lay down your sweet and weary head

Торин наблюдает, как Эребор становится сильнее вокруг него. Он наблюдает, как Дис и Вили все больше влюбляются друг в друга, счастливые так, как могут быть счастливы только те, кто нашел свою настоящую пару. Он наблюдает, как Фрерин немного успокаивается, хотя все еще остается прежним и беззаботным, но теперь слегка закаленным мудростью, взрослея на глазах, и старается не вспоминать, что первый Фрерин не дожил и наполовину до таких лет. Он наблюдает, как Двалин становится воином, которым он был рожден, и остается крепким, верным другом, каким его всегда знал Торин. Он наблюдает за тем, как Балин становится Балином – мудрым, сообразительным, с хитрым блеском в глазах – и радуется. Он наблюдает, как растут Ори и Нори, и подбадривает Дори, когда тот, наконец, решает стать мастером и обращается к одному из лучших портных горы для прохождения практики. Он наблюдает, как его семья обустраивается и процветает в своем новом доме - шахтер, мастер игрушек и шеф–повар, – наблюдает, как Оин продвигается в изучении медицины больше, чем кто-либо другой, а Глоин счастливо вживается в роль связного с Эред Луином, и на его лице тоже горит румянец любви. Он наблюдает, как сын Гириона становится взрослым лордом, и получает письма из разных уголков Средиземья, с которыми даже в самых смелых мечтах не мог себе представить, что будет держать связь. Но он также наблюдает, как мир вокруг них становится все более мрачным. Он наблюдает, как Гирион становится все старше, как почтенный возраст уступает место пугающей старости. Он наблюдает, как ледяное выражение лица Трандуила становится все более дерзким в те редкие моменты, когда они встречаются, по мере того как его собственный лес начинает предавать его. Он видит, как на лбу Гэндальфа появляется все больше морщин, видит, как с каждым разом, когда он посещает Эребор, его плечи ссутуливаются все сильнее, а и без того короткие визиты становятся еще короче. И, несмотря на все хорошее, что происходит вокруг Торина, он все равно ждет надвигающейся бури.

***

Торин пытается сморгнуть песок с глаз, чтобы как следует сфокусироваться на Дис, стоящей на коленях рядом с его кроватью. Если бы на ее лице не было такого озабоченного выражения, он бы, наверное, разозлился, что его сон прервали таким резким образом, но сейчас он только сползает вниз и садится рядом с ней на пол. - Что случилось, namad? - тихо спрашивает он, ожидая, что она положит голову ему на плечо, как обычно делает, когда расстроена, но вместо этого она поворачивается к нему лицом. В глубине ее глаз что-то борется, на лице ясно читается нерешительность. И вдруг Дис выпаливает: - Я ношу в своем чреве ребенка. - И Торину кажется, что он только что наткнулся на каменную стену. Мгновение он только дышит, кровь стучит у него в ушах и разносится по всему телу. Фили. Его маленький лев. - Дис, - выдыхает он, почти отчаянно протягивая к ней руки, нуждаясь в ее прикосновении, чтобы обрести опору. Она падает в его объятия, и он зарывается лицом в ее волосы, не обращая внимания на то, что щеки у него мокрые. Наконец-то его семья снова становится полноценной. Он не осмеливается описать чувство, охватившее его, бурное и неконтролируемое, бурный поток облегчения, радости и благодарности, грозящий выплеснуться наружу, – словами это все уж точно не передать. - О, namad, таких радостных новостей я не слышал целую вечность. Она смотрит на него снизу вверх, укрывшись в его объятиях, и ее глаза блестят в тусклом свете от влаги. - Правда? - Разве ты не видишь правду в моих глазах? - спрашивает он, в свою очередь, с мягкой, рокочущей убежденностью продолжает. - Я бы не стал лгать о таких вещах, namad. Она действительно долго смотрит ему в глаза, хотя, как ему кажется, не столько из–за каких-то сомнений с ее стороны, сколько из-за счастья, которое, должно быть, светится в его глазах - такое случается нечасто, и Дис прекрасно это знает. Затем она внезапно шмыгает носом и, прежде чем его лоб успевает наморщиться от беспокойства, довольно жалобно бормочет: - Как я скажу Вили? Торин смотрит на нее сверху вниз. - Ты рассказала мне раньше, чем своему Единственному? - Возможно, я запаниковала, совсем чуть-чуть? - бормочет Дис, и румянец заливает ее лицо. Он с трудом сдерживает смешок. - Возможно, ты действительно запаниковала. - Не каждый день узнаешь, что станешь матерью, - ворчит Дис, слегка оправдываясь. - И, nadad, это ты всегда заботился обо мне. Будет правильно, если ты узнаешь об этом первым. Он не может сдержать теплоты, которая разливается по его телу от ее слов, хотя и знает, что именно этот первый раз по праву должен был принадлежать Вили. - Только не рассказывай об этом своему Единственному, ладно? - бормочет он с довольной улыбкой. - Что касается того, как сказать ему – он будет в восторге, каким бы способом ты ни решила поделиться с ним этой новостью. Просто скажи ему и наблюдай, как он с трудом подбирает слова, когда радость переполняет его. Дис ухмыляется. - Могу я заметить, что тебе тоже потребовалось больше минуты, чтобы прийти в себя? Его нерешительная попытка бросить на нее сердитый взгляд только рассмешила ее. В конце концов, он не стал свидетелем этой сцены – да и не должен был, – но до него все же дошли слухи, что Вили чуть не упал в обморок, что его безмерно обрадовало.

***

Он находит Балина и Двалина вместе, они собираются уходить из столовой. Когда он говорит им об этом, улыбка Балина сияет так ярко, что, кажется, может рассеять любую тьму. Двалин только ворчит: - Молодец, девочка, - и оставляет все как есть, но нельзя не заметить, что его глаза посветлели на несколько оттенков. Нужно хорошо знать Двалина, чтобы полностью понять диапазон его эмоций, которые он никогда открыто не проявляет, если может сдержаться, за исключением, конечно, раздражения, злости и тому подобного. Этими эмоциями он пользуется довольно успешно и более чем часто. - Передай ей наши поздравления, - вставляет Балин, удобно упираясь локтем в бок Двалина. Торин улыбается ему. - Передай ей свои поздравления сам, bâhal. Она, несомненно, обрадуется твоему визиту. Тем временем Двалин потирает бок со слегка кислым выражением лица. - Возможно, она хотела бы, чтобы ее оставили в покое прямо сейчас. Очевидно, Двалин тоже вспоминает о капризах беременных женщин. - Думаю, этот этап наступит позже, - сообщает ему Торин. - Однако я не буду нести ответственность за то, что она сделает, если ты не пойдешь и не поздравишь ее лично. Торин почти видит, как ирокез Двалина слегка поникает. - Ты высказал хорошую мысль. Давай, Балин. Балин только закатывает глаза, глядя на Торина со своим типичным выражением "долготерпения", когда его бесцеремонно тащат в сторону комнат принцессы Эребора.

***

- Наконец-то! - В голосе Дарлы нет ни капли удивления, пока она считает стежки на тонкой ткани, которую ее пальцы ловко украшают витиеватым узором. Торин улыбается, прикрываясь ладонью, и, оперевшись одной рукой о стол, наклоняется вперед, чтобы посмотреть на ее работу. - Знаешь, это не такое уж обычное явление, - замечает он, а затем усмехается в ответ на ее многозначительный взгляд. - Баланс вероятностей. У меня уже есть трое, должно быть, сейчас очередь кого-то другого. - Ее лицо смягчается. - Скажи Дис, что она может поговорить со мной в любое время. Это не всегда… легко для нас, дам. И, пожалуйста, передай мои самые искренние поздравления. Он наклоняет голову. - Я так и сделаю. Спасибо, Дарла, мне приятно знать, что у моей сестры будет кто-то, с кем она сможет поговорить и кто уже прошел через все это. - Не думай об этом. - Она коротко улыбается. - Твоя семья и так уже так много сделала для меня и моих близких. - Не за вознаграждение, - серьезно говорит он, - никогда. - Но, тем не менее, ты этого заслуживаешь, - твердо возражает она, почти сверля его своим строгим взглядом, пока Торин не соглашается, кивнув. Он оглядывает комнату и слегка хмурится, когда, наконец, замечает вопиющее отсутствие некоторых гномов. - Где Нори? И Ори? Лицо Дарлы омрачается. - Нори подрался – я отправила его в постель с действительно впечатляющим фингалом. С ним Ори. Торин решает, что должен это увидеть, поэтому встает и тихонько просовывает голову в дверь спальни. На сердце у него становится теплее при виде Нори, который крепко обнимает своего младшего брата, и оба ребенка крепко спят. Какое-то мгновение он просто наблюдал за ними, восхищаясь умиротворенным выражением лица Нори, несмотря на покрасневший глаз, затем снова осторожно закрыл дверь, все еще улыбаясь. - Дори все еще в гильдии Ткачей? Дарла кивает, и Торин собирается уходить. Однако, прежде чем он доходит до двери, женщина окликает его: - Торин? Почему это не Дис принесла такие грандиозные новости? Он оглядывается на нее. - Она занята с Вили. Дарла бросает на него взгляд, который так ясно говорит о том, что она не убеждена, что он даже не пытается протестовать и только вздыхает. - Она считает, что это доставило бы мне радость, и как я могу спорить, когда это чистая правда? Взгляд Дарлы смягчается. - Видится мне, что ты уж безумно влюблен в своего будущего племянника. У него или у нее наверняка будет дядя, который их ужасно избалует. - Дяди, - поправляет Торин, приподнимая уголки губ. - Я ни на секунду не поверю, что Фрерин не будет вести себя абсолютно также. - Верно. - Внезапно она улыбается. - Мне уже жаль Дис, которая будет пытаться воспитать ребенка, когда вы двое будете крутиться рядом и спускать малышу все его выходки с рук. Торин издает возмущенный звук протеста, но довольно вялый. Не то чтобы он уж так сильно отрицал правдивость ее слов.

***

Торин раньше нечасто бывал в зале Гильдии ткачей, и ему потребовалось некоторое время, чтобы найти Дори в хаосе стучащих ткацких станков и разноцветных гобеленов. Он не может удержаться от озорства, когда, наконец, находит молодого гнома, который так сосредоточенно смотрит на свой ткацкий станок, что совершенно не замечает приближения Торина. - Не хотите ли получить заказ, мистер Дори? - громко спрашивает он, прищурившись, когда Дори подпрыгивает почти на фут, роняя свой челнок. - Торин! - Это я, - соглашается он, безмерно довольный. В последнее время Дори снова стал называть его "мистер Торин" из какого–то неуместного чувства приличия - приятно осознавать, что, по крайней мере, когда он пугается, он снова начинает называть его по имени. Придя в себя, Дори наклоняет голову в знак приветствия. - Прошу прощения. Я не слышал, как вы подошли. - Ничего страшного, все в порядке, – весело говорит ему Торин, прекрасно понимая, что его поведение немного ненормально, но его это нисколько не волнует - в конце концов, сегодня счастливый день. Брови Дори взлетают вверх, и он слегка прищуривается, вглядываясь в лицо короля. - Что-то случилось?” В его голосе звучит легкое беспокойство, но Торин только шире улыбается, глядя на молодого гнома. - Я хочу заказать у вас детскую одежду. Дори чуть не роняет челнок снова, который совсем недавно поднял с пола. Он моргает, а затем его лицо расплывается в невероятно широкой улыбке. - Леди Дис ждет ребенка? - Действительно, ждет. - Торин похлопывает Дори по плечу. - И, конечно же, ты - лучший выбор портного для такой важной вещи, как одежда для королевского наследника. - Но я еще не настолько хорош! - протестует Дори, краснея. - Принц не должен носить ничего, кроме самой изысканной одежды! Торин хмуро смотрит на него. - Разве на мне не туника, которую ты сам соткал и сшил? Разве я не король? - Это другое дело, - бормочет Дори, глядя себе под ноги. - Я знаю вас с тех пор, как был маленьким гномом. Торин легонько подталкивает его локтем, заставляя Дори посмотреть ему в лицо. - И Дис хотела бы, чтобы ты тоже знал его или ее с самого раннего возраста. Вы не будете просто незнакомцами. И, кроме того, детям в любом случае все равно, во что они одеты. - Только вот остальную част королевства это будет очень волновать, - ворчит Дори, но в его глазах безошибочно угадывается гордый и счастливый блеск. - Я сделаю все, что в моих силах. - И я бы не просил большего, - говорит Торин и оставляет его наедине со своими мыслями, звук стука ткацких станков стихает с каждым его шагом.

***

Мастерская Бифура наполнена звуком пилы, режущей дерево, и Торин полной грудью вдыхает успокаивающий запах свежесрубленного дерева. Возможно, какое–то время он сожалел о том, что Бифур отклонил предложение "сыграть официальную роль связного" – по словам Бофура - между Эребором и Эред Луином, но каждый раз он видит, как гном усердно трудится в своей маленькой лавке, с изяществом вырезая и радуясь своей работе как умеют только гномы, и это вызывает улыбку на его лице. Он радуется, что, по крайней мере, Бифур знает себя достаточно хорошо, чтобы принимать правильные решения. При звуке его шагов Бифур отрывает взгляд от лошади, над которой он в данный момент работает, и улыбается в знак приветствия. - Торин! - зовет он, и Торин все еще испытывает легкий приступ радости от того, что наконец-то слышит свое имя из уст стольких гномов, которые для него важнее всего на свете. - Как у тебя дела сегодня? Я был безумно рад, когда услышал такие прекрасные новости об окончании переговоров. Губы самого Торина кривятся в усмешке, отчасти потому, что он никак не может насытиться этой счастливой, "джентльменской перепалкой", несмотря на то, что его чуть более безумная версия тоже проникла в сердце Торина, а отчасти потому, что если и есть чему радоваться в этот день, так это тому, что они наконец–то завершили торговые переговоры с гномами с Синих гор - эти чертовы переговоры о самых простых и выгодных вещах не должны были затягиваться так надолго, и уж точно не должны были вытрепать Торину все его гномьи расшатанные нервы. - Я и сам вполне доволен, мой друг, - бормочет он, и в его голосе проскальзывает нотка усталости. - Первый караван отправится из Эребора всего через две недели. Бифур, прищурившись, смотрит на дерево, над которым работает. - Ты думаешь, им было бы интересно взять с собой какие-нибудь игрушки? Торин пожимает плечами, хотя его вряд ли можно назвать экспертом в этом вопросе. - Ты, возможно, знаешь это лучше меня, ведь ты прожил в Эред Луине так долго. Если ты считаешь, что это того стоит, поговори с Глоином. Он составляет расписание и список товаров. Бифур кивает, а затем, бросив долгий взгляд на лицо Торина, осторожно откладывает недоделанную лошадь в сторону. - Есть кое-что еще. Это не совсем вопрос, но Торин все равно отвечает, и его улыбка становится шире от искренней радости: - Скоро в роду Дурина будет пополнение. Мгновение Бифур просто смотрит на него, а затем громко смеется, и вокруг его внезапно заблестевших глаз появляются морщинки. Торин почти сбит с толку последовавшими за этим бурными объятиями; и не то чтобы он возражал. - Ожидай, что из-за малыша на тебя посыплется изрядное количество заказов, - говорит Торин, когда Бифур отстраняется. - Я уверен, что он будет безмерно избалован всеобщим вниманием. Торин ни за что не признается, что он будет основным заказчиком. - Нет ничего плохого в том, чтобы немного побаловать себя, - ворчит Бифур, выглядя слегка рассеянным, как будто он уже занят разработкой королевских игрушек для будущего малыша. - У нас и так слишком мало детей. Вы можете рассчитывать только на самое лучшее качество, чего бы ни пожелала ваша семья. - Любая твоя работа всегда отличается потрясающим качеством, Бифур, - несколько сухо, но с улыбкой, говорит Торин. Бифур не обращает внимания на его усмешку и только довольно улыбается. - Ты уже сказал Бофуру и Бомбуру? Торин качает головой. - Я надеялся найти их здесь, но, поскольку их тут нет, ты можешь оказать мне честь и сообщить им сам. - Ожидаю, что скоро будет испечен праздничный торт, - улыбается Бифур. - Бомбуру уже несколько месяцев не терпится испечь какое-нибудь чудовище по "уважительной причине". А вот сейчас эта новость приходится как раз кстати.

***

Когда Торин, наконец, находит Вили, гном все еще выглядит немного ошарашенным, но на его лице играет улыбка, которая вряд ли сойдет в ближайшие пару недель. Торин устраивается рядом с ним, едва сдерживая улыбку при виде своего шурина, который рассеянно смотрит куда-то вдаль. - Поздравляю, брат, - говорит он, слегка подталкивая Вили плечом в попытке привлечь его внимание. Вили поворачивается к нему, в его глазах почти физически читается удивление. Он мгновение смотрит на Торина, затем разражается смехом. - Она сказала тебе первым, не так ли? - Я не могу это ни подтвердить, ни опровергнуть, - отвечает Торин, хотя уголок его рта дергается. Вили фыркает. - Ты забываешь, что я довольно хорошо знаю Дис. В таком важном деле она точно сначала обратилась бы к тебе. - Да, это так. Тебя это беспокоит? Вили на мгновение задумывается. - Нет. Ты всегда заботился о ней, даже когда меня не было рядом, и я всегда буду благодарен тебе за это. Она тебя обожает. - Я не уверен, что "обожание" - это подходящее слово, - говорит Торин, удивленно моргая. Вздох Вили звучит слишком похоже на вздох Балина. - О боже, род Дурина состоит из одних болва...... Конечно, она обожает тебя. Ты ее ugmil nadad. Торин не ожидал острого укола боли, который последовал за этими словами, – он так долго старался не вспоминать свою прошлую жизнь, пытаться спокойно жить новой жизнью и не горевать о том, что было. Но теперь воспоминание о юной Дис, худой и грязной, с полным доверием смотрящей на него снизу вверх, когда он пытается найти слова, чтобы сказать ей, что этой ночью еды тоже не будет, что, как он понимает, еды больше никогда не будет в достатке, всплывает в его памяти, и Торину приходится держать себя в руках, чтобы другие не заметили его подавленное состояние. Это одно из тех воспоминаний, которые навсегда останутся с ним, острые и болезненные, как в тот день, когда это произошло, и он знает, что никогда не сможет оглянуться на то время, не ощутив отголоски отчаяния, безнадежности и стыда, которые были его постоянными спутниками в то время. Он мысленно встряхивает себя – воспоминание, это всего лишь воспоминание, и оно не должно властвовать над ним сейчас, не в этот радостный день. Но некоторая тревога все равно остается в его душе. - Ты позаботишься о нем, - говорит он, и это не вопрос, не благонамеренная, хотя и абсолютно честная угроза, но и то и другое одновременно. Взгляд, который бросает на него Вили, полон негодования, но что-то в выражении лица Торина заставляет его остановиться. - Да, конечно, - тихо подтверждает он, - ценой своей жизни. А затем добавляет: - Это может быть она. Торин пожимает плечами, и на сердце у него становится немного легче. - Баланс вероятностей. Несмотря на то, что какая–то часть его души оплакивает возможность быть тем, кто будет заботиться о Фили и Кили больше всех наравне с Дис в этот раз, он никогда не смог бы отказать своим племянникам в возможности расти со их родным отцом, знать своего отца - чтобы у них было нечто большее, чем сказка, рассказанная скорбящей матерью, и несколько безделушек в память о нем. Торин поднимается со своего места и похлопывает Вили по плечу. Гном поднимает на него взгляд, в его глазах читается некоторое замешательство от странного поведения Торина, но также все еще видная сверкающая радость. - У тебя всё получится. Возможно, это не самая вдохновляющая вещь, которую он мог бы сказать, но Торин говорит искренне, и какой еще подарок он мог бы сделать, кроме этого?