Птицы

∞

      — Если повысим совместимость с нашими пипец какими точными данными, — Тони кавычки разве что руками не обозначает. — то увеличится вероятность ошибки.       — Повышай.       — Реддл, — Старк с раздражением поворачивается. — Ты меня не слушаешь. Если код даст бадуна, твой ненаглядный вылетит из формирующихся списков, как пробка из шампанского.       — Повышай, — упорствует Сара.       Сегодня с ней явно не все в порядке — чувствует Старк, настороженно разглядывая лицо девушки. Бледнее обычного, с расширенными зрачками, затопившими почти всю радужку, Реддл выглядит так, будто ей физически больно.       Старк хмурится, на лбу его прорисовывается глубокая складка.       — Джарвис, повышай, — поколебавшись, нехотя отдаёт распоряжение Тони и следит за скачущими показателями диаграмм.       — Время получения результатов увеличено до четырёх часов и семи минут.       — Быстрее?       — Никак, сэр. Двадцать семь процентов баз данных, выбранных Вами, имеют новейшую систему безопасности. Для осуществления взлома мне требуется время.       Тони потирает переносицу и отходит, падая на диван.       — Так и будешь там стоять? — интересуется у Сары.       Проскальзывает мысль, что если Джарвиса засекут и отследят, то проблем он не оберется. Однако, — мстительно добавляет, — наконец-то появился предлог надеть на Фьюри намордник.       Старк не стал говорить об этом Саре, но ЩИТ он оставил на десерт. Джарвису даже не придётся тратить время на взлом их базы, чтобы поднять все архивы за последние лет двадцать.       Спасибо большое мозгу и алкоголю, — думает Тони не без иронии.       Дело было в том, что почти два года назад, когда этот Чëрный одноглазый Плащ только начал засылать к нему своих агентов, Старк совершенно по-взрослому решил разобиженно их хакнуть. Но просто снести к чертям все файлы и вывести бегущую строчку с пошлым анекдотом про пингвинов после трёх порций виски показалось Тони недостаточно захватывающим. Вместо этого он выведал у Джарвиса, какими серверами обновлений пользуются эти ребята, и хакнул их так, что, стоило деткам Фьюри скачать обновление своей навороченной защиты, как все карты сами посыпались ему в руки.       И то ли в ЩИТе за компьютерами сидели одни только глухонемые слепыши, то ли Старк, даже нетрезвый, оставался гением, но за столько месяцев никто его акта вселенской обиды не обнаружил. И день за днем Тони в запароленную папку продолжали капать документы, отчёты и записи разной степени секретности. Старк даже, не изменяя своему прекрасному чувству юмора, на заставку этой самой папки поставил русское блюдечко с голубенькой каемочкой.       — Сюда могут аппарировать Том и Гарри? — Сара все-таки отрывается от бессмысленного созерцания экрана.              — О, как любезно, что ты спрашиваешь разрешения, — Старк насмешливо кривится, но видя, что Сара, похоже, всерьез ожидает от него ответа, отмахивается. — Да хоть сам Мерлин, только не разнесите мне здесь ничего.       Тони выглядит позабавленным, когда Реддл достает обычный дешевый смартфон и без всякой магии набирает номерок. Но когда меньше, чем через десять секунд после ее отрывистых слов буквально из воздуха появляются новые люди — подбирается, оценивающе рассматривая новоприбывших.       — М-да, — с весело-удивленным неудовольствием констатирует Тони, привлекая к себе внимание. — В вашей компании, ребят, я бы из дома точно никуда не вышел. Роль страшненький подружки мне примерять не хочется, уж простите.       — Боишься за свое эго? — тянет в ответ один из мужчин, приподнимая бровь, и тут же переводит взгляд на Сару, склоняя голову набок.       Здесь и к гадалке ходить не надо, чтобы понять — вот он, сам Том Реддл во плоти.       — А ты тот самый Гарри Поттер, — Старк уговаривает себя не пялиться слишком уж откровенно.       В свое оправдание Тони готов сказать, что, вообще-то, не каждый день к тебе в гости заглядывают целые Волды-морды и мальчики-из-детских-сказок.       — Гарри Певерелл, — Гарри вежливо улыбается и опускает взгляд на горящий в груди Тони реактор, просвечивающий через ткань футболки.       В первое мгновение Старк ожидает, что вот-вот почувствует дискомфорт и зудящие желание положить руку на грудь в защитном жесте, но нет, с тех пор, как Сара начала воздействовать на него своими магическими штучками, он стал ощущать себя менее зависимым от этой железяки.       Тони уже собирается сморозить какую-нибудь шутку по случаю знакомства, но его прерывает Джарвис:       — Сэр, мною зафиксировано несанкционированное проникновение на территорию подземного паркинга. Охрана уже направляется туда.       — Кто? — серьезнеет Старк, вставая и подходя к одному из мониторов, чтобы вывести картинку с камер.       — Стивен Грант Роджерс и Наталья Романова, сэр. Выходы и входы переведены в режим «Блок», охрана уже там.       Экран вспыхивает и Тони, наконец, их видит.       — Какого черта? — он уставился на две фигуры в гражданском. Но смутила его не одежда, а то, что Романова, совершенно не таясь, повернулась к одной из ближайших камер и с крайне сосредоточенным видом принялась хлопать в ладоши.       И не остановилась даже тогда, когда на горизонте замаячила вооруженная охрана.       Сара мягко отодвинула его в сторону и впилась взглядом в экран.       — Гидра. ЩИТ. Скомпрометирован, — роняет она слова одно за другим, неотрывно следя за ладонями шпионки, выстукивающими азбукой, блять, Морзе сообщение ему, Тони.       Лицо у Старка разом становится такое, будто ему в рот засунули лимон и дали запить его прокисшим молоком.       Сара, ненадолго замолчав, продолжает равнодушно:       — Просят впустить.       Тони думает недолго.       — Чтоб вы, черт вас за ногу, уголь в шахте копали, а не херней занимались, — ругается Старк и рявкает. — Джарвис! Отмени охрану! Пусть эти двое поднимутся.       — Будет сделано, сэр, — предельно вежливо отзывается Джарвис и добавляет с участием, — мне активировать код «Дезинсекция» для кабины лифта?       — Нет, — отзывается Тони, хотя видит Бог, как много выдержки ему для этого требуется. — Пусть поднимутся, а дальше посмотрим.       Он переводит хмурый взгляд на троицу. Но то ли для магов подобное в порядке вещей, то ли не только у Сары здесь стальные нервы — никто из гостей не выглядит хоть сколько-нибудь впечатленным.       — Полагаю, нам лучше уйти? — деликатно интересуется Том, наблюдая за ним с прохладным интересом.       Тони, морщась, качает головой, всё ещё выглядя разозленным.       — Останьтесь, много времени это не займет.       — Тони! Гидра… проникла в ЩИТ.       Роджерс, как настоящая королева драмы, не гнушается использовать драматичные паузы.       — Это я уже понял, — бесстрастно усмехается Старк, успевший взять себя в руки, и кивает гостям на диван. Сам садится в кресло. — Ещё новости?       — Ты… — Стив непонимающе хмурится. — Не выглядишь удивленным.       — Старк знал, — говорит очевидное Романова.       По её лицу нельзя понять, как она к этому относится, а вот Роджерс, тут же вцепившийся в подлокотник до жалобного скрипа бедного металлического каркаса, бледнеет на глазах.       — Я же не слепой, — пожимает плечами Тони почти равнодушно, подливая масла в огонь.       Стив вскакивает, распрямляясь во весь свой немалый рост и едва ли не громыхает:       — И ты молчал?! Покрывал этих нацистов?!       — Но-но, ты берега-то не путай, Стиви, — ядовито цедит Тони. — Мне что Гидра, что твой ЩИТ до лампочки. И если у тебя врождённое косоглазие, на меня его валить даже не думай.       — Ты хоть знаешь, что натворил? — звереет Роджерс, медленно наступая, — Что эти твари сделали за эти годы? Да ты!.. Знаешь, что они сделали с твоими родителями? Что они сделали с Говардом и Марией?       Старк каменеет.       — На что ты сейчас надеешься, капитан? На мою помощь? — тихо спрашивает Тони и в глазах его мелькает такая холодная, неумолимая жесткость, какой Стиву ещё не доводилось видеть. — Тогда, сука, давай договаривай, — Старк тоже поднимается. — Чьими руками эти ублюдки убили мою мать, знаешь? Да-а, по глазам вижу, что знаешь, — Тони скалится. — Думаешь, я поверю, что тебе в самом деле есть дело до них? А на меня давить не смей, я кого угодно и сам удавить могу.       Роджерс морщится, не скрываясь — видно, снова в нём разочаровываясь.       — Говорят, — усмешка Тони холоднее, чем жидкий гелий. Продолжает так небрежно, будто они говорят о современном искусстве, но смотрит с колючей злобой. — При разморозке твой киборг беспомощен как новорождённый котёнок.       Раз!       Лицо Стива искажается до неузнаваемости и он делает резкий выпад вперёд, на Тони.       Два!       Не достав до Старка каких-то пары дюймов, Роджерса отбрасывает через всю комнату прямо в бар. Килограммы стекла оглушающе брызгают во все стороны.       — Блять, — выдыхает Тони, когда эхо звона и грохот стихают. Гнев улетучивается моментально, сменяясь растерянностью, а затем и осознанием, когда по полу растекается лужами дорогущий алкоголь. — Блять, ну Сара! — он разочарованно стонет. — Нельзя было пульнуть его чуть левее?       — Здоровее будешь, — бросает девушка, становясь видимой.       За креслом, куда на голых рефлексах нырнула Наташа, что-то падает.       На вздрогнувшего Старка Сара смотрит чуть иронично.       — Она спит.       — А… — он с опаской косится в сторону неподвижного тела, засыпанного осколками, уже прикидывая, как будет избавляться от трупа народного достояния.       Реддл идёт в ту сторону, аккуратно преступая через особенно крупные осколки. Опускается на корточки рядом с телом и прижимает пальцы к перепачканной кровью шее.       — Жив, — роняет и поднимается, вытирая руки.       — Что планируешь делать?       Тони снова вздрагивает, поворачивая голову к Тому, прислонившемуся к стене.       Маг, расслабленно подпирающий плечом блестящую белую поверхность, не выглядит опасным, но то, как он рассматривает лицо потерявшей сознание Романовой, видимое из-за кресла, заставляет Старка покрыться мурашками.       — Выпроводить.       — И не спутают они тебе все планы? — лениво приподнимает бровь Том.       — А что ты предлагаешь? Стереть им память? — язвит Старк.       — Тогда уж лучше добить, — подходит к нему Сара, скрещивая на груди руки.       Выглядит она, в противовес произошедшему, куда живее и свежее, чем прежде. И крошечная часть Старка завистливо вздыхает — хоть кому-то встреча с этими недоМстителями идет на пользу.       — Они хороший источник информации, — Том усмехается и смотрит на сестру с неожиданно холодным прищуром.       — Реально залезть им в мозги? — недоверчиво переспрашивает Старк, оборачиваясь к Саре. — Типа телепатии на максималках? Вы и это можете?       — Только Томми, — говорит Сара и взмахивает рукой так небрежно, словно отгоняет комаров.       Груды стекла у бара приходят в движение, собираясь на глазах. Уходит меньше минуты на то, чтобы весь коллекционный алкоголь вновь рядами выстроился вдоль стены и надёжно закупорился каждый в своей бутылке.       Гарри, на время забытый всеми, не спешил снимать с себя чар невидимости. Он стоит в стороне, не спуская напряженного взгляда с Сары.       Как и Том, он сразу заметил, что с ней что-то не так, но в отличие от Реддла, который находился в полном неведении от причин такого состояния, Певерелл сразу понял, что происходит.        Отчасти потому, что сам был виновником этого.       Ещё тогда, в их мире, за пару часов до того, как Сара активировала Передвижник, он отдал ей маленький флакончик зелья удачи. До этого дня Гарри и не знал, что Реддл его не использовала и теперь их благополучное перемещение казалось ему не просто удачным, а, черт возьми, сверхестественно блестящим, раз они смогли осуществить его без концентрированного благословения Магии.       Гарри, чуть погодя, переводит взгляд на Тома.       Очень злого Тома.        Ну да, было наивно полагать, что Магистр Зельеделия не разгадает причины этих симптомов.       Сара сейчас выглядела так, будто находилась под легкой дозой магловского наркотика — даже странно, что этого не заметил Тони Старк, — одна только её магия, вьющаяся вокруг как кошка, одурманенная кошачьей мятой, вызывала подозрения и неприятный мандраж.       Тогда, в Болоте, когда Гарри протянул ей флакончик, это казалось ему верным решением.        Сейчас он в этом сомневался.       Зелье Феликс Фелициус или жидкая удача в мире Реддлов было не таким, как в его родном. Начиная от процесса варки, заканчивая эффектом действия они различались в той же степени, что и магловский антибиотик от леденца для горла.       Достать зелье было сложно, а если и удавалось найти толкового поставщика, приходилось выкладывать ему целое состояние из-за сложности изготовления — при настаивании оно месяцами тянет из зельевара всё хорошее, иссушая его, и Мастер тратит потом годы, чтобы восстановиться, попутно проходя через бесконечное количество неудач, что уготовила Магия ему, добровольно решившему закупорить и продать ее благословение.       Не многие адекватные зельевары согласятся на такое испытание, даже ради баснословно больших денег.         Певерелл выложил за флакончик часть Блэковского наследства, всё, что прихватил с собой Кричер из их мира. Он не жалел об этом приобретении, но отдавать зелье Саре, в обход ее брата-зельевара было не лучшей идеей.        Кажется, Том что-то говорил о том, что не все работает так, как нужно, когда речь идет о его организме и организме Сары… Но сказано это было вскользь и не в тех обстоятельствах, при которых Гарри готов был достать ручку и записать это на подкорке своего мозга.       Певерелл снова перевел взгляд на Сару.       Он не знал, какую дозу зелья та приняла, но очень, очень надеялся, что она знает, что делает.       В противном случае, разъяснительный разговор с Томом он вряд ли переживет.       «А она хороша» — проскальзывает в голове Ила мысль и тут же исчезает под напором битвы. Не лучшее время, не лучшее место для новой встречи, но обстоятельства выбирают редко.       Меч в руке скользит от вязкой крови, в ушах звенит от бесконечного эха криков и кличей, звона мечей, свиста арбалетных стрел и грохота брони падающих воинов, беззвучно распахивающих рты в предсмертной агонии.       Вокруг них там и тут кипят стычки, умирают один за другим люди, пачкая кровавыми лужами кирпичную кладку замковых коридоров.       Пара движений — и вот его противник уже не рослый мужчина, упавший где-то позади, а Сара, встрепанная, орудующая мечом вопреки всем ожиданиям не как дама, с оружием не знакомая, а как заправский боец, для которого холодный металл давно стал продолжением конечности.       В её арсенале короткие удары, никаких фехтовальных танцев, лишь скупой бой на поражение.       Когда их мечи в очередной раз ударяются друг о друга с лязгающим звоном, Сара размыкает сухие губы и улыбается. На её подбородке кровь — Ил не может понять, её или прошлого противника, — и улыбка выглядит неуместной, собранной из одних только острых углов.       — Белая Королева мертва.       Удар. Ещё удар… И только тогда до Стейна доходят ее прерывистые слова, прозвучавшие между двумя резкими выдохами. Он на мгновение отвлекается и расплачивается за это точным ударом клинка по печени. Броня защищает его от того, чтобы быть нанизанным на лезвие, как шашлык на шпажку, но не от силы удара, сулившего в будущем большую гематому.       Слова женщины звучат настолько абсурдно, что вместе с шипением из него вырывается истеричный, булькающий смех. Сара резко делает два шага вправо и замирает, хмурясь но не спеша опускать меч.       — Твою мать. Твою мать!       Женщина смотрит на него как на умалишенного, очевидно не улавливая сути всего того пиздеца, в который они угодили.       — Красная мертва, — выдавливает он из себя, всё ещё задыхаясь от приступа смеха и едва не расплачивается за это головой.       Сара движется резко, молниеносно оказываясь рядом, и отражает чужой меч от его спины раньше, чем Стейн успевает развернуться.       За ним стоит Шляпник. Взмыленный, ещё более безумный, чем обычно, он смотрит на Сару с горячей ненавистью и улыбочкой клоуна-маньяка, но сказать ничего не успевает — клинок женщины, не щадя, перерезает ему глотку раньше.       Мгновение Сара стоит над рухнувшим телом, а потом круто разворачивается, срываясь на бег.       Стейн не отстает от неё ни на шаг и только поэтому успевает заметить, как женщина прямо на ходу метко бьет по раме одного из портретов, чтобы через десяток метров нырнуть в чернеющую дыру тут же возникшего потайного хода. Ил влетает следом, слыша, как за спиной снова вырастает стена и едва не падает, оказываясь в полной темноте, с прижатым в горлу клинком. Его собственный меч выскользнул из руки, повинуясь чужому удару.       В этой темноте, где слышно только смутный гул боя где-то сверху и шумное дыхание их обоих, а видно и того меньше, Ил замирает, ощущая, как холодный металл всё-таки протыкает кожу. Не сильно, но царапина жжет, и он не может не поморщиться.       — Убьёшь? — хрипит без насмешки.       Он не знает о Саре ничего — ни на чьей она стороне в этой затянувшейся войне, ни каковы её личные цели.       Чуть погодя лезвие будто нехотя отстраняют.       — Кто убил? — спрашивает Сара, отходя шагов на пять — эхо её голоса даже приятно после тех звуков, что окружали их там, в коридорах, в эпицентре боя.       — Я.       Теперь смеется Сара. Тихо, с какой-то веселой обреченностью.       — Мордред, — он слышит, как она зарывается в свои волосы, как нервно проверяет ремешки на своей амуниции, похожей на ту, что носят на себе всадники пустынь, преодолевающие верхом огромные расстояния.       Ил достает из кармана зажигалку и щелкает колесиком, протягивая ей, но Сара в полумраке только качает головой.       Вместо сигареты она достает из потайных карманов жестяную коробочку и закидывает в рот что-то определенно съедобное.       — Иди прямо, я за тобой, — говорит Сара отрывисто, прижимаясь к стене.       Проход узкий настолько, что они едва расходятся. Под ногами покрытые влажной плесенью камни, из-за которых каждый шаг отдается приглушенным плеском.       Ила так и подмывает выяснить у неё всё про Белую Королеву, Шляпника, но желание поскорее уйти прочь из проклятого замка куда сильнее.       Сара идет сзади молча, на расстоянии, он больше не слышит её дыхания, но шаги крепких, подбитых скобами сапогов достаточно отчетливы.       Стейн услышит, если женщина решит достать из ножен меч и успеет среагировать до того, как та сможет что-либо ему сделать. Сейчас, подуспокоившись и усвоив новую действительность такой, какая она есть, он снова чувствует себя собранным, готовым к бою.       А впереди туннель всё тянется и тянется по прямой, не сворачивая.       — Думаешь, сколько осталось? — спрашивает Сара, нарушая тишину.       Стейн откуда-то знает, что она говорит не о протяжённости туннеля.       Голос задумчивый, без всякого сожаления и Ил в темноте иронично тянет ухмылку, зная, что её всё равно никто не увидит.       — Дней пять, чтобы окончательно установить новую власть и подавить оставшееся сопротивление на дворе. Дальше зависит от того, чей отпрыск займет трон.       — Адам, — с долей неудовольствия вставляет женщина. — Сын Белой.       — Он будет искать того, кто убил его мать, — говорит очевидное Ил больше для того, чтобы проверить догадку.       — И он найдет, — ничуть не юлит Сара. — Шляпник наверняка успел передать ему весточку… — её голос приобретает какие-то новые нотки.       Стейн вопросительно приостанавливается.       — Они спали. Шляпник и Адам.       — И ты убила Шляпника, — тянет Ил.       — И я убила Шляпника, — вторит ему Сара.       Брок стремительно идет по коридорам базы, не затормозив ни у кофейного автомата — хотя выпить даже этой химозной бурды после четырех недель в ебаной тайге хотелось зверски, — ни у лифта, предпочтя подняться по лестнице на своих не слишком целых двоих.       Встреченный на пути в медблок командир «Беты» вместо того, чтобы привычно отпустить мерзкий комментарий, лишь смеряет хромающего Брока с синяком на пол-лица презрительным взглядом и идет своей дорогой.       Видимо, выглядит Брок и вправду хуево.       — Мистер Рамлоу! — из-за ширмы, гневно раздувая ноздри, выступил врач, требовательно указывая ему на ближайшую койку. — Я не разрешал Вам покидать мой блок без полного обследования. Извольте вернуться на своё место.       Брок разумно решил, что поберечь силы сейчас важнее, чем перечить больничному церберу. Он уже вытряс души из координаторов, ничего от них не добившись, кроме обезличенных фраз вроде «сбой в системе» и «неблагоприятные условия», но совсем выдохся.       Последняя миссия от Гидры ещё до своего начала неистово попахивала, но когда его с ребятами и Зимним оставили с недельными запасами продовольствия на двадцать восемь, сука, дней в заросшей тайге без связи и карт, Рамлоу проклял всех. Он бы даже подумал, что Гидра решила так незамысловато от них избавиться, если бы с ними не было такого ценного ресурса как Зимний Солдат, с которого Пирс пылинки разве что не сдувает.       Как итог этой миссии, двое из его бойцов так и остались в зелёных ебенях, похороненные под мхом, ещё двоим физические нагрузки ближайшие месяцы строго противопоказаны. Остальные отлеживаются под капельницами, отделавшись переохлаждением и множественными ушибами. Один только Брок никак не угомонится и вместо того, чтобы наконец расслабиться, медленно закипает изнутри.       Пирс уже связывался с ним после их возвращения, проигнорировав все завуалированные и прямые вопросы Брока по поводу проваленного задания.       — Не напрягайтесь, агент Рамлоу, — с наигранной заботой тогда сказал ему Пирс, но только отбитый не услышал бы в его голосе приказа. — Наберитесь как следует сил, скоро они вам понадобятся.       Понятно стало лишь то, что очень скоро произойдет хуйня покруче и он волею руководства окажется в её эпицентре. А с теми дохуя секретными данными о проекте Озарение, о котом шушукаются даже уборщики в лабораториях, Брок не сомневался, какого рода и масштаба эта хуйня будет.       Он знал, что когда-нибудь это произойдет и Пирс таки решит устранить Фьюри, выдавив ЩИТ с политической арены, как гнойник с отполированной задницы. И в этот раз вряд ли всё произойдёт тихо и пристойно как происходило до этого.       Рамлоу вообще был реалистом и никогда не считал себя и свою команду неприкосновенными, но последние годы они были лучшими по нормативам и количеству успешных миссий на две блядские секретные организации и то, что какой-то чмошник в костюме решил, что жизнь его бойцов можно использовать как разменную монету, доводила Рамлоу до бешенства.       Брок закрыл глаза, представляя, как Зимний сейчас в своей камере готовится к обнулению, и стал подсчитывать время, которое у них осталось.       Ему нужно было вывести из-под удара только Мэй и Джека. Лоуренс с Айзеком и так со следующей недели пропишутся в реабилитационном санатории на другом конце страны, а Кевину и Марку уже всё равно. Что же касается Солдата — Рамлоу признал, что игра не стоит свеч. Рисковать остатками команды ради одного суперсолдата — эгоизм чистой воды. Да и где гарантии, что этот самый суперсолдат после, в благодарность, не свернёт ему шею?       Была мыслишка постучаться за помощью к Роджерсу, но ЩИТу Брок доверял ещё меньше, чем Гидре. Легче было по-тихому слиться, чем пытаться выбрать сторону. Да и нахуя вообще эти стороны, когда выгода ебашит в минус по всем фронтам?       Если выгорит с отходом, он точно подастся в одиночные наёмники. Станет самозанятым и прилежно будет платить налог за каждую кровно заработанную. И отпуска сам себе одобрять будет — не жизнь, а мечта просто.       — Командир, — шепотом позвала Мэй, приподнимаясь на койке и стараясь не шевелить лишний раз рукой с воткнутой иглой капельницы. — Происходит что-то, о чем мы должны знать?       — На днях соберемся за город, — прочищает горло Рамлоу, обрубая на корню разговор, и кидает выразительный взгляд на суетящийся медперсонал. — Мясо на гриле, выпивка, полный релакс и никакого городского шума. Ништяк.       Лицо Мэй приобретает сложное выражение, будто ей очень хочется послать Брока с такими желаниями после их адской миссии. Но она только кивает и вновь ложится.       Брок ловит взгляд Джека, лежащего справа. Тот, кажется, тоже хочет что-то сказать, но быстро передумывает, когда замечает на горизонте спешащего к ним врача.       Рамлоу наконец закрывает глаза и позволяет себе расслабиться.       «Отставить суету и паранойю, — приказывает он себе. — Пока живы, выкарабкаться ещё можно, а дальше разберемся».