Под сенью безмолвного неба

Четверых-пятерых,

что плясать ещё не устали,

озаряет луна…

(Ёса-но Бусон)

Музыка долбила по ушам странной какофонией из бита, электронных эффектов и сладкоголосых завываний очередной популярной девчонки-айдола, в которых Ичиго совершенно не разбирался. У Дзинты и Кейго, определённо, одинаковый музыкальный вкус. Юзу никогда не согласится встречаться с ним. На столе от закусок уже почти ничего не осталось. Весь сашими они приговорили на первых трёх кругах, нигири с лососем Гриммджо буквально вырвал у него из-под носа, а, пока они ругались из-за лосося, половину всего уже расхватали ушлые обитатели магазина. Тем не менее, две штуки с тунцом рыжий себе урвал. Теперь на столе осталась лишь на четверть полная миска с маринованным угрём и чашечка икры. Со своего прежнего места немного подплывшим взглядом он изучал, как кошачьи особи с противоположной стороны стола боролись в армрестлинге. Урахара справа от него кропотливо считал банк ставок, собранный под этот поединок. Ичиго без зазрения совести поставил на Йоруичи тысячу йен, демонстративно не оглядываясь в сторону Джагерджака, когда делал это. И вот теперь, три минуты спустя, баланс сил всё ещё колебался где-то посередине, хотя лица этих двоих излучали пугающее напряжение. Искривлённые губы, казалось, вот-вот лопнут, а глаза вылетят из орбит. Тихая в остальное время Уруру яростно подбадривала Йоруичи совсем рядом с эпицентром борьбы. Дзинта сопел на полу по левую руку от рыжего, раскинув конечности и напрочь игнорируя весь шум вокруг. Тессай исчез какое-то время назад, Ичиго не заметил даже, как это произошло. Взгляд остановился на Гриммджо, который рычал словно двигатель моторной лодки, челюсть его маски резко двигалась по скуле, а затем переполз к Йоруичи, исходившей злобным кошачьим шипением. Это было даже забавно. Его сообщение Орихиме прочитала полчаса назад. На ночь он вернётся домой. А завтра… Он не станет говорить ей, что будет завтра. Обычная тренировка, как сегодня или вчера. Так будет лучше для всех. — Где твоя сила… Гр-рим-мджо-о-о, — напирая с новой атакой, сквозь зубы гаркнула Йоруичи. — Заткнись, — тем же тоном отвечал арранкар. — Ты проиграешь. И пока эти двое в своей ожесточённой борьбе склонялись всё ближе друг к другу, Ичиго снова поймал себя на мысли, что они, определённо, близки. Ближе, чем Гриммджо был по отношению к Урахаре. Но насколько? В том, как они сейчас схлестнулись в армрестлинге, не было ни капли романтики. Ичиго, скорее, видел здесь жестокое товарищество. Однако нелепые мысли о более… интимных отношениях «двух кошачьих», как сегодня назвал их Урахара, не уходили из головы. Он так много пропустил за эти годы. — Размышляете о перемене ставки? — раздалось справа лёгкое щебетание. Этот парень умудрялся ясно звучать на своих частотах даже сквозь адски громкую музыку. Какой тюнер он покрутил у Ичиго в голове, чтобы добиться такого эффекта? — Нисколько, — покачал головой рыжий, вновь возвращаясь к поединку за столом, и склонился в сторону Киске. — Йоруичи надерёт ему задницу. Он старался звучать внушительно. Уверенно, словно произносил объективную истину. Чтобы ублюдок с голубыми волосами точно услышал. И — о, да — слова достигли цели так, как он и представлял. Бешеная злоба в ярких глазах могла бы обжечь его, если бы Джагерджак умел стрелять из глаз каким-нибудь кидо или лазерами. Ичиго почти почувствовал гнев арранкара собственной кожей. — Ублюдок, — забыв, казалось, обо всём, что он делал, Гриммджо рычал, развернув голову к рыжему. Именно этот момент Йоруичи выбрала для атаки. Словно в замедленной съёмке Куросаки наблюдал, как в осознании собственной ошибки расширяются глаза Гриммджо, как триумфальная улыбка растягивается на губах у женщины, пока бицепс её плеча с силой сокращается в победном рывке. Ичиго с удивлением осознал, что улыбается. А затем рука арранкара упала на столешницу с силой цунами. Твёрдые, защищённые иерро костяшки врезались в дерево с грохотом грома, да так, что по всей поверхности стола расползлись трещины. Одна из них добралась до его пиалы у самого края. — Это было просто, — фыркнула Йоруичи, разжав хватку и как ни в чём не бывало уселась в прежнее положение, согнув ноги в лотос. — Поздравляю, — пропела Уруру как можно тише, чтобы не напороться на злобный взгляд проигравшего. Ей не стоило волноваться. Потому что проигравший смотрел только на Ичиго. И, казалось, даже воспринимал только его одного. Ощущать всё внимание Гриммджо на себе было одновременно приятно и страшно. Потому что вне битвы такое казалось не слишком уместным. Хотя, судя по всему, битва вот-вот снова разгорится между ними. — Ты поплатишься за это, синигами, — с грозным рычанием Джагерджак, подобно дикой кошке, готовящейся к прыжку, опёрся рукой на почти расколотый стол, и заземлил ступни. После брошенного с угрозой «синигами» Куросаки осознал, что дело плохо. Улыбка постепенно сползала с лица. Насколько он помнил, так арранкар его называл только в битве или в гневе. Всегда в тех случаях, когда хотел подчеркнуть их противоположность. Обозначить как врагов. Музыка била по ушам агрессивным битом. Все за столом в молчании наблюдали за сценой. Ничего другого от них и не ожидалось, и помощи, конечно же, тоже никакой. Ичиго оглянулся в поисках Зангецу, скорее, инстинктивно. Он не собирался драться здесь. Но Гриммджо было наплевать на границы. Он уже переместил центр тяжести на носки и вжался пальцами ног в татами. Вот-вот набросится. — Что ты… — начал было рыжий, отползая от стола, но не успел даже на ноги подняться. Мощный бросок хищника пригвоздил его к полу, когда Джагерджак всем весом с ускорением от прыжка повалился сверху. Одной рукой Ичиго успел упереться в обнажённое холодное плечо. Другая рука судорожно пыталась удержать когтистое запястье, целившее ему прямо в горло. — Гриммджо… прек-крати, — шипел он, удерживая взбешённого арранкара в сантиметрах от своей сонной артерии. Тот лишь сильнее давил. В обычное время голубые глаза сейчас напоминали взволновавшееся море — сплошь тёмный синий и чёрный, клыки будто стали ещё острее в оскале, а крылья тонкого носа яростно разлетались при каждом выдохе. — Только после того, как ты прекратишь дышать, — проскрежетал Джагерджак, приближаясь еще на сантиметр. «Используй Блют Вене», — вдруг раздался в голове голос старика Зангецу. Ичиго распахнул глаза от внезапной подсказки. Старик так давно не говорил с ним. Неужели подумал, что это действительно опасно? «Ты стремительно тупеешь, когда пьёшь, Король, ему надоело это терпеть», — довольным лязгом отозвался Широ. «Тебя не спрашивали», — огрызнулся Ичиго, и решил, что стратегия имеет смысл. — Не доставлю тебе такого удовольствия, — прошипел он вслух Джагерджаку и резко отпустил когти. Прищуренные яркие глаза расширились и, пока тело противника, движимое силами физики, приближалось к нему, а острые обсидиановые когти — к горлу, Ичиго с хитрой ухмылкой наблюдал за сменой эмоций на лице Гриммджо. Кажется, тот был крайне удивлён переменой в настроении Куросаки. Краем глаза рыжий даже уловил мимолётное движение локтя его правой руки, как будто бы тот хотел остановить атаку. Но ни времени, ни пространства для этого уже не осталось. Гриммджо встретил его взгляд. А когти с молниеносной скоростью врезались в стену Блюта. Недоумение в синих глазах сменилось странным подозрением. В этот момент, Ичиго готов был поклясться, он услышал справа довольное мычание Урахары. Как он всё ещё мог слышать голос этого парня сквозь все наслаивавшиеся друг на друга звуки? Несколько секунд в комнате звучал лишь припев очередной незнакомой Ичиго песни. Что-то про «сладкий, сладкий, сделай это, двигайся» или около того. А потом Джагерджак с ошалелым взглядом вдруг отдёрнул руку от его шеи и всем телом отшатнулся, продолжая пялиться на свои когти. Ичиго успел уловить в бирюзовых глазах шок и — совсем немного — тревогу, пока Гриммджо не отвернулся. — Нужно проветриться, — проговорил он глухо и в сонидо исчез из комнаты. Проигрыш в песне ужасно не подходил развернувшейся сцене. Ичиго перевёл взгляд на оставшихся за столом в попытке найти на их лицах объяснение произошедшего только что. Урахара лишь пожал плечами и поднял вверх свою пиалу. — Ну что же, за победу Йоруичи-са-ан! — торжественно провозгласил он. И вновь комнату заполнили звуки разливаемого саке, разговоры и смех. Как будто ничего особенного не произошло. Будто так и нужно. Но Ичиго решил сохранить последний взгляд Джагерджака в памяти, уж слишком странным ему показалось это выражение. Через какое-то время — рыжий упустил этот момент — арранкар вернулся за стол, где тут же был встречен радостным захватом Йоруичи, которой не терпелось рассказать своему собрату нечто интересное. Ичиго не слышал, о чём она говорила почти в самое ухо Джагерджаку. И не хотел слышать. Потому что все они могут делать, что хотят. Общаться, с кем хотят. Ничего особенного. Ичиго погладил своё правое запястье и внезапно вспомнил одну крайне важную вещь. — Ой, Урахара, — позвал он, пытаясь перекричать музыку. Почему-то казалось, что тот сидит слишком далеко и не слышит его. Мужчина всё ещё продолжал о чём-то весело переговариваться с Уруру. — Киске, ой! — позвал он громче, протянув руку к тёмному хаори, и слегка дёрнул на себя. Урахара удивлённо обернулся, но, увидев, кто его звал, расплылся в улыбке и качнулся в сторону Ичиго. — Чем обязан в столь поздний час? — бодро выпалил он, почти прижавшись коленом к его бедру. Пьяный румянец на щеках делал его каким-то слишком милым. Ичиго зажмурился, прогоняя ненужные — и явно алкогольные — мысли. Он сосредоточился на браслете на своём запястье. — Ты не сказал мне, как его снять, — проговорил рыжий, стараясь звучать как можно чётче. Музыка долбила в уши, словно усилитель на пятьдесят киловатт поставили прямо рядом с ним. — Что, простите? — похлопал глазами Киске, придвигаясь ближе. — Не слышу, Куросаки-сан! — Я сказал, — повысив голос, с усилием выдыхая слова, он придвинулся вплотную к мужчине и фактически врезался губами в его ухо, — как мне снять это? Он указал глазами вниз на своё запястье. — Помочь вам снять это? — Киске вдруг стал краснеть ещё сильнее, хотя, казалось бы, что такого он сказал. — Да, чёрт возьми! Я не понимаю, как, — почти кричал Ичиго, уже наполовину сидя на чужих коленях. Было тепло. И странно смущённый Урахара выглядел… забавно. Ичиго слегка напрягся, когда мягкие пальцы коснулись его бедра. — Вы уверены, Куросаки-са-ан? — деликатно прошептали ему в ухо, обжигая горячим дыханием. Чёрт, дело принимало странный оборот. — Ты же ни черта не показал, — ответил он, прижимаясь к чужой щеке лбом. — Он сплошной и крепкий, ни черта не понимаю, как снять. В любой другой момент рука на его пояснице спровоцировала бы крепкий хук по чужому наглому лицу, но сейчас — конкретно в этот момент — Ичиго был пьян и крайне сосредоточен на проблеме. — Знаете, Куросаки-сан, я думаю, для этого мы могли бы занять другую комнату, здесь слишком… оживлённо, — пробормотал Урахара, подталкивая его вверх коленом. Чёрт, они почти обнимались? — Ага, пошли, — рассеянно бросил Куросаки, поднимаясь. Действительно, музыка орала так, что разговаривать в этой комнате было невозможно. Нужно сказать Тессаю, чтобы у Дзинты отобрали диджейские полномочия. И почему никто не переключал волну, если сам диджей уже почти час лежал в отключке? Пока рыжий ждал нерасторопного Урахару, жаловавшегося на свои затёкшие ноги, краем глаза он поймал ошарашенного Гриммджо, в упор смотревшего на него. Тот будто увидел нечто такое, чему не мог поверить, что оно действительно существует. Рассудив, что это просто очередной пьяный приход от элитного алкоголя Йоруичи, привалившейся к боку арранкара и что-то увлечённо показывавшей руками, Ичиго пожал плечами и развернулся к дверям. Они явно весело проводили время. Урахара уже ждал его в проходе, всё ещё красный как любимые маринованные помидоры Юзу. Когда сёдзи за ними закрылись, легче, вопреки ожиданиям Ичиго, не стало. Музыка продолжала грохотать, будто их и не было. — Идёмте, — только и сказал ему Киске, неосторожно хватая за запястье. Они брели по коридору, казалось, вечность. Ичиго начал думать, что его водили по лабиринту, выхода из которого даже Урахара не знал. — Мы не могли просто выйти на кухню? — спросил он после нескольких — лет? — минут их нелепого путешествия. Странный взгляд Гриммджо всё ещё не выходил из головы. Что с ним было не так? Дзинта нарисовал на его лбу какое-то дерьмо, пока он не видел? Урахара бы сказал ему. Ну, или нет. — Мы никак не могли этого сделать, такие вещи требуют тихой уединённой обстановки, Куросаки-сан, — говорил тем временем Киске, поглаживая пальцами браслет на его руке. Что ж, этому парню лучше знать. Они поднялись по лестнице, которую Ичиго никогда не видел, и в конце коридора, такого же, как стандартный традиционный японский дом, Урахара отодвинул перед ним фусума. — Прошу, — сказал он ласково, приглашая в темноту. Запах дерева и мяты разносился по комнате, когда Куросаки переступил порог. Щёлкнул выключатель. Небольшая лампа под потолком осветила аскетичную спальню с неубранным футоном посередине, низким столиком с дзабутоном у окна и створками шкафа по всей стене слева. — Чья это комната? — озираясь вокруг, спросил Ичиго. Он никогда не был в этой части дома. Как вообще столько комнат и окон помещалось в таком пространстве? Снаружи это была лачуга. — О, одна из гостевых, — Киске отмахнулся рукой, будто всё ещё держал в ней веер. Они оба были пьяны. — Садитесь, Куросаки-сан, — позвал учёный, подталкивая его к футону. Чёрт, почему Гриммджо так смотрел? Может быть, Ичиго измазал рот в каком-нибудь соусе? Или ещё хуже — Урахара что-то сделал с его одеждой? — Я нормально выгляжу? — решил уточнить рыжий, не в силах отогнать навязчивые мысли. Урахара устраивался напротив него на футоне. Мягкий взгляд прошёлся по его волосам, сполз на лицо, рассматривая, казалось, каждую деталь, и опустился к ключицам, частично различимым под V-образным вырезом косоде. — Прекрасно, как и всегда, — протянул Киске, когда его взгляд опустился ещё ниже. — Ну что ж, начнём! Провозгласив это, он тут же оказался в считанных сантиметрах от лица рыжего. — Ты ведь не… — Ичиго отодвинулся от прыткого Урахары, всё ещё смущённо отводя взгляд. Он вспомнил сегодняшние слова Йоруичи о генетическом материале. — Ты же понял, что я имел в виду… — Браслет, конечно же, — с энтузиазмом возвестил Киске, снова приблизившись. Куросаки облегчённо выдохнул, убедившись, что угроза — какая бы то ни было — миновала, и позволил мужчине приблизиться достаточно, чтобы взять его за руку. Всё ещё слишком близко, но они были пьяны. Скорее всего, завтра никто из них об этом не вспомнит. Главное было сохранить в памяти фрагмент о том, как снять этот странный обруч. Урахара нежно размял его пальцы и слегка помассировал центр ладони. Так они сидели ещё несколько секунд. — Кхм, браслет, — напомнил Ичиго. — Точно, — улыбнулся Киске, перенеся пальцы на окантованное чёрным металлом запястье. — Чтобы снять браслет, предварительно нужно сосредоточиться на точке вашего пульса, вот здесь. Палец слегка надавил на кожу запястья, чуть ниже чёрной металлической ленты. Так и правда обычно мерили пульс. — Затем постарайтесь направить вашу реацу в браслет, как можно больше, — говорил Урахара, поглаживая его запястье, — и одновременно с моментом сердечного сокращения. Браслет расстегнётся сам по себе. Попробуйте. Ичиго сосредоточился. Прижав пальцем левой руки точку пульса, он считал удары, привыкая. — Вот так, это должно быть внутри, — медленно растягивал слова Киске. Духовная энергия и правда хорошо ощущалась в теле, её было легко собрать под барьером. Возможно, он когда-нибудь с помощью этого браслета научится сам её контролировать. — А теперь направляйте, всё сразу. — Ага, — выдохнул он с лёгким хрипом, считая удары сердца. — Поймайте ритм, это должно быть… — Что за херня здесь происходит?! Створки с грохотом раздвинулись и грубый низкий голос возмущённо прервал процесс. Ичиго распахнул веки и увидел Гриммджо в дверях, а пьяные сверкающие глаза Урахары — буквально перед своим носом. Из-за спины отчего-то взбешённого арранкара выглядывала любопытная смуглая рожа. — О-о, — протянула она, когда неловкость между ними достигла апогея. — Всё же ты — трус, Киске. И, развернувшись, Йоруичи зашагала обратно на дискотеку. Гриммджо остался стоять. Долгих десять секунд ничего не происходило. В очередной идиотской песне на заднем фоне начался припев. Ичиго, к своему стыду, её знал. — Что? — тупо спросил он, отталкивая, наконец, лицо Урахары подальше. Пока тот обиженно мычал что-то об «обманутых ожиданиях», рыжий вёл странный безмолвный диалог с Гриммджо, который продолжал сжимать деревянную створку так, будто хотел разорвать на куски. В этом диалоге было мало понятного. Разве что какое-то странное облегчение в голубых ярких глазах, когда арранкар сделал шаг в комнату. — Что вы тут делаете, чёрт возьми? — Он учил меня снимать браслет, — бросил Ичиго, тряся правой рукой. — Ваша музыка не даёт сосредоточиться. А из-за тебя, между прочим, ничего не вышло. Вскинув тонкие брови в любопытстве, Джагерджак приблизился, рассматривая руку, которой тот двигал. — А что же вы подумали про нас с Куросаки-саном? — изумлённо произнёс Урахара, поправляя свою растянутую юкату. Видимо, уже пришёл в себя. Невинность его глаз, глядящих прямо на Гриммджо, не обманывала Куросаки. Этот придурок снова затеял игру. И рыжему не нравилось, как тот её начал. — А? — раздражённо бросил Гриммджо, глядя на него. Он стоял прямо перед Ичиго, буквально в полуметре, и снизу казался каким-то Колоссом из древних европейских легенд. Нужно сказать, что и выглядел Джагерджак соответствующе. В плане внешности, конечно. Тот факт, что куртка была потеряна где-то в доме, а замок комбинезона болтался внизу, открывая вид на дыру Пустого в его животе, уже не удивлял. Когда Гриммджо пьянел, он раздевался. А когда Ичиго пьянел, он со стыдом признавал, насколько этот парень красив. Колосс вроде был богом? Вот и Гриммджо в каком-то плане этому соответствовал. Он никогда не скажет этого вслух. Урахара тем временем продолжал свою игру. Вскинув руки в притворном ужасе, он воскликнул: — Неужели вы думали, что я могу использовать Куросаки-сана подобным образом! Возможно, я и хотел, но никогда бы не стал! Ичиго тяжело вздохнул и прикрыл глаза ладонью. — Ты два часа назад хотел его сперму, я могу думать о тебе что угодно и это будет оправданно, — заявил Гриммджо, всё ещё сверху. — Ма, ма, это слишком даже для меня, Гриммджо-сан, — парировал Урахара елейным голосом, всё ещё в абсолютном спокойствии. — Тем более, Куросаки-сан публично дал слово. Ичиго вскинул голову. Гриммджо, сморщив лоб, глядел на него. — Я не давал слова! Это была шутка, и ты знаешь это, — негодовал он на Урахару. — Ах, ты из тех, кто берёт слова назад, Куросаки? Неожиданно, но это прозвучало от арранкара. Чёрт, только что тот был на его стороне. И сейчас снова нагло ухмылялся ему одним уголком губ без маски. Ямочка, у него была ямочка на щеке, когда он это делал. — Никогда. Чёрт, и ты туда же? Я никогда не беру слова назад. Но это было не… — Завязывай, Куросаки, все слышали, — вяло отмахнулся Джагерджак. — Ты связан этим. Единственное, что тебя спасает, это само условие. Озарение осветило его лицо вместе с победоносной ухмылкой. — Точно. Урахара, ты никогда не получишь меня. — Как горько… — тот явно плохо отыгрывал печаль. — То есть, ты понял, — на всякий случай поправил он себя. Учитывая контекст сцены, в которой они находились, слова, к сожалению, подбирались не в его пользу. — Только из-за того, что Гриммджо-сан не способен на самоотверженность… — снова стал ныть Киске, но быстро был прерван нетерпеливым баритоном сверху. — Заткнись и выйди. — Но он прав, Гриммджо, — Ичиго вскинул руку с браслетом вверх, приковав к себе взгляд ярких глаз. Гриммджо был неумолим. — И он выходит отсюда. Ты тоже. — Почему? — Потому что это, блять, моя комната. На секунду все замолчали. Куросаки недоверчиво глянул на Урахару, который с жестом всезнайки деловито заключил: — Временно. — Сейчас, — припечатал арранкар. — И я хочу, чтобы вы все вышли нахер отсюда и вернулись на свою вечеринку. Урахара покорно поднялся, слегка покачнувшись, и вскинул руки в попытке успокоить разозлённого зверя: — Позвольте хотя бы Куросаки-сану остаться и попробовать снять браслет. Это умение может пригодиться на завтрашней миссии, — убедительно выделил он последние слова, глядя внимательно на Джагерджака. Недолгую паузу тот рассматривал Ичиго, сидевшего в его — Гриммджо — комнате на его футоне со стеклянными глазами от выпивки и, наверняка, идиотским выражением на лице. Рыжий поклялся бы, что оно было идиотским. Так случалось всегда, когда он был пьян или внезапно видел Гриммджо в неожиданных местах. — Ладно, — на выдохе, смирившись с раскладом вещей, сказал арранкар, слегка покачав головой, и указал на панамочника. — Но ты всё равно сваливаешь. — Конечно-конечно, — Урахара согласно покивал и оглянулся на Ичиго. — Я ни в коем случае не хотел вам мешать. Что он, чёрт возьми, имел в виду? Заговорчески сверкнув из-под панамки глазами, Киске скрылся за тонкой бумагой фусума, аккуратно закрыв обе створки. Без своих дурацких гэта он ходил совсем бесшумно. Точно нинзя. Через пару секунд, когда Гриммджо отошёл к шкафу, по-прежнему не глядя на него, Ичиго понял, что они остались одни. Совсем одни в комнате. Не то чтобы они никогда не проводили время вдвоём, десятки битв тому подтверждение, но сегодня… Сегодня был очень странный день. — Делай, что хотел, и уходи, — даже в половину не так грубо, как мог бы, прозвучал голос арранкара. Ичиго редко слышал его таким. Возможно, тот просто устал от всего этого цирка вокруг. И рыжий понял бы — сам не раз уходил отсюда с головной болью, и совсем не от выпивки. До комнаты долетали приглушённые звуки припева глупой попсовой песни из безвкусного плэйлиста Дзинты, а ещё Йоруичи что-то кричала, но Ичиго казалось, что между ними двумя сейчас царила полная и недвижимая тишина. Тишина, которая трещала по швам, разрываемая ожиданием, что кто-то из них заговорит. Ичиго сосредоточился на своём пульсе. Чуть быстрее, чем хотелось бы. Пару ровных вдохов должны поправить дело. — Что у тебя с Киске? — вдруг раздалось небрежное, тихое урчание. Чёрт, такими темпами он никогда не снимет этот хитровыдуманный браслет. Куросаки повернулся к Гриммджо, который всё ещё не смотрел на него и стоял, скрестив руки на груди, гипнотизируя фусума, через которые недавно вышел Урахара. Урахара, который привёл его в комнату Гриммджо. Какие игры ведёт этот хитрый ублюдок? И почему Джагерджак из всех возможных вариантов выбрал именно этот вопрос? Прочистив ссохшееся горло, Ичиго сглотнул и отвернулся: — Просто бартер, ничего опасного для тебя. Он старался звучать как мудак. Чтобы задеть, разозлить, уязвить — что угодно. После того, что случилось сегодня в бункере, в нём разгорелось желание отомстить придурку за всё сказанное. Тихо фыркнув, Гриммджо оторвался от стенки шкафа и сунул руки в карманы штанов. — Больше похоже на трах по углам, пока никто не видит. Слова больно резанули уши. Гриммджо тоже звучал как мудак. Только, в отличие от Ичиго, ему не нужно было даже стараться. Резко повернув шею до нездорового хруста, он гневно уставился на Джагерджака и чуть крепче сжал обруч на запястье. Хватило же ума предположить такое. Хотя, возможно, десять минут назад они выглядели действительно вызывающее. Ичиго плохо помнил, как ушёл из-за стола. Но помнил, что Гриммджо смотрел. Вообще, Ичиго хотел обсудить их сегодняшнюю перепалку. Хотел прояснить, чтобы Джагерджак понял, что он имел в виду, оставив те шрамы. Но, какого-то чёрта всё снова шло по одному месту. — Ревнуешь? — выплюнул он, забывая напрочь всё, что хотел сказать, настолько язвительно, насколько мог. — Могу уступить его тебе, если всё так плохо. Дело заняло секунды. Это был вызов. — Ты, сучёныш… — пророкотал арранкар прежде, чем броситься на него, всё ещё сидевшего на футоне. Очевидно, Гриммджо был менее пьян, чем сам Куросаки, потому что в попытке дать отпор наглому ублюдку рыжий просто схватился за крепкие голые плечи, каменные наощупь и холодные, и покорно повалился на мягкое одеяло. Он хотел оттолкнуть Джагерджака. Правда. Хотел ударить его по дурацкой маске. Просто элитное саке Йоруичи делало с телом неожиданные вещи. — Повтори, что сказал, Куросаки, — рычали ему в лицо. Гриммджо был прямо перед носом, злой и слегка красный от выпитого. Видимо, иерро не маскировало цвет кожи. Крепкие кулаки сжимались на вороте косоде, грозя разорвать ткань. Снова. — Я сказал, что готов уступить Урахару тебе, раз ты та-ак ревнуешь, — полушёпотом выговорил рыжий. Кажется, нужно было готовиться отражать чей-то кулак от лица. А потом, увидев, как открылся чужой рот, как в раздражении показались клыки, Ичиго сказал это. — Или ты больше заинтересован в Йоруичи? Тогда извини, что заняли комнату так не вовремя. Он сказал это, совершенно не думая, что, чёрт возьми, говорит. Он был так пьян. Он слишком долго отрицал эти мысли сегодня. Ему, и правда, хотелось знать. Гриммджо слегка изумлённо уставился на него сверху. Пальцы ослабили хватку, но всё ещё не отпускали. Ичиго наблюдал за тем, как похабная ухмылка расцветает на бледных губах. Очередная попсовая песня была заглавной в каком-то новом аниме, которое смотрела Юзу. Возможно, Дзинта не так безнадёжен. — Так вот в чём всё дело, — довольно растягивая слова, мурлыкал Гриммджо, — маленький Куросаки приревновал маленькую кошку и решил отомстить ей с её хозяином. Возмутиться в ответ ему не дал изящный указательный палец, длинный, как спица, прижавшийся к губам. Он не ревновал Йоруичи. Никогда в своей жизни. — Ты можешь делать что угодно, трахаться с Киске, с Йоруичи — мне плевать, только делай это за пределами моей комнаты, Куросаки. Это всё, — хрипотца в низком голосе усиливала угрозу. И сердцебиение. — Я не трахаюсь с Урахарой. И с Йоруичи. Ни с кем, — разомкнув губы, с усилием проговорил рыжий, игнорируя чужой палец, всё ещё лежавший посередине. «У меня есть жена», — хотел добавить он со всей уязвлённой гордостью верного мужа, но, глядя на сосредоточенного Гриммджо, который, кстати, прекрасно знал об этом, решил не выглядеть глупо. Орихиме ждала его дома. Казуи, наверняка, не давал ей покоя вопросами, как он делал каждый раз, когда отец надолго задерживался и пропускал ужин. Нависавший над ним арранкар внимательно смотрел, пока он говорил, а потом резко вдохнул. — Запах всё ещё не выветрился. Весь день воняешь, как грёбаная сучка в течке. — Ч-что? — Что слышал. Тонкий палец сместился с губ, очертив линию подбородка. Прошёлся по скуле. — Эта чушь действует не только на меня. Говорил же, осторожнее с Киске. Гриммджо отстранился, как-то нехотя, плавно слезая с его коленей, и поднялся на ноги. — Даю тебе пять минут на этот браслет. Чтобы не видел тебя здесь после этого. А через несколько секунд лёгкие фусума закрылись за ним, будто и не было никого. Ичиго всё ещё лежал на футоне с раскрытыми глазами и сверлил потолок. Пальцы бездумно теребили ворот косоде. Это не опасно, сказал ему Урахара. Весь вечер просидевший рядом с ним, откровенно лапавший его при всех несколько минут назад. Гладивший его руки. Это не опасно. И вот сейчас Гриммджо… защищал его? Но с чего бы ему? Они должны были поговорить, но какого-то чёрта снова ничего не вышло. Возможно, Гриммджо не хотел обсуждать случившееся сегодня в источнике. Но какого-то хрена очень интересовался тем, с кем Ичиго трахается, хотя ответ заранее известен, без вариантов. Рыжий поднялся с футона, хранившего запах свежего ветра и металла, и почесал лоб. Две минуты у него ушло на то, чтобы браслет расстегнулся с лёгким щелчком. Надев его снова, он поднялся и вышел из комнаты. Из комнаты Гриммджо. Теперь он точно идёт домой. Выруливая из коридора к дискотеке, где всё ещё разрывались колонки, он еле вписался в поворот, показавшийся внезапно слишком резким. Возможно, не стоило столько пить. И на выходе из виража его поймала цепкая загорелая рука. Не успел он сориентироваться, как уже задыхался от давления чужой груди. — Только не говори, что уже уходишь! — мурлыкала Йоруичи, стиснув его словно дакимакура с изображением своего любимого айдола. Тот факт, что у Йоруичи вообще был любимый айдол, был занесён сегодня в копилку самых неожиданных фактов, которые Куросаки когда-либо узнавал. — Нужн-но высп-паться, — прокряхтел он в ответ, беспомощно обмякая в стальной хватке. Ему никогда не удавалось разжать объятия этой женщины. — А я хотела угостить тебя своим прекра-асным сётю! — Ни за что. Твой сётю — обман. Он однажды поддался на эти уговоры, думая, что просто выпьет немного, как они с Кейго иногда делали в барах. Но сётю от Йоруичи не был даже близко похож на пиво. — Ты просто никогда не пил нормальный сётю. Пойдём, распробуешь… Это был натуральный самогон. В её стиле. — От-пус-ти… Йору-ич-чи… — продолжал вырываться рыжий. — Выпьем, когда вернусь. Шихоин замерла посреди коридора и как будто расслабилась вся. Чужой захват ослаб, и Ичиго поспешил воспользоваться возможностью, которую ему так великодушно предоставили, чтобы освободиться. В плэйлисте Дзинты наступил какой-то лирический блок. Уже вторая песня подряд — слезливая, медленная, с пианино и скрипками. Кажется, какой-то эндинг. Когда он отступил на шаг, наконец вдохнув во все лёгкие, то встретил серьёзный взгляд янтарных глаз и лёгкую улыбку. — Хорошо, — сказала Йоруичи голосом матери, провожающей сына на войну. — Выпьем, когда вернёшься. Она всегда говорила так, когда не могла предположить наверняка, получится ли у него пережить весь грядущий ад. Теперь буквально. Ад. — Увидимся завтра, — кивнул легко в ответ Куросаки и махнул рукой, разворачиваясь. С каждым шагом он яснее чувствовал, что цепкие глаза всё ещё наблюдают за ним. В песне начался припев, и Ичиго узнал в ней открывающий трек из Твоей апрельской лжи. Юзу сначала всю мангу прочла, а затем и аниме посмотрела. С ним за компанию. Возможно, у Дзинты мог быть шанс, если бы не остальные девяносто восемь процентов его подборки. — Ичиго, — позвала Йоруичи позади. В полутьме коридора под эту музыку они выглядели, наверное, как двое прощающихся навсегда возлюбленных. А ещё Куросаки понял, по взгляду, по тону и ауре вокруг неё, что завтра они не увидятся. Потому что Йоруичи сказала: — Будь острожен. Всего несколько раз он слышал от неё такие слова. Пожалуй, эта женщина, и вправду, волновалась за него. — Ага. Как и всегда, — ровно сказал рыжий и улыбнулся. — Но сётю я куплю себе сам. Он снова развернулся и зашагал к кухне. — Пф, дилетант, — послышалось тихое и смешливое ворчание за спиной, удалявшееся куда-то вверх по лестнице. Шагов Йоруичи он не слышал, потому что она тоже была чёртовым нинзя. В гостевой спальне он нашёл своё человеческое тело и, проведя предварительный осмотр на предмет новых пакостей от обитателей Шотэна, не без опасения вернулся в него. В этот раз обошлось без нежелательной интоксикации, хотя саке дома Шихоин удивительным образом давало лёгкий эффект опьянения и на физическое тело Куросаки. Больше он не возьмёт в рот ни капли этого элитного пойла. Прошагав по коридору мимо комнаты, где все они ужинали ещё минут десять назад, Ичиго увидел меж раздвинутых сёдзи лишь Уруру, собиравшую посуду со стола, и всё ещё храпящего безмятежно на полу Дзинту. — До завтра, — тихо сказала девочка, но он понял даже сквозь лившуюся в уши мелодию пианино с оркестром. Попрощавшись, он двинулся дальше по коридору, но странное предчувствие заставило замедлить шаг и прислушаться. Не дойдя до кухни несколько метров, Куросаки остановился. Потому что за задвинутыми сёдзи слышались голоса. Агрессивный рык явно принадлежал одному озлобленному арранкару, а лукавый щебет — хитрому ублюдку, опаивавшему гостей афродизиаками. И, судя по интонациям, Киске снова что-то вытворил. — Я знаю, кто ты на самом деле, и не доверяю тебе, — пророкотал Гриммджо, явно яростно дыша. — Я просил тебя не вмешивать его. Медленно и плавно Ичиго сделал осторожный шаг ближе, чтобы дискотека не перебивала чужой разговор. — Но он сам пришёл ко мне… — оправдываясь, тянул Урахара. — Не шути со мной! Ты привёл его сюда. — Вы же понимаете, что он не пришёл бы, если бы не хотел… — Ты, блять, не должен был заставлять его хотеть! Ичиго прекрасно понял, о ком они говорили. Но какого чёрта Джагерджака вообще это заботило? Неужели Гриммджо настолько сильно не хотел его видеть? Настолько сильно ненавидел его? Тогда какого хрена тот делает здесь? Рыжий решил, что с него хватит. Голоса замерли, когда он намеренно чуть громче обычного зашагал по коридору. Пьяные ведь не контролируют такие вещи. Вывалившись на кухню, он застал предсказуемую картину: Урахара за столиком застыл с кружкой у губ, а Гриммджо хмуро сверлил его взглядом с наблюдательного поста в углу. — Уже уходите, Куросаки-сан? — источая любезность, спросил Киске, бесшумно поставив чашку. — Да, буду завтра, как ты сказал. И спасибо за браслет. — Всегда рад помочь, — пролепетал тот и помахал рукой в его сторону. — Получилось снять? — Ага. Во всеобщем молчании он дошёл до порога и натянул кеды. Никакой неловкости, просто эти двое явно ждали, пока рыжий уйдёт, чтобы продолжить свою перепалку. И всё же, несмотря на всё случившееся сегодня, хотелось ещё ненадолго задержаться. Спросить Гриммджо, какого чёрта он так себя ведёт. Наорать на Урахару за его дурацкие эксперименты. Выпить ещё чаю и попрощаться с Тессаем, которого как будто бы не было в доме, судя по следам духовной энергии. И узнать у Йоруичи, почему, чёрт возьми, её не будет здесь завтра, чтобы проводить их на миссию. Но, чуть успокоив сбившееся от раздражения дыхание, Ичиго распрямил спину и посмотрел по очереди на затихшего арранкара и учёного-пройдоху, что смирно сидел и пил чай в этот самый момент. Сейчас Ичиго уйдёт, и они, как по команде, сорвутся по каким-то секретным делам, — было у него такое предчувствие. А может быть, он просто хорошо знал Урахару. — Не смей больше поить меня всякой чушью, — ровно и серьёзно проговорил Куросаки, глядя в серые лукавые глаза. Дождавшись ответного движения панамки вниз, он развернулся и раздвинул сёдзи. — До завтра. — До завтра, Куросаки-сан, — услышал он спокойный голос прежде, чем закрыть створки. Гриммджо ничего ему не сказал. Пф. Не удивительно. Выйдя в летнюю тихую ночь, Ичиго остановился у крыльца магазина и взглянул на расстилавшуюся над городом тьму. Сегодня было видно звёзды. Цикады продолжали стрекотать, заполняя окружающее пространство высокочастотными вибрациями. Резонируя с чувством предвкушения, растекавшимся в грудной клетке. Уже завтра. Ичиго глубоко вдохнул свежий после спавшего дневного зноя воздух и поднял глаза к небу. На миг ему показалось, что небо посмотрело в ответ.