Куда не ступала нога человека

— Крис! — Знаю, — бросил Билл, не разжимая губ и не отводя взгляд от приборов. Вторым пилотом у него была Лина, часть команды и корабля, и ее стараниями он видел, что случилось со старпомом. Два гравискутера мчались идеально параллельными курсами, ведомый уверенной рукой «Скаар» и «Черный дракон», повторяющий его маневры с не различимой глазом задержкой. Две стрелы, выпущенные к цели, одно чудо пилотирования на них троих. Быстрее и быстрее, превращаясь в смазанную черную полосу, выжимая максимум из движков, пока они не достигли трамплина… Лина замедлила фрагмент специально для него, и он увидел, как Тайлер переместил ладони на панелях управления, затем коленные крепления — быстрее, чем Билл отметил это для себя. У Тейна не было времени полностью заблокировать ему управление скутером, как он сделал когда-то на Мехгарде, и храмовнику не составило труда отобрать контроль в критический момент. «Скаар» летел вперед и вверх, к разверстому зеву «Искателя». «Дракон» же взмыл свечой, завис на мгновение в самой верхней точке — и, совершив изящный переворот, скатился вниз по той же траектории в безупречном хаммерхеде. Не замедляясь, не отвлекаясь даже на прощальный салют, Кристиан направил машину навстречу вражеским танкам. Все заняло считанные секунды. — Что знаешь?! Куда он делся?! Лина, камеру! — отрывисто потребовал инженер. Отвечать ему капитану было некогда, пусть сам посмотрит, куда делся храмовник — сам он был занят. Корабль вполне мог летать в атмосфере, пусть и предназначался для космических перелетов, но вот сочетания экстремально низкой высоты и скорости вынуждало пилота выжимать все возможное из своих навыков и двигателей, чтобы не рухнуть на поверхность, и на этот раз с концами. — Вот ведь падла храмовничья! — рыкнул Тейн по все тому же общему каналу, в этот раз в сопровождении шума работающего шлюза. — Не отвлекай! — в тон ему гаркнул Билл и раздраженно смахнул окно. «Искатель» карабкался в небо, оставив поверхность и наземные угрозы далеко внизу. Кристиан наверняка успел все прикинуть и повернул назад, чтобы выиграть для корабля хотя бы несколько секунд и не дать машинам открыть по нему огонь. Оставались вражеские корабли на орбите, но это уже не его забота, а Билла и оставшейся при нем команды. Свою часть работы он уже выполнил. Гилберт стиснул зубы и запретил себе отвлекаться на мысли о судьбе друга и напарника. Сейчас имеет значение только «Искатель» и время, которое Тайлер для них выиграл. В динамике раздался потрясенный вздох Тейна — видимо, увидел маневр, в котором так наивно и дотошно наставлял храмовника всего-то несколько часов назад, — а потом многоэтажная конструкция верлонского мата. Неважно. Четыре корабля на орбите. Все крупнее «Искателя». Чтоб их до скончания веков импы глодали… Никогда еще во время космобоя Билл не был в настолько плачевном положении. Ни размеров, ни боевой мощи, ни команды, ни поддержки. Маленькая оса против четырех медведей; ну что они могут сделать? Только вывернуться из-под удара тяжелой лапой и броситься наутек. Крис это увидел и просчитал. Не сейчас. — Я все посчитал! — в рубку ворвался Матиуш, не удосужившийся даже стащить шлем с головы. «Ну наконец-то научился!», — мимоходом промелькнула мысль у Билла, и тут же уступила место тонне более важных. — Если мы сейчас развернемся, вернемся к трамплину и пройдем прямо над ним достаточно низко, я успею его подобрать телепортом, «Дракона» придется бросить, но Крис… — затараторил техник, занимая кресло старпома. — Нет, — отрезал капитан. — Чего? — тупо переспросил Тейн. В другой ситуации Билл не отказался бы от снимка его ошарашенной физиономии, но опять же — не до того. — Мы что, его оставим?! — сориентировался евгеник. — Если мы за ним вернемся, у нас точно не будет шанса выбраться отсюда. — Но… — Боевые позиции! — гаркнул Билл своим самым командирским тоном. Несколько секунд инженер молча смотрел на него пустым взглядом, но потом точно рычагом кто-то щелкнул — вскочил на ноги и быстрым шагом направился вглубь корабля. Тревога подняла голову — не собирается ли он отобрать управление или выкинуть еще какую-то подлость, чтобы поступить по-своему, чертов гражданский — но тут же успокоилась. Билл точно знал, что в такие моменты должен доверять команде, потому что она это чувствует. И как раз если он покажет такую слабину, позволит вере его покинуть — тогда-то Тейн начнет активно его саботировать. Потому что кому нужен капитан, настолько не знающий свою команду, который не готов ей поверить? — Есть боевые позиции, — четко доложил голос техника через несколько секунд. — Системы готовы к скачку. — Вот видишь, — тихо сказала Лина, как будто прочитала мысли Гилберта ранее. Точно ведь как будто? Эх, он бы что угодно отдал за такой переключатель, как у Тейна и Тайлера — раз, и никаких посторонних мыслей на его пути. Рабочий режим. Он видел вражеские корабли на сенсорах, но и они явно тоже его видели и направлялись в его сторону. Окно стремительно сужалось, и нога Билла напряженно подергивалась от фантомного желания вдавить в пол педаль газа — он подцепил его из старого кино, которое очень любил. «Искатель» вырвался на орбиту, и капитан оказался лицом к лицу с «Ласточкой». Нет, конечно же не ей самой, она давно списана в далеком Дарионе; но ему хватило доли секунды, чтобы увидеть ее за незнакомыми, инопланетными линиями корпуса самого большого корабля. Старая подруга, все плюсы и стратегии которой он выучил наизусть, пока сражался за добро, справедливость и свою жизнь на Островах Свободы. Корпус был изумрудным, как здоровая листва в начале лета, с золотистыми элементами; камеры даже смогли дать затейливую вязь на боку «Ласточки», которую Гилберт принял за название. Сейчас бы Криса сюда… Вокруг великолепного материнского корабля вились быстрые, как осы, легкие катера, которым куда как больше подошло название «Колибри», которое носила одна из единичек его старого крыла «Птиц». Такие же яркие и быстрые, но от этого ничуть не менее смертоносные, в этом он не сомневался. Остальные корабли были поменьше, но «Искатель» все равно уступал им в габаритах. Перспективы складывались не очень радужные. Билл скрипнул зубами и злобно подумал, что он и не из таких передряг уже выбирался. — Когда я могу совершить скачок? Скачком они между собой называли переход на первую сверхсветовую — в основном из-за того, что ощущалось оно похоже на прыжок. Еще пару поколений звездолетов назад он сопровождался моментом ощущения невесомости и падения, как в симуляциях ретро-лифтов; теперь же подобный эффект остался только на кораблях с неисправностями или особенно косорукими пилотами. — Вне системы, — ожидаемо отозвался Тейн. — А когда могу внутри нее? — Билл наметил узкий и рискованный, но проходимый коридор между вражескими кораблями и без лишних промедлений направил корабль по нему. — Да хоть сейчас, если ты не против убиться об солнце, — огрызнулся Матиуш. «Вечно вы, капитаны, требуете от нас нарушения законов физики да побыстрее!» — это была любимая и, надо признаться, заслуженная жалоба его старшего инженера на «Ласточке». Капитаны всегда требовали от инженеров невозможного и желательно вчера. Но в этот раз у него был инженер, который действительно мог совершать невозможное, лучший корабль Флота и уникальный второй пилот и навигатор. — За астероидным поясом, — почти тут же добавил техник, оправдывая свою репутацию и доверие Билла. — На таком расстоянии я сумею уломать наш двигатель. На фоне что-то лязгнуло, как будто он собрался буквально его уламывать на эту сомнительную авантюру. — Уломает, — лаконично подтвердила Лина. Планета, на которой они собирались разжиться дилитием, была практически на границе пояса, и в любое другое время Гилберт бы потратил час-другой на сканирование и каталогизацию хотя бы самых крупных его объектов, но сейчас ему хотелось только побыстрее убраться отсюда. Курс на пояс его более чем устраивал — он бы по-любому попытался оторваться от более крупных кораблей именно там, где размеры «Искателя» были преимуществом. Система связи молчала — не то в отсутствие Кристиана, не то от нежелания инопланетян коммуницировать с чужаками. Не то чтобы они вдвоем с Матиушем могли что-то сказать, а Лина… Кто ее знает. — По правому борту! — воскликнула искин. Он заметил это долей секунды позже — длинный бирюзовый луч, прорезавший темное покрывало космоса от «Ласточки», как он окрестил большой корабль, в сторону «Искателя». Времени увернуться не было, но это не потребовалось бы — луч прошел слишком высоко, чтобы списать это на криворукого канонира или дурную систему прицеливания, и все же достаточно близко, чтобы не возникло сомнений в адресате послания. — Предупредительный выстрел? — предположил капитан, не замедляя хода. — Нет, лазерное шоу, — саркастично отозвалась Лина. — Три минуты до входа в пояс. Точно услышав ее и спохватившись, остальные корабли тоже ускорили ход, пытаясь отрезать дарионцев от астероидов. «Ласточка» тоже величаво двинулась следом, а впереди нее сворой легконогих гончих помчались легкие катера. — Они подают энергию к орудиям, — сообщила ИИ, дескать, возможно, это вас заинтересует. — Кто именно? — Все. — Вообще все! — без особой на то нужды добавил Тейн. — Тогда гравикомпенсаторам лучше бы работать… — пробормотал Гилберт, ударяя раскрытой ладонью по кнопке активации ремней. — Приготовиться к многократной бочке! — За себя волнуйся, — ожидаемо огрызнулся гонщик из недр корабля. Он вспомнил последний раз, когда прибегнул к этой фигуре пилотажа, и мрачно подумал, что честнее было бы назвать это веретеном, потому что именно так оно и ощущалось, несмотря на искусственную гравитацию. О контратаке сейчас речи и не шло — только дотянуть до момента, когда они смогут совершить скачок, оторваться от преследователей и тогда уже решать, что делать дальше. Билл сжал штурвал и заставил «Искателя» повернуться вокруг своей оси. В следующую секунду произошло все сразу. Инопланетяне дали залп, и хотя пилотаж позволил избежать часть зарядов, один из них достиг цели — скользнул по силовому полю возле правого закрылка, не смяв его в гармошку только благодаря защите. Корабль мотнуло от поглощенного полем удара, он взбрыкнул кормой, чуть не испоганив маневр, но капитан сумел удержать штурвал в руках. Он мрачно ухмыльнулся: ну уж нет, они не какое-то пиратское «летало», а лучший корабль Дариона! Так просто не возьмете, и пока вы перезаряжаете- Выстрел! В этот раз все не сумели сгладить даже гравикомпенсаторы, рубку встряхнуло, как трубку калейдоскопа в руках ребенка, а самого «Искателя» отшвынуло в сторону от проложенного курса. Билл на мгновение оглушило от отчаянного писка, которым разразились, кажется, все системы его звездолета, и поначалу он даже не смог вытрясти лишний звук из ушей, чтобы наконец сообразить, что происходит и что он может по этому поводу сделать. — Что?.. — каркнул он, спешно делегируя первую задачу. — Этот… — незнакомое верлонское ругательство, — нас подбил и вывел из строя один из основных узлов распределения энергии для силового поля, — проорал, чтобы перекричать сирены, Тейн. Капитан мысленно похлопал его по плечу: по его опыту, всего лишь одно ругательство в такой ситуации означало исключительную выдержку инженера, причем любого. — Двигатель не пытается взорваться? — уточнил он. — Нет, но- Хвала всем богам и импам! — Возвращаюсь на курс. — Билл! — рявкнул инженер. — Силовое поле сдохло! Нам без него не прыгнуть и даже в стелс не уйти! — Как насчет починить? — вкрадчиво предложил капитан. — Ага, я давно не гулял по обшивке во время перестрелки, очень соскучился по ощущениям! — евгеник не остался в долгу и очень ясно дал понять, что думает об этой светлой идее. — Без щитов мы не можем сбежать и не можем сражаться, так что время блеснуть своей тактической мудростью, потому что я умею только подрываться! — Отставить панику, — рыкнул Гилберт, спешно взвешивая перспективы и возможные планы и отбрасывая их один за другим. Почему вообще их щиты так легко уничтожить, одним только попаданием? Кто их проектировал и где он получал диплом? Кого Трегуму и Ричарду стоит срочно уволить с волчьим билетом? Корабли инопланетян приближались, не набирая хода — как хищники, уже загнавшие жертву и не разбрасывающиеся силой. Зачем? Все ведь уже решено. Их приборы не могут не регистрировать отсутствие щитов у врага, а значит — экипаж защищает от вакуума, отсутствия давления и абсолютного нуля одна лишь обшивка. Берут ли эти инопланетяне пленных? Как долго они в теории могли бы продержаться под огнем? Достаточно, чтобы выбросить черный ящик на милость космоса и надеяться, что однажды его подберут свои или хотя бы какая-нибудь дружественная цивилизация? Достаточно, чтобы запустить систему самоуничтожения и дождаться окончания обратного отсчета? Импы преисподней, Тейнов план оставался единственным в категории «возможно, сработает». — Тейн, — вдруг позвала Лина, — когда мы проходили через пояс по пути сюда, астероиды создавали помехи для сенсоров, и тебе пришлось их перенастроить, чтобы пройти, так? У них может быть такая же проблема? — Потенциально, — осторожно отозвался Матиуш, но самолюбие тут же взяло верх. — Но даже мои настройки идеальными не были, Билл же жаловался, что корректировать приходилось почти в самый последний момент. Сомневаюсь, что они смогли бы настроить лучше меня. Капитан на мгновение отвлекся от безрадостного обдумывания следующего шага с позиции наиболее героической смерти и закатил глаза. Естественно. Но при входе в систему с другой стороны они действительно попытались пройти сквозь пояс вслепую, но вернулись на его границу всего через несколько минут, когда стало понятно, что без приборов это слишком рискованное предприятие. Матиуш потратил несколько часов на тонкую настройку сенсоров, но даже так значения «поскальзывались» — оказывались то чуть больше, то чуть меньше, что, конечно, мешало, но не критически, не такое уж это явление и редкое. Просто пояс был чуть более плотным, чем его дарионские собратья, и реагировать приходилось быстрее. Лина вызвала вирт-окно с картой пояса, которую они сделали по пути — точнее, просто визуальную интерпретацию данных с сенсоров и поставила жирную красную точку на большой шарообразный астероид, кривой ровно настолько, чтобы походить на планету с рисунка трехлетнего ребенка. — Сюда и как можно быстрее, — скомандовала она. Гилберт не понял, что она задумала, но уже выворачивал штурвал, чтобы туда добраться. Хороший капитан знает, когда надо прислушаться к команде или даже самому кораблю, если чувствует, что решение лучше любых, которые может предложить он сам. А как пилот он сначала должен довести звездолет до места назначения, а потом уже думать, а зачем они туда летели. Инопланетяне допустили ошибку, не поторопившись их захватить — теперь они просто не успели догнать маленький и проворный, несмотря на повреждения, корабль, который нырнул в сложный лабиринт осколков и пропал в сенсорной ряби. Гилберту даже показалось, что сквозь корпус корабля и его собственные кости вибрацией прошел разочарованный рык обманутых преследователей. — Лохи, — злорадно прокомментировал Тейн, точно тоже это почувствовал, и Билл с ним в кои-то веки согласился. — Вон там, в квадрате четырнадцать! — указала Лина. Билл и сам его увидел — ноздреватый, темно-серый астероид, пока что похожий на булыжник в деревенской речке. Что искин в нем нашла? Не подходящее же место для первого и последнего крушения «Искателя миров»? Внешне он был ничем не примечателен и как мог помочь в этой ситуации, капитан ума приложить не мог. — Вон тот кратер выглядит достаточно глубоким, — между тем решила ИИ. — Да и облетать его весь все равно времени- Нет, стой! Вон тот, на 164-6, видишь? — О, — выдохнул Билл, наконец сообразив, что она задумала. — Что? — потребовал разъяснений инженер, и его неведение порадовало капитана едва ли не больше, чем перспектива пережить этот крайне неудачный первый контакт. Лина заметила совсем небольшой астероид неподалеку, который, в отличие от предыдущего, был так же далек от сходства с планетой, как бутон тернии. Собственно, именно его космический булыжник и напоминал: отдаленно похожий на яйцо, но с буграми, кратерами, выступами — и огромной расщелиной там, где у тернии была бы зубастая пасть. Достаточно большая, чтобы там сумел поместиться «Искатель». Достаточно глубокая и изрезанная, чтобы более-менее надежно укрыть его от преследователей. И самое прекрасное — какой бы элемент или их сочетание не мешали сенсорам «Искателя», в этом камне их было более чем достаточно. На экране он был похож на размытую кляксу, напоминавшую реальность только общими очертаниями, лучше в окно посмотреть. Были ли на «Ласточке» окна? Неважно, план все еще лучше, чем таранить инопланетян в надежде взорваться до того, как улетучится вся атмосфера, и они либо задохнутся, либо погибнут от декомпрессии. Билл развернул корабль и сдал задом, чтобы потом, если что, убегать было бы удобнее. Изнутри нора оказалась просторнее, чем он ожидал, с высокими зубчатыми сводами и почти ровным дном, так что можно было не беспокоиться об обшивке. Без заднего хода, правда, но если бы он был, капитан бы, пожалуй, стал верующим еще похлеще Кристиана. В голову уже лезли названия, под которыми он мог бы записать эту операцию в журнал; неофициально они на «Ласточке» давали названия даже самым незначительным маневрам, чтобы хоть так разнообразить дни. До столкновения с Ахеем, конечно. Оса в бутоне? Бросок тернии? Обратная мухоловка? Последнее ему особенно нравилось, напоминало настоящие тактические приемы. — Тейн, выключи все системы, — приказал он, аккуратно опуская «Искателя» на каменистую лежку и начиная отключать пульты и программы со своей стороны. — Вообще все, от двигателей до жизнеобеспечения. — Но- — И Шкатулки, — добавила Лина. — Воздуха и тепла у вас часов на шесть, дальше… — Еще пару часов из скафандров можно будет выжать, — добавил капитан. — Да, но- — Тейн, сначала выполняешь, потом спрашиваешь. — Очень надеюсь, что за эти часы Билл сумеет мне объяснить, зачем мы это делаем, — проворчал инженер. — Спокойной ночи, Лина. Гилберту показалось, что корабль медленно, рокочуще выдохнул в последний раз, и замолчал. Не заснул — остановился или умер. Исчезли мелкие, привычные вибрации, которые опытные космолетчики уже и не замечали, пока они были на месте. Пропало гудение сокрытого в недрах корабля двигателя, перестали едва заметно шуршать воздуховоды, тики датчиков на самой грани слышимости. Тишина. Неподвижность. Безжизненность. «Искателю» необходимо было слиться со скалой вокруг него, чтобы пережить это столкновение. Замри, не дыши, не двигайся — и хищник, если повезет, пройдет мимо. Гилберт ненавидел эту философию добычи, но вместе с тем признавал, что в их положении им необходимо прибегать к таким уловкам. Они не на «Кракене» и даже не на «Ласточке», где в их распоряжении был бы целый арсенал, батарея орудий, крыло истребителей и несколько боевых отрядов, готовых к абордажу. «Искатель» был маленькой, быстрой и хитрой рыбкой, и выживать им нужно было за счет именно этих качеств, а не притворяться акулой. Билл погладил штурвал, который даже спустя месяцы после выхода в космос оставался правильно шершавым под руками, встал и пошел вглубь корабля, объяснять план Матиушу. По крайней мере, евгеник усвоил, что есть моменты, когда сначала нужно выполнять приказ, а потом уже удовлетворять свое неуемное любопытство и задавать бесконечные вопросы. Они столкнулись на полпути к инженерному. Евгеник вынырнул из темного зева коридора, на мгновение ослепив капитана светом ручного фонарика. Спохватившись, он его погасил, но лучше не стало: теперь в темноте на уровне человеческого роста инфернально светился один ярко-голубой глаз и, чуть повыше, два ярко-зеленых. У Билла ушло несколько секунд на то, чтобы сообразить, что это не тот самый демон с плеча напарника, который нашептывает ему всякие гадости, а всего-навсего Соня. А впрочем… За время погони техник снял шлем, но со скафандром так и не расстался, что здорово напоминало капитану его старые высадки на пустые, давно погибшие корабли. «Искатель», без света, тепла и двигателя, сам был похож на те остовы. Гилберт поежился и усилием воли выбросил из головы все байки про «Летучих голландцев» и тому подобный мусор, зародившийся еще в эру парусников. — Кошка-то тебе зачем? — спросил он. — Гуси Кронберг спасли, — рассеянно отозвался Матиуш. — А? — растерялся капитан, но потом все-таки рискнул предположить, что Соне уготована какая-то теоретическая и важная роль. Ладно, кошку долой. — Что у нас со щитами случилось? Я, может, простой космодесантник, но даже я знаю, что так быть не должно! — С моей стороны ошибок не было! — так окрысился Тейн, что стало понятно, что к разработке щитов он тоже руку приложил. — Я этого и не говорил, — мягко заметил Билл. Евгеник фыркнул, но все же пригладил взъерошенные перья и куда миролюбивее объяснил: — Удачное стечение обстоятельств. Ну, для стрелка. Гармоники, мощность пушек, износившийся дилитий, выстрел куда надо… Мне кажется, я знаю, у кого брали мифический ген удачи, который нам вшивали за компанию с остальным. — А разве твоя удача тогда не была бы фактором? — заинтересовался капитан. — Так а я бракованный, — отмахнулся Тейн. — А может, это уже после меня было. Не знаю. — Тебя никогда это не интересовало? — Ты ведь по старой народной мудрости не хочешь знать, как делают сосиски, не так ли? — ярко-голубая радужка на мгновение превратилась в полукруг, когда евгеник сощурился. — Думаешь, это лучше сосисок? — Наверное, нет, — согласился Билл. — А я понял, зачем мы здесь, — вдруг сказал ученый. — Раз мы не можем убежать и включить стелс-систему, мы пользуемся естественным укрытием, не так ли? И без излучения двигателей и приборов мы всего лишь кусок металла, часть астероида? — Именно, — подтвердил капитан. Благородно поборолся с самим собой, но самодовольство оказалось сильнее. — Лина молодец. Я догадался, что она задумала, когда она показала мне этот обломок. Я все думаю, как бы назвать эту тактику — как тебе «Обратная мухоловка»? Матиуш издал неопределенный звук, не выказывая ни одобрения, ни осуждения, из чего Гилберт решил заключить, что выпад достиг цели. Зеленые глаза кошки презрительно моргнули, после чего переместились на пол и исчезли в темноте. — Тейн, — шепотом позвал Билл, пытаясь расслышать в темноте мягкие кошачьи шаги. И более зловещие звуки. — А все те зараженные обломки и все такое в твоей лаборатории… Они же сейчас без силового поля? — Ты про Хватало? — хмыкнул инженер. — Нет, там независимый источник энергии, я же не идиот. Вот когда батарейка сдохнет… Но на такой случай там и система самоуничтожения предусмотрена. Хочешь взглянуть? Гилберт кивнул, спохватился и собрался уже ответить вслух, но свечение пропало — Матиуш повернулся в сторону лаборатории. У Билла возникло нехорошее подозрение, что на самом деле взглянуть хотел и сам безумный ученый, чтобы проверить, сработали ли все системы. Он, конечно, содержал корабль в образцово рабочем состоянии, но все же… Из инженерного техник принес необходимый в этом деле мастер-ключ, и через пару минут дверь поддалась объединенным усилиям поредевшей команды. В лаборатории тускло светилась аварийная подсветка — люминесцентные контуры, которых должно было хватить на пару часов. Про себя Гилберт считал, что они скорее мешали, чем помогали: едва разгоняя темноту, они населяли ее искривленными тенями и странными углами, которые взволнованный мозг превращал в инопланетных монстров, сколько ни пытайся взять под контроль взбунтовавшееся воображение. Капитану пришлось проморгаться, чтобы вспомнить, где что было раньше — а потом сообразить, что смысла в этом нет. Конфигурация вотчин Тейна менялась по несколько раз за день. Ему, похоже, неверный свет помехой не был — не то выручали импланты, не то сверхъестественная сосредоточенность на задаче. Или же способность обрабатывать огромные массивы информации, кто знает. В любом случае, Матиуш уверенным зигзагом обогнул и примагнитившееся к полу кресло, и угол стола, и даже кучу барахла, не выдержавшую тряски, и подсветил вирт-браслетом самый дальний угол лаборатории, где он и держал свою оскверненную конечность, любовно названную Хваталом, вместе с обломокм «Примиса». Как оказалось, продукт современных достижений в области генетики и кибернетики не до конца доверял одной лишь технологии, поэтому накрыл плененный протез еще и колпаком из оргстекла с металлическим ободом, который примагничивался к подставке. Под двумя барьерами сердито ворочалась зараженная рука, вызывая у Билла мурашки. Он знал, что это всего лишь протез, причем просто подхвативший инопланетный компьютерный вирус, но зрелище все равно было… так себе. Протез был исключительно убедительным, в точности повторяя все детали человеческой анатомии — настолько хорошо, что они за месяцы жизни в тесном корабельном мире не сумели ничего заметить. Сейчас-то Билл, зная, где искать, мог найти едва заметные линии на плече, спине и ребрах инженера, разграничивавшие плоть и ее имитацию, но сама рука на ощупь была совершенно нормальной, в запястье даже ощущался пульс. Оскверненный же протез сохранял сходство с нормальной человеческой кожей, но его поверхность пестрела темными пятнами, бугрилась и вздувалась там, где… обшивка отходила от каркаса, где выгибались кабеля и сервоприводы и торчали сломанные суставы на фалангах. Капитан предпочел не спрашивать о том, как именно возникли эти травмы и как они ощущались до отсоединения конечности. В полутьме руку особенно легко было принять за запчасть трупа, а то и за самый настоящий элемент детской страшилки, с той лишь разницей, что это было реально и куда более жутко, чем страшилка. Реальность, она такая. — Тебе точно надо ее держать здесь? — спросил Гилберт и поморщился, когда сломанные ногти заскрипели по подставке, точно среагировав на его голос. — Я ее изучаю, — рассеянно отозвался Матиуш, постучав уже своим ногтем по индикатору заряда генератора силового поля. — Это же твоя… запчасть. Она тебя чуть не убила. Тебе самому-то не жутко? — В том, что меня пытается убить мое же тело, для меня ничего нового нет, — евгеник передернул плечами. — Как тогда насчет Зельберры? Разве она не сидит прямо там? Тейн тихо хмыкнул: — Это личное. — Да неужели? Твоя связь с королевой космозомби с каких-то пор личное дело? — Именно, — спокойно подтвердил техник. — Каждый раз, когда я здоровался со смертью за руку, это было публичное событие, с толпой врачей и ученых, которые разбирали это событие на части, анализировали их, наклеивали ярлыки. Это ни разу не было моим. Поэтому это — да. Мое. Личное. Кстати, ты бы в скафандр влез, тут скоро похолодает. Тайлер однажды сказал ему, что такой резкий поворот разговора — повод не спорить и не возвращаться к прошлой теме. Точнее, предупредил, что в разговоре с евгеником такая ошибка может быть чревата — когда они с Матиушем держались друг от друга подальше и молча переваривали очередные всплывшие секреты. Не то чтобы капитана стоило предупреждать о таких вещах, но желание обычно не разбрасывающегося словами храмовника лишний раз настоять на осторожности оценил по достоинству. Билл и сам вспомнил, что отключил обогрев вместе со всем остальным жизнеобеспечением, и принялся угрюмо отжимать двери в отсек со шкафчиками. Матиуш праздно стоял рядом, объяснив свою незанятость тем, что ему-то лишнее тепло не нужно, а вот кислорода он при этом потратил бы лишнего. Капитан решил не тратить тот же кислород на споры со словоблудом и справился своими силами. На шкафчик с именем Кристиана он старался не смотреть, чтобы не думать об участи старпома. Надежда, конечно, умирает последней, он сам придерживался такого принципа, но эту рану, как он чувствовал, сейчас лучше избегать. — Что у нас по повреждениям? — спросил он, неспешно и уверенно облачаясь в тяжелый бронекостюм. — На арене все те же, — евгеник фамильярно передернул плечами. — Дилитий по-прежнему нужно заменить, особенно в том узле, который нам подбили. — Там вроде не только щиты поломало, — припомнил капитан мелькнувшие перед глазами данные. — Система показала, что закрылок в норме, но я бы все равно проверил, — согласился техник. — При пилотировании нормально было, я бы почувствовал, будь там серьезное повреждение. Тейн кивнул, как профессионал профессионалу. Он тоже чувствовал свою машину как продолжение собственного тела. Маневренность, то, как корабль повинуется штурвалу — Билл не пропустил бы поломку. — Все равно хочу посмотреть, вдруг там микротрещины или еще какой-нибудь подарочек от тех зеленобортных лохов, — все же постановил он. — Но щиты в приоритете, конечно. Без закрылка мы от них еще удерем, а вот без щитов дела плохи. — Вы хоть кристаллов-то достаточно на той планете накопали? Гилберт зарядил в шлем новый картридж оксигенератора, но пока не активировал систему, оставив ее в открытом режиме. Ресурс был ценным, и расходовать его раньше времени не следовало. — Для текущей замены хватит, но без запаса, — не задумался Тейн. Точно уже все посчитал. — Раз уж нам особо заняться нечем, может, поможешь с ремонтом? Надо, чтобы кто-то еще знал, как это делать, если и меня забудут на какой-нибудь планете. Если настрой Кристиана приходилось угадывать по следовым количествам эмоций в голосе и лице, то Матиуш о таких тонкостях не заботился и свое недовольство высказывал довольно прямо. Радар Билла, привыкший к тонким настройкам для храмовника, чуть не перегрузило открыто обвинительной интонацией. А. Этот разговор все-таки состоится, когда он уже успел понадеяться, что пронесло. Капитан вздохнул и напомнил себе, что его техник был гражданским, и ему такие выходки простительны. Даже несмотря на месяцы, проведенные в открытом космосе с корабельными распорядками. Напоминание работало куда хуже, чем раньше — поизносилось от постоянного использования. Он повернулся и уставился в воинственно прищуренные темные глаза напарника. — Тейн… — начал он. — М-м-м? — с вызовом поторопил его техник. Гилберт снова вздохнул и попытался подобрать самые мягкие слова и самый дипломатический тон из своего арсенала. — Решение было принято Крисом, и если бы не он- — Уж прости, но в его тактические решения мне с известных пор сложно верить, — ожидаемо перебил Тейн, с намеком разминая протез руки. Евгеник не то чтобы просил драки — он явно искал способа выплеснуть злость и непонимание. Один его план по возвращению за храмовником выдавал его с потрохами: как бы он ни прикидывался… чем бы он сейчас ни прикидывался, как бы они со старпомом друг на друга ни шипели, просто бросить его он не мог. То, что иногда такие жертвы оказываются необходимы, старая аксиома о более значимом благополучии большинства отчего-то не укладывалась в его сознании, обычно куда более восприимчивом. Гилберт посмотрел на него и вспомнил похожих рядовых и младших офицеров, зеленых, точно весенняя листва, которые о таких ситуациях слышали только в теории. Оказавшись с ними лицом к лицу, они поворачивались к командиру в недоумении и шоке. Как же так? Не может же мир быть настолько несправедливым? Но ведь Матиуш как никто знает, что он не бывает справедливым. Нежизнеспособный плод, общественный изгой, чужой среди своих; весь этот опыт должен был его подготовить к тому, что в жизни куда чаще случается некоторое дерьмо, чем облака сахарной ваты. И все же вот он: выплескивает обиду на обстоятельства на единственного оказавшегося рядом человека. На капитана внезапно накатила волна скопившейся за месяцы усталости. Тесный корабельный мир, одни и те же лица, нередко вовлеченные в сложный и застарелый конфликт, отсутствие поддержки и настоящего отдыха — все это решило нагнать его именно сейчас, воспользовавшись его размышлениями о психике бракованного, с его же слов, евгеника. — Что ты от меня хочешь? — прямо спросил Билл, когда не нашел в себе сил действовать по методичкам. — Вернуться за ним уже не получится. Переиграть его решение у нас не получилось бы, потому что я не знаю, кто из вас двоих более упрямый осел. Распинаться, почему мы все сделали то, что сделали? Если ты думаешь, что это тебе действительно поможет, то пожа- — Не надо, — отрезал тот, первым отводя взгляд. — Я и так знаю, что ты собираешься сказать и почему это решение было правильным. Не значит, что оно должно мне нравиться. Или что Крис не последний идиот, испоганивший мне такой маневр, ставший в два раза менее крутым из-за него. — Именно, — согласился капитан. — И мстя моя будет страшна, — свирепо добавил Тейн. — Я найду на него компромат и буду его долго и изощренно курощать, когда он вернется. Еще изощреннее, чем тебя у холодильника! Другой капитан посоветовал бы не питать пустых надежд, чтобы не разочароваться еще сильнее. Но Гилберт всегда предпочитал надежду. Она всегда лучше. — Где ты его найдешь? — невольно подыграл Билл. — В каюту его вломишься? — О, это будет только начало! — зловеще пообещал евгеник. — Если Храм думает, что, отослав меня к импам на рога, они обезопасили от меня свои системы, они очень, очень глубоко заблуждаются! Зачем, думаешь, я тех кибербезопасников к груше привел? Потому что мог! Бойтесь! Ничто меня не остановит в моем стремлении мелочно напакостить Крису! — А что за история-то с грушей? — поспешил подхватить тему капитан. Ему вообще-то было любопытно еще с того самого дня, как ученый ее упомянул, объясняя свои связи с Сестием, но то обстановка не располагала, то сам забывал. А тут повод сам представился! — А… Чуть ли не впервые на памяти капитана Матиуш на самом деле немного смутился. — Ты же помнишь, что я рассказывал про стимулирующую атмосферу в Верлонской Академии, да? — Про быр-быр-бырящие опята? Разумеется. — Биологи выращивали такое, а мы строили роботов, нейросети… Всякую мелочь, часто на спор. Я человек азартный, сам знаешь, так что после того, как я построил робота, который дабстепил, болтал, катался по кампусу и раздражал абсолютно всех… В общем, когда мне понадобилась интеллектуальная стимуляция, я кое-кого взломал. — Кое-кого? — подозрительно переспросил Билл. Обычно инженер не упускал повода похвастаться своими подвигами, так что эта попытка увильнуть от правды выступала как нос на лице. Где зеленые от ярости фото директоров конторы? Фанфары, фейерверки? — Ну, возможно, это был Центр имени Тригиуса… — Погоди-ка, институт, из которого все передовые технологии идут исключительно во Флот? Защищенный лучше, чем штаб командования? Засиженный безопасниками как труп мухами? — Может, у нас есть другой, совсем-совсем неважный? — беспомощно предположил Тейн. — Да ты чертов террорист! — охнул космодесантник, схватившись за голову. — Ты еще не дослушал, — тихо и оттого пугающе предупредил его евгеник. — Я их взломал и специально оставил след для кибербезопасников, как будто я не заметил некоторые их защитные протоколы. Когда они выслали парней в черном по этому следу, он их привел к груше в лесу возле Люковой Долины. Где, разумеется, не было не только меня, но и чего-либо, способного создавать сигнал. Центр имени Тригиуса, он же Тригиус-центр считался в Дарионе абсолютным и непревзойденным парагоном в вопросах передовых технологий и особенно их защиты. Капитану не хватало ранга, чтобы иметь туда сколько-нибудь существенный уровень доступа, но в документах «Искателя Миров» центр определенно фигурировал и не раз. Да и до этого о нем говорили исключительно с придыханием как о вотчине лучших гениев Дариона, месте, где будущее уже наступило. Взломать их — все равно что взломать всех членов правительства, весь штаб командования Флотом, все банковские системы и каждый корабль — разом. И все гражданские структуры тоже. Тригиус-центр уважали именно за его безупречную неприступность и именно им доверяли разработку всех мало-мальски важных и нуждающихся в защите алгоритмов. По крайней мере, до сегодняшнего дня. — И ты это сделал на спор? — слабо спросил Билл. Инженер молча передернул плечами, подтверждая сей прискорбный факт. — Ну, официально я его проиграл, потому что сообразил, что расскажи я о таком — дела будут дрянь, — сознательно добавил он. — Ага… Знаешь, сейчас я особенно рад, что Сестий тебе не понравился, и ты не стал с ним работать. Потому что мы бы тогда точно проиграли. — Фи, я бы никогда не согласился работать на Сестия, — скривился ученый. — Что о себе вообще возомнил этот юнец на базе моего генома? Захоти я победы евгеников — я бы сам встал у руля. Несмотря на не самую располагающую обстановку, Билл улыбнулся: — Матиуш Тейн, безумный генерал Второй Евгенической войны? — Давай честно, в истории Дариона бывали войны и по более идиотским поводам, — Матиуш криво ухмыльнулся. — Я, по крайней мере, четко знаю, чего хочу. Сначала ремонт, потом Крис. Готов?