Останемся здесь

Тео был крайне рад возвращению Халбранда. Он болтал без умолку, делясь последними новостями, перемежая их с демонстрацией достижений в обустройстве поселения людей. Однако, стоило ему глянуть в сторону устья реки Келос, как его веселое выражение лица омрачила тень беспокойства. «Что такое?» – Саурон проследил по направлению взгляда мальчишки. Там в небольшой ложбинке расположились два человека. Судя по их позам, они отдыхали, недалеко мирно паслись их лошади. «Они из Пеларгира. – презрительно фыркнул Тео. – Ожидают тебя». «Очень интересно?» – Саурон задумался. «Я схожу к ним, – продолжил он буднично и, поколебавшись, добавил, – не переживай. Я думаю, мы их больше здесь не увидим». Майа сослал мальчишку в распоряжение Галадриэли, а сам отправился к чужакам. Расслабленные днями безделья нуменорцы не заметили вторжения. Они лежали на мягкой траве, их плащи и мечи временно использовались для сооружения небольшого навеса от солнца, в тени которого они мирно дремали. – Какими ветрами? От неожиданности люди подскочили и судорожно потянулись за оружием, но Саурон был гораздо проворнее. Обеими руками он выдернул из земли клинки и направил на шеи чужаков. От неожиданности солдаты на некоторое время потеряли дар речи, и опасливо смотрели на майю. «Ну же? – проревел Саурон. – Смелее!» «Нас послал Ахорахиль», – наконец смог выговорить тот, что был моложе. – С какой целью? – Он просил дождаться вашего возвращения и сообщить ему. Саурон поразмыслил над этими словами: «Если бравый нуменорец ждет его, значит есть важные новости». И, улыбнувшись прелестнейшей из улыбок, он перевернул мечи людей острием на себя и аккуратно протянул владельцам: «Прошу прощения за грубость! Передайте вашему командиру, я буду рад встречи с ним!» С этими словами он развернулся и насвистывая под нос какую-то простенькую мелодию отправился обратно.

***

Галадриэль была рада снова повидаться с Тео. Было приятно осознавать, что несмотря на все обрушившиеся горести мальчишка сохранил позитивный настрой и веру в лучшее. Она с удовольствием бродила с ним по территории долины, запоминая мельчайшие подробности и сопоставляя с видением Саурона. Мальчишка также познакомил ее с некоторыми местными жителями. Молодые южанки Элиэль и Кинвин взялись за организацию ванны для эльфийки и даже подобрали ей пару платьев, за что Галадриэль была особенно благодарна после недель, проведенных в тесных бриджах и гамбезоне. Она с удовольствием погрузилась в горячую воду, благодаря Эру за такие маленькие радости жизни. Мысли хаотично кружились в ее голове, ни на чем конкретно не фиксируясь. Если ее и удивил странный визит Элронда и последовавший стремительный отъезд, она не горела желанием думать об этом сегодня. Это было эгоистично, но все, чего она хотела в данную минуту – объятий теплой воды и грубых ласк мочалки с восхитительным ароматом мыла. Потом она бы не отказалась от горячего обеда и пары больших глотков вина или эля. И, конечно, кровать, пусть даже из соломы, - это была вершина ее сегодняшних прихотей. Она закрыла глаза и забылась в этом блаженстве. После ванны эльфийка переоделась в платье и пошла на поиски Саурона. От нее не укрылся тот факт, что он некоторое время отсутствовал. Галадриэль нашла его в командном шатре, склонившегося над картой местности, погруженного в размышления. Судя по мокрым прядям волос и чистой тунике, майа не терял времени даром и даже успел привести себя в порядок. Застыв на пороге, она оценила пространство вокруг. Штаб был крайне скудно обставлен. Из предметов мебели только стол и несколько низких ящиков, служивших по всей видимости табуретами для особо уставших. Небольшое вешало в углу и корзина рядом – еще один атрибут мнимого удобства для гостей. Стол был завален картами, свитками и разными принадлежностями для письма. Сам шатер стоял на некотором удалении от поселения, чтобы не отвлекать обывателей от привычного уклада мирной жизни. – Где ты был? Ее голос вернул Саурона в реальность. «Встречался с нуменорцами», – лукаво ответил он. «Чего же они хотели?» – тон Галадриэли приобрел игривые нотки. «Кемен по мне скучает», – широкая улыбка осветила лицо майи. Эльфийка скорчила гримасу. «Что? – рассмеялся Саурон. – Им, знаешь ли, сейчас не сладко. Ар-Фаразон очень требовательный отец. Его претензии к сыну, я полагаю, безграничны!» – Какая же нужда заставила Кемена обратиться к тебе? –Им не хватает рабочих рук для реализации планов по возведению новой крепости. Он, конечно, не врал ей. Все это было правдой. Саурон почувствовал, как к его горлу подступает ком. Он потеряет ее. В любом случае. – И что ты ответил? «Этот папенькин угодник ничего от меня не получит!» – его лицо приняло жестокое выражение. Галадриэль почувствовала, как потяжелели его эмоции. Она непроизвольно потянулась к его разуму. Он закрылся. Она вздохнула: «Я чего-то не знаю? Элронд себя странно вел, теперь ты». «Твой друг так спешно покинул нас. – майа умело сменил тему. – Что случилось?» «Просто он придурок! Такой же, как и ты!» – огрызнулась эльфийка. Саурон посмотрел на нее с внезапным трепетом, морщинки вокруг глаз проявились отчётливей. «В Средиземье неспокойно, – его голос был невозмутим, – амбиции Нуменора вызывают опасения. Все, как всегда, мой упрямый эльф!» С этими словами он взял ее за руку и повел в центр долины Лоссарнах, где южане решили устроить небольшое гулянье в честь прибытия короля. «Давай забудем о спасении мира хотя бы ненадолго?» – предложил Саурон. Галадриэль не возражала.

***

Только люди умели так беззаветно предаваться веселью, давать волю эмоциям и позволять им себя вести. На эльфийских праздниках было много пламенных и торжественных речей, были даже танцы, но не было этого духа распутства, этого ощущения конца света, который последует после; не было этой жажды плоти, которую смертные топили в огромных количествах хмельных напитков, приправляя плясками до ломоты костей. И в этой короткой вспышке веселья всегда особенно остро ощущалась хрупкость жизни и призрачность надежд. За этим всегда следовало горькое отрезвляющее похмелье. Но людей эта данность никогда не останавливала, ибо только на контрасте краски жизни ощущались особенно ярко. Галадриэль решила, что сегодня она тоже позволит наслаждению потечь по ее венам и опьянить разум, она разрешит себе на один вечер оказаться во власти иллюзий, чтобы снова вернуть этот давно забытый вкус жизни, без ярости, гнева и слез. Она потягивала эль и безудержно плясала; вслушивалась в песни, слов которых не знала; кружила хороводы у костра; проводила тренировочные бои на деревянных мечах, чтобы проверить ловкость и удачу всех желающих. Майа от нее не отставал. Он был везде и со всеми. Жадно пил и ел, не отказал ни одной южанке в возможности потанцевать, прекрасно пел и неуклюже махал клинком, явно на потеху детям. Это походило на агонию, как будто завтра никогда не наступит, и есть только этот безумный короткий миг. В разгар гуляний, когда солнце уже давно скрылось за горизонтом, Саурон незаметно прошмыгнул сквозь толпу и скрылся в темноте пространства. Галадриэль уловила его исчезновение, но она была слишком увлечена, чтобы всерьез этим обеспокоиться. Она кружилась с Тео, беззаботно смеясь, вспоминая давно минувшие годы и ее танцы на поляне в день встречи с Келеборном.

***

Ахорахиль ожидал его у подножья горного хребта. «Что случилось? – тон майи был резким. – Почему твои люди ожидали так открыто?» «Обстоятельства сильно изменились. – его голос был ровным. – Ар-Фаразон вступил в союз с эльфами, и их войска уже готовы к наступлению». Саурон напрягся, он предполагал, что эльфы рано или поздно выступят против него. Именно поэтому он послал один из отрядов Урбула на разведку. Но их объединение с Нуменором было худшим из сценариев. «Что же их удерживает?» – майа был крайне заинтригован. – Они ищут леди Галадриэль. Вот оно! Сердце пропустило удар. «С какой целью?» – он непроизвольно сглотнул. Майа привык, что за ним ведётся охота, и практически смирился с этим обстоятельством. Но она? Чем она могла заслужить подобное? – Мой король рассчитывает взять ее в плен. Сердце пропустило второй удар. Следом подкралась ярость. Приезд Элронда сразу обрел смысл. «Чтобы вы были сговорчивее», – поспешил добавить Ахорахиль, видя какую реакцию вызывают его слова. «И эльфы на это пойдут?» – ухмылка скривилась на его растерянном лице. – Полагаю, Ар-Фаразон знает, как уладить этот нюанс. Холод пробежал по спине майи. Ужасное прозрение накрыло его волной. Если они возьмут ее в плен, то привезут в Нуменор. Он вспомнил свой горячий спор с эльфийкой о пророчестве. Она была права. А потом пришло еще более страшное осознание. Он уже потерял ее. Все его решения заранее обречены на один и тот же результат. Он не может сойти с этой дороги без потерь. «Жди здесь! – рявкнул он, чувствуя, что уже почти не контролирует себя. – Я скоро вернусь!» Саурон шел в сторону командного шатра, испытывая леденящий холод на сердце. Шипы боли сковали его в своих объятьях, он почти забывал дышать. Ему нужно было место и пространство побыть одному. Он чувствовал, что загнан в клетку. Его разум был пуст, и только одна мысль яркой вспышкой продолжала пульсировать в голове: «Я ее потерял».

***

Галадриэль допивала очередную кружку эля, когда у нее внезапно случилось видение. Это Нэнья неожиданно напомнила о себе. Звуки музыки вдруг сменились зловещей тишиной, бескрайнее пространство ограничилось прутьями и каменным полом. Эльфийка непроизвольно посмотрела на руки: они были в цепях. Она замерла, но пейзаж вокруг снова изменился, уступив место цветущей долине и празднующим людям. Галадриэль ощутила тревогу, которая пробежала вдоль ее позвоночника стремительным разрядом. Она огляделась, майи нигде не было. Эльфийка мысленно потянулась к нему, но ее окружали только глухие стены. Сквозь эту преграду она чувствовала его и была готова поклясться, что не просто ощущает присутствие: там в лабиринтах его разума она улавливала его боль, которая скребётся об стены сломанными ногтями и скулит бездомной собакой. Ей стало жутко. Вся эйфория в момент схлынула, она больше не могла здесь находиться. Ей нужно было его найти.

***

Она идет в командный пункт: единственное место в деревушке, где точно никого не может быть. Галадриэль чувствует дрожь и озноб, как будто она заболела, но это не только ее переживания, есть еще одно существо, которое разделяет с ней эти эмоции. Она приподнимает полог – он там. Стоит спиной к ней посреди шатра, руки по швам ритмично сжимаются в кулаки. Удар сердца. Разжимаются. Еще удар. Снова сжимаются. Галадриэль стоит нерешительно у входа. Что-то произошло: она чувствует это. «Халбранд…», – только и успевает сказать эльфийка. Саурон разворачивается и стремительно идет к ней. Он смотрит ей прямо в глаза и, не сбавляя темпа, врезается в нее. Его большие ладони обхватывают скулы, и жар поглощает ее сознание. Он целует настойчиво, нервно, прикусывая ей губы, не беспокоясь о том, что она может подумать. И Галадриэль позволяет это. Она видит, как майа растерян, он похож на того, кто потерял дорогу в темную ночь, но боится спросить о причине. Он рывком прижимает их к столу, единственной точке опоры в этом необжитом месте. Его рука поспешно расчищает деревянную поверхность столешницы, сбрасывая письменные принадлежности и бумагу на пол. Он целует ее шею, его губы скользят по плечам, пока суетливые пальцы расшнуровывают лиф платья. Она нетерпелива и помогает ему снять тунику, препятствующую свободному доступу к его коже. Он горячий как сам огонь, его прикосновения обжигают, оставляя после себя томное покалывание. «Халбранд…», – она тихо стонет ему в ухо, пока его ладони скользят по ее ногам, поднимая длинное платье. Еще рывок, он разворачивает ее спиной и аккуратно прижимает животом к столу. Ее одежда неуклюже собралась на талии, но это мелочь. Она слышит, как позади шуршит шнурок на его брюках, в то время как свободная и сильная рука ласкает колонну ее горла. Майа наклоняется к ней и покрывает ее спину поцелуями, эльфийка опирается на руки, чтобы дать ему больший доступ, и вот его зубы уже кусают острый кончик ее уха, посылая по венам импульс удовольствия, доходящий до самых пяток. Галадриэль улыбается этому милому жесту, а он вновь прижимает ее к твердой поверхности и судорожно срывает с округлых бедер единственный оставшийся барьер – нижнее белье. На секунду она чувствует напряжение во всем теле, потому что давно не была с мужчиной и не помнит, каково это. На нее накатывает легкий приступ тошноты и паники, но Саурон не дает ей провалится в эти ощущения. Его теплая плоть уже касается внутренней линии бедра, заставляя спину выгибаться, ища более плотного контакта. Толчок! Он резко погружается в нее, и сознание эльфийки тонет в море давно забытых ощущений. Он начинает осторожно, позволяя ее телу привыкнуть, прочувствовать это натяжение. Это похоже на падение. С каждым его движением Галадриэль подходит все ближе к краю скалы. Это сродни погружению под воду в Расколотых морях, она теряется в этих эмоциях, бьющих через край ее сознания. Она слышит его учащенное дыхание, сладкие стоны и свое имя, которое майа обожает тянуть и мурлыкать. Галадриэль тонет, и только его сильные руки тащат ее обратно. Одна – аккуратно обвивает за талию или ласкает ее грудь или играет с затвердевшими сосками, другая –облюбовала ее лоно, подталкивая своей чуткостью к бездне. Она хочет кричать, но держится из последних сил всхлипывая под напором удовольствия. «Не сдерживайся, мой маленький эльф, – проносится в ее голове его хриплый голос, – нас никто не услышит!» Ее хныканья становятся интенсивней. Она улавливает, как ритм его бедер постепенно начинает ускоряться, движения его мозолистых пальцев становятся порывистей. Теперь они оба стоят у обрыва, готовясь к прыжку. Вдруг она понимает, что в этот конкретный миг боль больше не скребётся в лабиринтах его разума, и эта истина приближает освобождение. Она идет ко дну, привязанная к самодельной мачте, оторвавшейся от их хлипкого плота, но он спасает ее и в последнем рывке режет веревки. Галадриэль кричит, кричит от восторга, наконец освободившись от всех пут, майа поднимает ее, обмякшую, потерявшую силы, и, когда они достигают поверхности, из его груди вырывается хриплый громкий стон. Теперь они свободны и, взявшись за руки, прыгают со скалы, чтобы упасть в эту пропасть и разбиться. Ее окутывает влажное тепло, оно скользит по ее плоти, стремясь заполнить собой, как будто тело Галадриэли пустой сосуд. Саурон нежно разворачивает ее лицом к себе, прижимаясь к ее лбу своим, их носы мягко касаются друг друга, и нет ничего очаровательнее этого момента хрупкой нежности. «Я люблю тебя», – ласково шепчет его голос. Эльфийка теряется в его крепких объятьях. Она не хочет этого, но слезы непроизвольно текут по ее раскрасневшимся щекам. Она прижимает его еще сильнее к себе, как будто хочет слиться с ним в одно целое. Они замирают в этом положении на некоторое время, полностью поглощенные друг другом. На другом конце деревушки шумно: музыка и пьяные голоса не думают умолкать. Наконец, Саурон с тяжелым выдохом отстраняется, неловко одевается и выходит из шатра на воздух. Эльфийка торопливо приводит себя в порядок и следует за ним. Он стоит посреди черноты ночи, вглядываясь вдаль. «Помнишь, – говорит он, когда она подходит и встает рядом, – я обещал, что не причиню тебе вреда?» Галадриэль сглатывает, ей не нравится эта тема. Майа не ждет от нее ответа. – К сожалению, я ничего не говорил про боль. Он поворачивается к ней, и грустная ухмылка искажает его лицо. Эльфийка хочет что-то сказать, но не успевает, глухой удар по голове спутывает ее сознание. Мир перед глазами стремительно рушится, погружаясь во тьму. И только его нежный шепот – «мне жаль» – еще какое-то время эхом блуждает на границе исчезающего сознания.

***

Ахорахиль был наделен многими талантами, один из них бесконечное терпение. Казалось, он застыл в ожидающей позе и ни разу не повел даже мускулом за прошедшие пару часов. Вдруг его внимание привлекло какое-то движение. Это был южанин с грузом на плече. Эта ноша была завернута в тонкую ткань и безвольно свисала по обе стороны его фигуры. Не обращая внимания на нуменорца, Саурон сразу проследовал к его лошади. Он тихонько коснулся морды животного, что-то неразборчиво прошептал на квенья и с особым трепетом погрузил поперек спины кобылы безжизненное тело. «Отвези ее в Пеларгир», – голос Саурона был холоден. «Проследи, чтобы ее никто и пальцем не тронул!» – в его глазах появился металлический блеск. «И, самое главное, она не должна покинуть колонию, пока я не дам на это указаний!» – закончил он список своих требований. Ахорахиль согласно кивнул. – Что мне сообщить Ар-Фаразону? – Пиши, что препятствий для его военной кампании нет. Пусть действует! Нуменорец уже собирался сесть на лошадь, но Саурон схватил его за предплечье: «Держи! – он протянул мужчине небольшой бурдюк. – Это зелье удержит нрав леди Галадриэли от импульсивных поступков». «Будь крайне осторожен! – он усмехнулся. – Она невероятно сильна, особенно, когда злится!» И, не обращая внимания на Ахорахиля, он нежно взял ее запястье в свои руки, оно было теплым и податливым. Саурон заботливо провел по нему большим пальцем, как будто она могла что-то почувствовать. Затем он резко развернулся и зашагал прочь. У него было очень много дел и крайне мало времени.

***

Первым делом он нашел Тео. Ночная мгла уже отступила, проиграв сражение очередному рассвету. Большинство южан спали без задних ног, рассыпанные по поселению. Особо отличившиеся ночевали на улице, у тлеющих костров. Тео, как самый ответственный, как раз делал обход территории, заодно проверяя комфорт спящих. За последний час с лицом Саурона произошло что-то необратимое: оно умерло, утратив былую эмоциональность. «Что-то случилось?» – пацан сразу понял суть. Майа только кивнул. «Ты опять уйдешь?» – был его следующий вопрос. «На этот раз, мой друг, все очень серьезно. – его голос был спокоен. – Мы вряд ли больше увидимся». «Как? Почему?» – взгляд Тео выражал искреннее недоумение. «Это из-за этих нуменорцев? Да?» – пацан быстро соображал. «Я могу тебе помочь. – не сдавался мальчишка. – Мы все можем тебе помочь!» «Нет, – майа отрицательно покачал головой, – я так не поступлю с этими людьми». «Но ты же не можешь… – пацан задыхался от эмоций. - Один?» В уголках его глаз стало подозрительно мокро. Саурон обнял его за плечи, прижав к себе. – Знаешь, каким даром Эру наделил людей? «Знаю! – его голос стал подозрительно высок. – Это бред! Смерть не может быть подарком!» – Какой смысл в бесконечной жизни, Тео, если ты не можешь быть счастливым хотя бы в течение одного дня? Что толку от тысячелетий, проведенных в заточении собственных заблуждений, в погоне за призрачными идеалами? Когда все, что нужно, находится здесь, прямо под носом. У тебя есть одна единственная короткая смертная жизнь. Но зато каждое решение будет иметь особую цену. В бессмертии гораздо больше потерь! Ты остался без матери, но судьба тебя вознаградит, дав жену, потом – детей. Вы проживете столько, сколько отмерено, и уйдете вместе, оставив наследие! Это дар Илуватара! «А что с кольцами?» – неуверенно спросил мальчишка. «Все то же, что я говорил тебе раньше. Раздашь оставшиеся по своему выбору. Королевства людей обязательно будут процветать. Это их земля! И никто это не изменит!» – он похлопал Тео по плечу. – Наша встреча определенно не случайна! Утром я официально провозглашу тебя наместником короля Лоссарнаха! Он оставил Тео посреди поляны. Лучи восходящего солнца уже золотили траву, причудливо освещая фигуру пацанëнка. Издалека казалось, что сама природа приготовила для его головы золотой венец.