Пламя и шторм

— Я считаю, что мы должны рассказать обо всём королю! — Король уже давно перестал адекватно воспринимать окружающую реальность. Нельзя спешить. Нам нужно собрать больше информации. — Но это ведь измена! Измена, которая длится почти целый век, Эймон! — Я знаю. Но у нас недостаточно доказательств для того, чтобы вынести это дело на королевский суд, Алисанна.       Вилейна тяжело вздыхает, пытаясь отрешиться от споров, которые совсем не приближали её к выполнению миссии, возложенной на неё богиней. Она погружается в медитацию и возносит молчаливую молитву Тессарион, прося у неё наставления. Потому что оно было ей чертовски необходимо. 

***

      После того, как на неё в септе напал незнакомец, оказавшийся шпионом из Староместа, Вилейна не могла найти себе места. Она чуть не умерла от его руки, и лишь уроки отца и подаренный Люком кинжал из валирийской стали позволили ей выжить в тот день. А затем ей пришлось самой зашивать рану несостоявшегося убийцы, чтобы он не умер от потери крови, и они могли его допросить.       За допрос взялись Эймон и Джосет. Эймон, пускай и не одобрял некоторые из методов своего отца для получения правды от пленников, был прекрасно осведомлен о различных способах развязать язык молчуна. А Джосет, живший среди ядовитых болот Перешейка, знал десятки трав, которые могли заставить человека выболтать всё, что было у него на уме. Пленник сопротивлялся дольше, чем они ожидали. Но и он в конце концов сдался под натиском боли и действием отваров Джосета и Вилейны.       Паренёк оказался одним из бастардов лорда Оуэна Костейна, которого тот отдал на обучение в Цитадель дабы обеспечить ему достойную жизнь. Приступив к обучению, мальчишка проникся историями о величии Староместа и его покровителей-Хайтауэров настолько, что привлёк внимание лорда Хайтауэра, увидевшего в мальчишке потенциал. Вместе с мейстерами Хайтауэры сумели выпестовать из мальчишки истового служителя Веры, ревностно следующего андальским обычаям. Они также взрастили в нём ненависть к Таргариенам, ведь Мейгор Таргариен убил сира Тео Боллинга и взял в жёны его вдову, леди Элинор Костейн, которая стала одной из «чёрных» невест Узурпатора. Вилейна слабо понимала, как можно было связать столь давнее событие с нынешней судьбой паренька, но, видимо, у септонов и мейстеров были собственные способы по убеждению людей. Таким образом, совместными усилиями Веры, Цитадели и Хайтауэров был создан послушник Эммон, пылающий ненавистью к мерзким драконьим владыкам и готовый отдать жизнь ради служения силам света.       Вилейна хотела тут же представить свидетеля ко двору, чтобы уличить Старомест и Хайтауэров в нападении на принцессу крови и окончательно задушить «зелёных» и их попытки узурпировать трон её матери. Но в тот раз Боги словно отвернулись от них. Ночью после того, как пленник сознался в своей связи с Хайтауэрами и Верой, на них напал с десяток мужчин, одетых в неприметные серые одежды без опознавательных знаков. Серый Призрак, находивший себе убежище как можно ближе к всаднику и его товарищам, сжег половину из нападавших, а с остальными они расправились сами. Когда угроза прошла, Вилейна поняла, что целью убийц были не они, а Эммон. Так они потеряли ценного свидетеля, который мог бы свести на нет все усилия «зелёных». Вилейна была готова плакать от отчаяния при виде бездыханного тела паренька.       «Не позволяй чувствам увести себя с правильного пути, дитя. Этот мальчишка был лишь концом огромного клубка, который начал запутываться с тех пор, как Эйгон Завоеватель испустил свой последний вздох», — прозвучал в её голове строгий голос Тессарион. — «Продолжай свой путь. Тебе предстоит направиться в сердце земель, следующих ложным богам. Оставь распри за трон своим братьям и сёстрам».       И Вилейна послушалась свою богиню. Их небольшая команда направилась в сторону Староместа для того, чтобы попытаться докопаться до истины. Прибытие Люка с тревожными новостями о Дейне задержало их, но не настолько, чтобы вызвать недовольство Тессарион. Вилейна спасла свою сестру и её сына и, не задерживаясь в Красном Замке, вернулась к своей задаче. Мать пыталась уговорить её вернуться домой, но Вилейна была непреклонна. — Почему ты не можешь остаться? — Спрашивала мать, глядя на неё своими сияющими от слёз глазами. — Мы чуть не потеряли Дейну и малыша, а теперь ты снова покидаешь меня. Всё меньше моих детей остается рядом со мной. Это разбивает мне сердце.       Вилейна давно не видела свою мать такой потерянной. Боль в её голосе и отчаяние в её взгляде почти заставили её остаться подле родителей и братьев и сестёр. Но Вилейна понимала, что её слабость и любовь к семье могли обернуться большими потерями. — Твоя битва здесь, мама. На Железном Троне должен восседать Таргариен, когда придёт Долгая Ночь и мир споёт Песнь Льда и Пламени. А я должна сделать так, чтобы к этому времени драконы продолжали летать в небесах Вестероса. Прошу, не держи меня.       Упоминание Долгой Ночи и Песни Льда и Огня заставило слёзы её матери мгновенно высохнуть на её лице. Рейнира лишь кивнула младшей из дочерей, оставила короткий поцелуй на её щеке и пожелала ей удачи на её пути. Люк вернул её к Эймону, Алисанне, Эдмунду и Джосету, и они продолжили свой путь к Староместу.        Несмотря на свою неприязнь к Хайтауэрам, Вилейна не могла не признать величия этого города. Огромные каменные стены, окружавшие город, защищали его от любых вторжений, будь то вражеская армия или штормы, идущие с Шёпотного залива. Весь город был вымощен камнем, вплоть до самых маленьких улочек, сплетавшихся в лабиринты, в которых легко было затеряться. Оба берега Медовички были тесно связаны друг с другом сотнями каменных мостов, а на десятках островов, разбросанных тут и там, кучковались таверны, крошечные постоялые дворы и даже бордели для любителей провести ночь любви в лодке, качающейся на мерном течении реки. Отдельной жизнью жила Цитадель, купола и башни которой которой занимали целый район города, а на острове Битвы в самом центре неприступной крепостью стояла Высокая Башня, вершина которой горела ярким огнём.        Старомест кипел жизнью. Гавань была забита кораблями со всех концов известного мира, в воздухе витали ароматы вина и специй, привезенных из-за моря, а среди разношерстной толпы, среди которых были и чернокожие летнийцы, и смуглые наатийцы, и низкорослые и волосатые иббенийцы, их компания могла легко затеряться, ведь среди посетителей Староместа было немало потомков валирийских провинций с серебряными волосами и глазами самых разных оттенков фиолетового.        Несмотря на всю красоту и живость Староместа, Вилейна не могла избавиться от нервозности, преследовавшей её с того дня, как на неё напал послушник Эммон. Она знала, что то, что ей нужно было, находилось в Цитадели, но не могла понять, как ей до этого добраться. Конец её терзаниям принес Джосет. — Я видел, как тихий дракон скользил по темным коридорам Цитадели, моя принцесса. Стены пытались поймать его, сжать его и сокрушить между камней, но он ускользал от них, как рыба, вырвавшаяся из мокрых рук рыбака. Он найдет то, что вы ищете.       Вилейна сразу поняла, что под тихим драконом Джосет имел в виду Эймона. А письмо, которое ей отправила Хелейна через сокола, привязанного к Вилейне через магию крови, только уверило её в том, что Джосет был прав.       «Один дракон спасет своих сородичей. То, что скрывалось под маской дружелюбия и верности, всплывет наружу совсем скоро. Лопнут нитки, которыми золотой дракон пытался скрепить разорванные связи», — гласило послание её тетушки, видевшей драконьи сны.       Эймон без раздумий согласился стать учеником Цитадели для того, чтобы стать ближе к людям, которые отчаянно стремились помешать правлению Таргариенов. Решив не рисковать, он безропотно покрасил отросшие волосы хной, и, нарядившись в простые одежды, отправился во Двор Сенешаля, чтобы подать прошение на обучение в Цитадели. Несколько дней они ждали разрешения от конклава, а после за Эймоном (назвавшимся Кервином) прибыло несколько школяров для того, чтобы отвести его в комнату, выделенную ему для проживания. Вилейна вручила ему клетку с крошечной ласточкой, которую привязала к себе через магию крови, для того, чтобы они могли обмениваться сообщениями, Алисанна — небольшой нож из валирийской стали, который легко можно было спрятать в складках формы школяра. Так Эймон стал послушником Кервином, а для Вилейны, Эдмунда, Алисанны и Джосета началось мучительное ожидание.       Конечно, они не сидели без дела, пока Эймон внедрялся в ряды учеников Цитадели. Эдмунд с Вилейной проводили часы в общественной библиотеке Староместа в поисках информации, которая могла объяснить неприязнь Хайтауэров ко всему валирийскому. Алисанна и Джосет разведывали обстановку среди горожан и служителей Веры, отстаивая утренние и вечерние службы в септе в попытках найти корни заговора, строящегося против правящей семьи. Но ничего важного они так и не сумели найти. Оставалась лишь надежда на Эймона.       Тот исправно каждый день отчитывался о своих действиях, но как школяр он пока не имел доступа к большей части библиотеки Цитадели, и это удручало больше всего. Но спустя луну после поступления Эймона в Цитадель, он прислал радостную весть.       «Кажется, я нашёл секретные ходы в Цитадели. И ими давно не пользовались. Может, так я сумею узнать что-то об этом заговоре».       Ответ Вилейна отправила не ласточкой, а соколом, ведь к её письму с прилагалось зелье поиска, которое помогло бы Эймону не заблудиться в лабиринтах Цитадели, как не позволило заблудиться ей самой в подземельях Драконьего Камня, когда она впервые последовала зову Тессарион.       Вновь последовали долгие недели ожидания. А Вилейна с каждым днём всё ярче ощущала присутствие смерти за своей спиной. Она не могла избавиться от ощущения того, что они стоят на пороге чего-то очень важного. И очень страшного. Ей хотелось сбежать из этого каменного города и вернуться к матери и отцу. Прижаться к материнской груди и почувствовать себя в безопасности. Молитвы Тессарион уже не спасали от удушающей хватки ужаса, который накрывал её после очередного кошмара.       «Путь Избранной никогда не бывает лёгким, дитя. Каждый служит так, как ему предначертано. И тебе придется смириться с этим чувством, если ты хочешь спасти свою семью», — утешала её Тессарион.       Чувство неизбежности не желало отпускать Вилейну. Она уже была готова выть от безысходности, моля богиню прекратить эту пытку неизвестностью. И богиня ответила на её мольбы.        Спустя два месяца после их прибытия в Старомест, Эймон ворвался в комнатушку на окраине города, которую они снимали на четверых, с горящими от ужаса глазами. В его дрожащих руках были свитки, которые он держал так, будто они были самой большой мерзостью на свете. Когда Вилейна прочла их содержание, она поняла реакцию Эймона. — Меня приставили в качестве личного слуги к Галларду, архимейстеру медицины. Я убирался в его покоях, когда нашёл дверь, ведущую в тайный кабинет. И там я нашёл эти свитки. Их там намного больше. Но я взял только эти и должен вернуть их к рассвету, чтобы он ничего не заподозрил. Боги, я и не подозревал масштабов этого заговора.       В этих свитках описывались различные яды и их сочетания, которые могли привести к смерти драконов. Вилейна с изумлением вчитывалась в бесконечно длинный список отравляющих веществ, с которыми работали мейстеры Цитадели еще со времен короля Эйниса. Названия некоторых из этих трав она видела впервые, хотя она и занималась их изучением последние несколько лет. — Они десятилетиями пытались найти способ лишить нас драконов, Вил! — Воскликнул Эймон, едва сдерживая гнев в голосе. — Первая удачная попытка отравления была предпринята с Ртутью. — Драконица Эйгона Некоронованного. — Вспомнил Эдмунд. — Но ведь она была разорвана Балерионом. Причём тут яд? — Балерион уже тогда был стар, а Ртуть была молодой и сильной драконицей, которая была втрое быстрее дракона Мейгора. — Вилейна вспомнила, как Матарис недоумевал из-за того, как легко Балерион расправился с Ртутью. — При желании Эйгон Некоронованный мог бы измотать старого Балериона и спастись, но, видимо, его судьбой было умереть в той битве.  — И никто не стал бы искать в смерти Ртути что-то подозрительное, — кивнула Вилейна. — Но с тех пор прошло уже почти столетие, — недоверчиво отозвалась Алисанна. — Неужели за это время не было больше удачных попыток? — В правление короля Джехейриса разработка яда для драконов была приостановлена. — На лице Эймона отразилось отвращение. — Он ведь активно сотрудничал с Верой и Цитаделью. — А еще приказал заковывать драконов и держать их в Драконьем Логове, что мешало им вырастать до положенных размеров, — согласилась Вилейна. — Вернулись к своим изысканиям они после того, как тетя Рейнира была назначена наследницей. Видимо, не пережили того, что в будущем им придется подчиняться женщине. — Злобно выплюнул Эймон. — Боги, драконица Эймонда, — внезапно вспомнила Вилейна.  — Что? — Переспросил Эймон. — До Вермитора у Эймонда была драконица, которая вылупилась из кладки Среброкрылой. Мама рассказывала мне о ней. Он назвал её Джелеврой и уехал с ней в Утес Кастерли. А там её убили люди, которые якобы покушались на жизнь Эймонда. — Даже детеныш дракона может сжечь десяток людей, прежде чем начнет рвать врагов когтями и зубами. Как они сумели убить её? — Эймонд говорил, что драконица стала вялой и сонливой, когда он прибыл к Ланнистерам. Поэтому тем людям удалось убить её. Я уверена, что её отравили.       Их компания переглядывается. Вилейна ощущает напряжение, исходящее от каждого из них. И тут все в комнате начинают галдеть, перебивая друг друга. — Я считаю, что мы должны рассказать обо всём королю! — Король уже давно перестал адекватно воспринимать окружающую реальность. Нельзя спешить. Нам нужно собрать больше информации. — Но это ведь измена! Измена, которая длится почти целый век, Эймон! — Я знаю. Но у нас недостаточно доказательств для того, чтобы вынести это дело на королевский суд, Алисанна. — То, что узнал Эймон, поднимает этот заговор на абсолютно новый уровень. Если об этом узнает принц Деймон, он просто прилетит на Караксесе и спалит Старомест дотла, — бормочет Эдмунд. — И будет прав! — Горячо восклицает Алисанна. — Такое предательство можно смыть только кровью. — Хватит!       Окрик Вилейны заставляет всех замолчать. Она оглядывает своих друзей. — Нам нужно переписать содержимое этих свитков, — решает она. — Мы не успеем к утру. Здесь слишком много информации, — подмечает Джосет. — Мы поделим свитки между собой. И будем выписывать только самое важное. Потом Эймон вернет их на место и продолжит искать. Я уверена, что этот заговор не заканчивается лишь на попытках избавиться от драконов.       Эймон мрачно кивает, и они все принимаются за работу. Страх перед будущим нависает над ними карающим мечом.