Останемся здесь

В последующие дни между майей и эльфом установилась негласная дистанция. Во многом это было вызвано мучительной ясностью, что никакие они не союзники или приятели, и даже не друзья, не связанные общей целью или долгом компаньоны, – нет, они любовники в самом прямом и честном значении этого слова. Их бесспорно влекло друг к другу, и чем больше они это отрицали, тем сильнее становилась сила притяжения. Галадриэль всегда поражалась деликатности Саурона в отношении нее. Он имел возможность ей воспользоваться: грязно и непристойно. Мог сыграть на ее чувстве одиночества, на ощущении отверженности, мог увлечь ее в эти сети, забавляясь ролью потерянного короля южан, – он этого не сделал. Мог покушаться на саму ее природу, бесстыдно вторгаясь в разум после ранения короной, и развращать ее феа, навязывая безнравственные фантазии, – он так не поступил. Он был крайне тактичен в обращении с ней, его прикосновения всегда были подобны тëплому ветерку, приятно щекочущему кожу, и только ее ярость была его слабым звеном, распаляя в нем плотские желания, наполняя его взгляд похотью, – только тогда он терял контроль. Но, зная эту особенность, им было легко управлять. Да, она тоже могла бы этим воспользоваться, если бы не боялась последствий. Дать волю этим сдерживаемым эмоциям, означало отрезать любые пути отступления и признать, что она в очередной раз готова нарушить законы и обеты эльдар. Более того, в какой-то степени это подразумевало бы, что она предает не только память о прошлом и жертвах, принесенных ее сородичами на алтарь победы над злом, но и саму себя: свою цель и свои идеалы. Это было невыносимо. Поэтому «любовники» разошлись по разные стороны поселения истерлингов, найдя удовлетворение в более приземленных делах. Саурон почти все время проводил на месте будущей кузницы, так как не нуждался в отдыхе, еде и полноценном сне. Он избегал эльфийку, намеренно держась на расстоянии. Галадриэль тоже не стремилась к общению. Она взяла себе под опеку подрастающее поколение людей. Днем она учила их плести венки из полевых цветов, стругала деревянные мечи, а после обучала основам фехтования. Водила малышню к реке и сооружала кораблики из подручных средств, а вечером рассказывала им разные истории о своей жизни в Валиноре, о сотворении мира, о злом Вала Мелькоре и его любви к Сильмарилям. Дети слушали, затаив дыхание, пока сон не брал вверх даже над самыми стойкими. И вот тогда Галадриэль могла позволить себе минутку соблазна: понаблюдать за НИМ издалека, – за чарующей игрой его мышц, особенно хорошо очерченных в период тяжелой работы, за его мокрыми прядями, сбившимися в нестройные и неаккуратные ряды, а особенно за его шеей, на которой крохотными капельками выступал пот. Иногда он ловил ее взгляд, и тогда их глаза соприкасались в невидимом танце. Галадриэль могла бы поклясться, что даже на расстоянии она чувствует его флюиды, раздевающие ее, ласкающие мозолистыми кончиками пальцев. И она обмирала от этой интенсивности, не в силах противостоять силе его желания. Но потом он отводил глаза, и наваждение разрушалось. Саурон снова погружался в тяжелую физическую работу. А она возвращалась на холм, большую часть ночи вглядываясь в черное небо, словно оно могло дать ей ответы и разрешить терзающие ее душу противоречия. Так проходило их время в землях Рун.

***

«Ну что, эльф? Соскучилась по путешествиям?» – мурлыкающий голос майи вырвал Галадриэль из сладкого забвения сна. Эльфийка открыла глаза. Саурон стоял над ней с самым непринуждённым выражением лица. «Я хотел тебя предупредить, что сегодня планирую покинуть эти благословенные земли. – он с раздражающей ухмылкой на лице обвел взглядом территорию вокруг. – Подумал, что тебе нужно время, чтобы попрощаться со своими воспитанниками». Галадриэль поднялась и уже хотела что-то высказать ему за бесцеремонное вторжение, но он, как обычно, не доставил ей такого удовольствия и, поцеловав в макушку, развязной походкой последовал к дому короля. Это была отличная новость. Галадриэль отчетливо поняла, что очень соскучилась по горячей ванне и душистому мылу. Истерлинги были крайне неприхотливым народом, считая, что купание в реке вполне удовлетворяет гигиенические потребности. Им было невдомек, что ванна нужна не только для потребностей тела, но и для очищения духа от тягот и тревог. Не теряя времени даром, эльфийка привела себя в порядок и направилась к своим самым преданным подданным этого странного королевства ветра и песка.

***

Оставив Ривенделл на попечение Арондира, Элронд направился в Пеларгир. По правде сказать, он и сам не знал, зачем туда едет. Он рассчитывал увидеть свою подругу, но что делать дальше, он не придумал. Что ей сказать? Поставить в известность, что эльфы и люди готовят военный поход на Саурона и его орков, он не мог. Падший майа имеет доступ к ее разуму: сообщить ей, значит, поставить под угрозу успех задуманной операции. Проследить, чтобы она не решилась плыть в Нуменор? Галадриэль была безрассудной, но не настолько, чтобы не понимать, какой это риск, учитывая видение Верховного короля. Посмотреть на НИХ, когда они вместе? Да, пожалуй, это была подлинная причина его отчаянного желания встретиться с эльфийкой. Он видел их, когда Саурон еще притворялся смертным, он знал подлинные эмоции Галадриэли относительно своего союзника. Но это было ДО! Теперь же он просто не мог поверить, что она с ним по доброй воле. Он ожидал чего угодно: морока, приворота, заклятия – всего, что способно лишить свободы воли. Вот что не давало спокойно спать Элронду. А учитывая скорую войну, он считал своим долгом вырвать Галадриэль из цепких лап обманщика. По приезде в Пеларгир он был крайне удивлен, обнаружив картину обычной сельской жизни, как будто битвы не маячили на горизонте и были чем-то далеким и нереальным. В гавани разгружались торговые суда из Нуменора, люди беззаботно сновали туда-сюда, и только усиление старой крепости могло считаться предзнаменованием грядущих сражений, однако и это не было чем-то особенным в условиях свободно разгуливающих по Средиземью слуг тьмы. Он обратился к первым попавшимся людям, от которых узнал, что делами в колонии заведует Кемен. Эдронд отправился в ратушу. Кемен сидел в своем кабинете в глубокой задумчивости. Дела с поиском эльфийки продвигались плохо. Ахорахиль выставил дозорных недалеко от нового поселения южан, но добытая информация была скудной. Они выяснили, что король Халбранд уехал некоторое время назад в неизвестном направлении. Люди, отправленные за информацией в королевства эльфов, также не порадовали: с таким же успехом можно было искать иголку в стоге сена. Ар-Фаразон рвал и метал, и Кемен, даже будучи далеко от него физически, ощущал бремя его недовольства и разочарования. Поэтому, когда на пороге его комнаты появился эльф, молодой человек понял, что это знак судьбы, потому что таких совпадений не бывает. «Чем обязан?» – рот Кемена расплылся в широкой улыбке. «Элронд Перэдиль», – представился полуэльф. «Тот самый? Брат Элроса?» – нуменорец не мог скрыть своего удивления. «Какими ветрами вас занесло в наш край? – не унимался юноша. – Вы решили посетить остров и воочию увидеть наследие вашего брата?» «Нет, по правде сказать, я кое кого ищу. Леди Галадриэль. Она и… – Элронд замялся, подбирая слова. – Лорд Халбранд должны были следовать в этом направлении. «Да вы что?!» – Кемен чуть не соскочил с места, грозясь выдать свою живую заинтересованность. «Почему вы думаете, они должны приехать сюда?» – нуменорец изо всех сил удерживал нейтральный тон голоса. Элронд пожал плечами: «Так сказала мне сама Галадриэль, перед тем как мы с ней расстались». «Я знаю, что она должна была встретиться с южанином», – Элронд очень надеялся, что его осведомленность не вызовет неудобных вопросов от собеседника. «Человек и эльф, – юноша погрузился в раздумья, – странный союз? Не находите?» «На что вы намекаете?», – не удержался от резкого тона в голосе полуэльф. «Когда они прибыли на наш остров, оба утверждали, что их встреча случайна. Но по какой-то иронии судьбы они удивительно ловко сплелись друг с другом. Я не верю в такие случайности», – пояснил свою мысль Кемен. Элронд недоверчиво оглядел юношу, пытаясь понять, к чему была его последняя реплика. «Зачем же вы ее разыскиваете?» – нуменорец понял, что его замечание было лишним, и решил вернуть диалог в мирное русло. Этот вопрос застал полуэльфа врасплох. Он пытался придумать что-то связное, но осознал, что не знает, как ответить. Прерывая неловкое молчание, юноша продолжил: «Думаю, что могу вам помочь. Я знаю, где южане основали новое поселение. И мне, особенно в свете ваших новостей, кажется логичным, что они могут быть там». Кемен точно знал, что их нет среди южан, но не мог выдать перед Элрондом свою излишнюю осведомленность. К тому же, рассудил он сам с собой, нахождение эльфа в Пеларгире крайне нежелательно, учитывая задачу, которую поставил перед ним отец. Если верить словам Перэдиля, эльфийка сама придет в руки дунэдайн. Юноша ободрился: ему нужно набраться терпения и ждать, просто ждать! Нуменорец многозначительно прищурился: «Я покажу, куда ехать». Он встал изо стола и развернул перед посетителем карту Средиземья.

***

Власть бывает разной. Самый частый тип власти деспотичный, при котором жесткая рука медленно обвивает за горло своих поданных. Вначале это объятие комфортное, хотя и крепкое, но постепенно оно превращается в удушающее. Рука сжимается все крепче, пока не перекрывает доступ к кислороду. Власть бывает номинальной, когда король или лорд является пешкой, которую используют сильные игроки. И это тоже плохо, так как именно такое правление приводит к войнам, раздорам и упадку уровня жизни королевств. Каждый тянет одеяло на себя, пока хрупкая материя не треснет под гнетом алчных рук. Увата не принадлежал ни к первым, ни ко вторым, оставаясь где-то посередине. Казалось, что всё в поселении истерлингов происходит само по себе, но это была иллюзия. Увата хорошо знал метод кнута и пряника, умело чередуя одно с другим. За те дни, что Саурон провел в его владениях, у него было достаточно времени понаблюдать за королем пустыни. И какое бы жалкое впечатление ни производило его царство, в нем был и своеобразный порядок, и иерархия. Поэтому, немного поколебавшись, майа принял решение относительно еще одно кольца, что было у него с собой. Саурон нашел короля в его доме, в котором последний проводил большую часть дня, как будто намеренно отгораживая себя от мира. В конце концов, в этом была логика: если случалось что-то неординарное, и требовалось участие правителя, это событие сопровождалось таким шумом и гамом, что невозможно было остаться в стороне. В жизни отщепенцев было мало развлечений, и любой переполох разбавлял однообразие монотонных будней. «Кузница готова», – Саурон с порога приступил к делу. «Я восхищен» – ответил Увата. Майа поднял бровь, изображая немой вопрос. «Я чего-то иного ожидал от лейтенанта Мелькора», – пояснил король. «Чего же?» – бессмертный не смог сдержать удивления. – Разрушений, хаоса, пепла. «Это никогда не было моей целью», – пояснил майа. «Как же тогда ты сошелся с Владыкой?» – теперь пришла очередь человека выказать замешательство. «Я всегда хотел свободы. – взгляд Саурона остекленел, как будто он смотрел внутрь себя. – Мне казалось, что разрушение – временная мера на пути к царству порядка. Только потом я понял, что Мелькор не умеет созидать». Он грустно ухмыльнулся: «У моей свободы очень высокая цена. Не уверен, что смогу когда-нибудь расплатиться». Наступило молчание. Увата уставился на своего гостя, но тот застыл, уйдя из внешнего мира. Наконец, истерлинг кашлянул, пытаясь вывести майю из оцепенения. Последний встрепенулся и мгновенно натянул на себя привычную маску развязного веселья. «Я пришел по делу. У меня есть для тебя кое-что. Символ моего расположения к народам этих земель», – Саурон достал мешочек и аккуратно вытащил из него кольцо. Увата выглядел польщëнным. Он протянул руку и, взяв драгоценность пальцами, повертел перед глазами. Топаз, инкрустированный в перстень, переливался глубоким синим оттенком. «Какие будут указания?» – словно между делом спросил Увата. «Работайте, – пожал плечами Саурон, – приведите инструменты и оружие в порядок. Сегодня до обеда я буду в кузнице. Жду всех желающих поправить свои орудия». «Значит, все-таки грядет война?» – человек пристально уставился на майю. «Нет! – твердо ответил он. – Это не то, к чему я стремлюсь. Да и сомневаюсь, – он похлопал короля по плечу, – что ваши жалкие владения представляют интерес. Что касается меня, то боевые навыки истерлингов вызывают большие вопросы. Вряд ли вы будете мне полезны в ближайшее время». Саурон направился к выходу, давая понять, что разговор закончен.

***

Большую часть дня Галадриэль провела у реки. Вначале она непринужденно резвилась с малышней, а затем организовала масштабное мытье, чтобы в последний раз изобразить на головах девочек причудливые узоры из тонких прядей волос. По возвращению с реки от эльфийки не укрылось, что только что возведённая кузница пользуется спросом. Истерлинги выстроились вереницей в неторопливом ожидании своей очереди. Не нужно было быть провидцем, чтобы знать, кто организатор данного представления. Галадриэль намеренно проигнорировала зачинщика, хотя ее разум запротестовал, услужливо нарисовав образ Саурона во всей красе. Облизнув пересохшие губы, эльфийка пошла подальше от гулкого звука молота, борясь с соблазном поддаться искушению. Она с нехарактерным энтузиазмом начала собираться в путь, упаковывая скудные пожитки, а также уделив особое внимание лошадям. Но только к вечеру майа и эльф смогли покинуть негостеприимные земли Рун.

***

Дорога до нового убежища южан была крайне приятна и комфортна. Плоская долина, раскинувшаяся между полноводным Андуином и неприметным Сиритом, изобиловала цветами, наполняя окрестности душистым ароматом разнотравья. Запах опьянял, заставляя дышать полной грудью. Этот край выглядел безмятежным, как будто кто-то украл его у истории Арды и спрятал за пазуху. В этом расслабленном настроении Элронд и наткнулся на дозорных, которые с холодной любезностью проводили путника до командного шатра. Элронд, ожидающий увидеть самого Саурона, был немало удивлен, когда в палатке его встретил обычный мальчишка. «Элронд Перэдиль», – представился гость. «Тео. – неохотно ответил пацан. – Что вы тут забыли?». Его глаза излучали откровенное недоверие. «Я ищу… – Элронд старался выглядеть максимально открытым. – Леди Галадриэль». При этих словах глаза мальчишки загорелись: «Вы ее знаете?» – Она моя давняя подруга. И я также знаю, что она искала вашего короля. «Халбранда?» – пацан выглядел заинтересованным. Элронд не знал, что именно известно южанам относительно Саурона, но он сомневался, что обманщик без нужды откроет свое настоящее имя. Поэтому он кивнул в знак согласия. «Значит, она его простила? – не мог скрыть радости Тео, говоря это больше для себя, нежели для собеседника. – Хал был очень расстроен их ссорой, хоть он и не признался бы в этом открыто». «Как же ты тогда это понял?» – не удержался от вопроса Элронд. Тео посмотрел на полуэльфа с видом человека, повидавшего жизнь: «Вы, очевидно, не слышали, как он о ней говорит, а я слышал!» Гость решил проигнорировать это замечание: «Так ты не знаешь, где они могут быть?» Пацан неопределенно пожал плечами: «По моим скромным подсчётам Халбранд должен скоро вернуться. Можете подождать его у нас. Больше у меня никакой информации нет». «Думаю, я так и сделаю», – согласился Элронд. «Будьте как дома! – хитро прищурился мальчишка. – Но не забывайтесь! Если я увижу, что вы что-нибудь вынюхиваете или замышляете, будете ожидать возвращение короля в качестве пленника!» Полуэльф склонил голову, скрывая улыбку: «Хорошо, мой друг, я согласен на эти условия». Остаток дня путник провел, изучая поселение. Работа в этом месте кипела. Частично деревушка состояла из военных шатров, но в их нестройных рядах уже наметилось пополнение из деревянных изб, а периметр стал приобретать облик будущих защитных стен. Он внимательно разглядывал людей. Было непохоже, что они томятся под гнетом чьего-то сапога. Полуэльф старательно искал приметы магии древнего колдуна, зачаровавшего жителей этого края, но ничего подобного не находил. Чтобы ни задумал Саурон, пока его намерения выглядели безобидно. Элронд снова вспомнил пророчество, явившееся Гил-Галаду. Кольцо не могло ошибаться, обманщик точно что-то замышляет. И Перэдиль поставил своей целью выяснить правду.

***

Большую часть времени эльф и майа ехали в тишине, пока Саурон не прервал молчание: «Я вижу ты осваиваешь свои новые способности». От Галадриэли не укрылась нота сарказма в его голосе. «Есть какие-то претензии?» – она вздернула брови вверх, изображая саму невинность. «Гнев – не лучший помощник, – прокомментировал он, – сила должна быть частью тебя самой, а не чем-то посторонним, приходящим эхом бурных эмоций». «Какие предложения?» – эльфийка остановила Алвин, явно заинтригованная темой разговора. «Позволь мне тебе помочь?» – майа спешился, приглашая Галадриэль последовать его примеру. «Ты мастер интриг!» – рассмеялась она, следуя за ним. Оставив лошадей пастись, они встали напротив друг друга. Саурон наклонил голову набок, его взгляд стал отстраненным, он явно что-то обдумывал. Затем быстрым шагом он обошел свою спутницу, встав за ее спиной. Ощущение дежавю охватило эльфийку, воспоминания нахлынули рекой, и, прежде чем она успела вернуть контроль над своим разумом, волна удовольствия прокатилась по ее телу, она закрыла глаза и замедлила дыхание. Саурон сделал вид, что не заметил ее реакции, сконцентрировавшись на поставленной задаче. «Как ты пользуешься силой?» – был его первый вопрос. «Я представляю посторонний предмет: камень или кинжал», – эльфийка неопределенно пожала плечами. – Так я и думал: ты разделяешь себя и ее, а должно быть наоборот. «Что же делать?» – спросила Галадриэль. Он поднял свои руки и развел их в разные стороны. Она обернулась, уточняя, правильно ли она поняла его жест. Он утвердительно кивнул. Она положила свои сверху. Она снова закрыла глаза, погружаясь в свои ощущения. Его голос с тихой нежностью вел ее по лабиринтам их разумов: «Ты чувствуешь меня?» Галадриэль оказалась в глухом темном коридоре, от стен шел равномерный гул. Касаясь ладонью поверхности, она ощущала тепло, оно было настолько интенсивно, что казалось, по ту сторону преграды бушует пожар. Сомнений не было, это была энергия майи. Она покачала головой. «Процесс сращения будет долгим. – Саурон продолжал держать ее руки в своих. – Сейчас ты чувствуешь мою силу. Я могу ей пользоваться безгранично. А теперь ощути свою». Галадриэль снова оказалась на берегу неизвестного моря, перед ней стояла чаша с сияющей жидкостью. Сосуд был переполнен и тонкие струйки воды стекали с емкости, образуя канавки на песке. Эти потоки плавно текли к фигуре за ней. Она видела, как капля за каплей кожа ее напарника вбирает жидкость, начиная искриться от контакта огня и воды. «Это только иллюзия. – жаркое дыхание обожгло эльфийку. – Чтобы тебе было легче принять магию». И вдруг видение рухнуло, переместив их обратно на тракт. «Готова? – майа отпустил свою спутницу, отойдя от нее на почтительное расстояние. Перед ее глазами развернулся довольно интересный процесс. Настоящий Саурон в реальном мире стоял в нескольких шагах от нее, но его двойник так и остался за спиной. Галадриэль замешкалась, не зная, чего он от нее ждет. Тем временем майа выхватил из ножен кинжал и резко метнул в нее. Эльфийка инстинктивно хотела пригнуться, чтобы уйти от столкновения с холодным металлом. Но иллюзорный Саурон ей не позволил. Он выставил ее руку вперед, клинок стукнулся о невидимую стену и со звонким бряканьем упал на землю. Эмоции эльфийки смешались, нападение было таким неожиданным, что она не успела даже толком разозлиться, однако магия сработала. Противник не дал ей разобраться со своими ощущениями, и снова пошел в атаку, на сей раз мечом. Он сделал выпад, целясь в ее корпус, меч встретил активное сопротивление: это двойник выставил ребро ладони Галадриэли, отражая удар невидимым оружием. Эти странные игры пробудили в ней азарт. Она ощутила себя хищником, играющим в кошки-мышки со своей жертвой. На ее лице появилась самонадеянная улыбка, и теперь эльфийка сама пошла в нападение. Она работала рукой, как будто в ней был клинок, предвосхищая и блокируя атаки противника. Ей было легко и совсем не страшно, потому что за спиной она ощущала силу майи, его руки умело вели ее в бой, не забывая в нужные моменты работать в обороне. Это было чарующе, и пьянило кровь не хуже любого эля. Они кружили вокруг друг друга, распаленные звоном металла и гудением энергии, потенциал которой был огромен. Галадриэль никогда не чувствовала себя такой ловкой и могущественной, ее ладонь, зажатая мощью майи, была дланью судьбы: по щелчку пальцев, способной менять судьбы целых народов. Вот оно, что значит быть сильнее, чем основания земли! Почувствовав перемены в спутнице, Саурон жестом дал сигнал остановиться. «Думаю, на сегодня хватит. – его глаза блестели озорным блеском. – Продолжим тренировку завтра». Галадриэль не смогла сдержать разочарованного вздоха. Черный двойник за ее спиной медленно растаял в воздухе. «Так и должно быть?» – спросила эльфийка. «Да, – улыбнулся майа, – со временем ты осознаешь силу, и она перестанет быть для тебя сосудом или понравившемся образом. Вы будете едины». Галадриэль задумалась: владеть магией было удобно. Это открывало новые возможности в бою, но также делало ее более опасной, разжигая честолюбие и гордыню. Впервые в жизни она посмотрела на своего спутника с пониманием. Кто бы удержался от соблазна власти, имея такие ресурсы? Саурон, видимо, уловил ее сомнения. «Не переживай, – он взял ее руки в свои, - ты справишься! Для этого нужно только немного тренировок». Она подняла свои глаза, внимательно всматриваясь в его черты. Его убежденность успокоила ее, она молча кивнула в знак согласия, чувствуя, как тепло его тела разливается по ее коже, принося покой и удовлетворение. Через некоторое время путники возобновили путешествие, и так как стена холода между снова была разрушена, Галадриэль решила шагнуть на запретную территорию. – Почему ты меня поцеловал? Вопрос застал майю врасплох, но он быстро взял себя в руки . – По той же самой причине, по которой твои нежные руки ласка… Эльфийка вспыхнула, не дав ему закончить: «Это было не по-настоящему». «А потом еще и поцеловала меня», – мечтательно мурлыкал Саурон. Если бы они не были верхом, Галадриэль его бы ударила. Майа откровенно наслаждался ее смятением и густым румянцем на щеках и груди. «Почему вообще мужчины и женщины целуются? – Саурон решил взять удар на себя. – Почему заключают браки, заводят детей?» Галадриэль усиленно захлопала ресницами, не веря своим ушам. – Или ты думала, что у Гладуина я предлагал тебе что-то другое? «Ты называл себя моим другом», – парировала эльфийка. «Я пытался склонить тебя на свою сторону. – Саурон ласково посмотрел на нее. – Слово «друг» казалось мне максимально нейтральной формулировкой». Галадриэль в ответ презрительно фыркнула. «Ты серьезно хочешь это обсудить? – Саурон решил идти до конца. – Неужели чувства, которые ты во мне вызываешь, не очевидны? Или тебе просто хочется, чтобы я открыто признался тебе в любви?» «А ты признаешься?» – Галадриэль перехватила инициативу и теперь лукаво щурилась, предчувствуя скорую победу. «А ты? Что ты ответишь мне? – он внимательно посмотрел ей в глаза. - Я два раза предлагал тебе союз, и ты каждый раз мне отказывала. Подозреваю, что третий раз ничего не изменит! Как и четвертый, и даже пятый!» Эльфийка отвернулась, не имея силы выносить интенсивность его взгляда. Он походил на голодного волка, готового проглотить ее целиком. «Значит, не в этот раз?» – сглотнула она и осторожно посмотрела в его сторону. Он засмеялся и лукаво подмигнул: «Из меня плохой кавалер. Знаешь, в глубинах Ангбанда было не до утонченных манер и светских разговоров. У меня даже друзей толком не было. Кроме Адара». Тон его голоса как-то сразу сник, выдавая болезненность этих воспоминаний. Майа замотал головой, словно пытался стряхнуть тяжелый груз прошлого. Через мгновение его взгляд прояснился, и лицо приняло выражение полной безмятежности. «У нас определено есть время. – уверенно сказал он. – Что такое вечность для двух бессмертных существ?» До поселения южан было еще полдня пути, если не делать остановок. Но майа и эльф определенно никуда не спешили.

***

Вначале Тео отнёсся к чужаку с долей опасения и скептицизма, но Элронд умел быть очаровательным, и уже к вечеру тон голоса мальчишки стал более дружелюбным. – Как называется это место? Элронд нашел пацана за вечерним обходом территории и решил разговорить сурового управляющего этих земель. «Не знаю. – Тео пожал плечами. – Я бы хотел что-нибудь необычное, но пока не придумал». «Может я могу тебе помочь?» – вкрадчиво спросил он. Мальчишка задумался: «Как по-эльфийски будет «белые цветы»»? «Loss» – ответил полуэльф. – А как сказать «огонь»? Выбор слов явно заинтересовал Элронда. Тео понял смущение собеседника и пояснил: «Это для того, чтобы не забыть причину, по которой мы здесь оказались», – его голос дрогнул. Элронд понимающе кивнул: «Sa или nare». Пацан задумался. Элронд слышал, как буквы и звуки вертятся на языке мальчишки, смакуются и пробуются на вкус. «Лоссарнах!» – сказал он, наконец. «Так ты назовешь это место? – взгляд Элронда скользнул по цветущей долине – Хорошее имя, со смыслом». На глазах пацана выступили непрошенные слезы. Он отчетливо вспомнил последние события своей короткой жизни: в них доминировали разрушения и смерть. Для него смысла было даже больше, чем нужно. Больше, чем он хотел понимать.