Куда не ступала нога человека

При ближайшем рассмотрении эллинийцы оказались не просто гуманоидами, они здорово напоминали людей — примерно в той же степени, что и кордарцы, только с уклоном в противоположную сторону. Там, где кордарцы были широкими, массивными и коренастыми, эллинийцы были изящными, стройными и высокими; их лица были напрочь лишены бород и усов, зато волосам под сложными шлемами, похожими на полупрозрачные капюшоны, могла позавидовать любая дарионская модница. Если с обитателями Мехгарда и прочих колоний, практичными, местами сварливыми, но все равно неуловимо своими Билл чувствовал отдаленное родство, шедшее еще откуда-то из далеких пролетарских корней, то в эллинийцах он почувствовал потомков классовых врагов. Шаттл тоже не вызвал у капитана восторга: вытянутый, какой-то весь тонкий и хлипкий, как будто строили его не инженеры, а дизайнеры. Хотя кто их знает, может, здесь принято им работать вместе? Как бы там ни было, результат походил на гуся из-за длинной «шеи», соединявшей рубку-«голову» и бочкообразное «тело» — салон. Эллинийцев было четверо: двое в одинаковых темно-зеленых костюмах с золотистыми вставками, еще один — в похожей, но в лазурно-голубой униформе. Покрой костюма четвертого отличался, больше напоминая привычные дарионскому глазу рубашки — наверное, гражданский, пассажир вроде них самих. Пока напарники добрались до остановки, он как раз успел не то договорить, не до закончить расплачиваться, и исчез в корабле. Оставшаяся троица на чужаков уставилась с заметным даже на их инопланетных лицах интересом, но за вилами или более технологичными бластерами никто не потянулся. Похоже, Гномолина была права, и народ здесь достаточно открытый и дружелюбный. Правда, не стоит им рассказывать, что этих двух чужаков попытались расстрелять с патрульного или вовсе военного крейсера. Тейн на правах технического специалиста оттеснил Билла в сторону и направил на эллинийца в голубой форме руку с вирт-браслетом. — Добрый день, — громко и четко произнес он. Программа задумалась на мгновение, а потом выдала какую-то певучую трель, которую Гилберт поначалу принял за звуковой сигнал, а не фразу на инопланетном языке. Хуже было то, что эллинийцы и сами выглядели озадаченными и начали переглядываться. — Ты точно правильно все настроил? — шепнул капитан. — За кого ты меня принимаешь? — оскорбился инженер. — Amarië, a assistar sconossesto, — кивнул эллиниец в голубом двум своим товарищам и указал на браслет. — Kordraeg? — Кордр… да, — закивал Билл, которому Кристиан успел объяснить, что так кордарцы называют свое наречие. — О, нашел, тут примечание… — обрадовался Матиуш, который контакту с инопланетянами предпочел зарыться в технику. — Та-та-та, различают упрощенный и традиционный эллинийский… Традиционный эллинийский основан на их эпосе и состоит из идиом… Чего? — Из выражений, — сварливо подсказал космодесантник. — Дай-ка сюда… Дернув к себе руку напарника, он ткнул на вкладку с упрощенным языком, уставился на эллинийца в голубом и четко произнес: — Приветствие. Просто говорить. При звуке от программы все три лица просветлели, подтверждая догадку Билла — языковой барьер в этот раз оказался глубже, чем проблема буквального перевода, и Гномолина тоже не ошиблась в своих прогнозах. Ладно, пусть считают кем угодно, лишь бы понимали. — Мы не сразу поняли вашу проблему, — перевел браслет длинное переливчатое воркование эллинийца. — Я не сразу вспомнил, что кордарские переводчики работают только с упрощенным языком. Мое имя Ивар Камелье, чем я могу помочь? — Мы. Проезд, — сказал Билл. — Корабль нашего начальника, капитана Йорунн с Мехгарда, остался на орбите. Нам надо попасть на планету, — вмешался Тейн. Капитан одарил его испепеляющим взглядом, но, похоже, переход на эту версию языка творил чудеса, потому что Камелье благосклонно кивнул в ответ на это заявление: — Мой корабль скоро отправится на Башню Мага. Скажите… Мы раньше видели в Магической Долине много торговцев из Кордара. Но вы не кордарцы? — Мы с Островов Свободы, за Кордаром, — быстро сказал Гилберт. — На Мехгарде слышали, что у вас не очень безопасно. Нас не так жалко. — Понимаю, — после небольшой паузы кивнул Ивар. Капитан предположил, что ему такой концепт был не слишком близок. Счастливый народ, наверное, был, пока не началась вся эта заваруха. — Извините, а что такое Магическая Долина? — полюбопытствовал евгеник. — Это скопление. Исконные эллинийские территории расположены в скоплении Магической Долины, Долины Тысячи Ручьев и Великого леса, — Камелье слегка наморщил высокий безупречный лоб. — Вы не знали? — Мушрук, наш босс, их по-другому называл, — с нажимом ответил Билл, надеясь, что намек до адресата дойдет. — Сколько мы вам должны за проезд? Эллиниец повел плечами, пустив волну перламутровых бликов по униформе. Может, конечно, у них это одна из простейших материй для пошива одежды, но космодесантник сначала по-сорочьи позавидовал эффекту, а потом себя одернул. И на что похож был бы штаб Флота в Дарионе, если бы все адмиралы и офицеры вот такими павлинами переливались? — Сегодня я стал мудрее, — сказал перевозчик. — Мудрость не купить за деньги. Проходите на борт. — Благодарю, — церемонно кивнул космодесантник. — Идем, Тейн. Они прошли мимо троицы эллинийцев и скрылись в шлюзе гусеобразного шаттла. Даже там капитан, памятуя о длинных ушах Камелье и его приятелей и не сомневаясь, что слух там под стать, не рискнул комментировать странные обычаи инопланетян. Во-первых, невежливо. Во-вторых, они сами могли показаться эллинийцам теми еще чудаками, и они могли как раз обсуждать странных чужаков. Шаттл внутри оказался все таким же подозрительно дизайнерским, чистым и практически пустым, если не считать того эллинийца в бледно-голубом костюме, который уже успел занять место и пристегнуться. Вблизи он все еще казался похожим на Камелье, как кажутся похожими представители другой нации: высокий, светловолосый, длинноухий, мечта доброй трети дарионских женщин, только больно печальный на вид. На новых пассажиров он посмотрел с тем же вежливым интересом, что и перевозчик, но по-настоящему глазеть не стал. — И это общественный транспорт? — прошептал Тейн. — Ну и ну… А где жвачка, познавательные надписи несмываемым маркером, сомнительные пятна, в конце концов? — Может, он просто новый? — неуверенно предположил Билл, которого такая чистота тоже удивила. Печальный эллиниец вдруг что-то сказал. Тейн тут же направил на него руку и жестом пригласил повторить. — Вы из-за пределов Магической Долины? — послушно повторил длинноухий. — Да, из Кордара, — кивнул капитан. Эллиниец широко распахнул раскосые небесно-голубые глаза. — Но там же так небезопасно! — В Кордаре? — озадачился Матиуш. — В открытом космосе! — на этот раз в голос прорвались хорошо узнаваемые рыдания. Напарники обреченно переглянулись: как назло, когда им позарез нужен был ксенопсихолог, его рядом не было. А им-то что делать с этим опечаленным парнишкой? Или не парнишкой — возраст на лицах эллинийцев как-то не читался. — Меня зовут Анноре, я бард, — ожидаемо принялся изливать душу эллиниец. — Совсем недавно мою возлюбленную Хнею убили, когда она патрулировала территорию близ Книги Смерти… Билл, несмотря на уверения систем скафандра в комфортной температуре в шаттле, примерз к сиденью. Сами они по «Ласточке» так и не пальнули, но кто знает? И потом, у Криса на планете остался бластер, а храмовники способы на что угодно, особенно если их загнать в угол. — А где Книга Смерти? — осторожно спросил он. Анноре безутешно обрисовал руками что-то бесформенное и напрочь лишенное смысла для обоих дарионцев. — Если уж королевские корветы гибнут, то как же быть обычным эллинийцам? — патетически вопросил бард и снова обратил на напарников блестящий от слез голубой взгляд. — А у вас на корабле оружие есть? — Ну, есть, — растерялся от смены темы Билл. — В Кордаре серьезно относятся к защите инвестиций, — подтвердил Тейн. И тут же иронично добавил: — Поэтому сюда нас и послали, а не своих. Мы сами с Островов Свободы. Своих жалко, а у вас тут опасно, ты сам сказал. — О… — протянул Анноре и замолк, явно обдумывая полученную информацию. Шаттл не шумел так громко, как это часто случалось с подобным транспортом, но все равно шума и вибраций было больше, чем на «Искателе». После месяцев, проведенных на борту, Билл привык к кораблю как к разношенной обуви, и любую разницу подмечал мгновенно. Его захлестнуло волной гордости за отечественное кораблестроение — и одновременно ностальгией по родине. Как там Дарион без них? Тейн уверял, что на момент последнего разговора с капитаном Аргус ситуация еще была под контролем, да и в командовании помимо Ричарда умных людей немало; и все равно космодесантник чувствовал бы себя лучше, будь у него новости посвежее. — И вы смогли долететь от Кордара сюда? — наконец спросил Анноре. — Нет, нас по дороге убили, — хохотнул инженер. — Цыц! — сердито одернул его капитан. Не хватало еще, чтобы эллиниец не понял, что это специфический юмор пополам с честностью! Тут свои-то не справляются. — Долетели хорошо, нам повезло. — Вообще никто не нападал? — настойчиво расспрашивал бард. — Ну, было по мелочи… — замялся все-таки честный и совестливый Гилберт. — Пираты, мародеры… Обычные напасти в космосе. С вашей проблемой мы не сталкивались. — Нашей проблемой? — растерялся Анноре. — Когда мертвые оживают? — Матиуш скептично изогнул бровь. — Или у вас другие проблемы есть? — Разные есть, — тяжело вздохнул эллиниец. — И королева, и весь клан Ледяных Слез, и мертвецы, и их пособники… — Чего? — Билл подумал, что программа кордарцев все-таки ошиблась. — У них есть пособники? В смысле, кто-то мертвецам помогает? Сотрудничает? Анноре издал задумчивое курлыканье. Видимо, будучи профессионально связанным с музыкой и словом, он лучше понимал проблемы перевода с одного языка на другой. — Они, наверное, в них… верят? — эллиниец почесал нос. — Думают, что они будущее. Правильный путь. — Сектанты — подытожил Тейн. — Вот ведь влипли, и здесь сектанты на всю голову больные. — Сек-тан-ты, — с наслаждением повторил Анноре. — Интересное слово. Мне нравится. Эти сек-тан-ты нападают на наши корабли и оставляют их для кораблей мертвецов. Или ведут их в захваченные сектора. Главный у них Шерагга. Это он мою Хнею… Голубые глаза эллинийца снова наполнились слезами, но его лицо светилось такой надеждой, что Гилберт кожей почувствовал, что произойдет дальше. Он лихорадочно поискал способ выкрутиться из кабалы, но она схлопывалась быстрее капкана, он даже не успел просигналить Матиушу, чтобы тот расчехлял свою способность выкручиваться из неприятных заданий. — А вы не собираетесь снова там лететь? Если вы встретите Шераггу… У вас же оружие есть… — Анноре опустил глаза на свои сцепленные руки. — Я просто бард. У меня нет корабля и оружия. Я не могу отомстить. Сердце у капитана сжалось, и отказ стал невозможным. Совесть же потом заест! И евгеник тоже выглядел растроганным, на его бессовестность положиться нельзя. — Мы посмотрим, что можно сделать, — обреченно кивнул Билл. — Но я ничего не обещаю. — Спасибо! — Анноре счастливо сложил руки в каком-то замысловатом жесте. — Я всегда буду помнить о доброте чужеземцев с Островов Свободы. — Э-э-э… — капитан в замешательстве уставился на напарника. Тот пожал плечами, предлагая ему разбираться с этим откровенно ошибочным суждением самостоятельно. В конце концов, специалистом по пиратам — и их рыжей королеве — был именно Билл. — Может, я могу вам дорогу подсказать за вашу помощь? — не унимался эллиниец. Билл поморщился: прямо сказать, помогать ему ловить какого-то Шераггу по всему окрестному космосу он не собирался, своих дел полно. Но и отрицать уже не получится. Нет, должна быть у дивности местных отрицательная сторона, и вот она. Однозначно. — Нет, спасибо, нам начальник дал карту, — вежливо отказался он, надеясь, что Анноре отстанет. Бард крепко задумался, изыскивая еще какие-нибудь способы отплатить добротой за доброту, но, на счастье уже откровенно изнывающего капитана, шаттл как раз зашел на посадку, такую же неестественно для общественного транспорта плавную и скучную. На выходе Анноре пошел в одну сторону, а дарионцы, по счастливой случайности, в другую, хотя на деле они пошли наугад, чтобы больше с бардом не пересекаться. Только через пару поворотов, оторвавшись, Билл затормозил и осмотрелся на новом месте. Если на луне растительность ограничивалась «вереском» и ее имитацией из камня, здесь, даже вблизи небольшого, явно местечкового космодрома, она буйно разрослась, пышно цвела, одуряюще пахла и, кое-где, даже деловито переползала дорогу, хотя, может, это было животное. Кто их разберет? Анализаторы костюма с воодушевлением коммивояжера уверяли, что воздух не только идеально подходит для человека, но еще и невероятно чист и полезен для легких, точно никакой тяжелой индустрии здесь никогда не бывало. Либо, как было сделано на Мехгарде, жители планеты нашли способ очищать воздух искусственно. Поискать, что ли, установки, вдруг удастся срисовать? Местные жители все походили на Анноре и Ивара — все как один высокие, изящные и грациозные, точно сошедшие со страниц журналов. На чужаков они обращали мало внимания: стоило им заметить, что незнакомцы не их биологического вида, они утрачивали интерес и шли дальше по своим делам. Оно и к лучшему… — Me dispiaxe, — кто-то вежливо тронул Билла за руку, привлекая внимание. — Minoliar, otuno a giardin de giaso. — А?! — подскочил Гилберт и уставился на еще одного штампованного эллинийца: высокого, светловолосого и длинноухого. Тот слегка сдвинул брови, не то от неудовольствия, не то от сочувствия, и указал на стоявшего — точнее, слегка покачивавшегося рядом Тейна. Билл понятия не имел, что такое минольяр, но в моменте сообразил, что прохожий пытался указать ему на то, что его напарник явно не в порядке. Вид у евгеника был такой же пришибленный, как после прохождения червоточины, которая временно отключила на «Искателе» всю технику: глаза расфокусированные, движения неуверенные. Космодесатник экспериментально потыкал в браслет сначала инженера, потом свой, но аппаратура упрямо молчала. Да и в скафандре остались только самые примитивные системы, базовое жизнеобеспечение и все. — Эм-м… — Гилберт в замешательстве посмотрел на доброго прохожего, гадая, как же теперь ему дальше здесь объясняться, еще и одному. — Grezerkhem, — поманил эллиниец. — Ajuto. Билл угрюмо взвесил свои варианты и потянул Матиуша за собой в сторону, куда их повел прохожий. Увлекался техник плохо, плелся нога за ногу, норовил то свалиться, то сосчитать лбом все красивые фонарные столбы — тоже зелено-голубые, витые, — но провожатый не выказывал никакого раздражения из-за черепашьей скорости и даже, как показалось Гилберту, посматривал на недужного чужеземца с сочувствием. На Башмаке или «Кракене» капитан бы поостерегся принимать предложение такого доброго случайного прохожего, но, как он успел убедиться, эллинийцы были по дарионским меркам тем еще странным народом. Этот действительно может привести в больницу или к какому-нибудь врачу с частной практикой. Плотной застройки не то на всей планете, не то в этом городе не было: сплошь частный сектор, обязательно с садами, палисадниками и просто зарослями. Иные дома и вовсе имели вид цветов: то, что он сначала принял за гигантскую кувшинку посреди пруда, оказалась жилым домом, из которого вышла ослепительно прекрасная женская версия их гида и по витиеватой тропинки из камней перешла пруд. Вода в нем была кристально-чистая, каждый камешек на дне пересчитать можно. Искомый дом оказался возле следующего пруда, уютно устроившийся у подножия дерева-гиганта. Сам он на растение не был похож, оказавшись почти ностальгически нормальной постройкой с белеными стенами, красной черепичной крышей и нормальной, заметной дверью, не замаскированной под лепесток или лист. Провожатый без тени сомнения нажал на цветную пластину возле двери и что-то оживленно пропел дарионцам, что они, разумеется, не поняли. Через минуту или две дверь открыл самый странный эллиниец, какого Билл видел в своей жизни. Он был заметно ниже и шире своих сородичей и от этого не казался порождением кисти художника-маньериста, а казался дарионцам нормальным, пропорционально сложенным. Вместо сложного одеяния оттенков зеленого и голубого он носил что-то вроде длинного малинового халата, впрочем, тоже расшитого золотом, а на голове криво сидел безумный бесформенный синий колпак, украшенный ярко-желтыми звездами. Космодесантник сначала принял его за ночной, но, так как никто его не упомянул, решил, что это порождение странной местной моды. Волосы, видневшиеся из-под головного убора, были довольно короткие и полностью седые, даже не пепельные. Эллинийцы обменялись парой трелей, после чего провожатый приветливо помахал напарникам, спустился с крыльца и пошел дальше по дорожке. Околпаченный эксцентричный дед показал узловатым пальцем на Матиуша и жестом пригласил Билла в дом. — По крайней мере, если что, уж пенсионера-то я завалю, — неуверенно пробормотал капитан, вталкивая евгеника в дом. А вдруг эллинийцы в десять раз сильнее людей, даже такие, к которым вместе с возрастом явно пришла нотка маразма? План дома оказался под стать безумному колпаку, с сетью запутанных коридоров и проходных комнат, до кучи захламленных до самого потолка. Даже чувство направления Гилберта сдалось к тому моменту, как они добрались до неожиданно чистой и упорядоченной комнаты, в которой он моментально опознал лабораторию. — Cuà! Указав напарникам на стул, хозяин полез в настенные шкафы, что-то курлыкая себе под нос, откуда вынырнул с длинным прямоугольным прибором, похожим на старинный пульт, когда для просмотра фильмов нужно было тыкать в настоящие кнопки на материальном носителе. У Билла такой дома был, вместе с нормальным экраном, не вездесущим виртом. — Frecuensa? — чирикнул эллиниец, нажимая на кнопки. — Что? — тупо переспросил капитан, и в самом деле ощущая себя идиотом. — Frecuensa! Sia utile, gran lug! — раздраженно зацокал дед. — Zoventù! Ah! Оттеснив Гилберта в сторону, безумный ученый извлек из кармана другой прибор, пощелкал им возле его браслета и, получив набор символов на маленьком экранчике, удовлетворенно курлыкнул. После чего добавил те же символы на «пульте», поднес к голове как пыльным мешком пришибленного евгеника и щелкнул. Космодесантник дернулся было, испугавшись, что это оружие или еще что-то опасное, но инженер оказался невредим. Правда, никакого положительного эффекта тоже не было, как сидел так и сидел. — Cossa?! — подскочил дед. Интернациональным жестом щелкнул прибором еще дважды, ожидаемо получил тот же эффект и серьезно призадумался. — Может, это? — Билл указал на свой браслет. Если хотя бы переводчик заработает нормально… — Dame! — каркнул ученый и щелкнул пультом уже у браслета. К облегчению Билла, умная и ставшая незаменимой аппаратура немедленно пошла на перезагрузку и вернулась к работе без малейших проблем. То есть, капитан их сходу не увидел, в опасные разделы не полез, а кордарский переводчик запустился. — Здравствуйте, меня зовут Билл, это мой друг… — начал капитан. — Фьють-фьють-фьють, — нетерпеливо перебил его дед. — Молодой человек, что у него с имплантами, почему не работает?! — Я… — космодесантник в замешательстве уставился на напарника, пытаясь нагнать мышление деда. Что-то ему подсказывало, что они имели дело с кем-то вроде возрастного Тейна на более базовых настройках, эксцентричным и уверенным в собственном превосходстве. Дело несколько осложнялось тем, что этот был эллинийцем, но Билл уже видел достаточно инопланетян, чтобы понимать, что они не такие уж и другие. — Да, да, у него импланты, юноша! — сердито помахал рукой ученый. — Обычно работает, почему не работает? — Почему не работает? — послушно повторил Гилберт уже в сторону евгеника. Он не мог утверждать наверняка, но расфокусированный взгляд напарника как будто стал укоризненным и слегка презрительным. — Ты не инженер, он инженер? — понял старик. — Ну разумеется! Ну ничего, ничего, разберусь… Молодой человек, а вы чего стоите, работать мешаете? Где там, Диана? Дианочка, подойдите, пожалуйста! Капитан повернулся в сторону двери, смутно готовясь защищаться от еще одной безумной обитательницы этого дома, но реальность превзошла все его ожидания. Неведомая «Дианочка» возникла не в дверях, а совсем рядом, собравшись из танцевавших в лучах света пылинок. Уже задним числом, отшатнувшись от «призрака», он сообразил, что это всего-навсего голограмма, совсем как Лина, даже в похожей голубой гамме. Только Лина, не то ориентируясь на свой облик «при жизни», не то ради упрощенной коммуникации, придавала себе более классические черты. «Диана» же была не только по-эллинийски высока, стройна и изящна, но и лицом вышла куда более инопланетной, чем их искин. Глаза у нее были узкие, но длинные и раскосые, волосы — пышные, слегка вьющиеся и непрестанно в движении, точно их трепал ветерок или речное течение. — Дианочка, проводите гостя в комнату, пусть располагается, пока я работаю, — распределился ученый. — Располагается?! — подскочил капитан. — Как долго это займет? — Сколько надо, — строго ответил эллиниец. — Молодой человек, вы вообще дорожите здоровьем вашего друга? Билл чуть в сердцах не ляпнул: «Нет!», потому что постоянные выходки Тейна наводили на мысль, что о своем здоровье не заботится даже он сам. Но выучка космодесантника не позволила ему поддаться такому низкому порыву. — Дорожу, — уныло подтвердил он. — Тогда позвольте мне разобраться с воздействием поля планеты на его импланты. Даже если вы сейчас улетите, они сами не смогут пойти на перезагрузку, — выдал самый железобетонный аргумент старик. — Дианочка, прошу. — Подождите! — опомнился капитан. — Вы извините, но я вас вообще не знаю! У меня дома совсем уж незнакомцам доверять нельзя! — Инопланетяне, — фыркнул эллиниец. — Меня зовут Грезеркхем, я лучший инженер в скоплении Магической Долины, нашего технологического оплота. Теперь вы готовы позволить мне делать мою работу? Тут Биллу припомнился Элерио Шивариус, которому единственному, помимо Ричарда, удалось успешно укротить непомерное эго Тейна и даже заставить его уважать старшинство. Хотя он всегда подозревал, что история между двумя инженерами была куда сложнее, это сейчас к делу отношения не имело. Чуйка, которой космодесантник привык доверять, не находила в Грезеркхеме ничего чрезмерно подозрительного. — Ладно, — сдался капитан. — Но у нас контракт с ведущими инженерами Мехгарда, и они будут очень недовольны, если их сотрудника вернут в нерабочем состоянии. — Да-да, конечно, — отмахнулся инженер. — Пройдите за Дианочкой. Возражения закончились, и Билл покорно поплелся за поплывшей впереди голограммой. Нет, не везло ему с потерями в личном составе в последнее время… «Диана» все тем же лабиринтом коридоров привела его в небольшую комнату, по виду спальню; во всяком случае, капитан достаточно уверенно опознал кровать за ширмой с золотыми птицами и голубыми цветами. Полки выглядели тоже более-менее по-человечески, а вот высокой и на вид крайне ненадежной одноногой конструкции он имя давать не спешил. Торшер? Вешалка? Специфическое эллинийское приспособление? — Дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится, — прожурчала «Диана» и растаяла. — Мне бы… — начал Билл и обнаружил пустое место в комнате. — Э-э-э-э… Диана? — Чем я могу помочь? — тут же откликнулась голограмма, возникнув на том же самом месте. — А где у вас тут воды попить можно? И санузел? — предупредительно дополнил запрос космодесантник. — Дверь в санузел слева от вас. В нем имеется питьевой фонтанчик, — вежливо сообщила «Диана». — Что-нибудь еще? — Почему Грезеркхем нам помогает? — Извините, я вас не поняла. Переформулируйте или уточните запрос. Билл вспомнил Шкатулку Ярости и Лину и понял, сколь многое он принимал за данное все эти месяцы. А ведь стандартные дарионские ИИ уж точно не обходили эту «Дианочку»! — Почему…. Угх! В чем интерес Грекеркхема? Что он рассчитывает получить взамен? — неуклюже попытался он перефразировать и без того, как ему казалось, простой вопрос. — Согласно моей базе данных, […] является моделью эллинийского общества. — Видишь, это ваше понятие даже не переводится на дарионский… Ну или в кордарском переводчике его нет, — вздохнул Билл. — «Диана», дай определение этой модели. — […] предполагает деятельность, направленную на улучшение общества в целом и помощь его отдельным членам, — послушно озвучила голограмма. — Вроде нашей филантропии, только вроде как общая философия… Ну точно дивные, — хмыкнул Гилберт. — Впрочем, может, что-то в этом есть. Спасибо, «Диана», это все. — Дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится, — повторила ИИ и снова отключилась. Корабельное и местное время различались ровно настолько, чтобы это было некомфортно, а после месяцев в тщательно очищенном воздухе свежий пьянил хуже мухоморной настойки, и сочетание этих факторов оказались сильнее тревоги и надежнее снотворного. Космодесантник наклонился над кроватью исключительно для того, чтобы потрогать плед — он выглядел жестким из-за вышивки, но оказался мягким, и дарионец в итоге рухнул в него лицом и задремал. Или, возможно, даже крепко заснул часов на семь, пока не проснулся по нужде более приземленной, чем желание проверить состояние напарника. За годы службы Гилберту приходилось спать в скафандре, так что дискомфорта от этого он не ощущал. А вот свежим и отдохнувшим себя чувствовал очень даже. Рассудив, что маслом каши не испортив, он решил заодно и проверить Тейна. Первая попытка найти лабораторию самостоятельно провалилась. Сначала капитан уперся в большое зеркало в сложной оправе, потом — в тупик. Оказавшись снова у двери в ту же спальню с ширмой и одноногой конструкцией, он понял, что этот дом-лабиринт ему не по зубам. — «Диана», как мне пройти ко второму дарионцу? — громко спросил он у ближайшей стены. — Первый поворот направо и третья дверь слева в коридоре, — тут же приветливо откликнулась голограмма из-за его спины. — Передай своему хозяину, — не выдержал Гилберт, — что ему надо учитывать, куда смотрят его гости. Возникать за спиной жутковато. — Сообщение записано, — невозмутимо кивнула «Диана». За указанной дверью действительно оказалась та же лаборатория, только Грезеркхема в ней уже не было. Тейн — был, уютно свернувшийся на кушетке в углу комнаты. Билл посозерцал его пару минут, не торопясь будить это лихо, но в итоге не выдержал: — Интересно, снятся ли евгеникам генномодифицированные овцы? — пробормотал он. — Этому киберевгенику снятся, — не открывая глаз, сказал Матиуш, — генномодифицированные хищные овцы. Они маленькие, белые и пушистые, с большими грустными глазами, зубами пираньи и вдвое большей силой челюстей. Я глажу одну такую, пока плету интриги для захвата власти в Дарионе. — Оклемался, — огорченно констатировал Билл. — Где Грезеркхем? — Поставил мне все шарики перед нужными роликами и куда-то ушел, — сочно зевнул инженер. — Небось на рынок, за капустой… Или ее местным аналогом. Билл мотнул головой, отгоняя видение кочана капусты с вычурно резными листьями и целой тонной блесток. — Он сказал тебе, почему возникла проблема? — Нет, просто что-то свистнул и ушел, — пожал плечами Матиуш. — Но я и так рискну предположить, что его обкатанный алгоритм не сработал из-за того, что у меня импланты не чисто электроника — там же максимально приближенная к родной тушке структура. — Ага, — с умным видом покивал капитан. — А домашнюю голограмму видел? Евгеник только фыркнул, не вдаваясь в подробности. «Диана» действительно ни в какое сравнение не шла с Линой, которую они, может, и не программировали, но считали стопроцентно «своей». — А, вы оба здесь! — радостно курлыкнул Грезеркхем, возникнувший в дверях. — Хорошо, хорошо, молодые люди! Вы подарили мне интереснейшую загадку! С «вечера» безумный инопланетный дед ничуть не изменился, даже колпак был тот же, так и притягивал взгляд. А уж от сочетания с малиновой мантией они и вовсе начинали вскипать. — Рады услужить, — иронично хмыкнул Тейн. — А вы про что? — Ваши импланты, конечно, юноша! — дед всплеснул руками. — У нас, конечно же, есть нейротехнологии, я сам работал над ними, но наши работают совершенно иначе! — Неужели? — привычно вставил свою пустую реплику Билл. — Да-да! Я снял кое-какие данные, если позволите, такой интересный обмен информацией между имплантами и мозгом… — эллиниец сел перед большим стационарным экраном и принялся шуршать пальцами по панели с какими-то значками. — Вот, видите, здесь, на стыке! — Ага, — согласился капитан, зачарованно рассматривая показанную ему мозаику. На картинки мозга из учебника биологии она походила слабо, а на привычные космодесантнику «мозги вышибло, по всему щитку разлетелись» тем более. — Юноша, а правое полушарие у вашего вида за что отвечает? — Грезеркхем нетерпеливо повернулся к Тейну, который не особо рвался рассматривать содержимое своего черепа. — Или у вас без разницы? — Я инженер, а не врач, — Матиуш равнодушно пожал плечами. — Понятия не имею, что там за что отвечает, лишь бы работало. Ученый разочарованно отвернулся, лицо дарионца же моментально собралось в гримасу легкого недовольства — как и Кристиан, он не был в восторге, когда посторонние пытались залезть в его личные дела. Точнее, в этом случае, в мозги. — Вроде бы за фантазию и все такое? — прошептал Гилберт ему на ухо, приостановив работу программы-переводчика. — Ты поэтому такой отбитый, что у тебя там все контакты перемкнуло? — В моем случае не так важно, — напряженно буркнул евгеник. — Мозги М4Г-ов были нашей визитной карточкой. Пашут как бешеные… — Как интересно… Электрическое раздражение нейронов? Нет, нет, для этого нужен пробой на корпусе, а в таком случае пошла бы дегенерация… — между тем бормотал эллиниец. — Но и на синтез Эльрио не… О, а это что? — Как думаешь, он сумел срисовать твои системы? — между тем шептал Билл. — Там вообще как, особо секретные разработки из самых секретных лабораторий или сойдет? — Я не эксперт, но насколько знаю — пока такие обычному человеку не поставить, так что они штучные и мало кому полезные, — Матиуш повел плечами. — Почему? — Потому что у меня супер-мозг евгеника, это не только про интеллект. Я еще ладно, а вот с последними «моделями» вроде Сестия «Сет» разгулялся так, что- Увлекательному экскурсу в историю развития самой опасной линии евгеников помешал резкий звук, раздавшийся от экрана Грезеркхема. Сам ученый тоже подскочил от неожиданности, а приземлился не иначе как на шприц с психотропом: уставился на Матиуша глазами-блюдцами и наставил на него длинный трясущийся палец. — Т-ты… Т-т-ты… — проблеял он, одной рукой продолжая изобличать мерзавца, а другой пытаясь нашарить что-то за спиной. Экран продолжал надрывно орать и мигать разными цветами. — Я, — хладнокровно подтвердил евгеник, подхватываясь с кушетки. Гилберт еще пытался сообразить, что именно вызвало такую перемену в склонном к загадочной эллинийской философии старике, а также что именно происходит, а Тейн уже успел безошибочно опознать ситуацию. Увы, образ действий именно в ней ему пришлось придумать уже давно и даже пару раз применить по назначению. — Валим, — коротко скомандовал он, вцепился капитану в запястье и первым дал деру. Охнув — хватка оказалась «боевой», не столько болезненной, сколько неожиданно мертвой, — Билл приказу повиновался и тяжелым галопом выскочил в узкий коридор. При мысли о побеге сквозь тесный лабиринт он поморщился, но, как оказалось, в таком типе ситуаций Тейн предпочитал методы самые радикальные (о чем капитан вообще-то знал, но благополучно забыл). Быстро обшарив взглядом ближайшие стены, евгеник нашел окно, но самостоятельно его высаживать не стал, скомандовал: — В окно, тут первый этаж. И космодесантник, даже не задумавшись, начал разбег. Он, конечно, знал, что если «Сет» и дал его напарнику сверхчеловеческие силы и выносливость, он был слишком ленив, чтобы поддерживать эти чудо-мышцы в надлежащей форме. Был он свидетелем и плачевной точности инженера (ни одного турнира в дартс он так и не выиграл, каждый раз уверенно занимая третье место из трех). Воистину выдающимися в нем были только интеллект и прилагающаяся к нему личность, но дело сейчас было не в них. Просто иногда, черт знает как, Матиушу удавалось быть тем самым идеальным евгеником — и в такие моменты мозг военного воспринимал его как старшего по званию. Пользовался такой властью он случайно, зато метко — вот как сейчас. Гилберт сначала плечом высадил раму, а потом уже обработал действие сознанием. Как оказалось, орал не только экран в доме Грезеркхема — орало уже из столбов на улице, которые совмещали функцию фонарей и громкоговорителей. Прохожий, практически брат-близнец вчерашнего, шарахнулся в сторону и что-то взволнованно застрекотал, когда через садик старика прогрохотали снаряжением два инопланетянина откровенно зверского вида. От качнувшегося в его сторону при повороте Матиуша он отшатнулся как от чумного и шлепнулся на дорожку, выронив из рук прибор, не то для связи с полицией, не то для нейтрализации мерзавцев. — Ходу, — скомандовал Тейн, и Билл послушно поднажал. Убегать под сирены, здорово напоминавшие ему систему раннего оповещения, казалось откровенной глупостью, ведь среди эллинийцев они торчат как нос на лице, в толпе не затеряешься, но и стоять на месте было не в правилах космодесантника. К счастью, начальника побега потянуло в лес (видимо, научился на Верлоне, пока партизанил вместе с сородичами), так что спорить не пришлось. Зато капитан наконец сложил все детали пазла воедино и пропыхтел: — Это опять из-за твоих генов? — Я даже на этом конце галактики никому не нравлюсь, везде вилы и факелы! — возмущенно рыкнул в ответ техник, утратив львиную долю своего сверхъестественного магнетизма и снова превратившись в более-менее человека. — Им-то я что сделал?! — Беги, а то узнаешь! Перехватив у него инициативу, космодесантник принялся хладнокровно прикидывать варианты. Браслеты у них теперь работали, можно попробовать вызвать Гномолину и приказать ей подобрать их уже на планете- А не расстреляют ли ее на подлете? Что опаснее, ждать или делать все прямо сейчас? А вот звонить сию секунду, пока не включили глушилку — однозначно да! Капитан на ходу попытался вызвать корабль и затейливо ругнулся: вызов не прошел, опоздали. Ладно, может, Гномолина мониторит местные новости и сама поймет, во что они вляпались… Пока что надо найти безопасное место, где можно спрятаться от погони. — Поганый лес, — пропыхтел Тейн, споткнувшись уже в третьем ручейке. Билл сумел через него перемахнуть, не замочив ног, но был солидарен с напарником, лес для их целей был паршивый. Весь в ручьях, пнях, корнях и прочих препятствиях. С одной стороны, пешим преследователям тоже должно быть непросто за ними бежать, с другой — если полетят на флайере, догонят быстро. Космодесантник бросил взгляд вверх и обнаружил там очень густые кроны, сквозь которые только кое-где пробивались солнечные лучи. Ну, догнать, может, и догонят, только не увидят через всю эту листву. Он обогнул валун, скалу, поваленный ствол в корсете из какого-то вьюна и уже успел вообразить, что дела у них идут неплохо, когда лес подкинул им свою последнюю подлянку. Он оказался не лесом, а лесопарком — в том смысле, что был такой же частью города, какой в Кронберге были площади. И когда лесистый участок закончился, напарники оказались на опушке-улице, где деревьев было в два раза меньше — и как на ладони у целого отряда местных коллег не то Тайлера, не то самого Гилберта. Причем вооружены они были не легкими пистолетами, а длинными винтовками, похожими на снайперскими. От одной еще можно уйти при должной сноровке и огромном везении, от двух десятков — нереально, даже боевому евгенику из авангарда войны. — Вот дрянь… — обреченно проскулил Матиуш. Билл вспомнил, что ему в таких случаях уже случалось наворотить дел (от забивания евгеников камнями до подрыва целого дома) и поспешил срезать все подобные мысли на корню: — Ничего не делай, пока я не скажу! И сам первый поднял руки, надеясь, что жест окажется достаточно интернациональным, чтобы эллинийский спецназ верно его понял и не открыл огонь. Тейн сделал то же самое, хотя и фонил недовольством, как неисправный реактор. Один спецназовец отобрал у капитана бластер, другой ободрал с рук напарников браслеты, лишив их переводчика. Судя по тому, что инженер безмолвно позволил это сделать, еще какие-то технические приблуды у него были припрятаны. Эллинийцы то и дело отдавали команды, такие же по-птичьи мелодичные, как и весь их язык, но дарионцы их не понимали и на всякий случай просто стояли столбом, ожидая, пока их не подтолкнут в нужную сторону или не сделают сами, что им надо. Наручники у них оказались забавные, из серебристого металла и похожие на восьмерку, но с каким-то мудреным запирающим механизмом. Укрощенных и обезвреженных пленников без лишних вопросов погрузили в глухой отсек местного полицейского катера, где имелись скамеечки вдоль стен и автоматические ремни безопасности. Летел пилот медленно, без рывков, но на этом впечатления от полета заканчивались — ни окон, ни экранов в отсеке не было. — Еле ползет, — заметил Билл. — Ага, — пусто согласился Матиуш. — Видать, не настолько мы ценные, чтобы нас с мигалкой везти. Стыковка ознаменовала конец перелета где-то через четверть часа — катер слегка тряхнуло, пилот оказался не настолько хорош, чтобы сделать это без толчка. Напарники приготовились к высадке, но в катере продолжалась тишина. — Ну и что это? — не выдержал инженер минут через десять. — Что, меня боятся? Гилберт пожал плечами: его положение не так тревожило. Когда находишься в плену, если не трогают — все лучше, чем допросы с пристрастием. — Может и боятся, — сказал он, когда евгеник начал опасно пыхтеть. — Какая разница? Сиди и не дергайся. Может, с начальством разговаривают или срочно выметают камеру. Не думаю, что у них тут много преступности. — Халявщики, — презрительно бросил Тейн. Спецназовцы, видимо, услышали и обиделись, потому что открыли отсек и под дулами винтовок проводили пленников по длинному коридору в небольшую каюту-камеру, которую немедленно заперли за их спинами. Помещение было больше предыдущего, но и сбежать было сложнее; отчего-то дарионцев привезли не в отделение на планете, а на корабль или станцию на орбите. За маленьким иллюминатором виднелся космос, далекие звезды и, если как следует вытянуть шею, кусочек планеты далеко внизу. Впрочем, планета быстро исчезла: корабль почти сразу перешел на сверхсветовую скорость, и чужая, но все-таки земля за считаные секунды затерялась среди огоньков и пятнышек. — Тоже способ предупредить побеги, — проворчал Матиуш, чуть не вывернув шею в попытке разглядеть хоть что-нибудь еще в иллюминатор. — Надо будет угонять корабль, чтобы хотя бы вернуться к Гномолине. Как у тебя с ксенотехникой? — Не очень, — уныло признался капитан. — Не мое. — И не мое, не говорю я на их птичьем наречии. Вот, блин, угораздило Тайлера… — инженер сделал круг по камере, как тигр в клетке. — Как думаешь, что у них тут по евгенической политике? — Не думаю вообще, — с достоинством отозвался космодесантник. — Не накручивай себя заранее. Иди лучше сюда, будем в крестики-нолики играть. Техник прекратил кружить и неверяще уставился на напарника: — Ты сейчас серьезно? — Конечно. И если бы дело было не в твоих генах, ты бы тоже сидел и спокойно играл, — указал Билл. — Садись. Тейн с сомнением на него посмотрел. — Если, конечно, не боишься проиграть, — коварно добавил капитан, и это стало решающим. — Поехали, — решительно скомандовал инженер, плюхаясь на пол напротив Билла. — Ты еще съешь свои гнусные инсинуации. Счет был напряженным 328:329 (после длинного перерыва на сон, скудный тюремный паек, просунутый в окошко, и небольшую инициированную Биллом разминку), когда дверь маленькой камеры прошуршала сервоприводами, и на пороге появилась парочка эллинийцев, практически царапающих потолок шлемами. Один из них указал на Тейна дулом длинной винтовки, похожей на снайперскую. — Я его командир, и вперед меня его никто не заберет, — как можно четче и тверже произнес Билл, не оставляя надежды, что эллинийцы на самом деле их понимают, просто прикидываются. Стражник пересекать языковой барьер не пожелал и снова качнул винтовкой, на этот раз очень узнаваемым жестом нетерпения, который капитан распознавал моментально. Матиуш бросил на Гилберта героический взгляд жертвы во имя всеобщего блага и выступил из-за временно не столь надежной спины напарника. Стражники пропустили его в коридор и снова заперли камеру, оставив космодесантника одного. Билл никогда не был особо терпеливым пленником, который мог спокойно выжидать подходящего момента или спасения; выждать мог, конечно, но при этом постепенно становился все более нервным и раздражительным. Медленнее, чем средний человек, но все же. А сейчас выдержка сдавала гораздо быстрее, ведь он растерял уже всю команду, а не более-менее допустимые тридцать процентов! Капитан посидел на полу, постоял у иллюминатора, сделал несколько кругов по камере, как лев в клетке, снова посмотрел в иллюминатор и увидел в нем огромную «снежинку» из стекла и стали — какую-то станцию. На тюрьму она походила мало, но опять же, душа инопланетянина — те еще потемки! Он только собрался повторить маршрут, как дверь снова открылась. В этот раз на пороге стоял не эллиниец, а человек, пусть и в одежде непривычного, инопланетного фасона, на нем смотревшаяся парадным костюмом. Высокий, светловолосый, безупречно себя держащий и веющий, по желанию, уверенностью в себе или смертным холодом. Кристиан. — Чего?! — исключительно непрофессионально вырвалось у капитана. — Рад тебя видеть, — на самом деле улыбнулся контактер. Это сбило космодесантника с толку, и ему пришлось проморгаться, чтобы убедиться, что Тайлер действительно стоит прямо перед ним. До щупания переливчатой ткани рукава, правда, не опустился. — Капитан, лейтенант-коммандер Кристиан Тайлер, серийный номер… — разрешил его сомнения храмовник. — Верю, верю, — махнул рукой Гилберт. — Крис, нам надо хватать Тейна и выметаться, пока кто-то не нашел эллинийца, с которого ты снял шмотку- — Не нужно, — непринужденным жестом остановил его Тайлер. — Мы с временным командором «Ориноко» специально вас искали. Однако я не ожидал, что вы столкнетесь с устройством генетического скрининга раньше, чем мы вас найдем. Билл почувствовал, что голова у него идет кругом. — Так его сейчас не допрашивают с пристрастием и не разбирают на запчасти? — уточнил он. — Идем, — поманил его храмовник, и, кажется, впервые в жизни капитан заметил на его лице выражение злорадного удовлетворения. Двери действительно повиновались его загадочно отуземившемуся старпому, и встреченные в коридорах офицеры никак не реагировали на двух дарионцев в своих рядах. Кем бы ни был командор этого «Ориноко», он явно имел здесь вес, и Кристиан успел примелькаться. Через пару секций Тайлер свернул в небольшой коридор и прикосновением разблокировал дверь, покрытую непонятными Биллу письменами. За ней обнаружилась небольшая комната, одну из стен которой занимало полупрозрачное зеркало. В помещении по ту сторону за столом сидел Тейн, уже успевший нарушить капитанский приказ: снял кисть с протеза, высвободил правую руку из наручников и теперь увлеченно работал над второй, не такой удобной. Вид у инженера был откровенно напуганный, но при этом натруженно разъяренный, как будто он старательно накручивал свою евгеническую беспощадность. И не слишком преуспевал. Страх перед ситуацией был куда сильнее. Вид был несколько комичным, если знать, что это заключение — фарс. — Запоминай, — велел Тайлер и прикоснулся к серой панели возле зеркала. — Я всегда надеялся, что увижу тебя вот так, Матиуш, — произнес он в невидимый микрофон. Евгеник по ту сторону стекла замер, перепроверяя информацию, а потом повернулся и уставился на зеркало с неприкрытой яростью. — Ты! — рыкнул он. — Ты!.. Тейн изрыгал совершенно непонятную, но явно матерную тираду на верлонском. Тайлер ей внимал с видом триумфатора, и Билл понял: это была победа, о которой евгенику никогда не позволят забыть.