Куда не ступала нога человека

Вопреки опасениям, «Искатель» почти не пострадал в перестрелке: во всяком случае, не получил таких повреждений, чтобы с ними нельзя было справиться на месте, пусть и не за несколько минут. Когда поредевшая команда вернулась на борт, капитана фантомно знобило — часы, которые корабль мог продержаться без работающей системы жизнеобеспечения, подходили к концу, и то, что от настоящего холода его защищал скафандр, не помогало. Холод был весь в голове. Так что вылет было решено не задерживать до последнего — как угрюмо заметил сам Гилберт, хотя перед смертью не надышишься, это не значит, что им надо перед ней все напрасно отмораживать и не дышать вообще. — Думаешь, они уже улетели? — поинтересовался Тейн со своего места, пока Билл проводил последние предполетные проверки. — А какова вероятность встретить на улице динозавра? — отозвался капитан, бодро щелкая тумблерами. Система жизнеобеспечения включилась совсем недавно, и в корабле было одновременно душновато и холодновато — пальцы немели. Так и хотелось кровь разогнать. — О, я знаю эту шутку, — едко фыркнул инженер, который свои диагностики проводил на вирт-экранах и беззвучно, если не считать болтовни. — А ксенопсихолух, который мог бы посчитать поточнее, предусмотрительно самоустранился. — Может, ксенопсихолог? — безнадежно предположил космодесантник. — Нет. Решив вмешаться в высокие отношения сокомандников в более подходящее время, Билл бросил последний тоскливый взгляд на датчик температуры и покрепче сжал успевший слегка нагреться штурвал. Этому-то все нипочем, небось у него какой-нибудь тюлений ген есть, чтобы не мерз… По результатам проверок и небольших ремонтных работ, «Искатель» Матиушем был признан годным к перелетам, но сам инженер предпочел бы перестраховаться и не брать с места в карьер. Разумеется, если инопланетяне на «Ласточке» еще кружили вокруг астероидного пояса, это предпочтение он мог засунуть туда, где не светит вообще ни одно солнце. Но если вдруг они все-таки сдались и улетели… Рассматривать карты на вирт-окнах браслета было не слишком удобно, но им удалось установить, что система в соседнем скоплении кордарцами с Мехгарда была помечена как обитаемая, более того — рядом стояла пометка-перевод Тайлера, согласно которой там был вполне себе оживленный интернациональный порт, где к тем же кордарцам привыкли. Поскольку никаких блестящих идей ни у одного из них не возникло, было решено направляться туда. Всего несколько дней пути на средней скорости, может, чуть дольше — как раз и проверят, как держатся их новые заплатки. Тем более, что инженер не раз и не два сказал, что хотел бы увидеть настоящий док и как следует осмотреть «Искатель» изнутри и снаружи, не говоря уже о том, чтобы отыскать какие-то редкие и мудреные запчасти и материалы. Когда он начал их перечислять, Гилберт зажал уши и приказал изложить это все в письменном виде, хоть и не сомневался, что запрос обрастет новыми требованиями, а также цветистыми определениями и приобретет легкий налет безумия. — А зачем тебе письменное изложение моих несбыточных мечт? — едко поинтересовался ученый. К тому моменту Билл и сам вспомнил, что им не полагалось доверять корабль даже другим дарионцам, не говоря уже о каких-то инопланетянах; они просто не имели права заводить корабль в первый попавшийся док, особенно здесь, после «Ласточки». Добыть запчасти еще ладно, но вот полноценное техобслуживание им не светит еще долго. — Запускаю стелс-систему, — озвучил Тейн. — Новый дилитий нагрузку держит. Хорошо. — А ты сомневался? — Единственное, в чем мы можем быть уверены на сто процентов — что когда-нибудь ты умрешь. — А ты? — не удержался Билл. — Ты слышал историю моей жизни? Я всерьез опасаюсь, что буду жить вечно. — Все системы готовы к работе, — вмешалась Лина. — Но если кого-то интересует мое мнение, приличное обслуживание нам просто необходимо. Нельзя вечно жить на одних проверках на ходу и временных решениях. — И эти… ребята так просто согласятся нам помочь? — хмыкнул капитан. — Вдруг они из той же компании, что в нас стреляла недавно? — А мы им мехгардские коды пошлем, я их скопировала, — легко парировала ИИ. — А как мы их поймем-то? — Мы со Слиимом уже работаем над программой для мехгардского универсального переводчика, — Лина передернула плечами. — Если бы они попытались поговорить с нами вместо предупредительных выстрелов, нам было бы легче, но, думаю, со временем наш принц болотный… — Ты спер у кордарцев переводчик?! — Гилберт, не дослушав, повернулся и наставил на Тейна обвиняющий перст. — Почему сразу я?! — возмутился тот. — А кто еще? — Крис! Капитан шумно выдохнул, излучая недоверие. — Программу на борт действительно принес блондинчик, — поддержала инженера Лина. — Вот! — Матиуш триумфально воздел руки к потолку. — Твои гнусные инсинуации… — Во всяком случае, первым. — Лина! — Шутка. Это действительно был блондинчик, и вам стоит его поблагодарить, потому что с его помощью вы, с нашей помощью, сможете говорить с руководством того порта. Не слишком красиво и правильно, и, возможно, вас сочтут умственно отсталыми, но общую мысль донесете. — Благодарить его за то, что его усилиями мы будем выглядеть идиотами? Не дождется. — Мы в любом случае не будем прибегать к услугам их инженеров, — постановил Билл, прерывая очередной спор. — Прости, Лина. Тебе придется обойтись заботой нашего сверхчеловека… Как он не перестает нам теперь напоминать. — А с чего бы мне это теперь прятать? Долой случайных людей, евгеника в Леонары! Свободу генам, даешь модификации! Капитан покачал головой и выкинул евгеника из головы. Восстание было проблемой потенциального будущего Билла и Дариона, а текущему нужно было пилотировать корабль. «Искатель миров» прокрался сквозь разнокалиберные астероиды, ухитряясь не царапать о них бока, и осторожно высунул нос с «внешней» стороны пояса, в любой момент ожидая нападения. В таком случае они бы еще успели юркнуть обратно и попытать счастья в другой точке. Но сканирование показало, что окрестный космос никаких кораблей не содержал, как будто инопланетяне испарились, а то и вовсе приснились команде. Капитан напряженно вглядывался в полукруг на экране, мрачнея с каждым одобрительным писком, отмечавшим конец цикла сканирования, и сопротивлялся желанию послать в пустоту не слишком дипломатический запрос: «Что вы, такие-растакие, задумали?!». Но это было бы венцом глупости с его стороны. — Лучше уже не станет, — со значением сказала Лина, когда прошло несколько минут, а ситуация не изменилась. — Только хуже. Или тебе фанфары нужны? — Да-да, конечно… То есть, нет, не надо фанфары, мы летим. Билл отошел на безопасное расстояние от пояса и без малейших проблем перешел на сверхсветовую, положив курс на выбранную систему, но его не отпускало справедливое, как ему казалось, подозрение. Почему бы «Ласточка» бросила преследование подозрительного корабля, почему один из кораблей не остался караулить у астероидов? Даже если они захватили Тайлера живым и решили срочно доставить его начальству, это никак не помешало бы выслеживанию их маленького звездолета! Чуйка подсказывала капитану, что у инопланетян возникли куда более важные дела, а то и противники — а совсем уж черный пессимизм ставил на то, что дела эти были напрямую связаны со Скверной. Он покосился на инженера, который, обвесившись вирт-окнами и закинув ноги на консоль, что-то напевал себе под нос, пока отслеживал показания доброго десятка приборов. По крайней мере, если Зельберра неподалеку, он этого не чувствует. Гилберт обнаружил, что теперь его это ничуть не успокаивает. Вот черт. Высидев на месте полчаса и так и не высмотрев ничего несовместимого с их жизнедеятельностью, Тейн с подозрительной целеустремленностью спустил ноги на пол. — Пойду порядок наведу, — ответил он на невысказанный вопрос. — И Соню покормлю. Порыв был, несомненно, благородным и полезным, и именно поэтому Билл в него не поверил: чистым альтруизмом евгеник не промышлял и, кажется, даже не догадывался о существовании такого концепта. Было ли это итогом его модификаций или естественным качеством, капитан не знал, но принимал всем полезные самопожертвования (пусть и не без ругани) и не доверял до конца таким вот предложениям. Убраться-то уберется… Но вот какую выгоду он из этого извлечет? Гилберт дождался, когда электронная швабра позапрошлого поколения (для аутентичности, как сказал ушлый комендант, и запаренной команде просто стало лень спорить) перестала услаждать его слух методичным шорканьем, и только после этого передал управление автопилоту и пошел ловить евгеника с поличным. Они столкнулись на полпути к инженерному, у дверей в каюту Кристиана, которую инженер азартно взламывал. Билл что-то такое и рассчитывал увидеть, так что прислонился к стене рядом и с риторически спросил: — Хочу ли я знать, что ты надеешься там найти? — Компромат! — отозвался Тейн. — Думаешь, я шутил, когда говорил, что отомщу ему? Некоторые командиры предпочитали списывать такие случаи в потери, чтобы не цепляться за надежду, которая могла оказаться ложной. Гилберт был не из таких и предпочитал хранить надежду до последнего для себя и для своих подчиненных. И Тейн с такой философией его сейчас устраивал куда больше, чем альтернативный вариант, который он успел краем глаза увидеть в астероидном поясе: разъяренный, иррациональный и, кажется, даже готовый взбунтоваться. Так что… — Думаешь, там нет баллисты или арбалета напротив двери, как раз для такого случая? — поинтересовался капитан, присматриваясь к вскрытой панели возле створки, над которой трудился инженер. Тот на секунду задумался, взвешивая эту вероятность. — Он не настолько примитивный, — наконец постановил он. — Так-с, что у нас здесь… — Давай помогу, — медовым голосом предложил Билл. — Лина, разблокируй дверь в каюту Кристиана, мой код доступа: Гилберт-гамма-тау-семь. Сенсор сменился на приглашающе зеленый, а Тейн попытался уничижительно посмотреть на напарника снизу вверх. Получилось не очень грозно, даже в исполнении евгеника. Добродушно усмехнувшись, страшно довольный своей выходкой капитан терпеливо дождался, пока он соберет свои инструменты. — Ну конечно, если идти простой дорогой, то я тоже мог бы так сделать, — недовольно проворчал инженер, рассовав свое имущество по карманам комбеза. В каюте Кристиана ни один из них еще не был, но у обоих сложилось впечатление, чего ожидать от скрытного и аскетичного сокомандника. Билл был уверен, что этот уголок корабля должен быть максимально приближен к тому, как он выглядел сразу после выхода с верфи. То есть, практически нетронутым, напрочь лишенным индивидуальности и уже наполовину покинутым. Храмовники ведь наверняка, как и разного толка матерые преступники, не любят оставлять в логове хоть какие-то улики. Он оказался прав лишь отчасти — в том, что в каюте по-прежнему угадывался ее изначальный облик, главным образом из-за того, что все имущество Кристиана, в отличие от оного Тейна, пребывало в строжайшем порядке. Почти все свободное пространство было заставлено тщательно закрепленными небольшими контейнерами, каждый с электронным замком и небольшим экраном для отображения содержимого. Ближайшие к двери содержали «Оборудование №6» и «Образы 8-12», и у Билла ушло несколько секунд на то, чтобы убедить себя, что пропавший храмовник не увлекался модельным бизнесом в свободное время. Хотя мог бы, все эти модные журналы передрались бы за него, изъяви он такое желание. Всю стену над койкой занимало нечто блестяще-металлическое, похожее на ковер, только сотканный из тончайшей проволоки. Матиуш с самого начала так и стоял перед ним, изучая гобелен — Гилберт наконец вспомнил правильное слово — с необычным для него сосредоточением. Гобелен и вправду был невероятно хорош: заснеженный горный пейзаж, похожий на мехгардский, и теплый, оранжевый, точно пламя, город у подножия самой высокой горы. Над ним, серый и синий, золотой и серебряный, нависал замок, сам, кажется, сработанный из металлических листов и шестеренок. По кромке полотна бежали угловатые буквы, точно созданные для того, чтобы их вырезали в камне — наверное, название места, но капитан этого языка не знал. Должно быть, кордарская работа, но капитана все равно не отпускало ощущение, что гобелен был Кристиана куда в большем смысле, чем имущественном. Он слышал, что некоторые пейзажи напоминают людей, но, признаться, до сегодняшнего дня это выражение не понимал — ведь что общего может быть у вида на озеро или там ледник и у человека? Он должен был сообразить раньше. Билл зачарованно сделал шаг вперед и наконец заметил, что инженер рассматривал вовсе не гобелен, а старинного вида песочные часы, которые успел где-то подобрать. Размером всего-то с указательный палец взрослого мужчины, из странного золотистого сплава и прозрачного зеленоватого стекла. Красивые, конечно, но до гобелена все равно недотягивали — да и почему бы Тейну заинтересоваться такой старой и неточной технологией? Матиуш поднял часы на уровень глаз, и космодесантник обнаружил, что песок не пересыпается из верхней половины в нижнюю, а парит в обеих, больше похожий на сгустки живой тьмы. Жутковато. Более того — через несколько секунд разглядывания часов у капитана возникло странное и неприятное чувство, сродни тошнотному посасыванию под ложечкой, только во всем теле и особенно сильно в затылке. Было в этих часах что-то неправильное, как будто они испускали инфразвук или были самую чуточку не в фазе — и несчастный человеческий мозг никак не мог увидеть их правильно. — Жнец говорит, что Часы наконец-то нашли его, — медленно, точно переводя, сказал евгеник. — И я готов голову свою прозакладывать, что у Шкатулки Ярости есть подходящая выемка. Но буду проклят, если знаю, что это и зачем… — И они все это время лежали у Тайлера в каюте? — Я думаю, эта загадка куда больше нас всех и наших проблем, — Тейн бережно убрал часы в нагрудный карман комбеза. — И лучше бы нам просто отдать их Жнецу. Я ему… должен, в конце концов. Гилберт покачал головой и решил не поднимать тему Жнеца и часов — тем более, что теперь они не давили на него, и думать стало попроще. Он все-таки протянул руку и пощупал гобелен: первое впечатление не обмануло, он действительно был соткан не из обычных нитей, а из тончайшей проволоки или чего-то похожего, однозначно металлического. Потрясающая работа, неудивительно, что даже Тайлер не устоял. Матиуш между тем бегло осмотрел все немногочисленные полки и ящики, но желанного компромата так и не нашел: все вещи контактера оказались строго уставными и содержались в безукоризненном порядке. Исключением была только модель замка, которая стояла на прикроватном столике, но ее команда как раз уже видела, когда они возвращались с «Кракена» на свой корабль; помимо шуток про кукольные домики взять с него было нечего, и использовать его — все равно что признать поражение. — Признай, Тейн, не ты один умеешь хранить свои секреты, — усмехнулся космодесантник, когда инженер дотошно прощупал матрас, но так ничего и не обнаружил. — Хочешь поспорить? — азартно оскалился тот. — Я чувствую в этом вопросе подвох, так что нет, — многоопытно отказался Билл. — Выкладывай, что ты задумал? Все-таки удаленно взломать базы данных Храма? — Мы оба знаем, что он может ого-го чего импульсивно наворотить… И очень бережно хранит об этом память, — инженер задумчиво потер подбородок, обшаривая каюту взглядом. — Думаешь, у него где-то коллекция отрезанных ушей его целей с заданий? — Гилберт поддержания разговора ради наклонился и заглянул под койку. Ничего: ни случайно завалявшегося носка, ни комка пыли у дальней стены. Ни ушей на веревочке. — Они вроде бы зубы приносят в Храм, как доказательство устранения, — неуверенно припомнил Матиуш. — Но нет, такие вещи меня не интересуют. Хм… — А где бы ты спрятал что-то такое? — невинно спросил капитан. — Мне не надо прятать, — отмахнулся техник. — Но вот если бы надо было… Просияв, он влез на койку и принялся деловито простукивать стену над ней, неоднократно проверяя каждый лист внутренней обшивки. Постукивании на десятом, которое даже для обделенной идеальным слухом команды звучало иначе, он злорадно ухмыльнулся, поводил кончиками пальцев по этому участку стены и наконец отогнул краешек листа. — Мы в процессе немного изменили дизайн кают, но полностью переделывать не стали, так что здесь осталась небольшая полость, там что-то служебное должно было располагаться, — объяснил он Биллу, пропихивая руку в узкую щель. — Так и знал, что он тоже тут все простучал и решил воспользоваться возможностью. На месте Кристиана, особенно после пары месяцев соседства с Тейном, Билл бы перепрятал свои сокровища, а в этот тайник положил записку: «Подавись!» или что-то в этом роде. Но, может, храмовник придумал что-то поинтереснее; или же и подумать не мог, что напарники объединятся, чтобы обыскать его каюту! А может, он действительно нашел тайник и решил им не пользоваться. Может, Тайлер не взял с собой ничего личного или компрометирующего. — Может, другой рукой попробуешь? — предложил он, заметив, что на запястье инженера уже появились ярко-красные царапины. — Искусственную кожу надо чинить, а своя заживет сама, — отмахнулся Тейн. — Оп! Он вытянул из тайника небольшой вирт-жетон, отдаленно напоминавший его собственный, с кубками, только намного тоньше, без многоуровневой защиты. Точнее, совсем без защиты, своего рода современная фоторамка: когда евгеник спрыгнул с койки на пол и на пробу ткнул в находку пальцем, жетон моментально активировался и развернул вирт-окно с фотографией. Гилберт наморщил лоб, присмотревшись к снимку — уж больно он не вязался с чем-то, что могло принадлежать Тайлеру. В кадре был очевиднейший концерт металлистов: много готических декораций и дыма на заднем плане, несколько человек в густом сценическом макияже, коже и заклепках — на переднем. Кто-то лохматый до состояния оборотня на ударных; контрастная, почти налысо обритая девица, одетая преимущественно в густые наколки, на клавишах; рослый бас-гитарист, на лице которого была со вкусом раскрашенная маска; и наконец, в фокусе, солист у микрофона. Молодой человек с выбеленным спецэффектами хаером, удачно подведенными закрытыми глазами и удивительно одухотворенным и одновременно дерзким выражением лица — Билл так и не смог определиться, что именно это было, потому что каждый раз, когда он моргал, картинка, казалось, неуловимо менялась и клонилась то к одному, то к другому. — С каких пор Тайлер любитель группы… «Паладины тьмы»? — капитан приметил логотип в углу снимка. — Я бы понял, если бы это был ты, но здесь что-то не так. Думаешь, он так просто изощренно издевается? — Подожди, это видеофрагмент, — встрепенулся Матиуш. — Ну-ка… Он оказался совсем коротким, секунд десять; но за эти секунды голос солиста, чистый и звонкий, взбирался все выше и выше, беря ноты, которые, как думал Гилберт, мужской голос брать не способен в принципе. Еще немного, и вокруг начнет лопаться стекло, как в старых музыкальных анекдотах — единственное, что вынесла сестра Билла, а вместе с ней и он сам, из музыкальной школы. — Хорошо поет. Странно, что я о них никогда не слышал, — заметил инженер. — Но я что-то разочарован: ничего по-настоящему нового мы о нем не узнали… Как мы можем использовать эту фотку жестоким, но забавным способом? Поставить ему постер на рабочий стол? Между тем капитан присмотрелся к солисту повнимательнее, зажал рот рукой и начал медленно сползать по ближайшей стене. — Что?! — Крис, — через силу выдавил Гилберт. — Что Крис?! — На фото… Солист… Ученый прищурился сначала на хаер, потом на лицо певца. — Ну… Это, наверное, что-то объясняет.

***

— Что за идиотская планета… — проворчал Тейн, остервенело тасуя вирт-окна. — Лина! Ты это тоже видишь? — Редкий естественный феномен, — откликнулась ИИ. — Частично компенсировала. Размеры планеты на сенсорах действительно перестали скакать в десятки раз и стали ближе к потенциальной правде — достаточно, чтобы Билл смог понять, что она среднего размера, с кислородной атмосферой, многочисленными водоемами и прочими радостями колонистов. Правительство Дариона обеими руками ухватилось бы за такую находку поближе к дому, еще до того, как обнаружило тот самый «феномен», который не позволял с легкостью просканировать планету. Какой оборонный потенциал! Хотя капитан в правительстве не заседал, он достаточно повидал, чтобы догадываться, что многие институты и организации… конфиденциальной направленности немедленно снялись бы с Верлона и перебрались на новую колонию. Да, технику нужно настраивать, чтобы работала в таких условиях, зато и секретность соблюдать куда проще. Кем бы ни были местные поселенцы, они были не дураками и знали, что им досталось настоящее сокровище: вокруг планеты была целая сеть спутников, щит неизвестной ему конструкции и немало грузовых судов. Это внушало надежду, что и «Искателю» удастся затеряться в потоке и не привлечь слишком много внимания. — Смотри, вон тот выглядит как местная служба безопасности, — Матиуш указал на крупный корабль на радарах, величаво занимавший видное место возле орбитальной станции, похожей на полураскрытый бутон. — А еще он похож на Лас- тех, кто нас атаковал, — упавшим голосом добавил капитан. — Эллинийцы! — Лина вдруг щелкнула виртуальными пальцами. — Ну конечно! Тот инженер на Мехгарде их упоминал, пока вы развлекались в том каньоне. — И что это значит? — Билл проглотил вполне заслуженный упрек. — Ну, вы сможете с ними разговаривать — это факт. И атаковали они вас, наверное, из-за неспокойной обстановки в связи со Скверной, — рассудительно сказала ИИ. — Но вот эта… богопротивная конечность в лаборатории может не пройти их инспекцию. — Не знал, что ты из верующих, — хмыкнул Матиуш. — Мы верим… верили в нашего императора, — с достоинством возразила Лина. — Бога-императора? — оживился Билл. — Нет, просто императора. Кстати, мы с ним одной крови. Были, при жизни. — Ага. Эх, был бы у нас шаттл, — вздохнул космодесантник. — Зачем? — не понял инженер. — Мы бы спрятали корабль на одной из окрестных планет, желательно необитаемой, вместе со всеми богопротивными конечностями и подозрительным грузом, и полетели на эту на шаттле, — терпеливо объяснил Гилберт. — Мне не нравится, как ты на меня смотришь, когда говоришь про подозрительные грузы. Контрабанда в списке моих увлечений находится гораздо ниже терроризма и тайного правления миром, — с достоинством сообщил Тейн. — М-м-м… Возможно, нам шаттл и не понадобится, — заметила искин. — Есть у меня одна идея… Здоровяк, видишь ту большую луну в третьем квадрате? — Пятнистую такую? — Именно. Я позаимствовала доступ к местной сети, и оказывается, с этой луны на планету регулярно ходит общественный шаттл, — Лина услужливо выделила траекторию на экране. — Возможно, на луну попасть будет проще, вокруг нее нет никаких барьеров. Выглядит индустриальной. — Ну, я мог бы модифицировать скутеры для экстремального скайдайвинга… — задумчиво протянул Матиуш, явно прикидывая, сколько адреналина может ему доставить такое развлечение и надолго ли его хватит. — Хотя нет, не выйдет, там ведь атмосфера, а времени у нас мало. Хм… — Как насчет телепорта? — осенило капитана. — Что насчет него? — Смотри, мы выведем «Искатель» на орбиту, телепортируемся на луну и на их общественном шаттле долетим до планеты. А корабль останется на орбите под управлением Лины. Ты же можешь для всех прикинуться кордарским кораблем? Вместо ответа ИИ мигнула и обзавелась пышной бородой с вплетенными в нее лентами, не менее роскошными усами и кустистыми бровями. Ее тело, теперь задрапированное в широкие юбки и прямую рубаху, тоже претерпело метаморфозы, став в два раза короче и в два раза шире; осиной талии, которой раньше щеголяла обитательница Шкатулки, больше не было. Так она здорово напомнила Биллу Герду, за исключением того, что Лина не была огненно-рыжей, а предпочла более светлую гамму, став кордаркой белокожей и белобрысой. Наверное, какой-нибудь северной? Он не разбирался… — Ну как? — басовито поинтересовалась Гномолина, кокетливо накручивая на палец кончик уса. — Я думаю, кордарцы сочли бы тебя привлекательной, но не я, — честно ответил Матиуш. — Но если патрули и диспетчеров обманет… — Мальчик мой, ты представляешь себе, насколько я старше и продвинутей всех этих печальных попыток подвигать прогресс в смутно технологичное будущее? — презрительно бросила ИИ. — Пока они не ступят на борт, я могу их убедить, что я их родненькая мамочка с корзинкой домашних пирожков. А уж в кордарский торговый корабль и подавно поверят. Инженер вскинул руки в знак поражения, пока оскорбленная в лучших чувствах Гномолина не придумала план мести. — Эллинийцы, на ваше счастье, народ странный. Они могут принять в качестве оплаты интересный слух, неизвестное ранее стихотворение или песню, какую-то новую информацию, одним словом, — искин передернула широкими плечами, выказывая свое мнение о системе. — Не все, правда, такие дивные. На случай, если вам повстречаются нормальные, я создаю ложный кордарский аккаунт. Кордарцы здесь торгуют, их валюта принимается — только старайтесь им пользоваться поменьше, чтобы не привлекать лишнего внимания. — А не высоковаты ли мы для кордарцев? — усомнился Тейн. — Мы их нанятые агенты. С Островов Свободы, кордарцы там точно бывают, — осенило Билла. — Времена не самые простые, а нас не так жалко, если путешествие пойдет не по плану. — Вообще-то я очень ценный, агенты «Сета» дважды пытались меня выкрасть у Ричарда после войны, — обиженно буркнул евгеник. — Им этого знать не нужно, — отрезал Билл. — Лина, что-нибудь еще? — Только лишнее напоминание не привлекать много внимания. Лишнее, потому что твой товарищ уже убежал и его прослушал, — Гномолина ткнула мясистым пальцем капитану за спину. — Но не мне говорить, что в этой высадке тебе нужно быть оплотом здравого смысла, здоровяк. — Какого здравого смысла? Я его с Гринворта не видел, — печально пошутил Гилберт, поднимаясь на ноги. — Лина, направляй нас к луне, я одеваться. У шлюза ему пришлось проследить, чтобы Тейн облачился в легкий скафандр, более представительный на вид, чем гоночный комбез, который привлек бы слишком много внимания. Инженер попытался спорить, но капитан оказался сильнее и в итоге это состязание выиграл. Чтобы хоть как-то компенсировать простоту облачения (хотя, как Билл с возмущением обнаружил уже в процессе, легкий броник евгеника тоже обзавелся чисто декоративными элементами), Матиуш растянул визор из полоски в полноценную маску, так что под стеклом шлема было видно только ее — будто он был роботом, а не человеком. Биллу осталось только вздохнуть и слегка затемнить свой собственный щиток, чтобы хоть немного смазать черты лица. Хотя космодесантник не мог этого знать, он разделял точку зрения Кристиана на телепорт: для грузов хорошо, но людям лучше бы перемещаться более традиционными способами. Конечно, когда других вариантов нет, и это сойдет, но все равно… Быть разобранным на миллиарды частиц, а потом собранным обратно уже в другом месте — даже в их век это казалось почти магией. А точно ли все частицы потом вернутся куда положено? А если нет? К тому же, при одном взгляде на закуток с телепортом он снова ощутил фантомную вонь растворителя. Голограмма Гномолины уже была здесь: внимательно наблюдала за тем, как инженер вносит последние правки в алгоритм; координаты, которые она выбрала, Гилберту ни о чем не говорили, но он догадывался, что искин выбрала место побезлюднее, но не слишком далеко от остановки шаттла на планету. — Связь будем держать через Тейна, — повернувшись к Биллу, объявила голограмма. — Он может слышать меня через импланты, незаметность может сыграть вам на руку. Я загрузила мехгардскую программу вам в компьютеры скафандров, но у здоровяка большая часть памяти занята боевыми алгоритмами, так что у тебя она может работать медленнее. — Как наш корабль-то называется? — спохватился капитан, уже поднимаясь на начищенную (слезами команды) платформу телепорта. — Ммм… «Каменные Дариллы». Я так понимаю, это какой-то старый кордарский город, — отозвалась Гномолина. — А командует этим славным судном капитан Йорунн, чья борода не уступит ни одной мужской! ИИ ревниво погладила себя по нововыращенной растительности на подбородке. Космодесантник поспешил покивать, признавая ее триумф над всей мужской частью экипажа. По правде говоря, здесь и соревнования-то не было: инженер ревностно ухаживал за своей эспаньолкой, но она и в подметки не годилась пышной бороде Гномолины. Сам Билл держал щетину в узде, ну а Кристиан… Кристиан ни разу не был уличен в хотя бы суточной небритости. — А начальника Йорунн зовут Мушрук, — закончила экскурс ИИ. — Все запомнил? — Вроде. — Проверки завершены, все системы в норме, — объявил Матиуш, напоказ махнув рукой. Все предплечье его легкого, зато нашпигованного техникой костюма, было обвешано голубоватыми голографическими кольцами с пиктограммами. Ни дать ни взять технический эксперт кордарской компании, с рекламой технологий работодателя по всему телу. — Выбирать скайдайвинг уже поздно, да? — пробормотал Билл, занимая свое место на платформе. — Я мог бы… — с надеждой начал специалист. — Активирую, — перебила Гномолина. Наверное, к счастью. Привычный вид на инженерный отсек корабля исчез за зеленоватым вихрем, и в течение нескольких секунд перед глазами Билла были исключительно яркие искры, от движения которых его слегка замутило. Но стоило процессу завершиться, а капитану — убедиться, что под ногами твердая поверхность, мерзенькое ощущение нахождения в двух местах сразу и нигде одновременно — а еще в жутком транзите — пропало, и он даже удержался от импульса охлопать себя и убедиться, что все частицы оказались на своем месте или около того. Он сомневался, что сможет проверить, не заблудилась ли парочка клеток из его печени в почках. Он осмотрелся. Гномолина действительно выбрала уединенное место, какой-то переулок между двумя домами из светло-серого с голубыми прожилками камня. Вдали от лишних глаз, но при этом не в какой-то совсем криминальной подворотне: под ногами Гилберта была целая, чистая брусчатка, не заваленная мусором, а на стенах отсутствовали откровенно неприличные или остроумно двусмысленные надписи. Переулок украшали — или делили, одним местным известно — какие-то странные резные ширмы. Не ставни, не двери, имп их знает, зачем. И космодесантник был в этом переулке совершенно один. Не успел он поразиться таланту Тейна исчезать и возникать в разных интересных и не всегда разрешенных местах, как инженер вышел из-за ближайшей ширмы. Несмотря на подсветку визора, а может и благодаря ей, с местным ландшафтом он сливался на ура. — Надеюсь, мы не впечатались в эту декоративность на молекулярном уровне не по счастливой случайности, — как ни в чем ни бывало заметил он. — К шаттлу в ту сторону. Капитан поспешил возглавить их небольшую процессию. На всякий случай. Переулок выходил на не менее аккуратную, пусть и чуть более людную улицу. Фасады домов оказались даже интереснее снабженных ширмами боковых стен: Билл обнаружил, что за исключением ступенек к изящным крылечкам, домики практически не содержали прямых углов, чрезвычайно популярных в дарионской архитектуре. Крыши были треугольные, сильно вытянутые, и фронтоны изгибались в разные стороны, но не создавали впечатления, что архитектор диплом купил — наоборот, был в этом особый, пусть и чуждый стиль. В десятке метров от них стоял многоквартирный, судя по количеству окон, дом, но и он не был похож на некоторые кронбергские «коробки» вроде той, в которой довелось пожить Биллу в юности. Если на то пошло, вид напоминал ему Моршанк, вот только настоящих растений здесь практически не было, за исключением цветного мха, который здесь рос как трава. Про себя космолетчик окрестил его вереском из-за похожего цвета, от сиреневого до розового. В палисадниках частных домов он соседствовал с мудреной флорой, вырезанной из все того же серо-голубого камня. Хотя сравнивать Биллу было не с чем, он предположил, что поселенцы скопировали растения с соседней планеты, куда они и направлялись. Одним концом улица удачно упиралась в ту самую остановку общественного шаттла. Возле нее стояло несколько высоких фигур — может, чуть выше людей, но похожих очертаний. То, что эллинийцы оказались гуманоидами, здорово успокаивало; Гилберт обнаружил, что его нервов могло не хватить на что-то более экзотическое. — Крис бы вывел целую теорию, только взглянув на эти дома, — вздохнул Матиуш. — Ну что, идем на первый контакт без контактера? Капитан и не задумывался до этого, но теперь почувствовал себя слегка неуютно. Н-да, выделили им специалиста по общению с ксеносами, а они что с ним сделали? Он не сомневался, что его опыта хватит, чтобы худо-бедно справиться с задачей, но присутствие Тайлера все сильно бы упростило. «Лишь бы живой был, олух», — сердито подумал он, пообещав себе простить храмовнику почти все его странности. — Подожди, — инженер перехватил его, как только Билл сделал первый шаг в сторону остановки. Его лицо под голографической маской визора выглядело непривычно серьезным. — Я хочу кое-что тебе сказать. — Да? Евгеник опустил глаза, точно набираясь смелости высказать то, что не давало ему покоя. — Я хотел сказать…- медленно начал он. — Наш план — что может пойти не так, да? Гилберт онемел на мгновение. За щитком шлема напарник лучился безмятежной улыбкой, доказывая, что прекрасно знал, что такая фраза может значить для профессионально суеверного космодесантника. — На кой ляд ты это сказал?! — взорвался капитан. Когда речь заходила о суеверности космодесантников, они никогда ее не признавали — в том смысле, что утверждали, что это самая настоящая правда жизни, а никакое не суеверие. Они никогда не желали друг другу спокойной вахты, не прощались, выходя на задание, не держали стремянок в штабе и очень осторожно обращались с солью. Но это были так, мелочи; самым главным правилом в их среде было никогда не произносить этих проклятых слов. Пока они не прозвучали, все было хорошо. Старые привычки, забитые даже не на подкорку, а на уровень безусловных рефлексов, изменить сложно, особенно если даже не пытаться это сделать. Билл мог не командовать десантом в данный момент, но суеверность никуда не делась. Он в ярости воззрился на напарника, всерьез раздумывая, не открутить ли ему голову раз и навсегда. — Потому что все полетело бы к импам на рога и так и так, — невозмутимо объяснил инженер, свято уверенный в собственном бессмертии. — Зато теперь тебе есть на кого свалить вину, не так ли? — Я тебя ненавижу, — пробормотал Билл. — Ага, — все тем же тоном согласился Тейн. — Теперь это ощущается так, как будто Крис незримо с нами.