Collide (Столкновение)

«С днем рождения, Ремус!» — крикнула Тонкс с кровати. Он встал, как обычно, раньше нее. Тонкс учуяла потрескивание бекона и успокаивающий аромат корицы в воздухе. Готовя завтрак в свой день рождения, Тонкс вздохнула. Он действительно не знает, как расслабляться. Тонкс встала с кровати и побрела на кухню, чтобы найти своего парня в фартуке, который тихонько напевал себе под нос, наклонившись над плитой, чтобы снять бекон со сковороды. Это было такое драгоценное зрелище; Тонкс задавалась вопросом, как она выдержала последний месяц без него. Она ненадолго вернулась мыслями к прошлому месяцу: Тонкс спустилась вниз после сна и обнаружила, что оба ее родителя ждут ее на кухне. У ее матери, Андромеды, было непроницаемое выражение лица. Ее отец, Тед, выглядел спокойным и добросердечным, как всегда. «Как долго ты останешься у нас, Нимфадора?» — спросила Андромеда. «Не уверена», — ответила Тонкс. «Я просто не могу быть там с ним сейчас.Папа тебе все рассказал?» «Ремус говорил с тобой недоброжелательно, и ты плохо отреагировал», — подытожила Андромеда. «Теперь ты здесь». «Он меня очень разозлил, и у меня случилась паническая атака на глазах у толп людей, мам», — повторила Тонкс. «Я понимаю его реакцию», — спокойно сказала Андромеда. «Твой отец рассказал мне о твоей встрече с моей сестрой». Тонкс опустила голову; возможно, ей стоило посоветовать отцу не рассказывать матери о Беллатрисе. "Ты понимаешь его реакцию? Ты серьезно? У меня была чертова паническая атака, и я потеряла контроль над своей магией", - возмутилась Тонкс. "Это тебя не касается?" «Могу тебя заверить, я очень сердита, Нимфадора», — ответила Андромеда. «Я понимаю, почему он так плохо отреагировал. Тебе не следовало скрывать от него или от меня эту встречу с Беллатрисой». Ноздри Андромеды раздувались; черт, подумала Тонкс, она и впрямь злая. «Ты думаешь, я слишком остро отреагировала?» — спросила Тонкс. «Ты принимаешь его чертову сторону?» «Ты ничего не можешь поделать со своими чувствами», — заявила Андромеда. «Тебе было бы полезно держать свои эмоции ближе к сердцу, чем на виду, если ты хочешь предотвратить повторение подобного». «Ты действительно предлагаешь мне сдерживать свои чувства, чтобы предотвратить панические атаки? Это, мать твою, так не работает», — возразила Тонкс. «Язык, дорогая», — сказала Андромеда. «Нет, это не то, что я предлагаю. Тебе нужно лучше заботиться о себе. Неудивительно, что ты так плохо отреагировала на слова Ремуса, учитывая, что ты только что провела месяц в Азкабане». Тонкс сползла на сиденье. «Так это моя вина, да?» — потребовала ответа Тонкс. «Дора, милая», — вмешался Тед. «Это не твоя вина. Ремус должен был знать лучше, прежде чем разговаривать с тобой унизительным образом». «Что вы оба говорите?» — потребовала Тонкс. «Это моя вина или его?» «Дело не в том, чтобы обвинять, милая», — мягко сказал Тед. «Тебе следует уделить время тому, чтобы подумать о том, что ты чувствуешь, и поговорить с ним, когда будешь готова, если захочешь. Мы поддержим тебя в любом случае». «А какое тебе дело, с ним я или нет?» — спросила Тонкс. «Нам важно, счастливы ли вы», — просто ответил Тед. «Мама?» Тонкс повернулась к матери, чтобы попросить подтверждения того, что она чувствует то же самое. «Ремус вырос на мне», — сказала Андромеда. Тонкс не нашла никаких заметных эмоций на лице матери; она подозрительно посмотрела на старую ведьму, но ничего не сказала. «Что мне теперь делать?» — посетовала Тонкс. «Разберитесь с тем, что вы чувствуете, и оставайтесь с нами столько, сколько захотите», — ответил Тед. «Когда вы почувствуете, что готовы его увидеть, тогда идите к нему». «Ладно», — пробормотала Тонкс. Тонкс потребовалась большая часть месяца, чтобы почувствовать, что она эмоционально исцеляется от травмы последних нескольких недель. Столкновение с Беллатрисой, почти умирающей, запертой в Азкабане, изолированной от своих близких... неудивительно, что она была подавлена, когда произошло собрание Ордена. Ремус, со своей стороны, только что пережил полнолуние и тоже чувствовал себя изолированным; не то чтобы это должно было позволить ему говорить с ней таким образом. Взгляд в его глазах, подергивание его челюсти, то, как напрягалось его тело, когда она говорила с ней, — она чувствовала себя небезопасно. Ее чувства нельзя было отрицать. Боль была реальной. Когда Тонкс увидела его на последнем собрании Ордена, он выглядел ужасно. Она знала, что приближается следующая луна, но столкновение с ним у портрета Вальбурги показало ей, насколько он действительно сломлен. Его глаза, обычно добрые, ярко-медово-карие, были темными и безжизненными. Он не брился несколько дней; щетина на его лице была неухоженной. Он выглядел более измученным, чем она когда-либо его видела. Увидев его в таком состоянии, она почувствовала стыд и смущение, что не обратилась к нему раньше. Не желая устраивать сцену на собрании Ордена, она поспешно отправилась в каминную сеть в их квартиру в надежде, что он последует за ней туда. Он этого не сделал. Тонкс предположила, что Ремус больше не хочет ее видеть, и она не могла вынести мысли о возвращении на площадь Гриммо, чтобы он покончил с ней. Она аппарировала обратно в дом своих родителей, чтобы поплакать. Следующие несколько дней прошли в том же духе; ее родители спросили, все ли в порядке, и она отвергла их. Она хотела увидеть Ремуса, простить его и надеяться, что он примет прощение. Может быть, просто может быть, если она объяснится с ним, он будет готов все уладить. На следующий день после полнолуния Тонкс проснулась от того, что кулон горел у нее на груди. Боясь за Ремуса, она позволила кулону отнести ее к нему на площадь Гриммо. Сириус хорошо подлатал Ремуса, хотя Сириусу нужно было собственное исцеление. Очевидно, волк был ужасно расстроен и вымещал это на своем друге-собаке. Когда Тонкс увидела сломанное и избитое тело Ремуса, она снова почувствовала, как ее охватывает стыд; если бы она поговорила с ним раньше, возможно, трансформация прошла бы легче. Сириус заверил ее, что это не ее вина, но Тонкс все равно чувствовала тяжесть этого. В ходе еще нескольких обсуждений Ремус принял ее предложение быть более честными друг с другом, заставив ее сердце воспарить. Она больше никогда не хотела быть без Ремуса. Было в нем что-то, что казалось ей необходимым для ее существования; что именно, она, возможно, никогда не узнает, но она чувствовала его отсутствие более болезненно, чем что-либо еще. «С днем рождения, милый», — просияла Тонкс, обращаясь к Ремусу. Она врезалась лицом ему в грудь, зарылась фиолетовыми кудрями в его грудину и крепко обхватила его талию руками. Она подняла на него глаза, и ее сердце растаяло, когда она посмотрела ему в глаза. Они снова стали яркими, теплыми, золотисто-медово-карими. Она встала на цыпочки и поцеловала его, наслаждаясь ощущением его мягких губ на своих. «Спасибо, любимый», — ответил Ремус. «Я приготовил нам завтрак». «Тебе не обязательно было этого делать! Сегодня твой день рождения! Я могла бы сделать тебе что-нибудь», — запротестовала Тонкс. «Чепуха», — сказал Ремус. «Мне всегда приятно готовить для нас, и, кроме того, мне не хотелось бы иметь подгоревший тост и кофе на завтрак в свой день рождения». Он смущенно улыбнулся ей, и, несмотря на остроумное замечание, Тонкс благодарно улыбнулась в ответ. «Мы сегодня днём пойдём к моим родителям, да?» — спросила Тонкс. «Они пригласили нас», — ответил Ремус. «Я хотел бы их увидеть». «Даже после всего?» «Я тоже должен извиниться перед ними». «О, Ремус», — вздохнула Тонкс. «Не думаю, что они будут читать тебе лекции в твой день рождения. Тебе не обязательно идти, ты знаешь». «Я хочу пойти, Дора», — настаивал Ремус. «Давай поедим и пойдем». Он предложил ей тарелку, полную хрустящего бекона, яиц и гигантской булочки с корицей. Тонкс с радостью взяла предложенную тарелку из рук Ремуса и села есть вместе с ним; она поклялась, что это будет его лучший день рождения, несмотря на то, что могут сказать ему ее родители. Как только они закончили завтракать, Ремус вымыл посуду (опять же, несмотря на протесты Тонкс) и аппарировал в дом ее родителей. Они стояли у двери дома Тонкс и вежливо постучали, прежде чем войти. Тонкс заметила, что Ремус немного нервничает, хотя и отказывался в этом признаваться. «Ремус, мой мальчик, много счастливых возвращений!» Тед поприветствовал Ремуса, который с благодарностью пожал ему руку. Тед поцеловал Тонкс в голову и пригласил их в гостиную на чай, где Андромеда ждала их обоих. «С днем рождения, Ремус», — сказала Андромеда. «Надеюсь, у тебя все хорошо?» «Как и ожидалось», — спокойно сказал Ремус. «Возникновение вашей дочери в моей повседневной жизни снова стало для меня огромным источником радости». «Ну, обсудим это в другой раз», — заявила Андромеда. «А пока пора чествовать именинника». «Мама, он уже совсем не мальчик», — проворчала Дора. «Ремус, твоя мама была из Уэльса?» — спросил Тед. «Из Кардиффа», — подтвердил Ремус. «Там, где познакомились мои родители». «Отлично», — просиял Тед. «У меня есть друг с работы, у которого жена из Уэльса, и он дал нам этот рецепт валлийских пирогов. Надеюсь, они вам понравятся». Тонкс перевела взгляд с Ремуса на отца и увидела знакомый блеск в глазах Ремуса; он был явно тронут этим жестом. «Спасибо, Тед, Андромеда», — тихо сказал Ремус. «Моя мама делала их каждую неделю». Тонкс с радостью взяла один из тортов и бесцеремонно засунула его себе в рот. «Это ith delithuth», — пробормотала она, откусив большой кусок торта. Ремус посмотрел на нее со смесью недоверия и веселья и расхохотался. Тед хихикнул, а Андромеда сверлила его взглядом. «Следите за манерами, юная леди», — предупредила Андромеда. «Я не воспитывала вас без правил поведения за столом». «Прости, мам», — сказала Тонкс, откусывая еще кусок торта. «В следующий раз этого не случится», — сказала она более отчетливо, теперь, когда закончила жевать. «Очень вкусно», — отметил Ремус, откусывая кусочек от торта. «Моя мама посыпала бы свой корицей», — размышлял он, и на его лице расцвела ностальгическая улыбка. Тонкс была впечатлена заботливым жестом родителей. «Подарки!» — закричала Тонкс. «Тебе следует открыть свои подарки!» «У меня есть подарки?» — спросил Ремус, пораженный. «Тебе действительно не нужно их иметь», — добавил он. «Да, мы это сделали», — настаивала Тонкс. «Мы?» — слабо спросил Ремус. «Конечно, ты, болван», — улыбнулась ему Тонкс. Она схватила красиво упакованную коробку и протянула ее Ремусу. «Это от моих родителей», — отметила она. «Тед, Андромеда, спасибо», — пробормотал Ремус. «Это действительно лишнее». «Просто открой его, парень», — предложил Тед. Ремус последовал совету Теда и осторожно развернул подарок; Тонкс ухмыльнулась, увидев тихое удивление и радость Ремуса, получившего подарок от своих родителей. «Блин, нарядные мантии?» Тонкс перевела взгляд с Ремуса на родителей. «Правда? Из-за этого мой подарок будет выглядеть жалко», — посетовала она. Она посмотрела на Ремуса, который выглядел глубоко задумавшимся. Ремус, казалось, был ошеломлен, увидев перед собой парадные мантии; Тонкс было очевидно, что у него никогда не было совершенно нового комплекта, и он осторожно потрогал ткань, явно испытывая благоговение. «Парням время от времени нужен новый комплект, не так ли?» Тед хмыкнул. «С днем рождения, сынок». «Спасибо», — тихо сказал Ремус. «Это один из самых щедрых подарков, которые я когда-либо получал». «Открой мою сейчас же!» — приказала Тонкс. «Не такая шикарная, как парадные мантии, но я думаю, тебе все равно понравится». Тонкс дала Ремусу неаккуратно завернутую коробку, и он взял ее с широкой улыбкой. Неаккуратная упаковка выдала ее. Ремус открыл коробку и обнаружил несколько пар носков и боксеров, отчего Ремус неистово покраснел. «Тебе нужны новые!» — взволнованно сказала Тонкс. «Я думала, они тебе понравятся». Ремус яростно покраснел, торопливо просматривая нижнее белье. Он был более осторожен с носками, которые были менее обличительными, чем боксеры. Тонкс посмотрела на родителей, чтобы оценить их реакцию; Тед тихонько хихикал над Ремусом, а Андромеда строго посмотрела на Тонкс. «Что ты думаешь о львиных?» — с нетерпением спросила Тонкс. «Они подходят!» «Совпадение?» — слабо спросил Ремус. Тонкс встала и подошла к нему. Она порылась в подарке и нашла пару малиновых носков и боксеров, оба украшенных маленькими вышитыми львами. «За Гриффиндор!» — объяснила Тонкс. «У меня есть соответствующие хаффлпаффские!» Ремус покраснел еще сильнее, когда Тед громко расхохотался, а Андромеда раздраженно вздохнула. «С днем рождения, любовь моя», — продолжила Тонкс, целуя смущенного Ремуса в щеку. «Ты этого заслужил». «Спасибо», — пробормотал он. Тонкс теперь покатывалась со смеху над Ремусом. «Нечего смущаться, любимая», — усмехнулась она. Ремус закатил глаза и слегка фыркнул, но поцеловал Тонкс в висок в знак благодарности. Ремус громко прочистил горло. «Я хотел спросить вас обоих», — начал Ремус, теперь уже лицом к Теду и Андромеде, «когда у вас дни рождения?» «У меня 17 июня», — ответил Тед. «У Дромеды — первое мая». «Спасибо», — ответил Ремус. «Я их не забуду». Тонкс улыбнулась своему парню. «Я ожидаю, что ты скоро наденешь соответствующий комплект», — пробормотала Тонкс на ухо Ремусу, заставив его снова покраснеть от смущения. Заметив дискомфорт Ремуса, Тед снял напряжение. «Ну, Дора, что нового на работе?» — спросил Тед, забавляясь обменом репликами между своей дочерью и ее парнем. «Завтра я получу новое задание», — ответила Тонкс. «Весь февраль я работала в офисе, и Скримджер наконец-то отпускает меня обратно». «Они заставят тебя продолжать заниматься беглецами?» — резко спросила Андромеда. «Нет», — подчеркнула Тонкс. «Министерство утверждает, что беглецы — дело рук Сириуса Блэка, поэтому они удваивают усилия по его поимке». Тонкс закатила глаза. «Ты будешь охотиться на Сириуса Блэка?» — спросила Андромеда, подозрительно прищурившись. «Маловероятно», — ответила Тонкс. «По-видимому, мы слишком близки в родстве, чтобы меня можно было считать достаточно беспристрастной». «Думаешь, они снова заставят тебя исследовать магических существ?» — спросил Тед. «Тоже маловероятно», — ответила Тонкс. «За последние несколько месяцев мы прошли через оборотней, гоблинов, великанов, эльфов, кентавров и вампиров. Не могу себе представить, что отправка нас к горным троллям как-то поможет, но я бы не исключала Скримджера или Фаджа». Она громко выдохнула и опустилась в кресло. «Где, как ты думаешь, ты будешь тогда?» — спросил Ремус. "Вероятно, пустая работа", - нахмурилась Тонкс. "Сообщения о замеченных или новостях о подозрительной активности. Это было бы обычным делом, если бы мы не были на войне. Никому нет дела до поддельных котлов, когда у нас на свободе убийцы". Тонкс была озлоблена; она провела почти весь февраль, помогая Альфи с горой отчетов, которые у него еще остались после январского фиаско в Азкабане. С ее помощью они смогли закончить отчеты в первую неделю марта и теперь ждали своего следующего задания. Офис более или менее вернулся к своему стандартному поведению по преследованию мелких незаконных действий; хотя это была стоящая задача, Тонкс чувствовала, что у нее есть проблемы поважнее мелких преступлений. «Вы удивитесь, насколько необходимы эти низкоуровневые действия для более крупных целей», — сообщил Ремус. «Прикрытие для отмывания денег, кражи припасов для миссий, заключения тайных союзов — все это поддерживает более крупные предприятия». Тонкс улыбнулась Ремусу. Предоставьте ему самому находить ценность и смысл в ее работе, даже если она не всегда так считала. «Возможно, ты права», — ответила Тонкс. «Я посмотрю, есть ли еще какие-нибудь занятия, которые могли бы указать нам на настоящих Пожирателей смерти». «Я собирался спросить вас обоих», — вмешался Тед. «Какого рода поручения и услуги вы делаете для Дамблдора? Дора упоминала, что вы делаете для него работу, Ремус, и вот так вы оба и встретились». «В основном разведывательная работа», — добавила Тонкс. «Дамблдор никогда не подозревал, что Волан-де-Морт...» «...ты произнес его имя?» — вслух поинтересовался Тед, пока Андромеда подозрительно разглядывала ее и Ремуса. «Это часть работы, мам», — продолжила Тонкс. «В любом случае, Дамблдор никогда не подозревал, что Волан-де-Морт действительно ушел, поэтому он просил о помощи, чтобы проверить свою теорию». «Некоего рода восстание?» — спросил Тед. «Опасно, не правда ли?» «Не совсем так», — вмешался Ремус. «Дамблдор определенно не хочет работу Фаджа, но он хочет убрать Волан-де-Морта и его сторонников со сцены. После того, как дементоры чуть не поцеловали студента в тот год, когда я преподавал в Хогвартсе, он заподозрил их лояльность. Он совсем не удивился, когда произошел побег». «Вы с мамой не верите всерьез в то, что говорит министр, не так ли?» — спросила Тонкс. Она поняла, что никогда не говорила с ними об Ордене; в любом случае, она не могла свободно говорить об их существовании или внутренней работе. «Сначала, возможно», — медленно произнесла Андромеда. «Ясно, что под поверхностью что-то назревает». Тед согласно кивнул. Ремус посмотрел на Тонкс с любопытством. «Мы можем рассказать вам обоим больше о том, чем мы занимаемся, если вы открыты для этого», — сказал Ремус. «Боюсь, мы не можем сказать многого, пока не посоветуемся с Альбусом». «Вы с ним на «ты»? — Глаза Андромеды расширились. — Довольно удивительно, конечно. Он блестящий, хотя и эксцентричный человек». «Он блестящий, это точно», — согласился Ремус. «Я думаю, что если бы вы с Тедом захотели узнать больше, мы могли бы помочь». «Ремус», — пробормотала Тонкс. «Ты уверен, что это хорошая идея?» «Почему это плохая идея, Нимфадора?» — задала вопрос Андромеда. «Это может быть опасно», — сказала Тонкс. «Я не хочу, чтобы кто-то из вас подвергался опасности». Тед фыркнул. «Никто не хочет, чтобы его близкие подвергались опасности, Дора», — усмехнулся он. «Удивляюсь, что ты не видишь иронии». «Вы мои родители», — невозмутимо ответила Тонкс. «Ты наша дочь», — возразила Андромеда тем же тоном. «Дора, почему бы нам с тобой не обсудить это с Альбусом?» — предложил Ремус. «Я тут подумал, что нашему другу Бродяге может понравиться их компания». "О!" - воскликнула Тонкс. Ее родители были возмущены, когда Сириуса посадили в тюрьму; они никогда по-настоящему не верили, что он способен убить своих лучших друзей и невинных магглов. Если бы больше людей знали о его невиновности, возможно, его жизнь тоже улучшилась бы. «Думаю, Бродяге это понравится», — решила Тонкс. «Давайте поговорим с Дамблдором в следующий раз, когда у нас будет такая возможность». «Бродяга?» — спросил Тед. «Это что-то вроде прозвища?» «Очень нужная вещь», — объяснил Ремус. «Надеюсь, она не понадобится еще долго». «Почему бы мне просто не написать Дамблдору прямо сейчас?» — предложила Тонкс. «Как думаешь, он встретится с нами за воскресным чаем на следующей неделе?» «Ты не узнаешь, пока не спросишь», — ответил Ремус. «Иди, я останусь здесь для давно назревшего разговора с твоими родителями». Тонкс наблюдала за Ремусом; он казался непринужденным, и она знала, что он хотел обсудить то, что произошло между ними, с ее родителями. «Все в порядке, дорогая», — пробормотал Ремус, сжимая ее руку. «Я действительно хочу поговорить с ними, и я думаю, что они тоже хотят поговорить со мной». «Ладно», — смягчилась Тонкс. Она повернулась к родителям. «Будьте с ним любезны, ладно? Думаю, я достаточно его помучала за нас троих». Тед усмехнулся, а Андромеда покачала головой. «Иди, напиши записку директору, милая», — приказал Тед. «С нами здесь все будет в порядке». Неохотно Тонкс вышла из гостиной и пошла на кухню, где были пергамент и чернила. Она написала записку Дамблдору, чтобы спросить, может ли он объяснить невиновность Сириуса ее родителям, чтобы Сириус хотя бы смог воссоединиться с немного большим количеством семьи. Если ничего другого, то это сделает ее мать счастливой от того, что к ней вернулось больше членов семьи. Когда Тонкс подошла к гостиной, казалось, что Ремус и ее родители закончили свой разговор. Ремус выглядел комфортно, что означало, что разговор прошел хорошо. «Пойдем, милый», — сказала Тонкс Ремусу. «У меня есть еще один подарок для тебя, но он дома». «О?» — спросил Ремус. «Тебе не нужно было этого делать, дорогая». «Я определенно так и сделала, и пойдем», — настаивала Тонкс. «Мама, папа, увидимся на следующей неделе? Мы вам сообщим, что скажет Дамблдор!» «Ты всегда можешь вернуться домой, Дора», — ответил Тед с улыбкой. «Ты тоже, Ремус». «Спасибо, Тед», — Ремус тепло улыбнулся отцу Тонкс. «Скоро увидимся», — заверила Андромеда. «А теперь иди, пока Нимфадора не потеряла терпение». Андромеда обняла их обоих, и они смогли аппарировать обратно в свою квартиру. «О чем говорили с тобой мама и папа?» — спросила Тонкс у Римуса, как только они благополучно вернулись в свою квартиру. «Дамблдор», — ответил Ремус. «Они ничего не упомянули о наших разногласиях, что меня удивило. Вместо этого они хотели спросить меня о том, во что верит Дамблдор, и действительно ли безопасно для тебя помогать». «Что ты им сказал?» «Я сказал им, что это не опаснее, чем работа мракоборца. Но я не сказал им, что это продлится еще совсем недолго». «Как они отреагировали? И что значит «еще немного дольше»? «Они были обеспокоены, но, похоже, считали это важным, особенно учитывая массовый побег из Азкабана. Что касается опасности работы, то это лишь вопрос времени, когда Волан-де-Морт начнет работать более открыто. Последняя война была ужасной. Мы потеряли так много людей». «Но мы ведь выиграли эту войну, не так ли?» «Нет», — сказал Ремус, пристально глядя вдаль. «Мы не победили. Мы только отложили битву». «Потому что Волан-де-Морт на самом деле никуда не исчезал?» «Выживание Гарри лишь отодвинуло Волан-де-Морта в тень, но теперь, когда его воскресили, или что там случилось прошлым летом, он вернулся. Все будет так же плохо, или даже хуже». «Ты действительно думаешь, что будет хуже, чем в прошлый раз?» «В прошлый раз у него не было такой же целеустремленной цели», — просто сказал Ремус. «Теперь у него есть Гарри Поттер. Он был предметом пророчества, которого жаждал Волан-де-Морт, но теперь, когда Гарри вырос и стал молодым человеком, Волан-де-Морт искренне верит, что Гарри — это все, что мешает ему обрести полную власть». «Гарри знает это?» «Я не уверен», — признался Ремус. «Даже я не уверен, насколько ясно пророчество. Я не думаю, что это совпадение, что пророчество связало их вместе, а теперь Волан-де-Морт снова охотится за жизнью Гарри». «Бедный ребенок», — посетовала Тонкс. «Надеюсь, на этот раз мы победим». «Я тоже, Дора», — мягко сказал Ремус. «Может быть, если мы победим, то сможем быть вместе более открыто». Он заправил одну из ее розовых волн ей за ухо. «Я хотел бы, чтобы наш мир был более терпим к нам». «Я знаю, это случится, Ремус», — тихо сказала Тонкс. «Так не может продолжаться вечно». «Пока у меня есть ты, я счастлив, даже если это не так, как нам бы хотелось», — сказал Ремус. «Ты правда думаешь, что мы когда-нибудь поженимся?» — удивилась Тонкс. «Нет», — печально сказал Ремус. «Не сейчас. Не пока это так опасно для тебя». «Может быть, когда-нибудь?» — с надеждой спросила Тонкс. "Может быть, однажды", - печально повторил Ремус. Тонкс посмотрела в его прекрасные, теплые глаза. Он так много страдал; может быть, просто может быть, если они выиграют эту войну, она найдет способ выйти за него замуж и показать ему, что он стоит столько же, сколько и любой другой волшебник, несмотря на свою ликантропию. Тонкс позаботится о том, чтобы он знал, что достоин любви, как и любой другой мужчина. «У меня есть еще один подарок для тебя», — тихо сказала Тонкс. «Я собиралась вручить его тебе вчера вечером, но, думаю, сейчас самое время». «Тебе действительно не нужно было этого делать, дорогая», — сказал Ремус. «Ты и твои родители сегодня меня перебаловали». «Ремус, я подарила тебе носки и нижнее белье», — вздохнула Тонкс. «Это самый скучный подарок, который я могла тебе дать». «Как говорится, главное — это мысль», — заявил Ремус. «Кроме того, разве я не заслужил право в 36 лет радоваться и быть благодарным за новые носки и нижнее белье?» «Ты говоришь это так, словно ты старик», — поддразнила Тонкс. «Я стар по сравнению с тобой». «Признаю, что стал старше, но не старый». «Слишком стар для тебя», — простонал Ремус. «Скорее, слишком раздражающе обаятельный для меня». «Ты слишком добр ко мне». «А ты иногда действуешь на мои последние нервы», — сказала Тонкс. «Но давай, сейчас самое время!» Тонкс схватила Ремуса за руку и потащила его к дивану. «Это немного необычно», — предупредила Тонкс. «Но я думаю, вам понравится». «Что бы это ни было, если это исходит от тебя, я обязательно буду в восторге», — сказал Ремус. «Если только это не твоя стряпня». Он нахально улыбнулся ей, и она раздраженно фыркнула. «Это не моя стряпня», — сказала Тонкс. «Но в том же духе». Она вытащила небольшой деревянный сундучок. «Открой его», — тихо сказала она. Ремус открыл сундук и обнаружил несколько флаконов со знакомым веществом: зельем «Аконит». «Дора», — пробормотал он. «Как ты…?» «Я сварила его!» — гордо сказала Тонкс. «Мне нужно было получить «О» на СОВЕ по зельям, чтобы стать мракоборцем, и мы сделали это на моем курсе ЖИТ. Я тоже получила «О» на ЖИТ, так что я знала, что смогу приготовить его сама!» «Это… слишком щедро», — пробормотал Ремус. «Только ингредиенты…» «—Стоит каждого кната», — настаивала Тонкс. «Этого хватит только на два полнолуния. Мне жаль, что я не смогла получить больше, но зелье плохо масштабируется». «Две полные луны — это на две больше, чем я мог себе представить прямо сейчас», — прошептал Ремус. «Это невероятно. Дора, спасибо». Он осторожно закрыл деревянный сундук и поставил его на журнальный столик. Тонкс широко улыбалась ему, довольная тем, что он так хорошо отреагировал на зелье. «Дора, я люблю тебя», — пробормотал Ремус. «Ты лучшее, что когда-либо случалось со мной». Тонкс просияла и взяла лицо Ремуса в свои руки. Она чувствовала головокружение в его присутствии; было в нем что-то, что заставляло ее чувствовать себя непринужденно, любимой, обожаемой. «Иди ко мне в постель, Ремус», — сказала Тонкс, вставая и беря его руки в свои. «Ты заслуживаешь быть любимым». У Ремуса затуманились глаза, но он благодарно кивнул и последовал за Тонкс в ее постель. Когда они начали раздевать друг друга, Тонкс пообещала себе, что проведет свою жизнь, любя его настолько, что он наконец поймет свою ценность. Тонкс сидела на утреннем собрании авроров в понедельник, ожидая заданий на неделю. Собрание было ужасно скучным и в основном было сосредоточено на попытках дискредитировать Дамблдора. Не признавая реальность возвращения Волан-де-Морта, авроры были ужасно недоиспользованы, или так думала Тонкс. «Тонкс! Уоллес!» Тонкс выпрямилась, услышав свое имя. «Куча дел для расследования на этой неделе», — объявил Скримджер, левитируя файлы перед Тонкс и Альфи. «В первую очередь они обеспокоены подозрительной активностью в Косом переулке и Лютном переулке. Проследите за этим и предоставьте соответствующие отчеты к концу недели». "Да, сэр", - хором сказали Тонкс и Альфи. Скукотища, как она и ожидала. По крайней мере, это не будет так опасно, как поиски Пожирателей Смерти, и не будет так удручающе, как охрана Азкабана. Встреча завершилась без особого интереса для Тонкс. Она пробежалась по делам, назначенным ей; появления Сириуса Блэка, все ложные, конечно, и список подозрительной активности в Лютном переулке. Тонкс вздохнула, пытаясь увидеть свою задачу на этой неделе глазами Ремуса: потенциальные возможности увидеть мелкое преступление на службе Волан-де-Морта и его дружков. «С чего ты хочешь начать?» — спросил Альфи. «С черных видений или с Лютного переулка?» Тонкс просканировала места наблюдений и места в Ноктюрне. «Вот», — она указала на один из файлов. «Черный наблюдает за Белой Виверной. Мы можем проверить обе подсказки одновременно». «Хорошая мысль», — прокомментировал Альфи, собирая свою аврорскую мантию и рюкзак, чтобы присоединиться к Тонкс на пути в Лютный переулок. Они аппарировали прямо перед грязным пабом. Тонкс целенаправленно приблизилась к пабу и открыла его грязную дверь, за ней последовал Альфи. Они вошли в плохо освещенное помещение и подошли к бару. «Что здесь делают мракоборцы?» — прошипел из-за стойки беззубый старый волшебник. «У нас есть сведения о подозрительной активности в этом заведении, сэр», — ответил Альфи. «Вы владелец этого заведения?» «Я его поймаю», — проворчал старик, хромая по темному коридору. Тонкс посмотрела на Альфи, чувствуя нетерпение. Беззубый волшебник вернулся с чуть лучше одетым, более молодым волшебником. «Тацит Фоули», — представился волшебник. Он не протянул руку. «Я мракоборец Тонкс, а это мракоборец Уоллес», — представилась Тонкс, и они оба протянули руки Фоули для пожатия. Он лишь подозрительно на них посмотрел. «Зачем ты здесь?» — потребовал Фоули. «Я не могу позволить мракоборцам прерывать обед моих посетителей». «Мы будем рады обсудить эти вопросы в вашем офисе, если вы предпочитаете», — предложил Альфи. «Нет», — ответил Фоули. «Пойдем со мной». Тонкс и Альфи последовали за Фоули к кабинке в задней части паба. «Говори», — приказал он. Тонкс боролась с желанием закатить глаза на ворчливого владельца паба. «Нам нужно обсудить с вами два вопроса, мистер Фоули», — начала Тонкс. Фоули хмыкнул в ответ, и Тонкс восприняла это как согласие. «Наши записи показывают, что один из ваших покровителей видел сбежавшего заключенного Сириуса Блэка в этом помещении», — категорически заявила Тонкс. «У вас есть информация о покровителе или местонахождении мистера Блэка?» «Сириус Блэк никогда здесь не был», — прорычал Фоули. «Какой-то псих подумал, что видел этого певца, Стабби Бордмана, и подумал, что это Блэк под прикрытием». Тонкс с трудом сдерживала смех. «Значит, это ложная зацепка», — заключил Альфи. Фоули снова хмыкнул. «Боюсь, другой вопрос немного более неотложный», — сообщила Тонкс. «Мы получили наводку, что этот паб используется как место встречи для тех, кто хочет подорвать Министерство. Можете ли вы рассказать нам об этом подробнее?» «Ты думаешь, что здесь происходит антиминистерская операция?» — Фоули широким жестом указал на грязный паб. «У предательской деятельности нет предпочтительного места встречи», — самодовольно сказал Альфи. Тонкс сдержала желание снова закатить глаза. «Моя коллега хочет сказать, — начала Тонкс, — что подозрительную активность можно обнаружить где угодно, включая это заведение. Можете ли вы прокомментировать то, чем мы с вами поделились? Есть ли здесь какие-нибудь подозрительные личности или активность?» Фоули, казалось, глубоко задумался над своим ответом. «Если хочешь ответов, приходи ночью», — медленно сказал он. «Меня тогда не будет, но будет мой бармен и брат Плотин. Он приносит много золота по четвергам вечером». «Спасибо, мистер Фоули, за сотрудничество», — сказала Тонкс. «Это все?» Фоули что-то проворчала, поэтому они с Альфи вышли из паба, чтобы вернуться в Министерство и обсудить свои планы. «Значит, в четверг будет тайная операция?» — спросила Тонкс. «Мне придется замаскироваться», — сказал Альфи. «На этот раз друзья или пара?» «Второе свидание», — ответила Тонкс. «Мы немного знаем друг друга, но недостаточно хорошо». «Семь — нормально?» — спросил Альфи. «Семь — это нормально», — ответила Тонкс. «Но я ем заранее. Этот паб выглядит отвратительно. Не представляю, какую еду они подают. Мы возьмем выпивку». Альфи быстро набросал детали плана на пергаменте. «Ну ладно. Что теперь?» «Давайте сейчас рассмотрим наблюдения Блэка, поскольку в четверг мы будем работать допоздна», — предложила Тонкс. «Это будет длинная неделя», — сказала она, больше себе, чем кому-либо. «Надеюсь, у Ремуса день пройдет лучше», — подумала она.