Рыжики из Линчёпинга

      Раздор придает большую ценность согласию. Так, кажется, говорил Публилий Сир? Ссора - это всегда конфликт двух индивидуальностей. А Хольгер и Агнета были в своём роде противоположностями. Брат - нелюдимый сорвиголова, не особо любящий учёбу и готовый разок-другой прогулять занятия. Сестра - миролюбивая паинька, активистка, рассудительная девочка-отличница. Психолог мог бы сказать, что Хольгер является холериком, а Агнета по своей природе - вылитый сангвиник. В противовес юноше, девушка была более открытой для окружавших её людей. Одноклассники, не входившие в группу Клары Ольсен, любили её больше Хольгера.       Тем не менее, двойняшки никогда не ссорились. Они могли крупно поспорить о чём-то или на что-то, но никогда не это не переходило в открытый конфликт. Последний раз Хольгер и Агнета противостояли в открытую только один раз, когда в их класс пришла Фрида Эйландер. Точнее, она с рождения была Фридой Ларссон, но когда отец, постепенно пристрастившийся к азартным играм, убил по пьяни человека и сел на десять лет в тюрьму, мать забрала дочь и уехала из Карлскруны, предварительно подав на развод. Хольгер благодаря более-менее освоенным азам хакерства это узнал и рассказал маме и Агнете тем же вечером. Однако эта нелицеприятная новость стала известна всему классу, и Фрида впала в немилость новых соучеников. Саландер-младшая и так не любила излишнего вмешательства в свою или чужую жизнь, а тогда разозлилась на Хольгера так, что ударила его по голове при всех учебником химии. С тех пор они не разговаривали, шли до школы разными путями и садились за разные места во время обеденного перерыва. Позже выяснилось, что за всем стояла Лилли Кронборг, бывшая подруга Агнеты. Тогда юная Саландер, окончательно убедившись в аморальности ровесницы и выждав момент, вылила на одноклассницу в столовой смузи и на ухо прошептала всё, что думает.       Теперь конфликт возник из-за увлечения сестры - чтения экономического и политического журнала "Миллениум". Изначально парень не имел ничего против этого. Он ничего не сказал даже когда им в классе объявили бойкот из-за излишней инициативности Агнеты. Но незадолго до начала выпускного года у Хольгера начали возникать вопросы касательно Микаэля Блумквиста. Он пытался найти о нём хоть что-то, но накопал немного, по большей части чисто по сфере работы и порядочности с юридической точки зрения. Журналист был абсолютно чист. Саландера не так давно начал мучить вопрос: а является ли Блумквист их с Агнетой отцом? Юноша хорошо запомнил реакции матери, когда та слушала очередную статью в "Миллениуме" или просто слышала имя в разговоре имя лучшего журналиста Швеции. И некоторые моменты совпадали с обрывочном рассказе Лисбет об отце. С одной стороны, Хольгер хотел найти отца и познакомиться с ним, с другой ему казалось, что тот струсил и кинул их. — У тебя уже крыша поехала из-за этого журнала! - воскликнул Хольгер, тряся свежим номером печатного издания, которое его сестра одолжила у одного из полицейских Линчёпинга.       Конфликт длился уже минут двадцать. Так как мамы не было дома, двойняшки иногда кидались друг в друга всем, чем могли, и орали. Сначала всё началось с вполне безобидной перепалки, потом атмосфера стала накаляться. Агнета вообще не понимала, почему её брат взъелся на Микаэля Блумквиста так, будто он выстрелил ему в причинное место. Девушка, задыхаясь от нервов, ответила: — Я просто люблю читать полезную литературу. Этот журнал предоставляет обществу полезную и достоверную информацию. Не понимаю, чего ты взъелся.       Хольгер Саландер небрежно бросил журнал на стол и воскликнул: — В мире много полезной литературы, но ты из всего имеющегося выбрала ЭТО! — Мне нравится, как пишет Блумквист. Он рискует своей жизнью ради правды! Таких людей единицы!       Хольгер начал наступать на сестру и продолжал гнуть своё: — Ты понимаешь, что твоё увлечение "Миллениумом" - всё равно, что религиозный фанатизм?! Хотя что я говорю?! Ты же у нас верующая!       Агнета стиснула зубы и кинула в брата стеклянную фигурку, которую давно держала в руке. Хольгер увернулся, продолжая наступление. Он знал, что у сестры есть чётки из Ватикана, и что она периодически их перебирает. А что касается Агнеты, не сказать, что она полностью религиозный человек. Однако в самых худших ситуациях она уповала на Бога. — Не богохульствуй, - выплюнула девушка. — Говорю же - верующая!       Хольгер вплотную подошёл к сестре. Та сжала кулаки, но ничего не сказала. Агнета была готова расплакаться от обиды, но не хотела показывать слабость перед нынешним соперником. Хольгер сквозь зубы процедил: — Ты прекрасно помнишь, что последовало после твоего проявления инициативы в начальной школе. Думаешь, мне со шрамом на шее ходить легко?! — Помнится, кто-то сам сказал, что не стал заканчивать лечение! Этот кто-то сам захотел выставлять отметину напоказ! Так что не жалуйся! - не осталась в долгу Агнета.       Хольгера распирала злость. Тут с сестрой не поспоришь. Саландер действительно прекратил лечение шрама. Ему хотелось иметь какую-то метку. У мамы были татуировки, и Хольгеру тоже хотелось сделать хотя бы одну. Но в девятилетнем возрасте он не мог себе этого позволить. Однако шрам был в тоже время не только талисманом, но и напоминанием о пережитом ужасе, когда его наносили, когда ему чуть ухо не отрезали. И временами с этим осознанием накатывала и злость на Агнету. — Знаешь, не уверен, что ты готова быть юристом, - произнёс обречённо Хольгер. — Прости, что? — Ты не в состоянии объективно оценивать людей. Ты привыкла видеть только их хорошие черты. А защищать в суде приходится и тех, кто этого не заслужил...       Агнета не дала брату договорить: — И к последним ты относишь Микаэля Блумквиста?! Что на тебя нашло, чёрт побери?       Хольгер быстро, с жаром заговорил: — Что на меня нашло?! Да то, что он поступил по-свински по отношению к маме! Моменты из её рассказа совпадают с эпизодами из жизни Блумквиста: дело Вангеров, дело Залы... Ты до сих пор не поняла?! Он пользовался мамой, встречаясь при этом с редактором "Миллениума"! Он струсил и бросил её ещё до нашего рождения! А тётя Анника - его младшая сестра!       Агнета потеряла дар речи. Мама никогда не упоминала имени журналиста в своих рассказах. Она знала об отце немного (но только хорошее), однако не могла представить, что она - дочь известного журналиста страны. А известие о кровном родстве с адвокатом Джаннини её и подавно обескуражило. Однако выпускница гимназии вовремя взяла себя в руки и решительно заявила, стараясь не сорваться (что получалось у неё плохо): — Даже если это действительно так, я не собираюсь разрывать отношения с тётей Анникой. И знаешь, отправляйся в Уппсалу один! — То есть, как один? - похлопав глазами, спросил Хольгер. — Ты не ослышался! Я не собираюсь учиться в одном университете с человеком, который поливает грязью отца и его родню! — И куда же ты поедешь, если не секрет?! — Не секрет, братец. Я поеду в Лунд. Там тоже есть юридический факультет! А на каникулах я поеду к тёте Аннике и попрошу рассказать про папу! И я обязательно приеду к нему!       Хольгер усмехнулся и, схватив за плечи сестру, начал трясти. Он продолжал тираду: — Приедешь?! Ты дура?! Ты серьёзно думаешь, что он тебя с распростёртыми объятиями примет?! Ты знаешь, сколько женщин у него было?! Он встречался с ними, находясь в длительных отношениях! Он свою дочь бросил, когда той было пять лет! Для него мама была пустым местом, иначе бы он сказал ей про намечающуюся свадьбу до того, как поехал с ней в Марсель!       Агнета чувствовала, как две слезинки скатились по щекам. Она возопила от ярости: — Как бы то ни было, я к нему поеду! Учится буду в Лундском университете! И я обязательно расскажу тёте Эллен о том, что ты подонок и неблагодарная свинья! — Да пожалуйста! Езжай, куда хочешь! Хоть сейчас можешь валить! - бросил Хольгер.       Брат быстрым шагом ушёл к себе и захлопнул дверь. Агнета минут пять пялилась на закрытую дверь. Потом она вышла из ступора и побежала в ванную, заперлась. От переполнявшей её обиды она закричала и со всей дури ударила ладонью по зеркалу. Потом девушка медленно села на пол и окончательно разрыдалась.