Закат

Я вижу это каждую ночь, переживаю это снова и снова. Она говорит, что скоро мне станет легче, что скоро я увижу солнце. Но, а пока, уж который год я сидела на цепи в подземном убежище, и позволяла нарастающему с каждым днем безумию терзать осколки моего разума. Одна из худших вещей в этом месте, это зеркало в полный рост, установленное напротив меня таким образом, чтобы я не смогла его разбить. Мое собственное отражение было мне ненавистно. Оно не давало забыть, во что я превратилась. Оно не давало забыть, что я умерла. Оно не давало забыть, как я умерла. *** Мне было страшно. Страшно ставить касету в дивиди и нажимать на плэй. Я боялся видеть ее прекрасное лицо с легким румянцем, ямочками на щечках и ее глаза цвета молочного шоколада, которые были полны жизни и некой энергии, осознавая, что ее больше нет … Она мертва. Если бы я мог спать, то каждую ночь во снах я переживал снова и снова ее смерть, как свою собственную, бессильно наблюдая… Всего через несколько секунд на экране появилась картинка. Камера была установлена в какой-то комнате с множеством плакатов, лиловым постельным бельем и гирляндой развешанной над кроватью. Эта комната была мне незнакома, однако после того, как камера дернулась, и я успел уловить вид из окна, что позволило мне узнать эту комнату. Это было ее окно, но комната выглядела по-другому. В кадре появилось ее лицо, когда она повернула камеру на себя. Она выглядела иначе: моложе, с челкой и слишком… расстроенной. Она редко показывала свои эмоции, не позволяя никому увидеть ее слабость. Сейчас она едва ли сдерживалась, казалось, что вот-вот и она заплачет. Ее волосы находились в небрежном беспорядке, кожа бледная, красные и опухшие глаза – это все, что я успел увидеть за те пару секунд, что она была в кадре. Ренесми спустилась с камерой по лестнице и вышла из дома, где сияло ясное солнце – редкая погода для Форкса. В кадре появился почтальон. Ренесми взяла из его рук газету и развернула ее, наведя камеру на дату: 15 марта 2019 год. Зачем она это делает? Я взглянул на Беллу. Она сидела рядом с Эдвардом, сжимая его руку, не отрывая взгляда от экрана. - В то время Чарли лежал в больнице. Она сильно переживала, была сама не своя – пояснила Белла. – Эту камеру ей подарил Чарли на третий день рождения. Она почти никогда не выпускала ее из рук и снимала все, что можно запечатлеть. Но я не знаю, что она могла снимать в тот день. Остальные молча смотрели на видеозапись, следя за тем, что происходит на экране. Ренесми вернулась в дом. Она поставила камеру на стол так, чтобы ее лицо попадало в кадр. Ее всю трясло. Она нервно заправила волосы за уши и, сцепив пальцы, подняла взгляд на камеру. - Меня зовут Ренесми Карли Свон. Я дампир и живу в Форксе, штат Вашингтон, США. Сегодня 15 марта 2019 год – сказав дату, она взяла в руки газету с «сегодняшней» датой, подтверждая свои слова. – Я хочу заявить о преступлении. Мое заявление может показаться абсурдным и… ложным, но я говорю правду. Мариан убила дампиров в том пожаре, всех их … сожгла заживо. Я не знаю, как, но я видела это в ее голове. Я видела, как она обрекла сотни, таких, как я, на мучительную смерть. Ее сознание было открыто и,… я просто увидела и почувствовала то же, что чувствовали они – ее голос дрожал, а глаза наполнялись слезами. Я вместе с другими подался вперед. Она говорила о том Пожаре, который унес жизни сотен из ее вида. Это было серьезное обвинение. Но Ренесми никогда не лгала. Но подобное не может быть правдой. Зачем Мариан это делать? - Я долго… не могла осознать, что я видела. Мне казалось, что я спятила, но все было правдой. Два дня назад я … после разговора с дедушкой Чарли в больнице, я встретилась с Мариан. Во время прогулки на нас напали новорожденные, и один из них укусил Мариан прежде, чем мы успели с ними расправиться. Яд от укуса вызвал у нее слабость и дезориентацию, а позже и галлюцинации. Ее ослабленное состояние дало мне возможность проникнуть в ее голову и вытащить оттуда самое сильное воспоминание. Я сделала это ненамеренно, но эта случайность открыла мне глаза. Я знаю, что мои слова кажутся полным бредом и их недостаточно, чтобы поверить мне, но я… у меня будут доказательства. Я говорю правду, и я докажу это… Ренесми подошла к камере и отключила ее. И картинка исчезла. Но это не был конец записи, но, тем не менее, Карлайл нажал на стоп. - Что за черт? О чем она говорит? – воскликнул Эмметт. - Ночь Пожара это день, когда дампиры со всего света собрались вместе под одной крышей и сгорели заживо. После той трагедии Мариан начала воссоздавать ряды дампиров. Так мне рассказывала Ренесми – ответил я, не отрывая взгляда от экрана. И ради этого она умерла? Что заставило ее молчать? - Единственной выжившей была Мариан – продолжил Эдджей. В нем кипела злость, его руки непроизвольно сжимались в кулаки. Из-за недосыпа и голода он выглядел измотанным, его кожа была практически такой же бледной, как и у вампира, под глазами виднелись синяки и по всему телу - еще незажившие до конца раны после битвы. Но это было ничем по сравнению с тем, кого он потерял и что чувствовал. - Не понимаю, почему она скрывала это? Почему это так важно сейчас? Почему моя дочь должна была умереть?! - Уверен, Белла, мы это узнаем – ответил Карлайл, нажимая на плэй. На этот раз камера была установлена в каком-то сыром и темном помещении, После того, как Ренесми включила запись, она вышла в центр кадра.Расстояние было довольно дальним. Она стояла, переминаясь с ноги на ногу, и разминая пальцы на руках. Ее волосы были уложены в небрежный пучок на голове, она по-прежнему выглядела бледной и уставшей. Так происходило минут 20: она стояла там одна глядя в одну сторону и поглядывая на камеру. Она следила за входом, явно ожидая чьего-то прихода. И, наконец, что-то изменилось. - Ты искала встречи со мной, Ренесми? – раздался посторонний голос за кадром. Мы все узнали, кому он принадлежал. - Да, нам нужно поговорить – тая в душе злобу и обиду, заявила Ренесми. - Не могу не заметить, что ты плохо выглядишь. Ты, должно быть голодна, и устала. Тебе нужен сон и… - О, замолчи! – воскликнула она. – Ты должна рассказать всем правду! Ты не можешь больше лгать всем нам. - Ренесми, я не понимаю, о чем ты говоришь – невозмутимым тоном ответила ей Мариан, по-прежнему не появляясь в кадре. Ренесми сделала два шага назад. - Я тоже не понимаю, как ты могла убить всех дампиров. И из-за чего, чтобы править следующим поколением дампиров? Это ведь какой-то бред! – голос Ренесми срывался на крик. В ней не было и намека на ту стойкость и беспристрастность, к которой я привык. Даже через видеоизображение я чувствовал ее смятение, подавленность и страх. - Я сделала это ради общего блага, ради всех нас – ответила Мариан, наконец-то войдя в кадр и взяв Ренесми за руки. - Ради себя, только ради себя – ответила Ренесми, одернув руки и обойдя ее, все еще оставаясь в кадре. Ренесми стояла к Мариан спиной. Она не должна была совершить такую ошибку. - Ты не понимаешь, Ренесми! Они были слишком трусливы и жалкие. Они жили подобно крысам, прячущимся в своих норах, и так бы и продолжалось, если бы я не вмешалась! - Может и так: они ошибались. Но сжечь заживо? Ты серьезно? Такой твой выход? Так ты решила проблему? … Просто ты хотела того, что было у них: власти! И это Откровение нужно, чтобы заполучить еще больше влияния, потому что тебе мало того, что ты имеешь. Но мы не будем в этом участвовать. Я расскажу всем, они должны знать – Ренесми, сказав это, уже сделала два шага к выходу, когда Мариан издала смешок. - Ты серьезно? Да кто тебе поверит? - Они поверят и если не мне, то другому… - у нее уже был план Б. - Телепат. Я найду его и заставлю прочитать твои мысли. Он подтвердит мои слова. Она имела ввиду Эдварда? Уже тогда она хотела найти его? Нет, глупая, ты не должна раскрывать свои козыри! Что ты, черт возьми, делаешь?! Не прошло и секунды, как Мариан схватила ее за шею и подняла в дюйме над землей. Руки Ренесми инстинктивно пытались разжать хватку, но она ничего не могла сделать. Один лишь взмах и Мариан уложила ее на пол. И каблук Мариан был нацелен прямо на шею Ренесми. Одно движение и она труп. - Я искренне надеялась, что ты меня поймешь. Ты ведь другая. Не похоже на остальных… Но ты не оставляешь мне другого выбора. - Убьешь меня? – спросила Ренесми, покорно лежа на бетонном полу и ожидая того, что будет дальше. Как ни странно, но у записи хороший звук. - Нет – ответила она, покачав головой. – Я не хочу, чтобы и твоя кровь была у меня на руках. Но я не могу допустить, чтобы ты и дальше распускала язык. - Можно подумать, что ты расстроена – прошипела в ответ Ренесми. - Я действительно расстроена, дорогая. Ты не должна была видеть то, что видела, но это произошло… - Мариан замолчала, а Ренесми терпеливо ждала, что она скажет дальше. – И ты никому не расскажешь, никому. - Я не могу и не стану этого обещать. - Станешь. Ради брата и матери. Пока будешь держать язык за зубами – они будут жить. Все просто. Вот тебе и мотивация. - Не смогу, даже если бы хотела. Я никогда не умела лгать и учиться этому не стану, тем более ради тебя – ответила Ренесми с поразительным бесстрашием. Мариан чуть склонила голову. Она ведь даже не подозревала, что ее снимают. - Тебе придется решить эту проблему, иначе… – видимо, она надавила каблуком на горло Ренесми, отчего та слегка дернулась. – И кровь брата будет на твоих руках. И поверь мне, ее тебе не отмыть, никогда. Мариан убрала каблук и зашагала уверенной походкой, вероятней всего, к выходу. - Советую тебе, как можно скорее покинуть город – раздался ее голос. Ренесми продолжала лежать на полу. Она закрыла лицо руками. Мариан, по всей видимости, ушла, но Ренесми продолжала так лежать еще некоторое время. Поднявшись, она взяла камеру, которую спрятала среди мусора или другого барахла, и отключила запись. Все мы видели то, что было на самом деле. Должно быть, каким шоком было для Беллы и Джея узнать, что Ренесми покинула их семью, поддавшись угрозе от той, кому доверяли или, по крайней мере, не видели ее истинной сути. Вот и причина ее ухода из семьи, которую она скрывала от всех. Я представил ее такой: невинной, семилетней, молодой девушкой, которая никогда не видела зла. Она столкнулась со злом слишком рано, и оно исходило от той, кому бы она отдала свою жизнь, незамедлительно и не задавая вопросов. «Тебя предали… И ты растерялась. Весь твой мир разрушился в один миг, и тебе нужно было время, чтобы выстроить его заново, по кирпичикам… Так ты потеряла веру. Это тебя и сломало, это тебя изменило». Запись продолжалась. В кадре появилась Ренесми. Но на этот раз она была другой, той, которую мы все знаем: сильной, бесстрашной, дерзкой, стервозной, хладнокровной Ренесми Свон. Она сидела перед камерой, держа спину ровно. Ее взгляд был устремлен прямо в объектив. Создавалось ощущение, будто она сейчас действительно смотрит на нас. Она развернула перед камерой газету трехдневной давности. И с небрежностью бросив ее на кровать, она начала говорить. - Меня зовут Ренесми Карли Свон. Я нахожусь в городе Форксе, штате Вашингтон, США. И если кто-то смотрит эту запись, значит, я мертва. И если вы смотрели запись с самого начала, то у меня больше нет тайн. Сказав это, она повернула голову влево в сторону окна и, смахнув слезы, повернулась обратно к камере. - Мне так жаль, что я прощаюсь с вами вот так. Я знала, что умру. В конце концов, у всех нас один конец, но я никогда не думала, что мне будет так тяжело… прощаться. Черт, я… Я репетировала и хотела сказать все хорошо… - она развернула листок у себя в руках и уставилась в него. Серьезно? Она написала прощальную речь? Она скомкала листок и отбросила его в угол комнаты. – Я не просто так выбрала этот город и уговорила брата переехать сюда. Я пропустила целых 50 лет жизни со своей семьей, и мне просто хотелось начать с того, на чем я остановилась, на чем мы остановились. Я хотела провести последние годы жизни с семьей, но я даже представить не могла, что моя семья это не только мама и Джей, а еще и Карлайл, Эсме, Роуз, Эмметт, Джаспер, Элис, Райен, Генри и мой отец Эдвард. Этот город подарил мне семью, тех, за каждого из которых я умру, не задумываясь. С самого начала я думала, что привязываться к каждому из вас будет ошибкой, но это не было ошибкой: вы изменили меня. И я благодарю вас за это, даже этого лохматого засранца Джейкоба Блэка – она усмехнулась. Ее глаза на секунду сверкнули, но лишь на секунду. - … Я бы хотела, чтобы каждый из вас нашел в себе силы простить меня… Что же насчет Мариан, то… вы можете верить, а можете не верить, но я, наконец, освободила себя от тяжкой ноши. Когда она пригрозила мне, что убьет брата, если я не буду помалкивать, я поверила, даже в полной мере не осознавая, насколько нелепой была ее угроза. У меня было неопровержимое доказательство, но я слишком боялась совершить ошибку, не подозревая, что мое молчание и покорность – уже были ошибкой. Угроза Мариан было не единственной причиной моего ухода из семьи… Я… чудовище, мам. В тот самый вечер, когда я говорила с Чарли в последний раз, я была не в себе. Я так была расстроена тем, что он не желал принять дар вечной жизни и… я была так голодна, что… В тот вечер я убила человека. Это было мое первое убийство и… его звали Майк Ньютон. После всего я не могла смотреть тебе в глаза. Я поняла, почему Чарли не хотел становиться вампиром… Я была не достойна того, чтобы быть с вами, и я понятия не имею, почему вдруг решила, что сейчас я этого достойна… По ее щекам скатывались слезы, она выглядела подавленной и разбитой. - Я знаю, что это не единственное, что я сделала, но именно с этого все началось… . Я не могу просить прощение у вас за все, потому что я вряд ли его заслуживаю, но мне бы хотелось, чтобы… меня не ненавидели так сильно. Я люблю вас, прощайте – сказала она и экран потемнел. Запись была закончена, но мы еще долгое время просидели вот так: перед экраном с опустошенными лицами. «Я люблю тебя, Ренесми Карли Свон, и ненавижу. И я не знаю, какое из этих чувств сильнее». Я был не в силах пошевелиться: как она могла бросить меня?! Бросить всех нас?! Она бы могла рассказать нам, и мы бы отослали ее, ей не нужно было умирать! - Ренесми нас защищала, Райен – ответил Эдвард. – Если бы она рассказала всем нам о том, что Джоанна создала новорожденное дитя и скрыла это от Вольтури, у них было бы больше причин нас убить. - Какая, к черту, разница, Эдвард?! Мы их победили! Вольтури мертвы! И она тоже мертва, черт возьми! – выкрикнув это, я ударил кулаком о поверхность стола, отчего тот раскололся на части от силы моего удара. – И эта Мариан, она должна ответить за то, что сделала с ней! - И она ответит – раздался жесткий голос Джея. – Эта мразь за все, что сделала с моей сестрой. Никому из нас не требовалось повторять дважды. Мы взяли видеозапись Ренесми и отправились в апартаменты дампиров, собрав всех под одной крышей. Доказательств было более, чем достаточно. Эдвард получил полный доступ к ее мыслям. Я думал, что уже ничто не может меня удивить, однако… Мариан не просто угрожала Ренесми, она подослала своего лучшего бойца убить ее, а после того, как ее план провалился, она изгнала Ренесми, понадеясь на то, что на воле она долго не протянет, но и тут Мариан ошиблась. Ренесми не только выжила, она стала сильнее любого из них, любого из нас. «Ее загнали в угол, а она отрастила крылья и взлетела вверх» - эти слова написанные на ее надгробии. Я проводил здесь все время, надеясь, что так я почувствую, что она рядом, но ничего не было, лишь пустота, напоминающая мне, что я больше никогда ее не увижу. Или, быть может, от того, что ее гроб был пуст. Мы не смогли найти ее останки на поле боя. И этот факт терзал мои мысли, вселяя надежду, что мы встретимся вновь… *** - ВЫПУСТИ МЕНЯ! СЛЫШИШЬ?! ВЫПУСТИ МЕНЯ ОТСЮДА! Сколько бы она не кричала, ответом ей всегда была тишина. Вскоре силы кричать или даже двигаться оставили ее. Она продолжала сидеть на цепи, как дикое животное, и ждать неизвестно чего. «Поверить не могу, что это я» - подумала Ренесми, разглядывая шрамы на теле перед зеркалом, по сравнению с ними изменение цвета волос на цвет седины было просто мелочью. Всякий раз закрывая глаза, она воскрешала в своей памяти воспоминания о своей смерти. «После такого не живут» - неустанно повторяла она про себя. «Но я все еще жива» - не унималось ее сознание.