Пламя и шторм

— Мама, я пойду с тобой! — Дейна, прошу, ты пришла в себя лишь час назад… — Но я являюсь главным свидетелем произошедшего этой ночью. И я должна быть там.       Рейнира в который раз за эту бесконечно длинную ночь проклинает драконью кровь, что текла в жилах её детей, делая их невыносимыми упрямцами. Но она кивает дочери, не желая изводить и без того истощенного ребенка спорами, и помогает ей встать с кровати. Девочка мнется на неуверенных ногах лишь мгновение, прежде чем крепко ухватиться за её руку и потянуть её в сторону Зала расписного стола.       К их приходу зал уже был забит всеми членами их семьи и стражниками, которые должны были охранять покои детей. Рейнира впервые осознает, насколько сильным был раскол в доме Таргариен. Алисента с её детьми находились по одну сторону стола, столпившись вокруг Эймонда, над раной которого трудился мейстер Меллос. Лишь Хелейна и Эйгон стояли чуть в стороне, выглядя так, будто их только вытащили из их постелей. По другую сторону находились Лейнор, Деймон, Лейна и все их многочисленные дети. Корлис и Рейнис стояли рядом со своими внуками, возвышаясь над ними нерушимыми глыбами, и с яростью взирали на «зелёных».       Отец Рейниры сидел во главе расписного стола, слишком слабый для того, чтобы стоять, и переводил взгляд с одной части своей семьи на другую. Рейнира при взгляде на отца, бросавшего виноватые взгляды на разъяренную Алисенту, чувствует прилив животной ярости. Ей хочется схватить его за грудки и хорошенько встряхнуть, напомнив ему о том, что именно он является главой их семьи и о том, что ответственность за их жизни и безопасность лежит на нем. Но она почти сразу понимает тщетность этих мыслей и направляется в сторону своей семьи.       Лейнор, увидев Дейну, тут же падает на колени перед дочерью. — Зачем ты встала, Дейна? С тобой всё хорошо, моя девочка? — Шепчет он, осторожно проведя по бледной щеке Дейны.       Дейна кивает и позволяет отцу обнять себя. Боль внутри Рейниры немного затихает при виде этой сцены. Дейна отстраняется от отца и подходит к мальчикам, пострадавшим больше неё. Лейнор встает на ноги и протягивает руку Рейнире. Она тут же вкладывает свою окоченевшую ладонь в теплые пальцы мужа, благодарно кивая ему за его поддержку. Женщина подходит к сыновьям и позволяет себе потрепать их по волосам, выражая свою ласку и любовь — большего мальчики ей не могли позволить, не желая выглядеть в глазах двора изнеженными детьми. — К сожалению, глаз принца Эймонда не удастся спасти, моя королева.       Скрипучий голос Меллоса звучит слишком громко в тяжелой тишине зала. Алисента всхлипывает, глядя на крепко зашитую рану сына, протянувшуюся от лба через глаз на всю левую щеку. Рейнира улавливает вспышку вины в голубых глазах Люка, когда он слышит вердикт мейстера. Вилейна обхватывает руку старшего брата и что-то шепчет ему на ухо. Рейнира ожидает от отца каких-то слов, но тот продолжает хранить молчание. Женщина давит очередной приступ разочарования и открывает рот, желая начать неприятный разговор, но Лейнор её опережает. — Моя сестра стала свидетелем удивительной картины этой ночью, мой король. — Лейнор говорит тихо, но в каждом его слове сквозит едва сдерживаемая ярость. — Принцы Эймонд и Герольд навалились на моего старшего сына и, как рассказали мои дочери, желали подправить его слишком хорошенькое лицо. — Это ваш дикий сын лишил моего сына глаза! — Кричит Алисента, поворачиваясь к ним. — Ваши дети вероломно напали на мою семью и грозились скормить их драконам! — Пускай ваши дети сначала расскажут о том, как они вообще оказались посреди ночи в тех пещерах! — Кричит Алисса. — Кузина Аллирия наверняка позабыла о том, как повалила Дейну на песок и стала душить её. — И поэтому Эймма решила припугнуть её, — подтверждает Эймон слова сестры.       Рейнира смотрит на своих старших детей, которые продолжали хранить молчание. — Они назвали Эймонда вором! — Не унимается Аллирия, вставая перед старшим братом. — Потому что это правда! — Восклицает Люк. — Нельзя украсть дракона! — О да, поэтому Эймонд решился на это дело посреди ночи, прячась по углам, словно крыса?!       Рейнире хочется призвать Сиракс и приказать ей испепелить Алисенту с её визжащими отпрысками, пощадив лишь Эйгона и Хелейну. Ей хочется избавиться от постоянной угрозы, которая исходила от озлобленных отпрысков бывшей подруги. И впервые в своей жизни она видит такое же желание в глазах Лейнора. Его пурпурные глаза в тусклом свете свечей казались почти черными, сверкая жаждой крови. Рейнира чувствует себя странно, когда ей приходится предупредительно сжать ладонь мужа, удерживая его от опрометчивых действий. — Тишина! — Громко велит она. Её собственные дети замолкают мгновенно. Дети Алисенты пытаются продолжить спор, но тоже успокаиваются, завидев недовольное лицо их отца. — Я думаю, нам нужно услышать полную историю от непосредственных участников событий. — Мои дети уже всё рассказали, принцесса, — выплевывает Алисента, сжимая бледную ладонь Эймонда. — Только они почему-то умолчали о том, что твои сыновья желали изуродовать моего старшего сына и наследника, Алисента, — Рейнира плюет на этикет, который велел ей обращаться к королеве на «вы». — Сейчас дети расскажут всё, что произошло этой ночью, и если вскроется еще хоть одна подобная деталь, я без сожалений скормлю всех виновных Сиракс, моя королева. — Мой король! — Жалостливо тянет Алисента, обращаясь к мужу. — Неужели вы оставите эту угрозу жизням ваших детей без ответа? — Ваше Величество, неужели вы проигнорируете тот факт, что ваши дети от вашей второй супруги хотели причинить вред моим детям? — Спрашивает Рейнира отца. — Я считаю, что нужно выстроить всю цепочку событий, приведших нас к этому моменту, — примирительно произносит Визерис, пытаясь не разжигать конфликт между женщинами. — Я могу рассказать всё, Ваше Величество.       Рейнира оборачивается, чтобы увидеть, как Дейна выходит вперед и становится перед Визерисом. — Ваше Величество, вы ведь не станете воспринимать за чистую монету слова девочки, которая, конечно же, будет защищать собственных братьев и сестер?! — Восклицает Алисента. — Вы считаете мою сестру лгуньей, моя королева? — Тихо спрашивает Эймма. Рейнира видит отражение Лейнора в льдисто-голубых глазах дочери. Алисента замолкает, и бессильная злоба искажает её черты. — Осторожнее, Ваше Величество. Обвинение принцессы во лжи — тяжкое преступление. — Вы сами виноваты в том, что вам никто не доверяет! — Бросается на защиту матери Дейрон. — Мне кажется, ты перепутал мою семью со своей! — Встревает в разговор Эйтан, молчавший до этого момента. — Прекратите. — Устало произносит Визерис, но его голос тонет среди криков детей. — Молчать!       Окрик Визериса заставляет всех детей умолкнуть. Визерис встает, тяжело опираясь на трость. Рейнире хочется броситься ему на помощь, но материнская ярость в ней сейчас клокочет сильнее, чем дочерняя привязанность. Поэтому она благодарно кивает сиру Гаррольду, когда тот помогает королю выпрямиться. Он медленно ковыляет в сторону Эймонда. В уцелевшем глазе принца мелькает страх. — Эймонд, ты расскажешь мне правду, — выдыхает Визерис, встав перед сыном. — Что еще не ясно? Твой сын искалечен её сыном! — Алисента пытается надавить на жалость, но Визерис не удостаивает её даже взглядом. — Алисента! Я хочу услышать Эймонда.       Рейнира борется с желанием броситься на защиту Люка. Рука Вилейны, обхватившей её ладонь, отвлекает её от отца и брата. Её дочь качает головой. — Еще не время. — Шепчет Вилейна, и Рейнира едва подавляет дрожь, завидев молочную пелену, скрывшую фиолетовую радужку её глаз. — Правда обязательно выйдет наружу. — Я направился в пещеру Вермитора, чтобы заявить право на собственного дракона. — Начинает Эймонд, выпрямляясь на стуле. — Я почти подчинил его себе, как вдруг появилась Дейна. Она несла какую-то чушь про то, что я украл у неё дракона, мешая мне сосредоточиться на связи с Вермитором. Затем появилась Среброкрылая. Дейна установила с ней связь и велела ей напасть на меня. Меня спасло лишь то, что Вермитор признал меня, как своего всадника. Он напугал Среброкрылую, и им с Дейной пришлось покинуть пещеру. У входа в пещеру оказалось, что Дейна пришла не одна. Наверное, наша маленькая принцесса хотела как можно больше зрителей, перед которыми можно было бы похвастаться тем, что она подчинила себе Вермитора. Затем я предложил племянникам поздравить меня с тем, что я обрел собственного дракона. К этому времени к пещере пришли мои братья и сестра, которые беспокоились обо мне и не позволили мне пойти в пещеру в одиночестве. Но вместо поздравлений я получил лишь гнусные обвинения в краже. А затем мои дикие племянники и вовсе начали драку, в результате которой я лишился глаза от руки Люцериса. Вот что произошло этой ночью, отец.       Рейнира задыхается от возмущения, услышав лживый рассказ сводного брата. В глазах её детей и племянников горит то же изумление, что не давало ей свободно вздохнуть. Смешок, сорвавшийся с губ Лейнора, заставляет всех обернуться в их сторону. — Вы нашли что-то смешное в рассказе моего сына, сир Лейнор? — Злобно спрашивает Алисента. — Что вы, Ваше Величество. — Лейнор пожимает плечами и посылает Алисенте улыбку, которая не касается его глаз. — Я просто подумал, что наш принц бездарно растрачивает свои таланты сочинителя, рассказывая эту невероятную историю не самой благодарной публике. — Вы обвиняете принца во лжи? — Уточняет Алисента. — Всего лишь плачу вам вашей же монетой, моя королева. — Улыбка исчезает с лица Лейнора, оставляя за собой едва сдерживаемый гнев. — Вы ведь тоже назвали мою дочь лгуньей. — Почему Эймонд умолчал о том, что Дейна спасла его от Среброкрылой? — Обращается к Алисенте Рейнира. — Зачем его нужно было от нее спасать? Она сама натравила зверя на Эймонда! — Верно память стала подводить вас, моя королева. — Рейнира позволяет себе удовлетворенную ухмылку при виде шока на лице соперницы. — Не волнуйтесь, Ваша Светлость, мне не тяжело напомнить.       Рейнира выходит вперед, чувствуя каждый взгляд, направленный на неё. Она находит лица своих детей и коротко кивает им, давая молчаливое обещание защитить их. — Много лет назад, когда принц Эймонд был еще ребенком, я впервые привела его на Драконий Камень. Тогда в моем сердце еще теплилась надежда залатать ту трещину, что пролегла между мной и моими братьями и сестрами. И в качестве шага примирения я пообещала Эймонду помочь заполучить собственного дракона. Я хотела направиться с ним к драконоблюстителям и выбрать для него одно из яиц, найденных в пещерах острова. Но вместо этого Эймонд сбежал от служанок и направился к пещере Среброкрылой. Он украл её яйцо и едва не умер. Если бы не мы с Лейнором, Среброкрылая разорвала бы его за то, что он покусился на её потомство. — С того момента прошло больше десяти лет! — Кричит Алисента. — Откуда она могла узнать Эймонда? — Не сравнивайте драконов с андальскими овцами, Ваше Величество. — Усмехается Лейнор. — Драконы очень умны и злопамятны. А уж самки могут годами помнить обидчиков, представлявших опасность для их детенышей. Вы должны благодарить мою дочь за то, что она, несмотря на все оскорбления Эймонда, воспользовалась своей связью и отвлекла внимание Среброкрылой от вашего сына. Иначе вместо глаза принц Эймонд мог бы потерять свою жизнь. — Всё это россказни ваших детей, которые они придумали для того, чтобы оправдать свои варварские действия, — отмахивается Алисента. — Ваше Величество, ваша супруга уже в третий раз обвиняет моих детей во лжи, — в голосе Лейнора звучит неприкрытое презрение, когда он обращается к королю. — Неужели ваша слабость по отношению к королеве столь велика, что вы простите ей подобное поведение? — Алисента, прекрати! — Приказывает Визерис. — Если уж дяде Эймонду позволили рассказать обо всем со своей точки зрения, то и я имею на это право, — обращается к деду Дейна. — Конечно, моя дорогая. Я тебя слушаю, — смягчается Визерис, глядя на любимую внучку.       Рейнира задушенно выдыхает, когда видит выражение его глаз, обращенных к её дочери. В пурпурных глазах её отца сияла нежность, когда он смотрел на Дейну. — Я правда направилась в пещеру для того, чтобы заявить права на Вермитора. Но в тот же миг, как я посмотрела в его глаза, я поняла, что не чувствую близости с ним. Не было ни восторга, ни радости, ни облегчения — ничего из того, о чем рассказывали отец с матушкой, описывая связь со своими драконами. — С каждым словом голос Дейны звучал всё увереннее. — Я не мешала дяде Эймонду в его попытках связать себя с Вермитором, лишь позволила себе поправить его произношение, которое могло отразиться на том, насколько дракон понимал его команды. — Эймонд учил валирийский дольше, чем ты живешь на свете, тебе ли его поучать? — Язвительно отзывается Аллирия. — Поэтому он звучит отвратительнее даже низшего валирийского, на котором говорят рабы и шлюхи в Эссосе? Видимо, вы и ваши братья плохо стараетесь, принцесса Аллирия. — Смеется Деймон. — Деймон! — Ворчит Визерис, бросая на брата злобный взгляд. — Затем появилась Среброкрылая, и я сразу же поняла, что она предназначена мне, а я ей. Я почувствовала, как между нами появилась связь, толстая и прочная, как канаты на кораблях дедушки Корлиса. — Рейнира улыбается дочери, которая с детской непосредственностью рассказывала о своих чувствах. — А потом Среброкрылая увидела Эймонда и взбесилась. Она ощерилась и рычала на него, готовая наброситься. Я едва удержала ее от этого. Я направилась к выходу из пещеры и велела Среброкрылой следовать за мной. К счастью, она послушалась меня, иначе между ней и Вермитором могла бы завязаться схватка, в которой пострадало бы намного больше людей. — Кого ты обманываешь? — Встревает Герольд. — Ты хотела, чтобы Среброкрылая загрызла Эймонда. Но твоя слабая дракониха испугалась Вермитора и убежала! — Я увела Среброкрылую, несмотря на то, что Эймонд начал издеваться надо мной. — Продолжает Дейна, не обращая внимания на слова Герольда. — Что он тебе сказал, моя девочка? — Ласково спрашивает Лейнор у дочери. — Он называл меня трусихой. А еще он сказал: «Неужели идеальная принцесса не смогла подчинить себе Вермитора? Разве твоя мамочка не будет разочарована тем, что тебе досталась слабая Среброкрылая, а не могучий Бронзовый Гнев?» — Повторяет девочка слова Эймонда. — Вижу, вы достойно воспитали своего сына, моя королева. — Холодно произносит Лейнор. — Видимо, всё, на что хватает его смелости — это оскорбления девочки, которая младше него на семь лет. Поведение истинного принца, мне даже добавить нечего.       Рейнира благодарна мужу за то, что он ответил первым, остановив поток оскорблений, готовых сорваться с её языка. Ей хочется выдавить уцелевший глаз Эймонда и скормить его Алисенте, которая имела наглость выглядеть обиженной после слов Лейнора. — Эймонд, это правда? — Обращается к сыну Визерис. — Ты действительно опустился до издевательств над ребенком? — Они сами напросились, отец! — Аллирия встает перед Эймондом, с вызовом глядя на Визериса. — Они назвали его вором! — И в чём они были не правы, принцесса? — Лениво спрашивает Деймон, забавляясь происходящим. — В первый раз он украл яйцо Среброкрылой, хотя мог просто попросить драконоблюстителей Драконьего Камня выбрать для него яйцо. В этот раз он решил оседлать Вермитора, о котором Дейна без умолку трещала последние два года. С момента убийства Джелевры у Эймонда было больше десяти лет для того, чтобы выбрать одно из яиц Пламенной Мечты или Сиракс. К этому моменту у него уже мог быть взрослый дракон, который рос бы на его глазах, и каждый день, проведенный вместе, укреплял бы их связь. Я сам оседлал дракона, который раньше принадлежал моему дяде. Но никакая связь не сравнится с той, что возникает у дракона с его самым первым всадником, высидевшим его в колыбели. Принц Эймонд лишил себя подобной радости и вместо решил посоревноваться с десятилетней девчонкой за Вермитора. Да, дракона нельзя украсть или подчинить себе против его воли. Но то, каким образом это сделал Эймонд, совсем его не красит. — Прекратите нести чушь, принц Деймон. — Взрывается Алисента. — Кажется, мы забыли о том, зачем мы здесь собрались. Мой сын лишился глаза. И в этом виноват принц Люцерис. — Мой брат защищал меня. — Эйтан встает перед Люком, грозно глядя на Алисенту. — Если уж вы и хотите свалить на кого-то ответственность за увечье Эймонда, это должен быть я, моя королева. — Я сделал то, что должен был!       Рейнира наблюдает за тем, как Люк обходит старшего брата и встает перед разъяренной королевой. В её сердце вспыхивает боль, когда она видит на лице своего нежного мальчика решимость взрослого мужчины. — Я защищал Эйтана от ваших сыновей, которые решили, что нападать вдвоем на мальчика, который младше их обоих — это честная схватка. — Люк глубоко вздыхает и продолжает свой рассказ. — Эймонд и Герольд повалили Эйтана и стали избивать его. А затем Эймонд достал меч и сказал, что нужно подправить лицо Эйтана, ибо негоже, чтобы мужчина был таким красивым. Я хотел ранить Эймонда в руку, но Герольд потянул меня на себя, и лезвие полоснуло Эймонда по лицу. — Ты лжешь, — шепчет Алисента. — Нет. И вы это знаете, Ваше Величество. — Ты изувечил моего сына! — И сделал бы это снова, если бы кому-то из моей семьи угрожала опасность!       Лейнор удерживает её на месте, не позволяя Рейнире броситься к Люку и обнять его. Она поворачивается к мужу и видит гордость, сверкающую в её взгляде. — Эйтан — мой брат и, если боги будут милостивы, мой будущий король. Я сделал то, что велел мой братский долг, то, чему меня учили мои родители. Я сожалею о том, что Эймонд лишился глаза. Но я не сожалею о том, что мне пришлось это сделать, Ваше Величество. — Тихо заканчивает свою речь Люк и возвращается к своим братьям и сестрам.       Эймма треплет его по черным кудрям, а Эйтан благодарно обнимает младшего брата. Визерис переводит взгляд на Лейну, не проронившую ни слова. — Лейна, правдивы ли слова моего внука? — Спрашивает он её. — Я видела лишь окончание драки, государь. Принцы Эймонд и Герольд действительно повалили Эйтана и угрожали ему ножом. Люк защищал своего брата. Драка мальчишек в темноте… — Лейна пожимает плечами. — Удивительно, что никто не лишился чего-то более важного, чем глаз. Мы должны благодарить богов за то, что все дети остались живы.       Визерис кивает Лейне. Он поворачивается к жене. — Мои братья и сестры забыли рассказать о еще одной важной вещи, Ваше Величество.       Рейниру удивляют слова Эйммы. Ей казалось, что дети рассказали обо всем, что произошло этой злосчастной ночью. Её старшая дочь выходит вперед. — Эймма, не нужно, — просит её Эйтан, но та не обращает на него внимания. — Прибереги благородство для своего будущего правления, брат. — Губы Эйммы кривятся в горькой ухмылке. — Так уж и быть, я возьму на себя труд раскрыть всю ту грязь, что была укрыта королевой и её детьми. — Что ты имеешь в виду, Эймма? — Голос короля неуловимо дрожит при упоминании имени бывшей жены. — Я хочу рассказать об оскорблениях, которые были нанесены чести моей семьи, — с вызовом отвечает девочка. — Вы уже наябедничали о словах Эймонда отцу, — язвит Дейрон. — То были издевки зеленого мальчишки. — Отмахивается Эймма. — Я говорю о словах, которые можно рассматривать как измену. — Что вы имеете в виду, принцесса? — Впервые подает голос Отто. — Принц Эймонд усомнился в законности происхождения детей наследницы престола.       Тишина, наступившая после этих слов, настолько плотная, что Рейнире кажется, что она может ощутить её кончиками пальцев. Она видит, как каменеют черты лица Лейнора, стоящего рядом с ней. — Это тяжкое обвинение, Эймма. — Осторожно произносит Визерис. — Ты уверена в том, что правильно поняла слова Эймонда? — Боюсь, их тяжело было понять неправильно, Ваше Величество. — Отвечает Эймма, переводя взгляд на замершую от страха Алисенту. — Когда Дейна вышла из пещеры, мы с Эйтаном хотели как можно скорее завести детей в замок, дабы не подвергать их еще большей опасности. На что дядя Эймонд разразился оскорблениями. — Что он сказал, Эймма? — Лейнор становится рядом с дочерью, чтобы она не стояла одна перед лицом короля, внимательно изучающего её. — Мне бы не хотелось, чтобы подобные слова были высказаны в присутствии моей матери, — Эйтан пытается переубедить сестру, но Рейнира видит в глазах дочери решимость, которую невозможно было сломать. — Сказанного достаточно. — Нет, недостаточно, Эйтан. Если бы дядюшка Эймонд держал язык за зубами, то не лишился бы глаза. — Вспышка гнева на мгновение отражается на её лице, но Эймма быстро берет себя в руки. — Когда Эйтан начал уводить всех в сторону замка, Эймонд сказал: «Бегите в замок к своей мамочке-шлюхе, рожающей бастардов от своего заклятого щита, и отцу-мечеглотателю, готовому дарить свою фамилию любому выродку, вылезшему из пизды его женушки!»       Рейнира не может удержать судорожный вздох, вырвавшийся из её горла. Лейна тут же оказывается рядом с ней, поддерживая её за руку. Её дети и племянники окружают её. Рейнира прикрывает глаза на мгновение, пытаясь переварить сказанные дочерью слова, а затем направляется в сторону Эйммы и Лейнора. Она находит лицо отца, который выглядит как побитая собака, избегая её взгляда. — Мой единокровный брат одним предложением умудрился оскорбить не только меня, наследницу престола и будущую королеву. Он оскорбил моих детей, усомнившись в их законности. Он унизил моего супруга, обвинив его в отсутствии мужской силы и неспособности произвести на свет собственных детей. Он бросил тень на великий дом Веларион, недостойно отозвавшись о сыне лорда Корлиса и принцессы Рейнис. Всего несколько слов, но их достаточно для того, чтобы быть повешенным за измену. Иные короли и за меньшие преступления лишали головы, отец. Неужели ты оставишь это оскорбление без ответа?       Рейнира до последнего верит в то, что её отец, наконец, откроет глаза и увидит правду. Что он поймет, какую змею он пригрел на груди, женившись на Алисенте. Что он выберет свою семью, а не собственные мечты о невозможном мире. Но эта надежда умирает, когда вместе с праведным гневом в глазах её отца мелькает сожаление. — Эти вечные распри пора прекратить! Слышите?! — Обращается Визерис ко всем. — Мы же семья. Принесите извинения и будьте благожелательны друг к другу.       Рейнире хочется рассмеяться от абсурдности ситуации. Она видит, как Лейнор дергается на месте, и обхватывает его руку своей. Эймма хватает другую его руку. — Этого требует ваш отец, ваш дед и король! — Кричит Визерис, не обращая внимания на реакцию своей семьи.       Он ковыляет в сторону выхода и бросает предупреждающий взгляд на Алисенту. — Но этого мало. Эймонд искалечен навсегда, государь. Благожелательность — не лекарство! — Голос Алисенты звучит слишком спокойно, и это настораживает Рейниру. — Я знаю, Алисента. Но мне не вернуть ему глаз. — Нет, ведь его отняли! — Что я должен сделать?!       Лейнор подталкивает их с Эйммой к остальной части их семьи. Рейнира перестает слушать перепалку отца с Алисентой, сосредотачиваясь на своих детях. — Долг нужно уплатить. Глаз одного из её детей взамен вполне подойдет.       Рейнира тут же поворачивается, закрывая детей своим телом. — Дорогая жена… — Он твой сын, Визерис. Твоя кровь… — Не дай своему гневу затмить твой разум.       Рейнира удивляется, услышав в голосе отца стальные нотки, пока тот говорит с Алисентой. — Если король не добивается правосудия, то добьется королева. — Алисента поворачивает заплаканное лицо к Колю, стоящему у выхода. — Сир Кристон, принесите мне глаз Люцериса Велариона. — Мама? — Испуганно зовет её Люк, прижавшись к её боку. — Алисента… — Просит Визерис. — Он может выбрать, какой, хотя мой сын не мог! — Продолжает Алисента. — Вы не посмеете, Ваше Величество. — Лейнор встает перед своей семьей, готовый защищать их от каждого в этом зале. — Велите вашему цепному псу стоять на месте. В противном случае вам придется подыскать себе нового рыцаря. — Вы присягали мне, сир! — Визжит королева, указывая пальцем на Кристона.       Сир Гаррольд бросает на Кристона презрительный взгляд. Сам Кристон растерянно смотрит то на Рейниру, то на Алисенту. Рейнире хочется выцарапать ему глаза, когда она видит в их глубине крошечную вспышку. Она истолковывает эту вспышку как радость от возможности отомстить ей и Люку за его позорное избиение детьми. — Если он посмеет сделать хотя бы шаг в нашу сторону — убей его, — шепчет она Лейнору. — Я поклялся вам в качестве вашего личного защитника, моя королева, — отзывается Кристон. — Алисента, этот вопрос закрыт. Ты поняла?       У Рейниры нет сил даже на то, чтобы обрадоваться разочарованию, мелькнувшему в глазах отца. — И пусть все знают, что каждый язык, который посмеет усомниться в законности детей принцессы Рейниры, будет вырван. — Спасибо, отец.       Рейнира не чувствует благодарности по отношению к отцу. Но она произносит эти слова, чтобы показать Алисенте её место. Рейнира поворачивается к своим детям, чтобы, наконец, утешить их. — Всё кончено, мои храбрые драконы. Никто не посмеет причинить вам боль, — шепчет она, обнимая их.       Лязг оружия, выскользнувшего из ножен, доходит до её слуха с опозданием. — Алисента! — Королева! — Защищайте короля! — Мама!       Рейнира оборачивается в тот момент, когда лезвие отцовского валирийского кинжала замирает в паре дюймов от её лица. Рука Лейнора твердо держит занесенную руку Алисенты, глядящую на неё с всепоглощающей ненавистью в глазах. — Ты слишком далеко зашла, — шипит Рейнира, чувствуя себя в полной безопасности под защитой мужа. — Я? — Выдыхает Алисента. — Я делала лишь то, что от меня ожидали. Я чтила королевство, семью, закон, пока ты насмехалась над ними! — Алисента! — Кричит Визерис, пытаясь пробиться через толпу, окружившую их. — Отпусти руку! — Где долг? Где жертвенность? Всё это брошено тебе под ноги и растоптано тобой! — Отпусти кинжал, Алисента! — Звучит голос Отто. — Кто дал тебе право лишить моего сына глаза?! — Утомительно, не правда ли? — Рейнира сбрасывает маску вежливости, почти приросшую к ней за последние годы. — Тяжко было все эти годы скрываться под плащом своей праведности?       Рука Алисенты дрожит, когда она еще крепче сжимает кинжал. А Рейнира чувствует невероятную силу, наблюдая за тем, как истинная сущность Алисенты прорывается через ее маску благочестия. Она наклоняется к ней ближе и шепчет ей на ухо. — Но теперь они видят тебя такой, какая ты есть.       Лейнор отталкивает Алисенту в руки подоспевшего Кристона Коля и тут же прячет Рейниру за свою спину. Её семья окружает её молчаливой поддержкой, выраженной через прикосновения и взгляды. Дети Алисенты удивленно смотрят на потерянную мать. Рейнира вновь ищет взглядом отца, но видит лишь его удаляющуюся сгорбленную спину.