this is a comedy

Эндрю Миньярд не прыгал от радости от встречи со своим новым соседом. На самом деле, даже сама мысль об этом была ему несколько ненавистна. Он решил вселиться в новую комнату с опозданием из-за… причин. Связанных с Аароном. Не то чтобы это имело значение. Он не верил в концепцию сожаления и не жалел о том, что сказал Аарону, что, поскольку их договоренность расторгнута, им больше нет смысла находиться рядом друг с другом. И все же ему не нравилось, что смена комнаты так поздно означала, что он не мог контролировать, кто будет его соседом. Тем не менее, это было одно из самых классных общежитий в кампусе, поэтому у них будут отдельные спальни. Раздражение на лице Аарона после того, как тот понял, куда направляется Эндрю спустя три лестничных пролета, того стоило. Эндрю уложил свою последнюю сумку перед второй ходкой и был рад, что со всем этим покончено. Можно было бы обойтись и одной, но Ники решил помочь с переездом Аарону, что-то о том, что счастливой паре нужно больше помощи. Не его проблема, если Аарон хотел переехать к своей глупой чирлидерше на третьем курсе учебы, это было его дело. Эндрю, конечно, не стал бы слушать ничего о проблемах с девчачьими драмами, возможно, то, что Ники выступал посредником, было к лучшему. Эндрю оглядел свою комнату и осмотрел пространство. Его кровать была немного больше односпальной, и он уже придвинул ее к стене. Он заселился первым, поэтому выбрал комнату с чуть лучшим видом на территорию универа, а не на автостоянку, вид на которую получил его сосед. Кто первый встал, того и тапки, понятно? Эндрю проверил замок на двери, его легко было открыть, и он не сомневался, что сможет вышибить его, если попытается. Учитывая его рост и в целом отношение к физическим упражнениям, это означало, что его сосед по комнате, вероятно, смог бы сделать то же самое. Он сделал мысленную заметку сходить купить сегодня замок. Но сначала он решил дождаться, когда его сосед появится в общежитии. Эндрю прошел в гостиную и сел на диван. Он позволил Аарону оставить себе телевизор и видеоигры хотя бы ради того, чтобы тот не жаловался ему на это во время еженедельной терапии. Эндрю все еще удивлялся самому себе за то, что согласился на терапию. По его мнению, после того, как Аарон разорвал договоренность, говорить больше было не о чем. Но потом Аарон предложил ему новую еженедельную терапию, и Эндрю оставил чирлидершу в покое. Ему не следовало соглашаться… Но он все равно ведь не верил в концепцию сожаления, так что это не имело значения. Эндрю услышал звуки чьего-то приближения и постарался, чтобы его лицо оставалось таким же бесстрастным, как всегда, на случай, если это был его сосед. Когда звук стал ближе, он понял, что у говорившего был британский акцент, и это показалось ему интересным. Эндрю прислушивался, как тот возится с ключами, вместо того чтобы пойти открыть дверь. Одно лишь то, что у незнакомца был приятный голос, не означало, что у него должно было создаться ложное впечатление о дружелюбии Эндрю. В конце концов дверь открылась, и Эндрю услышал окончание разговора и прощание с «дядей Стюартом». Человек, стоявший перед ним, был лишь немного выше его, но намного худее. Тем не менее Эндрю наблюдал, как тот затаскивает до краев набитую спортивную сумку и рюкзак, и решил, что парень, должно быть, довольно силен. Тому потребовалось около пяти секунд, чтобы заметить Эндрю, и сначала он просто уставился на него. Эндрю неторопливо посмотрел на него в ответ, у парня были ледяные голубые глаза, которые производили впечатление опасных. Огненно-рыжие волосы, из-за которых Эндрю был убежден, что тот наполовину демон. На его лице было несколько шрамов, и Эндрю понял, что он по-настоящему ебнутый на голову, когда подумал, что те не делают парня менее сногсшибательным. Он почувствовал, как растет его злость на самого себя, когда понял, что ему нравится его новый сосед. Или, по крайней мере, его внешний вид. Этого не должно было произойти. Предполагалось, что тот будет не более чем безымянным лицом с ограниченным взаимодействием и общим душем. — Ты, должно быть, Эндрю, — сказал сосед вместо «привет», Эндрю вспомнил письмо, которое он получил о распределении комнаты, но там не было указано никакого имени. — Откуда ты знаешь мое имя? — спросил Эндрю, ему не понравилось, что его застали врасплох. В улыбке незнакомца при этом вопросе было что-то такое, что подсказало ему, что он надеялся это услышать. — Ты же не думал, что я буду жить с незнакомцем и даже не узнаю его имени, — его голос звучал слегка поддразнивающе, и Эндрю это невольно заводило. — Эти британские штучки только увеличивают вероятность, что я пырну тебя ножом, — вместо этого сказал Эндрю, наблюдая, как незнакомец стоит совершенно расслабленно. Как будто Эндрю не смог бы ранить его. Как грубо. — Я знаю, что ты на это способен, но, как ты можешь видеть по моему лицу, в меня уже вонзали нож, — незнакомец указал на себя. — Это тоже сделал американец, поэтому, пожалуйста… — Мне не нравится это слово, — отрезал Эндрю, заставляя себя не вздрогнуть. Незнакомец на мгновение задержал на нем взгляд: — Хорошо, а мне не нравится польский язык, если ты не против. — Хорошо, — кивнул Эндрю, не столько потому, что хотел согласиться, сколько из-за легкого удивления от того, как легко принимаются его правила. — Проверка твоей биографии показала, что ты должен быть гораздо более аргументированным, я чувствую, что где-то меня облапошили, — поддразнил незнакомец, Эндрю определенно было не до смеха. — Как тебя зовут? — спросил Эндрю. Если парень навел про него справки, то и он не собирается отставать. — Нил Джостен, — сказал незнакомец и, словно прочитав его мысли, продолжил: — Ты не найдешь ничего на это имя, зуб даю. — Сколько их у тебя еще? — спросил Эндрю, прокручивая в уме это имя. Нил, Нил, Нил. Какое глупое имя. — Двадцать два. — Значит, хронический лжец, — заметил Эндрю, ожидая, что его странный сосед сделает дальше. — Да, — ответил Нил с легкостью, в то время как большинство людей были бы оскорблены обращением Эндрю. — Но я пытаюсь стать более честным. Эндрю кивнул, соглашаясь с этим. Он мог понять желание говорить правду. Он никогда не лгал, но и много не говорил, так что в некотором смысле он тоже привык прятаться. Кроме того, Эндрю полагал, что за подобными шрамами есть история, которую стоит скрывать. Он задавался вопросом, гордилась бы Би им, проявляющим такое понимание к незнакомцу. — У меня есть правила, — сказал Эндрю, стараясь не думать о том, насколько похожей была эта фраза по отношению к другим парням, с которыми он был. — Я на это надеялся, я не силен в подобных тонкостях, — сказал Нил, и Эндрю начинал это понимать. — Не прикасайся ко мне, никогда не входи в мою комнату и не надейся, что мы станем друзьями, — Эндрю отчеканил правила, которые Би помогла ему установить. Он настаивал на последнем, но Би продолжала твердить о том, чтобы быть более открытым в крайнем пункте. Он обдумывал ее предложение, но после одного разговора с Нилом понял, что был прав. О дружбе с этим парнем не могло быть и речи. Все так, как и должно быть. — Меня устраивает, — кивнул Нил, принимая сказанное к сведению. — В какую комнату мне не следует заходить? Сердце Эндрю никак не отреагировало на такую легкость в принятии правил.