Секрет клана Шэнь

      Шэнь Цинцю остановился у входа в бамбуковую хижину и начал закрывать зонт, как резко из кустов выпрыгнуло светлое пятно. Почти светлое. Если исключить не только пятна, но и грязь. Некоторое время они только молча смотрели друг на друга, пока Цзю не почувствовал прикосновение к плечу и машинально отскочил к стене, используя вместо клинка закрытый зонт. Когда страх отошел на задворки сознания и он всё же смог понять, кто перед ним, лорд Цинцзин прислонился к стене используя её в качестве опоры и выдохнул. «Младший брат». Нет, он не был зол на него. Наверное. Может быть? Теоретически? Но боль в ноге решить, зол он на Шэнь Юаня или нет, не помогала. Совсем. — Прости… Я не хотел…       Ладно, он не зол. Тяжелый вдох. Выдох. Глаза как-то сами, в попытке поймать в этой своеобразной медитации спокойствие, закрылись. Возможно, он действительно зря пошел на собрание и не послушал Му Цинфана. Нога разболелась только сильнее. Да, хоть он и в основном довольно много сидел, но и ногу напрягал не меньше. И как же ему теперь отлипнуть от стены, когда боль в ноге только с каждым мгновением усиливалась… Внутри недовольно пофыркивала гордость, подавляющая мысль всё же попросить помочь дойти до комнаты Шэнь Юаня. Только он приоткрыл глаза, вновь выдыхая, чтобы успокоится и воспользоваться зонтом в качестве замены стены… — Нога разболелась, да? Я ведь говорил, что тебе лучше пропустить собрание. Му Цинфан ведь знает, что с твоей ногой и Лю Цингэ мог подтвердить его слова. — И что бы это дало? Очередное появление Юэ Цинъюаня на пике без стоящей причины?       Юань тяжело выдохнул и резко выдернул зонт, который уже успел стать опорой. Шэнь Цинцю пошатнулся и снова прилип к стене, используя её вместо отобранного зонтика. Тишина. Шэнь Юань хотел бы напомнить про обещание, но ему показалась эта мысль о напоминании неправильной. Шэнь Цзю мог бы посчитать это свое обещание данным зря… вот только помирить-то этих двоих Юань действительно хотел. Но давить обещанием… напоминать о нем… Нет. Использовать что-то подобное он точно не будет. Даже это желание решить чужой конфликт не столь важно! Он уже понял, что ему нужно хотя бы иногда играть роль поддержки, которая была оставлена другим человеком и так и не замечена. — Ну… Я мог бы просто его не пустить к тебе… или отвлечь. — А ты уверен, что справился бы? Он ведь не просто так глава Цанцюн. — Я знаю, что ты не готов выполнить обещание! К тому же ты пострадал на ночной охоте! Цзю, ты правда думаешь, что я не смог бы что-то придумать?! Ты ведь наблюдал, как я притворялся тобой!       Шэнь Цинцю только тяжело вздохнул. Он сразу вспомнил несколько ситуаций, когда его названный «брат», используя свое положение главы, пытался с ним поговорить, когда очевидно Цзю просто не мог, не то что физически, морально набраться сил поднять эту тему. Он отлично помнил, как Юань прикрыл свою попытку вернуть его перед Шан Цинхуа довольно очевидно правдивой фразой… «Это же ты сделал такого проблемного злодея, у которого искажение ци заменяет простуду или простой чих!» Шэнь Цинцю до сих пор не мог поспорить с этим забавным сравнением его нередких искажений. Которые часто удивляли едва ли не всех лордов Цанцюн, но не его учителя. Забавным он скорее считал, видимо, его взаимоотношения с Юэ Цинъюанем. — Юань-эр, я не сомневаюсь в твоих способностях, но… Ты слишком плохо знаешь Юэ Цинъюаня, это одно. Да, он когда-то прославился по сути благодаря жадным желаниям главы Хуаньхуа, но и не забывай — он такой же глава ордена. — Я понимаю, но… Ты уверен, что я бы не справился, чтобы хотя бы отвлечь?       Шэнь Юань только внимательно наблюдал за реакцией близнеца на вопрос. Но ответ оказался довольно неожиданным… — Ты теперь не лорд Цинцзин, а один из мастеров. Если он скажет, что это что-то важное, не пустить главу ордена к лорду пика мастер не может.       Шэнь Цзю всё же полностью отлип от стены и встал, стараясь меньше опираться на больную ногу. Вот только при попытке сделать новый шаг едва не рухнул. Юань помог встать, позволяя оперется на себя. Шэнь Цинцю вздрогнул от неожиданного, столь наглого нарушения личного пространства… ещё и прикосновений. Он хотел было отодвинуться и всё же дойти до комнаты сам, но… чужая ладонь, лежавшая на плече сжалась на нем, удерживая этот порыв. — Тебе определенно нужно снова показаться Му Цинфану. Я его позову. А ты. Останешься в бамбуковой хижине. И никуда уходить не будешь.       Юань сделал акцент на «ты», чтобы его точно поняли верно. Всю неделю отсутствия Шэнь Цинцю он долго думал, как, учитывая страх перед прикосновениями и тем, что его «брат» пережил, заботиться о нем. Да, может, это действие было не самым хорошим вариантом… Но! Юань был уверен, что если он хотя бы доведет Цзю до комнаты, оставит там и уйдет за Му Цинфаном, то можно будет просто или добежать, или временно взять Сюя, чтобы долететь до Цяньцао! А как долго тот пробудет на кровати не важно! Хотя как вариант он мог бы попросить Мин Фаня принести ему чай… Обдумывая разные варианты и планы, он едва не споткнулся о собственную ногу, услышав ответ. — Хорошо…       Так просто?! В этом определенно был подвох! Юань неуверенно краем глаза посмотрел на всё же опиравшегося на него Цзю. Он сомневался в этом согласии. Слишком. Удивительно. Подозрительно. Просто. Даже задания системы, казавшиеся простыми, выходили наискось к неизвестно как получившемуся итогу. Юань дошел до двери в комнату и отодвинул её, всё ещё краем зрения стараясь наблюдать за близнецом. Подозрительная тишина всё ещё уверяла его в том, что в этом согласии было всё не так просто… Он чуть отвлекся и заметил скользнувшую к ним серебристо-белую тень, похожую на маленького барса.       Кот скользнул вперед с чем-то в пасти. Юань так и не понял, что конкретно это было, поскольку Ху-ху быстро спрятал вещь и запрыгнул на низкий столик, свернувшись вокруг так и не выброшенных цветов. Юань поставил их первую попавшуюся подходящую для них вазу и забыл, что хотел выбросить. В итоге вокруг них периодично сворачивался кот. Явно напоминая о решении избавиться от цветов. Юань вздохнул и пошел дальше, стараясь не ускорять темп и не навредить ещё больше ноге, и без того страдающего от боли брата. Тот же был до безумия подозрительно тих, чем нервировал младшего. — Я могу дальше и сам дойти. Найду, что использовать в качестве опоры.       Цзю отодвинулся, заметив, что хватка на плече ослабла достаточно. Да и Шэнь Юань явно ушел в какие-то свои мысли, забыв о первоначальном плане. Вот только вместо того, чтобы спокойно освободиться и дойти до кровати для того, чтобы было меньше проблем с болью в ноге… получил полностью противоположное. Даже вздрогнул и едва не отскочил, не ударив из-за резко и сильно сжавшейся руки на плече. Он всё же не выдержал и влепил близнецу подзатыльник. Юань с явственным непониманием во взгляде… а ещё каким-то легким подозрением, что этот подзатыльник не последнее от Шэнь Цинцю, посмотрел на него. Это слишком разозлило. — Что с тобой происходит? То, что в какой-то странной книге меня представили злодеем, не значит, что даже моё решение помочь брату имеет скрытые мотивы. Брату, Юань-эр!       Юань почувствовал, как его уверенность пошатнулась. Паранойя, казалось, полностью захватила его разум. — Прости меня… но в той, как ты выразился, «странной книге» тебя изобразили совсем иначе, чем в реальной жизни…       Цзю вздохнул. Он пытался быть не таким уж плохим и не поддаваться раздражению. Погода действительно его расстраивала, а появления Юэ Цинъюаня вызывали некоторое напряжение. Он старался не срываться на Юаня, потому что не мог, видя его солнечную улыбку. Цзю не понимал, почему это так сильно на него действовало. В его душе возникало своеобразное спокойствие, которое поглощало все негативные эмоции. Возможно, это было связано с тем, что Юань выполнил своё обещание вернуть его, и теперь мог позволить себе расслабиться и отпустить тревогу. — Не важно… я не хочу снова ссориться с тобой.       Юань только вздохнул и кивнул. Он тоже не очень хотел ссориться с «братом», но просто не знал, что ему делать. Он старался играть роль младшего брата хотя бы достаточно убедительно для других, но… Так и слышал периодически слова некоторых мастеров залов, что на братьев они ужасно не похожи, хоть и внешне сложно с этим поспорить. Юань сделал шаг назад от кровати, куда за все эти мысли успел сесть Шэнь Цинцю. Что-то внутри его ужасно точило при мысли, что они не похожи на братьев, хоть они соврали об этом и правда ими не являются. Но ему действительно было обидно, что он не похож на младшего брата лорда Цинцзин.       Он чувствовал себя неполноценным и обманутым, не зная, как исправить ситуацию. Его «старший брат» в какой-то момент стал для него примером, и мысль о том, что он не может соответствовать этому своеобразному идеалу гордости достаточно, была невыносимой. Юань старался не показывать своих чувств, но в этот момент его глаза наполнились слезами. — Почему я не могу быть таким, как ты? — прошептал он, глядя на Шэнь Цинцю с болью и отчаянием в глазах. — Почему я не могу быть твоим братом в глазах других? В чём разница?       Шэнь Цинцю, заметив его состояние, мягко положил руку на плечо Юаня и притянул его к себе. Держать холодную маску непросто. Рано или поздно она треснет, и Цзю прекрасно это знал. Любая маска рано или поздно треснет. Всё зависит от стойкости. — Ты мой брат, — сказал он тихо, но с такой теплотой и искренностью, что слова проникли в самое сердце Юаня. — Ты будешь моим братом. И я горжусь твоей работой, Юань-эр. Забудь о тех, кто сказал тебе подобное.       Юань взглянул на него с надеждой и искренней благодарностью. В его глазах было столько уязвимости, что сердце Шэнь Цзю сжалось от боли. Он крепко обнял Юаня, чувствуя, как тот дрожит, но постепенно успокаивается в его объятиях. Когда-то ему нужно было это же… когда-то он был так же уязвим, и ему пришлось спрятать всё это за маской, которая срослась с его кожей. — Ты не один, — прошептал Шэнь Цинцю, поглаживая Юаня по спине. — Я всегда буду рядом. Мы вместе пройдём через всё, что ждёт нас впереди. Даже если это просто ночные кошмары.       Он должен. Так или иначе, но теперь он запретит себе резко реагировать на прикосновения брата. Это словно пытаться укротить бурю голыми руками. Вздохнув, он почувствовал, как человек в его объятьях постепенно успокаивается, словно втискиваясь в уютное гнездо. Рядом с кроватью, у ног Шэнь Цинцю, уже крутился Ху-ху, явно прикидывая, как бы незаметно пробраться к ним. С губ тихо сорвался только один вопрос: — Что, уже передумал идти на Цяньцао? — Вовсе нет! — с легким смешком ответил Шэнь Юань, его голос был полон уверенности и решимости. — Уверен, не каждый попаданец оказывался в таких ситуациях, как я! И уж тем более в объятьях самого оригинального злодея, если выпала честь его заменять. Поверь, это шанс, который выпадает раз в жизни, и я не собираюсь его упускать!       Шэнь Цзю издал тихий, но выразительный смешок, который был полон скрытого напряжения. Его сердце сжималось от смеси удовлетворения и тревоги, словно две противоположные силы боролись внутри него. Он был глубоко доволен тем, как быстро Юань сумел справиться с неприятными эмоциями, но мысль о том, что причиной этих эмоций стала их общая ложь о родстве, терзала его душу. Почему это вдруг стало так важно для него? Сколько времени прошло с тех пор, как он впервые задумался об этом? Или, возможно, за время, пока он занимал место гордого и непоколебимого горного лорда Цинцзин, он… потерял себя? — Хорошо, он выпадет тебе ещё раз, когда ты вернешься, и никого рядом не будет. Договорились?       Юань немного помедлил, словно подбирая слова. Наконец, он тихо произнес, запинаясь и путаясь в собственных мыслях: — Я не хочу заставлять… Не хочу надоедать тебе этим… Тебе ведь… ты ведь… перебарываешь себя каждый раз…       Шэнь Цзю вздохнул, складывая руки на груди. Кот успел запрыгнуть к нему на колени и устроиться там. Нет, ему было приятно, что об этом помнят, но он уже несколько привык, что касается его чаще именно его собственный близнец. Да, вздрагивал. Но тем не менее. — И что? Ты ведь сравнил меня с Юэ Цинъюанем, а не я!       В его голосе звучала горечь и обида. Шэнь Цзю чувствовал, как его сердце сжимается от боли. Он знал, что Юань имеет право на свои чувства, но не мог понять, почему тот так сильно переживает. — Я знаю, что это тяжело, — мягко, насколько получилось, сказал Шэнь Цзю, стараясь не показывать свою уязвимость.       Юань посмотрел на него с надеждой в глазах, словно ища в его словах спасительный маяк в бушующем море сомнений и тревог. И с тем постепенно осознавая, как же ему действительно не хватало человека, что может куда лучше системы выслушать его мысли и страхи. И не подтверждать их! Ещё и своими жалобами отвлекать, как Самолет! — Спасибо, — прошептал он, чувствуя, как его сердце замирает, а затем начинает медленно, но уверенно возвращаться к своему ритму, словно птица, которая после долгого полета находит свое гнездо. — Иди. Потом поговорим обо всем этом ещё раз.       Юань кивнул и скрылся из поля зрения. Шэнь Цинцю лишь перевел взгляд на Ху-ху, что успел свернуться у него на коленях и уснуть. Он постарался осторожно поднять кота, чтобы лечь удобнее, а не сидеть и ждать… но Ху-ху проснулся и завертелся в руках. Это было несколько забавно, вот только держать это чудо стало очень сложно. Опустив кота рядом с собой, лорд Цинцзин изменил положение, и животное, словно дожидаясь этого, залез обратно. Почувствовав воткнувшиеся сквозь слои одеяний когти, Шэнь Цзю слегка сжался от неприятного ощущения. — Ху-ху, у меня болит нога, пожалуйста… не надо втыкать в меня свои когти, как твой друг всю дорогу. Едва грозясь свалиться, впивался ими в своего хозяина.       Сначала кот повернулся и сделал вид, что внимательно слушает. Как сперва показалось Цзю. Вот только тот передвинулся ближе к нему и расположился под боком, сворачиваясь как можно ближе. Ещё и тихо замурчал, иногда потираясь мордашкой о руку, безмолвно прося погладить его. Шэнь Цинцю вздохнул и осторожно провел рукой по мягкой шерсти кота. Ху-ху замурчал еще громче, наслаждаясь лаской. — Ты такой милый, Ху-ху, — тихо сказал Шэнь Цинцю, продолжая гладить кота. — Но ты ведь знаешь, что иногда бываешь слишком настойчивым?       Кот поднял голову и посмотрел на главу Цинцзин своими голубыми глазами, похожими цветом на лед зимой, словно понимая каждое слово. — Давай попробуем немного поспать, хорошо? — предложил Шэнь Цинцю, осторожно укладывая Ху-ху рядом с собой. Кот свернулся калачиком и тихо замурлыкал, словно соглашаясь.       Шэнь Цинцю закрыл глаза и почувствовал, как напряжение постепенно покидает его тело. Ху-ху продолжал мурлыкать, создавая уютную атмосферу. В этот момент Шэнь Цинцю почувствовал, что боль в ноге начинает утихать, и понял, что присутствие кота действительно помогает ему расслабиться. — Спасибо, Ху-ху.

***

      Шэнь Юань уверенно шагал под зонтиком, решительно отказавшись от использования Сюя и предпочитая добраться до Цяньцао пешком. Это решение было продиктовано не только необходимостью, но и важным внутренним чувством. Брат также отправился на собрание пешком, хотя мог бы просто прогуляться среди бамбука, а затем уже долететь. Юань вздохнул, стоя у радужного моста. Он пожалел, что не взял Сюя, но затем вновь ступил на мост, соединяющий все пики Цанцюн, и продолжил свой путь. Как он объяснит все Му Цинфану? Ему также нужно было узнать у него о неисцелимом, о котором он успел почти забыть. Цветок Алой Души Серебряной Ци оставался загадкой, несмотря на то, что в обоих бестиариях о нем было мало информации. Тем не менее, цветок продолжал спокойно расти, иногда охлаждая всю комнату внезапным порывом холода, независимо от времени суток. Уже распустилось два бутона, а ещё три медленно набирали цвет, хотя и значительно медленнее предыдущих.       Мерное постукивание дождя по бамбуковому зонту успокаивало, но не отвлекало от тревожных мыслей. Юань остановился, осматриваясь вокруг. Он редко обращал внимание на пики или просто игнорировал все, что происходило вокруг, концентрируясь на своих задачах. Внезапно в его голове всплыла арка с артефактом, хранящимся в центре безумно странной бури, которая напоминала… Нынешнюю. Он взглянул на резкую вспышку молнии над одним из пиков, за которой пророкотал гром. Но ведь там, где был артефакт, было наиболее спокойно, буря была тише. Цинцзин, расположенный, похоже, в самом центре этой непогоды, страдал меньше всего, а от него буря хаотично ухудшалась, захватывая соседние пики. Молнии, дождь и мелкие пакости — всё это становилось более угрожающим. — Хм… Надо обсудить это с Шэнь Цинцю. Может ли быть, что этот артефакт влияет на погоду?       Шэнь Юань направился дальше, раздумывая и вспоминая факты об артефакте. Даже постепенно ухудшающаяся по пути погода не особо волновала. Постепенно он совсем ушел в свои мысли. Да и он не был полностью уверен, что слова «главного злодея» правда… хоть и звучали искренне. Или были искренними? Или ему просто хотелось верить, что человек перед ним искренен? Впрочем… он ведь сам случайно выдал свои переживания о том, кем его видят другие. Пока была система, он действительно думал, что никто не заметил подмены… Но когда система выдала ошибку, он действительно начал замечать с каждым днем всё больше шепотков за спиной. А с возвращения настоящего лорда второго пика и объявления «Шэнь Чжиюаня» младшим братом… их стало больше. И некоторые совершенно не стеснялись шептаться прямо при нем… а то и вовсе говорить в полный голос! — Почему они считают, будто мы не похожи на братьев…       В стороне между Цинцзин и одним из соседних пиков резко разветвляющейся изломанной линией прочертила небо молния, пытаясь ухватится за все вокруг своими цепкими пальцами. Дождь усилился до ливня, превращаясь в сплошную стену воды. Мощные потоки ветра присоединились к нему, завывая, как стая голодных волков. Стоило молнии раствориться в воздухе, как казалось, по всей территории Цанцюн словно неудержимое цунами, неумолимо накрывающее все на своем пути, прошелся рокот грома. Юань стоял и пытался осознать, что даже не знает, теперь куда ему идти. Назад или всё же ускорится и добежать до Цанцяо? Ступор продлился недолго, когда он услышал знакомый голос, зовущий как раз его. Правда, из всего сказанного он услышал лишь часть… и причем конкретно только «Шэнь-шисюн». Обернувшись, Шэнь Юань только с вопросом посмотрел на звавшего его. И только присмотревшись, понял, что это Му Цинфан. — Му-шиди… прости этого шисюна, но этот, кажется, не услышал…       Му Цинфан подошел ближе и внимательно посмотрел на него. — Шэнь-шисюн, не стоит беспокоиться. Этот шиди просто хотел убедиться, что с тобой всё в порядке.       Шэнь Юань кивнул, но его мысли продолжали крутиться вокруг артефакта и его истинного предназначения. Он не мог избавиться от ощущения, что всё это имеет гораздо большее значение, чем он мог себе представить. В его сердце нарастала тревога, словно он стоял на краю пропасти, не зная, куда ступить дальше. Если раньше он переживал за собственную жизнь и смерть в ужасающих пытках… Сейчас он почему-то не мог игнорировать то, что у него снова есть старший брат, о котором нужно сейчас позаботиться… И что, если Ло Бинхэ вновь достал этот артефакт и… Шэнь Юань резко ужаснулся от этой мысли. Назад нужно как можно быстрее. Он с трудом выдавил, стараясь не выдать своего волнения: — Му-шиди, Шэнь Цинцю снова начал хромать сильнее…       Му Цинфан только тяжело вздохнул. — Похоже, придется пользоваться теми же методами, что и с Лю-шисюном… Хотя Шэнь Цинцю давно привык к таким выговорам… — Это из-за Юэ Цинъюаня. Если нужно, чтобы дагэ отдыхал, то нужно как-то объяснить, что внимание главы школы ему определенно не нужно. Этот сам уговорит его не беспокоить ногу.       Му Цинфан слегка нахмурился и, кивнув, тихо пробормотал. — Так вот в чем причина появления на собрании, не смотря на просьбу оставить ногу в покое и ходить как можно меньше. Но осмотреть ногу всё же нужно.       Капли дождя яростно барабанили по крыше, создавая ритмичный гул. Ливень продолжал бушевать, словно природа сама предупреждала его об опасности. Не важно, где бы он ни был. Но Шэнь Юань был готов рискнуть, чтобы защитить тех, кто ему дорог. Он знал, что должен вернуться. Эта странная буря словно смывала границы между реальностью и чем-то более глубоким и тревожным. И всё время своего существования заставляла Юаня стараться быть как можно ближе к Шэнь Цзю. Почему-то в бамбуковой хижине, когда они были там вдвоём, он чувствовал странное сочетание эмоций: тревогу, надежду и умиротворение. Его куда меньше тревожило многое, и спокойствие было главным. Оно пожирало в себе всё и едва порой не заставляло его заснуть во время обсуждения цветка или того, что Шэнь Цинцю рассказывал о прошедшей ночной охоте.       Уже в третий раз, слушая о битве с демоном, он едва не клевал носом… один раз просто вылетел из сонливости, когда его голова резко слетела с подпиравшей её руки. Неужели спокойствие и безмятежность могут быть такими обманчивыми? — Ах да… Этот шисюн ещё хотел спросить о неисцелимом…       Му Цинфан только заинтересованно посмотрел на Юаня. И только из-за этого заметного во взгляде интереса к теме он вспомнил, что давно не вспоминал об этом чертовом яде. Особенно с тех пор, как… Ещё до поломки системы Юань не чувствовал проблем, вызываемых неисцелимым. А Шэнь Цинцю и вовсе проверил всё на ночной охоте. Яда словно не было… Когда он исчез? — Он как-то себя проявил в последнее время?       Юань отрицательно закачал головой, пытаясь вспомнить хоть раз, когда неисцелимый напоминал о себе. Да куда он, черт побери, девался?! И когда?! — Нет… Он…       Он даже не мог сказать точно, когда неисцелимый исчез. Потому что в какой-то момент вовсе о нем забыл. Взял и забыл. Особенно сейчас это было вспомнить чертовски сложно. Слишком много событий… В голове молниеносно возникла идея сменить тему. Перевести её на цветок. Может, лорд Цяньцао знает чуть больше, чем бестиарии Цинцзин? — В какой-то момент этот просто вовсе забыл о нем… Да и яд совсем себя не проявлял. Можно задать так же вопрос касательно цветка Алой Души Серебряной Ци? — Почему именно этот цветок? Его ведь сложно достать, и он плохо изучен.       Юань тяжело вздохнул и расстроенно опустил голову. И здесь пусто. Ну неужели в этом мире вообще никто не смог раскрыть — ну случайно! — какие-то способности цветка? И откуда у него название? Может… — Этот шисюн его достал… как раз он и помог этому и брату разделится. Откуда у него такое название, Му-шиди?       Юань почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Он знал, что это был важный вопрос. Если они не найдут ответа, то придется изучать цветок самостоятельно. И есть возможность случайно быть отравленным этим цветком. — Этот цветок называется Алой Души Серебряной Ци, потому что по легендам он обладает способностью поглощать душу, коснувшегося его листьев, и превращать её в чистую энергию. Эта энергия может быть использована цветком для самых разных вещей. Каких именно — мало кому известно. Так же есть другая версия, почему он так назван. Но добыть его действительно сложно. Как Шэнь-шисюн его достал?       Шэнь Юань немного криво усмехнулся. До Цинцзин оставалось немного, но он тихо пробормотал один факт. Не говорить же, что он знал, что цветок растет и в демонических землях, кроме ледяных вершин гор? Шэнь Юань бессовестно решил прикрыться «гением», только бы случайно не вскрыть то, что не нужно. — Шан Цинхуа заставил притащить. Тот проговорился, что видел этот цветок в Северных землях. А какая вторая версия почему цветок назван именно так? — Из-за особенностей. Белоснежный бутон, сверкающий изнутри и словно покрытые серебряной пылью листья. Раньше цветок цвел здесь менее редко. Был единственным, кто прорастал осенью и в зиму расцветал перед сливой Мэйхуа. Многие пробовали его сорвать, но стоило ядовитым серебристым иголкам на самом стебле воткнуться в кожу жертвы… До весны она не доживала, как и тот, кто получал его в подарок.       Юань слегка наклонил голову, не понимая, откуда вообще взялась «алая душа» в названии цветка. «Серебряной ци» понятно. Цветок словно светился изнутри, а был покрыт будто серебром. Он хотел задать вопрос об этом, но Му Цинфан опередил его, продолжив объяснять. — Жертв обычно находили безжизненными и истощенными до такой степени, что оставался лишь скелет, обтянутый где-то порванной кожей и укрытый одеждой. На коже находили следы иголок цветка, из которых текли тонкие струйки крови. На одежде тоже было много крови, словно жертва выкашливала не только ее, но и пыталась выплюнуть свою душу. А сам цветок стоял в вазе, и его распустившиеся бутоны были алыми настолько, что казалось, их кровью и окрасили.       Всё тело Юаня прямо-таки оцепенело, и его охватил животный ужас. Если бы Шан Цинхуа не сказал ничего о ядовитости… Как хорошо, что он не дотронулся… как же хорошо… Да цветок прямо-таки сжирал этих несчастных!       Юань представил себе, как жертвы, одурманенные ядом, медленно угасали, их тела превращались в иссохшие оболочки, а на коже оставались следы жестокой борьбы за жизнь. Он попытался представить, каково это — быть отравленным этим страшным цветком, и дрожь пробежала по его позвоночнику. — Но почему цветок именно алый? — спросил он наконец, стараясь справиться с подступающей паникой.       Му Цинфан тяжело вздохнул и посмотрел на Юаня с сочувствием. — Много кто гадал почему цветок такой… Но все пришли к одному. Алая душа в названии цветка символизирует его смертоносную природу. Когда жертва умирает, её душа покидает тело, окрашивая его в алый цвет. Это символизирует, что цветок забирает не только жизнь, но и душу своей жертвы.       Юаня охватил леденящий холод, пробирающий до самых костей. Он никогда не мог даже представить, что цветок может оказаться настолько жестоким и коварным. Ведь он любовался им, порой разговаривал с этим растением, как с живым существом! Оказывается, этот цветок — кровожадный хищник, скрывающий свою истинную сущность за хрупкими лепестками. Интересно, именно поэтому он мог разделять души? — Но если он разделил наши с братом души и дал каждому отдельное тело… Значит, он поглощает чужие души не ради себя. А ради тех, кто сможет понять, как правильно использовать эту силу. Быть может, он защищается, если эта версия верна.       Му Цинфан, погруженный в глубокие размышления, слегка нахмурился, его брови сошлись на переносице. В воздухе повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь тихим шепотом ветра и слабыми отголосками моросящего дождика о бамбуковый зонт. Слова, которые должны были наполнить пространство смыслом и жизнью, застыли на губах, словно в ожидании. Она продолжалась ровно до того момента, когда до бамбуковой хижины осталось всего полпути. — Да, многие растения защищают себя от паразитов ядом… Но если смотреть на это с другой стороны… — Цветок Алой Души Серебряной Ци превосходит многих?       Му Цинфан кивнул, его глаза сверкнули пониманием. Они продолжили идти в тишине, каждый погруженный в свои мысли. Но теперь в этой тишине чувствовалось что-то новое — опасное напряжение, витающее в воздухе. И как теперь находиться с этим опасным созданием в одной комнате? Юаня всерьез охватило беспокойство. Цветок определенно обладал множеством удивительных способностей, но его истинная природа была пугающей и зловещей.       Юань невольно вспомнил упоминание об этом цветке из оригинальной истории… Его просто вскольз упомянули о ком-то, говоря… «Цветок Алой Души Серебряной Ци и другими цветами не просто не прочь полакомиться, но и идиотом, сорвавшим его. Он жаждет крови! Хорошо хоть, что он редко встречается. Не то что эти цепные псы…» Сколько он не пытался вспомнить, но упоминания о чьих цепных псах тогда говорили — на удивление, не было ничего. Разговор затих сразу после появления оригинального героя и больше не поднимался, даже по его уходу. И больше цветок не вспоминался дальше, только какой-то чай с похожим названием, но, очевидно, сделанный не из ядовитого цветка, а так же какой-то странный яд со страннейшим и абсурдным названием «соки кровавой души». Но теперь всё складывалось… В основе их названия лежал именно этот безобидный на вид, но ужасно опасный хищник. Его яд убивал медленно и дурманил жертву. Как тот глупый странный яд, но он не истощал и не мог убить отравленного! А чай был на вкус и запах просто невероятным по описаниям. Как цветок. И ведь этот чай отлично мешался с ядами!

***

      Шэнь Цзю какое-то время всё же наблюдал за Ху-ху, ласково гладя его. Тот довольно мурлыкал и в какой-то момент решил перебраться на его живот, где свернулся пушистым облаком. Вздох. Взгляд всё же опустился на место, где ещё недавно лежал кот. Ткань его одеяния, придавленная весом Ху-ху, стала несколько и подозрительно светлее. Цзю неуверенно провел рукой по месту, сомневаясь в первоначальных выводах. Да, верно — кошачья шерсть. Хорошо, что простить такие мелкие повреждения одеяниям ещё получалось. Достаточно легко. Но это… почему-то к этому одеянию было немного невыносимо… Журавли, такая дорогая ткань… Он даже представить себе не мог, как будет носить это одеяние! Оно ни во что не могло сравниться с теми, которые Цзю видел со стороны у богатеев или получал на руки с Аньдин. В сравнении с ними… эти мантия была произведением искусства… которое он был готов просто повесить и любоваться им! Но не надевать его снова… Не ханьфу, а настоящий шедевр! И почему на нём был именно журавль? Это был заказ кого-то из клана Шэнь… Быть может… ученого?       Внезапно всплыли вспоминания о ранговых знаках среди них… Его младший брат тоже мог носить такие одеяния, ведь он был лучшим.       Он вздохнул и прикрыл лицо рукой. Забавно, как жизнь иногда любит шутить: он, как и его брат, стал ученым и заклинателем. Слух зацепился за разговор и шаги… приближающиеся. Юань и Му Цинфан… Ладно, он потерпит это всё просто ради спокойствия Юаня за его здоровье. Немного. Плечи сами собой передёрнулись от мысли о прикосновениях, а по коже прошлись мурашки, как от холодного ветра в морозный день. К горлу подступил небольшой ком, который Шэнь Цзю с силой сглотнул, как будто пытаясь проглотить неприятное предчувствие. Но мысль о прикосновениях… такая холодная и неприятная, совсем не давала покоя. Шэнь Цинцю свыкся с прикосновениями одного человека. Но эти прикосновения порой казались ему чужими и неприятными, как будто на его кожу падали капли ледяной и мерзко грязной воды. Приходилось сдерживаться. И уверять: рано или поздно это станет привычным. Можно немного потерпеть… да кого он обманывает?! Он просто снова скажет, что всё хорошо, и не даст себя коснуться!       Дверной скрип раздался особенно отчетливо. А вот голоса почему-то казались ему слишком тихими в сравнении с ним. Как-то неосознанно рука сжалась. И несколько механически произошло поглаживание кота. Тот не шевельнулся, всё ещё мурча.       Шэнь Цзю почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Он знал, что не сможет долго терпеть эти прикосновения, они были для него невыносимы. Должен был что-то сделать, чтобы защитить себя от этого вторжения в его личное пространство. Но что именно? Он не знал. Капкан из чувства беспомощности резко захлопнулся, став опасной и довольно странной клеткой. Юань и Му Цинфан наконец попали в поле зрения, и Шэнь Цзю поднял голову, чтобы посмотреть на них. Его лицо было бледным, а глаза горели странным огнём. — Дагэ, ты в порядке?       Осторожно спросил Юань, подходя к нему. Ему казалось в этом поведении есть что-то… неправильное. И он очень боялся сейчас спугнуть эту медленно сворачивающуюся в кольцо змею. И вот первая попытка атаковать… Шэнь Цзю отпрянул, как будто боялся, что Юань коснётся его. Стараясь выглядеть спокойно Шэнь Цинцю медленно кивнул. — Всё хорошо. Просто немного задремал.       Юань посмотрел на него с тревогой, но ничего не сказал. Шэнь Цзю почувствовал, как его дыхание стало учащённым. Он знал, что должен что-то сделать, чтобы остановить это. Но что именно? Что… не знал. Шэнь Цинцю чувствовал себя как в ловушке. Загнанным зверем. Юань сел рядом с ним, взяв его за руку. Спокойствия это не прибавило. — Ты уверен, что всё хорошо?       Снова попытка осторожно коснуться спирали, в которую уже свернулась эта змеюка. Шэнь Цзю сжал его руку, стараясь не показывать, как ему страшно. — Да. Не могу отойти от этого короткого сна…       Юань кивнул и убрал руку. Долгожданное чувство облегчения, но в то же время и разочарование. Лорд Цинцзин знал, что Юань просто хочет помочь ему, но он не мог позволить ему это сделать. Он должен был защитить себя сам. Это привычка… Он не может… Не может! Да, это он говорил, что Юань не один! Да! Но это так же значит, что и он сам не один! Но страх… страх… он вытеснял вообще всё!       Му Цинфан молча наблюдал за всем разговором, особенно не вдаваясь в чужой диалог. Взгляд зацепился за три ярких бутона в углу комнаты, где, как он помнил, ранее было совершенно пусто. Кроваво алые соцветия, одно из которых было раскрытым и распространяло сладко-чарующий аромат какого-то… с виду безобидного цветка. Стебель и листья же были словно покрыты легким морозным инеем, слабо блестящие на свету… чем жутко напоминали отблеск клинков или, быть может, серебра. Где-то были белоснежные бутоны, мерно пульсировавшие золотым цветом. Алые же — что не распустились — светились иначе… белоснежным, изредка посвечивая чем-то похожим по цвету на ночное небо. Му Цинфан даже забыл, зачем изначально пришел сюда, удивленно рассматривая цветок. Никто из братьев даже близко не казался истощённым, постоянно вытягиваемой цветком ци. Казалось, тому было совсем всё равно на такой источник, который у простых людей он вытягивал до самой смерти. А сейчас… Цветок Алой Души Серебряной Ци совершенно наплевал на это и запрещал себе даже тянуться… И запрещал, похоже, не по своей воле.       Му Цинфан почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он знал, что этот цветок обладает невероятной силой и способен на многое. Но сейчас он выглядел… иначе. Как будто что-то или кто-то контролировал его, заставляя подчиняться своим таинственным приказам. Но гадать, кто или что контролирует столь ядовитый цветок, ему откровенно не хотелось. Младший брат Шэнь Цинцю уже сказал, что растение помогло им разделиться, а значит, больше оно ничего — пока! — не делало. Когда разговор стих, он всё же напомнил о себе, отвлекаясь от цветка. — Шэнь-шисюн, может, этот шиди взглянуть на раны на ноге после ночной охоты?       Шэнь Цинцю вздохнул и медленно кивнул. Он не особо хотел просто так тратить чужое время, как порой было у него… Он хотел было немного двинуться, чтобы попробовать отвлечься или найти что-то для того, чтобы это сделать, как на него залез Ху-ху и, помявшись, больно пару раз воткнувшись когтями, и после этого свернушись у него на животе. — Не двигайся, даже похоже кот уже тебе об этом пытается сказать.       Юань честно пытался сдержать смех, но улыбку… Её удержать не получалось. Кошки — существа довольно странные, и не вспомнить о шутках касательно их поведения было сложно. Ху-ху на удивление за всё это время проявил весь свой характер… довольно часто и самым неожиданным способом. Этот кот обладал поистине идеальным характером, проявляя всю грацию и независимость, присущие его виду.       В основном, это пушистое чудо чаще находилось в компании Шэнь Цзю, чем его. Юань долго не мог понять, в чём причина, такого непонятного отношения к нему. Кот чаще с любопытсвом смотрел на его попытки проявлять к нему заботу, но стоило в этот момент появится Шэнь Цинцю, как он просто уходил на задний план. Столько попыток, а кот всё равно часто подходил к своему хозяину, чтобы тот почесал его за ушком. В голове как-то всплыл момент, когда он проснулся раньше брата и застал удивительно милую картину… Ху-ху и так постепенно стал спать между ними и часто располагался в комнате посередине, когда они оба были вместе. Но этот своеобразный «комочек», состоявший из спокойно спавшего лорда Цинцзин и белого пятнышка… Он как-то сравнил их, свернушихся вместе, с типичным сном двух кошек, уснувших вместе. Да и чаще Ху-ху терся о того, кто его привез на пик, чтобы что-то попросить. А ещё отвлекал от работы. Настойчиво лип и нарушал спокойствие. Делал видимость, что слушает, и делал все совсем иначе. Юань прикрыл улыбку рукой, смотря, как сейчас это чудо не дало изменить позу своему брату.       Да и в целом рядом с Шэнь Цзю кот любил спать на высоких местах, предпочитая спинку стула или книжные полки. Порой даже на столе, за коим и работал лорд Цинцзин в этот момент. Но это было только тогда, когда Ху-ху находился в бамбуковой хижине. Редко, но было. Всё остально время он был где-то на пике и притаскивал кучу разной живности, обитавшей на вершине. Пару раз даже притащил змею или две. И помимо этого он тщательно ухаживал за своей шерстью, вылизывая её часами после очередной охоты где-то на пике. Ху-ху также иногда мог быть очень привередливым.       Вот только если брата он не слушал особенно, то… Он любил сидеть на коленях у Юаня и внимательно слушать его рассуждения, иногда даже реагируя на интонации голоса. Когда Юань работал, Ху-ху мог часами сидеть рядом, внимательно наблюдая за каждым его движением. Это всё, что делал кот. Правда, один раз он всё же что-то похоже понял в его попытке найти веер и вытащил аксессуар из очень узкой щели между столом и шкафом… Всё же после этого Шэнь Юань только согласно кивнул, вспомнив фразу о том, что кошки это жидкость. Так ещё и Ху-ху вытащил оттуда каким-то образом веер и не застрял.       Шэнь Цинцю только вздохнул, мимолетно взглянув на прикрытую улыбку брата. Руку он все же положил рядом с котом, надеясь, что тот не свалится или ещё раз не вопьется когтями в него. Тот только нежно потирся о неё. Ху-ху всегда проявлял удивительную чуткость к настроению своего хозяина и умел успокоить его одним лишь своим присутствием. Это он заметил не сразу, но постепенно привык. Хотя порой он удивительно превосходно умел его разозлить не хуже, чем Лю Цингэ порой это делал.       За этими раздумьями, он даже не заметил, как Му Цинфан закончил. Только когда тот вновь заговорил, он отвлекся от довольно пристроившегося кота и посмеивающегося с этого Шэнь Юаня. — Шэнь-шисюн, этот шиди передаст ещё лекарств для обработки ран, одна из них не смотря на всю работу с ней… вскрылась. Ноге нужен покой, пусть всем на пике занимается пока кто-нибудь другой. Рана довольно глубокая. — Хорошо… Нужно что-то с ней сейчас сделать?       Му Цинфан только отрицательно качнул головой и попрощался. Юань снова сел рядом и почесал кота за ушком. Шэнь Цзю вздохнул, вспоминая недавние события и отвлекаясь от мыслей о Ху-ху. Он хотел бы исполнить своё обещание, но… не решался. Страх прикосновений снова напомнил о себе, хотя их уже совсем не было, резко разливаясь по сознанию и заставляя всё его существо не только задрожать, но и сжаться. Его сердце бешено колотилось, а дыхание стало прерывистым. Он чувствовал, как в горле образуется комок, и он не мог произнести ни слова.       Шэнь Цзю взглянул на Юаня и увидел в его глазах искренние эмоции. Хоть тот и не смотрел на него, а гладил кота, что довольно урчал и ластился к его руке. В какой-то момент он неосознанно сравнил то, как сложились их отношения с другими лордами и леди школы… и только тяжело прикрыл глаза, выдыхая. Юань сделал это так легко и просто… Почему же о нём были распущены грязные сплетни и никто даже не попытался допытаться до правды? Просто попытаться… Юэ Цинъюань просто проявлял со стороны — для них всех — фаворитизм и даже не пытался их приструнить… никого. Но Юаню удалось так легко изменить ненависть Лю Цингэ и совсем немного стать хоть каким-то другом главной собирательницы грязных слухов всей школы…       Он просто не мог быть таким…       Он всегда будет плохим для них?       Даже если сделает что-то хорошее в тайне и потом расскажет?       Он приоткрыл глаза и глянул на всё ещё увлеченного котом близнеца. Что-то от воспоминания того, как тот задал один единственный вопрос «может, этот…быть под присмотром…змеи?» зашевелилось. Нет. Начинало согревать изнутри, словно маленький огонек надежды, который начал медленно разгораться. Это был тот момент, когда он понял, что не одинок, и что рядом есть кто-то, кто готов поддержать его в любой ситуации.       Вздох…       Цзю быстро притянул к себе Юаня и обнял его. Осторожно и — насколько мог — с толикой братской любви. Он просто хотел проявить хоть как-то то, что не успел ответить тогда на его вопрос. Он позаботиться… и присмотрит за этим глупым паучонком. К тому же он обещал ему эти объятия. Но сейчас они будут не «из-за глупого обещания», а из-за того, что он тогда на его вопрос не успел ответить. Шэнь Цинцю чуть крепче обнял Юаня, пытаясь вложить в эти объятия ответ, который так и не был озвучен. До сих пор.       Цзю почувствовал, как Юань напрягся в его объятиях. Брат замер в объятиях Шэнь Цинцю, чувствуя, как тепло и безопасность разливаются по его телу. Он не знал точно, что этот жест означает больше, чем просто объятия. Это был знак? Проявление той связи, которую они выстраивали или играли? В какой-то момент Шэнь Цинцю прошептал практически на ухо Шэнь Юаня. — Ты стал важен для меня. Я всегда буду рядом.       Юань медленно расслабился, ощущая, как напряжение покидает его тело. Несмотря на все разногласия и недопонимания, Шэнь Цинцю заботился о нём, и это чувствовалось в каждом его движении. Похоже, он слишком серьёзно воспринял его глупый вопрос, заданный в шутку. Тихий смешок сорвался с губ Юаня, и он обнял «оригинального злодея» в ответ. Но когда он заметил, что Шэнь Цинцю никак не отреагировал на это… хотя раньше он был более… резок, сердце Юаня сжалось от тревоги. — Знаешь, если ты всё это время воспринимал мой глупый вопрос про «присмотр» как просьбу, на которую не успел ответить, то на самом деле я тогда пошутил…       Шэнь Цинцю фыркнул, слегка отстраняясь и внимательно посмотрел на близнеца, явно что-то обдумывая. Его глаза, обычно холодные и непроницаемые, сейчас казались задумчивыми. — У тебя есть какие-то мысли насчёт непогоды? Я верно понимаю?       Юань молча кивнул, стараясь не показывать, как сильно его беспокоит молчание брата. Смена темы? Что ж, он и сам хотел поговорить об этом. Да и, похоже, его слова задели чьи-то чувства. Вздохнув, он собрался с духом и сел удобнее, стараясь не свалиться и не лишиться объятий брата. — Да! Я вспомнил об одном артефакте из книги, что читал. Лун чжаохуань шуйцзин. Его хозяин может «призвать драконов» и устроить где-то странную и хаотичную бурю, которую до последнего дня невозможно распознать. Суть в том, что она похожа в начале на обычный дождь, но постепенно ухудшается в разных местах.       Шэнь Цинцю скептически посмотрел на него. — Так. И ты думаешь… этот артефакт кто-то достал и воспользовался? Он ведь хранится в буре, в разы сильнее и опаснее, чем описываемое тобой. Лун чжаохуань шуйцзин, ещё и если пройти бурю, нужно найти среди сотни похожих кристаллов. Разных форм, цвета, эти кристаллы создают целый лабиринт, где нужно найти правильный.       Юань только неловко улыбнулся и притянул кота, старавшегося найти новое местечко рядом с ними, в объятья. Тот немного успокоился, похоже, изучая ситуацию и затих ненадолго. — Ну… кристалл где-то здесь… Погода сейчас похожа на ту бурю, о которой ты говоришь. А в её центре было спокойно, нет дождя, молний, в целом буйств стихии! Посмотри на Цинцзин, нам достаётся только от соседних пиков! Но всё мирно и спокойно, только раздражающе моросит! — Тогда твои слова не лишены смысла…       Юань почувствовал, как его сердце забилось быстрее. В голосе Шэнь Цинцю прозвучала нотка сомнения, которую он так хотел уловить. Это была надежда. Надежда на то, что его слова будут услышаны и приняты всерьёз. В этот момент он понял, что его брат тоже волнуется и заботится о них всех, несмотря на свою внешнюю холодность и отстранённость. — Но… откуда такая уверенность? Это всего лишь теория…       Юань посмотрел на Шэнь Цинцю с надеждой в глазах, словно ожидая, что старший брат решит все его проблемы одним лишь взмахом руки. — Может быть, но… что-то не так. И артефакт Лун Чжаохуань Шуйцзин — это единственное объяснение, которое приходит на ум.       Шэнь Цинцю задумчиво кивнул, его глаза потемнели, словно он пытался разглядеть что-то невидимое. — Хорошо. Но будь осторожен, Юань. В таких делах нельзя полагаться только на интуицию.       Юань тяжело вздохнул, чувствуя, как его терпение начинает иссякать. Это лишнее напоминание от брата, конечно, было полезным, но… ладно. Он просто заботится, как умеет. К тому же он прекрасно видел, как он из раза в раз полагался только на интуицию и чаще мнимую надежду чего-то хорошего. — Шэнь Цинцю, ты же знаешь, что я не новичок в этом деле. Я справлюсь.       Старший брат поднял бровь, словно поддразнивая младшего. Лёгкая ухмылка и саркастичное замечание. — Конечно, паученыш. Ты справишься. Но только если не забудешь о том, что тебя окружает.       Юань фыркнул, стараясь не показывать, как его задевают слова брата. В конце концов, он уже некоторое время прожил в этом мире, даже разделил их и ныне точно мог сам принимать решения. А он всё ещё припоминает ему попытки прижиться. — Ладно, я понял. Но если что-то пойдет не так, я всегда могу обратиться к тебе за помощью.       Шэнь Цинцю улыбнулся, но в его глазах мелькнуло что-то, что говорило о том, что он не так уж и уверен в способностях младшего брата. — Да, конечно. Но помни, что иногда лучший способ справиться с проблемой — это просто не попадать в неё.       Юань вздохнул с облегчением, словно ему только что удалось избежать смертельной ловушки. Вот только когда он попытался встать, чтобы принести им чая, его никуда не отпустили из объятий, даже Ху-ху вцепился в его мантию. Шэнь Цзю же просто положил голову ему на плечо, поглаживая кота за ухом и о чём-то определенно раздумывая. Скорее всего, касательно того, что теперь ему не стоит вставать с кровати, пока рана точно не заживет. Вроде хотелось и дальше полежать вот так, ещё и с ненавязчивыми, но уютными объятьями… А с другой, надо ведь найти злосчастный кристалл. — Я хочу принести чай… отпустите… — Ладно, но даже не пытайся пойти искать Лун Чжаохуань Шуйцзин. Заодно расскажешь мне об учениках, которые попали на пик при тебе… Не могу понять, как ты в обход традиций принятия на Цинцзин их взял.       Шэнь Цзю осторожно отцепил когти дремлющего кота и выровнялся. Юань сразу встал и посмотрел на едва не свалившегося с кровати… барсенка? котенка барса? Он тихо рассмеялся, всё ещё пытаясь подобрать описание коту и никак не мог отделаться от сравнения с миниатюрным барсом, но никак не тигром! — Хорошо! Я принесу только чай.       А скрывшись за ширмой, он добавил, будто только вспомнил: — И сладости!       Шэнь Цзю хитро прищурился, его глаза сверкнули, как у лиса, и он добавил, растягивая слова: — А может, ещё и пирожные?       Юань, чувствуя, что его дразнят, выглянул из-за ширмы и не смог сдержать смеха. — Ну, если я принесу ещё и пирожные, то ты отпустишь меня на поиски кристалла. Но только после того, как я расскажу тебе всё, что знаю об определенных учениках.       Шэнь Цзю проводил его взглядом, а затем, вздохнув, снова повернулся к коту, который, казалось, только и ждал этого момента, чтобы запрыгнуть ему на колени. — Хорошо, всё равно ты, скорее всего будешь на Цинцзин, — пробормотал он, но в его голосе звучала нотка сомнения.

***

      Шэнь Юань нежно провел рукой по полке, на которой стояли баночки с чаем, словно художник, выбирающий свою музу. Его взгляд остановился на одной, совсем простой и скромной, но в то же время загадочной. С крышечки свисала измученная зеленоватая нить, словно мостик между этим миром и чем-то таинственным. Этот чай был зеленым, но стоял он в стороне от своих собратьев, не имея никаких опознавательных знаков, кроме нити. Любопытство Шэня Юаня вспыхнуло, как огонь, и он, не в силах устоять перед соблазном, взял баночку в руки.       Внутри оказались тоненькие скрученные листья, напоминающие бамбуковые, но их было совсем немного. Пыльная баночка противоречила тому, что этот чай часто заваривают. Шэнь Юань вздохнул, но решил, что остатков вполне хватит. Из баночки пахнуло приятным луговым ароматом, который мгновенно вернул его в прошлое, в те беззаботные времена, когда жизнь была простой и понятной. Этот запах был не совсем знакомым, но в нём чувствовалось что-то родное, словно воспоминание о давно забытых мгновениях. Тишину разорвал тихий шепот, ещё дальше отогнавший ускользавшую нить воспоминаний. — Наверное, я когда-то пил его в прошлом… Всё равно со всеми этими своими выдумками Самолет всё же оставлял знакомые названия. Может этот один из них?       Сомнения испарились, когда последние листья чая окунулись в горячую воду, наполняя небольшой глиняный чайник волшебным ароматом. Складывая на поднос сладости и расставляя их в какой-то неясной последовательности, которая создавала эфемерную приятность глазу, Шэнь Юань едва не забыл про заваривавшийся чай. Поставив чайные принадлежности в центр, он направился назад в комнату, стараясь ступать как можно тише, чтобы не потревожить сон брата, если он вновь уснул. К тому же это дало бы ему шанс ускользнуть из бамбуковой хижины и поискать артефакт на пике. В другом месте его быть точно не могло. Он приоткрыл дверь и шагнул в комнату, думая, где на пике искать это «проклятье» для придумавшего его автора.       Очередной осторожный шаг, и едва не соскользнувшая тарелка, из-за которой пришлось пытаться не уронить всё. Скрип. Из-за ширмы выпрыгнул Ху-ху, сначала зашипевший, а потом всё же успокоившийся и что-то промурчавший с этим. — Надеялся, что не услышу и скроешься искать кристалл? А, паучонок?       Юань недовольно фыркнул на это замечание, когда подошёл к кровати, где его ждал брат. Нет, обидно не было, что его раскрыли, но… Это забавное беспокойство в колкостях, даже наоборот убивало любое желание обижаться. — Ну, ты ведь ранее упоминал, что задремал… И я не собирался оставлять тебя без сладостей, змей. Уговор ведь был.       Шэнь Юань сел рядом с Шэнь Цинцю, оставив поднос у себя на коленях. Тот лишь глянул на чай, вокруг которого он заметил несколько пирожных, а не только просто сладостей. Он только хмыкнул, интересуясь скорее заваренным чаем, а не сладостями. Шэнь Цинцю сделал глоток чая, наслаждаясь его ароматом, и вдруг заметил, как его брат с улыбкой смотрит на него. — Так что насчет учеников? Кто именно тебя заинтересовал?       Шэнь Цзю сделал глоток чая, задумчиво рассматривая принесенные угощения. Он перебирал в памяти имена, но ни одно из них не вызывало у него отчетливого воспоминания. Взяв одно из пирожных, он покрутил его в руках, раздумывая. Внезапно в его голове всплыл образ юноши, с которым он недавно проводил урок. Парень был хорошо сложен, обладал неплохим талантом и, казалось, был неплохо образован. Из всех учеников, которым он объяснял, казалось бы, простые темы — или это только ему так казалось во время обучения об энергиях и их управлении? — только этот юноша задавал действительно глубокие и осмысленные вопросы. Он словно вытягивал знания из Шэнь Цзю, как будто знал, что именно нужно спросить. Имя его он не запомнил, но помнил, что тот был недавно принят… — Хм. Один мальчишка. Я не помню его имени, но он был недавно принят.       Юань с интересом посмотрел на брата, наблюдая, как тот спокойно делает очередной глоток чая. Он и сам не мог исключительно быстро вспомнить имена конкретных учеников, но новичков обычно помнил достаточно долго. Но с каждым новым таким появлением новичков, приходилось очень постараться вспомнить нужное имя для похвалы ученика. Стараясь не выдать своего волнения, Юань осторожно пробормотал. — Как именно недавно? — Он был принят индивидуально, насколько я помню, — ответил Шэнь Цинцю, задумчиво глядя на брата.       Юань задумался, пытаясь вспомнить, кого именно приняли отдельно от остальных новичков пика. И вдруг вспомнил. Действительно, такой был. У него еще и было письмо, которое, казалось, не несло никакой важной информации. — Ты о мальчишке с фамилией Ли? — уточнил Юань, стараясь не показать своего удивления.       Шэнь Цинцю кивнул, продолжая наливать себе чай и обдумывая, что ещё съесть из принесенных сладостей. Юань, отвлекая от выбора, вновь заговорил: — Хм… Ну, он кажется пришел с каким-то письмом. Там не только были попытки задобрить в виде даров, но и этот мальчишка очень настойчиво просил прочесть письмо.       Шэнь Цинцю поднял глаза, внимательно глядя на брата. — Интересно, — пробормотал он, — что же такого важного в этом письме?       Шэнь Юань подскочил к шкафчику, его сердце бешено колотилось. Он не открывал письмо, но мальчишку принял на пик. Талантлив ли он? Определенно! Он совершенствовался не то чтобы слишком быстро, но и не слишком медленно. В целом, никаких проблем не приносил! Золото, а не ученик, по сравнению с тем, что приходилось тщательно обдумывать каждое действие в отношении одного единственного ученика! Шэнь Юань достал письмо и передал его брату, не открывая. «Эх, мой промах,» — подумал он с горечью. — Я не читал… как видишь.       Шэнь Цинцю аккуратно вскрыл письмо и развернул его, отзываясь совсем коротко. Даже не привычно для себя протянув слово. — Зна-аю…       Письмо начиналось вполне привычно: стандартные фразы о семье и «подарках». Но вот дальше почерк резко изменился. Прежде чем он полностью преобразился, была одна фраза: «Мы отправляем его на вашу вершину по рекомендации одного из наших дальних родственников. Вот что он думает». После этой фразы стояла печать семьи мальчишки. А затем почерк менялся. Он был значительно аккуратнее и изысканнее почерка отца писавшего. Выверенным. Точным. Великолепным. Просто великолепно… Человек явно был ученым… Или знал всё это настолько глубоко, что его почерк казался идеальным. Идеальнее каллиграфии Шэнь Цзю не видел. И что же писал этот дальний родственник? Он обошелся совсем кратким описанием таланта! «У него средний духовный корень, если сравнить с другими заклинателями духовного совершенствования. Главное проследить, чтобы не гнался, иначе всё подорвет и вернется к родителям ни с чем. А то и вовсе: искажение ци и всё. Для порядка семьи он слаб, а для мира остальных — сойдет». И там стояла печать. Со знакомым иероглифом. Мальчишка был дальним, определенно очень дальним родственником самого Шэнь Цинцю. — Каким образом… Как могла здесь оказаться печать клана Шэнь?       Юань замер. Печать клана Шэнь? Так вот почему мальчишка так настойчиво требовал прочитать письмо и едва не дерзил, пока не довел его до белого каления? Да он ведь даже не настолько близкий родственник, чтобы пытаться пугать такой фамилией! — Позволь взглянуть? — голос дрожал от напряжения.       Вместо того чтобы передать письмо, Цзю лишь покачал головой, складывая его и откладывая в сторону. А затем, поглаживая дремавшего возле Ху-ху, задумчиво, явно обдумывая такой любопытный факт, произнес: — Можешь устроить ему хорошую трепку за ту дерзость. Он знает, что является родственником, но только вот будь он достоин совершенствования в клане… Его бы не бросили с рекомендательным письмом к нам в школу.       Юань вздохнул и недовольно сел рядом с Шэнь Цинцю. Выпив залпом весь остывший чай, он просто взял случайную сладость и, засунув в рот, с недовольством смотрел в одну точку. О, он этим разрешением точно воспользуется. Видел в отсутствие лорда Цинцзин, как этот мальчишка ведет себя. И стал вести, стоило вскрыться правде. Он для этого мальчишку перестал иметь авторитет. Очевидно, Шэнь Цзю был для него куда большим поводом для восхищения и желания обучиться именно у того. Младший же его братец, похоже, казался ничем. Скоро этот мелкий паршивец Ли будет сидеть и слушать, как он, Юань, рассказывает об очередных демонических существах. Мастера единогласно решили отдать это ему, поскольку превосходно помнили, как легко, без бестиария, он рассказывал о каждой твари. Да и ведь не прогадали: сами порой подходили с бестиариями, расспрашивали про ту или иную. Это был их единственный повод восхищаться младшим братом лорда второго пика. О, этого паршивца он точно как следует потреплет.       Шэнь Цзю вздохнул и, отставив пиалу, притянул к себе младшего брата. Юань сначала вздрогнул, не понимая, что происходит, только потом вздохнул и, обняв в ответ, уткнулся в плечо. Все что оставалось Шэнь Цинцю попробовать разговорить брата, но он понимал, что вот так просто ответа не получит. — Ну, что такое? — Всё в порядке, — едва слышно отозвался Юань.       Шэнь Цзю вздохнул еще раз, обняв Юаня еще крепче, и погладил его по голове. Тот совсем расслабился и что-то недовольно пробурчал, словно жаловался на что-то невидимое. Вот только это «все в порядке» не особо говорило о том, что все действительно так. Что-то внутри это подсказывало. — Я же понимаю, что что-то не так, — произнес Шэнь Цзю с беспокойством в голосе.       Юань вздохнул. — После того, как мы вскрыли правду, этот мальчишка изменил ко мне отношение. Раньше едва не боготворил меня под твоим именем, а вскрылась правда и он, совсем не обучаясь у тебя, вдруг забыл кто принял его без всяких испытаний. — В его голосе прозвучала горечь и обида. — Я не знаю, что делать, Шэнь Цзю. Я старался быть хорошим учителем, но он не видит во мне того, кем я всегда был.       Цзю хмыкнул, задумчиво глядя куда-то мимо брата. Он обязательно покажет насколько хорош из него учитель. А ещё покажет, чего тот избежал. Он заставит его понять, что настоящий путь к силе и мастерству лежит через боль. Пусть мальчишка почувствует, каково это — быть настоящим учеником главного стратега секты. — Он просто зазнался. Ничего, я покажу ему разницу и он еще прибежит к тебе просить забрать к себе в ученики. Как некоторые из учеников, которые все еще выбирают у кого из нас остаться. Все, иди, ты хотел подтвердить свою теорию с артефактом. Верно?       Юань неосознанно кивнул, а затем обнял Шэнь Цинцю крепче, словно пытаясь удержать его рядом. Только потом молча ушел, явно погруженный в свои мысли, оставив Шэнь Цзю в одиночестве. Шэнь Цзю лишь тяжело вздохнул, наливая себе еще чаю. Как же давно он не пил этот напиток! Интересно, как он оказался в чайнике? Все это время он думал, что чай давно закончился. И обдумывал, заказать ли еще на Аньдин до того злополучного искажения, лихорадки и… Вздох.       Рядом зашевелился кот. Он перевернулся и устроился иначе, явно предпочитая одно место другому. Какое-то время кот лежал там, но вскоре Ху-ху потянулся и спрыгнул на пол, направляясь к ширме и устраиваясь в тени. Его движения были грациозными и спокойными, словно он знал, что ему здесь самое место. Шэнь Цзю наблюдал за котом, чувствуя, как его сердце наполняется теплом и умиротворением. В этот момент он осознал, что, несмотря на все трудности и испытания, у него все еще есть что-то, что приносит ему радость и покой. Точнее теперь есть. Наверное стоило завести питомца с момента становления лордом Цинцзин. Хоть кто-то бы его вечерами выслушивал.