Ради тебя

      Спина врезается в бетон с силой, заставляющей его пойти трещинами. Воздух резко вышибает из легких, и не вздохнуть. Алая вспышка на миг затмевает взор. Больно. Но скорости реакции хватает, чтобы успеть перекатиться на бок до того, как когти вонзятся в пол в том месте, где только что находилась его голова. Раздается почти удивленный недовольный рык. Достаточно времени, чтобы сгруппироваться и отпрыгнуть, одновременно всё еще пытаясь привести дыхание в норму. Всё же слегка ведёт. Много энергии израсходовал. - Последний раз прошу, уйди с дороги! – снова рычит Мигель, поднимаясь. Бетонная пыль сыплется с его когтей.       Хоби сплёвывает под ноги вязкую слюну. Кажется, там можно различить кровь. Не хорошо. Улыбается, снова натягивая маску на всё лицо, выстрелом паутины ловит и притягивает к себе гитару, перехватывает за гриф. - Заставь меня. - Неправильный ответ!       О’Хара снова бросается вперед, быстрый, но более уставший. Дольше бежал, дольше дрался. Хоби легче уклониться, чтобы затем с разворота ударить точно в скулу корпусом гитары. Она достаточно крепкая, чтобы не сломаться. А удар – достаточно сильный, чтобы свалить с ног. Всего на несколько мгновений, но этого хватает для побега. Когда Мигель снова на ногах, у его противника уже пять кварталов форы. Погоня продолжается.       На самом деле Хоби не пытается убежать. Бежать ему некуда, он заперт в этом мире без портальных часов. Всё, что ему нужно – это чтобы его преследовали как можно дольше.       Сложно было сказать, в какой момент простая миссия «Забрать Майлза, отвести домой, спасти его отца и победить Пятно» превратилась в бесконечную череду прыжков по разным мирам в попытке отделаться от назойливых членов паучьего кружка по интересам. Разделяясь и запутывая следы, повстанцы бежали из мира в мир, генерируя помехи, встревая иногда в стычки, ломая чужие часы, оставляя позади всё больше и больше Людей-Пауков.       Делалось всё, чтобы по итогу в 1610 не мешалась под ногами целая толпа, только и жаждущая того, чтобы расстроить их планы. А тем более там не нужен был Мигель О’Хара. И потому, кому-то требовалось остаться, чтобы его задержать.       Мигель настигает панка уже через три минуты около свалки на окраине города. Паутина рвется под клинком, сбивая просчитанную траекторию полёта. Новые выпущенные в попытке хоть за что-нибудь зацепиться паутинки режутся столь же безжалостно, и только у самой земли лазерные нити останавливают неконтролируемое падение. Как великодушно! Гриф любимой гитары, впрочем, не выдерживает резкого рывка, обломки летят на асфальт.       Теперь Хоби висит на фонарном столбе. Безоружный, связанный, но живой. В доказательство своей победы и в качестве её гарантии, Мигель спускает его ниже и лёгким движением ломает веб-шутеры на его запястьях, делая его совсем безвредным, беспомощным. Затем оглядывается и тянется к уху с передатчиком. - Питер, как там? Что значит, не можете продолжать? А Моралес? В смысле "какой"?! Да оба! – Услышав в ответ "сбежали", он в гневе бьёт по столбу, сминая его на бок, как простую жестянку. Выдыхает. – Лайла, продолжай просчитывать путь. Надо узнать, где они. А ты…       Он поворачивается к своему пленнику, чтобы увидеть, как тот, ловко оттолкнувшись от покореженного столба, раскачивается и, каким-то образом дезинтегрировав его лазерную паутину, вскакивает на забор.       Рано списывать панка со счетов. Он не сдастся так легко. Майлз должен быть уже далеко, но чем дольше Мигель тут, тем лучше. - Значит, отказываешься сдаваться?! – раздается рык. Хоби кивает, сдвигает маску и улыбается. Это бесит. – Твоё упорство делает тебе честь, но не твои действия. Почему ты так рвешься помочь Моралесу? - Потому что он лучше всех вас. Потому что он мой друг. Потому что он хочет спасти близкого человека. Потому что я ненавижу эту брехню про канонические события. Потому что твоя Паучья Сеть вместо того, чтобы остановить настоящую угрозу в виде Пятна, гоняется за одним пацаном. Выбирай любую причину. - Он аномалия, и ты это знаешь! Он рискует разрушить мультивселенную тем, что просто есть. Он даже жить-то не должен! - Но решать не тебе! Потому-то я и говорил, что те, кто зовут себя героями — всего лишь самомифологизирующиеся нарциссичные тираны. Вот ты именно такой. Не ищешь компромиссов, решений. Хочешь, чтобы всё было только по-твоему.       Панк одним мощным пинком доламывает столб, роняя его прямо на врага. Но Мигель даже не отходит в сторону, только поднимает руку, принимая на неё весь урон, и словно отмахивается, отправляя тяжелый столб в полет метров на двадцать. Маска исчезает с его лица, и Хоби видит в налитых кровью глазах бесконечную, ничем не прикрытую ненависть. Есть вещи, которые не стоит говорить, которые задевают сильнее всего. Особенно те вещи, которые недалеки от неудобной правды. - Всё, чего я хочу, — стереть эту ухмылку с твоего лица…       Задача была не в том, чтобы просто прыгнуть в другой мир, а в том, чтобы оторваться от преследователей и выиграть время в финальной точке. Они придумали неплохую тактику запутывания следов. Несколько возможных мест сбора, передвижение поодиночке, ловушки. Единственный минус — всего одни часы на группу, но чисто технически невозможно было сделать больше. В случае их группы было два минуса: один из них троих не был Человеком-Пауком. На этом их и поймали.       Юный Бродяга оказался дьявольски умен и изобретателен, но был медленнее и слабее. Слишком хрупкий в сравнении с любым Пауком. Майлз не мог бросить своего двойника, а Хоби не мог бросить их обоих. Несмотря на их очевидные различия в суждениях, в выбранном моральном векторе и пути, по которому они шли, Моралесы были похожи, что делало их почти тождественными друг другу в глазах панка.       Кроме того, Майлз-42 будучи глубоко несчастным, окруженным безнадежным миром без героев, потерявший отца, всё еще оставался волевой личностью, способной меняться, стать светочем и опорой отчаявшимся, лучшей версией себя. И ему хотелось помочь. Показать другой путь и дать настоящий выбор. Поэтому они и взяли его с собой, поэтому Хоби его опекал.       Что же до Майлза-1610, он был особенным. Аномалия, второй Паук в своей вселенной, один из лучших Пауков во всей мультивселенной. Он двигался по пути, который сам выбрал, боролся с системой, которая противостояла ему. И никогда не ставил крест даже на тех, кого другие сочли бы безнадежными. Он не сдался и не смирился даже там, где смирился Хоби, и, не щадя себя, шёл до конца в своём стремлении спасти всех. И самое главное: у него могло получиться. Его успех даст надежду другим.       Когда-то Хоби не смог спасти близких ему людей, но он сделает всё, чтобы Майлз смог.       Нет больше сил сопротивляться бесконечным атакам, уворачиваться, прятаться в руинах и за разным габаритным мусором, убегать. Мигель, озлобленный и фрустрирующий, бьёт наверняка, стараясь нанести как можно более сокрушительные повреждения. Он хочет, он должен спасти вселенную, но пока панк способен стоять, этого не получится сделать. И он действительно его ненавидит, без полутонов, без условностей. Не помогает и то, что Браун — не просто враг. Это предавший его союзник; тот, кому он верил; змея, пригретая на груди.       Пропустив очередной сильнейший удар, Хоби, наконец, падает на влажную, пропитанную мусорным соком землю. В глазах рябит, в ушах стоит белый шум. Невозможно понять, что у него сломано, трещина в лодыжке — самое мягкое. Возвышающийся над ним Мигель, точнее, чудовище, в которое он превратился, наклоняется. Срывает с него маску, не обращая внимания на зацепившийся пирсинг, выдирая серьгу с мясом. Новая вспышка резкой боли ненадолго отрезвляет. Чувствуется, как тонкая струйка теплой крови по коже скатывается под ошейник. - Младшенький не сможет долго против двоих. Спасай его и убирайтесь отсюда. Нашего дорогого босса я беру на себя.       Хоби выглянул из-за угла, следя за Мигелем, пролетающим в противоположную от них сторону. Повезло, что у него нет чутья, но Лайла всё равно скоро бы их засекла. Впрочем, столкновение было неизбежно в любом случае. Не в этом мире так в другом. И зная это, панк давно припрятал пару тузов в рукаве. - Хоби, ты уверен? Он страшно силён, как ты собираешься его одолеть? – шепчет Майлз, обеспокоенно глядя на друга, но тот продолжает беспечно улыбаться. - А у нас большой выбор? Ма бой, не волнуйся. Мне главное его задержать и украсть часы. Увидимся на Земле 1610. - А если…       Они оба понимали опасность, исходящую от лидера Сети, оба испытывали дурное предчувствие. Но Хоби так же понимал, точнее видел в огромных карих глазах Майлза, что тот скорее съест свою маску, чем бросит его один на один с озверевшим Мигелем, пока существует хотя бы минимальный шанс, что тот ему навредит. Наверное, он так же смотрел на Питера, когда они решали, кто будет взрывать коллайдер. Удивительное создание. И потому, Хоби просто не имеет права подвести его, своего драгоценного мальчика. - Да иди уже! Даже если я проиграю, не убьет же он меня. А вот твоего Бродягу вполне могут и прибить. Панк подмигнул, выставил вперед кулак и Майлз с тяжелейшей неохотой был вынужден ударить по нему своим. - Ты справишься? - Разумеется.

Он не справился.

      Первобытная ярость плещется в алых глазах Мигеля, рука хватает за голову и вздергивает вверх, поднимая долговязое тело, словно игрушку, и бросает на то, что раньше было фундаментом какого-то здания. Снова летят во все стороны осколки бетона. Ржавая арматура протыкает бок насквозь. Боль такая сильная, что даже кричать не получается. Темно-алое пятно расплывается по сине-красной ткани костюма.       Но О’Харе этого мало. Придавливает коленом к земле, штырь входит в тело ещё глубже. Он хватает Хоби за горло, хватка сжимается, перекрывая доступ к кислороду. - Я всегда жалел, что позвал тебя в команду. Ты немногим лучше Моралеса. Отброс. Язва на теле общества, преступник и вор. Такие как ты обычно становятся Бродягами! Вытянул счастливый билет, стал Пауком, и как этим распорядился?! – Мигель тяжело дышит, почти не отдаёт себе отчет в том, что творит. Пелена гнева полностью застилает разум. Он слишком устал держать вселенную на своих плечах, получая за это только новую боль и ножи в спине. Обидно. Так обидно, что он почти плачет. – Помог аномалии бежать, подверг вселенную опасности. Миллиарды людей погибнут! Из-за тебя! С самого начала ты был ошибкой. С самого начала тебе здесь не было места! Но я всё исправлю. Твой мир, помойка из которой ты вылез, немного потеряет. Без тебя будет гораздо лучше…       Хватка сжимается сильнее. Хоби слышится замедляющееся биение собственной крови, о вдохе речи вообще не идёт. Всё-таки Мигель убьёт его. И быть может… быть может, он в чём-то и прав. Хоби чужой для них. Пожалуй, не достойный зваться Человеком-Пауком, в том смысле в котором это понимает О’Хара. Но это не важно. Пусть его жизнь не сахар, пусть его мир безнадежное мрачное место, которое сложно сделать лучше. Всегда сражаясь на пределе сил, делая всё, что может для мира и людей, он точно знает: ему самому себя упрекнуть не в чем. Он живёт по своим правилам, и умрёт по своим правилам, защищая тех, кто ему действительно дорог. И всё же... Прости, Майлз. Всех не удастся спасти.       Маленький прибор, похожий на толстую иглу, впивается в грудь Мигеля. Наноботы из которых состоит его костюм, дезинтегрируются, как ранее его лазерная паутина. А вслед за тем — импульс, алой молнией прошедший по телу до самого сердца, едва не остановив его. Если бы большую часть энергии не приняла на себя электроника, всё кончилось бы для него плохо. Не смертельно, но вывело бы из строя на несколько часов точно. Вот такой он, последний плевок в лицо от Хобарта Брауна.       Не имеет значения. Никчемной жизни никчемного Панка-Паука будет положен конец раз и навсегда. Мигель выпускает когти для решающего удара. Всё кончено.       Рука оказывается остановлена в замахе чьей-то паутиной, в следующую секунду мощнейший удар приходится откуда-то сбоку. Для Хоби это просто фиолетовая вспышка, свист пневматики, треск чужих костей, после которых мгновенно исчезает и сжимающая горло когтистая лапа, и невыносимая тяжесть чужой туши на груди, давая наконец совершить глоток воздуха. Теряя сознание, он видит два высоких пятна: стоящее поодаль фиолетово-черное и другое, черно-красное, гораздо ближе. Совсем рядом. У этого пятна большие, красивые, но испуганные глаза. Хоби улыбается. - Майлз…