Лепестки азалий

Если боль ненадолго заглушить, она станет еще невыносимей, когда ты почувствуешь ее вновь. Гарри Поттер и кубок огня Альбус Дамблдор

***

      История с Малфоем, как мне наивно думалось перед грядущим сном, точно надолго не затянется. В конце концов, что такого мог взять наследник полумиллионного состояния у безродной сироты?       Как-никак, фамилия этих высокомерных снобов не за красивые волосы прославилась на всю страну, хотя за это, несомненно, тоже. О платиново-белых, словно из рекламы шампуня, локонах Малфоев далеко не первый век слагали легенды.       Уж не знаю, насколько зажиточным состоянием надо обладать, дабы к тебе было устремлено тысячи жадно захватывающих любое непрошенное слово глаз, однако факт оставался фактом.       Интерес золотого мальчика магической половины Британии был бессмысленным и до прискорбности скоротечным.       По крайней мере должен был быть.       Застывший каменным изваянием Альфард, безнадежно проспавший завтрак, потерянно взирал на непоколебимый лик восседавшего рядом со мной Абраксаса во всем своем великолепии струящейся шелковой мантии и вышитого белым золотом галстука, выпроводить которого у дезориентированной меня банально не поднялась рука.       Губами прошептав смятенное «прости», я повернулась в сторону новоявленного напарника, призвавшего на стол небольшой котел для приготовления написанного на доске зелья руками то и дело бросавшего на наш стол преисполненные неподдельным любопытством взгляды Слагхорна.       Докатилась, теперь даже профессора что-то чуют. — Я знаю, что ты любишь спихивать свою работу на других, Риддл, — не предвещающим ничего хорошего тоном произнес он, наполняя содержимое котла водой с помощью аккуратного «Агуаменти». — Не сомневаюсь, что если бы Блэк не отвлекался на твои неудачные каламбуры, то стабильно получал бы за вас двоих «Выше Ожидаемого».       О да, узнаю нотки отчитывающего за неуместное разгильдяйство на рабочем месте Тома.       Надо бы подумать о том, как поскорее вернуть все назад и отвадить надоедливого аристократишку подальше от себя.       А то возомнил невесть что и другим житья не дает. — …уже прошел программу первого курса дома. Поэтому не имею ничего против твоего бездействия, однако был бы признателен, если бы ты принесла список нужных ингредиентов из книги. — Чего? — невольно вырвалось с моих уст.       Прекратив возиться с огнем, Абраксас вскинул светлые брови в немом удивлении.       Не веря в услышанное, я для лучшей достоверности указала на себя пальцем: — Ты хочешь сказать, что добровольно сделаешь всю работу за нас двоих? Просто так?       А где же хваленая слизеринская жажда наживы и выгоды? — Будем считать, что твоя компания послужит достаточной компенсацией для моего непомерно каторжного труда, — насмешливо фыркнул он, пряча веселую искру заводного огня в глубине лазурного омута. — Кажется, у Альфарда появился достойный соперник на роль моего оруженосца, — преувеличенно серьезным голосом заключила я, на что стоящий неподалеку Блэк в ту же минуту вскинул подбородок, заставив нас с Малфоем тихо рассмеяться.       В кладовую я уходила с играющей на розовых губах веселой ухмылкой, снисходительно качая головой на странные выходки бывшего соперника.       Быть может, последний удар в правый глаз и впрямь был лишним…

***

      Закрученный план по выяснению непостижимого поведения Малфоя ввиду других куда более насущных дел пришлось временно отложить в дальний ящик. Потому что с первыми тяжелыми каплями дождя по Хогвартсу прошлась вызвавшая большой ажиотаж весть касаемо Хэллоуинского Пиршества.       Исходя из неразборчивых слов взбудораженного Блэка — деятельный преподавательский состав Хогвартса единодушно решил развлечь павших духом под волной осенней хандры студентов конкурсом на самый страшный костюм этого года.       Зная фантазию местных жителей, я была уверена — о своем решении те пожалеют очень быстро.       Хотя бы из-за изумительно диких предложений, всплывавших в нашей гостиной, вроде тех, чтобы зачаровать кровь фальшивых органов, дабы из них хлестало неудержимым фонтаном. А ведь это, на минуточку, господа присяжные, Хаффлпафф!       Самый добрый и безобидный факультет во всей школе.       Страшно представить, что взбредет голову не знавшим меру гриффиндорцам или пугающим границами человеческого здравомыслия слизеринцам.       Впрочем, так ли важен их костюм, когда на сцену вступает моя несравненная персона?       Благодаря простеньким чарам из «Сто и один способ запугать соседа», а также непосильной помощи Трумэна, трансфигурировавшего мне часть левой руки в пиратский крюк, я была воинственно готова покорять просторы бесконечного океана в компании своего верного юнги.       Для особо слепых подчеркиваю — юнги.       Никак не членистоногого, мутного черного «нечто».       И под слепым я имела в виду непосредственно Блэка. — Какого черта, Альфард? Мы же договаривались насчет пиратской тематики!       Истекающая голова чудовища шириной в один метр виновато потупилась, прежде чем одно из многочисленных трепещущих бордовых щупальцев дернулось вверх, оттягивая непроглядно темную пасть, окруженную десятками острых зубов, в глубине которой сверкали два горящих знакомым огнем глаза: — Прости, Аза. Сигнус запретил мне наряжаться в порочащих честь великого рода разбойников, но зато дал разрешение на костюм Кракена! И даже помог с трансфигурацией щупалец! Смотри, они кляксы настоящие оставляют.       И ткнул одной из недо-тентаклей в мою белоснежную рубашку.       Мою. Новую. Рубашку.       Почувствовав, как нервно дергается бровь, я с трудом сдержала неистовое желание закопать мальца прямо в центре гостиной, на глазах стольких свидетелей, посмеивающихся над «разборками» несмышленых первокурсников: — Да, но ты забыл, что это враги морских пиратов.       Из недр чудовищной пасти донеслось приглушенное «ой».       Вот именно ой.       Хотелось бы мне сказать, что одним своим растерянным возгласом Блэк не отделается, но реальность в виде жестокой системы образования и неприятной вендетты Блэков за смерть пускай и непутевого, но любимого отпрыска диктовала другое. — Ладно, снимай это убожество поскорее и пошли на праздничный ужин. — Я не могу. — В каком смысле «не могу»? — Вальбурга зачаровала костюм каким-то заклятием, поэтому снять его будет возможно, только когда часы пробьют полночь.       Нет, сегодня этот недо-кракен так и напрашивается на хорошую взбучку. — Просто иди уже.       До дверей Большого Зала мы шли в давящем молчании, что я всецело поддерживала, пресекая любую попытку нарушить ее от пышущего завидным энтузиазмом Альфарда.       Учитывая снующую повсюду нечисть, вампиров и других пугающих собственными нарядами магов, давших волю всем сдерживаемым внутри демонам, а также обстановку Дня Всех Святых, затыкать непоседливого мальчишку становилось все сложнее.       Пока я в конце концов не плюнула на это неблагородное дело, посвятив себя разглядыванию кровавых рыцарей, жутких портретов, ругающихся на баловство летающих призраков и возвышающиеся потолки, с углов которых капала темно-красная сомнительного вида субстанция.       Оставалось только надеяться, что кровь была ненастоящая.       Хотя черт его знает, что происходит за дверями лаборатории слишком усердно разыгрывающего из себя образец обходительного джентльмена профессора Слагхорна…       Зацепившись взглядом за полы знакомой роскошной мантии, которую Том подверг тщательным проверкам перед долгожданной покупкой в магазине «Мадам Малкин» и посмотрев на не перестававшего восторгаться платьем «Мертвой Невесты» от помахавшей нам издалека рукой Эммы Блэка, я незаметно скрылась за тем же поворотом.       Не секрет, что будущий Темный Лорд терпеть не мог маггловские традиции Хэллоуина вроде выпрашивания конфет у соседей или наряжания в нелепого вида костюмы.       Однако выбиваться из своего факультета, отказываясь идти чужим примером, было необычно даже для него. Особенно ввиду недавних событий, насколько я понимаю, сейчас у него этакий «испытательный срок».       Наверняка опять свои планы мирового господства точит.       Убедиться в мрачных догадках меня подталкивал вполне справедливый в собственных суждениях здравый смысл, чему я не видела смысла препятствовать. Да и чего греха таить, в животе все буквально сплеталось в тугой комок раздражающего беспокойства.       Крупные ссоры с будущим Темным Лордом никогда не приносили мне удовольствия.       Спрятавшись за статуей корчившегося в муках громадного рыцаря, когда Риддл настороженно огляделся вокруг, прежде чем ловко юркнуть за дверь в один из заброшенных кабинетов зельеварения, я немедля дернула дверную ручку на себя и тихо защелкнула ее за собой.       Было дернувшись озвучивать какое-то оглушающее заклятие, юный волшебник неторопливо расслабился, поняв, что это всего лишь одна мозолившая глаза сестра. Палочку, что странно, он опускать тем не менее не спешил.       Презрительно осмотрев коричневую треуголку, неуклюже повязанный короткий шарф и собственноручно приделанные усы, он вперил блуждающий пустой взгляд в мои глаза, наклонив голову вбок: — Что ты здесь делаешь? Я тебя не звал.       Все тело непонятным образом напряглось, обратившись в слух, готовое внимать каждому слову, дабы не упустить роковой удар и в случае чего броситься к оставшемуся позади выходу.       Удивленно моргнув, я с подозрением прищурила глаза, вглядываясь в так и не стершуюся из памяти чудовищно черную ауру, обступившую маленькую фигуру мальчика плотным кольцом.       Только этого для полного счастья не хватало. — Знаешь, — заметив обреченность, заполнившую мое лицо, тихим вкрадчивым тоном произнес Том, мрачно прищуривая потускневшие от холодного гнева глаза. — Я долго думал о наших с тобой отношениях, сестра. То, насколько они ухудшились с поступления в Хогвартс и продолжают причинять больше вреда, нежели пользы, не может не волновать меня. Ты всегда смотрела на меня свысока, и я покорно терпел это, словно какой-то слабовольный идиот. Сейчас даже сложно сказать почему.       Он сделал паузу, жадно наблюдая за моей реакцией, что не спешила наступать.       Маска металлического спокойствия давалась мне с трудом, но я старалась держаться, желая выяснить, что он затеял.       Будущий «Ужас» магического мира никогда не был для моего не такого уж гениального мозга открытой книгой. Скорее соответствуя собственной фамилии, он был аллегорией слова «загадка». — Откровенно говоря, из тебя вышла ужасная сестра, — сдвинув брови, негромко произнес Том. — Ты выставляешь меня в чужих глазах круглым дураком, портишь все мои планы и отталкиваешь от себя, словно назойливую муху. Я не мог избавиться от тебя из-за этой злосчастной связи близнецов, однако недавно мне повезло вызнать способ ее уничтожения.       Зажатая в чужих руках палочка многозначно уперлась по направлению моей груди, где было спрятано бешено стучащее сердце.       Сомнений в том, что ему с легкостью удастся наслать смертельное проклятие, почему-то не возникало.       Возможно, я ожидала этого.       Где-то в глубине собственного подсознания ни на одну минуту не исчезала мысль о том, что этот мальчик станет моей погибелью.       И вот он результат. — Я убью тебя и наконец обрету свободу, — постановил Том, бесшумной поступью почуявшего жертву хищника подбираясь ближе, пока наконечник древкового оружия не уперся мне в грудь. — Последние слова, А-за-ли-я?       В ноздри ударил губительный запах гнили, заставив против воли вспомнить, когда в последний раз я касалась его. Утыкалась носом в россыпь шелковистых волос, целовала в лоб, успокаивая темную душу сладкими обещаниями.       Может, он был и прав.       Из меня вышел до прискорбия ужасный образец для подражания, учитывая, что мне не хочется взваливать на его тонкие плечи ответственность за чье-то убийство. Особенно свое. — А теперь повтори это, — сказала я, нежно обхватывая его пальцы, и, сжав в крепкой хватке, подняла вверх. — Скажи, что хочешь разорвать эту хрупкую и единственную в своем роде связь между нами. Что отказываешься принимать меня как свою сестру, несмотря на то, через что мы прошли друг с другом и как я забочусь о твоем благе. Что снова разрушишь все, что нас связывало ко всем чертям лишь из побуждений собственного эго.       Том застыл мраморной статуей, с так и не пролитыми слезами в посветлевших от пробудившегося страха глазах, не в силах вымолвить ни единого слова.       Однако жалеть его хрупкое душевное равновесие я не собиралась, припечатав последующими словами: — Том Марволо Риддл, я спрошу тебя в первый и последний раз, готов ли ты остаться один и бороться со всем этим жестоким миром? Готов ли перестать наведываться глубокой ночью ко мне в кровать, чтобы услышать заветное «я рядом»? Готов ли ты забыть, как, отказавшись от всех привилегий высшего класса под крылом доктора Стоуна, прибежал в самое ненавистное место на всей планете?       Прислонившись к разгоряченному лбу своим, я выдохнула отрывистое: — Ты готов?       На периферии сознания проскользнула предательская мысль о том, что последняя фраза уж больно сильно была похожа на еле сдерживаемую мольбу остаться, однако, слишком поглощенная противоречивой гаммой чувств визави, я даже не обратила на это внимания.       Словно бы пыльные стены заброшенного кабинета заменили обшарпанные приютской игровой комнаты, в уничтожающей тишине которой легко было почувствовать, что мы одни на всем белом свете.       Ты чувствуешь то же, что и я, Том? — Я… я не хочу быть готовым, — в конце концов вымолвил он с дрожащим подбородком.       На что я, не в силах сопротивляться ударившему в голову желанию, невыносимой нужде, стиснула его в железных объятиях, как никогда сильно не желая выпускать это проклятое исчадье ада из своего надежного кольца рук.

***

Примечаение.

Пир по случаю праздника Хэллоуин (англ. Hallowe'en Feast) каждый год устраивается в Хогвартсе в полночь с 31 октября на 1 ноября. Заклинание создания воды (англ. Water-Making Spell), также называемое «Агуаменти» — заклинание, материализующее воду в виде струи из конца палочки. Может использоваться как для питья, так и для различных других потребностей: например, тушения пожара, в хозяйственных целях.