Запретное Искусство

Глава 16.

− Говорят, что полезно заставать людей врасплох. Никогда не знаешь, что можно тогда узнать.

Тирион Ланнистер.

Джон XII.

Седой рыцарь въехал в открытые ворота Рва, которые моментально захлопнулись за ним. Джон заметил, как он поёжился от громкого хлопка массивных, бронированных створок, и звука опускаемой решётки. − Сер Бринден. – поприветствовал он рыцаря. Даже если ему придётся арестовать этого достойного человека, он сделает это так, чтобы не уронить ни его, ни своего достоинства. – Хотелось бы сказать, что я рад вас видеть и моё гостеприимство к вашим услугам… но не могу. − Лорд Джон. – рыцарь не спеша спешился. Он знал, что уйти отсюда не получится. По крайней мере, он надеялся сохранить свою жизнь… либо продать её подороже. – Не припомню никакой обиды, которую я мог бы вам нанести. Почему бы нам просто не… разойтись? − Боюсь, сер Бринден, проблема не в вас и не во мне, а в действиях вашего старшего брата. – ответил Джон. – Прошу, сдайте ваш меч, преломите со мной хлеб и побудьте моим гостем, пока не прибудут мои отец и брат. Ситуация серьёзная. Прошу, не накаляйте её. Джон видел, что рыцарь настороже, он не верил Джону, да и если честно, не мог верить: от него зависело, выступит Север на стороне Речных земель или нет. Он не мог создать прецедент. Бринден вытащил меч из ножен, взял его в руки и протянул его Старку из Рва. С уважительным кивком он принял меч Чёрной Рыбы и лишь тогда Джон приказал вынести хлеб и соль. Несколько часов спустя, после размещения сира Бриндена в его покоях и возвращения ему меча, Черная Рыба, вместе с лордом замка и его ближним кругом, сидели за круглым столом, заваленным картами, и рассказывал ему об изменении ситуации в Речных землях, с того момента, как Бринден оставил своего племянника и брата в Воронодреве. Не сказать, что Чёрная Рыба был рад решениям, что принял его брат. − Безумие… это какое-то безумие. – заявил Бринден. − Теперь вы понимаете, зачем я остановил вас, сер Бринден? − Честно говоря, − старый рыцарь повернулся к молодому лорду. – Я сейчас не в том состоянии, чтобы что-то понимать, скажите просто: что от меня нужно? − Вы наш последний шанс уладить дело миром, сер Бринден. – ответил Джон. – Вас нынешний Чемпион Веры, может выслушает. − А если нет? – спросил Бринден. – Что если он откажется развернуть войска, или на худший конец… не принимать участия в этом безумии? − Если даже нарушение королевских законов не остановит его… тогда я исполню свой долг. – мрачно ответил ему Джон. − В смысле? – переспросил Бринден, хотя и так уже знал ответ. − Моя ответственность, как лорда Рва, заключается в том, что никакая армия вторжения, не должна пройти этой дорогой на север. Если они откажутся развернуться, их кости будут белеть под стенами моего замка. И Бринден почему-то поверил. Поверил и про клятву, и про то, что пацан так сделает, и про кости. Про них он тоже поверил. Дни шли за днями, люди, гномы и Дети Леса, называвшие окрестные леса, замок и сеть пещер под ним своим домом, готовились к войне. Жаль конечно, что спасённые семьи гигантов откочевали севернее, чтобы выпасти и покормить своих мамонтов, но выбирать не приходиться, он выиграет с тем, что есть. От озёрных жителей ему приходили новости о продвижении Святого воинства, которое несло потери, просто продвигаясь по болотистой местности Перешейка. Болотники пока не вступили в бой, но ядовитые гады, отравленная вода, болезни и трясина убили уже сотни «святых воинов». Однако ни Хостер, ни Его Воробейшество не подавали виду, что их волнует то, что случилось со множеством Честных Бедняков, которых заочно причислили к лику святых, за мученические смерти за веру. А смерти у многих будут мучительными. Озёрные жители не нападали на основную колонну, но они щипали обозы, а стоило отправить патруль – возвращался, дай Семеро, каждый третий. Лорд Рид крепко знал своё дело. В нём, как и в его народе не было жалости к речникам и воинам веры. Слишком часто грабители из Речных земель наведывались в Перешеек. Слишком часто озёрники хоронили своих близких неотомщёнными. В этот раз, андалы дали повод сами, и не было короля, готового защитить их. Их армия, огромная, сильная, фанатично преданная, состояла из обычных людей и если бы не лорд Хостер, они бы вообще не подготовились к штурму, а, размер армии, играл против Святого Воинства. Многие уже были больны, а озёрные жители успели подмешать в воду снадобье из рвотных корешков и слабительного. Болезни, подхваченные на Перешейке зачастую смертельны без должного ухода, а снадобья болотников позаботятся о том, чтобы Святое Воинство обосралось до смерти. Через пятнадцать дней после того, как сер Бринден прибыл в Ров Кейлин, Святое воинство подошло к его стенам. Под белым флагом к замку направились лорд Хостер, сер Эдмур, сер Уэллс, Баррас Хилл и Его Воробейшество. Белое знамя нёс Уэллс, знамя с мечом – Эдмур, под знаменем со звездой на переговоры приехал Баррас, Его Воробейшество и лорд Хостер ехали без знамён. Навстречу им, из открывшихся ворот замка, по опустившемуся мосту выехали лорд Джон, сер Бринден и Нелкарион Чёрный Клинок. При виде своего брата и Нелкариона, Хостер поморщился. Он надеялся разобраться с бастардом, а затем угрожая жизни их лорда, принудить сдаться гарнизон. Однако чёртов ублюдок словно ожидал удара в спину… Он тронул поводья коня. − Я вижу ты задержал моего брата…ублюдок. – Хостер не собирался разводить политесы… было бы перед кем! И потому, решил тупо наехать на парня, как когда-то на молодого Эддарда, с одним прокатило, может и второй раз прокатит? – В этот раз ты ни от чего не отвертишься. Я теья вздёрну, как последнего разбойника, чтобывсе видели, что случается с ублюдками, которые слишком много о себе думают и начинают угрожать положению законных детей своего лорда-отца! Хлоп. Хлоп. Хлоп. Джон аплодировал. По крайней мере, у этого старикана был вполне себе приземлённый мотив, и на этом можно было сыграть. − Великолепная обличительная речь. – закончив хлопать, сказал Джон. – Просто прекрасно. Маленький нюанс. Согласно законам королевства, вы тоже преступник, лорд Талли. Видите ли, Святое Воинство, согласно неотменённому приказу Мейгора Первого, Церкви запрещено иметь вооружённую армию, подвластную её капризам. − Мы здесь чтобы защитить Веру, лорд Старк. – заметил Его Воробейшество. – Веру и людей. Отступите, сделайте правильный выбор. Сдайте замок. Разве вас не волнуют страдания невинных жителей Речных земель? Разве Старки не славятся своим благородством? − Разве им было дело до жителей Перешейка, которых они обирали, сначала на торгах, а потом – собравшись в небольшие отряды, устроив набеги на поселения озёрных жителей. Воистину, сколько не пытайся, а железнорождённых из Речных земель не выкурить. Это в вашей крови. Чёрное наследие Хоаров. – усмехнулся Джон. – Да и тут у нас есть безземельный лорд, − Джон осмотрел с ног до головы лорда Хостера, − который ставит себя выше короля, и считает мою легитимацию незаконной. Это велит и вам, и ему, считать меня бастардом. Так что… нет, мне абсолютно насрать на страдания жителей Речных земель, ведь бастарды, согласно учению Семерых – порождения греха, и страдания невинных не должны нас трогать. Более того, я поклоняюсь Старым Богам, мне нет дела до пустых идолов, что принесли с собой андалы. Лицо Верховного Воробья вмиг изменилось, застыв ледяной маской, из доброго дедушки, он превратился в карающего судию. − Выбирайте свои слова осторожно… Сноу. – заметил он. – Иначе вы рискуете остаться без головы. − Я рискую каждый чертов день своей жизни. – заметил Джон. – Чтотакое естественный риск перед или во время штурма? Не пытайтесь читать мне мораль уважаемый септон. Не тогда, когда сами пришли силой навязывать другим свою веру и убеждения. − Я пришёл спасти заблудших язычников, сер Джон. – заметил септон, также вспомнив, что молодой северянин посвящён в рыцари лично королём. – А вы стоите на пути истинной веры. Ни один смертный не продержался против такого противника. Даже король. Даже династия Таргариенов, ещё, когда у них были драконы, вынуждена была пойти на уступки. − Вся мощь андальского нашествия не совладала с укреплениями Рва. – парировал Джон. – Тогда их было втрое больше чем вас, вооружены и подготовлены к штурму они были лучше. И все они остались здесь. В болотах Перешейка. − Времена изменились. – заметил Его Воробейшество. – Даже такую твердыню как Ров, можно будет взять. − Времена изменились. – согласился Джон. – Властолюбцы остались прежними. Всё также вы стремитесь извести под корень Старую Веру. Всё также вы стремитесь заставить других плясать под вашу дудку. Всё также вы хватаетесь за меч, когда вам говорят, что вашу веру не примут. Времена изменились… но южане, принявшие андальскую отраву, не изменились. Все вы змеи, что стремятся ужалить в спину, пока никто не видит. Воины пришедшие на переговоры вместе с септоном, зашептались, положив руки на рукояти своих мечей. Однако старик-септон не проронил ни слова, скрестив свой взгляд со взглядом Джона и ни один не хотел уступать другому, молчание затягивалось и Его Воробейшествоо решил закончить разговор первым. − Мы всё равно пройдём, сер Джон. – уверенно сказал он. – С нами Семеро. − Это земля Старых Богов, воробей. – парировал Джон. – У семерых здесь нет власти. − На что вы рассчитываете? – продолжал вопрошать септон. – Нас больше. − Вот и шли бы защищать Простор. – заметил Джон. – Железнорождённые лютуют на берегах юга. Там, как никогда нужны и Сыны Воина и Честные бедняки. − Там собираются в поход второе войско. – заметил старый септон. – Безбожник Грейджой заплатит за разграбление и сожжение Звездной Септы, как и весь его род. Ещё одна причина для нас пройти на север, кстати говоря… я слышал, что юный Теон был отдан на воспитание лорду Старку? Мы заберём его. Как и необходимые для содержания Святого Воинства ресурсы. − Тогда удачной вам осады, уважаемый септон. – пожелал Джон, сделав знак своим спутникам возвращаться в замок. – Удача вам понадобиться. − Бринден! – внезапно окликнул брата Хостер. – Что ты делаешь? Твоё место здесь, рядом со мной и Эдмуром! Чёрная рыба остановил коня и повернулся в седле. − Я говорил тебе, Хостер, много раз говорил. – ярость бурлила в старом рыцаре, и под его пламенным взором, старший из братьев впервые сжался. Словно хотел исчезнуть из вида. – Говорил, что твои планы и амбиции будут стоить тебе семьи. Сначала Лиза, потом были проблемы с Кейтлин, а теперь – де-факто восстание против короны! Да что с тобой твориться, Хостер?! Одумайся! То, что ты делаешь – это безумие! − Я делаю то, что сохранит наш дом! – рявкнул бывший лорд Трезубца, ибо всё, что у него было, отняли зеленокожие. – И ты знаешь это! Если для этого мне надо поддержать Веру – я это сделаю. − А что цена? – спросил Бринден. – Ты делаешь своим врагом Неда, а он – отец твоих внуков! − Я сражусь только против его бастарда. – криво усмехнулся Хостер. – Затем засяду в этой крепости, а потом – отдам её за помощь в возвращении Риверрана. Людей погибнет столько же. А моим внукам никогда не будет угрожать лорд Рва. Прямо или косвенно. Он не мой родич, бывший бастард. Я в своём праве. Никто не припишет его убийство мне в вину. Особенно в бою. − Значит ты сделал свой выбор. – заметил Бринден. Это восстание против короны, я поддерживать не буду. Не слушая криков своего брата, сер Бринден отправился внутрь крепости, ворота захлопнулись за ним. Осада началась. Пустив своих коней галопом, делегация добралась до рядов своей армии, когда услышала резкий свист. Один из них, не долго думая прикрыл собой Его Воробейшество отбросив сторону знамя. Сам септон очнулся несколько секунд спустя, выброшенный из седла неожиданным толчком, одного из своих спутников, лежа на знамени Сынов Воина. Он приподнялся на локте, и к нему бросился Эдмур Талли, с чьей помощью он сумел встать и увидеть столь знакомое лицо мертвеца, который секунду назад спас ему жизнь, ценой своей. Это был Теодан Уэллс. Он стал первой жертвой этой осады.

Гриф IV.

Их прибытие в Пентос сопровождалось немедленным визитом в дом магистра Иллирио Мопатиса, в доме которого он жил в детстве. К их удивлению, в доме магистра их ждал ещё Принц-Оборванец, также призванный магистром Мопатисом. Ситуация в городе была… мягко говоря нестабильной. Браавос уже выставил претензии Пентосу, который наплевал на договоры о разоружении, и готовил воинов ради войны с самым северным из Свободных Городов. Золотые Клинки и Сыны Ветра были хорошими воинами, однако главные сражения этой войны развернуться на море, а единственный способ помочь удержать город – учувствовать в городских боях. Удовольствие так себе. Как для атакующих, так и для штурмующих. Более того, браавосийцы могут просто ровнять районы, в которых засядут защитники из катапульт и скорпионов. Куда ни кинь – всюду клин. Из-за этого, Иллирио и собрал их всех. Подумать о том, как можно выкрутиться из подобной ситуации. − Как ни крути, а единственный выход, взять власть самим. – заметил Джон. – Возможно другого шанса уже не будет. В прямом противостоянии у Пентоса слишком мало шансов против Браавоса. − В этом случае пострадает наше дело. – заметил Иллирио. − Конечно, у меня нет никаких долгов перед Железным Банком, однако сдача Пентоса браавсийцам, на данный момент, зарубит на корню наше начинание. Без Пентоса, реставрация Таргариенов под угрозой. Мрачная тишина воцарилась в комнате и пятеро присутствующих замолчали думая о своём. Эйгон понимал, что сейчас происходило. Решалась не только судьба города. Решалась его судьба и будущее, Золотые Мечи не будут сражаться в городе, их элифантерия не предназначена для такого, солдаты станут мишенями в домах, а воины Браавоса не высадятся, пока не подавят возможные очаги сопротивления огнём своих кораблей. В таком случае у них было два выбора. Первый – собрать свои силы пойти на Браавос, взять и разорить его. Просто и понятно. Всё упиралось в одну простую величину. В деньги. Сколько бы пентошийцы не заплатили, Железный Банк всегда мог перекрыть эту сумму. Золотые Мечи конечно же, лучший наёмный отряд в Эссосе, но если Железный Банк тупо перекупит остальных, они ничего не смогут сделать. Их задавят числом. Вариант Второй. Более приемлемый. Переворот. Быстрое вооружение в Пентосе начали влиятельные магистры, которые жаждали реванша за поражение Пентоса в войнах с Браавосом, репараций и официального возвращения права на работорговлю. Эйгон предложил рискованную стратегию: взять штурмом поместья этих магистров и их головами откупиться от Браавоса. Пентос не был готов к войне за восстановление своего влияния. Пока. Пока не был готов. Иллирио слушал его с интересом. Джон хмурился, но Эйгон был уверен, что тот поддержит план, Гарри улыбался, наверно, думая о том, сколько они смогут награбить. Однако был ещё один человек, которого требовалось убедить. Принц-Оборванец. Старый наёмник молчал. Наконец, словно что-то решив. Он тоже кивнул, давая своё согласие. Войска Браавоса ожидались через три дня, действовать решили на рассвете. Однако новости пришедшие с востока, заставили их остановиться. Браавоский флот возвращался в гавань, но отнюдь не из-за того, что испугался битвы с защитниками Пентоса, отнюдь, нет. Из Руин Сарнора хлынули орды тварей, никогда не виданных ранее жителями Эссоса, привыкших к колдунам и различным магическим диковинкам, оставшихся после Рока Валирии. Однако даже это не подготовило Вольные города, к тому, что неслось на них из степей. Сначала были слухи о дотракийских ордах, потом – о дьяволах степей, в конце концов, беженцы из Квохора, принявшего первый удар, рассказали об огромных, зеленокожих тварях, размахом плеч и силой, не уступающих «пятнистым людям» с Соториоса. Подобно зелёной нескончаемой волне они катились с востока на запад, крича что-то непонятное на своём наречии. Из-за этого, Браавос отправил посланников во все Вольные Города, с просьбой отправить посланников в Браавос, принять участие в своеобразном… совете, где примется решение об устранении новой угрозы. К тому времени, Лисс уже решил присягнуть Ламии, потеряв свой статус Вольного Города. На работорговлю в городе был наложен ряд ограничений, как и на убийства рабов. Мирр и Тирош воспользовались вторжением, как поводом выйти из войны, сохранив лицо. Никому не хотелось признавать поражение, но к этому всё шло – Аша Грейджой, став вассалом Ламии и получив помощь от своего сюзерена, взяла под контроль Ступени, построив на них могучий флот. В основном, он был создан из бывших пиратов, которые хотели сорвать большой куш, и отправились за Ашей ибо у неё был реальный шанс взять и разграбить большие прибрежные города. К несчастью, планы сломало вторжение. Однако Аша не унывала, укоротив особо бурных наголову, она, взяв с собой Дамокла, отправилась представлять своего сюзерена в Браавос, где и собирались представители различных Вольных Городов.

Маннфред I.

Когда он только вдохнул воздух этого мира, он почуял то, что другие упускали. Шансы. Возможности. Магия здесь была в упадке, но с его приходом она словно забурлила, как вода, в которую кинули раскалённый камень. Хотя погода вокруг не соответствовала подобному сравнению. Снег, снег и ничего кроме снега. Однако здесь, в этом ледяном аду, он чуял магию, тёмную, как та, что он впитывал через Книги Нагаша и в тоже время, с привкусом божественности. Более того, у него был свой чемпион, свой король. Кто-то подобный ему, алчный, сильный, перерождённый в смерти, и повелевающий тёмной магией. От него тянуло холодом и древней кровью. Кровью, что была знакома вампирскому графу. Кровью, что изгнала его из его мира и из его владений, забросив его сюда… Он не знал, где он находился и как назывался этот мир, но это точно не был Маллус, в небе была лишь одна луна. Недалеко от него захрустел снег. Некоторые отмахнулись бы от этого звука, подумав бы на погоду, ветер или дикое животное. Многие, но не Маннфред. Вампир вдохнул морозный воздух, он не почуял ничего живого, однако уловил смрад разложения. Враги нашли его. Маннфред до хруста массивной рукояти, сжал в руке свой клинок, подготовив также и свой посох-косу. Его чуткий слух предупредил, что противник пытался окружить его. Кукловод прикрывался мёртвыми, как щитом, надеясь нанести удар из-под тишка. Как предсказуемо. Они бросились на него, со всех сторон, утробно воя и надеясь на кровавое пиршество. Ещё одна ошибка. Ближний бой с вампиром − практически гарантированное самоубийство. Однако мертвецы нужны были лишь для того, чтобы ослабить его бдительность и сковать движения. Кристаллический клинок словно материализовался из воздуха, Маннфред едва успел парировать. Об атаке и речи не могло идти: чёртовы некроманты прятались среди своих слуг. Маннфред выругался: слова древних языков перемешивались с наречиями из разных уголков Империи. Затем он зашипел нечто иное, заклинание, увиденное им в одной из книг. Мир словно раздвоился для него: реальный и иной, насыщенный красками магии и энергиями первозданных сил. Среди них, он увидел нити, что тянулись от немертвых… куда-то. Он не мог отследить кукловодов, но мог забрать их кукол. «Схватив», если подобным простым словом можно было описать метафизическое воздействие на энергии поддерживающие подобие жизни в немёртвых и дарующая некроманту полный контроль, Маннфред «потянул» их на себя, перерезая подачу энергии от бывших повелителей и перенастраивая её на себя. Свет в глазах тварей сменил свой цвет на светло-зелёный. Они синхронно развернулись к своим бывшим хозяевам. Трое странных существ и люди, и нелюди одновременно, словно кто-то скрестил человеческую природу с нечеловеческой. Маннфред зашипел: эти полукровки напомнили ему об одном эксперименте Абхораша, и о поражении, которое чёртов полукровка нанёс ему. Неудивительно, что его клинок был движим яростью, сейчас он снова был там, в Западной Сильвании, где его войска сошлись с имперцами, а чёртов чернокнижник лишил его сил, унизив его во время битвы и ославив перед всеми вампирами его и других родов. Ничего, он разберётся. Со всем, что твориться здесь, он разберётся или он не Маннфред фон Карштайн! Вампир принялся потрошить тела, забирая видимость того, что было в них кровью и вырывая крохи могущества из их маленьких, чёрных, скукоженных душонок – он ослаб и силы требовалась восстановить самым радикальным способом, потребляя не только кровь, но высасывая дар и магию из самой души. После третьего выпитого он почувствовал, как что-то изменилось. Что-то в нём изменилось. Словно внутри прорвалась какая-то дамба, он почувствовал, как тоненькие ручейки незнакомой силы связались с его душой. Маннфред поднял руку. По его приказу, из земли вырвались ледяные колья. Вампир ухмыльнулся. Он решил проверить, что изменилось. Маннфред вдохнул. В тот же момент, когда воздух этого, мира наполнил его лёгкие он почувствовал, что здесь он не один. Южнее цвела порча Хаоса, принесённая норсманами, он попытался заглянуть далее, но уткнулся в магический барьер. Далеко с востока, на другом континенте, катилась волна разрушения. Затем он поднял глаза. По небу рыскала тень, от неё веяло холодом зимы и могилы, само её присутствие поглощало свет и эта тварь носила корону. Маннфред зашипел от бессильной злобы. Ему было плевать, что это такое – Король Ночи мог быть только один!