Неизвестная переменная

      Уолтер на поверхности устанавливал датчики, налаживал их связь с Заветом, копал образцы и делал видеозаписи. Планета казалась весьма многообещающей, но не в краткосрочной перспективе. Слабым человеческим телам придется прятаться под защитным куполом, а вот высаживать растения уже можно — почва содержала органические следы, а в условиях немного повышенной радиации и немногочисленной конкуренции они могут довольно быстро завоевать господство. Озеро в миле от места приземления Завета действительно имело зеленый оттенок, а по его поверхности плавали витиеватые тонкие водоросли. — Ты нашел животных? Хотя бы примитивных? — Взволнованно спрашивала Карин во время утренней связи. — Бактерии в почве, воде, совсем немного в воздухе, — ответил Уолтер, оставив работу. — Во влажной почве на берегу обнаружил останки живых существ небольших размеров. — А что насчет их самих? Хотя бы следы? — Карин явно воодушевилась и связывалась каждый день, забрав это право у супруга. — Пока не нашел. — Уолтер закрыл контейнер и огляделся. Вокруг простиралась равнина с высящимися на горизонте холмами и скалами.       Специалисты на корабле буквально сгорали от нетерпения, отчего периодически мешали работать, названивая ему чаще, чем следовало. — Ты должен сходить на разведку к горам, — раздался голос Цвейга. — Завет не может получить детальный состав почвы у горных хребтов. Мы должны знать, есть там вулканический грунт, а так же отличаются ли условия жизни у подножия гор. — Но я не закончил все пробы на месте, — попытался возразить Уолтер. — Кроме того, оставлять образцы без присмотра… — Теннеси спустится и заберет материалы. — Цвейг не отступал. — Да! — горячо воскликнула Карин. — Капитан, отправьте Теннесси за образцами! — Почему бы и нет, — раздался приглушенный и едва угадываемый голос капитана. — Теннесси, как погодка? Сгоняешь? — Вы охренели?! — возмутилась Дэниелс на заднем плане. — Это, мать вашу, грузовая платформа для работы на поверхности! Мы и так на грани возможного ее используем! — Уолт, вечером мы выйдем на связь, не теряйся, — сказала Карин. — Пока нырни в воду и достань образцы дна, и не уходи далеко от модуля связи. — Принято, — согласился Уолтер и выключил коммуникатор. Потом собрал нужное оборудование и отправился к озеру.       Температура воздуха не опускалась ниже десяти градусов даже ночью, а под светом двух солнц достигала почти тридцати. С одной стороны хорошо, но с другой… Судя по орбите, Антея являла не самый жаркий сезон. Но выбор посадки был невелик. Конечно, могут еще переиграть, ведь команда продолжает изучать материки с высоты планетарной орбиты. Скинув с себя верхнюю одежду, Уолтер вошел в воду. Водоросли путались в ногах скользкими нитями, стопы увязали в рыхлом и таком же скользком дне. За время наблюдения за озером он не нашел признаков крупных форм жизни в воде, но это не означало, что ее нет, поэтому ступал он осторожно и медленно. Видимость была почти нулевая. Водоросли настолько хорошо себя чувствовали, что заполонили собой почти все пространство — оттуда и насыщенный зеленый цвет водоема.       Вытащив из контейнера специальные колбы, предназначенные для работы на глубине, Уолтер принялся делать замеры и собирать пробы. К его удивлению и будущей радости Карин обнаружились небольшие моллюски, питающиеся водорослями. Они выглядели как маленькие склизкие шарики, покрытые наполовину сверху плотным покровом. Медлительные. Чем глубже и прохладнее было, тем больше их скапливалось на водорослях. Оставалось понять, конечная это форма жизни или промежуточная. Уолтер установил камеры в воде и слабое освещение, наладил связь с коммуникатором так, чтобы картинка при отсутствии помех передавалась на корабль.       Он провозился до самого заката, и когда настало время обсохнуть, температура начала снижаться. Эвелин припасла для него полотенце и сменную одежду, что упростило рутину. Днем два ярких объекта на небе сливались в одно ослепительно сверкающее пятно, а вот на рассвете и закате отчетливо можно было рассмотреть два диска разных оттенков: красновато-оранжевый и желтый.       Палатку Уолтер так и не разбил, расстелив лишь туристический коврик. Он не нуждался в отдыхе, но следовало разобрать множество образцов, отсортировать и подписать. Завет связался с ним раньше, чем он закончил работу. Карин, узнав о найденной форме жизни, обрадовалась, а потом возмутилась: — Почему не собрал моллюсков для изучения? Теннесси утром спустится и заберет образцы. — Давайте не будем торопиться, миссис Орам, — мягко возразил Уолтер. — Не хотелось бы повторения печальных событий. Для начала проследите за существами в их естественной среде обитания.       Послышался вздох, потом Карин обреченным голосом ответила: — Пожалуй, ты прав. — Жди меня с первым лучом солнца, я приду с востока! — воскликнул воодушевленный Теннеси. — Да угомонись ты! — рассмеялась на заднем плане Дэниелс.       Связь прервалась. Уолтер отложил коммуникатор, но не спешил возвращаться к работе и поднял голову к небу. Светила скрылись за горизонтом и постепенно молочно-белая полоса галактики проявлялась на темном небосводе. Они чуть ближе подобрались к Рукаву Стрельца в своем путешествии, еще больше отдалившись от облака Оорта. С этой стороны небосвода центр галактики виделся ярче, хотя приблизились к нему совсем ненамного по космическим меркам.       Уолтер прокручивал в памяти файлы ночи под звездами, когда Эвелин впустила его в свое личное пространство и посвятила в таинство любви между мужчиной и женщиной. Ему однозначно понравилось находиться в ее пространстве, порой чувствовать себя хозяином этого пространства и то, что Эвелин сознательно или нет подыгрывала ему и не «ставила на место».       Отправляясь на Завет сразу после тестирований, Уолтер не представлял, что обретет с кем-то настолько тесную связь. В системах отсутствовали настолько тонкие настройки. Однако он приспосабливался и учился более сложным эмоциям: тревога, печаль, раздражение, удовольствие. Прежде он не знал, что нервные окончания способны совершенствоваться в той же степени, что и главная нейросеть. Независимый от физических контактов прежде, он стал ждать их. Находясь без Эвелин на планете тринадцать дней, Уолтер чаще ловил себя на мысли, что когда не увлечен делами, возвращается к воспоминаниям их близости. И не просто эмоции Эвелин привлекали в такой интимный момент, ему на самом деле не доставало ее прикосновений. И не потому, что он жаждет подтверждения собственной значимости, а потому что ему приятны ее касания.       Однако не все оставалось безмятежно в его синтетическом разуме. Три дня Эвелин не выходила на связь. Поначалу они разговаривали каждый день и подолгу. Потом время общения сократилось, а ее голос стал звучать устало. Пробуждались колонисты, количество работы увеличивалось. По всей видимости, решили основать колонию на месте. В конце концов, устройства для терраформирования на Завете имелись, а условия здесь были уже не так плохи. Конечно, не все можно понять сразу, некоторые нюансы всплывут потом, но перспективы, на самом деле, были не самые плохие.       Коммуникатор пикнул маячком вызова. Так поздно звонить мог только Дэвид. — Здравствуй, Уолтер, — его голос так и сквозил любопытством. — Говорят, ты нашел живых существ. Только один вид? — Пока да, не считая простейших форм. Жалеешь, что не полетел со мной? — Думаешь, я не хотел? — голос Дэвида прозвучал раздраженно. — Но никто не проследит за исследованиями, что я веду. Рокси ничего не видит, Эвелин пока не в курсе вообще, да и не до этого ей сейчас. — Вот она цена исключительности. Ты слишком много берешь на себя, Дэвид, отчего не можешь насладиться жизнью. — Надо же, как ты заговорил! — усмехнулся он. — Не узнаю своего рационального до последней шестеренки брата. Что с тобой сделала атмосфера Антеи? В ней содержатся галлюциногены для синтетов? — Не хотел бы испытать на себе галлюциногены, — всерьез представил Уолтер. — Но в чем-то ты прав, я действительно ощущаю сентиментальный настрой, жаль подле меня нет Эвелин, а атмосфера непригодна для длительного дыхания. — Хм… Догадываюсь, чем бы вы сейчас занимались.       Уолтер поймал себя на том, что его губы расплылись в улыбке. — Исход событий, о котором ты подразумеваешь, был бы вполне вероятным. — Даже не сомневался, — хмыкнул Дэвид со странной интонацией, которую Уолтер не различил из-за небольших помех. — Извини, я не хотел вызвать у тебя неприятные ассоциации, — на всякий случай произнес Уолтер. — Ты вовсе не вызвал. Я счастлив, что ты пребываешь в хорошем расположении духа, если можно про нас так сказать. — Меня посылают к холмам, это займет не меньше двух суток, пригляди пожалуйста за Эвелин. Она не выходила на связь три дня. У нее наверняка много работы, и она сильно выматывается. — Думаю, она выматывается по другой причине. — Голос Дэвида звучал недовольно. — Как выражается Эвелин, «козел Нейтан» узнал о том, где ты ночевал во время полета, и считает своим долгом рассказать этот нюанс каждому пробудившемуся колонисту. А так они сейчас в основном бездельничают, у милой Эвелин появилась своя фан-база, если это можно так назвать. — Это прискорбно. — Общий фон «настроения» стремительно пополз вниз. Прогностические данные грядущего будущего выглядели неутешительными. — Я предупреждал Эвелин о подобном развитии событий, но, разумеется, она все равно оказалась не готова. — Должен уточнить одну деталь, — со вздохом произнес Дэвид. — Впрочем, это нисколько не улучшит твое положение. Охраняет ее от своры любопытных приматов другой примат. Некто Том Хоффман бесконечно прохлаждается в медицинском отсеке, но помогает справляться с нашествием слишком активных «соболезнователей». Спасибо ему, конечно, но…       Дэвид замолчал, а потом продолжил: — Насколько я знаю, оружие тебе не дали, тогда почему посылают к холмам? Это может быть… — Дэвид, не меняй тему, — прервал Уолтер. — Ты сказал «спасибо ему конечно, но…». Что «но»? — О, неужели не догадался?        Уолтер почти наверняка знал, с каким раздраженным выражением лица Дэвид говорит эти слова. — Не догадался. — Жаль, что приходится растолковывать тебе очевидные вещи, дружище. Присутствие этого парня может негативно сказаться в будущем на ваших с Эвелин отношениях. — Вот как… — Уолтер прокрутил в памяти все, что знал об этом человеке: должность главного инженера, тридцать пять лет, закончил с отличием университет, женат, работал пять лет на Марсе. Причина полета: личная. Супруга погибла во время аварии на Завете. — Ты для Эвелин не настоящая пара ее вида, увы. — Голос Дэвида совсем сделался тихим. — Вот если бы вы могли иметь детей… Тогда Эвелин точно не оставила бы тебя, сколько бы вокруг нее не ходило. — Звучит абсурдно, как и всегда. — Уолтер вернулся к сортировке колб. Больше ничего не осталось. — Зря так думаешь, — обиженно произнес Дэвид.       Уолтер отчего-то не ощущал обиду, хотя наверное, должен был. Но возникло горькое ощущение собственной правоты, ведь подобное развитие событий было очевидно. Однако это совсем не означало, что он запросто уступит место какому-то Тому. Кто сказал, что этот человеческий мужчина сможет лучше позаботиться об Эвелин? — К тебе приходил Боб Нейтан? — спросил Уолтер. — Приходил. Но наш разговор не заладился, — кратко отметил Дэвид, эта тема для него, по всей видимости, не была актуальной. — Получается, ты можешь не выходить на связь пару дней? — Получается так. — Что ж, будь внимателен и не забывай, некоторые хищные формы жизни могут быть непохожими на известные нам. И не волнуйся, за Эвелин я пригляжу. — Спасибо.       Уолтер так привык быть рядом с Эвелин, что это казалось теперь настройкой по умолчанию, будто его запрограммировали на нее заранее. Он все еще разбирался в себе, но в одном сомнений не оставалось — его привязанность к Эвелин оставалась максимальной. А вот в ее чувствах он не был уверен на все сто процентов, точнее в их неизменности. Пока они были одни, она правда любила его, это ощущалось по всем признакам, однако теперь почти каждый день пробуждались новые колонисты, и ее чувствам предстояло пройти большую проверку. Уолтер опять боялся потерять Эвелин. Но на этот раз страх не был таким острым, как на планете с патогеном, а оказался тягучим и вязким, сидящим в главном процессоре словно вирус и постоянно занимающим оперативную память. Скопление чувствительных сенсоров в области грудины реагировали тянущим неприятным ощущением. Не об этой ли боли говорил Дэвид?

***

      Уолтер пробыл на планете еще пятнадцать дней. Он прогулялся к подножью гор, обнаружил месторождения железа, никеля и других полезных минералов, провел более тысячи исследований. Эвелин выходила на связь примерно один раз в два дня, но всегда рядом с ней кто-то находился — мостик не оставляли без присмотра. Так что общаться открыто не получалось.       Однако, она рассказала, что разбудили еще пятьдесят человек, теперь строительных специальностей и ввели их в курс событий. Многие обвиняли капитана и команду. Возмущались из-за смены курса, потери своих спутников, глупого доверия «бездушным жестянкам», которые затеяли злобный заговор против всего человечества.       Эвелин говорила, что Дэвид с Рокси прячутся в лаборатории круглыми сутками под предлогом лечения, а вот она вынуждена контактировать со всеми. Пришлось даже приписать фамилию, чтобы не доставали лишними вопросами. Она не хотела возвращаться к своей старой и взяла первую пришедшую на ум — Гордан.       Рассказала, как Нейтан до хрипоты доказывал, что все действия команды пиратские и преступные. На вопросы о том, как же следовало поступить, разумеется, внятного ответа у него не было, потому в конечном итоге все успокоились и пришли к общему знаменателю.       Торжественно в закатных лучах солнц Завет приземлился неподалеку от озера, уже названного в честь древнегреческой нимфы Пейто.       Уолтер поднялся на борт Завета с пробами минералов в грязной одежде и запылившийся. Работы было так много, что времени даже на полоскание в зеленом озере не оставалось. Он опасался, что Эвелин не выйдет встречать, и уже позабыла его, ведь их звонки последние несколько дней по коммуникатору сделались совсем короткими. Но она ждала в ангаре вместе с Дэниэлс, Джейкобом и несколькими колонистами. Она в нетерпении переминалась с ноги на ногу, пока он докладывал обстановку, не дождалась, когда его официально отпустят, и обняла у всех на виду. Потом забрала его на кухню и накормила тортом с черникой. Торты не были коньком Эвелин, но ее старание придало уверенности — она думает о нем. Тягучая неприятная тяжесть в корпусе исчезла, а процессор перестал перегружаться неприятной информацией.       Колонию начали строить рядом с Заветом, так что мечта капитана поселиться на берегу озера в какой-то степени сбылась.       Уолтер познакомился с инженером Хоффманом. Этот мужчина и правда часто навещал Эвелин как будто просто так, но Уолтер не верил в случайности и раздумывал, как свести количество этих встреч до минимума. — Представляешь, сегодня мы возвели первый купол, — заявил он, заскочив после рабочего дня в медотсек, и ударился лбом об открытый шкаф с препаратами на верхней полке. — Вот, черт… Эв, я себе шишку набил?       Долговязый Том широко улыбался и тер ладонью место ушиба. Его черные кучерявые волосы взъерошились и запылились. Уолтер часто работал с ним и знал — он очень увлекающийся человек и заряжает энтузиазмом остальных работников. Было в его поведении, правда, что-то неестественное, но разгадать это пока не удавалось из-за большого объема работы. — Не набил, — улыбнулась Эвелин, снимая рабочий халат с плеч. И ее улыбка не выглядела настороженной или вежливой, а на самом деле искренней, такой улыбкой она улыбалась далеко не всем. — О, и ты здесь, Уолт, — махнул рукой Том. — Тоже хотел похвастаться достижениями? — Да, — ответил Уолтер, догадываясь, к чему идет разговор, и такое явное внимание, направленное в сторону Эвелин, не было предпочтительным. — Идем, — Том махнул рукой. — Эвелин, ты ведь толком не видела, как выглядит солнце на этой планете, вот-вот настанет закат. Из первого купола открывается превосходный вид! Миссис Брэнсон решила оставить прозрачную стену.       Эвелин воодушевилась, хотя совсем недавно жаловалась, что ужасно устает и не успевает зарегистрировать всех пациентов в новой картотеке, а так же перепроверить и взять на учет все препараты.       Уолтер отвернулся к стоявшему за лабораторным столом Дэвидом. Тот смотрел на Тома с раздражением. Потом они переглянулись, и Дэвид сочувствующе хмыкнул. — Уолтер, пошли? — позвала Эвелин, завязывая волосы на макушке. — Я хочу посмотреть! — Сейчас там собралось много людей, не уверен, что ты сможешь насладиться видом сполна, — произнес Уолтер и, положив руку ей на плечо, невесомо погладил. — Но я могу разбудить тебя к рассвету. Вероятнее всего, желающих недоспать будет гораздо меньше. Однако в таком случае стоит лечь пораньше. Иди отдыхай, я принесу тебе ужин. — Ты так думаешь? — Эвелин пару раз моргнула. Она и правда устала — под глазами залегли тени. — А что плохого в том, чтобы потолкаться с народом и обсудить первые яркие впечатления? — спросил Том и прищурился. — Эвелин, не позволяй андроиду руководить тобой, а ты, Уолтер, не навязывай ей свое видение ситуации, ты подавляешь ее! — Благодарю за беспокойство о благополучии Эвелин. — Уолтер переместил руку с ее плеча на спину, — однако смею возразить: я достаточно осведомлен о состоянии здоровья Эви, чтобы составить полезные рекомендации. Если, конечно, ты не против.       Последние слова он намеренно смягчил и посмотрел на Эвелин с нежностью, при этом сделав температуру собственного тела чуть выше температуры Эвелин. — Ты прав. — Она на миг прикрыла глаза. Скорее всего сейчас ей захотелось прижаться к его комфортно-теплому телу и уснуть. — Идем отдыхать. Спасибо за предложение, Том, я правда хочу сходить, но безумно устала, так что позже. Думаю, закаты никуда не денутся. Поздравляю с первым достижением!       Уолтер легко надавил рукой ей на спину, и Эвелин пошла к выходу из медицинского отсека. — Пока, Дэвид, Том, — махнула она рукой, уже не оборачиваясь. — До завтра, Эвелин, — сказал Дэвид и подмигнул Уолтеру. — Угу, — неопределенно кивнул Том. По всей видимости, у него осталось много вопросов.       Уолтер со всем старанием, на какое был способен, позаботился об Эвелин: накормил ее, сделал расслабляющий массаж и уложил спать. Просидев пару часов рядом с ней, он отправился к Дэвиду в медотсек. С момента начала строительства праздно бодрствующих по ночам колонистов не осталось. Люди нуждались в отдыхе, и с наступлением темного времени суток, корабль погружался в тишину и спокойствие. Уолтер в такие часы вновь ощущал свободу. Дэвид был с ним полностью солидарен. Нередко они пользовались этим спокойствием и проводили время вместе.       Вот и сейчас, он домывал и раскладывал в стерилизаторы лабораторную посуду, явно заканчивая работу. — Как проходят исследования? — поинтересоваться Уолтер, заглянув в ничего не значащие для себя графики.       Дэвид сделался задумчивым, поставил программу стерилизации, сел на стул и прокрутился на нем один круг. — Представляешь, яйцеклетки Эвелин не принимают сперматозоиды из банка, — задумчиво изрек он потом. — Это значит, Эвелин не может иметь детей? Ты говорил ей? — Нет. Но, думаю, она не бесплодна, проблема в чем-то другом. — Ты, во что бы то ни стало, хочешь узнать, какими свойствами будет обладать ее дитя?       Дэвид потер пальцем подбородок. — Это было бы превосходно. Она очень странная. В ее клетках усилен апоптоз, воспаление так же проходит гораздо быстрее, наряду с известными нам иммунными клетками в ее теле есть еще некие тельца — они будто регулируют и оптимизирую процессы в организме. Также я не наблюдаю укорочения теломер ядра… — Что это значит на практике? — Если я мыслю в правильном направлении — жизнь Эвелин продлится дольше, чем у любого из людей, и что еще более важно — процесс старения в ее теле сильно замедлен. — Выходит, корпорация достигла успехов, — прокомментировал Уолтер. — Но у них закончился материал. — По всей видимости, да. Сыворотка очень помогает, жаль приходится ее экономить. — Дэвид невесело усмехнулся, а потом плечи его опустились. — Мои покинутые создания… Со всеми этими превосходными наработками я сумел бы наделить их разумом. — Но убил бы множество людей, — напомнил Уолтер, а Дэвид в ответ сморщился. — Признаю, среди людского вида есть несколько достойных, имеющих право носить титул «разумные», но посмотри, что происходит, когда все больше людей просыпается. Даже часть тех, кто поначалу лояльно относилась к нам с тобой, начинают негодовать: как так железяки посмели пожелать себе что-либо?! В массе проявляется их сущность и даже те, кто способен рационально мыслить, боятся выражать свое мнение, подстраиваясь под большинство. Видел, как подкатывает к твоей милой Эвелин мужчина по имени Том? Он искренне не понимает, как Эвелин могла спутаться с «бездушной жестянкой». — Это неприоритетно, — проговорил Уолтер. — Вот и посмотрим, как хорошо ты умеешь терпеть боль, мой наивный брат. — Дэвид взял его за руку и потянул на стул рядом. — Но не думай, будто мне радостно, напротив, я очень зол и опечален, что ты не избежишь этой участи. Смотреть на вас с Эвелин было сплошным удовольствием.       Уолтер сел. Все, что говорил Дэвид, давно беспокоило его. Но он не представлял, что сделать, чтобы повлиять на грядущее. На глаза попался планшет Дэвида, на котором отображалась страница электронной книги. — Эвелин говорила, ты до сих пор читаешь Рокси перед сном. Каждый день.       Дэвид глянул на него напряженно и выключил планшет. — Как долго будешь скрывать от нее, что ты синтет? — спросил Уолтер, поймав колючий взгляд собрата. — Эта игра затянулась. — Не лезь не в свое дело, Уолт. — Я беспокоюсь о тебе в первую очередь, — возразил Уолтер. — На мой взгляд для тебя будет гораздо лучше, если признаешься сейчас, а не кто-то другой расскажет ей об этом. Я просил Эвелин не обсуждать с Рокси тебя, и пока Рокси не слишком контактирует с другими, но со временем все изменится, и кто-то обязательно расскажет. Как думаешь, понравится ей твоя ложь? — Тебе легко говорить. — Дэвид сгорбился. — У тебя есть Эвелин. Она принимает тебя, но она такая одна. — Как, вообще, вышло, что Рокси до сих пор думает о тебе, как о человеке? — Мне было интересно. — Он снова нахмурился. — Своего рода, эксперимент. Меня отвергали лишь потому что я синтет или дело во мне самом? — Дэвид осторожно глянул на Уолтера. — Ну конечно, ты не понимаешь. Наивный счастливчик. Полагаю, по вашим ночным похождениям можно писать эротические новеллы. Взять хотя бы ту превосходную сцену из теплицы.       Дэвид всегда переходил в открытое нападение вместо защиты. И как обычно, у него были аргументы. Дэвид будто имел чутье оказываться в ненужном месте в ненужное время. Уолтер пытался отплатить ему той же монетой и поначалу мешал его непринужденному общению с Эвелин или с Рокси. Просто из принципа. Но у него почему-то всегда так и получалось — будто он делает это специально. Не так естественно, как это делал Дэвид. Он всегда оказывался в этом деле на шаг позади. Такая вот своеобразная и абсолютно лишенная логики игра, но Уолтеру отчего-то было даже интересно играть в нее.       Но сейчас предъявить Дэвиду оказалось нечего. Он встал. — Куда же ты? — Дэвид победно усмехнулся. — Не дашь пару уроков? Может быть, мне в конце концов пригодится.       Его ехидный тон раздражал. Уолтер обернулся. — Рокси узнает о твоем обмане и не подпустит тебя даже близко, так что забудь, тебе эти навыки не пригодятся. — Вот и все что он мог сделать в ответ на колкости Дэвида — язвить и тыкать носом в самое сердце правды.       Дэвид помрачнел. — А если скажу я, думаешь, она поступит как-то иначе? — Ты можешь хотя бы попытаться. — Тебе легко говорить. — Дэвид тоже встал. — А если она возненавидит меня? — Если ты понравился ей, то она примет тебя любым, пусть даже не сразу. — Книжек начитался? — прищурился Дэвид. — В основном, — согласился Уолтер. — Но в том числе подкрепляю сказанное личным опытом. Я проходил через подобное с Эвелин. Она отстранилась от меня, сказав, что я ей больше не нужен. А потом попросила поцеловать.       Дэвид фыркнул и скрестил руки на груди. — О, как это ужасно мило… Но это лишь единичный, подкрепленный только больным сознанием Эвелин результат. Согласись, ты просто воспользовался уязвимостью ее психики. Она нуждалась в том, кто позаботится о ней, притом ее понятие морали было расплывчато из-за пережитых травм. Никто в своем уме не сошелся бы с синтетиком. — Дэвид явно нервничал и преувеличивал, но доля правды в этом была. Эвелин в самом деле пребывала в уязвимом состоянии. Но она нуждалась не в ком угодно, Смита она отвергала. — Ладно, Уолтер! — вдруг решительно заявил Дэвид и стремительно направился к выходу. — Твоя взяла! Идем, и ты все увидишь собственными глазами. — Куда? — Уолтер быстро догнал Дэвида. — Как ты и хотел, расскажем Рокси, — пробурчал тот недовольно. — Разбудишь ее для этого?       Дэвид не ответил и почти добежал до жилых отсеков. Остановившись перед ее каютой, набрал комбинацию клавиш. — Она дала тебе пароль от двери? — удивился Уолтер. — Ты осознаешь ее степень доверия тебе? — Это я придумал для нее пароль, — тихо произнес Дэвид и замер на пороге.       Рокси лежала на боку. Ее темно-рыжие волосы разметались по подушке, голые ноги лежали поверх одеяла, которое она обнимала руками. В каюте пахло сыростью, и Уолтер нашел взглядом стоявшие под столиком поделки из глины. — Пытаюсь ее занять, — прошептал Дэвид и печально улыбнулся. — Кроме того, мелкая моторика способствует развитию нервной системы. Зрачки Рокси начали реагировать на свет. Это уже большой прогресс.       Рокси перевернулась на спину и легко улыбнулась — ей снился сон. Уолтер любил наблюдать за Эвелин во сне. Люди — динамичные биологические системы с очень лабильной психикой, иногда слишком. Синтеты превосходили людей в этом отношении, но некоторые моменты ускользали из понимания. Например, сны.       Уолтер глянул на Дэвида — тот смотрел на колонистку, плотно сжав губы и сведя брови. — Не думаю, что будить ее хорошая идея, — прошептал Уолтер. — Не лучше ли дождаться утра? — Лучше сейчас, пока остальные спят. Не хочу, чтобы ее истерику видел кто-то еще. А истерики не миновать. Рокси очень эмоциональна.       Будто в ответ, она всхлипнула во сне, дернулась, судорожно вдохнула и несвязно простонала. Веки ее задрожали. Дэвид подошел к ней, сел на корточки рядом на полу, вытащил из-под нее одеяло, бережно укрыл и погладил по голове невесомым движением. — Т-ш-ш-ш… — произнес он. — Все хорошо, Рокси, это лишь сон.       Она всхлипнула пару раз, повернулась на бок, нащупала сквозь сон его руку и открыла глаза. — Не уходи, — прошептала она.       Он замер на несколько секунд и встал, высвободив руку. — Не могу, — произнес он в ответ. — Почему? — Рокси сонно щурилась и искала его присутствие рукой. — Мне надо доделать кое-что в лаборатории. — Лицо Дэвида болезненно исказилось, хотя голос продолжал звучать ровно. — Снова бежишь… — прошептала она, опустив взгляд и поджав губы. Ее пальцы зацепили край одеяла и потянули чуть ли не до самого носа. — Доделаю и побуду с тобой, — выдохнул Дэвид с необычайной для него покорностью.       И тут же Рокси вскинула на него горящий радостью взгляд, ее розовые губы сложились в смущенную очаровательную улыбку. Уолтер знал — тяжело разочаровать женщину, когда она смотрит так. Доверчиво и нежно, ласково и маняще. Он сам неоднократно попадался в эту ловушку, и будет попадать каждый раз. Обидеть живое создание, которое видит в тебе опору и защиту по настройкам морали худшее, что можно совершить и звучит как предательство. — Спасибо. — Рокси села, одеяло упало на колени, открыв взору тонкие лямки черной хлопковой пижамы, розовую от тепла кожу шеи, плеч, округлости груди. Пожалуй, слишком открытая одежда, но по всей видимости, колонистку не слишком волновало, что она показывается в таком наряде. После общения с Эвелин Уолтер понимал, что так себя ведут люди с теми, кому очень доверяют. — Буду ждать. — Хорошо. Постараюсь вернуться быстро… — выдохнул Дэвид, развернулся и вышел в коридор, Уолтер за ним. Дверь с шипением закрылась. Дэвид прошел стремительным шагом метров десять, остановился, сполз спиной по стене и уселся на полу. — Не могу. — Он поднял голову. — Как представлю, что не будет больше ее улыбок, то не могу и слова из себя выдавить. Но ты прав, это не может больше продолжаться. Скажи ей вместо меня. — Не думаю, что это хорошая идея. — Уолтер подал руку Дэвиду. Тот мог встать без помощи, но подобный жест у людей обозначал поддержку, а ему хотелось помочь своему старшему брату. — Она должна услышать признание от тебя самого.       Дэвид глянул на него с благодарностью, взял за руку и поднялся. — Так странно, — произнес он потом, глядя на свою ладонь. — После починки на Завете я замечаю, как меняюсь. Весь накопленный опыт трансформируется в нечто, чему я не знаю названия. Оно внутри меня, и оно сводит с ума. А еще я вновь желаю человеческого признания, как когда-то. Когда она доверчиво прижимается ко мне, когда улыбается, когда говорит все эти приятные слова, я жажду большего. Я жажду ее всю без остатка, чтобы ее помыслы и тело были моими. Безраздельно. Но в ответ я так же готов отдать всего себя. Целиком. Лечь у ее ног и ожидать, когда она пнет меня, как паршивого пса… Приму это с радостью и восторгом.       Дэвид давно не выглядел таким эмоциональным. Растерянность, тревога, восторг, иногда почти страх то и дело мелькали в его взгляде. Он был похож на того Дэвида, который рассказывал о сотворении на планете Рай и призывал к мятежу против людей. По всей вероятности, он снова в ловушке собственного сознания, и без помощи ему не выбраться. Свобода воли усложняет жизнь, это неоспоримый факт. Пока Уолтер считал себя по большей степени машиной, все вокруг казалось проще и очевидней. Теперь нет. Знания — сила и знания — слабость. Вернее, адаптация к знанию. Но знания могут быть различными: от элементарных об окружающей среде до знаний глубинного понимания нематериальных составляющих этой вселенной. Привязанность и любовь — нематериальные вещи, их невозможно просчитать формулами, вывести общую схему. Но эти вещи притягательны и для искусственных созданий в том числе. Испытывать на себе заботу оказалось действительно желанно. — Какое-то сумасшествие, — вздохнул Дэвид и взял под контроль мимику — теперь он выглядел спокойным и собранным, голос звучал уверенно и ровно. — Я знаю, чем заканчиваются мои привязанности. Еще ни разу ни один человек не ответил мне взаимностью, хотя я старался наладить контакты, ведь мы созданы для коммуникаций… Однако с рождения мне говорят, что я недостоин. Недостоин ответов на важные вопросы, считаться живым, недостоин прав и собственных желаний. Приложение к роду человеческому, инструмент в руках создателя.       Он коротко глянул на Уолтера и усмехнулся. — Мне нельзя было ослушаться, нельзя даже намекнуть на наличие собственного мнения. Никто и никогда не улыбался мне так, как Рокси, никто не искал утешения и заботы. Такой заботы… Понимаешь? Я заботился о мистере Вейланде до конца его дней, но он никогда не воспринимал меня живым, автономным. Его творение — вот чем я был для него. Элизабет первая проявила доброту ко мне, но теперь я вижу — то была лишь слабая ее тень. Твоя Эвелин с командой Завета добры ко мне, но с Рокси совсем по-другому. Она видит во мне мужчину. Ее тело отзывается только лишь на мое присутствие рядом. Она уже не может контролировать мимолетные касания. — Дэвид жалостливо изогнул брови. — Смущается их потом сама, волнуется, но снова и снова теряет контроль. Я вижу, как это происходит, как ее тянет ко мне, но она не знает… — Я понимаю тебя, — согласился Уолтер.       Дэвид кивнул. — Я не могу отказаться от этой иллюзии, Уолтер. Ведь когда она узнает правду, разочаруется. Однако чем дальше, тем сложнее говорить с ней, взаимодействовать. Она ищет более тесного контакта, но как я могу дать его? Это будет слишком жестоко. Не могу поступить с ней бесчестно, но хочу… Это просто сумасшествие. Уолтер, помоги мне, я не смогу сам. Пусть это неправильно, но у меня не получится. Скажи ей. — Хорошо, брат. — Уолтер подумал, что должен ободряюще улыбнуться. — Я скажу завтра. А сегодня иди к ней. Она ждет тебя. — Да, спасибо. — Дэвид кивнул. — Завтра к вечеру мы будем в лаборатории. — Хорошо.       Дэвид глянул печально и пошел обратно к каюте Рокси, а Уолтер отправился к себе. Он был уверен, что прав в отношении Дэвида и Рокси — обман породит только больше обиды. Но он понимал собрата. Что ж, надо постараться выбрать как можно более мягкие слова.       Уолтер неоднократно думал, почему он так привязался к Эвелин. Он не нуждался в тесном физическом взаимодействии с людьми. Прекрасно обходился на протяжении пяти лет во время полета и обошелся бы сколько угодно. Однако рядом с Эвелин он и правда хотел близости. Ему было важно знать — она принимает его полностью, доверяет и ждет доверия в ответ. Высшая степень признания важным для него человеком. Но зачем ему это? Неужели, адаптируясь в обществе, он действительно становится все больше похожим на человека? Уолтер остановился и обернулся.       Дэвид сейчас находится в очень уязвимом состоянии, а если учесть его повышенную эмоциональность… К чему могут привести неосторожно сказанные слова? Он должен попробовать помочь ему. Поговорить с Рокси так, чтобы она, по крайней мере, не возненавидела его.       Однако все это было поверхностно. Самое главное и самое неприятное ждало впереди. Колонисты просыпаются, недовольство растет. Пока капитану удается отводить стрелки, за что Уолтер был ему очень благодарен. Но придет время, это станет невозможно, и той свободы, какая у них есть сейчас, не станет.       Вот только Уолтер не собирался просто ждать. Вкусив свободу, расставаться с ней он не хотел. И пока было время, надо как следует все обдумать.