Scriptur

Трапезная почти пуста, потому что все поели ещё перед утренней мессой, которую группа экзорцистов благополучно пропустила. Верховное духовенство разрешило им такую вольность лишь из-за сложного обряда накануне. Тем не менее, усталость оставила отпечаток на каждом, бодрым и отдохнувшим выглядел только Хюнин Кай. Ёнджун чувствовал себя немного лучше, ароматная ванна привела в чувства. Под свежую мантию он надел белую рубашку, ведь только Клирики по правилам носят чёрные. Разобрав свои вещи, нашёл кольца, снова распределил их по пальцам. Тэхён утверждает, что кольца имеют важную защитную функцию, даже самые простые. Тем более с каждым из них связана своя история, почти все их Ёнджуну подарили. Бахи сегодня помогает на кухне, поэтому с особым усердием накрывает им стол, как только они собираются за завтраком. Бомгю продолжает отрешённо молчать. Субин выглядит вымотанным: под глазами залегли синяки, движения медлительные и неловкие. И это ещё остальные не знают, что Ёнджун помог ему утром застегнуть все маленькие пуговицы на мантии, так как сам он еле шевелил пальцами. — Субин, Верховный настоятель просит тебя явиться к нему, после того, как поешь, — сообщает Бахи, обеспокоенно осматривая его. Тот лишь сдержанно кивает. — Мы поняли, иди уже, — шикает на неё Кай. Ему совсем не нравится, что сестра всё время вьётся возле них. Ёнджун добавляет себе в кашу горсть свежих ягод и с аппетитом приступает к еде. Зачерпнув пару ложек, он снова тянется к миске с ягодами и добавляет их в тарелку Субина тоже. — Как спалось? — ехидно интересуется Бомгю, ухмыляясь этому жесту. — Великолепно, — сразу же отзывается Ёнджун, не поднимая взгляда от тарелки. — А я и не тебя спрашиваю. Субин, кровати довольно узкие… — Замолчи, — перебивает его Тэхён, шумно поставив свою чашку с травяным чаем на стол. Он одаривает Бомгю строгим взглядом для большей убедительности. Ложка выскальзывает из руки Субина, звонко ударяясь о стол. Кай вздрагивает и взволнованно смотрит на него. — Тебе нужно восстановить духовные силы, — вздыхает Тэхён, снова вкладывая ложку в руку Субина. — Физически тебя вылечили на всех уровнях. Давай сходим к святому источнику, так быстрее. — Хорошо, — тихо отвечает тот. Ёнджуну не нравится видеть его таким. Ещё больше ему не нравится причина такого состояния, которая заключается, отнюдь, не только в неожиданном резонансе сил. — Ты специально это сделал, — озвучивает, терзающую всех, мысль Бомгю. — Принял удар на себя, ты знал о последствиях! — Никто не мог знать, мы такой ритуал проводили впервые, — поправляет Тэхён. — Но нужно было соблюдать расстояние, необходимое для разворота Luce relegatio. — Да, только тогда выплеск энергии ударил бы по всем одинаково, — соглашается Субин, неторопливо помешивая кашу. — И пусть, считаешь нас недостаточно сильными, чтобы справиться? — вскакивает с места Бомгю и опирается ладонями о стол, напряжённо уставившись на Субина. — Мы бы не выжили, Бомгю, — поджимает губы Кай и недовольно косится на него. — А у него какие шансы были? — всё больше раздражается тот. — Я в порядке, зачем об этом говорить, — пытается улыбнуться Субин, но улыбка кривая и смазанная. — Моё дело — оградить группу от опасности, когда есть риск непредсказуемого исхода ритуала. — Не ценой своей жизни, — тактично замечает Тэхён. — Вся команда должна работать слаженно. — Я в порядке, — продолжает убеждать, словно сам себя, Субин. — Нет, — закатывает глаза Ёнджун. — Ты не в порядке, и я тоже, если честно. Никто из нас сейчас не в порядке. Не делай так больше. — Хватит, мне надо идти к Верховному настоятелю, — поднимается Субин, пошатнувшись, направляется к выходу из трапезной, держась ближе к стене. — Даже не поел нормально, упрямый, — злится Бомгю. — Можно я сам его убью! — Не бросайся такими словами, — хмурится Тэхён. Они молча заканчивают завтрак и отправляются в учебный зал. Занятиями пренебрегать нельзя, особенно в сложившейся ситуации. На столе всё также лежат, оставленные с прошлого занятия, книги и свитки. Тэхён принимается их складывать по порядку, приятно шурша бумагой. Кай застывает возле самого широкого витражного окна, с изображением ангелов. Тень от крыльев соединяется с тенью Хюнина. Ёнджун улыбается такому совпадению и направляется к рядам лавок для слушателей лекций. Там на самой последней из них устроился Бомгю, нахохлившись, как старый ворон. Отчасти можно понять его противоречивые эмоции. Все по-разному переживают потрясения. Бомгю вот злится и замыкается. И хотя он может вполне снова сорваться на Ёнджуна, нужно с ним поговорить. — Чего тебе? — ворчит Бомгю, когда Ёнджун садится рядом с ним. — Я не так давно знаком с вами, но трудно не заметить, что у тебя необычное мышление и интересный подход к обучению… — Не подлизывайся, просто перейди сразу к сути, — недоверчиво щурится Бомгю, складывая руки на груди. — Говорю, как думаю, между прочим, — поднимает одну бровь Ёнджун. — Ладно, раз уж ты не приемлешь похвалу… — Вообще-то я люблю, когда меня хвалят, но из твоих уст это звучит, как насмешка, — закатывает глаза Бомгю. Ёнджун вопросительно на него смотрит. Конечно, сразу было понятно, что разговор не пойдёт легко. Он вздыхает и откидывается на спинку лавки. Бомгю теребит край своей мантии, опустив глаза. К остальным найти подход проще. Ёнджун наблюдает за его руками, рассматривая разнообразные кольца на пальцах. — Тэхён и тебе сказал про защитную силу колец? — уточняет Ёнджун, пытаясь вывести беседу из тупика. — Я тоже свои надел, после его слов. Уж Канонику в этом вопросе стоит доверять. Бомгю заинтересованно поднимает глаза на его руки и надменно усмехается: — А ты ему показывал свои кольца? — Нет, а что? — теряется Ёнджун. — Откуда у тебя эти два? — указывает Бомгю на кольцо, в виде черепа в шапке капитана корабля, и кольцо, изображающее морское чудовище, обвивающее щупальцами палец. — Друг подарил. — Он пират? Это опасные артефакты, нужно уметь обращаться с такими. — Да, Чон Уён объяснил. — Знакомое имя, — напряжённо хмурится Бомгю. — Разве он не из команды знаменитого корабля-призрака «Utopia»? — Именно, — улыбается Ёнджун, заметив искру восторга во взгляде Бомгю. — А ты и пиратами интересуешься, не только оккультизмом? — Нужно иметь представление о всех видах зла, раз уж я выбрал путь священнослужителя, — парирует Бомгю. — Я и сам был на борту «Utopia» несколько месяцев. Капитан Хонджун хорошо ко мне относился, не смотря на мою абсолютную бесполезность, — устремляет свой взор на витражные окна Ёнджун, оживляя в памяти то неспокойное время. Брови Бомгю ползут вверх от удивления, он даже немного отодвигается от него и снова складывает руки на груди. — Пираты — обычные разбойники, промышляющие ограблением торговых судов. Не сказал бы, что они имеют отношение к истинному злу, — тем не менее, продолжает Ёнджун. — Как ты вообще смог принять сан? — возмущается Бомгю. — Хотя теперь мне ясно, почему тебя настигла одержимость. Ёнджун мрачнеет и опирается локтями на свои колени, переплетая пальцы рук. Он тонет в болезненных воспоминаниях, не замечая, что слишком сильно сжимает ладони. Кольца впиваются острыми краями в кожу, оставляя кровавые следы. Неожиданно его руки накрывает ладонь Бомгю. — Извини, ты прошёл нелёгкий путь. Я не силён в выражении своих мыслей, но не осуждаю тебя. Послушай… — торопливо бормочет он. — Мне не нужна твоя жалость, — дёргается Ёнджун и уже собирается уходить, но Бомгю виснет на его руке. Он пытается освободиться от его цепкой хватки, безрезультатно. Тот тянет его вниз, заставляя снова сесть. При этом смотрит полным невинности взглядом, что Ёнджун вспоминает, зачем вообще начинал этот разговор. — Ты чертовски раздражаешь, Ёнджун, — ухмыляется Бомгю, даже не думая его отпускать. — Потому что, пройдя через столько испытаний, из которых мне пока известна лишь малая часть, продолжаешь отлично держаться. — Разве я не рисковал сдохнуть в чаще леса, кишащего духами, что окружает подступы к храму. Невероятная удача, что Субин не побрезговал помочь, — тяжело вздыхает Ёнджун. — Напоминаю, ты сидишь тут, нудишь, и не сдох ни в каком лесу, — трясёт его за плечо Бомгю. — Самостоятельно добрался до Бехайтхора, а сейчас сам помогаешь Субину. — Это вряд ли, кажется, всё совсем наоборот. Ты же мне это и сказал, — отмахивается Ёнджун. — Мои слова тебя задели, ведь для этого я их говорил. Но на самом деле благодаря тебе Субин жив. До меня внезапно дошло, что экзорцизм — не безопасное занятие, и это риск для Клирика. И Субин всегда рискует, а мы оказались такими беспомощными. В зале появляется незнакомый человек в плаще с капюшоном. Его шаги гулко отдаются эхом. Бомгю и Ёнджун вопросительно переглядываются. Всем известно, что в это время здесь занимаются Клирики, и обычно никто их не беспокоит. — Юнги, — окликает внезапного гостя Субин, появившись в дверях следом. Тот снимает капюшон, освобождая отросшие тёмные волосы. На правой стороне лица тонкий шрам через бровь, и заканчивающийся под глазом, который, видимо, чудом уцелел. Суровый взгляд скользит, осматривая зал. Субин подходит к нему, и Клирик Мин Юнги, из знаменитой семёрки экзорцистов, оказывается довольно маленького роста. Они пожимают руки. — Вернулся, как только смог, — начинает говорить Юнги. Его речь кажется ленивой и небрежной, с особым мягким произношением жёстких звуков. Акцент родных краёв. — Вы справились с одержимостью форейтора? — С трудом. Я отправил каперангу Бан Чану схему Luce relegatio, на всякий случай, — отзывается Субин. — Отличная работа, — хлопает его по плечу Юнги и одобрительно улыбается, стирая всю суровость со своего лица. — Ну-ка знакомь со своей командой. Ёнджун не может и слова сказать, когда Субин представляет их. Бомгю тоже ошарашен и крепче сжимает его руку. Юнги здоровается и пристально рассматривает их, прежде чем пойти к столу лектора, где тоже застыли в смущении Тэхён и Кай. — Что вы тут делаете? — уточняет Субин, жестом руки прося пройти к привычному месту обучения. Ёнджун тут же подрывается с места, по инерции таща за собой и Бомгю. Они торопливо рассаживаются по местам за столом, возле доски. — У меня не так много времени, завтра мне уже нужно продолжить свой путь, — предупреждает Юнги. — Но Сокджин и Хосок через пару дней вернутся, поэтому вам можно будет брать дела из других империй. У вас отличный состав, нужна широкая практика. — Верховный настоятель уже озадачил новым заданием, — сообщает Субин. — Придётся спуститься в город. Но прежде хотелось бы исправить кое-какие моменты в нашей работе. Последний ритуал прекрасно выявил ряд слабых мест. И чтение Либерекси — одно из них. Не удивительно, что Субин пригласил Мин Юнги на занятия. Он славится своей чёткой и быстрой манерой чтения заклинаний. Ёнджун заёрзал на стуле в нетерпении, у него язык заплетается буквально со второй строчки. — Каждый Клирик должен хорошо знать стандартный текст Либерекси и свой персональный без использования Демрата, — наставляет Юнги. — Думаю, вы и так это понимаете, но всё же, самая маленькая и незначительная ошибка может обернуться полным провалом ритуала. Ёнджун опускает голову, свой личный текст Либерекси путает постоянно. Ну, хотя бы со стандартным нет проблем. — Нужно распределить обязанности, всем оттачивать этот навык нет смысла. Только со временем, получится сочинять текст на ходу, — продолжает Юнги. — Кто Чтец? Бомгю нерешительно поднимает руку. Юнги заглядывает ему через плечо и берёт его Демрат, бегло просматривая страницы. — Хорошие наработки, — одобряет Клирик. — Ещё необходимо учесть интонацию и ритм. Давай попробуем вместе. Пока Бомгю проговаривает заклинания вместе с Юнги, остальные внимательно слушают. Ёнджун теряет концентрацию, скользнув взором по лицу Субина. Тот сидит с идеально ровной спиной и сосредоточенным видом. Но чёлка, обычно скрывающая его глаза, небрежно сдвинута в этот раз. Кровоподтёки лопнувших капилляров видно даже на расстоянии. — Чхве Ёнджун, — неожиданно Юнги обращается к нему, вытянув руку. — Дай свой Демрат. Тот моментально протягивает книгу, чуть не уронив от волнения. Но ладонь Клирика замирает, не касаясь её. — Откуда у тебя этот перстень? — строго интересуется Юнги. — Подарок от друзей-пиратов, — тихо проговаривает Ёнджун. — Как и вот этот с гигантским осьминогом. — Пираты никому не друзья, — ухмыляется Юнги и шевелит пальцами в вопрошающем жесте. — Отдай мне эти артефакты, перстень с черепом проклят. Вот и ключ к твоей одержимости. — Я у тебя не видел этих колец, — удивился Субин, нагнувшись, чтобы посмотреть поближе. — Министранты забирают личные вещи одержимых перед ритуалом экзорцизма, — разъясняет Юнги. — В следующий раз не поленитесь осмотреть их. — Тэхён сказал, кольца дают дополнительную защиту, вот я и достал, — уточняет Ёнджун, сбрасывая украшения на стол. — Смотря какие, — качает головой Тэхён. — Ты хотя бы показал мне их сначала. Бомгю вот посоветовался. — Это не так уж важно. Когда вы примете сан Клирика, кольца будут только мешать, — уверяет Юнги. — Не надейся на побрякушки, пользы от них чуть, а вот использовать их в качестве проводника проклятья приверженцы тёмного культа любят. — Не думаю, что Уён хотел мне зла, — задумчиво хмурит брови Ёнджун. — Может он не знал о проклятье. — Возможно, это проклятье вообще не тебе предназначено, — успокаивает Юнги. — Мы над этим работаем, похоже, придётся найти экипаж «Utopia». Тогда мне надо отбывать уже сегодня. Ладно, в любом случае, всё под контролем. Предоставьте это дело нам. Юнги забирает кольца и поспешно покидает учебный зал, снова накинув капюшон перед выходом в коридор. Остальные, наконец, расслабляются после его ухода. Бомгю начинает восторженно делиться впечатлениями. Советы знаменитого Клирика пришлись им весьма кстати. — Так что там за новое задание? — интересуется Тэхён, испытующе смотря на Субина, который положил голову на свои руки, сложенные на столе. — Есть подозрения, что в городе завёлся суккуб, — вяло отзывается тот, не поднимая головы. — О, вот это мне нравится, охота на похотливых демонов — всегда весело, — оживляется Бомгю. — Особенно, когда даже самый высокий сан не защитит от их воздействия, — усмехается Тэхён. — Они же низшие демоны, — припоминает Ёнджун. — Раньше мне не приходилось с ними сталкиваться. — Странно, тебя изрядно помотало до церкви, никогда не встречал суккубов? — не верит Бомгю. Ёнджун пожимает плечами и обращает внимание на свои израненные кольцами ладони. — Так, сначала мы дружно идём к святому источнику, — поднимается со стула Кай. Источник находится в отдельной башне храма. Круглый зал с узкими окнами, пол мраморный, расписанный множеством религиозных символов. В центре большая купель с пологими бортами, посреди неё возвышается крест, из которого льётся чистая прозрачная вода. Зал окутан невесомым паром, хотя вода не греется. Субин заходит в источник, не замедляя шага, прямо в мантии и садится, откинув голову на борт. Бомгю подскакивает и давит ему на макушку, чтобы он окунулся полностью. — Эй, утопишь, — оттаскивает его Тэхён. Субин выныривает и откашливается, вдохнув воздух. Мокрые волосы прилипли ко лбу, вода стекает по лицу и словно забирает с собой все видимые болезненные признаки. Он недовольно смотрит на Бомгю и специально брызгает в его сторону. Но достаётся всем: и Тэхёну рядом, и Каю, присевшему на борт, и Ёнджуну подоспевшему как раз вовремя. Капли упавшие на руки кажутся холодными, но как будто нагреваются. Ссадины от колец медленно затягиваются. — Если источник имеет такую мощную лечебную силу, зачем нам вообще лекари? — удивляется Ёнджун. — Освящённая вода действует иначе и помогает скорее духовно, чем физически, — поясняет Кай. Ёнджун демонстрирует ему свои зажившие ладони. — Это не вода, лечишься благодаря своей духовной силе, которую источник лишь стимулирует. Субин тем временем снова устраивается в купели, облокотившись на борт. Ёнджун подходит ближе и аккуратно убирает его мокрые волосы, чтобы они не лезли в глаза. И получает в ответ лёгкую улыбку. — Святые угодники, ну ты его ещё в лобик поцелуй, — кривится Бомгю. — Должен же кто-то и о Субине позаботиться, — улыбается Ёнджун, продолжая гладить его по голове. Он спиной чувствует, как Бомгю кривляется позади. Хюнин пытается сдержать смех. Тэхён лишь вздыхает и поторапливает их. Вся инфраструктура Бехайтхора располагается на возвышенности, окружённой лесом. Через лес и несколько небольших поселений лежит путь к городу Верумит. Он большой и хорошо благоустроенный, с разнообразными торговыми площадками, ухоженными садами, своей академией и даже специальной музыкальной школой. Город посещает множество путешественников, в том числе тех, кто прибыл только ради визита в храм Бехайтхор. Тем не менее, путь до него не самый безопасный. Что является одним из первых испытаний веры, по словам Верховного настоятеля. Ведь в Верумите есть церковь, где ведут службу Пресвятеры Бехайтхора. Попасть непосредственно в сам храм — большая привилегия. Ёнджун переодевается в дорогу, прихватив плащ. Возвращаться им, возможно, придётся поздно. Он без стука заходит в комнату Субина. Тот пока в рубашке и брюках с завышенной талией, возле зеркала пытается пригладить, ещё влажные после источника, волосы. У священников сложный многослойный костюм. Поверх рубашки жилет, потом белый воротник, в завершении мантия с удлинёнными бортами. Недостающие элементы лежат на кровати. — Так и знал, что без меня не соберёшься, — вешает свой плащ на спинку стула Ёнджун, хватая со стола расчёску. — Иди сюда. Субин отчаянно вскидывает руки и разворачивается к нему. Ёнджуну приходится тянуться до головы, поэтому он усаживает его на стул. Пропускает длинные ноги между своих и принимается расчёсывать пряди. Воздушная магия Ли Феликса была бы сейчас не лишней. Но Ёнджун прекрасно справляется и без магии. Волосы у Субина послушные и держат заданную форму. Он укладывает чёлку так, чтобы она не закрывала глаза. В приоткрытую дверь заглядывает Кай, на его щеке посыпка от булочек. Позади него маячит Бомгю и жует, смешно раздувая щёки. — Вы готовы? — спрашивает Тэхён, открывая шире дверь. — Почти, — выпускает Субина Ёнджун, подходит к Хюнину и вытирает платком его щёку, а затем и Бомгю. — Ты что, нянька нам, — отмахивается Бомгю и специально трёт рукой, испачканной в посыпке, об его мантию. Ёнджун устало закатывает глаза, отряхиваясь. Бомгю протискивается в комнату и сует булочку Субину, который уже застёгивает мантию. Тот откусывает прямо из его рук и что-то бормочет с набитым ртом. — Путь не близкий, между прочим, плащи возьмите, — ворчит Тэхён. — Надо было завтракать нормально, опять едите на ходу. — И титул главного зануды, по-прежнему, удерживает Кан Тэхён, не смотря на внушительного соперника, — усмехается Бомгю. Вскоре они покидают стены храма, спускаясь к лесу по узкой дорожке, как всегда окутанной туманом. Бомгю возглавляет их процессию, опять болтая без конца. Ёнджун тихо радуется, что всё встало на свои места. Как только они заходят в лес, туман сгущается. Силуэты деревьев растворяются в нём. Вместо гомона птиц, Ёнджуну чудится странный шёпот. Он растерянно оглядывается по сторонам. Болтовня Бомгю слышится уже где-то вдалеке. Все звуки разом исчезают. От земли исходит холод, пробирается под одежду, вызывая мурашки. Ёнджун видит тёмный силуэт впереди и решает ускорить шаг, чтобы не отстать. Но чем быстрее его шаги, тем дальше силуэт. Что-то не так. Он останавливается и замирает в ужасе, замечая среди деревьев тёмные фигуры со светящимися глазами. Парят, не касаясь земли, похожи на людей, но на их головах извилистые рога. Ёнджун медленно достаёт свой Демрат, не сводя глаз с духов. Панически перелистывает страницы, туман настолько густой, что книгу приходится поднести к самому лицу. Одно неосторожное движение, и Демрат выскальзывает из рук. Звука падения не слышно. Ёнджун вслепую шарит по земле, пытаясь его поднять. Стоит ему отвести взор, как один из духов оказывается слишком близко. Страх прокатывается по всему телу. Ёнджун вцепляется в свой крест на груди и пятится назад. Внезапно яркая печать высвечивается между ним и духом. Luce relegatio Субина. Можно выдохнуть. Затем его рука опускается на плечо Ёнджуна, чуть отодвигая в сторону. Духи мгновенно расползаются. — Я, кажется, потерял Демрат, — виновато сообщает Ёнджун. — Как можно ориентироваться в этом тумане, я ничего не вижу дальше своего носа. — Кай, нам нужна помощь, — голос Субина приглушён, хотя он стоит рядом. Раздаётся тихий шорох, с характерным потрескиванием, словно что-то искрится. Мягкий свет пробивается сквозь плотную дымку. Крылья Хюнина освещают огромный отрезок дороги, рассеивая туман. Теперь прекрасно видно и Субина, и остальных, стоящих чуть дальше. Ёнджун сразу опускает взгляд на землю и подхватывает свой Демрат, лежащий буквально в паре шагов. — Благодарствую, мой ангел-хранитель, — довольно улыбается Ёнджун, делая реверанс на манер Сору. — Но-но, попрошу, не только твой вообще-то, — ухмыляется Бомгю. — Вот ты бестолковый, иди с Субином за ручку, а то ещё потеряешься. Хюнин убирает крылья и дымка густеет снова, быстро обволакивая всё вокруг. Ёнджун поспешно хватает Субина за руку, пока может видеть, надёжно переплетая их пальцы. — Бомгю не устанет тебя дразнить, — подтаскивает его к себе ближе Субин, чтобы их плечи соприкасались. Так они хотя бы видят друг друга. — Но сам он тоже не без приключений ходил через этот лес. Поначалу страшновато, потом будет легче. — Надеюсь. Всего лишь второй раз иду этим путём. Первый и вспоминать не хочется. Сколько я духов тут нацеплял? — вздыхает Ёнджун. — Неважно, такое не повторится. Но научись отпугивать их, они чуют страх. — У меня всё ещё нестабильные печати. — И этому виной тоже страх, — уверяет Субин. К счастью лес заканчивается. Священники выходят на широкую мощёную дорогу. Пригород наполнен небольшими жилыми домами с каменными заборами, покрытыми вьющимися растениями. На пути им встречаются люди, спешащие по своим делам, почтительно приветствуя их кивками. Чем ближе город, тем больше разнообразного шума. Улицы начинают пестрить торговыми прилавками и вывесками различных питейных заведений. Людей встречается всё больше, их наряды всё изысканней. Знатные господа, дамы с собачками, капризные дети с диковинными игрушками в руках, конный имперский патруль. Верумит — богатый город. Ёнджун отпускает руку Субина, пристальное внимание со стороны горожан смущает. Юные леди томно опускают глаза при виде них, а те, что посмелее, провожают восхищёнными взглядами, даже если идут под руку со своими кавалерами. Пресвятеры Бехайтхора здесь в особом почёте. Что немало тешит самолюбие Ёнджуна, приятно хоть где-то попасть в ряды элиты. Кай с довольной улыбкой смотрит по сторонам, ему явно нравится в городе. Тэхён останавливается, чтобы поговорить с одним из торговцев. Бомгю не стесняется внимания девушек и без стыда бегает взором по непривычно вычурным декольте нарядных платьев. Субин держится отрешённо, многие смотрят на него, но подойти никто не решится. В общении с экзорцистами есть особые правила, к ним нельзя просто так обратиться. И слава Всевышнему, иначе от Субина надо было бы метлой отгонять поклонниц. Он особенно выделяется с его ростом и статью, а уж если улыбнётся, это может стать причиной пары обмороков. Ёнджун знает, что тоже собирает восторженные взгляды. Но в данный момент ему не хочется излишнего внимания, поэтому он придерживается Субина. Они заворачивают во двор таверны. Судя по количеству людей уже за столами двора, она весьма востребована. Красивое убранство и аккуратная форма обслуги только подтверждают это. Хозяйка — роскошная женщина с длинными рыжеватыми волосами на роспуск, сама встречает их. — Субин, как я рада, что ты, наконец, заглянул ко мне, — приветственно разводит руки хозяйка, демонстрируя не менее провокационное декольте, обрамлённое оборками из дорогих кружев. — Джесси, — почтительно склоняет голову Субин, при этом взгляд его путается где-то в районе этих оборок. Ёнджун удивлён столь неформальным поведением. В каких они должны быть отношениях, что она так просто может назвать его имя. А поведение их скромного лидера и вовсе выбивает из колеи. — У тебя своя группа собралась? Чудесно, знакомь, — переключается на них Джесси. Ёнджун натянуто улыбается и кивает, пока Субин называет их имена. Что тоже против правил. Возможно, Джесси из знатного рода и имеет какое-то влияние в городе, а может даже делает внушительные пожертвования храму. Она сияет улыбкой, бесстыдно рассматривая каждого. Затем провожает их к столу, окружённому мягкими сиденьями, очевидно, выделяя, как особых гостей. Приятная изумрудная обивка располагает к расслабленной позе. Обслуга быстро накрывает стол самыми аппетитными блюдами. — Расскажи, что случилось, — интересуется Субин, когда хозяйка садится с ними. — Поешьте сначала, вы с дороги устали, — прикладывает ладонь к груди Джесси. — Демоны подождут. — Ох, если бы, — скептически вздыхает Ёнджун, уже неприлично долго задерживая взгляд в районе её декольте, которое она так старательно выделяет. — Ну, какой же красавчик, — неожиданно хватает его за подбородок Джесси, очарованно рассматривая лицо. Видимо ей нравится смущать священников. Жар растекается от кончиков ушей. Ёнджун робко улыбается, стоически выдерживая её взгляд, надеясь, что хотя бы не покраснел. Тэхён вообще не реагирует на происходящее, как будто всё это в порядке вещей. Бомгю ехидно усмехается. А Кай тоже, похоже, в шоке. — Прекрати смущать моих братьев, — с весёлой улыбкой просит Субин, аккуратно отстраняя её руку. — Иначе можно подумать, будто и ты не избежала влияния суккуба. — У меня надёжная защита, — снова довольно обращает внимание на свою грудь Джесси, там блестит амулет из белого золота с изображением печати Luce relegatio. И это печать Субина. Ёнджун вскидывает брови, распознав. Понятно, почему сразу не заметил, и без того есть на что посмотреть. Что ж, скорее всего, их связывает отдельная история с демонами, ничего неприличного. Хотя Субин открылся ему совсем с другой стороны. Ёнджун переводит на него испытующий взгляд и замечает слишком фривольную, для священника, позу. Он сидит, широко расставив ноги, безмятежно жуёт и, небрежным жестом, зачёсывает чёлку назад, открывая лоб. Жар снова растекается по лицу Ёнджуна, уже настигая щёки. Не задумываясь, он кладёт руку на колено Субина и сводит его ноги вместе. Тот выпрямляется, опомнившись, и скромно складывает руки на колени. Джесси звонко смеëтся и одаривает Ёнджуна своим самым «горячим» взором. — Перейдём ближе к делу, — серьёзно заявляет Тэхён. — Приличное заведение: много знатных посетителей, хорошая обслуга, никаких куртизанок. Суккубу здесь ловить нечего. — Благодарю, милый, я слежу за порядком, — тут же переключается на него хозяйка. — Осторожно взгляните на парочку напротив. Ёнджун непринуждённо пробегается взглядом в сторону молодой пары, воркующей за столиком на двоих. Наряд девушки выдаёт её высокий статус, чего не скажешь о распутном поведении. Она гладит под столом бедро парня, судя по форме, простого посыльного. Несмотря на обеденное время, они уже распивают вино, никого не стесняясь. — Это же леди Ким, — тихо удивляется Бомгю. — Их семья регулярно посещает храм, а её мать очень набожна, к слову. — Вот и я об этом, — кивает Джессии. — Никогда она себе такого не позволяла. Позорит семью. — Я вижу свечение красной ауры суккуба возле неё, — щурится Кай, передёргивая плечами. — Полыхает пока слабо, значит, недавно заражена. — И леди Ким не единственная. Несколько юных господ также проявляли признаки чрезмерно похотливого поведения, — шепчет хозяйка, прикрывая рот ладонью. — Боюсь, суккуб развернул охоту в моей таверне. Я дорожу репутацией своего заведения, поэтому поспешила обратиться за помощью. — Очень разумно, — одобряет Субин. — Не беспокойся, мы тут осмотримся пока, а ты продолжай свои дела. — Конечно, если что зовите, — поднимается с места Джесси и ласково треплет его за щёку. — Будь я суккубом, так бы тебя и съела. Бомгю уже еле сдерживается от шутки по этому поводу. Кай брезгливо морщится, а Тэхён открывает рот от удивления. Джесси удаляется, кокетливо виляя бёдрами. — Объяснишься? — толкает под столом ногой Ёнджун. Субин непонятливо хмурит брови и пожимает плечами. Бомгю хохочет и одобрительно хлопает его по плечу. — Всевышний, возьмите себя в руки, — осекает их Тэхён. — Тут демон разгуливает, между прочим. Как нам его вычислить? — Я могу видеть лишь ауру заражённых, чтобы узнать самого суккуба, нужно прикоснуться, — поясняет Кай. — Суккуб — низший демон, принимающий облик соблазнительной девушки. Сеет в жертвах семя похоти и питается, высвобождаемой в процессе, энергией страсти, — уточняет Субин. — Это не так страшно, как одержимость, но если вовремя не заметить заражение, может привести к смерти. — Её трудно отличить от человека, хотя есть яркий признак. Не переносит серебро, особенно освящённое, — дополняет Тэхён и снимает со своих пальцев четыре кольца, двигая в центр. — Надевайте, простое рукопожатие будет показательно с таким кольцом. — Ёнджун и Бомгю, проверьте служебные помещения. Тэхён и Кай, отправляйтесь на второй этаж к постояльцам. Я останусь в главном зале, будьте внимательны, — распределяет Субин, надевая одно из колец на указательный палец. Ёнджун кивает и тоже размещает кольцо на указательном пальце, решив, что это самое выгодное расположение для проверки. Бомгю нетерпеливо его толкает, поторапливая. На кухне они осматриваются быстро, чтобы не мешать работникам. В целом ничего подозрительного, только помощник повара, кажется, оборотень. Мойщица посуды разбивает тарелку, засмотревшись на них. Когда они выходят из кухни, им встречается девушка в форме горничной со стопкой полотенец. Довольно миловидная, с длинными вьющимися волосами и пухлыми губами. Она делает реверанс и замедляет шаг, наблюдая за ними. Бомгю неловко шарит в кладовке, видимо, вызывая подозрения. — Могу я чем-то помочь? — уточняет девушка. — Не нужно, хозяйка разрешила осмотреть таверну, мы не доставим хлопот, — вежливо кивает Ёнджун. Вопреки его словам в кладовой что-то падает. Но горничная не сводит с него заинтересованного взгляда, застенчиво улыбаясь. — Хотя, покажите дорогу к уборным, — решает Ёнджун, осматривая узкие длинные коридоры, ведущие в разные стороны. — Вовремя ты, конечно, быстрее давай, заодно там посмотришь, я здесь подожду, — недовольно бурчит из кладовки Бомгю. — Ладно, я мигом, осторожнее, — соглашается Ёнджун, следуя за девушкой, нырнувшей в один из коридоров. Он уверенно шагает в полутёмном пространстве, пока внезапно ни спотыкается, чуть не упав. Равновесие ему помогает сохранить горничная, придержав за руку, но тем самым уронив все полотенца на пол. Ёнджун тут же наклоняется, чтобы помочь собрать. Но она всё ещё не отпускает его руку, двигая свою ладонь выше. А потом и вовсе толкает его с невероятной силой, сжимает шею, запрыгивая сверху. Ёнджун больно ударяется головой при падении, и перед глазами всё плывёт. Это даёт ей преимущество, поэтому девушка рывком расстёгивает его мантию, срывая маленькие пуговицы. Ёнджун ощущает неприятное касание чего-то скользкого по своей шее до самой скулы. Он отворачивается, замечая острый раздвоенный, как у змеи, язык. — Бомгю! — растерянно окликает Ёнджун, отмахиваясь от необычно сильной хватки. Тот реагирует быстро. Уже в начале коридора он выпускает печать. Горничная пронзительно шипит, отскакивая и собираясь бежать. Но Ёнджун хватает её за ногу, грубо протаскивает по полу и, теперь уже сам, садится сверху, доставая из-под рубашки свой серебряный крест. — Tu meque sub astrorum lumine promissum, — начинает читать текст Либерекси Ёнджун. Девушка пронзительно визжит, от чего закладывает уши. Но он уверенно продолжает и получает размашистый удар по лицу. Это его злит ещё больше, Ёнджун резко снимает крест, накидывает цепочку ей на шею и со всей силы затягивает. Слышится сдавленный хрип. Когда последняя строчка Либерекси произнесена, взгляд горничной теряет осознанность. Её тело начинает таять, источая приторно сладкий запах. Ёнджун вскакивает на ноги и отходит, зажимая нос. Позади раздаются шаги, остальные подоспели. В прочем, её крик перепугал, наверное, всех посетителей. На полу мгновенно остаётся лишь огромная лужа вонючей слизи. — Жёстко, — заглядывает через плечо Ёнджуна Бомгю. — Первый раз слышу, чтобы суккуб так вопила. — Она набросилась на меня, — пытается отдышаться Ëнджун. Субин отстраняет их, протискиваясь к луже, и садится, что-то там высматривая. — Ну что? Оцени работу, — ехидно интересуется Бомгю. — Чисто сработано, если можно так сказать, — морщится Субин, затем поднимается и смотрит на Ёнджуна. Его взгляд становится встревоженным. Он осторожно дотрагивается до щеки Ёнджуна, там уже начинает неприятно щипать ссадина. — Ничего страшного, просто получил по роже, — вздыхает тот. — Вижу. Она успела тебя поцеловать? — пристально смотрит ему в глаза Субин. На Ёнджуна снова накатывает жар, он судорожно прокручивает в голове схватку и отрицательно мотает головой. К нему пробирается Кай, в узком коридоре им всем тесно. — Давай вылечу тебя, — достаёт своё ожерелье Хюнин. — А как же остальные? — спрашивает Ёнджун, щурясь от ангельского сияния. — Влияние суккуба на жертв рассеивается после её уничтожения, — поясняет Субин. — Яд окончательно выйдет через пару суток. Надеюсь, они усвоили урок, пройдя через такое искушение. — А вот если бы девица успела облобызать, тебе бы пришлось не сладко, — усмехается Бомгю. — Но она же мертва, разве заражение возможно? — хмурится Ёнджун. — Предсмертный яд самый опасный, в него суккуб вкладывает всю нереализованную похоть, — дополняет Тэхён. — Пойдёмте, ужасный запах, надо позвать уборщиков. Джесси душевно их благодарит, вручает им сумку с гостинцами и причитает вокруг Ёнджуна, сочувствуя, что ему досталось больше всех. Они прощаются и спешат выйти к лесу засветло. Но в самом лесу уже полумрак, зато хотя бы туман не такой густой. Стало ощутимо прохладнее, и Ёнджун кутается в плащ. Волна жара схлынула, оставляя за собой дрожь и чувство усталости. Субин всю дорогу идёт рядом, частенько бросая на него тревожный взгляд. Ёнджун находит милым его излишнее беспокойство. Они успевают вернуться к ужину. В трапезной Бахи снова вертится исключительно рядом с их столом. Хюнин ворчит на неё, но не шугает, с прежним рвением. Всё же, помогая на кухне, она имеет возможность, угостить их свежей выпечкой в любое время. Ёнджуну не особо хочется есть, он заканчивает раньше остальных и отправляется в свою комнату. Нужно собраться с последними силами, чтобы сходить в купальни. Очень вовремя Бомгю и Тэхён составляют ему компанию. Их эмоциональный диалог не позволяет ему уснуть прямо в ванной. Вернувшись, Ёнджун смотрит на свою, небрежно застеленную, кровать и грустно вздыхает. Он не хочет даже пытаться уснуть один и сразу направляется к Субину. Тот уже переоделся ко сну. Даже его ночная рубашка застёгнута до последней пуговицы. Ёнджун ухмыляется и, с озорством, дёргает верхнюю пуговицу у самого горла. При этом Субин запрокидывает голову и вздыхает, выражая негодование. Ёнджун довольно улыбается, не отводя взгляда от его шеи. Неожиданный жар начинает жечь кончики ушей. Это ещё что? Улыбка постепенно сползает с его лица. Кадык Субина плавно двигается, когда он сглатывает. Ёнджун видит это, словно в замедленной съёмке, и нервно закусывает губу. Он следит за тем, как губы Субина двигаются, что-то сообщая, но ничего не слышит. Тот похож на милого зайчика: верхняя губа чуть поддернута, слегка приоткрывая передние зубы. Джесси права, так бы и съел. — Эй, Ёнджун, ты меня слышишь? Сходим к святому источнику? — повторяет, видимо уже не в первый раз, Субин. — Сходим, — хрипло отзывается тот и мотает головой, прогоняя наваждение. — Ты плохо себя чувствуешь? — внимательно всматривается в его лицо Субин и подходит, ничуть не делая лучше. Ёнджун поддаётся неведомому порыву и утыкается ему в плечо. Как же вкусно от него пахнет, почему никогда раньше не замечал этого. Субин заключает в объятья, решив, что ему нужна дружеская поддержка, и успокаивающе гладит по голове. Ёнджун ведёт носом по его ключице, так удачно выглядывающей из-под расстёгнутой рубашки. Уши и щёки безнадёжно пылают. Он прижимается ближе, пока Субин что-то бормочет ему в макушку. — … не переживай, восстановишься, — заканчивает свою речь Субин и отстраняется. Это ощущается неожиданно болезненно. Ёнджун хочет вернуть прикосновение до назойливого зуда на коже. Он завороженно тянет руку к Субину, но тот направляется к двери, не замечая. Всю дорогу до источника приходится бороться с резкими перепадами температуры и навязчивыми мыслями. Субин снова, сразу в одежде, заходит в воду и вопросительно оглядывается на Ёнджуна. Тот поперхнулся, заметив, как мокрая белая рубашка облепила его торс, весьма подтянутый. Когда он ещё успевает заниматься физическими тренировками. Субин садится и расслабленно откидывает голову на борт. У Ёнджуна кружится голова, он, на дрожащих ногах, тоже заходит в источник. Моргает несколько раз и усаживается напротив Субина. Холодная вода немного отрезвляет. Тот опять что-то говорит своим грудным глубоким тембром. Ёнджун жмурится и сжимает руки под водой. Жар приливает к самым неожиданным местам, не смотря на прохладу. Что происходит? Ёнджун с такой жадностью не рассматривал даже многочисленных прекрасных дам сегодня в городе. И в принципе, не мог припомнить такого неконтролируемого возбуждения, да ещё и в сторону священника. Своего друга, к тому же. Субин тем временем погружается в воду с головой, а когда выныривает, Ёнджун не может нормально вздохнуть. Его кровь как будто кипит. А реакция тела будет очевидна, если он встанет. Вот это стыдоба. Субин снова откидывается на бортик, мокрые волосы липнут к лицу, по шее так соблазнительно стекают капли воды. Ёнджун неаккуратно вздыхает, издавая откровенный стон. — Погрузись полностью … — настороженно начинает говорить Субин, приподнимая голову. — Да к чёрту, — цедит Ёнджун, одним рывком, подскакивает и садится к нему на бёдра. Он запускает руки под рубашку Субина, касаясь упругого пресса, и блаженно закрывает глаза. То, что надо. Эти действия явно облегчают состояние. Субин заметно напрягается. В его глазах немой шок, когда Ёнджун снова смотрит на лицо. Скорее всего, сейчас ему врежут. Поэтому надо идти до конца, пока есть возможность. Ёнджун решительно впивается в губы Субина, издавая ещё один недвусмысленный стон. Его возбуждение упирается Субину в бедро. Чудо, что тот всё ещё терпит. Вокруг невесомый пар, и вода в источнике словно начинает нагреваться. Большой неожиданностью становятся ладони Субина на талии Ёнджуна. Он обхватывает его и тянет вниз. Не важно, что там последует дальше. Ёнджун отчаянно цепляется за его плечи, углубляя поцелуй. Так вместе они и уходят под воду с головой. Ёнджуну хватает мимолётного трения, чтобы получить феерическую разрядку, какой давно не случалось. Вода кипит, по ощущениям. Воздуха уже не хватает, но ничто не заставит его оторваться от губ Субина в этот момент. Только обжигающее действие его Luce relegatio. Яркая вспышка, и Ёнджун находит себя в центре выжженной печати на мраморном полу пустой купели. Воды нет, только густой горячий пар обволакивает со всех сторон. Субин рядом, он придерживает его за предплечья, и сначала Ёнджун не понимает, зачем. Но потом чувствует слабость. Он бы свалился и отбил колени, но Субин его удерживает, аккуратно усаживая на пол. — Она всё же отравила тебя, самым жестоким способом, — заявляет Субин. Осознание случившегося накрывает постепенно. Ёнджун дёргается, отмахиваясь от рук, и, из последних сил, подрывается прочь. Он больше никогда не посмеет посмотреть ему в глаза.