Лепестки азалий

Любовь (...) оставляет свой след. Это не шрам, этот след вообще невидим… Если тебя так крепко любят, то даже когда любящий тебя человек умирает, ты все равно остаешься под его защитой. Гарри Поттер и Философский камень Альбус Дамблдор

***

От третьего лица.

***

      Том был не способен на любовь.       Он мог лишь привязываться.       К наивному кролику Билли, за смерть которого ему долго читали мораль, ведь «мы могли бы зажарить и съесть его, а не прибивать к деревьям, идиот!». Ко вкусу тающего на кончике языка так и не забытого шоколадного суфле из особняка доктора Стоуна. К строчкам любимой книги об истории древних греков, отличавшейся обилием кровавых сцен («как раз для таких психов, как ты»).       Но особую нишу в плане его привязанностей несомненно занимала одна персона.       Азалия.       Несносная сестрица, своими прогрессивными мужененавистническими взглядами на жизнь напоминавшая небезызвестных гетер. На данный момент она являлась единственным живым существом в его кладе бесценных вещей.       Рано или поздно та или иная безделушка начинала надоедать ему. Становилась обычной. Пресной. Такой, какой почти никогда не бывает Аза, часто оставляющая его с открытым ртом после своих абсурдных выходок или богатых на жаргонные словечки бестолковых речей.       В такие моменты он без промедления выбрасывал их в положенное место — в мусор. Не важно, человек это или неодушевленный предмет, Риддл не собирался впустую тратить собственное время.       Азалия отличалась тем, что привязанности он питал к ней немного больше, чем к другим своим развлечениям.       Он был привязан к медовому запаху ее густых волос, не мог заснуть без небрежного, якобы «скрытого ото всех», тайного поцелуя в висок и неосознанно задерживал дыхание при любом намеке на физический контакт: будь то горячие крепкие объятия или незаметно переплетенные друг с другом пальцы рук.       Однако Том не обманывался.       Если на его пути встретится кто-то лучше нее. Кто-то более покорный, уступчивый и подобострастный, он без колебания заменит ее. Так, как сотню раз поступал с непонравившимся сортом старого джема или куском прогнившего хлеба.       Том не умел любить и был рад этому.       Искренне гордился собственным дефектом, как никто другой.       Потому что он не был слабым и таким беспомощным, как тщетно старавшаяся скрыть свой непомерно большой недостаток сестра. С примера Азы он довольно-таки ясно осознал, что подразумевает собой такой обширный и загадочный термин, как «любовь».       Жертвенность.       Если ты любишь кого-то, ты готов отпустить этого человека на волю. Жаждешь сделать его счастливым, заставив подарить мимолетную улыбку. Не жалеешь отдать все, что находится в твоих руках.       Том привык брать. И терпеть не мог отдавать что-то взамен.       Он считал естественным то, как люди прикладывали все усилия на то, чтобы угодить ему или привлечь внимание. Любить его — верное решение. А вот бороться за внимание другого человека и по сей день кажется ему странной, если уж не невиданной вещью.       Любить кого-то помимо себя — дико. Нелепо. Под запретом, если говорить откровенно.       «Но, возможно», — проскользнула в его сознании едва уловимая, почти прозрачная мысль, когда Том почувствовал нежность чужой кожи, приведшей его в сознание после запальчивой речи перед пришедшим волшебником из далекой шотландской школы. — «Когда-нибудь я смогу сказать, что…»       Девичьи пальцы, сомкнувшиеся вокруг его запястья, совсем не нежно сжали и выкрутили тонкую кожу, вынудив оборвать все мысли и метнуть в мерзавку злой, против воли заслезившийся от болезненного щипка, заплывший взгляд опасно потемневших синих глаз.       Девчонка нахмурилась и, бросив на притаившегося мужчину с рыжей бородкой да смешной цветастой мантией нечитаемый взор, пробормотала что-то похожее на «идиот».       Том сморщил высокий красивый лоб, досадливо поджал нижнюю губу и, молчаливо повернувшись к окну, подключил актерскую игру. Оскорбленная невинность никогда не срабатывала на Азалии, но могла вызвать симпатию у большинства людей, поэтому грех было не воспользоваться подвернувшейся возможностью.       Правда, тем самым он упустил достойную возможность проконтролировать течение разговора, который завязался между благодушным мистером Дамблдором и непонятно по какой причине враждебно настроенной Азой, которая, вопреки собственной антипатии, согласилась с сопровождением на Косой Переулок, аргументировав это тем, что иначе они заблудятся.       Хуже бреда он еще не слышал.       Они и несамостоятельные, незрелые дети? Скорее мир перевернется, чем это превратится в правду.       А ведь ему так сильно хотелось увидеть магический мир без взрослого надзора. Фонд для малоимущих маглорожденных и сирот — это, конечно, хорошо. Но Риддл не сомневался в том, что раздражающий своим показным дружелюбием да заботой старик сделает все, чтобы они ни цента на лишние вещи не потратили.       И только по пути в магический паб вспомнил, что денег у них предостаточно. По крайней мере магловских.       Аза, будто бы заранее предугадав приход профессора, обменяла все украденные когда-то драгоценности в одном из ломбардов Лондона, при этом строго-настрого запретив тратить всю скопившуюся сумму на что-либо.       Помнится, он тогда еще долго возмущался почем зря.       Зато теперь они смогут потратить их на дополнительные книги или интересные вещи из волшебного мира.       Косой Переулок — единственное, по словам мистера Дамблдора, место, где можно купить полный список всех школьных принадлежностей, — почти ничем не отличался от обычных улиц.       По меркам предвзятого к архитектуре Тома, лишенная лоска обстановка здесь была даже хуже Лондона, только прохожие отличились наличием длинных мантий, странных головных уборов и старомодных фраков.       На какое-то сиюминутное мгновение ему стало неудобно там находиться, пока он не напомнил себе, кем являлся. Первоначальный восторг от встречи с волшебным миром заметно поутих, и юный маг уже не раз пожалел о том, что они с сестрой не остались такими одни на весь свет.       Первым делом их троица отправилась в Гринготтс. Возвышающееся над всеми магазинами гротескное белое здание не вызвало никакого отклика, но вот персонал… Давно он не был так удивлен.       Гоблины, надо же.       Любопытно будет прочитать всю имеющуюся о них информацию. Не просто же так правительство магической Британии решило доверить финансы расе охочей до наживы, высокоразвитых, уродливых внешне существ.       Однако вел он себя не в пример приличнее собственной сестры, что, уставившись на них как баран на новые ворота, рассматривала с исследовательским интересом дорвавшегося до запрещенных игрушек ребенка. — Ногти как у Росомахи, наверное, бамбук как тесто режут, — бесстыже пробормотала она себе под нос, не отводя взгляд от отсчитывающего деньги старого гоблина. — Не пялься так на них, — зашипел Том ей на ухо, болезненной хваткой вцепляясь в чужой локоть. — Ты меня позоришь.       Вместо ответа Азалия состроила издевательскую гримасу, спародировав его мерзким, слащавым голосом, которым он точно не говорит, и показав ярко-розовый язык напоследок.       Чувствуя, как нервно дергается правый глаз, Том остро пожалел о том, что не может вырвать его к чертям собачьим.       Остановив их безмолвное противостояние тактичным покашливанием, не скрывая собственного удивления, Дамблдор задумчиво произнес: — Не знал, что сироты могут скопить такую сумму. Тридцать галеонов. Вы определенно разбираетесь в экономике, господа. — Да, нам иногда что-то перепадает от спонсоров, — с абсолютно равнодушным выражением лица небрежно отмахнулась Аза.       Том кротко улыбнулся уголком губ на подозрительный взгляд из-под очков-половинок.       Спонсоры и впрямь оставляли им немного денег — это чистая правда, но… Их ни за что бы не смогло накопиться такое количество. Только если бы они не жили впроголодь, трясясь над каждым пенни.       Они этого не делали. И воровать у других ради собственного же блага вовсе не считалось зазорным в их узком кругу.       Когда мистер Дамблдор повернулся к ним спиной, Риддл обменялся с подмигнувшей ему сестрой понимающими ухмылками.       Что бы та ни говорила, а они были рождены для Слизерина. Со слов лицемерного профессора это был амбициозный, хитрый, но не самый приятный в плане дружбы и верности факультет. Однако Том считал по-другому, сразу же воспылав необъяснимым энтузиазмом.       По словам закатывающей глаза Азы, все дело было в животном факультета: змее, которыми он был подобострастно одержим. И она была в корне не права.       По мысленной оценке Тома, из всех четырех факультетов Слизерин мог заслуженно считаться лучшим хотя бы из-за того, что в нем было бы легче встретить единомышленников. Впрочем, на этом фоне и Равенкло неплохо смотрится.       В себя он пришел лишь в магазине «Волшебные палочки от Олливандера», в котором его ждало уже привычное разочарование: помещение было маленьким, забитым пыльными шкафчиками и с одним единственным стулом для посетителей, за который уселся Дамблдор, с ностальгией наблюдая за тем, как крутился хозяин лавки, представившийся как Гаррик Олливандер. — Какой рукой пользуетесь, мистер Риддл? — измеряя расстояние от плеча до пальцев, а затем от локтя до пальцев, с детским нетерпением поинтересовался изготовитель палочек. — Я амбидекстр. — Проще говоря, выпендрежник, — Азалия сказала это тихо, но он, все равно услышав, метнул на нее предупреждающий взгляд. — Боярышник и чешуя дракона. Четырнадцать дюймов. Довольно упругая, — протянув ему длинную палочку темно-красного цвета, мистер Олливандер ожидающе на него посмотрел.       Если бы у деревяшек были свои характеры, эту палочку он бы, не раздумывая, назвал огненной. Она так сильно обожгла его ладонь, что Том несдержанно зашипел, уронив ее на пол. Ожога на ладони, к счастью, не было.       Белесый мужчина не расстроился, только прищурил мутные лазуревые глаза и принес еще несколько коробочек.       Одну из которых протянул Тому — внутри находилась уже черная короткая палочка: — Граб и чешуя змеи. Десять дюймов. Идеально подходит для одержимых исследователей!       Сзади послышалось насмешливое девчачье фырканье.       «Если эта палочка мне подойдет, я убью Азу ей», — хладнокровно подумал Риддл, элегантно взмахивая той по направлению подвернувшейся кружки, что раскололась на тысячу мелких осколков. — «Повезло». — Хм-м, возможно, я ошибся. Да, верно. В вас горит не только жажда знаний, но и власти… — отбросив все коробочки на витрину, Олливандер вновь скрылся за рядом заполненных полок и довольно быстро вернулся, блестя загадочным огнем в глубине прозрачного омута. — Попробуйте эту, мистер Риддл. Терновник и зуб василиска. Очень мощная.       Заинтригованный Том подался вперед и, осторожно взяв в руку протянутую древесину, крепче сжал наконечник. Воздух рассек оглушительный взрыв. Несколько шкафов, стоящих в отдалении от всех остальных предметов, вспыхнули живым пламенем.       Инстинктивно мальчик сделал пару шагов назад, пока мистер Олливандер, не мешкая, отобрал зажатую в его пальцах палочку и торопливо поменял на другую, не уставая улыбаться широкой, отчасти безумной улыбкой.       Пожалуй, со своим решением он немного погорячился.       В хозяине этого места сокрыто свое потустороннее волшебство. — Ну же, попробуйте! Тис и перо феникса. Тринадцать дюймов. Уж она-то вам точно подойдет! Необычная палочка для необычного волшебника, однако я все же осмелюсь понадеяться на то, что ваша судьба будет не такой печальной, как у большинства обладателей тисовой древесины.       Тонкая, чуть изогнутая, костяная палочка на ощупь была до безумия приятна замершему сердцу. Кажется, у него даже дыхание от охвативших чувств перехватило. Словно вернул себе давно забытую вещь.       «Она моя», — утвердил он, отказываясь возвращать, даже если та не подойдет. — «Будет сопротивляться — подчиню».       Особых усилий для того, чтобы над головой сверкнули мириады звезд, прикладывать даже не нужно было.       Несмотря на свой устрашающий вид, волшебная палочка слушалась его приказов беспрекословно. Том не сомневался, что, если бы пожелал прикончить кого-то, та бы исправно исполнила свою задачу. — Страшная, конечно, но тебе подходит, — испортила мгновение его триумфа блещущая завидным энтузиазмом Азалия, не оценив затейливый дизайн его оружия. — Теперь моя очередь, мистер палочник! Человек я обычный, поэтому пользуюсь только одной рукой: правой. — Какая горячая кровь! — странно восхитился Олливандер и, взмахнув своей палочкой, заставил подплыть к ней измерительную ленту. — Я уже знаю, что вам подойдет, бойкая мисс Риддл. — Мы близнецы, — с каким-то подтекстом добавила она, высматривая что-то на пыльных полках. — И я старше него. — На несколько минут, — хмыкнул Том. — И зачем ему вообще эта информация?       Посмотрев на него трудно читаемым взором, Аза покачала головой из стороны в сторону, снисходительно хлопнув его по плечу: — Мне нужна особая палочка. Должна же быть хоть какая-то плюшка от того, что я родилась сестрой такого узурпатора. — Благодарю. — Это был не комплимент. — Основного смысла это не меняет, — довольно заулыбался Риддл. — Главное то, что ты признала меня лидером.       Дальнейший обмен то ли колкостями, то ли любезностями прервал протянувший украшенную зигзагообразными узорами темно-синюю палочку Олливандер, вежливо пояснивший причину собственного выбора: — Ольха и соколиное перо. Двенадцать дюймов. Большая предрасположенность к невербальным заклинаниям, а подходит натурам страстным, бросающимся в любой омут с головой.       Он в ту же секунду осознал, что та не примет хозяйку.       Что только доказал грохот со стороны заполненных доверху бумагами да важными документами настенных шкафчиков. Даже удивительно, как те не упали вместе со всей той кипой макулатуры.       В оставшиеся пятнадцать минут Дамблдор предложил купить остальной список учебных предметов, с чем не желавший терять время зря Том быстро согласился, только попросил не спешить с книгами.       По мере того как его терпение все сильнее подходило к концу, веселье двух идиотов лишь увеличивалось. И если настроение Олливандера можно было понять, тому только в радость сложные посетители, то Аза…       Уныло проследив за тем, как мимо него пронеслось очередное мини-торнадо, Том раздраженно скривился, увидев определенную закономерность в том, как девчонка взмахивала переданными мужчиной палочками.       Словно из винтовки целилась.       Ну точно играется.       Разразиться тирадой помешало радостное восклицание окруженной откуда-то взявшимися листьями Азалии, что довольно рассматривала свою новую светло-коричневую волшебную палочку. — Кедр и сердечная жила дракона. Прекрасное сочетание, — вполне искренне улыбнулся Олливандер. — Владельцев подобных волшебных палочек, как правило, недооценивают, за что можно жестоко поплатиться. Ведь когда причиняют боль их близким… Грядет буря. Длина в тринадцать дюймов. Хлесткая и несгибаемая. Подходит лишь для упрямых волшебников и волшебниц. Особое преимущество — невербальные заклинания. Да-а, мне будет очень интересно послушать о ваших школьных приключениях, мисс Риддл. Прошу, зайдите на чашку чая в следующем году! — Постараюсь, — неловко улыбнулась та. — И сколько мы вам должны?       Расплатившись с Гарриком, они бодро ушли в сторону книжного, пестревшего написанной заглавными буквами бронзовой вывеской, где их встретил приобретший пару добротных сумок Дамблдор, который «по секрету» наложил на них чары незримого расширения и облегчения веса.       В отличие от опешившей из-за такого доброго поступка сестры, Том, не мешкая, с обаятельной улыбкой вежливо отблагодарил странного пожилого мага.       Стоит признать, что с покупкой палочки не могли сравниться даже его любимые книги.       Каждый из них заказал подержанные книги первого курса, чтобы можно было купить побольше новой одежды. Хотя, не удержавшись, Том все же добавил в корзину покупок еще «Традиции и Магия» и «История Хогвартса». — Какое занудство, ты правда будешь читать этот талмуд? — не оценила четыре тысячи страниц сухого текста Аза.       На что он не преминул осудить и ее выбор: — А ты? «Кодекс дуэлянтов»? Правда думаешь, что зеленых первокурсников допустят к опасным дуэлям? А даже если и так, то точно не тебя! Ты же девочка. — Твой чудесный носик так сильно соскучился по моему кулаку, Томми? — с милой улыбочкой спросила та, заставив его непроизвольно сглотнуть.       После книжного пришел черед похода в магазин одежды мадам Малкин, которым управлялись строгая мать с доброй дочкой, что ассистировала первой. Два зеленых свитера, несколько пар темных брюк, четыре пары вязанных и обычных белых носков, два вида школьных мантий и три пары рубашек.       В принципе, денег хватало даже на лишнюю пижаму, вот только, когда дело дошло до парадной мантии, Азалия, вдруг посмотрев на него горьким и печальным взглядом, отмахнулась от всех неугодных расспросов, сказав, что ей сгодится любая.       Том и не думал отказываться от добротной, сшитой явно из дорогого материала, роскошной мантии, но этот случай все равно запомнил.       Он рассеянно касался кончиками пальцев шелковой на ощупь ткани и, не переставая жевать губу, пообещал себе, что это последний раз, когда его родная сестра ходит в каких-то обносках.

***

Примечание.

Гете́ра (от греч. ἑταίρα — подруга, спутница) — в Древней Греции женщина, ведущая свободный, независимый образ жизни, публичная женщина высшего уровня. Фрак — мужской вечерний костюм особого покроя, для официальных мероприятий, состоящий из пиджака, короткого спереди, с длинными узкими фалдами сзади, и брюк с атласными лампасами. Росомаха — мутант, имеющий сверхчеловеческие способности. Он обладает регенерацией, которая позволяет ему выживать после тяжёлых ранений, смертельных для обычного человека. Большинство ядов и болезней также не причиняют ущерб здоровью Росомахи. Амбидекстри́я — врожденное или выработанное в тренировке равное развитие функций обеих рук, без выделения ведущей руки, и способность человека выполнять двигательные действия правой и левой рукой с одинаковой скоростью и эффективностью. Заклинание Незримого расширения (англ. Extension Charms) или Капациус Экстремис (англ. Capacious extremis) — довольно сложные чары, позволяющие в небольшом по объему предмете или маленьком помещении держать множество вещей. Иными словами, вещь внутри становится намного больше, чем снаружи. Волатилис — заклинание облегчения веса.