UhGood

Намджун что-то очень быстро печатал, все время отвлекаясь на любые, незначительные звуки, движения и даже пыль. Он все время дергался, шептать слова, чтобы ненароком не пропустить ничего важного, но все шло по одному месту, выводя и так потрепанный нервы мужчины. Марджи беспокойно посмотрела на своего хозяина, сжимая в тонких морщинистых руках небольшую тряпочку для уборки. — Вас что-то гложет. — Ничего не могло уйти от ее четкого взора. — И это что-то намного важнее, чем вы пытаетесь это показать. — Ким поднял непонимающий взгляд. — Вы сами себе пытаетесь противоречить, но не хотите, потому что это что-то очень нужное для вас, пускай вы до конца и не понимаете что именно. — Намджуна очень часто поражала эта женщина. Она действительно видела его насквозь, знала абсолютно все, и даже то, что сам Намджун не знал. Или просто не хотел… — Мысли и эмоции делают нас слабыми. — Глухо ответил мужчина, ставя руки в замок около своего рта. — Но порой они нужны, иначе невозможно будет понять, что нам нужно, над чем стоит задуматься, а что сделает нашу жизнь намного лучше, — она вздохнула, — или хуже. — Женщина легко улыбнулась и подошла к высокому черному креслу, где сидел Ким. — Я надеюсь, что это хорошие мысли. Вы хороший человек, просто боитесь это признать. Намджун задрожал. Совсем незаметно, но он почему-то уверен, что даже это не ушло от юркого взгляда Марджи. Она была как тетушка, та самая, невероятная, добрая, любящая и искренне поддерживающая в любой ситуации. Хотелось греться в ее любви, целовать эти руки, и просто оберегать. Как маму. — Марджи, — Намджун чуть обернулся и встретился своим холодным, практически не живым взглядом с теплыми, искренними глазами янтарного цвета, — в моей пресной жизни появилось яркое пятно. Я не знаю, что мне делать… — настала пауза. Мужчины выпрямил спину и тихо продолжил: — я хочу и не хочу, чтобы оно было в моей жизни. С одной стороны, я устал. Я ужасно устал. Но с другой… я не люблю неопределенности, рамок и непонятных слов. — И что же вы намерены делать? — Ждать. — Вы уверены, что сможете вытерпеть этот всплеск? — Не знаю… — Вы сильный, господин. — Спасибо, Марджи.

…

Последний дождливый день прошел еще два дня назад, но парень продолжает упорно носить с собой большой, старый желтый зонт, в надежде хоть на капельку. Мин Юнги с самого детства просто обожал дождь и чарующую атмосферу в этот момент; всегда ждал сезона, и с огромной радостью бегал по лужам. Особенное внимание в нем вызывали окутанные дождем темные улочки с небольшим количеством фонарей вокруг. И весь мир мог остановиться ради всего пары кадров вокруг. Это было что-то типа упоения моментом, которые невозможно было запечатлеть никак, кроме отрывка памяти. Вода смывает всю грязь. Вода — есть вечность, самая большая память и самый страшный рок. О нас способна на все, даже уносить с собой негатив, мысли и жизнь. Юнги вышел из магазинчика недалеко от дома и сжал пакет полный сладких ирисок. Жуть как хотелось порадовать детишек завтра, пускай на это была потрачена приличная сумма и так непутевой зарплаты. Вокруг царила не то, чтобы тишина и темнота, но было некомфортно слышать потоки ветра в сухом воздухе без единого намека на малейшую каплю. Это очень отягощало и так печальное положение Мина. Он грустно вздохнул и сжал полупрозрачные ручки пакета. Шаги давались трудно, внутри было какое-то опустошение, как после тяжелого эмоционального разговора. Словно вынули всю душу. Не хотелось ничего, совсем. Фонари сменялись фонарями, пока в дали не показался одиноко стоящий силуэт человека в длинном плаще, который облокачивался плечом на столб. Это пугало. Причем ни темнота, ни пустота, и даже не чувство непредсказуемости. Пугало, что внутри все клокотало, потому что закрадывалась совсем скудная, но почему-то имеющая право на жизнь мысль. Парень сделал один очень глубокий вдох и двинулся вперед. — Добрый вечер. — Послышался чужой голос. Юнги вздрогнул и чуть не выронил пакет, сжимая кулаки так сильно, как только мог. — Это пугает. — Мимо пролетела птица. — Нет! Вы пугаете. — Мин обстановился напротив мужчины. — Простите. — Нет! Ни разу! Вы просто… — казалось, что в легких совсем не хватает места, чтобы захватить кислорода, но сказать было совсем нечего. Слова застряли в горле. Хотелось плакать. «и даже в этот момент он подумал про дождь» — Вы появляетесь из неоткуда, и также исчезаете, не оставляя после себя ничего. Откуда-то знаете, где я работаю, а про ваши частей приезду под окно я вообще молчу. Вы… Вы… — Юнги мог бы задохнуться от возмущения, — вы чертов сталкер, другим словом я вас назвать не могу. Какого вы позволяете?! Ведете себя так, будто вам все можно! А так нельзя! Я не понимаю, что происходит, и мне это совсем не нравится, пожалуйста… Хватит! Меня пугает это. Слишком пугает! На последних фразах Мин практически перешёл на крик, уже во всю стирая чертовы слезы, на которые его пробило. Эмоциональное состояние оставляло желать лучшего, но может быть именно такая встряска ему и была нужна. Весь негатив, все слова и мысли, крики и боль ушли вместе с водой на щеках. — Легче стало? — слегка устало спросил Намджун и выпрямился в полный рост, возвышаясь чуть больше, чем на две головы. Шатен выдохнул и протер щеки, глупо хмыкая. Даже в такой ситуации на нем проскакивает улыбка. Однозначно ему стало легче, но странное чувство все еще не оставляло его. — Так… вы ответите на мои вопросы? — Возможно позже. Вполне краткий ответ, который не влек за собой дальнейшего разговора. — Я хочу пригласить вас прогуляться. — Намджун, как самый настоящий джентельмен и истинный мужчина протянул руку и встал ближе, чем, как казалось Юнги, было положено. — Это свидание? — Определенно нет. — Тогда с удовольствием.