Collide (Столкновение)

Мягкий, яркий свет затуманил зрение Тонкс. Ее глаза трепетали, и она медленно приходила в сознание. Ее голова пульсировала. Ее ноги ныли и шатались. Боль, казалось, исходила из ее живота и боков. Она сломала ребра? Что случилось? Отдел Тайн! Ремус! Гарри! Сириус! Тонкс попыталась сесть, но боль была невыносимой. Она поморщилась и легла обратно в кровать. «Нимфадора!» — позвала ее мать. «Ты наконец-то проснулась!» Андромеда бросилась к дочери, в ее глазах читалось беспокойство. Должно быть, мне было очень больно, если мама так обеспокоена. «Ч-что случилось?» — запинаясь, пробормотала Тонкс. «Где я?» «Ты в госпитале Святого Мунго, милая», — мягко сказал Тед. «Ты была очень сильно ранена в бою». «Где Ремус?» — спросила Тонкс. Тед и Андромеда понимающе переглянулись, и Тед снова сел. Андромеда колебалась. «Ремус не придет, Нимфадора», — тихо сказала она. «Это», Тонкс нахмурилась, вспомнив тот день – полнолуние было через полторы недели, она так долго отсутствовала? «Это его, эээ, конфликт расписаний?» – пробормотала Тонкс, не уверенная, есть ли кто-то еще в комнате. «Нет», — ответила Андромеда. «Его послали на задание, и он должен был уйти. Я присматривала за Офелией в его отсутствие». «Ты знаешь, когда он вернется?» — спросила Тонкс. «Мне нужно знать, что с ним все в порядке. Сириус выбрался? Дети? Пожалуйста, скажи мне, что со всеми все в порядке», — умоляла она. «Мы не уверены, когда вернется Ремус», — осторожно сказала Андромеда. «Он оставил тебе письмо в твоей квартире». «Можете принести его мне, пожалуйста? Тогда я хочу его прочитать», — нетерпеливо сказала Тонкс. «У тебя сильно болит голова, милая», — прервал ее Тед. «Подожди, пока отдохнешь. Письмо может подождать». «Ладно, а как же Сириус? Дети?» Тонкс обеспокоенно посмотрела на родителей. «Дети благополучно выбрались», — ровно начала Андромеда, но ее подбородок слегка дрожал, встревожив Тонкс. «Что случилось?» — потребовала ответа Тонкс. «Сириус умер, дорогая», — тихо сказал Тед. «НЕТ!» — закричала Тонкс. «Нет, нет, нет, он не может! Он не мог! Это ошибка! О, Ремус, это был его лучший друг! Нет, нет, нет!» Тонкс почувствовала, как подступают слезы, и была бессильна остановить их, падая на тонкие больничные простыни. «Это правда, Нимфадора», — пробормотала Андромеда. «Мне тоже очень жаль». Андромеда промокнула уголок глаза, явно расстроенная потерей кузена так скоро после того, как они наконец воссоединились. «Кто это сделал?» — спросила Тонкс. «Мне нужно знать». «Твоя тетя», — тихо ответила Андромеда. «Она оглушила его, и он провалился сквозь Завесу». "БЛЯДЬ! БЛЯДЬ ЕЕ! Я ДОЛЖНА БЫЛА УБИТЬ ЕЕ, КОГДА БЫЛА ВОЗМОЖНОСТЬ!" - заорала Тонкс. Несколько шагов поспешили к двери комнаты Тонкс, врываясь через порог с встревоженными лицами. «С мисс Тонкс все в порядке?» — спросил целитель. «Мы услышали крики», — добавил другой целитель. «НЕТ, Я НЕ В ПОРЯДКЕ, — закричала Тонкс. — МОЯ БЛЯДСКАЯ ТЕТЯ УБИЛА МОЕГО КУЗИНА!» Тед смущенно посмотрел на Целителей, извиняясь за вспышки гнева своей дочери. «Может ли помочь Успокаивающий напиток, мисс Тонкс?» — спросил первый Целитель. «Если только это не вернет моего кузена из мертвых, то нет», — с горечью ответила Тонкс, скрестив руки на груди и поморщившись, когда боль достигла ее нервов. «Облегчение боли?» — предложил второй Целитель. Тонкс кивнула, и новые слезы потекли по ее лицу. Через несколько мгновений Целители принесли ей несколько флаконов с зельями. «Это от боли», — приказал первый Целитель. «Эти три — от ваших травм», — объяснил второй Целитель. «Это, если хотите, Глоток Мира», — мягко предложил первый Целитель. «Мы оставим вас. Пожалуйста, мисс Тонкс, в следующий раз подумайте о заглушающих чарах. Ваша вспышка… напугала нас». Тонкс закатила глаза и опустилась обратно на больничный матрас. «Он действительно ушел, не так ли?» — грустно спросила Тонкс. «Нам очень жаль, дорогая», — сказал Тед. «Это просто несправедливо, — кричала Тонкс. — Он едва успел выбраться из Азкабана, а тут умирает? К черту Беллатрису. Я ее убью». «Нимфадора!» — резко крикнула Андромеда. «Не позволяй его смерти сделать тебя убийцей». «Но это моя вина, что он умер, мам! Если бы я была лучшим дуэлянтом, если бы я была быстрее, я бы смогла остановить ее! Если бы у меня просто хватило сил убить ее прямо тогда!» Тонкс была в отчаянии. Если бы она не отнимала у Беллатрисы столько времени — Ремус тоже пришел ей на помощь — если бы она просто убила Беллатрису с самого начала, у нее бы не было возможности оглушить и убить Сириуса. Если бы ей не нужна была помощь Ремуса, он мог бы защитить Сириуса. Это была ее собственная чертова вина, что Сириус умер… «Не вини себя в его смерти, Дора, — заверил Тед. — Ты сделала все, что могла. Это вина только Беллатрисы». «Если я когда-нибудь снова ее увижу, я ее уничтожу, — поклялась Тонкс. — Я не позволю ей жить свободно, пока я жива». «Мы надеемся, что это очень долго, Дора», — успокаивал Тед. «А пока тебе нужно подлечиться. Твои целители говорят, что ты можешь отправиться домой завтра, если ты будешь чувствовать себя достаточно хорошо. Скримджер дал тебе неделю отпуска из-за твоих травм. Ты уже здесь четыре дня». Тонкс тупо уставилась на отца. Прошло четыре дня, а Ремуса все не было. Куда его послал Дамблдор? ….. «Мисс Тонкс», целитель Шафик. «Рад снова вас видеть, хотя мне бы хотелось, чтобы мы встретились при других обстоятельствах». «Положись на меня, Шафик», — вздохнула Тонкс. «Можно мне уже пойти домой?» Целитель Шафик любезно улыбнулся Тонкс. «Да, можете», — согласился он. «Легкая работа на ближайшие четыре-шесть недель, мисс Тонкс. Я уже сообщил аврору Скримджеру о своих рекомендациях». «Чушь», — сказала Тонкс. «Легкая работа означает работу за столом. Я ненавижу бумажную работу». «Как бы то ни было», — сказал целитель Шафик. «Вы снова едва не умерли после полученных в отделении травматологии травм. Внутреннее кровотечение, проколотые легкие, сломанные кости, множественные рваные раны — это просто чудо, что вы сейчас живы. Передайте своему другу, что он спас вам жизнь». «Ремус?» — спросила Тонкс, просияв при упоминании его имени. «Тот высокий, который привел тебя», — сказал Шафик. «Тот, кто уже был здесь раньше». «Это Ремус», — улыбнулась Тонкс. «Он спас мне жизнь? Серьёзно?» «Он привел тебя. Если бы он не сделал этого так быстро, мы бы не вели этот разговор», — торжественно сказал Шафик. «Тогда я обязательно его поблагодарю», — просияла Тонкс. «Я действительно могу пойти домой?» «Да», — ухмыльнулся Шафик. «Твои родители оставили тебе там сменную одежду...» Шафик указал на аккуратную стопку одежды, лежащую на больничном кресле напротив ее кровати. «Как только ты переоденешься, ты сможешь уйти». «Спасибо, целитель Шафик», — улыбнулась Тонкс. «Я говорю это в лучших традициях, но надеюсь, что больше никогда тебя не увижу». «Я понимаю», — усмехнулся Шафик. «Наслаждайтесь днем, мисс Тонкс». Тонкс просияла и выскочила из кровати, горя желанием поскорее надеть свою одежду и вернуться в свою квартиру, надеясь, что Ремус будет ее ждать. ….. «Ремус?» — тихо спросила Тонкс, выходя из камина в квартиру. Она огляделась и почувствовала что-то неладное. Квартира ощущалась по-другому; она казалась более пустой. Тонкс посмотрела на свой диван, где Офелия растянулась, лениво дремля. Ее мама действительно заботилась о кошке, так как Офелия едва удосужилась заметить присутствие Тонкс. Тонкс оглядела маленькую квартиру, чувствуя себя все более неуютно с каждой минутой. Квартира просто не ощущалась... нормальной. Чего-то не хватало. Кого-то не хватало. Письма! Ее мать упомянула, что Ремус оставил письмо, прежде чем отправиться на свою миссию. Тонкс лихорадочно металась по квартире, пытаясь найти письмо. Она провела десять минут в беспокойных поисках письма, только чтобы найти кусок пергамента под пушистым телом Офелии. «Ты маленький монстр, скрываешь от меня письмо Ремуса», — отругала Тонкс кота. Тонкс разорвала печать на письме и начала читать: Дорогая Дора, Если вы читаете это письмо, значит, вы наконец-то вернулись из больницы Св. Мунго. Не могу передать, как я волновалась, видя вас такой разбитой. Надеюсь, если вы читаете это письмо, значит, вы дома, здоровее и сильнее. Желаю вам скорейшего полного выздоровления. Мне очень больно писать это письмо, и я надеюсь, ты поймешь, почему мне пришлось это сделать. Дора, я люблю тебя больше, чем я думал, что я мог бы любить кого-либо. Ты должна знать это. Ты должна знать, что то, что я пишу, то, что я выбрал, я сделал, потому что я люблю тебя. Если бы я любил тебя меньше, я бы никогда не выбрал это. Я решила прекратить наши отношения. Мне это разбивает сердце. Мне претит мысль о том, чтобы причинить тебе боль, но, пожалуйста, я надеюсь, ты найдешь в своем сердце силы простить меня. Дора, я видела твою дуэль с тетушкой. Она была жестокой. Бессердечной. Отвратительной. Все ее оскорбления были направлены на меня. Она знала, что мы вместе. Я подозреваю, что Фенрир присоединился к Волан-де-Морту и передал ей новости о наших отношениях. Другого объяснения нет. Я стоял рядом, не в силах остановить боль, которую она тебе причинила. Я стоял рядом и подвел тебя. Я боролся, но этого было недостаточно. Я произнес все заклинания, которые мог собрать, но все равно подвел тебя. Я не смог защитить тебя. В тот момент я понял, что подверг тебя большей опасности, чем я когда-либо мог себе представить, находясь с тобой. Я никогда не осознавал, что твое пребывание со мной — и то, кем я являюсь — будет подразумевать опасность за пределами полнолуния. Твоя тетя была не чем иным, как жестокой по отношению к тебе. Если бы я потерял тебя навсегда — я не смогу. Я не могу себе этого представить. Я никогда не смог бы жить с собой. Я люблю тебя, но я не могу больше быть с тобой. Я не могу подвергать тебя еще большей опасности из-за моего эгоистичного желания называть тебя своей. Ты заслуживаешь лучшего. Ты заслуживаешь кого-то другого. Ты заслуживаешь того, кто не будет угрожать твоей жизни просто по ассоциации. Пожалуйста, пойми, что я делаю это из любви к тебе и глубокого отвращения к тому, кто я есть, и что это значит для тебя. Я знаю, что тебе все равно, но мне все равно. Мне не все равно, что мое состояние ставит мишень на твою спину, не только в нашем мире, но и с твоей тетей. Я не могу — я не буду — причиной того, что твоя прекрасная, замечательная, удивительная жизнь оборвется. Дора, мне больно, что я больше не смогу называть тебя своей, но знай, что все, что я делаю, — это сохраняю тебя живой и здоровой. Я умру счастливо в одиночестве, если ты проживешь долгую, счастливую жизнь, свободную от ограничений моего состояния. Не пытайтесь связаться со мной. Я дал Лире особые указания отклонять любые письма, отправленные мне. Я буду работать под прикрытием с другими, такими же, как я, чтобы убедить их присоединиться к Свету. Для вас будет опасно пытаться общаться со мной в это время. Дора, я желаю тебе всего самого лучшего, что может предложить жизнь. Мне жаль, что я подверг тебя такой опасности. Ваш, РЖЛ P.S. Того таланта, который я тебе дал, больше нет в твоем распоряжении. Я забрал его и связанную с ним магию, так что ты не сможешь меня найти. Тонкс прочитала письмо. Тонкс перечитала письмо. Тонкс перечитала письмо столько раз, что запомнила его содержание. Она прочитала слова, поняла слова, но почувствовала, как холодный, пустой холодок просачивается в ее кости. Узел собрался в ее животе, она чувствовала холод и тяжесть в животе. Ее голова стала легкой; она услышала тихий звон в ушах. Комната начала кружиться; паническая атака. У нее была паническая атака. Тонкс собрала всю свою волю и прошмыгнула мимо экрана, чтобы упасть на кровать, свернувшись в позе эмбриона, когда паника грозила овладеть ее телом. Комната все еще кружилась. Слезы текли по ее лицу, капая мимо носа на одеяла. Ее челюсть была напряжена и сжата, но все остальное ее тело дрожало и содрогалось от дрожи. Тонкс начала дышать. Ее дыхание было коротким и прерывистым, и она боролась, чтобы выровнять его. Она вдыхала и выдыхала ритмично, пока комната начала приходить в себя. Звон в ушах становился слабее. Слезы начинали высыхать. Свинец в ее желудке оставался упрямым, как и холод глубоко в ее костях. Ее дыхание успокоилось до ровного темпа. Тонкс поняла, что все еще сжимает письмо Ремуса. Оно было скомкано в ее руке, теперь запятнано пятнами, любезно предоставленными слезами, которые она пролила на пергамент. Тонкс разжала кулак, позволив письму упасть на землю. Тонкс лежала там, свернувшись калачиком, весь вечер. Только на рассвете следующего дня она осознала новую реальность: Ремус Люпин больше не будет ее парнем. ….. «Нимфадора», — осторожно начала Андромеда. «Ты не заботишься о себе». «Кому какое дело, мам?» — ворчливо сказала Тонкс. «Я пойду работать и есть. Все остальное может катиться к черту». «Ты, может, и ешь и работаешь, — мягко начала Андромеда, — но в твоей квартире бардак. Тарелки Офелии скапливаются. У тебя нет чистой одежды и свежей еды. Ты не заботишься о себе». «Раньше Ремус делал такие вещи», — резко ответила Тонкс. «Его здесь нет, и я не могу сказать, что я хороша в таких вещах». Андромеда колебалась. «Знаешь ли ты, какая будет твоя следующая миссия, Нимфадора?» «Нет», — угрюмо ответила Тонкс. «С моей удачей мне придется заниматься офисной работой, пока не умру». Тонкс закрыла лицо руками, чувствуя себя жалкой. С каких это пор она стала такой несчастной после разрыва? О да, с тех пор, как Ремус стал любовью всей ее жизни. «Оставь меня в покое, мам», — прорычала Тонкс. «Мне это не нужно». «Нимфадора», — резко сказала Андромеда. «Так дальше продолжаться не может». «Не указывай мне, что чувствовать, — отрезала Тонкс. — Это не ты нянчишься с разбитым сердцем». Андромеда потерла переносицу. «Ты хотя бы придешь на воскресный чай на этой неделе?» «Ладно», — вздохнула Тонкс. «Я так же счастлива быть несчастной там, как и здесь». Андромеда тоже вздохнула; этот разрыв оказался сложнее, чем ожидала любая из ведьм. ….. "ТОНКС!" - проревел Скримджер ранним утром в понедельник. Тонкс села за стол, полностью поглощенная мыслями о дате. Вчера вечером было полнолуние; она послушно провела воскресенье в доме своих родителей. Она подозревала, что настойчивость матери, чтобы она присоединилась к ним на воскресном чаепитии, была плохо скрытым отвлечением от полнолуния. Тонкс и так чувствовала себя несчастной. В это утро понедельника, первое полнолуние за несколько месяцев, когда Тонкс не знала о физическом здоровье Ремуса - что, если он умер? Мерлин, пожалуйста, не надо этого - и тревога грозила овладеть ею силой. «Да, Скримджер?» — раздраженно сказала Тонкс. «Что я могу для тебя сделать?» «Ваш целитель сказал, что вам придется сидеть за столом 4–6 недель», — подтвердил старший мракоборец. «Часть этого — исследования. С возвращением Сами-Знаете-Кого ваши исследования нам понадобятся больше, чем когда-либо». «Спасибо», — безразлично сказала Тонкс. Ей было наплевать, «нужны» ли Министерству ее исследовательские навыки. Волдеморт набирал силу, и ни Тонкс, ни любой другой мракоборец не имели возможности остановить его. «В середине августа у нас будет для тебя новое задание», — сообщил Скримджер. Тонкс издала уклончивый звук горлом, жестом давая Скримджеру возможность продолжить свои мысли. «В середине августа вы с Альфи будете направлены в деревню Хогсмид на весь семестр Хогвартса. Вы должны будете обеспечить безопасность студентов и преподавателей. Вы поняли?» «Да, сэр», — слабо сказала Тонкс. «Я понимаю». «Очень хорошо, Тонкс», — сказал Скримджер. «Я ожидаю отчетов обо всех, кто работает в деревне Хогсмид, и о том, какую информацию они могут знать о возвращении Сами-Знаете-Кого или о внутренних делах замка. Вы должны начать 15 августа. Начните свое исследование сейчас». «Да, сэр», — согласилась Тонкс. Скримджер повернулся и пошел обратно в свой кабинет. Тонкс сидела за своим столом, изо всех сил стараясь сосредоточиться на стоящей перед ней задаче. С Ремусом все в порядке? Он жив? Тонкс вялые, мышиного цвета каштановые волосы сыпались на ее усталые глаза. Она не могла трансформироваться с тех пор, как была в битве в Отделе Тайн. Сначала, когда она была в Св. Мунго, она предполагала, что это как-то связано с ее различными травмами. Всякий раз, когда она болела, уставала или испытывала эмоциональный стресс, ее трансформация была нарушена. Прошла уже неделя с тех пор, как ее выписали из Св. Мунго. Она начала подозревать, что трансформация — или ее отсутствие — не имеет ничего общего с ее физическими травмами. Это был разрыв. Это было разбитое сердце. Это было эмоциональное потрясение. Это нельзя было исцелить зельями или чарами. Тонкс чувствовала, что это никогда не заживет. Вялые, мышиного цвета каштановые пряди были упрямым напоминанием обо всем, что она недавно потеряла. «Тонкс», — позвал голос Кингсли Шеклболта. Тонкс подняла глаза и увидела перед собой высокую, крепкую фигуру Кингсли. «Позволь мне принести тебе кофе». «Я в порядке, Кингс», — вздохнула Тонкс. «Просто в порядке». "Какого черта, ты в порядке. Пойдем со мной". Тонкс тяжело выдохнула, но последовала за Кингсли из кабинетов и Министерства. Он повел их в смешанное маггло-волшебное кафе, где передняя часть магазина была предназначена только для маглов, в то время как задняя часть магазина, замаскированная под обжарку зерен, открывалась в волшебную часть. Кингсли провел их через заднюю часть магазина, заказал им кофе и сел напротив Тонкс в одном из многочисленных мягких пуфов кафе. «Итак, — начал Кингсли своим низким, глубоким голосом. — Что-то случилось». «Кроме очевидного», — сказала Тонкс. «Мой кузен умер». «Мне жаль, что он умер, Тонкс», — мягко сказал Кингсли. «Мы сделали все, что могли». «Я могла бы сделать больше. Я должна была сделать больше», — сетовала Тонкс. «Я могла бы остановить ее от, ну, понимаешь…» — ее голос затих. «Нет, ты не мог», — любезно сказал Кингсли. «Все мы делали все, что могли. Мы продолжим тренироваться, так что если и когда это случится снова, мы выступим лучше». Кингсли на мгновение заколебался. «Мы оба знаем, что это не то, о чем я говорю». Он посмотрел на нее с сочувствием... или это была жалость? Тонкс не могла сказать. «Он ушел», — сказала Тонкс, ее голос дрожал. «Просто ушел. Все, что я получила, — это письмо». Слезы снова навернулись на глаза. «Вы знаете, почему он ушел?» «Он не думал, что сможет меня защитить», — захныкала Тонкс. «Для меня это не имеет никакого смысла». «Может быть, он изменит свое мнение». «Вы знаете, где он, Кингс?» «Нет», — ответил Кингсли. «У меня есть догадки, но нет точных ответов. Мне жаль». «Ты не знаешь, он еще жив? Вчера было полнолуние», — прошептала Тонкс. Она вытерла слезы рукавом халата. «Я не слышал ничего иного. Я уверен, что вы будете одними из первых, кто узнает, если с ним что-нибудь случится». «А что, если он там умрет? Он умрет в одном из этих лагерей или...» Тонкс вздрогнула. «...стай?» «Он крепче, чем ты думаешь, Тонкс. Он продержался больше десяти лет между школой и теперь с другими, такими же, как он. Он не одинок», — успокаивающе сказал Кингсли. «Если бы с ним что-то случилось, мы бы знали». «Кингсли, если ты что-нибудь услышишь, пожалуйста, скажи мне», — сказала Тонкс, и слезы снова покатились по ее лицу. «Пожалуйста». Кингсли кивнул и сменил тему. «Скримджер скоро пошлет тебя на дежурство в Хогсмиде, не так ли?» «Да, с Альфи», — грустно сказала Тонкс. «Целый чертов год с Альфи в Хогсмиде в окружении счастливых учеников. Мечта сбылась», — язвительно добавила она. «Это хорошая позиция для тебя, Тонкс. Ты будешь ближе к Гарри и его друзьям, которые, я уверен, оценят твою поддержку». «Как будто», — небрежно сказала Тонкс. «Им не нужен подавленный, убитый горем мракоборец где-то рядом с ними». «Я уверен, они могут судить об этом, Тонкс», — сказал Кингсли. «Хотите увидеть их раньше?» «Они ведь не собираются проводить лето на площади Гриммо?» — подозрительно спросила Тонкс. «Сегодня они возвращаются из школы. Я подумал, что с нашей стороны будет любезно оказать Гарри поддержку, особенно перед тем, как он уедет к родственникам на лето», — объяснил Кингсли. «Хочешь приехать? Кингс-Кросс, около 6 вечера?» «Я могу быть там», — сказала Тонкс. Она внезапно села. «А там будет кто-нибудь еще?» «Грозный Глаз и Артур, возможно, и больше», — сказал Кингсли. «Если есть кто-то еще, я не узнаю до вечера». "Ладно", выдохнула Тонкс. Она надеялась, что Ремус будет там. Он будет там для Гарри, если больше никого не будет. У Гарри почти никого не осталось; наверняка, наверняка Ремус приедет проводить его к Дурслям на лето. Тонкс почувствовала, что начинает надеяться, что она сможет разобраться в чувствах Ремуса, если и только если он появится на Кингс-Кросс. Часы не могли пролететь достаточно быстро. ….. Было около 6 вечера, и Тонкс поспешила из офиса, горя желанием добраться до Кингс-Кросс. Пожалуйста, пусть Ремус будет здесь. Пожалуйста! Ее мысли закружились в надежде, что у нее появится шанс снова увидеть его и отговорить от той ерунды, которую он сотворил. Тонкс промчалась через станцию, решив не споткнуться ни о себя, ни о кого-либо еще, спеша на платформу 9 ¾. Она пересекла барьер и обнаружила, что станция заполнена встревоженными родителями, ожидающими прибытия своих детей. Хогвартс-экспресс еще не прибыл, но Тонкс знала, что пройдет всего несколько минут, прежде чем поезд остановится на станции. «Тонкс!» — воскликнула Молли Уизли издалека. Тонкс обернулась и увидела Молли и Артура Уизли, терпеливо ожидающих вместе с Кингсли. Тонкс бросилась к Молли, жаждая объятий от почтенной ведьмы. Если Тонкс не смогла убедить Ремуса в чем-то, возможно, Молли могла бы помочь; старая ведьма всегда поддерживала эти отношения. «Кто-нибудь еще идет?» — спросила Тонкс, затаив дыхание. «Похоже, здесь Грозный Глаз и Ремус», — небрежно сказал Артур. Тонкс резко обернулась и увидела, как Грозный Глаз ковыляет к ним вместе с подавленным Ремусом. Сердце Тонкс колотилось в груди; это был ее шанс! Когда Тонкс махнула рукой в сторону Ремуса, Артур прервал ее и целенаправленно направился к Грюму и Ремусу. «Как ты себя чувствуешь, Тонкс?» — любезно спросила Молли. «Мы слышали, что на прошлой неделе ты здорово упала». «Я в порядке», — нетерпеливо сказала Тонкс, надеясь перекинуться парой слов с Ремусом. Тонкс наблюдала, как он разговаривает с Грозным Глазом и Артуром; Ремус выглядел более потрепанным и уставшим, чем когда-либо. Хотя полнолуние было только накануне вечером, у него, похоже, не было серьезных травм. Где он был во время трансформации? Кто ему помог? Наверняка разрыв не был для него легче, или он был бы в худшем состоянии? Или, тоскливо подумала Тонкс, для него это значило меньше, чем для нее? Ее мысли были прерваны громкими звуками Хогвартс-экспресса, останавливающегося на станции. Купе за купе счастливых студентов, высовывающих головы и протягивающих руки, чтобы поприветствовать своих родителей, наполняли станцию еще большим шумом, делая почти невозможным для Тонкс разобрать, что обсуждают Ремус, Артур и Грозный Глаз. Тонкс попыталась подойти к ним, чтобы связаться с Ремусом, но была прервана, снова. "Тонкс! Так рада тебя видеть!" - поприветствовала Гермиона. "Как дела? Мы слышали, ты была в госпитале Святого Мунго!" «Вотчер, Гермиона», — нерешительно сказала Тонкс. «У меня все отлично. А как ты?» «У меня на боку отвратительное проклятие, но я исцеляюсь», — сказала Гермиона. «У Рона было много ожогов мозга, но он тоже в порядке». «Это здорово», — небрежно ответила Тонкс. «Слушай, мне нужно кое с кем поговорить, но мы скоро поговорим, ладно?» Гермиона тепло улыбнулась Тонкс и направилась к Уизли, чтобы обнять их. Тонкс направилась к Ремусу, но он показывал на Дурслей и Артуру, и Грозному Глазу, пока Гарри, Рон и Джинни спускались с поезда. «Привет, Тонкс», — поприветствовал Гарри Тонкс. «Wotcher, Гарри», — рассеянно сказала Тонкс. «Ты-ты в порядке?» Впервые Тонкс взяла на руки 15-летнего подростка после смерти Сириуса. Как бы несчастна она себя ни чувствовала, она предполагала, что Гарри чувствовал себя еще хуже. Он так много потерял — своих родителей, своего крестного, а теперь еще и открытую войну на своих плечах. Она крепко обняла Гарри, к большому удивлению подростка. «Ты выглядел так, будто тебе это было нужно», — мягко сказала Тонкс Гарри. «Это твои родственники там?» Тонкс указала на троицу, стоявшую в нескольких метрах от них и подозрительно и неприятно поглядывавшую на окружающих. «Это они», — хмуро сказал Гарри. «Еще одно лето у Дурслей». Он выглядел подавленным. «Я не думаю, что в этом году все будет так плохо, Гарри», — сказал Кингсли, подмигивая и указывая на Ремуса, Артура и Грозного Глаза, которые теперь приближались к Дурслям. Гарри широко улыбнулся и поспешил к своим родственникам, счастливо ухмыляясь, слушая обмен репликами между тремя волшебниками и Дурслями. «Они говорят родственникам Гарри, что будут следить за Гарри, — пояснил Кингсли. — И не пытайтесь заниматься какими-то «забавными делами», пока он будет там летом». «Я уверена, что им это нравится», — сказала Тонкс, искренне улыбнувшись впервые за неделю. Она подумала с теплотой, особенно о Ремусе, поскольку он действительно пришел проводить Гарри до начала летних каникул. Гарри заслужил теплые объятия от Ремуса и Артура, в то время как Грозный Глаз просто хмыкнул. Тонкс усмехнулась про себя; только она знала, что хрюканье Грюма также было признаком привязанности. Ремус теперь пожимал руки и Артуру, и Грозному Глазу. Он что, так скоро уходил? Тонкс поспешно извинилась и бросилась на поиски Ремуса, так как он, похоже, уже собирался уходить. «Ремус!» — крикнула Тонкс. Он не обернулся. «Ремус, пожалуйста!» — снова позвала Тонкс. «Пожалуйста, мне нужно поговорить с тобой!» Ремус ускорился, и Тонкс перешла на бег. "РЕМУС ЛЮПИН, ТЫ ПОВОРАЧИВАЕШЬСЯ ПРЯМО СЕЙЧАС ЖЕ!" - заорала Тонкс, не обращая внимания на то, что она уже привлекла взгляды нескольких прохожих-маглов. Должно быть, рев сработал, поскольку Ремус обернулся, заставив Тонкс чуть не врезаться в него. «Что?» — прошипел Ремус. «Я же сказал тебе не связываться со мной». В его глазах был такой жестокий, жесткий взгляд, что у Тонкс перехватило дыхание. «Мне нужно поговорить с тобой», — затаив дыхание, сказала Тонкс. «Пожалуйста». "Нет. Мы закончили. Я ясно дал это понять, — холодно сказал Ремус. — Не пытайтесь связаться со мной снова". «Но ты же любишь меня!» — воскликнула Тонкс. «Ты мне это сказал в своем письме!» Холодная маска Ремуса слегка дрогнула, и его глаза на мгновение смягчились, прежде чем он вернулся к своему прежнему, каменному взгляду. «Это не имеет значения», — наконец сказал Ремус. «Я выразился предельно ясно. Мы закончили. Тебе нужно это принять». «Но ты же меня любишь», — сказала Тонкс, подбородок дрожал. «Как это может быть неважно?» «Просто так и есть», — рявкнул Ремус. «Оставьте меня в покое». Он повернулся и снова быстро пошел по улице. «Подожди, Ремус! Нам нужно поговорить!» Тонкс последовала за ним, почти бегом, чтобы поспеть за его длинными ногами. «Ремус, пожалуйста, послушай меня!» Она с трудом могла видеть сквозь слезы. Ремус шел слишком быстро. Было слишком много людей. Ее зрение было затуманено. Тонкс с трудом следовала за Ремусом через толпу. Должно быть, он повернулся, чтобы аппарировать, так как последнее, что она увидела от Ремуса, были его седеющие, песочно-каштановые волосы, сворачивающие в переулок. Тонкс услышала знакомый треск аппарации. Его не было.