Лепестки азалий

— Гарри, ты великий волшебник, — прошептала Гермиона ему на ухо. — Но я не так хорош, как ты, — произнес Гарри, когда Гермиона разжала объятия. Он чувствовал себя смущенным. — Я? — удивилась Гермиона. — А что я — ум и книги, вот и все! Но, оказывается, есть куда более важные вещи — например, дружба и храбрость. Джоан Роулинг Гарри Поттер и Философский камень

***

— Ну почему… — несчастно застонал зажатый меж двух огней светловолосый мальчик. — Почему я снова оказался в паре с вами двумя?       А началось все с очередного мерзопакостного растения профессора Бири, которое он приказал аккуратно выкопать и перенести в специально отведенный для этого горшок, создав благоприятную среду для «невинного цветочка».       Шипя от того, какими болезненными даже сквозь защитный покров перчаток укусами названный «цветочек» одаривал своих горе-садоводов, я в упор не видела в грязно-розовом растении ничего невинного и непорочного.       В общем, с групповым заданием что мне, что державшемуся в стороне Альфарду, который должен был записывать все детали лабораторной работы, требовалась огромная помощь.       Ну а кто справится с настолько бедственным положением дел лучше, чем настоящий последователь ботаники, который помог нам получить заветное «П» в прошлом семестре?       Учитывая, насколько пришибленным Амос ходил после того случая с злосчастным прозвищем, я изрядно страшилась того, что он пошлет нас сразу, как только увидит, но нет.       Добровольно согласился присоединиться к нашему недо-дуэту и, взяв бразды правления в свои благословленные природой ручки, приступил к пересадке прихотливого растения.       Правда, серчал, как старая бабушка на лавочке, но это уже мелочи. — Не дрейфь, лучок, — подмигнув, сдула я прилипшую ко лбу прядку, закончив возиться с волшебными удобрениями в виде крошечных бобов, пока мы все сидели на корточках в классной теплице. — Почти закончили же.       Вместо ответа Диггори ниже склонился над шипящим цветком, осторожно срезав пару мешающих листочков, и проворчал под нос что-то невразумительное.       Наверное, какие-нибудь злые проклятия в адрес сумасшедших бестий и не менее страшных Блэков.       Вопреки статусу мировых добрячков, у Хаффлпаффа была странная тенденция — проклинать все, что движется и не движется. — Вот именно, Анус! — бойко вторил Альфард, привалившись к боку заохавшего первокурсника, чудом не задевшего ножницами научный проект, и панибратски обхватив его за шею. — Весело же сидим. Обещаю, что как-нибудь угощу тебя черным фамильным пивом. — Что за вздор. Ты же несовершеннолетний, Блэк! — тщетно пытаясь отцепить от себя прилипчивого чистокровного и одновременно с этим спасти сжавшийся от страха цветок, Амос воззвал к его рассудку.       На что Альфард довольно многозначительно поиграл смольными бровями: — У меня есть свои связи, знаешь ли. — Если ты намекаешь на Сигнуса, то вряд ли он тебе с чем-то поможет в ближайшее время, — уныло оповестила я его, ковыряясь в комках земли. — По-хорошему, тебе вообще лучше избегать его ближайшие несколько месяцев. — А? Почему? — восторженно загорелись глаза Альфарда, когда он наконец перестал мучить хнычущего мальца. — Что ты сделала, Аза?       Ох, как же мне нравилось, как мой верный падаван задавал данный вопрос.       В отличие от Тома, в его тоне всегда сквозило четко читавшееся восхищение и даже незримая нотка подобострастия.       Расправив плечи, я гордо ухмыльнулась: — Вдарила по его яйцам так, что благородный господин начал ругаться хуже магловского сапожника. — Как он тебя назвал? — придвинулся ближе Блэк. — «Грязной сукой», — предательски краснею, вспоминая, с каким стояком его оставил великолепный Голден. — Это было… — Волшебно, — со святым трепетом протянул Альфард, хватаясь за мои руки. — Ты вдоволь отомстила за все годы унижений, которым он подвергал меня.       Решив подыграть, я нежно провела грязной перчаткой по его щеке и проворковала: — Ради тебя, моя дорогая, я готова уничтожить не одно поколение будущих волшебников!       А после мы оба задохнулись от волны настигнувшего нас смеха, что привлек внимание остальных студентов, привыкших к подобного рода чудачествам от дуэта «бешеной ведьмы и ее цепного пса».       Проследив за тем, как упавший наземь лицом Блэк начал отплеваться от попавшей в рот грязи, при этом не имея возможности остановить свой дикий хохот, Диггори пробормотал огорошенное: — Мордред, с кем ты меня связал?       Стоит ли говорить, что проделанной к концу урока работой профессор Бири остался более чем доволен? Правда, посматривал на обреченно вздыхающего Амоса с удивлением, будто безмолвно спрашивал, не держат ли его любимчика случайно в заложниках, раз уж он из раза в раз оказывается в одной группе с самыми громкими нарушителями спокойствия.       Учительские опасения были вполне справедливыми, поэтому лично меня они ничуть не трогали.       Пожалуй, из всего преподавательского состава положительно ко мне был настроен только Дамблдор, как бы странно это ни звучало, ну и, может быть, еще мадам Хуч. Галатея и Флитвик еще терпели скрепя сердце ввиду успешно выученных заклинаний, но остальные…       Давайте я просто оправдаюсь тем, что мое тусклое сияние блекнет в лучах гениального ума младшего братца?       К счастью, в тот день гербология стояла последней парой, сразу же после сдвоенных со Слизерином чар и трансфигурации.       Поэтому после того, как наша маленькая группа получила заслуженные оценки, мы направились прямиком в Большой Зал, откуда уже доносился манящий запах свиных отбивных и еще горячей телятины.       Рассевшись по местам и предусмотрительно зажав вяло сопротивляющегося Диггори с двух сторон, мы приступили к медленному поеданию мясного блюда, я краем глаза наблюдала за забавным взаимодействием совершенно разных по характеру мальчишек.       На самом деле было отрадно видеть, что Альфард так хорошо сдружился с Амосом, так как я немного беспокоилась, что из-за дружбы со мной, не просто особой женской пола, но еще и прославившейся хулиганкой, а также его статуса темного мага многие из пугливого дома барсуков будут его сторониться.       Хотя друзьями их можно было назвать с большой натяжкой.       Скорее приятелями. — Здесь, походу, закончились жареные цыплята. Но я видел, что с дальней стороны стола они еще остались, — задумчиво произнес Блэк. — Сходить принести тебе немного? — Н-ну я… не очень… — тихо пробормотал под нос сжавшийся на месте Амос.       Потому что со стороны они выглядели как типичный пример забияки и загнанного ботаника. — Это не ответ, — грозно нахмурился Альфард. — Я спросил одно: хочешь или нет, Анус? — Э-это не мое… — вздохнув, Амос поднял на него несчастный взгляд и просто кивнул.       Заулыбавшись, Альфард грубо отобрал у него тарелку и ушел пополнять ее заветными жареными цыплятами, которые, судя по всему, нравились трясущемуся от нервов очкарику.       Усмехнувшись, я с фальшивым упреком указала на него ложкой: — А вы крепко сдружились. И когда только успели, а? — Он выгнал одного из моих соседей по комнате и занял его кровать, — громким шепотом признался крупно вздрогнувший Диггори.       Что я, к своему удовольствию, вполне могла представить.       Эх, даже жаль, столько интересных событий я упускаю в силу своего местонахождения в женском общежитии. — Ну, это очень на него похоже, — тепло улыбнулась я, словно мы говорили не о сумасбродстве Блэка, а о забавных проделках безобидной домашней собачки. — Ты должна сделать с этим что-нибудь, — с нотой отчаяния заныл Амос. — Из-за того, как он на меня смотрит, я боюсь, что однажды проснусь с этим ненормальным в одной кровати!       На такую горячую отповедь у меня был только один совет, который я поспешила озвучить после того, как показательно медленно сжевала кусочек на диво вкусной запеканки: — Слишком поздно, Анус. Теперь ты наш друг.

***

      Весна в Хогвартс, надо признать, пришла незаметно.       Просто в какой-то момент смеющийся громким лающим смехом Альфард запрыгнул не на снежный сугроб, чтобы окатить обстрелом из холодных снежков, а в огромную, коричневую лужу, чьи капли неприятно стекли с моей щеки вниз на мантию.       Беспечного весельчака я, конечно, как следует проучила, схлестнувшись в битве не на жизнь, а на чистоту в тот же час испачкавшейся одежды под безрадостный бубнеж насильно втянутого в беспорядок Амоса.       Но факт оставался фактом.       Белое покрывало зимней стужи ушло, уступив место на редкость теплой весне, так как пятна бесчисленных луж пропали по происшествии одной жалкой недели.       Из примечательного можно было сказать, что ушедший месяц принес довольно много новых внезапных знакомств. Хотя с каких пор два прибавившихся спутника к моему будущему отряду стали считаться перебором?       Эх, стареешь, Аза, стареешь.       Если бы только Том не контролировал до такой степени круг друзей, а если точнее — его полное отсутствие, авось и не удивлялась бы каким-нибудь безобидным попыткам подружиться.       Случилось «это» ближе к концу января, когда среди списка моих преследователей затесалось новое лицо, что устало хранить обет молчания. — Кажется, тебе понравился мой подарок, — стеснительно сказала севшая поодаль девочка, когда я корпела над горой скопившегося домашнего задания в общей гостиной, редкий момент одиночества из-за того, что Альфард терпеть не мог зубрежку, но при этом каким-то образом получал одни «Выше ожидаемого».       Почесав фазаньим пером переносицу, я невнятно сказала: — А, да. — Значит, ты уже прочитала приложенную туда записку? — загорелась та надеждой. — Ага. — И-и что ты думаешь? — прорезался легкий намек на подступающий плач в чужом голосе.       Вздрогнув, я наконец оторвала взгляд от наполовину исписанного пергамента и посмотрела на миловидную девочку с аккуратно заплетенными светлыми волосами, чуть старше меня самой: — А что ты там писала?       Повесив нос, она удрученно вздохнула: — Я приложила в блокнот записку, где хотела оказать нужную поддержку. — Поддержку? — озадаченно повторила следом за ней, переведя внимание на лежащий рядом желтый блокнот с лимонными дольками, который я ошибочно приняла за подарок от Дамблдора с учетом того, что он уже дарил красные шерстяные носки. — К-когда тебя вызвали в кабинет директора из-за дуэли с Малфоем, — затаив дыхание, скороговоркой выдала она. — Я восхитилась этим актом самопожертвования. Тем, на что ты пошла ради защиты чести своего брата. Э-это был поступок настоящего хаффлпаффца!       Сложив рот в понимающее «о», я с усмешкой закинула руки за голову: — Это, что ли? Так это когда было… Поздновато немного вставать на чью-то сторону, не думаешь… Хм, как тебя зовут, напомни? — Поппи, — покрывшись стыдливым румянцем, с трудом выдавила из себя запинающееся. — Младшая сестра Кодди Помфри. Я-я учусь на втором курсе.       Сжалившись от того, насколько несчастным и разочарованным стало выражение лица маленькой девочки, я с умилением ущипнула ее за щечку: — Ладно, Поппи. Брата я твоего знаю, хороший вратарь. И если так сильно хочешь дружить, даю добро. Можем хоть сейчас обняться! — Правда? — подняла Поппи горящие так и не увядшей надеждой голубые глаза.       Мда, и как я могла забыть — наивные добрые хаффлпаффцы не чуют сарказма.