Останемся здесь

Сон показался Галадриэль очень правдоподобным. Да, она помнила, что Кемен остался в Нуменоре. Но она также знала, что королева-регент обещала помощь. Поэтому прибытие нуменорских кораблей в Пеларгир было не столь невероятным. Впервые после падения Эрегиона Галадриэль снова почувствовала вкус к жизни, живой интерес. Теперь оставалось понять, как лучше поступить: отправиться ли за информацией напрямую к Гил-Галаду, или написать дорогому другу, Элронду, решившему основать новую крепость на севере Эрегиона - Ривенделл. Второй вариант был во всех смыслах предпочтительней, но Галадриэль не искала легких путей. Она направилась прямиком к Гил-Галаду. Надо сказать, что в целом отношение к ней после падения со скалы у сородичей значительно смягчилось. Никто никогда не задавал ей вопросов напрямую, но ее ранение под ключицей было красноречивее любых слов. Было странно, что для того, чтобы доказать свою преданность эльфам, пришлось практически умереть. Галадриэль не могла точно понять, но было в этом что-то несправедливое, что-то противоестественное, что-то отдаляющее ее от своих собратьев еще дальше. Как будто она инородный элемент, по ошибке оказавшийся в Средиземье. «И что заставило тебя вдруг проявить интерес к передвижению врага?» - Гил-Галад нахмурился. Он очень хорошо ее знал. Галадриэль могла сколько угодно обманывать себя, но Верховный король точно знал, что одним праздным интересом дело не закончится. «Простите мне мою дерзость, но с момента падения Эрегиона прошло много времени… И…, как я понимаю, с тех пор Саурон не перешел ни к каким активным военным действиям», - Галадриэль старалась сделать максимально бесстрастное лицо, как будто она спрашивает о погоде у своего старого приятеля. Но одно ЕГО имя на ее губах вызывало жажду, как будто она отчаянно хочет пить и не может удовлетворить эту потребность. «Вы правы, - ответил Гил-Галад, и тон его смягчился, - как докладывают наши наблюдатели, войско орков отступило обратно в свой военный лагерь в окрестностях Мордора и пока остается там. Где находится Саурон, нам неизвестно, но его пауза в наступательных движениях играет на руку. Сейчас эльфы не готовы вступить в открытое военное противостояние. Нам нужно больше времени». Галадриэль выдохнула. Да, в этом не было никакой практической информации, и все-таки что-то внутри нее затрепетало. Значит, ее сон вполне может соответствовать реальности. Мысли закружились в ее голове. Одна часть ее хотела немедленно вскочить на лошадь и мчаться в Пеларгир, но другая ее часть, та, которая больше не хотела нестись галопом, умоляла ее остаться и собрать больше данных. Это было очень заманчиво: видеть его в своем разуме. Видеть и знать, что, то, что их разделяет, одновременно делает их встречи безопасными. Никого нельзя по-настоящему проткнуть короной в чертогах разума, или пустить кровь при прикосновении тонкого лезвия кинжала к теплой и мягкой коже... Галадриэль опять почувствовала жажду и непроизвольно облизала губы. Она ощутила срочную потребность вернуться в свои покои и лечь отдохнуть. Образ его сильной шеи на стыке с острым лезвием пробуждал внутри что-то животное, и это было как нельзя кстати, так будет гораздо легче попытаться его найти. Если, конечно, она права, и увиденный ею ЕГО образ в Пеларгире не был просто сном, вызванный скукой последних недель. Он прибыл в Пеларгир на рассвете, не имея конкретного плана, но, надеясь, что среди жителей кто-то узнает нареченного короля, и это облегчит его задачу. Задача была невероятна проста: найти первого кольценосца. Так же было крайне важно убедиться, что до смертных не дошли слухи о его личности, иначе это бы сильно испортило план. Саурон был не из тех, кто боится трудностей. Скорее, наоборот, чем больше он встречал сопротивления, тем живее он себя чувствовал. Но, в данном конкретном случае, его раскрытие, конечно, сильно усугубило бы его положение. Помимо этих оборванцев из Южных Земель, которые не представляли для Саурона никакой угрозы, слухи могли дойти и до нуменорцев. И вот от них нельзя было просто так отмахнуться, учитывая сколь долго они живут, и насколько превосходят рядового человека из Средиземья. Но ему повезло, судя по тому, что на него практически никто не обращал внимания, эти тщеславные эльфы не удосужились предупредить жителей Средиземья о грозящей опасности в лице Саурона. Он мысленно ухмыльнулся и остался этим очень доволен. К слову, для своего победного марша по людским королевствам он снова выбрал облик смертного человека. Хоть он и считал, что давно утратил большинство чувств и эмоций, часть его сущности ликовала. Наконец, он снял с себя этот ненавистный облик, ему не нужно больше изображать треклятого эльфа. Он даже представил себе, как заедет в какой-нибудь трактир и с развязным удовольствием бахнет кружку эля, жадно и большими глотками. И снова Тирхарад, непрошенный и ненужный, заполнил его разум. И снова эти глупые чувства, похороненные глубоко, в самых темных подвалах его сердца, пронзительно вырвались наружу. Нет, это ничего не значит. Нет, ему никто не нужен. Все это была глупая игра, навязанная строптивой эльфийкой. Гала-а-а-дриэль… и имя застыло на его губах. Это были ее иллюзии и желания, он просто подыграл, как делал миллионы раз до этого с огромным количеством других существ. Она – прошлое, а у него есть планы. Но когда он их осуществит, Галадриэль обязательно узнает, с каким могуществом могла быть связана ее жизнь, она увидит, что он никогда ей не врал, эльфийка поймет, что именно его власть принесет Средиземью порядок и процветание. И вот тогда, когда она узнает, от чего отказалась, она горько пожалеет. Или пожалеет он? Саурон сморгнул воспоминания и решительно огляделся по сторонам. Пришло время действовать.