурился, прерывисто втягивал воздух через нос и гладил. Так ласково касался спины и бёдер, с немыслимой бережностью обращаясь с ним так, как с собой не обращался он сам. Как никто и никогда не обращался. Губы покалывало от ощущений и их переизбытка. Веритас окончательно отключил голову, перестал следить за правильностью действий, поддался инерции и доверию, подставляясь под новые-новые-новые ответные поцелуи. Эоны, кто же знал, что они могут быть такими приятными. Авантюрин вытянул шею, и Веритас поспешил воспользоваться этим, мокро прижимаясь губами к шраму под татуировкой. Как хотелось ещё давно. Тот вздрогнул от неожиданности, хрипло выдохнул его имя, и ещё глубже зарылся пальцами в волосы на затылке, нетерпеливо оттягивая и снова припадая сначала к горбинке на носу, а затем и к губам. Слишком много всего за раз. Возбуждение пронизывало всё тело, они понятия не имели, что делать со всем этим дальше. Веритас не осмеливался не то что предпринять, даже думать о чём-то, что заходило бы дальше простого поцелуя. Он слишком отчётливо ощущал собственный стояк. Желание накрывало с головой с такой же силой, как это было на чёртовом кресле в студии. И что самое страшное — Авантюрин вёл себя именно так, как Рацио тогда представлял: выгибался, дразняще шептал его имя, причмокивал губами между короткими поцелуями, касался его лица и вынуждал завороженно желать. Веритас чувствовал, как начинает сходить с ума, и если это не прекратится, вся его хрупкая выдержка опозорится вместо него самого. Авантюрин, оставляя последний короткий поцелуй на кончике носа, медленно отстранился, упираясь Веритасу ладонью в грудь. В неоновых глазах плясали пламенные черти, неожиданно полученная свобода действий накрыла с головой, и он уже не мог держать себя в руках. — Ты только что простонал мне в губы от простого поцелуя, или мне показалось? — он слишком хорошо понимал, кто здесь хищник. Веритас тяжело сглотнул, с трудом ощущая собственные губы после продолжительных ласк. — Пожалуйста, Веритас, просто позволь себе то, что чувствуешь. Рацио не понимал сказанного до конца, поплывший взгляд с трудом улавливал всю картину целиком: вот Авантюрин приподнимается на коленях, зачем-то тянет на себя и встаёт с дивана. Голова кружилась, мысли путались, солнечный силуэт смазанно мелькал перед глазами. Запрокидывая голову назад, Веритас сглотнул. Авантюрин в задранной футболке стоял прямо перед ним, отсвечивая рельефом тазовых косточек. — Разведи колени. — Что? — Веритас замер, стараясь вернуть себе остатки понимания происходящего. — Не притворяйся, ты всё слышал, — он улыбнулся уже в который раз за это время, но снова как-то по-особенному завораживающе. — Я задолжал тебе небольшую моральную компенсацию за весь тот пиздец. — Что ты несёшь?! Ты ничего мне не должен, — Веритас перехватил его запястья, но Авантюрин упрямо опустился вниз, оказываясь на уровне его бёдер. — Не придирайся к словам, я просто хочу, — хватка ослабла, и Авантюрин смог опустить ладони, а затем, скользя подушечками пальцев чуть ниже, развести его ноги самостоятельно, не чувствуя никакого сопротивления. — Очень хочу. Ты даже не представляешь. Рацио окончательно повело. Он загнанно задышал, не имея никаких сил свыкнуться с тем, что Авантюрин прямо сейчас сидел между его ног и расстёгивал ширинку зубами. Взъерошенный, уставший, немного подбитый, но такой чарующе красивый. От него пахло мёдом и солнцем, губы блестели слюной, а золотистые волосы переливались в свете торшера. На улице виднелся отчётливый рассвет, но им было плевать. Веритас терялся, не находил, куда деть руки. Вцепился в этот несчастный диван и насильно проталкивал воздух в лёгкие, чтобы не задохнуться. — Можно? — Авантюрин вопрошающе прильнул щекой к внутренней стороне бедра. — Я всё сделаю, ты только доверься. Веритас зажмурился и завёл руки немного за спину, меняя точку опоры. Кивок вышел как-то автоматически. Уже после настигло жгучее осознание, что произойдёт дальше. Волнение и возбуждение растекалось кипятком по венам, он совсем не привык ощущать себя в такой уязвимой позиции. Авантюрин одним своим существованием из раза в раз умудрялся рушить все выстроенные им барьеры. Но ответить всё-таки нужно. Он терпеливо ждал, усевшись поудобнее и тепло поглаживая то колени, то бёдра. Вероятно, стараясь расслабить. — Пожалуйста… — протянул Рацио, цепляясь за аметистовый взгляд. Только что Авантюрин получил самый настоящий карт-бланш. Это ведь первый раз Веритаса, верно? Значит, он будет первым по-особенному. Нетерпеливо облизывая губы, Авантюрин стянул мешающие джинсы вместе с нижним бельём. Он аккуратно коснулся, беря член и проводя ладонью вверх-вниз — от основания до самой головки. Всё тело Веритаса прострелило удовольствием. В глазах заискрило от неверия и сумасшествия. Это всё сон, точно сон. Очередной мокрый сон, коих из-за Авантюрина у него было бесчисленное множество. Он сдавленно захрипел, когда почувствовал, как горячий язык на пробу медленно коснулся головки. Обивка дивана под пальцами скрипнула, Авантюрин тепло выдохнул и поцеловал туда же, а после — мир с треском надломился. Авантюрин взял в рот целиком, умело обхватывая губами и лаская. Слюна мокро стекала вниз, слегка щекоча и добавляя неизбежности ощущений. Веритас держался, он мог себе поклясться в этом, но стоило Авантюрину открыть глаза и посмотреть- Низкий стон сорвался с его губ, прокатываясь по квартире. От неожиданности Веритас тут же зажал рот ладонью, на что Авантюрин снова опустил голову до самого основания, принимая член горлом. Свободной рукой он не глядя потянулся к той, что заглушала сладостные звуки. Не прекращая размеренных движений, Авантюрин опустил широкую ладонь на собственный затылок с недвусмысленным намёком. Веритаса потряхивало, он невольно сжал пальцы в золотистых волосах. Аккуратно, лишь слегка прижимая к себе, как того хотел Авантюрин. Кулон на шее ритмично бился о бёдра, но сейчас было совершенно не до этого. Он посмотрел на него — разгорячённого и задыхающегося — исподлобья. Упиваясь увиденным и мысленно растекаясь в лужицу от сделанного открытия. Оказывается, Веритас умеет быть таким. Поддающимся, принимающим ласку, стонущим от любого касания. Авантюрин был готов кончить просто наблюдая за этим. Но собственное желание изначально ушло на самый последний план. Сейчас он хотел любить глазами. Рацио выгнулся в пояснице и нервно закусил губу. Чувствовал, что близок и даже примерно не представлял, как это контролировать. — Ха… Погоди, стой, я сейчас… — он не узнавал собственный хриплый шёпот, а ответный блеск в глазах убивал изнутри. — Ах… — М-мг-м-м… Авантюрин вцепился в него хищной птичьей хваткой. Не позволял отстраниться, помогал рукой. Мокрые пошлые звуки перебивались со стонами Рацио. Голова пуста, ни единой мысли. Только тихо стонущий Веритас и его девственные попытки заглушить собственное удовольствие. Глупый, знал бы он только, как красиво это звучало. Никто сейчас не осуждал Авантюрина, даже он сам. Всё чувствовалось таким правильным, удовольствие кутало их обоих в пуховое одеяло, отгоняя весь мир на третий план. Ладонь в волосах предупредительно сжалась, в тщетной попытке отстранить, но тот упрямился. Брал глубже, сильнее, мокрее и развязнее. На местах, где Авантюрин вцепился пальцами, алели яркие следы, а осоловевший взгляд сверху был лучшей из всевозможных похвал в его жизни. Рацио вздрогнул, запрокинул голову, часто-часто задышал, и закатил глаза от невозможности. Авантюрин посасывал головку, искренне наслаждаясь, пока сперма наполняла его горло. — Я… боже. Авантюрин характерно сглотнул, облизывая пересохшие губы. Неимоверно хотелось пить, но оно того стоило. — А я так и говорил, с Олимпа ведь сошёл, — он улыбнулся, уже без примеси ехидства. По-тёплому спокойно. Рацио помотал головой, не в силах сказать что-то связное. Авантюрин поднялся с колен на диван и уселся рядом, позволяя утянуть себя в объятия. Словно сонный кот, Веритас уткнулся носом в его шею, благодарно мазнув поцелуем. — Ну, и каково это? Первый в жизни минет от напарника по проекту? — С чего ты взял, что первый? — вяло запротестовал Веритас в свою защиту. Авантюрин выдержал паузу, характерно выгибая бровь. И смотреть не нужно было, чтобы почувствовать это выражение лица. — Ладно, первый, — он тут же сдался, с трудом находя в себе силы хотя бы просто надеть штаны и смахнуть пот со взмокшего лба. Какой же он всё-таки дурацкий, когда снимает с себя эту маску идеального студента. Авантюрин не мог налюбоваться. — Мне было… так хорошо, — не думая, Веритас потянулся к видневшемуся через шорты члену Авантюрина, но был тут же пойман за запястье. — Тц-тц-тц, хватит с тебя на сегодня новых экспириенсов, — он игриво покачал перед ним указательным пальцем и поднёс ладонь к губам, целуя костяшки. — Пять утра. Думаю, нам обоим не помешает заслуженный сон. — Но- — А это, — он недвусмысленно кивнул вниз и встал с дивана, — только после свадьбы. От неожиданности Веритас широко распахнул глаза, и Авантюрин тут же залился звонким смехом, с трудом не падая обратно. — Ты бы видел сейчас своё лицо, умоляю, — он смеялся так искренне, что, кажется, в этот момент можно было влюбиться ещё раз. — Я же пошутил. Веритас покачал головой, находя в себе последние силы встать на ноги, чтобы поплестись к шкафу и достать комплект постельного. — Ты… наверное, тебе будет комфортно поспать на моей кровати? Я себе тут расстелю. Авантюрин, не прекращая умиляться его простоте и невинности, согласно кивнул. — Как скажешь, только водички налью, раз уж чая сегодня не предвидится, — он наткнулся на стакан, тут же наполняя из графина. — А, и да, если всё-таки буду снова говорить во сне, на этот раз точно разбуди. — И не подумаю. У меня свои методы, — он бросил постельное на диван, невольно возвращаясь мыслями к тому, чем они тут занимались. — Оу? Это какие, интересно? — Не скажу. — Загадочный, — игриво протянул Авантюрин, бросая через плечо и исчезая в спальне. — Спокойной ночи, Веритас.

***

— Снова мучают кошмары? — Сандэй сонно провёл ладонью по её растрёпанным волосам. — Угу… Надоело, — Робин подтянула к себе колени и уткнулась в ткань пижамы с мультяшными синичками. — Совсем не высыпаюсь в последнее время. — Это всё стресс и волнение перед защитой проекта, — он так и сидел на краю её кровати. Кто знает, сколько раз Сандэй упустил момент, когда её тревожили дурные сны, а ему не посчастливилось оказаться рядом. В этот раз ему просто не спалось. Он проходил мимо её комнаты на кухню, чтобы выпить немного воды и отвлечься от навязчивых тревожных мыслей, но тихий плач в подушку отвлёк на себя. И вот уже приходилось сидеть и гладить её по прохладной спине, пока Робин заново училась воспринимать реальность без примеси ужасов. Сандэй и сам не мог избавиться от своих кошмаров, правда те были наяву. Что, если он ошибся? Что, если всё равно подведёт отца своими выходками? Но ведь всё просчитано до мелочей, ошибок быть не должно, всё точно сработает… Он будет гордостью семьи. Едва Сандэй прикрывал глаза, как под веками тут же возникал злорадно усмехающийся Авантюрин. Раздражало до скрипа зубов. Не стоило тогда соглашаться с отцом и помогать, не нужно вообще ничего предпринимать, пусть бы и дальше гнил в своей вонючей дыре. Сандэй тяжело вздохнул, переводя уставший взгляд на тусклый торшер. Робин сидела неподвижно, совершенно не замечая того, как сильно его сейчас штормило изнутри. — Робин… — она подняла голову, и Сандэй сглотнул. — Не ходи на вечеринку. У меня дурное предчувствие. — Что? Почему? — Не знаю, — наглая ложь, но так будет лучше. Всем будет лучше, лгать положено только ему, она слишком чиста для этого. — Просто дурное предчувствие. — Но я не могу… Как же моё выступление? — она непонимающе уставилась на брата, но тот лишь повёл плечами. — Они и без этого найдут, чем занять музыкальную программу, правда. Я всё организую, — чёлка спадала на глаза. Как же он был сейчас жалок. Как же мало в нём осталось от того человека, с которым Робин играла в детстве и пела в игрушечный микрофон. — Просто волнуюсь. — Я подумаю, но не могу ничего обещать, — она улеглась обратно на подушку, натягивая одеяло до самого подбородка. В голове у него лишь опасения впутать её туда, куда не следовало. Снова страх, что всё выйдет из-под контроля. Порядок нарушится, Робин разочаруется в нём окончательно, он- — Сандэй… — М? — на секунду он испугался, что подумал об этом слишком громко. — Давай уедем отсюда? — Конечно. Всё, что захочешь, — мерзкая гнусная ложь, за которую нет и не будет ему прощения.