Лепестки азалий

Для умерших нет места в подлунном мире. «Гарри Поттер и Дары смерти»

***

      О бедственном положении Тома я знала не понаслышке.       Так как каждый второй факультет добра и магии считал своим долгом оповестить меня об очередном падении «Великого и Ужасного», не понимая, что тем самым делают нынешнюю ситуацию лишь хуже.       Да, Том был самым что ни на есть невыносимым исчадьем ада во плоти, готовым идти по головам несчастных смертных ради извлечения собственной выгоды, но, к великому сожалению, исчадьем гордым, не готовым принимать подаяния каких-то никчемных людишек.       Поэтому на действия вашей скромной слуги, старавшейся нагреть руки даже при таких трудных условиях, реагировал стандартным потоком упреков и наветов, рассчитанных на то, чтобы достучаться до моего разума и хотя бы остатков столь воспеваемого в Слизерине самоуважения.       Оболтус до сих пор не понимал причину, по которой мне не было там места.       Но возвращаясь к теме плачевного состояния будущего злодея магического мира — репутация на своем родном факультете у него была не ахти какая. И это еще мягко сказано, учитывая гнилую натуру паскудных змей.       Обманчиво простые, но с трудом снимаемые сглазы и темномагические проклятия в опрометчиво показавшуюся беззащитную спину мальчика, тайком подброшенные в кубок зелья «дефекта речи» и безжалостно испорченные эссе в три фута длиной — малая часть того, что было позволено видеть непрошенным зрителям.       И если для охочих до жарких сцен грифов подобного рода издевательства были сродни забавному развлечению, то для старого доброго Хаффлпаффа жестокий спектакль был словно ножом по сердцу.       Старосты вступали в ожесточенную дискуссию, наматывая круги вокруг безучастного стола профессоров, и даже вечно радушная, сохранявшая позитивный настрой Эмма едва не прокляла холодный лик Ванити за поистине «неслыханную жестокость».       Мне тоже было далеко не безразлична судьба до безумия раздражающего, но единственного в своем роде отродья дьявола, однако вариантов для осуществления мести было немного.       Да и когда я говорила, что подавившийся своей гордостью Том отказывался принимать абсолютно любую помощь, то включала в список также и свою несравненную, величественную фигуру старшей сестры.       По его словам выходило так, что пройденным обрядом инициации он вовсе не настраивал против себя подавляющее большинство чистокровных, а лишь указал их подлинное место, и не его вина, что правда так сильно режет им глаза.       И это несмотря на живое доказательство его неправоты.       В тот день по дороге в гостиную Хаффлпаффа я заметила подозрительно знакомую группу злорадствующих снобов, что, словно выжидая собственную добычу, внимательно следили за тем, куда направлялся уткнувшийся в книгу Риддл.       Повнимательнее прищурив забегавшие по коридору глаза, непроизвольно распахиваю их из-за вовремя обнаруженной при свете солнечных лучей лески в нескольких ярдах от целиком и полностью поглощенного содержимым скучного учебника Тома, вполне ясно понимая, что те замыслили. — Ты уверен, что это хорошая идея, Вик? — зашептал смутно знакомый своей жабьей мордой, отъевший себе широкие бока Крэбб… или Гойл.       Честное слово, этих двух упитанных бочонков хрен отличишь между собой.       Как их только распознает Малфой — загадка века.       Хотя не зря говорят, «подобное притягивается к подобному»… — Абри этого не одобрит, предупреждал ведь, что связываться с этим уродом — себе дороже, — загундел другой. — Чего вы тряситесь, как трусливые овцы? — презрительно фыркнул Виктор, запомнившийся изгибавшимися в уморительные луковые кольца блондинистыми локонами. — Если «этот» что-то себе сломает, никто ни о чем не догадается. Да и что они сделают? — потешно захрюкал он. — Проверят наши палочки?       На лестнице, значит, столкнуть хотим? Ну-ну.       Наложив на себя простенькое заклинание беззвучных шагов, я, с горем пополам удерживая на лице серьезную мину, медленно последовала за ними, пока не остановилась сзади вскинувшего руку в знаке «тяни!» светловолосого мальчика с курносым носом, Эйвери вроде, и с завидным хладнокровием столкнула того вниз под изумленные вскрики замерших истуканом слизней.       Спрятавшийся за колонной Лестрейндж, которого я до сегодняшнего причисляла к списку достойных противников, в ту же минуту вскочил на ноги, отпуская леску и выставляя перед собой волшебную палочку, пока то ли Гойлы, то ли Крэббы, суматошно толкая друг друга, помчались за проехавшим пару ступенек другом.       Который, недолго страдая, отмахнулся от их неумелых попыток привести его в сознания и, стерев покатившуюся из рассечённой брови кровь, вперил в мою сторону злой, немигающий взгляд: — Как только об этом узнает профессор Слагхорн… — Ой, а что вы сделаете? — сыронизировала я. — Проверите мою палочку?       Эйвери недовольно запыхтел и уже хотел было уколоть побольнее, как оказался быстро прерван куда более предусмотрительным Лестрейнджем, оценившим прискорбно низкие шансы против исходившего мрачной, подавляющей аурой Риддла.       Произошедшая сумятица сумела нехило его разозлить, и одним сеансом успокаивающих объятий тут определенно не обойтись.       Придется зайти на кухню за кружкой горячего какао и шоколадными трюфелями. — Я бы и сам справился, — метнул он в мою сторону недовольный взгляд из-под насупленных бровей.       На что я привычно закатила глаза: — Даже не сомневаюсь.

***

      После прямого столкновения с прихвостнями Малфоя, взявшего на себя бразды правления среди первокурсников, на меня перепала часть их унижений по отношению к бесстрастно сносившему все Тому, что, сменив маску примерного пай-мальчика, приступил к активным действиям захвата тамошней власти.       Уж не знаю, в какие дрязги он был готов влезть, но то, что вся эта страшная неразбериха временно стихла, не могло не радовать.       Впрочем, блаженное затишье продлилось недолго.       Не прошло и двух недель с начала обучения, как этот помешанный на непомерно высоких результатах законченный перфекционист слег с тяжелой лихорадкой в лазарет, куда его отвела заботливая библиотекарша, найдя бедного труженика в прямом смысле этого слова «похороненным под ворохом пыльных книг, мисс Риддл».       Последнее, причем, было выделено особо упрекающим тоном, ведь как так — вроде родные брат с сестрой, а позаботиться о настолько тривиальных вещах не удосужились!       Причину такого желания учиться я, честно признаться, знать не желала.       А что? Вдруг это заразно?       Однако под давлением не прекращающихся вопросов Эммы вынуждена была просидеть возле его кушетки до самого наступления ночи, покорно очищая кожуру мандаринов и денно и нощно допытываясь до самой главной причины чрезмерных усердий.       Которая оказалась до смешного простой.       «Удовлетворительно» за эссе по Трансфигурации.       «Удовлетворительно».       Чтобы вы понимали, насколько трагична и одновременно нелепа данная ситуация, — я за свои жалкие пописульки, наспех сделанные на перемене под подтрунивающий смех Блэка, получала «Выше Ожидаемого», а то и больше.       Кто-то скажет, что предвзятое отношение к выходцам из дома Салазара у Дамблдора в крови и не мне ворошить увековеченное осиное гнездо, но этот старый интриган не просто так подмечал дремлющий внутри меня безбашенный гриффиндорский дух.       С огромным трудом дождавшись совместных занятий со Слизерином и стойко проигнорировав само существование то и дело пытавшегося перетянуть внимание на себя Альфрада, я пристальней присмотрелась к тому, как с виду добрый профессор обращался с любознательным Риддлом.       Надо сказать, что результат удручал.       Очень. Удручал.       Настолько, что к концу урока я едва не сорвалась с места и, грубо выдернув у опешившего от такого маневра Тома пергамент со злополучной оценкой его домашнего задания, взяла с учительского стола одно из проверенных сочинений для наглядного сравнения: — Что вы видите, сэр? — Эссе на тему «Основных заключений Гэмпа»? — Ваш ответ верен, сто баллов декану Гриффиндора, — позволив себе скупую улыбку, продолжила все тем же суровым тоном. — Однако вы упустили наиважнейшую деталь, — ткнув пальцем в угол бумаги с красной отметкой. — Твердолобому Поттеру, чей мозг сопоставим разве что с куриным яйцом, вы поставили «П», а прошерстившему всю библиотеку в поисках точных ответов Тому — жалкое «У». При всем моем уважении, профессор Дамблдор, но мой брат за свои старания заслуживает как минимум «В», если не больше.       От стаи оставшихся пытливых студентов послышались глумливые смешки, преимущественно змеек, что примечательно. Несколько хаффлпаффцев просвистели в знак бурной поддержки, но косой взгляд в их сторону показал, что это был не усидевший на месте Альфард.       На Тома я смотреть даже не пыталась.       Знала, что ничего хорошего там не привидится в ближайшие лет сто. — Ваши слова, признаться честно, вогнали меня в краску, мисс Риддл, — мягко пожурил преклонный маг, довольно усмехаясь в бородку. — Однако подобная самоотверженность и готовность встать на защиту ближнего не может не восхищать! Пять баллов Хаффлпаффу, — а после перевел добрый взгляд серых глаз на застывшего статуей главного объекта вылившегося спора. — Том, форма изложения твоих работ часто обескураживает из-за… Своеобразных примеров, однако я был не прав, занижая оценку из личных побуждений. Впредь я постараюсь исправиться. — Ничего страшного, профессор, — растянув уголки губ в премилой улыбке, юный темный волшебник грубо оттеснил меня от учительского стола и, схватив свой пергамент, аллюром устремился на выход.       Вид развевающегося, словно летучий порох, подола черной мантии совсем не впечатлял.       Отчего я не сдержала насмешливого фырканья, мысленно гадая, какие коварные планы злобного гения разрушила на этот раз.       Собрав письменные принадлежности со стола и небрежно махнув рукой на зазевавшихся первокурсников, мол, шоу окончено, пора расходиться, направилась следом за не в меру возбужденным Альфардом, сетовавшим насчет того, что его старшая сестра разве что избила бы его розгами за неприемлемые для Наследника школьные отметки, а не полезла выяснять отношения с самим деканом факультета. — Сигнус еще ладно, присел бы на уши да поворчал для приличия, но помог бы заполнить пробелы в кое-каких темах, — не уставал вещать освободившийся от родительского гнета Блэк, пока мы выходили из кабинета. — Но Бурга! О, помяни мое слово, однажды эта ведьма отправит меня к праотцам, если я еще хоть раз перепутаю латинское «aqua» с французским «eau». — Идеальным вариантом было бы просто-напросто не учить…       Договорить мне не дал взрыв гомерического хохота недалеко от входных дверей в кабинет трансфигурации.       Почувствовав, как нервно дергается бровь от ненавистного визгливого голоса Эйвери, смеявшегося громче всех остальных, порывисто поворачиваюсь назад, намереваясь как следует тому накостылять, как обжигаюсь взглядом об изученный вдоль и поперек безукоризненный блестящий хвост Малфоя.       При свете дня его макушка сверкала как драгоценный бриллиант, набивая оскомину.       В груди образовалось странное стеснение, но, не желая в этом разбираться, я спешно перевела взгляд на другие вещи: к примеру на низко опущенную голову дрожащего в противоречивых эмоциях Тома.       Стоп, что? — …в чем дело, Риддл? Настолько обнищал, что теперь будешь постоянно прятаться за юбку ничтожной сестры? — не скрывал злой насмешки в чистом, высоком голосе Абраксас, чьи тонкие карминные уста исказила инородно смотревшаяся на кукольном личике презрительная усмешка. — Не слышу ответа. Может, нам еще раз позвать твою… Запамятовал, как ее зовут. Но там определенно было два слова — «дикарка» и…       Что этот великолепный мерзавец хотел добавить, мне так и не довелось услышать, потому что по мере развития его эпатажной речи во мне все сильнее вскипало зерно было утихнувшего гнева, пока в конце концов не выросло до невиданных высот.       Видя перед собой лишь отчужденный лед сапфировых глаз, я, печатая каждый шаг, предстала прямо перед их обладателем.       И отвесила ему увесистую пощечину.       От круга собравшихся волшебников раздался пораженный гул. — Я бы перчатку для дуэли бросила, но, так как у меня ее нет, приходится обходиться подручными средствами. Ты ведь не возражаешь? — Мелкая дрянь… — прижав облаченную белой перчаткой ладонь к покрасневшей щеке, едва не прорычал опасно потемневший лицом аристократ, обнажая ряд ровных, оскаленных в необузданном гневе зубов.       Поступила ли я сгоряча?       Нет.       Не знаю.       Наверное.       Но идти на попятную было уже поздно, Малфой прожигал меня слишком ненавидящим взглядом.

***

      Дуэль, хотя это было громко сказано, учитывая, какому курсу принадлежали главные лица, было решено провести в одном из малых залов дуэльного клуба. Понятия не имею, кто вообще осмелился дать разрешение кучке высокомерных снобов на проведение поединка.       Однако факт оставался фактом.       По истечению недолгих трех часов, как раз к концу учебного дня, у меня была назначена первая в жизни драка с натуральной белоручкой.       Мда, определенно не то, чем стоит гордиться, но то, что нужно обязательно претворить в реальность.       Кто-то бы мог сказать, что для цепи разворачивающихся событий я слишком спокойна, однако питать страх по отношению к хоть трижды прозванному чистокровным, в чьих жилах текла «величественная» голубая кровь, у меня не получалось от слова совсем.       Пускай и в изредка охватывающем сознание веселье попеременно вспыхивало полное воодушевление.       Вопреки едким словам Тома о том, что до самого окончания Хогвартса трепещущие нутро магические дуэли мне будут только сниться, я оказалась замешана в них, не проучившись и один жалкий месяц.       Правда, вряд ли ему бы так уж хотелось оказаться на моем месте.       Уж точно не при таких обстоятельствах. — Надо же, а я было подумал, что ты уже пожалела о содеянном, — в окружении самодовольных приживал и ярко контрастирующий с общей пыльной обстановкой небольшого, хоть и достаточно просторного зала, Малфой не вызывал ничего, кроме навязчивого желания окунуть его лицом в грязь. — В схватках с чистокровными уступающие по силе грязнокровки мрут подобно мухам. — В таком случае мне тебя жаль, — а на безмолвный вопрос милостиво ответила с плутовской ухмылкой. — Под грязной кровью ты ведь имел в виду себя, Абраксас?       Острые скулы юного темного мага напряглись, а лоб исказили мелкие морщины еле сдерживаемой злобы. — Покончим с формальностями. Руфелис выступит моим секундантом, твоим, судя по всему, Блэк, — плескавшимся в светло-голубых глазах отвращением Малфой постарался сполна отобразить все свое мнение насчет неразборчивых связей жгучего брюнета. — Брось это, Абраксас, я бы не пришел, если бы не хотел этого, — закатил глаза Альфард. — Что важнее, зачем ты привел сюда своих дружков? Руфи — еще куда не шло, но эти… Зрителей, что ли, не хватает? — Кто-нибудь должен оценить это сокрушительное фиаско, — холодно улыбнулся тот под одобрительный говор собственной свиты. — Которое непременно станет твоим, — внесла я свою лепту, с большим удовольствием наблюдая за трескающейся маской аристократической сдержанности, после чего, спокойно сняв мешающую мантию, осталась в одних одолженных у Тома брюках. — Что? Не в юбке же мне сражаться. К слову, я бы тебе тоже мантию посоветовала снять. — Еще чего! — высокомерно фыркнул пришедший в себя после вида штанов на особи женского пола юный аристократ. — Я не какой-то там голодранец с улицы. — Как скажете, о милейший господин, — театрально раскланялась я.       Скучающе наблюдавший за ходом беседы Лестрейндж нашел в наступившей тишине повод приступить к главному действию: — Условия дуэли, господа? — Деремся до потери сознания, — тоном не терпящим возражения поставила я точку в этом вопросе, отмечая, как побледнели лица ребят.       Склонившись к моему уху, Альфард шепотом разделил их беспокойство: — Аза, поверь, я не сомневаюсь в твоей силе и невиданной смелости, но «до первой капли крови» было бы вполне достаточно. Нет нужды рисковать. — Не знаю, как вы, а я уверена в себе, — показательно уперев руки в бока, незримо бросила вызов. — Или вы уже струсили? Побежите плакаться к дражайшим мамочкам, мелкие сосунки? — Ты бы следила за своей речью, Риддл, — пробурчал один из бочонков Крэбб-Гойлов. — Нас тут все-таки много, а Блэк от всего не спасет. — Скопом нападать твои прихлебатели горазды, а вот ответить за свои слова у тебя кишка тонка, Малфой? — выразительно изогнув бровь, живо интересуюсь у ощетинившегося «снежного принца». — Я буду джентльменом и лишу тебя сознания наилегчайшим заклятием.       Не удостоив смехотворную фразу в лучших традициях загадочных денди ответом, я прошествовала в центр зала и, поклонившись также согнувшемуся в изящном поклоне Абраксасу, не отстающему в первых этапах дуэли, повернулась к нему спиной, напряженно отсчитывая каждый последующий шаг.       Раз…       Гладкая поверхность палочки из кедра приятно грела намертво сомкнувшие вокруг нее пальцы, внушая обманчивое спокойствие и чувство сильной надежности. Что-то внутри меня подсказывало — она не подведет.       Четыре…       Интересно, всегда ли первая дуэль такая волнующая?       Надо будет спросить у Тома, когда он пройдет через подобное. На правах более опытной и зрелой колдуньи я вполне могла бы дать ему пару издевательски верных советов. Эх, уже представляю его неописуемую реакцию.       Восемь…       Сердце подпрыгнуло вверх в такт предательски сбившемуся дыханию.       Я совершила глубокий вдох, силясь успокоить разбушевавшиеся нервы, предельно ясно чувствуя, как струится бурной, неудержимой рекой пробужденная магия по всем частям тела.       Десять!       На пятках повернувшись лицом к лицу с уже наставившим палочку Малфоем, беззвучно шепчу «Протего», недавно выученное с подачи оградившего им от меня стол со сладостями, избитого подушкой Трумэна.       Желтый луч неразличимого по слуху заклинания разбился об щит и исчез, однако сразу за ним последовало еще одно и еще, вынудив меня пригнуться и перекатиться в сторону дощечек сломанного стола.       Было очевидно, что, в отличие от меня, безродной сироты, у Абраксаса было огромное преимущество в количестве используемых проклятий. Однако это не отменяло того факта, что он все еще был несведущим, зеленым первокурсником и стихийной магией, подобно мне, не баловался. — Бомбарда! — раскатистый голос юного мага подтолкнул резво уйти с траектории зычного взрыва.       Оценив вид уничтоженных остатков бывшего стола, неприязненно веду плечами от возможности оказаться на их месте.       Мда, настоящее проявление благородства.       Зацепившись взором за сверкающие платиновые волосы, недолго думая, навожу на них «Левиосу» и дергаю вверх, сорвав с чужих губ непрошеное шипение зажмурившегося от боли Абраксаса. — В чем дело? Принцесса готова сказать «сдаюсь»? — подмигнув едва уловимо покрасневшему после моих слов подростку, проворно уклоняюсь от насланного «Диффиндо», призвавшего пару лезвий, исчезнувших после того, как врезались в безучастные голые стены, однако прискорбно быстро теряю контроль над длинным мужским хвостом.       К его чести, на пятую точку Малфой позорно не пал, только пошатнулся чутка и, раздраженно отмахнувшись от выбившихся прядей волос, вновь вскинул руку для еще более мрачного и мерзопакостного заклятия, судя по опасно сузившимся зрачкам.       Однако если он не гнушался использовать грязные проклятия, то я — не менее грязные трюки.       В следующую секунду произошло одновременно два действия: вспыхнувший невидимый щит Абраксаса погас из-за отсутствия требуемой атаки, а не произнесенное мной вслух «Вермиллиус Триа» озарило все помещение невозможно яркими алыми искрами, вызвав эффект временной слепоты.       Благо я вовремя успела прикрыть глаза, дабы не попасть в хитрую ловушку чар.       Дернув с помощью натренированного телекинеза подол роскошной мантии Малфоя и толкнув ногой покатившуюся по полу после его неудачного приземления волшебную палочку в угол зала, резко дергаю его за шелковистый на ощупь хвост и, переворачивая на спину, с ходу наношу смазанный удар в челюсть.       Юноша болезненно стонет и, тщетно пытаясь освободить одну руку от захвата запутавшейся при падении мантии, другой слабо толкает меня в плечо.       Судя по скапливающей крови на его виске — об хладный пол он приложился сильно.       Но кто сказал, что этого будет достаточно?       В последующие минуты я колошматила его, не жалея ни сил, ни ударов, по итогу усевшись на чужой живот, чтобы растянуть удовольствие на как можно более долгий срок. Не останавливал меня ни хруст сломанного носа, ни заплывшие от страха хрустально чистые глаза, ни сменившие тихие крики булькающие хрипения пребывавшего в настоящей агонии чистокровного волшебника.       Чаша терпения переполнилась, и прямо сейчас я была твердо намерена выбить из него весь дух за все вылитое и сказанное дерьмо, причем как в лицо, так и за спиной.       То, что Том молчит, как недо-партизан на войне, еще не означает, что у меня отказали зрение и слух.       И вызнать личность того, кто заправляет маленьким царством змеиного курса, не составило особого труда. — Хотя постой, — слизнув со сжатого кулака кровь, соизволила поделиться я. — Кое-что в чистокровной крови и впрямь особенно — она гадка и отвратительна, словно грязь под подошвой моих ботинок.       Подавляющее большинство волшебников в основном полагались на магию, что и стало его погибелью.       Прекрасного самой что ни на есть настоящей природной красотой и безжалостно избитого в кровь Абраксаса было до странности не жаль.       С каждой уродливой вмятиной на его идеальном лице, с каждым свистящим вскриком и с каждым запечатленным на пальцах следом крови мне казалось, что я обнажаю подлинную личину этого мерзкого, властолюбивого ублюдка.       И то, что творилось за границами происходящего боя, меня совершенно не волновало. — Мордред, да эта бешеная сука его убьет! — Проклятье, откуда вообще здесь взялся этот барьер?! — Кто-нибудь, позовите профессора или старосту, пусть остановят бой! — …я не могу позволить вам покинуть этот зал. Ее ведь исключат! — Блэк, да ты спятил! Думаешь, что Азкабан будет лучше?! — Это дуэль! Летальный исход здесь в порядке вещей! — …но не тогда, когда нам неполные одиннадцать! Черти меня раздери, нам рано умирать!       В чувство меня привели лишь исчезающие границы магического барьера, оповещающего о конце дуэли.       На что я, прекратив град несчастных ударов, вцепилась находившемуся в двух шагах от того, чтобы окончательно провалиться в спасительную темноту, Малфою прямо в глотку: — Нравится тебе это или нет, но это гадкое мелкое отродье — мой младший брат. И совершенно не твоего ума дело, когда он прячется за моей юбкой. Заруби себе на носу, избалованный сопляк, если я еще хоть раз увижу, как ты измываешься над моим Томом, то выпущу твои кишки наружу и пересчитаю все твои зубы! Ты понял меня, Малфой?!       Вместо должной реплики он обессиленно обмяк в моих руках. — Приму это за знак согласия.

***

      Каждый раз оглядываясь на напряженно выпрямленную спину Тома, я с долей насмешки думала о том, перед кем именно ему было стыдно: перед дражайшими «пожирателями смерти», насмехавшимся над его проблемами, или позорной сестрой, что защитила его неблагодарную задницу.       Не то чтобы мне было не все равно.

***

Примечание.

Ярд — единица измерения длины в английской системе мер, равная 3 футам или 36 дюймам. Соглашением англоговорящих наций с 1 июля 1959 года длина ярда принята равной 0,9144 метра. 1760 ярдов составляют сухопутную милю. Гэмп (англ. Gamp) — волшебник или волшебница, который (которая) предположительно сформулировал (а) Закон Невозможности Трансфигурации, так как он носит его (её) имя. Тем не менее, закон мог быть назван своим автором в честь кого-либо другого, что, впрочем, маловероятно. Дуэ́ль — регламентированный писаными правилами или обычаями вооружённый поединок, цель которого — удовлетворить желание одного из дуэлянтов ответить на нанесённое его чести оскорбление с соблюдением заранее условленных и равных условий боя. Секундант — свидетель, посредник и помощник, иногда выступающий в роли судьи, сопровождающий участников состязаний, например дуэлянтов или соперников по спортивным соревнованиям. Щитовые чары (англ. Shield Charm) или Протего (образовано от лат. Protego — защищать, скрывать) — заклинание защитной магии, отбивающее нападение противника. Создаёт как бы волшебный невидимый щит между нападающим и защищающимся. Слабое заклинание может срикошетить обратно в нападающего. Заклинание считается простым, однако и для его успешного применения нужна практика. Левиосо (англ. Levitation Spell) — заклинание левитации, которое заставляет парить в воздухе объекты. В отличие от Вингардиум Левиоса, это заклинание не позволяет просто перемещать объекты по воздуху, для этого нужно коснуться предмета палочкой. Вермиллиус Триа (англ. Vermillious Tria) — это самая мощная версия чар Красных искр, что позволяет использовать данное заклинание в дуэли.