Запретное Искусство

Глава 11.

Для каждого дела есть своё орудие, и для каждого орудия — своё дело.

Тайвин Ланнистер.

Нелкарион IV.

Одетый в чёрный плащ, и укрытый мглой болот, он казался не более чем частью ночного мрака, укрывшего холмы недалеко от Королевского тракта. Цели его, освещаемые яркими кострами, горланили песни, пили какую-то бурду, что они притащили с собой, и смеялись над плоскими, скабрезными шуточками в исполнении своего командира. Не было понятно, было это инстинктом самосохранения, ибо последнему, кто недостаточно быстро и правильно среагировал на одну из его шуток, вождь проломил череп, к тому же, они все уже настолько сильно наклюкались, что им палец покажи – ржать начнут. Последние несколько дней они не беспокоили орков, ожидая подкреплений от лорда Рида. Нелкарион собрал несколько рейнджеров, которых он лично натаскал на войну в условиях Перешейка. К счастью, его навыки следопыта и убийцы не притупились, и он смог спокойно занять место своего допельгангера, оставленного для помощи Джону. Он собирался привести в порядок Колдовскую Башню, Джон конечно неплохо справился, но требовалось «поработать напильником», так сказать. Планы у него были грандиозные, однако кому-то сверху явно не понравились его планы. Его шпионы донесли о копошениях в Близнецах, взятых орками. А затем ему пришло предупреждение от лорда Рида: большой отряд орков вышел из Близнецов, и двигался на север, вдоль Королевского Тракта. Их лидер, орк с рыжей бородой и такого же оттенка шевелюрой, был огромен, даже по сравнению с вождями других кланов и племён, возможно его решение покинуть Близнецы связано с тем, что он не хотел подчиняться такому орку как Огг Старейшина. Меньше и старше его, предпочитающий дальний бой и убийства из тени честной битве лицом к лицу. Из того, что сообщили Нелкариону призванные духи, Ар-Саку Рыжебородый был одним из телохранителей Огга. После того, как Огга назначили командовать гарнизоном Близнецов, Ар-Саку быстро стал вторым орком в замке и вскоре в его голову, скованную несколькими стальными обручами, после пережитых смертельных ранений, заползли мысли о том, что неплохо бы стать первым. Он собрал воинов, попытался заявиться к Оггу. Но там их ждала куча стрелков, а сам Старейшина, попивая грог из кубка покойного Старого Фрея, заметил, что им нужно провести разведку боем… на севере. Вскользь упомянув, что северяне не дураки подраться так, как Ар-Саку любит. Зажатый между неминуемой смертью и возможной славой в налёте на Север, молодой орк выбрал второе. Возможно, знай он о том, как сложно провести армию через Перешеек – бросился на меч ещё там, в главном зале Близнецов. Однако он был упрям, и это, а также огромное количество грога, которое он взял с собой, удерживало его банду от распада, а его воинов – от смерти, ибо грог они использовали везде: как лекарство, как выпивку и как топливо. Некоторые племена орков, взявшие больше от конкретных предков, обладали иммунитетом к ядам, не горели в огне, с лёгкостью переносили лютый холод, или обладали силой присущей сразу пяти, а то и семи воинам. Однако силы, находящиеся под контролем Огга, а теперь и Ар-Саку, были снага, тщедушные или дефектные орки, которые страдали от каких-то физических или ментальных слабостей, либо были искалечены в войне, либо были слишком стары, с точки зрения племени или клана. Всех их отправляли в Близнецы. В изгнание, чтобы они не мозолили глаза более успешным и признанным воинам. Такой вот аналог Стены. И с этими войсками Ар-Саку должен был открыть путь на север, а для этого, ему нужно было взять один из самых мощных и укреплённых замков в Вестеросе – Ров Кейлин. Замок, что ни разу не был взят за свою историю. Более того, во время реставрации он был дополнительно укреплён и снабжён скорпионами, баллистами и прочими необходимыми при обороне механизмами. Джон похвалялся, что даже если Таргариены вновь обретут своих драконов, им больше не взять Ров. И вот, этот замок и должен был взять Рыжебород, а единственным утешением для орка был факт, что в отличии от Сероводья, Ров хотя бы не перемещался. Тем не менее, путь лежал через Перешеек, и Ар-Саку всерьёз опасался, что он и его воины просто не дойдут. Тупые снага помрут там, сдохнут от ядовитых гадов или станут добычей для хищников побольше. Никто никогда не мог заявить, что Рыжебород полагался только на свою силу и свирепость. Даже после трёх ранений в голову, у него всё равно оставалось в башке больше ума, чем у многих молодых орков, которые желали лишь крови, славы и почестей. Нет Рыжебородый был другим. Три раза он избежал смерти и с каждым разом становился смертоноснее. Поэтому он праздновал сейчас. Чтобы его люди не заметили, скольких они оставили позади. Сколько умерло от клыков и когтей зверей. Скольких забрали яд и болезни. А также то, что ни болотники, ни гарнизон Рва их не побеспокоили. Ар-Саку задрал свою голову, осушая рог с грогом, когда одному из его воинов стрела попала прямо в шею, и тот упал, захлёбываясь кровью. Тут же маленькие огоньки расчертили небо, падая в кувшины с грогом или поджигая шатры. Ночь, огонь и взрывы – вот рецепт хаоса в любом военном лагере. − К оружию! – закричал вождь. Поднимая к небу свой боевой топор, призывая воинов сплотиться вокруг него. – К оружию! Щиты! Поднять щиты! Но орки не слышат, мечутся, объятые пламенем от взорвавшегося грога, а меткие стрелы северян несут смерть тем, кто избежал огня. Ар-Саку с ненавистью рассматривал то, во что превратилась его армия. Он чувствовал жар, не от огня, нет, от ненависти к северянам. Ему срочно нужно было убить какого-нибудь. Желательно пока он не начал убивать своих солдат. А потом он увидел его. Фигура в чёрном плаще и воронёных доспехах, в руках – чёрный клинок-бастард, красные, звериные глаза, сверкают угольками из-под капюшона. Ар-Саку много раз бросал вызов, редко, когда его бросали ему, но сейчас… это определённо был он. Он чуял это. Достойный враг. То, чего он всегда жаждал. Он бросился вперёд, размахивая топором, отмахиваясь от своих умирающих воинов. Его цель была ясна, − тот жалкий человечишка, который посмел бросить ему вызов. Орк был быстр, неимоверно быстр, а человек словно и не думал защищаться. Его оружие прочертило сияющую борозду в воздухе… рассекая всполохи изумрудного огня и чёрного дыма. − Колдовство! – вскрикнул вождь налётчиков, вновь перехватывая свой топор поудобнее. − Ну, разумеется. – ответил Нелкарион. Он направил чёрный клинок на своего противника, и маленькие зелёные искры стали кружиться вокруг него, садясь на лезвие и разжигая странный, нечестивый изумрудный огонь на лезвии, источающий чёрный чад. Выглядело это очень похоже на то, как если бы кто-то бросил огонь в пролитое масло. Огонь распространялся точно также. – А кто же ещё? Колдун сделал шаг вперёд, однако орк был не из тех, кто легко пугается, с рёвом он бросился вперёд, на своего обидчика. Нелкарион ухмыльнулся, крутанув меч в руках, он провёл им прямо перед мордой отшатнувшегося орка. Время было выбрано верно – чёрная завеса дыма, оставленная пылающим клинком, прямо перед глазами вождя, дезориентировала орка, а Нелкарион применил тот же трюк –через тени и дым ступив за спину врагу. Однако тот, словно каким-то неведомым образом, почуял атаку чародея и успел повернуться. Атаку, которая была направлена между лопаток Ар-Саку, пришлось изменить. Траектория меча пошла вверх. Острие пробило горло орка. Огромные руки выпустили топор и вцепились в рукоять меча, надеясь вытянуть его из раны. Орки чрезвычайно живучи, подобные раны заживают на них как на собаках, добавляя сил им самим и влияния их ужасающей репутации. Выживают, если не пронзить насквозь. Нелкарион оказался сильнее. Миллиметр за миллиметром, клинок продвигался глубже. Ар-Саку слабел. Наконец клинок пробил его горло, и орк опустил руки. Он обмяк, упал на колени, давился кровью, но был ещё жив. Тогда Нелкарион нанёс последний удар, прямо в сердце. Пылающим черным клинком.

Гриф III.

Эйгон закашлялся, выпивая воду из своего кубка. Он поставил его на землю, стараясь привести мысли в порядок. После того, как он пришёл в себя, он понял, что вторым человеком, который помогал Ролли, был не один из незнакомых наёмников, а сер Джорах, просто его лицо было до того измазано сажей, что он не узнал его сразу. Он вновь погрузился в воспоминания, воскрешая в памяти события нескольких прошедших дней. Он помнил первые крики, помнил, как он, Ролли и Джорах схватились за мечи и куда-то побежали… Помнил панику, охватившую лагерь, наёмников, бегавших туда-сюда, и сгрудившихся вокруг какой-то тряпки, воинов Рваных Знамён, которые оборонялись от напавших на них мертвецов. Они стояли, но строй их должен был вот-вот распасться. Эйгон кинулся вперёд, ловко отсекая тварям конечности, Джорах и Ролли не отставали. Благодаря их вмешательству, Рваные Знамёна перегруппировались и вновь встретили нежить единым строем, со сталью в руках. Так длилась их ночь: они стояли, сражались плечом к плечу и отправляли в немёртвых обратно в Пекло. Эйгону не особо запомнилась та ночь: для него всё слилось в череду механических действий и постоянного напряжения от отслеживания своих компаньонов, один раз Ролли поскользнулся и упал, если бы не Джорах, чёртовы твари растерзали ы их обоих. Ролли – пока он силился подняться, его – пока он помогал. Затем они снова сражались. Снова и снова. От запаха гниющих тел Эйгону хотелось блевать, но он стойко сдерживал свои порывы, хотя бы потому, что минута промедления стоила бы жизни ему и его компаньонам. Наконец, когда силы готовы были оставить его, всё кончилось. Он рухнул на землю, превратившуюся в грязь от пролитой крови. Он чувствовал себя выжитым, как лимон, сил не было даже чтобы встать. Затем кто-то ухватился за его плечо. Мир перевернулся – это его перевернули на спину. Он взирал на Ролли и Джораха, которые что-то пытались сказать ему… возможно даже кричали… бесполезно. Он не слышал. Всё что он заметил, прежде чем потерять сознание, было восходящее солнце. Это вселило в него надежду на следующий день. Прежде чем тьма заволокла его взор, и он потерял сознание. Однако, когда он открыл глаза, он вновь встретился со спорами командиров и дезертирством рядовых. Кавалерия Воронов-Буревестников покинула их в полном составе – Даарио остался единственным командиром, оставшимся в живых. Длинные Копья тоже колебались. Рваные Знамёна остались без офицеров и Ролли, Джорах и Эйгон лишь каким-то чудом сумели остановить их от отступления. Причина низкого морального духа была проста: на живых мертвецах были цвета Лисса. Сложить два и два было достаточно легко. Лисс проиграл сражение под стенами Ламии, и теперь скорее всего, пережидал конфликт, учитывая, что основные его владения находились на острове, а флота у Ламии не было, что несмотря на подконтрольные территории на Спорных Землях, играли на руку таким городам, как Тирош и Лисс, расположенным на островах. Однако здесь и сейчас, политические интересы не имели значения. Гордость и профессионализм столкнулись с инстинктом самосохранения и банальным страхом. Неожиданно Он, Ролли, Джорах и Гило Реган остались единственными, с достаточным авторитетом и влиянием, чтобы повести за собой людей. Командир Длинных Копий сомневался. Это было видно по его глазам. Идти в бой сейчас было самоубийством. Их осталось меньше половины, все Буревестники ушли, часть Длинных Копий вместе с ними, а половина Рваных Знамён полегла в ночном бою. Сколько таких засад ожидает их впереди? Однако повернуть сейчас – означает позор по прибытию. Реган знает, на кого свалят всю вину. Не на дезертиров, как же, на него, последнего оставшегося в живых командира. Неразлучное трио не обвинить, когда всё завертелось они даже сержантами-то не были. В командиры прыгнули после того, как спасли Рваных Знамён, по коллективному решению спасённых. Обвини он их, его собственные люди на копья подымут. Что самое худшее – все трое разделяли его опасения. Идти вперёд на погибель или вернуться ни с чем. Таковы были их варианты. На следующий день, сидя на коне и мрачно пялясь в даль, Эйгон смотрел как его воины, теперь действительно его, держа строй, плетутся по старому маршруту. Они ожидали встретить конные разъезды противника, Эйгон точно был уверен, что у них была кавалерия, как-то они веди разбирались с разъездами наёмников. Потом они увидели его. Форт. Чёртовы ублюдки умудрились построить форт, пока они пёрлись сюда, как черепахи! Эйгон заскрипел зубами от гнева. Затем некоторые секции стены упали. В проёмах показались какие-то металлические циллиндры. Затем он услышал гром, а потом земля стала взрываться рядом с ним. Несколько воинов разорвало на куски. Другие упали, лишившись конечностей, заливая всё вокруг своей кровью. Эйгон пытался совладать с поводьями своей лошади, когда на Длинных Копий обрушилась кавалерия их врагов, усиленная Воронами-Буревестниками. Чертовы предатели переметнулись к врагу, когда запахло жаренным. Эйгон проклял их, это последнее, что он успел сделать прежде, чем его конь встал на дыбы, и он с него упал.

Зира IV.

− Итак, Руни. – обе женщины довольно редко покидали Ламию, так что желание Руни что-то показать своей госпоже за пределами города, было чем-то новеньким. – Что жеты хотела мне показать? − Вот это, моя леди. Искали воду, а нашли… – дварфийка привела её на место раскопок. – Вот это. Взгляду царицы предстали кости, множество костей, сваленные в кучу, без правильного погребения, сваленные в кучи, но всё ещё сжимающие свое оружие. Все эти мертвые при жизни были воинами, однако они не ответят на её призыв. А если они восстанут, то скорее всего нападут на неё. Ей было необходимо поговорить с их командиром. − Копайте дальше. – сказала она. – осторожно извлекайте кости. – Мне нужно кое-что особое из этой могилы. Вещь что принадлежит их командиру. − Зачем это? – Спросила Руни. − Ты же можешь поднять их всех разом. − Поднять, но не подчинить. – парировала Зира. – Мне нужен их главный. А он тут не лежит. Зира оставалась на раскопках несколько дней, показывая, насколько важно для неё то, что делает Руни и её немёртвые рабочие. Она не собиралась никуда уходить, ждала прямо под палящим солнцем и не сходила с места ни днём, ни ночью, не оставляя свой пост для перерывов на сон или еду. Она понимала, что это глупо, но она должна была сама это проконтролировать. Более того, ей требовалось это сделать. Доказать самой себе, что она ещё могла что-то такое, что годы в спячке не размягчили её. Она понимала, что это было по-детски, что её место – на троне, где она должна разбираться с многочисленными делами… но ей требовалось и это. Физическое, видимое доказательство того, что она – всё ещё знаменитая полубогиня-воительница, а не жалкая подделка на неё, лишившаяся клыков, сразу, как села на желанный трон. Она спрыгнула в яму, едва желанный трофей показал свой металлический бок. Не обращая внимания на окрики Руни и удивлённые взгляды рабочих, да, она знала, что в их глазницах не было глаз, но они всё равно выглядели удивлёнными. Она аккуратно, бережно, будто обращаясь в ветхой бумажной книгой, а не с металлическим предметом, пролежавшим в земле чертову прорву лет, и даже не потемневшим от времени, очистила его от песка и пыли. В руках её оказался странный шлем с горизонтальным гребнем. Шлем, по форме напоминал те, которые были у обычных воинов, но был более богато изукрашен, и имел горизонтальный гребень. Зира не знала, почему тот отличался, но возможно, командиров надо было как-то различать, хотя это делало их желанной целью для вражеских лучников. Тем не менее, ей требовались новые воины, и этот воитель, чью душу она собиралась призвать, был возможным кандидатом в союзники или придворные, она ещё не решила. Царица отправилась в заклинательные покои, куда её сопроводила Руни, оставившая работу на заместителей. Заклинательный покой был обставлен скромно, но количество сдерживающих кругов, как и сложность круга призыва поражала. Зира положила шлем в центр пентаграммы выбитой в полу. Ветра Магии колыхнулись, повинуясь её воле. Слова мрачного заклятья разорвали пространство, тени отбрасываемые факелами углубились, и словно стали кровоточить. Черный ихор, сочащийся из них, тёк в центр пентаграммы, а из разломов в пространстве валил густой чёрный дым. Наконец, дым и ихор завертелись, уплотнились и превратились в фигуру неизвестного воина. Шлем как влитой сидел на его голове, богато украшенная броня защищала торс, наручи и поножи исполняли ту же функцию на ногах и руках, кроваво-красный плащ развивался за его плечами, пара мечей покоилась в ножнах на поясе. Однако было понятно, что это не обычный смертный. Глаза его, абсолютно белые, смотрели на мир с равнодушием. Носа не было вовсе, кожа также отсутствовала ниже, под носом и на подбородке, не было даже намёка на губы, хотя у него и были щёки. Выглядело так, будто бы кто-то мечом или кинжалом вырезал часть лица бедняги. Можно было бы посочувствовать, если бы не вид на огромные клыки, заменившие все зубы во рту у существа, и когти на руках и ногах, у существа, которое когда-то было человеком. Зира скривилась, поняв кто перед ней. − Проклятье! – ругнулась она. – Уже обратился. − Обратился? – Руни была удивлена. О таком она не слышала. – В смысле. − Если души долго находятся в пыточных подземных владык, они могут превратиться вот в это. – Указала она пальцем на существо пребывающее словно в прострации. – В демона. В мстительную тень, рождённую из замученной души, чтобы исполнять прихоти владык Подземного Мира. − Значит ничего нельзя сделать? – спросила Руни. – Весь труд насмарку? − Нет. – прервала её Зира. – Из любого случая есть исключения. И нам попалось как раз такое. − В смысле? − Если некоторые условия соблюдены, демон сохранит свою волю и останетьс свободным, пока лично не присягнёт кому-то. Однако главное условие для этого – незаслуженное попадание в преисподнюю. – объяснила Зира. − А так бывает? – уточнила Руни, вопросительно подняв свою бровь. − Ты смотришь на живое доказательство. – парировала Зира. – А теперь, давай-ка приведём его в чувство. По щелчку её пальцев с демона словно спали невидимые чары. Он замотал головой, пытаясь прийти в сознание, а когда наконец увидел их, исторг из своих уст непонятную, но скорее всего, нецензурную фразу на неведомом наречии. − Ах да, чуть не забыла. – ещё одни щелчок, и демон, схавтившись за горло захрипел, однако мгновением позже, его отпустило. Он с ненавистью посмотрел на них и в этот раз произнёс так, что его поняли. − Клянусь Митрой! Только подумал, что выбрался из Тартара, как снова попал в переплёт! – голос, не смотря на внешность у демона был весьма приятным. – Может я и не ушёл? Может это новая пытка? Пытка карлицей и Та-Кеметской шлюхой? Чёрт подери, я уже не знаю, как относиться к таким вещам, ведь я видел пытки хуже и ужаснее… − Итак, Руни. – Зира привлекла к себе внимание, стараясь не сильно злиться на «Та-Кеметскую шлюху». – Первый этап призыва исполнен. Осталься второй, не менее важный. − Это какой же? −Торг, разумеется. − как нечто само-собой разумеющеюся сказала Зира. – Всем демонам нужны гарантии. Но сначала… давай-ка отведём его к его солдатам. Если изначально демон не верил, что покинул подземный мир, то когда увидел солнце, небо и песок… много песка, поверил. Он знал, что его с лёгкостью развоплотят в случае неповиновения. И решил тянуть время. Пока не увидел трупы. Кем бы он ни был в прошлой жизни, зрелище множества мёртвых воинов, его воинов, не оставило его равнодушным. Существо пало на колени, рядом с телами воинов, с которыми он шёл в атаку, которых вёл из битвы к битве, от победы к победе, которых он помнил… живыми, и взревело, как раненый зверь. Зира позволила ему успокоиться. Для сделки требовался чистый разум. Крик, кстати говоря прервался раньше, чем она рассчитывала. Воин хорошо владел собой. − Что тебе нужно? − С места в карьер? Мне нужен ты и твой легион. Ты ведь их командир? − Я их трибун, но да, если коротко, они пойдут за мной. – заявил демон. – Что тебе с этого. − Я могу вновь призвать их, но на мой зов, они придут мстительными духами, − пояснила Зира. – Мне же нужна армия. Организованная и сильная. Понимаешь? Они придут лишь на призыв своего командира. − И как мне их призвать? – зло спросил демон. – У меня нет подобной силы! − У меня есть. – заметила Зира. – Присягни мне, как своей царице, и я поделюсь ею. − Моя свобода – это всё, что у меня осталось. – Демон угрожающе сжал рукояти своих мечей. − И ты сможешь ей насладиться… в Нижних Мирах, куда вернёшься без моей подпитки. – Заметила чародейка. – Давай. Посмотрим сколько ты продержишься в этот раз. Возможно, когда твои мучители придут за тобой в аду, ты будешь молить их взять тебя на службу. Демон сжал зубы… и опустился на одно колено. − Как твоё имя? – спросила Зира. − У меня его нет. – ответил демон, а Зира была уверена, что он ухмыляется. – Его отобрали. Чтобы не сбежал. − Ах да… − Невинные души могли попасть в Нижний Мир, однако, чтобы выйти оттуда, им требовалось помнить своё имя. Если память о нём была стёрта, покинуть его они не могли, медленно превращаясь в неприкаянных теней. – Ну что же… тогда выбери себе имя сам… Немного измени ритуал… должно сработать. Итак, твоё имя? − Дамокл. – Ответил демон. – Я трибун Дамокл. Демон поднялся с колен, присягнув своей царице, а вместе с ним – поднялся его легион.