All We Want for Christmas Is...

      Ещё полчаса, подумал Старк, и он закончит перегородку из гипсокартона в хозяйской спальне. Может, даже покроет стены штукатуркой. Он взглянул на часы и определил, что дети должны были уже вернуться из школы. Но сегодня пришла миссис Хиллари, и она останется до пяти. Значит, у него ещё полно времени, чтобы загладить швы на стенах, убрать здесь всё и добраться до дома. Может, он даже побалует детей и себя и купит пиццу.       Он уже привык готовить, но его всё ещё возмущало то, сколько времени уходит на это: придумать, что приготовить, сам процесс приготовления и последующая уборка. За шесть лет, в течение которых он был для своих сыновей отцом и матерью, он понял, какую тяжелую работу выполняла его мать, будучи домохозяйкой. Сейчас это вышло из моды и встречалось очень редко.       Остановившись на минуту, Тони оглядел спальню. Он сломал стены, поставил другие, заменил старые одностворчатые окна новыми, двойными. Сейчас они пропускали в комнату тусклые лучи октябрьского солнца.       Теперь на втором этаже этого старого дома были три просторные спальни, а не четыре крохотные комнатки, как прежде, а также огромная прихожая, с которой он и начал ремонт. Хозяйская спальня могла похвастаться большой ванной комнатой, в которой разместились джакузи и душевая кабина.       Если он уложится в график, то закончит ремонт к Рождеству и выставит дом на продажу или сдаст в аренду в начале следующего года. Пожалуй, следует продать его, подумал Старк, проводя рукой по оштукатуренному гипсокартону. Ему необходимо преодолеть чувство собственности, которое он испытывал каждый раз, когда ремонтировал дом.       Это в крови, полагал он. Его отец неплохо зарабатывал, покупая старые дома, ремонтируя и отделывая их, чтобы затем сдавать. Тони понял, какое чувство удовлетворения приносит владение тем, что ты сделал своими руками. Например, тот старый кирпичный дом, в котором живет сейчас Стефани. Интересно, знает ли она, что ему более двухсот пятидесяти лет, что она живет в историческом здании.       Он гадал, не забыла ли она снова заправить машину бензином.       Ему вообще была интересна Стефани Брукс.       А это лишнее, напомнил себе Тони, и повернулся, чтобы взять инструменты. Женщины доставляют сплошные беспокойства. Так или иначе, они всегда доставляют беспокойства. Один взгляд на Стефани — и умный мужчина сразу поймет, что она не исключение.       Он не принял её предложения прийти в школьный зал и посмотреть на репетиции. Пару раз он собирался, но здравый смысл останавливал его. Она была первой заинтересовавшей его женщиной за очень долгое время. А он не хотел этого, скривившись, подумал Тони, заглаживая шов. Не мог позволить себе этого. На нём слишком много обязательств, у него слишком мало времени и, что важнее всего, два сына, которые являются смыслом его жизни.       Думать о женщине днём было само по себе плохо. Из-за этого мужчина допускал промахи в работе, становился забывчивым и… его одолевало желание. Но пытаться что-то сделать было ещё хуже. Делать что-то — значит находить темы для разговора и пытаться развлечь её. Женщина ожидает, что ты будешь водить её по разным местам и баловать. А когда ты начинаешь влюбляться в неё — причём, серьёзно, — у неё появляется достаточно власти, чтобы разбить тебе сердце.       Старк вовсе не хотел снова рисковать своим сердцем и особенно не собирался подвергать риску сыновей. Он не верил во всю эту чушь о том, что детям нужна женская рука и материнская любовь. Мать его близнецов была привязана к ним меньше, чем кошка к своим котятам. Если ты женщина, это ещё не значит, что у тебя развит материнский инстинкт. Это всего лишь означает, что ты физически способна выносить ребенка, но нигде не сказано, что ты будешь заботиться о нём, когда он родится.       Тони прекратил заглаживать шов и выругался. Он не думал о бывшей уже несколько лет. По крайней мере, так подробно. Когда он вспоминал о ней, то понимал, что всё ещё чувствует боль, как от старой раны, которая плохо зажила. Вот что он получил за то, что позволил маленькой брюнетке разбудить в нем интерес к себе. Разозлившись на себя, Старк отмотал последний кусок липкой ленты от мотка. Ему нужно сосредоточиться на работе, а не на женщине. Решительно настроенный закончить то, что начал, он спустился вниз по лестнице. У него была еще липкая лента в машине. Снаружи уже сгустились сумерки. Дни становятся короче, подумал он. Времени всё меньше.       Он уже сошел вниз по ступенькам и направлялся к машине, когда увидел её. Стефани стояла у входа во двор, смотря на дом и легонько улыбаясь. На ней был замшевый пиджак насыщенного оранжевого цвета и светло-голубые джинсы. В ушах сверкали серьги. С плеча свисала довольно потрепанная тряпичная сумка.       — Ой, привет, — в её глазах мелькнуло удивление, когда она увидела его, что немедленно насторожило мужчину. — Это один из ваших домов?       — Верно, — он прошел мимо неё к грузовику, пожалев, что не задержал дыхание. Её окружал тонкий, едва уловимый аромат.       — Я как раз восхищалась им. Дом так красиво выложен из камня. Он выглядит таким прочным и надежным, спрятанный за всеми этими деревьями, — она глубоко вздохнула. В воздухе чувствовался запах осени. — Сегодня отличный вечер.       — Наверное, — он нашел ленту, затем выпрямился, теребя её в руках. — У вас снова закончился бензин?       — Нет, — явно забавляясь над собой, она рассмеялась. — Мне нравится гулять по городу в это время дня. Вообще-то, я направлялась к вашей сестре. Она ведь живет недалеко отсюда?       Он прищурился. Ему не хотелось, чтобы эта женщина проводила слишком много времени в компании его двоюродной сестры.       — Да, верно. А зачем вам к ней?       — Зачем? — она посмотрела на его руки. Что-то в них привлекало её. Сильные, мозолистые. Большие. Внутри неё шевельнулось какое-то приятное чувство. — Что зачем?       — Зачем вы идете к Минди?       — О. У меня есть кое-какие ноты, и я подумала, что они понравятся Кейт.       — Неужели? — он прислонился к грузовику, окидывая её взглядом с головы до ног. Её улыбка была слишком дружелюбной, решил он. И слишком привлекательной. — Разносить ноты по домам является частью вашей работы?       — Это является частью приятного времяпрепровождения, — парировала она. Её волосы развевал легкий ветерок. Она отбросила их назад. — Никакая работа не стоит усилий или головной боли, если вы не получаете от неё удовольствия, — Брукс посмотрела на дом. — Вы ведь его получаете, правда? Покупая что-то и ремонтируя своими руками?       Он хотел съязвить в ответ, но понял, что она попала прямо в точку.       — Да. Пожалуй, когда ты разбираешь потолок, и штукатурка сыпется тебе на голову, не кажется, что это так уж приятно — он слегка улыбнулся. — Но, тем не менее, это так.       — А можно, я посмотрю? — Стефани склонила голову на бок. — Или вы, словно одухотворенный художник, не показываете свою работу, пока не завершите её?       — Да там нечего смотреть, — Старк пожал плечами. — Заходите, если хотите.       — Спасибо, — она начала подниматься по ступенькам и оглянулась через плечо, почувствовав, что он остался стоять у машины. — Вы не собираетесь провести мне экскурсию по дому?       Он снова пожал плечами и пошел за ней.       — Это вы отделывали мою квартиру?       — Да.       — Очень красиво. Похоже на красное дерево.       Он нахмурился.       — Это и есть красное дерево.       — Мне нравятся сглаженные углы. Они смягчают общий вид. У вас есть декоратор, который подбирает цвета, или вы делаете это сами?       — Сам, — он открыл перед ней двери. — А что, что-нибудь не так?       — Нет. Мне очень нравится цветовая гамма, в которой выполнена кухня, сине-серый гарнитур хорошо сочетается с лилового цвета полом. Ой, какая изумительная лестница, — она поспешила к лестничной площадке.       Тони долго и усердно работал над ней, отдирая старые ступеньки и заменяя новыми, из орехового дерева, а затем украшая резьбой и увеличивая нижнюю ступеньку так, чтобы она плавно спускалась к полу. Не стоило отрицать, что он гордился своей работой.       — Это вы сами сделали? — тихо спросила она, проводя рукой по изгибам перил.       — Старая лестница была разломана и местами прогнила. Пришлось сделать новую.       — Я должна пройтись по ней, — она взлетела наверх и обернулась, чтобы улыбнуться ему сверху вниз. — Даже не скрипнуло нигде. Хорошая работа, но не хватает романтики.       — Романтики?       — Ну, знаете, когда вы вспоминаете дом родителей: как ребенком спускались по лестнице и знали, на какую ступеньку лучше не наступать, потому что она заскрипит и разбудит маму.       На мгновение он перестал дышать.       — Они же из орехового дерева, — произнес он, потому что не знал, что ещё сказать.       — Ну, всё равно, лестница красивая. Кто бы ни жил здесь, у них должны быть дети.       У него пересохло во рту.       — Почему?       — Потому что, — повинуясь импульсу, она уселась на перила и съехала вниз. Тони машинально протянул руки, чтобы подхватить её у конца перил. — Они просто сделаны для того, что кататься по ним, — задыхаясь от смеха, она прижалась головой к его щеке. Что-то щелкнуло внутри неё, когда их взгляды встретились. И внутри снова что-то шевельнулось, на этот раз не такое приятное. Брукс смущенно откашлялась, судорожно придумывая, что сказать.       — Вы снова случайно встретились на моем пути, — пробормотал Тони. Он всё ещё не отпустил её — руки, казалось, никак не хотели слушать доводы разума.       — Это маленький город.       Он лишь покачал головой. Его руки скользнули на её талию, и, казалось, были не прочь опуститься ниже и погладить её попку. По её телу словно прошла дрожь, но, должно быть, ему это только показалось.       — У меня нет времени на женщин, — проговорил он, пытаясь убедить в этом самого себя.       — Ну, я тоже занята, — Стефани попыталась сглотнуть, но в горле будто что-то застряло. Она медленно выдохнула, чувствуя слабость от того, как его руки поглаживали её по спине. — У меня был определенно неудачный год в плане отношений, так что я тоже не заинтересована в этом…       Думать было очень трудно. У него были такие красивые карие глаза, и он так пристально смотрел на неё. Она не могла понять, что он видел или хотел увидеть, но точно знала, что у неё вот-вот подогнутся колени.       — Я думаю, — снова заговорила она, — нам обоим станет лучше, если вы поскорее решите, будете вы меня целовать или нет. Я не могу больше ждать.       Как и он. И всё же Тони тянул время. Ведь он был вдумчивым и осторожным человеком. Его глаза были открыты и смотрели на неё, когда он наклонил голову, почувствовал её дыхание на своих губах и услышал вырвавшийся у неё легкий стон. У неё всё поплыло перед глазами, когда он коснулся её губ своими. Они были нежными, но твердыми и крайне неторопливыми. Внутри разлилось приятное тепло. Он смаковал её, как гурман пробует изысканный деликатес, целуя всё крепче, пока она не вцепилась в него руками.       Никто прежде не целовал её так. И она не знала, что бывают такие поцелуи.       Медленно, неторопливо, сладко. Казалось, пол стал уходить у неё из-под ног, когда он нежно захватил её нижнюю губу своим ртом. Она затрепетала, застонала и отдалась поцелую.       Она была такой желанной. Аромат и вкус её губ завладели всем его существом. Он знал, что мог потерять себя здесь, на мгновение или на всю жизнь. Её маленькое, крепкое тело тесно прижималось к нему. Она запустила руки в его волосы, а голова бессильно откинулась назад, словно она безоговорочно сдалась на его милость. От этого жеста кровь вскипела в его жилах.       Он хотел коснуться её. Его руки до боли хотели снять с неё одежду и дотронуться до бледной, гладкой кожи. Чтобы проверить себя и её, его руки скользнули ей под пиджак, поглаживая мягкую, теплую спину, в то время как губы продолжали свой долгий, медленный натиск.       Он представил, как опускает её на пол, на брезент, на траву. Он представил, как наблюдает за выражением её лица, пока ласкает её тело, чувствует, как она выгибается под ним, готовая принять его.       У него просто давно не было женщины, сказал он себе, напрягая мышцы и снова начиная дышать. Слишком давно.       Но сам в это не верил. И это пугало его.       Тони неохотно поднял голову, оторвавшись от её губ. Когда он попытался отступить назад, она снова прислонилась к нему, опустив голову ему на грудь. Не в силах противиться искушению, он провел рукой по её волосам, прижимая её к себе и тихонько покачивая.       — У меня кружится голова, — прошептала она. — Что это было?       — Всего лишь поцелуй, — ему самому нужно было верить в это, чтобы избавиться от стеснения в груди и напряжения в чреслах.       — Думаю, я видела звезды, — всё ещё не пришедшая в себя, Стефани слегка отодвинулась, чтобы посмотреть на него. Её губы изогнулись в улыбке, которая, однако, не отразилась в глазах. — Со мной такое впервые.       Если он сейчас же не предпримет что-нибудь, то поцелует её снова. Тони отстранил её от себя и твердо поставил на ноги.       — Это ничего не меняет.       — А что должно было измениться?       Уже почти стемнело. Хорошо, что он не мог ясно видеть её в темноте.       — У меня нет времени на женщин. И я не хочу начинать какие-либо отношения.       — О, — почему ей так больно, гадала она, пытаясь удержаться и не потереть рукой грудь в области сердца. — Это был неплохой поцелуй для мужчины, который не интересуется женщинами, — нагнувшись, Стефани подняла свою сумку, которую сбросила, прежде чем подняться по лестнице. — Пожалуй, я пойду. Не хочу больше отнимать ваше драгоценное время.       — Только не нужно придавать этому поцелую слишком большое значение.       — Придавать значение, — она крепко сжала зубы и ткнула пальцем ему в грудь. — Я вовсе не собираюсь париться на этот счёт, парень. У вас слишком развито эго, Тони. Вы что же, думаете, я пришла сюда, чтобы соблазнить вас?       — Я не знаю, зачем вы пришли сюда.       — Что ж, больше не приду, — она перекинула ремешок сумки через плечо, гордо подняв подбородок. — Вас никто не заставлял этого делать.       Он разрывался между чувством вины и желанием.       — Как и вас.       — Я не собираюсь извиняться. Знаете, не понимаю, как такой бесчувственный болван смог вырастить двух таких очаровательных и милых ребятишек.       — Оставьте моих сыновей в покое.       Она прищурилась, услышав этот приказной тон.       — А, так у меня и на них есть планы? Вы идиот! — она подбежала к двери, обернувшись в последний момент, чтобы бросить ему напоследок: — Надеюсь, они не унаследуют ваш искаженный взгляд на женский пол!       Она захлопнула за собой дверь с такой силой, что звук удара эхом раздался по всему дому. Тони скривился и сунул руки в карманы. У него не было искаженного взгляда, чёрт побери. И его дети — это его дело.